Ghost Of You

Яркий луч солнца из окна разбудил Луи, который потирал свои глаза, чувствуя вес и тепло на груди, исходящее от Логан и лужу слюней на его щеке. Он медленно привстал, держа ее её за спину руками и аккуратно положил на все еще теплое место на кровати, чтобы он смог подготовиться к этому страшному дню. Луи принял душ и надел старую футболку и штаны, чтобы сделать по-быстрому завтрак из хлопьев и молока, так как он уже опаздывал на эту чертову фотосессию, причем ему еще надо было одеться и подождать Анну, няню Логан. Когда он ходил по кухне и искал любимые хлопья Логан «Lucky Charms» и его шоколадные слойки, Луи думал, насколько он оказался счастливым, что Эрик подошел к нему со своим предложением вступить в модельное агентство два года назад, когда тот работал в Теско кассиром, чтобы содержать себя и свою дочь. Зато теперь он мог дать ей хорошую жизнь, все что она захочет и платить за няню, которая сидела с Логан, когда Луи был на работе. — Папочка? — зевнула Логан, заходя на кухню и держа в одной руке Мистера Кудряшку, а другой рукой потирая сонные глаза, когда Луи взял малышку на руки. — Доброе утро, любимая, — обрадовался Луи и усмехнулся, когда малышка положила свою головку ему на плечо и снова закрыла глаза. Она точно не была утренней пташкой. Луи ничего не смог с собой поделать и вспомнил, что он тоже не мог просыпаться рано утром, об этом упомянула Энн, когда они сидели у Томлинсонов дома. — Любимая, давай поедим хлопья. Папочке нужно идти на работу, — усадил ее Луи на стул и положил миску с хлопьями перед ней. Во время поедания своего завтрака Томлинсон наблюдал с улыбкой за Логан. — Папочка, я хочу сегодня пойти в парк. Может Анна-Банана отвести меня туда, пожалуйста? — вдруг спросила Логан очень возбужденно. Вы можете подумать, что она притворялась усталой раньше, но нет, с ней всегда такое и Луи привык к этому. — Конечно, но ты будешь слушаться ее. Ты же будешь хорошей девочкой для меня? — спросил Луи и закончил есть. — Так точно, Льюис, — кивая, хихикнула Логан и яростно поела ложку с хлопьями. — Что я говорил о том, чтобы ты меня не называла Льюис, — вздохнул Луи, пытаясь не засмеяться из-за того, как она произнесла его имя. — Твое имя Луи, мой папочка - Луи, не Льюис, но дядя Зейн сказал, что я могу так называть тебя, — поспорила Логан, смотря на своего папу с вопросительным взглядом. — Дядя Зейн пошутил, малыш. Доедай свой завтрак, а я пока пойду оденусь, окей? — сказал Луи, вставая со стула и целуя малышку в лобик. Пока он шел до комнаты, то думал о том, какая невинная и наивная Логан. — Окей, папочка. Луи зашел в свою комнату, где быстренько надел белую водолазку с длинными рукавами и черные брюки, которые очень хорошо сидели на нем. Он решил надеть его любимые подтяжки, так как все говорили, что он в них очень привлекательный. Потом парень пошел в ванну, чтобы сделать прическу, оставляя часть волос внизу, а другую слегка приподнятой. Он пытался впечатлить его, чтобы тот понял, что Луи не такой, как раньше. Он хотел, чтобы тот знал, что он больше не тот уродливый ботаник, который никому не нравился; но больше всего он хотел, чтобы тот знал, что Луи больше никому не позволит пройтись по нему. Для Луи Гарри был тем же мудаком и эгоистичным человеком. Он был монстром, и Луи был рад, что Логан не унаследовала это от него, только внешность. Томлинсон поспешил к двери, когда услышал звон, зная, что это Анна. — Доброе утро, Мистер Томлинсон, — невысокая девушка с карими глазами и длинными блондинистыми волосами поздоровалась с улыбкой. — Я Луи, не мистер Томлинсон. Тебе только девятнадцать, а мне двадцать два, небольшая разница. Плюс, ты заставляешь меня чувствовать себя старым, — нежно улыбнулся Луи девушке, которую он воспринимал как сестру и которая сидела с Логан с двух лет. — Хорошо, Луи. Где моя воспитанница? — спросила Анна, оглядываясь вокруг. — Она на кухне, ест хлопья, — ответил Луи, возвращаясь на кухню. — Анна-Банана! — Логан прокричала, аккуратно вставая со стула, чтобы не уронить Мистера Кудряшку и побежала к Анне. — Привет, воспитанница, — улыбнулась Анна. — Любимая, папочка уже должен идти, окей. Будь хорошей девочкой, и я тебя сильно люблю, — сказал Луи, наклоняясь, чтобы обнять ее и поцеловать. — Пока-пока, папочка. Я тоже тебя сильно люблю, — сказала Логан, целуя его в щечку. — Если вам, девочки, что-нибудь понадобится или что-то случится, позвоните мне, хорошо? — сказал Луи, начиная нервничать перед тем, что должно скоро случиться. — Окей, хорошего дня, — улыбнулась Анна. Луи надел туфли и взяв свой телефон, бумажник и ключи, покинул свой комфортный дом, помахав Логан на прощанье. Затем он сел в машину и поехал к монстру, которого он избегал все эти четыре года. Он закинул свое желание заплакать и все эти воспоминания подальше, когда начинал приближаться к месту, где находился парень, которого он все еще любил, но который разбил его сердце и украл невинность, оставив только ненависть и отвращение. *** Гарри, сумев встать с кровати и подготовиться к работе, заехал в Старбакс, чтобы купить черничный маффин и горячий шоколад. Он никогда не ел дома, потому что не видел смысла есть там, где он будет один, в тишине. Он уже ел свой маффин, когда в его голову пришли воспоминания, которые его преследуют даже во сне и наяву. Парень моргнул, но перед ним теперь встало лицо Луи, наполненное ненавистью и отвращением. Это всегда будет преследовать его, заставляя сердце разбиваться, но, а что он ожидал, когда разрушал его жизнь. Он должен согласиться, Луи кардинально изменился, не только физически, но и морально, он больше не такой беззаботный парень, каким был, он больше не укладывал волосы, как раньше, он больше не носил очки, он больше не надевал мешковатые штаны, свободные футболки и шапочку, которую Гарри очень любил. Луи буквально сходил с ума внутри себя, в тот момент, когда заходил в здание. Он должен был бороться с собой, чтобы скрыть свои эмоции и держать все под контролем, пока лифт поднимал его все ближе и ближе. И в тот момент, когда двери открылись на нужном ему этаже, Луи застыл, так как он был там. Он подготавливал оборудование и ел маффин, не подозревая, что твориться сейчас с Луи. Он нуждался в любви к нему, но потом перед ним встали воспоминания о том, как Гарри бил его неисчисляемое количество раз, обзывал и воспоминания о том дне. Сколько раз Луи бы не пытался забыть их, они все еще не оставляли его, напоминая о чувстве разбитого сердца, разочаровании, боли, ненависти и наконец-то отвращения. Когда он повернулся к нему и посмотрел этими зелеными глазами, Луи вспомнил Логан. Луи увидел его шокированное лицо и грустные глаза, но парню было абсолютно плевать на то, как он себя чувствовал и посмотрел на него самым ненавидящим взглядом, каким он только мог посмотреть и затем повернулся к своему стилисту, который будет помогать сегодня. Снова увидеть его, после четырех лет, заставило Луи вспомнить о той ночи, когда он приехал в больницу и родил Логан. В одиночестве, в больнице, только с каким-то незнакомцем, который помогал Луи и был с ним в родовой комнате. Медсестры думали, что этот незнакомец и есть отец, и честно Луи предпочел бы его, нежели Гарри, потому что даже тот незнакомый парень был очень вежлив с ним и остался с Луи до того времени, пока не приехали друзья, чтобы парень не чувствовал себя таким одиноким. Когда Луи переоделся в новую одежду и его волосы привели в порядок, он вернулся к месту, где был Гарри. Тот разговаривал с ассистенткой и улыбался ей. Луи боролся с желанием подойти к ней и попросить уебаться. — Л-Луи? — Гарри нервно посмотрел на него, с готовой камерой у него в руках. — Да? — холодно спросил Луи и ухмыльнулся, когда Гарри немного вздрогнул. — Мы готовы, — сказал Стайлс, отводя взгляд и пытаясь не заплакать, видя, как сильно он сломал его. — Вовремя, — отрезал Луи, подходя к месту, где должен был стоять; напротив Гарри, где он мог видеть всего его, в точности, как в тот день. Луи ничего не мог с собой поделать и почувствовал себя уязвимым, почувствовал его руки, трогающие его, почувствовал его губы, почувствовал его внутри себя. Это было то, что он пытался забыть, потому что из-за этого его кожа съеживалась, а сердце билось чаще. Гарри исследовал Луи, пока фотографировал и заметил, как глубоко в раздумьях он был, каким расслабленным было его лицо, больше не показывающее отвращение и ненависть, которую он знал, что заслуживал. Он не мог ничего сделать с собой, поэтому думал, как невероятно Луи выглядел. Каким более сексуальным он стал. Его лицо было более спокойным, и он подрос на несколько дюймов, но Гарри все-равно был выше. Глаза больше не светились так же ярко, в них читалось только ненависть и грусть. Для Луи, Гарри стал более великолепным, чем он был раньше, и он начинал ненавидеть себя за то, что думает об этом. Но что он может сделать, если часть него все еще была влюблена в Гарри, а другая часть держалась за эти сильные, но все еще слабые чувства. Его волосы больше не были такими кудрявыми, как раньше, из-за того, что они были короче, чем раньше. Его челюсть и скулы стали более сильными, и он продолжал покусывать свою нижнюю губу. Эту привычка, которую унаследовала от него Логан. Она делала это каждый раз, когда нервничала, боялась чего-то или готова была заплакать, надувая свои губки еще больше. Он мог сказать, Гарри нервничал и из-за этого, хоть раз в своей жизни, Луи чувствовал себя выше, чем он. Раздумывая о ней, Луи неволей вспомнил ту ночь, когда его положили на кесарево сечение. Это сделали на три дня раньше, чем планировалось, поэтому с ним никого не было, чтобы помочь. Он был на девятом месяце и его живот был больше, чем у женщин, что очень раздражало его до самого конца, так как Луи ничего не мог сделать сам без помощи Найла, Зейна и Элеонор, которые переехали с ним в трехкомнатную квартиру и всегда помогали. Это было тринадцатое февраля, когда он сделал ошибку, говоря Зейну, Найлу и Элеонор идти на ту вечеринку, о которой они говорили последний месяц. Луи говорил, что пойдет спать, роды будут только через три дня и ничего с ним не случится за эти несколько часов. Это было большой ошибкой. Через полчаса после того, как они ушли, Луи лежал и думал о его будущем сыне или дочке. Луи хотел, чтобы пол его ребенка был сюрпризом для него, несмотря на все протесты Зейна: «Я должен знать пол ребенка, а то я не смогу уснуть, не купив малышу правильные вещи». Когда закончились сильные схватки, которые длились тридцать секунд, он встал, чтобы позвонить друзьям, но никто не отвечал. Через десять минут у него снова начались схватки, которые длились дольше, чем первые, заставляя его мучиться и глотать воздух. Тогда Луи решил доехать до больницы сам, потому что он или она могли выйти в любой момент из его «задницы», что очень плохо. Он надел кое-как туфли и плащ, беря ключи, бумажник и телефон, засовывая в сумку, не замечая, падающий телефон с рук, в то время, как открывал дверь одной рукой, а другой придерживал свой большой живот. Холодный ночной воздух дул ему прямо в лицо, когда он держался у стороны с тротуаром, в поисках такси, плача. Ему было больно, и виной тому был Гарри. Он был в этой ситуации из-за него. — Боже! Малыш, ты сейчас не можешь выйти, — заплакал Луи, глубоко вздохнув и наклоняясь к стене, держа свой живот двумя руками. Слезы не останавливались, когда он почувствовал ребенка между своих ног и тогда он начал задыхаться в своих рыданиях, каждый раз, когда схватки были все сильнее и сильнее. Он хотел достать свой мобильный, но начал плакать, когда понял, что выронил его где-то. Схватки становились все больнее и больнее, когда Луи упал на асфальт, не в силах встать. Он знал, что умрет, в попытках родить ребенка прямо на улице, зная, что ребенку некуда вылезть. И даже бы если ребенок все ему порвал, то не смог бы выжить. Луи начал думать о том, как счастлив бы был Гарри, если бы узнал о его смерти и из-за этого его сердце разболелось. — Хей, чувак, ты в порядке? — высокий парень, который вышел из своей машине подошел к Луи. — П-Пожалуйста, помоги мне, я не могу потерять моего ребенка, — зарыдал Луи, пытаясь встать. — О, Боже, ты... ты в положении. Пошли, Я отвезу тебя в больницу, — незнакомец с заботой сказал и поднял медленно Луи, чтобы не навредить, а затем быстро двинулся с места. — Ах, Боже, это больно, — сказал Луи, теребя рукав своего пальто, затем крепко сжав его. — Мы почти приехали. Я Энди Самуэльс, ты? — Энди спросил, пытаясь отвлечь Луи от боли. — Луи…Т-Томлинсон, — ответил Луи, а затем крикнул, когда схватки снова вернулись. Энди слегка вздрогнул, когда парень схватил того за плечо и сильно сжал. — Ты- Ты хочешь, чтобы я позвонил твоему парню? — спросил Энди, фокусируясь на дороге, но затем, повернувшись к Луи, он услышал всхлип. — Он- он не со мной. И я не хочу этого. Гарри не должен узнать, о том, что Луи был беременным, никогда. Он не узнает, о том, что стал папой, никогда. Папой ребенка, которого никогда не получит. Гарри монстр и никогда не приблизится к его дочке или сыну. — Ты знаешь, кто у тебя будет? — восторженно спросил Энди, так как он всего лишь раз видел беременного парня в Вулверхмптоне, еще в детстве. — Я не знаю, должно быть сюрпризом для меня, — ответил Луи, улыбаясь мыслям о его малыше. — Мы уже здесь, дружище, подожди…Я помогу тебе выйти, — Энди заглушил машину и побежал к стороне, где был Луи и кричал от боли, держась за живот. — Это больно. — Я знаю, я знаю, но только подумай о том, что скоро в руках ты будешь держать малыша, - успокоил Энди, закидывая сумку Луи на плечо и помогая быстро зайти в больницу. Луи очень повезло, что доктор был у регистратуры и разговаривал с медсестрой. Сразу же, как мужчина увидел его, кричащего в боли и держащего в руках живот, медсестра прибежала к Луи и посадила на кресло, отвозя на третий этаж, готовить к кесарево сечению, зная, что осталось не так уж и много времени. С ребенком может случиться все, что угодно. Парня завезли в лифт, оставляя переживающего Энди стоять у входа. — Что вы еще делаете здесь? Наденьте это и следуйте за мной, а то пропустите рождение своего ребенка, — высокая блондинка-медсестра улыбнулась, подавая ему пару голубых бахил, шапочку для волос, накидку сверху и медицинскую маску. Энди стоял, как вкопанный, пока не понял, что происходит. — Но, я... — попытался сказать он. — Следуйте за мной, у нас не столько много времени осталось, — медсестра прервала его, таща туда, где был Луи. Энди, пока медсестра бежала, пытался надеть все, что требуется. — Извини, Луи, они думают, что я отец ребенка, — извинился Энди, краснея. Луи выглядел более расслабленным сейчас. — Все в порядке, спасибо за помощь. Я даже не знаю, чем отплатить тебе, — улыбнулся парень. — Если вы двое будете в порядке, мне этого достаточно. — Окей, Луи и..? — Энди. — Хорошо, мы сейчас начнем процедуру. Луи, пожалуйста, попытайся расслабиться, — сказал доктор Лейн. — Скажи мне, что они делают, — умолял Луи Энди, который выглядел восторженным и зеленым в одно и то же время, когда Луи начал чувствовать какие-то действия. — Я-Я думаю, они собираются вытащить ребенка, сейчас. Ты готов держать его или ее? — спросил Энди и Луи начал сходить с ума, потому что нет, он не готов совсем. Он думал, что это не так уж и сложно и всех уверял в этом, но нет. — К-Как он выглядит…ребенок? — Голова полная кудрявых, светло коричневых волос… я не уверен, они кудрявые, но не сильно, — прошептал Энди достаточно громко для того, чтобы Луи мог услышать. — Ч-Что? — спросил Луи, пытаясь не заплакать от воспоминаний о нем. — О, Боже, точно, светло-коричневые кудри и о, Боже мой, самые милые пухлые губки, — восторженно проговорил Энди, не видя состояния Луи. — Это девочка, Валентина дитё — заявил Доктор Лейн, и Луи услышал впервые ее плач, но все что он чувствовал — отказ. Она не может выглядеть, как он, просто не может. — Мне она не нужна, уберите. Я не хочу видеть ее, — заплакал Луи, закрывая глаза. Ребенок, будто чувствуя отказ, пошевелился в руках доктора и начал громче плакать. — Лу….— доктор Лейн проговорил, зная, как он воспринимает это. У доктора не было выбора, поэтому он отдал маленький комочек в бежевом покрывале Энди. — Луи… Она в порядке. Она крошечная, маленькая, прекрасная девочка. Она твоя дочь, и она нуждается в тебе, — Энди попытался отдать Луи дочь, но тот только вздрогнул. — Это и его дочь тоже, она выглядит, как он. Она не может, он монстр. Я не хотел, он за-заставил меня, — заплакал Луи и Энди понял, что тот имел в виду. Он не хотел держать ребенка, потому что она выглядела, как ее другой отец. — Если ты не хочешь держать ее, тогда хоть посмотри, пока не забрали, — умолял Энди. Даже если он и был обычным незнакомцем, он не мог подумать о том, что отец оставит свое дитя из-за другого отца. — Я боюсь…, - пробубнил Луи, пытаясь открыть глаза, пока не услышал жалобный хнык своей дочки. Когда он открыл глаза, то увидел маленькие ручки и ножки, которые виднелись из-под одеяла. Энди держал ее у груди и наблюдал за парнем. Он выглядел, как под гипнозом, как будто это была любовь с первого взгляда. Он сразу же понял, что она была его. Все, что было важно, это то, что она была только его. — Я люблю тебя, сладенькая. Мне жаль, мне очень жаль, прости меня, — заплакал Луи, оборачивая свои руки вокруг ее маленького тела. — Луи, я должен идти, ты хочешь, чтобы я позвонил твоей семье? — спросил Энди, смахивая слезу. — Мы уже позвонили его сожителям, они в пути, — проинформировала медсестра. — Спасибо, Энди, спасибо тебе большое, за помощь, — улыбнулся парень, все еще смотря на свою дочь. — Без проблем. Я подожду снаружи, пока приедут твои друзья. Позаботься о ней, она невероятная малышка, — сказал Энди и, в последний раз взглянув на девочку, вышел. Спустя несколько минут, малышку забрали у Луи, а самого парня перевели в палату, где он ждал своих троих друзей и того момента, когда его малышку отдадут обратно. Прошел всего лишь час, а он все равно скучал по ней. Он скучал по чувству ее, внутри себя. По тем движениям, которые она делала в его животе, напоминая, что он не один, она никогда не оставит его или будет ненавидеть. Он все еще удивлялся, как такой невинный, маленький комочек мог произойти из-за такой ошибки. — Лу? Я знала, что нам не надо было идти на эту чертову вечеринку, — взволнованная Элеонор почти крикнула, заходя в палату вместе с Зейном и Найлом позади нее. — Мы в порядке, — сказал Луи, пытаясь успокоить ее. — Тот добрый парень Энди сказал нам, что нашел тебя лежащим на тратуаре, — сказал Найл. Когда наконец-то смог обнять Луи. — Прости, что не отвечали. Где малыш? — спросил Зейн, осматриваясь и внутри надеясь, что это девочка. — Медсестры скоро принесут ее, — улыбнулся парень. — Ее? Это девочка? О, Боже, да! — завизжала Элеонор, делая вид ‘я же вам говорила’, когда Зейн незаметно улыбнулся. — Как ты ее назовешь? Ты нам ничего об этом не говорил, — спросил Найл, присаживаясь на кровать к Луи, пытаясь не задевать его. — Логан Хантер, мне всегда нравилось имя Логан, — улыбнулся Луи, но затем заметил выражение лица его друзей. — Что? — Логан начинается с «Л», как Луи? Хантер начинается с «Х», как Гарри, почему? — спросил Зейн, ненавидя тот факт, что Гарри сделал с Луи, который ничего тому плохого не сделал, только любил. — Потому что я идиот, который все еще любит его, — пробубнил парень, смотря вниз, и Найл наклонился, чтобы вытереть слезу с его щеки. — Зейн, ты серьезно? — спросил Найл и Зейн посмотрел вниз. — Ну, а мне нравятся оба имени... о, Боже, вот и она, — снова взвизгнула Элеонор, когда медсестра принесла дочь Луи. — Привет, любимая, я скучал по тебе, — сказал Луи, смотря на свою дочь, у которой глаза были слегка прикрыты, а его друзья собрались возле них. — Она великолепна, — все трое умилились одновременно, а затем рассмеялись. Она была копией Гарри, и друзья надеялись, что это не заденет Луи. — Я люблю тебя, солнышко, папочка всегда будет любить тебя, несмотря ни на что, — прошептал Луи, поправляя ее маленькую розовую шапочку, которую выдают в больницах детям. Малышка слегка хныкнула и повела ее маленькими ручками. — Луи? Луи? — Луи оторвали от его мыслей, когда он моргнул, не заметив, как быстро прошло время. Затем его глаза наполнились ненавистью, когда он увидел Гарри. — Да? — спросил Луи. — М-Мы закончили. Могу я поговорить с тобой? — спросил Гарри, умоляя. — Нет, у меня есть более важные дела, — ответил парень, отходя назад, чтобы переодеться в свои вещи, вернуться домой и поиграть с дочерью весь день. — Лу, пожалуйста, я... — попросил Гарри, подходя ближе к Луи и, замечая, как его глаза расширились. — Даже не называй меня Лу, снова, ты, недоделанный придурок, — отрезал Луи, смотря на Гарри и сжимая кулаки. — Я-Я просто хотел извиниться. Мне очень жаль, — продолжил Гарри, пытаясь не заплакать, видя всю ту ненависть. — Это ты пытаешься все так исправить или, ты хочешь моего прощения, чтобы твоя совесть была чиста, и ты был снова нормальным человеком? — спросил парень, хотя знать ответ. — Эль сказала мне, что ты был влюблен в меня, после того, как уехал, — Гарри мысленно ударил себя, потому что он здесь, чтобы извиняться, а не вести себя, как придурок. — Ты не изменился и никогда не изменишься, ты все тот же мудак. Я был настолько тупым идиотом, что любил тебя, а ты был тем придурком, который сделал мне больно и ломал меня каждый раз, но я почему-то продолжал тебя любить, как какой-то дурак и смотрел на тебя, как на какого-то святого. Ты никто, ты монстр, насильник, надеюсь, ты никогда не будешь счастлив. Надеюсь, ты будешь, таким же жалким, как и я, всю твою жизнь, — Луи выплюнул эти слова и развернулся, чтобы уйти, когда, теперь уже плачущий Гарри пошел за ним. — Луи, пожалуйста, — попросил Гарри, взяв Луи за руку, но затем он отошел на несколько шагов назад, когда голубоглазый ударил его по щеке. — Не трогай меня, — почти крикнул Томлинсон, пытаясь не запаниковать, когда увидел Гарри. — Я н-не собирался причинять тебе боль, — пробубнил Гарри, и слезы начали стекать по его щекам вниз. — Ты уже сделал это. Я просил тебя остановиться, но ты этого не сделал. Я ничего плохого тебе не совершал, не тебе, ни кому-нибудь другому, я просто любил тебя всем сердцем. Сделай одолжение, оставь меня в покое. Я больше не хочу тебя видеть, — взглянул Луи. — Луи… — заплакал Гарри. — Гори в аду! — крикнул Луи, заходя в гардеробную, чтобы переодеться и уйти как можно быстрее. — Здравствуйте, мистер Томлинсон, вот ваши вещи, — тот же ассистент, который разговаривал с Гарри, подошел к Луи, передавая одежду. — Спасибо, — пробубнил парень, беря вещи. — Я думаю мистер Стайлс положил на вас глаз, — улыбнулась девушка, проходя через одежду. — Что? — Я сказала, я думаю, что вы нравитесь мистеру Стайлсу. Я могу это сказать, по тому, как он смотрел на вас, — объяснила она. — Он не гей, он натурал. — Я знаю его уже три года и я уверена, он гей. Он никогда ни с кем не встречался, но я знаю, что он гей, потому что он сам сказал мне это. Извините, я должна уже идти, было приятно поработать с вами, — улыбнулась она, выходя из комнаты. Сразу же, когда она ушла Луи начал тяжело дышать. Гарри сукин сын Стайлс был чертовым геем. То есть, всю его жизнь, он мучал, пугал Луи и все это ни за что. Он почувствовал, как горячие слезы стекали по щекам, когда парень переоделся в свои вещи и убежал из здания, как можно быстрее, чтобы ничего не делать, только валяться на кровати и плакать. Плакать до тех пор, пока у него не закончатся слезы, а голос не пропадет, до тех пор, пока он не почувствует привкус крови. Он хотел разрезать свое сердце на кусочки и выкинуть, чтобы не чувствовать себя таким жалким и перестать любить его. Он ненавидел себя за то, что любил его, не смотря на все то, что он сделал, он ненавидел себя за то, что у него не хватает сил ненавидеть его. Он ненавидел себя за то, что он разрешил Гарри пройтись по нему. И когда тот, поехал домой, он поклялся себе, больше никогда не позволять ему делать то, что он сделал четыре года назад, оставив Луи эмоционально и психически раздавленным.