Удавшееся ограбление

      А гопник-то нестандартный попался! С тараканами. Причем не простыми - такие таракашки в цилиндрах, пенсне и с тростью.       С кислой миной ковырялся в разогретом на сковороде ассорти из макарон и сосисок. Печальным взглядом обводил старую, заляпанную жиром кухню, задерживая его то на горе грязной посуды, то на одиноко висящей на потолке лампочке Ильича. Я боялся, что вот-вот он посмотрит на меня с презрением - мне было и так стыдно за весь этот срач и за такой гадкий, даже для меня, ужин. Ну извините-простите, чем богаты - тем и рады. Да и чего мне стыдиться? Это ему должно быть стыдно - кинулся ко мне на шею, разрыдался. И я поступил благородно: не оставил его, а предложил кров и разделил ужин. За последние деньги, между прочим.       Какое-то время ещё поковырявшись в тарелке, как будто пытался найти там стейк из говядины, промямлил:       - Извините, я, наверное, не голоден.       Потом заторможено спросил, есть ли у меня туалет.       - Ты что? Какой туалет? Там, в коридоре, ведро стоит!       - Как? - раскрыл Олежка рот.       Выждав секунду, я всё ещё надеялся, что до него дойдет, выдохнул:       - Шутка это. Иди, в коридоре вторая дверь. Свет внутри.       - Спасибо.       Ну и что это за феечка? И как эта феечка вообще додула до разбойного грабежа? Тяжело вдохнув, я скинул грязную посуду в мойку, залил водой, а тарелку Олега сунув в холодильник, - не пропадать же добру, когда голодные времена на носу, - пошел стелить постель.       - Николай, а могу я принять душ? - сказал Олег, с раскрытым ртом разглядывая единственную комнату. Тут обстановка была не лучше - старые выгоревшие обои кое-где отклеились и вытерлись почти добела. Совковые скрипящие диван и раскладное кресло, стол с кучей книжек и тетрадок, трехдверный шкаф с висящей на соплях и незакрывающейся дверью. Одним словом - пиздец.       - Да, конечно. Сейчас полотенце дам.       Выудив из того же шкафа старое махровое полотенце, повоевав немного с дверью, пристраивая так, чтоб та не отвалилась, сунул ему в руки, и он, такой же зачарованный, пошел обратно в сторону санузла.       - Дела, - выдохнул я, уже начиная жалеть, что таки не бросил его на улице.       Немного покосив глаза на вошедшего в комнату Олега, когда я уже разобрался с постельным бельем, удивился его виду - полотенце было намотано на нем под самые подмышки. Переминаясь с ноги на ногу и прижимая к себе ворох одежды, нерешительно спросил:       - А где я буду спать?       - Да вот, - почесал я затылок, - хочешь - на диване. А я в кресле.       Эта неловкость что, воздушно-капельным передается?       - Хорошо.       - Ну ты располагайся, а я пойду помоюсь.       И обойдя его по дуге, быстро шмыгнул в ванную. Что это я, смущаюсь, что ли? Пора завязывать с холостяцкой жизнью, а то скоро на первого встречного буду бросаться от недоёба. Хотя б любовника надо найти. И окинув своё отражение в зеркале, понял, что на такого небритого, с мешками под глазами мало кто посмотрит. Да еще и бедного, как церковная мышь.       - Где деньги? В мешках. А мешки? Под глазами, - пробубнил я себе под нос и, раздевшись, залез под теплые расслабляющие струйки воды.       Прокравшись в комнату, где уже было тихо и темно, я лег на кресло, скрипящее, охавшее и ахавшее от каждого моего движения.       - Николай? - подал голос Олежка, когда я уж было подумал, что он заснул, и я даже вздрогнул. От неожиданности.       - Что?       - А вы один живете?       - Да.       - И всегда один жили?       - Нет. С бабкой своей. Но она уже умерла.       - Примите мои соболезнования, - с горечью выдохнул парень.       И немного подумав, я добавил:       - Да прямо на этом диване и померла старушка.       Как и ожидалось, слова мои привели к действиям - белое, долговязое тело, освещаемое только пробивающимся в окна светом уличных фонарей, в одних трусах соскочило с дивана и двинулось было ко мне. Остановилось. Помялось.       - А может... - промямлило, - я с вами лягу?       От этого меня даже в жар кинуло - кресло-то узкое. Не хватало, чтобы ещё эта гопота мелкая терлась об меня своим задом. Извините, тогда я за себя не ручаюсь.       - Иди ложись, чудо в перьях. Пошутил я, - засмеялся.       - Точно? - недоверчиво спросил Олег и сделал ещё один шаг в мою сторону.       - Точно-точно, ложись. В кресле она умерла. Сидя. - добавил я на всякий случай, чтоб он уж наверняка на мою территорию ни ногой.       - Хорошо.       Олег засеменил обратно и улегся на скрипучий диван.       - Тогда ясно, откуда у вас валериана.       Ишь ты, какой наблюдательный!       - Николай, а сколько вам лет?       - Двадцать пять.       - Правда?       - А что? Старше выгляжу? - удивился я. Вот уж не думал, что совсем стариком окажусь для этого пацаненка.       - Ну я бы не сказал... просто ватник ваш... валенки, - потянул в ответ Олег.       - Ну да, - подтвердил я. Правда, не ходит же сейчас молодежь в таком виде.       Хотя и этот расчудесный на восемнадцать не тянул - высокий, статный, в пальто, в шапке этой. Только лицо выдает - мальчишечье. Улыбка эта озорная.       - А тебя-то за что из вышки попёрли?       - Что, простите?       - Говорю, из института, почему отчислили? - я даже голос повысил. Не расслышал или не понял? Скорее всего, второе.       - Ах это... - выдохнул. Подумал. - Понимаете... Как бы объяснить? У нас с деканом обоюдная неприязнь. Это скорее даже несовпадение взглядов на определенные вещи. Не касаемые учебы. Так-то я учился хорошо... Получилось, что он некорректно высказался в адрес одной социальной группы, а я сделал ему замечание... Потом он повысил голос, и я не смог промолчать. В грубой форме...       - Ясно, короче, - перебил его я, остановив поток заумных словечек. И так понятно, что послал Олежка декана. Но я всё же сомневался - прямым ли текстом?       - Вот, - добавил парень.       - Компот. Ладно, спать давай. Мне на работу рано, - сказал я, устраиваясь поудобнее - кресло выразительно скрипнуло.       - Николай?       - Что? - я уже даже начал раздражаться, что он меня так называет.       - Извините, а мне в котором часу проснуться?       - Зачем?       - Ну, уходить.       - Спи давай. Завтра с работы приду - решим что-то, - сказал я и, зевнув, накрылся одеялом с головой.       Решение оставить Олега дольше, чем на одну ночь было для меня самого неожиданностью. Ну куда его денешь? Вон он какой...