CinderEvil

Эбби проснулась, когда Сехуну понадобился ключ от ее квартиры. Мужчина придерживал ее, пока та ковырялась в сумочке в поисках известного предмета. Наконец, замок щелкнул и дверь поддалась, впуская двоих в квартиру. Чон была босиком и держала туфли в руках, в коридоре швырнув их на тумбочку. Не рассчитала силы и упала назад, возвращаясь в объятия О. — Не стоило столько пить, — пробубнила и попыталась выпрямиться, но тщетно. Стоять прямо помогал одноклассник и вертикальная стена рядом. — Что на тебя нашло вообще? — спросил он, разуваясь следом. — Твой босс — придурок. — Не новость. Куда? Эбби сделала шаг вперед, высвобождаясь из рук Сехуна, но запнулась и поцеловалась бы с полом, если бы не вовремя поймавший мужчина. Чон оперлась о стену спиной и закрыла глаза, застонав от головокружения. Внезапно засмеялась, оставаясь в состоянии нестояния. — Все возвращается на круги своя, — произнесла Эбби. — Нет. Все воздается по заслугам. Так? — Смотря что ты подбираешь. — Хех, — закусила губу. — Ну, Чанёля до дома довезла, Ханя до постели дотащила… Ты, конечно, тоже во всем этом участвовал, но если бы не я… — Да-да, я понял. Сехун не злился и без капли негодования выслушивал пьяный бред одноклассницы. Было смешно, только неуютно из-за чересчур откровенного платья Чон. Не знал, как взяться, чтобы не было похоже на домогательство. Когда О увидел сегодня Эбби, его челюсть отвисла. Сначала он ее не узнал. Как всегда, на «сногсшибательную красотку» указал Чанёль, решивший забыть Эбби и найти себе новую любовь, к которой на этот раз он не побоится подойти. Пак ловил каждое движение незнакомки, пока Сехун в определенный момент не распознал в ней знакомую девушку. И друг окончательно разочаровался в собственном вкусе. Не потому, что вкус отстойный, а потому, что ему понравилась та же девушка, которую он безвозвратно потерял. Чанёль отказался продолжать веселиться и выпивать на вечере, поэтому уехал раньше, обещая напиться в стельку и не выходить из дома целые выходные. А в понедельник опоздать по причине замазывания синяков под глазами. Сехун остался. Еще какое-то время он незаметно следил за одноклассницей, пока она его не увидела. Что-то внутри щелкнуло, и ноги сами довели тело до Эбби, чье желание разговора было сомнительным. Однако она поддерживала беседу, при этом оставаясь практически равнодушной к его присутствию. Мужчина догадался, на каком этапе вечеринки у Эбби сменилось настроение. После разговора с Дэконом. Сехун редко присутствовал на одном мероприятии с боссом, ну, и не разглядел в нем непорядочную скотину. Журналисты способны на подлость ради добычи информации, спокойно могут нарушить личное пространство, частенько прибегают к шантажу. Сехун не исключение — тоже не сахар, однако только из-за одного человека он готов пожертвовать редакторским местом и отказаться от популярной рубрики. Рубрики, которую он сам и начал. А Чон выпила штук пять бокалов шампанского, будто что-то празднуя, и готова отключиться прямо в коридоре, не дойдя до кровати. Ей плохо, а Сехуну понятно выражение Бэкхёна: «Когда плохо моему лучшему другу, плохо и мне». — Стали бы мы друзьями в школе? — вслух произнес О. — А оно тебе надо было? — так же тихо ответила Эбби, положив руки на плечи мужчине. — Я тебя, конечно, любила, но ты был редкостным засранцем. Вечно ходил задрав голову, никого не видел, ничего не слышал. Лучший ученик, редактор школьной газеты, превосходный во всем… — Хватит. — Куда мне до тебя? — Чон продолжала. — Ты хоть помнишь ту, что наблюдала, как ты пытался открыть свой шкафчик, который сама же и испортила, лишь бы была возможность тебе помочь? Помнишь ту, что зашла в кабинет раньше тебя, так как знала о готовящемся розыгрыше на твой День рождения, и на нее упало ведро с водой? А ту, которая поставила подножку и сама же упала? — Прости, я ничего этого не помню, — виновато прошептал О. — А я помню. Помню каждую из них. Сехун осекся. — Погоди. То, что ты перечислила — не ты сделала? — Мы оба знаем, что предприняла я. Эбби убрала руки, с помощью которых висела на шее у Сехуна, и начала скатываться вниз по стене, пока он вновь ее не поймал, обхватив талию и касаясь голого участка кожи. О следовало давно положить девушку на диван или кровать, но так и не сдвинулся с места, оставаясь в коридоре. Это о чем-то, да говорило. По крайней мере, самой Эбби, решившейся на отчаянный шаг. Будучи подхваченной за талию, она приподнялась на носочках, еле доставая до лица Сехуна и поцеловала его в губы. Без оправдания, без объяснения. Просто порыв души, мечта детства, взрослое помешательство. И самое странное, мужчина не отстранился, а вжал Чон в стену и ответил на поцелуй всем своим желанием. Настала очередь Эбби удивляться и напрячься. Она максимально возможно сдерживала и себя, и мужчину, остановила его руку, что наполовину задрала платье и почти касалась внутренней стороны бедра. — Нет, убери, нельзя, — шептала в губы, отворачиваясь и не позволяя О мучить себя… Правда, оказалось, что это все сон. Эротические сны Эбби никогда не снились, а сегодня что-то полыхнуло, четко отразив давние мечты девушки. Она резко открыла глаза и телом почувствовала, что лежит на диване, кожаные подушки которого упираются в ноги, попу и спину. Четвертая под головой. Чон пошевелила рукой и ущипнула себя, окончательно просыпаясь и убеждаясь в «реальности» увиденного сна. В том смысле, что это действительно был сон и больное воображение, в то время как Сехун спокойно сидел на полу. — Сехун? — позвала Эбби, на что одноклассник не откликнулся. — Сехун? — та же реакция. Или ее отсутствие. — Сехун, мать твою! — шикнула громче, на что О повернулся. — Я думал, ты еще спишь. Устал поворачиваться на свое имя, — усмехнулся он. — Сколько… сколько времени я спала? — Двадцать, если в минутах. Шесть, если в повторении моего имени. — Ну класс. Только… — осеклась. — На каком моменте я отключилась? — Когда ты рассказала про попытки девчонок обратить на них внимание, — как ни в чем ни бывало ответил Сехун. Чон вздохнула с облегчением и расслабилась, прикрыв глаза ладонью. Хотелось спать, раствориться в тишине и ни о чем не думать, однако сцены из сна преследовали. Теперь на коридор она будет смотреть с опаской и с некой долей возбуждения. — Что делаешь? Почему не ушел? — спросила Эбби, не в силах совладать с желанием уснуть, когда в квартире находится посторонний. — Решил вот узнать, как бы выглядел школьный альбом, если бы я не перезаказал его. — Надо было его сжечь, — пошутила себе под нос Чон и приподнялась на локте, ощутив новое головокружение. — Там только одно несущественное отличие в очках и брекетах. Неудивительно, что я не пользовалась популярностью у мальчиков. Сколько себя помню. — Сегодня ты наделала шуму. — Скажешь тоже. Мне неприятны те похотливые взгляды, которые были направлены на меня, поэтому я полвечера простояла у стены, прикрывая вырез на спине. Да и тебя еле узнать. — Ты узнала. — Я на тебя пялилась всю старшую школу. Запомнила каждую клеточку. Я даже в Хэллоуин в школе до Юбин нашла твой костюм. — Кэби… — Да не переживай, — девушка легла на спину и закрыла лицо рукой. — Ты не первый, кто меня отверг. И не последний, считая Ханя. В начальной школе мне нравился один мальчик… не знаю, нужна ли тебе эта история, но раз молчишь, я закончу. У этого мальчика была лучшая подруга, с которой я не могла тягаться. Однажды я, желая сблизиться с ним, сняла очки и коряво обрезала челку, потому что у той девчонки была похожая прическа, на что он весьма четко отреагировал: «Все равно ты страшная. И зубы у тебя кривые». Эбби замолчала. Случай давнишний, но вспоминать о нем все равно больно. Совсем чуть-чуть. — И что ты сделала? — Выбила ему два передних зуба, а на следующий день он пришел без еще одного, который я тоже засчитала в свою пользу. Так что, О Сехун, наша с тобой игра в песочек «Дай лопаточку — Нет — Ты все равно ей не пользуешься — Не дам — Ну пожалуйста — Я сказал, что не дам — Жалко, что ли? — Да — Ну и вот тебе!» — детский лепет. — Что тебе за это было? — пропустил мимо ушей глупое название игры. — Ох, Сехун. Мне так плохо, а ты тут за подробностями моей жизни лезешь. Исключили меня из школы, перевели в ту, где я познакомилась с тобой. Ты хоть в курсе, что у тебя в классе новенькая была? — А ты продолжаешь тыкать мне, что я никого не замечал, кроме себя, — О закатил глаза. Эбби икнула и зажала рот рукой из-за подступающей рвоты. Резко подскочив, побежала в уборную, где, не закрыв дверь, по-новому «познакомилась» с унитазом. Сехун тихо подошел и заглянул в щель. Зрелище не из приятных, однако хотелось до конца помочь однокласснице, чтобы, уходя, быть уверенным, что с ней ничего плохого не случиться. — Тебе помочь? — спросил он, постучав. — Вот когда я буду выходить замуж, сделаю тебя подружкой невуе… — не досказала из-за рвоты и закашляла. — Иди домой, со мной все в порядке. Стало лучше. Выпитое шампанское больше не рвалось наружу, поэтому девушка с облегчением нажала на рычаг смыва. Встать получилось со второй попытки, опять же благодаря Сехуну. Стараясь не дышать на своего сегодняшнего рыцаря, Эбби отвернулась, после чего убедилась в вертикальном положении своего тела и подошла к раковине. Даже в зеркало не посмотрела — там наверняка сплошная каша. — Шпашиба, — пробубнила с зубной пастой во рту. Одной рукой девушка держала щетку, другой — смывала макияж салфетками. — Я собираюсь в душ. Ты со мной? Сехун оторопел. — Тогда уходи, мне неудобно. Дальше я сама справлюсь. Сехун покинул ванную комнату. Вот сейчас самое время отправиться домой. Но что-то держит, не дает покоя и не позволяет оставить одинокую девушку одну в пустой квартире. Мужчина сел на кровать, а затем лег на спину и начал гипнотизировать потолок. Лампочки слепили глаза, из-за чего О закрыл глаза, тяжело вздохнув. В голове сам собой развивался непонятный сюжет, переходя в сон, который развеялся после щелкнувшего замка ванной комнаты. Сехун резко встал и встретил визг девушки, прикрывающую обнаженное тело полотенцем. — Какого хрена? Почему ты еще здесь? — негодовала Эбби, ступая обратно за дверь. — А ты почему не оделась? — Потому это мой дом, ясно? Отвернись. Сехун лег на подушку, закрыв глаза ладонью. Проблема Чон вроде бы решена, если бы не воображение одноклассника, рисующее картину произошедшего только что. Поэтому О открыл глаза. Видимость на переодевающуюся девушку не прямая, все самое сокровенное закрывает прикроватная лампа, тем не менее влажная кожа и мокрые волосы будоражили до потери самообладания. — Всё, — маякнула Эбби, кутаясь в халат. — Слушай… Рингтон с Джастином Бибером перебил мысль Чон, которая, сломя голову рванула на звук. Это мог быть Бэкхён, пообещавший оторвать подруге голову, если та не позвонит ему, когда окажется дома. Или Чимин, имеющий новости о своем задании. Эбби выдохнула: на экране имя фотографа. — Да, Чимин, — девушка подошла к окну в кухне, отвлеченно посмотрев на ночную улицу. — Тебе удалось?.. Господи, это так мерзко, что даже стыдно. Никому не показывай, я все объясню завтра. Да… Куда подъехать? — Эбби метнулась к холодильнику, куда на магнитный блокнот начала записывать адрес и время встречи. — Поняла. С меня причитается. Спасибо огромное, — положила трубку, схватившись за голову. — Что-то затеваешь? — как громом прозвучал голос Сехуна в образовавшейся минутой ранее тишине. — Не твое дело. Оставив вопрос О без ответа, девушка набрала номер телефона Бэкхёна, и мужчина заметил, как изменилось лицо Эбби, когда на том конце провода взяли трубку, как вообще менялось лицо Эбби, пока она разговаривала. Весь спектр положительных эмоций выражало ее лицо, чуточка смущения, ни капли недовольства. Она активно жестикулировала, рассказывая, какой фурор произвело именно платье, причем сама девушка не сыграла никакой роли. Сехун думал, что наверняка собеседник не соглашался с Чон, отчего та заливисто смеялась, в конце концов кивая самой себе. И, видимо, специально, лишь бы не портить другому настроение, Эбби даже не намекнула, что заставило ее выпить столько шампанского и в каком состоянии она вернулась домой. Этот рассказ оставила на потом. В какой-то момент Сехун понял, что хотел бы видеть такое лицо одноклассницы при разговоре с ним. Чтобы она так же веселилась, вспоминая общее прошлое, а не выдавливала сухую неискреннюю улыбку. Чтобы игриво толкала его, когда услышит подкол в свой адрес. Чтобы дала возможность сократить дистанцию между ними и радоваться, что судьба вновь свела бывших одноклассников вместе. И Сехун завидовал Бэкхёну, который все это имеет. Как справедливо заметила Эбби, у О в школе было мало друзей. В основном, потому, что он как-то выборочно подходил к этому делу. Да, его все любили, некоторые боготворили, и из-за этого, может быть, парень и стал себя таким считать. У Эбби ничего этого не было. Ее мало кто замечал, в том числе и Сехун, который не знал о ее «глобальном» существовании, только по перекличке учителя, когда тот на весь класс горланил «Кэби Чон», отвлекая ту от мыслей. «Да, здесь», — отвечала она. Все отшучивались друзьям по этому поводу, и перекличка продолжалась. Была ли Эбби такой же веселой в школьные годы? Никто даже не пытался выяснить. Несуразная девчонка с кучей комплексов по-своему видела мир и людей, никого туда не впуская только из-за их собственного нежелания заглянуть в ее душу. Стала бы она заниматься деятельностью «анти-свахи», если бы у нее были друзья? Все бы сложилось иначе… И сейчас бы, вместо всех этих грустных воспоминаний, бывшие одноклассники перемывали косточки всем знакомым за чашкой чая, кофе или банкой пива. Намного приятнее. — Ты тут? — отвлекла Сехуна от мыслей Чон, звонко положив телефон на стол. — Выглядишь, будто порхаешь где-то далеко, — хмыкнула и потянулась. Снова та прежняя или, точнее сказать, та, какую знал Сехун. — Просто думал, я часто ошибаюсь в людях, а вот Чанёль почти всегда оказывается прав. — Ты просто не даешь им второго шанса, — пожала плечами девушка, высказывая свою точку зрения и открывая холодильник в поисках съестного. — А меня пробило на хавчик. Эбби начала вытаскивать из холодильника кое-что из остатков вчерашнего ужина, сервируя стол для позднего сегодняшнего. В воздухе застыл немой вопрос, чем, собственно, Сехун хотел закончить мысль, однако Чон почему-то подумала, что не желает знать. — Чанёль говорит, что ты удивительная, — нарушил тишину О, подойдя ближе. На мгновение Эбби дернулась, но голову не подняла, сразу продолжив снимать пищевую пленку с тарелок. — Ты есть будешь? — протянула палочки и села за стол. — На вечеринке на еде сэкономили, те канапе ужасно невкусные. Сехун, не раздумывая, взял столовые приборы и уж было собрался сесть, как его тут же остановили. — Не туда, пожалуйста, — мягко попросила Чон с ноткой отвращения. — Чем плох этот стул? — в голове О роились мысли, что не так со стулом. Хотя речь вовсе не о стуле. — Ко мне часто заглядывает соседский кот, как к себе домой, а недавно он привел подругу. Они кхм… трахались как раз на этой половине, — кивнула на часть, закрытую большим количеством салфеток. — Я продезинфицировала, но отделаться от мысли, чем там занимались животные, не смогла, — девушку передернуло. — Купи новый, — предложил Сехун, отодвинув другой стул. — Денег нет. Сбережения ушли на свадьбу сестры, поэтому я на мели. Ой, — скривилась, попробовав одно из блюд. — Забыла. Бэкхён опять переборщил с приправами, — с этими словами она выплюнула все в салфетку и выбросила ее в урну, куда полетела и приготовленная другом «невкусность». — Расскажи подробнее про твою теорию с городами и поездами, — улыбнулся О. — Кем ты видишь меня? — Ты однозначно не поезд. — Я не поезд, — мужчина смутился, так как вспомнил, как это прозвучало в первый раз. — Я бы отнесла тебя к мегаполисам. Огромные многоэтажки, большие возможности, любые желания. Ты высокий, умный и, в принципе, можешь получить все, что захочешь. Связей у тебя предостаточно, так как твоя работа и предполагает подобное. Да и в мегаполис в большинстве случаев стремятся жители пригорода из-за всего того, что я перечислила. — А Бэкхён кто? — Бэкхён… — Эбби задумалась. — Бэкхён — город-порт. Он быстро находит подход к любому, легко наладит экспортно-импортные отношения, если можно так назвать, — хохотнула. — Тогда я не понимаю, почему ты причисляешь себя к деревне. Вы же работаете в одном месте, ты также знакома с многими уважаемыми людьми… — Бэк — талант, я нет. Я обычная, а он может почти все. Моя деревушка претерпевала не лучшие времена до того, как рядом обосновался город-порт. Развитие получили инфраструктура, коммуникации и так далее, но я по-прежнему в стороне. И у меня нет железной дороги, поэтому поезда из мегаполисов никогда меня не посетят. — Железную дорогу можно построить. — Ага, и будет проще свалить к чертям собачьим в большой город. Сехун, расслабься. Я не хочу становиться мегаполисом, меня сейчас в себе устраивает абсолютно все. Я учусь пользоваться теми благами, которыми одарила природа, и стараюсь не жаловаться на несправедливость судьбы, — пауза. — И, пожалуйста, не смотри на меня так. — Как? — О кашлянул, опомнившись. — Будто согласен с Чанёлем. Хотя кто я такая, чтобы тебе запрещать? — отвлеченно пробубнила Эбби. Тарелки были пусты, поэтому самое время убирать со стола. Взяв две плошки, девушка поднялась, но при попытке развернуться к мойке, запнулась о ножку стола и полетела вперед. Руками успела схватиться за столешницу, вдребезги разбив посуду, в том числе ту, что находилась в раковине. — Ах, черт! — выругалась она и встала ровно. Как так вышло, Чон понять не могла. Верно только новое головокружение и недолгое помутнение в глазах. — Ты как? — подбежал Сехун. — Никак, — простонала она и закрыла глаза. Врать про «все в норме» не стала, ведь сама чувствовала иное. — Порезалась, — нежное и горячее прикосновение к правой руке девушки. — Почему самые сумасшедшие дни в моей жизни проходят в твоем присутствии? — девушка оглядела ранку, откуда вытекла пара капель крови. Всего лишь царапина, заживет быстро. — Это обвинение? — Нет, — Эбби пожала плечами, вытирая кровь полотенцем. — Всего лишь вопрос, которым я не первый день задаюсь. О, смотри, — с улыбкой на лице она показала ладонь Сехуну, — прямо по линии жизни. Наверно, вот-вот меня ждет переломный момент. Бить посуду — к счастью же. Помнишь, я рассказывала про девушку, которая… Сехун, — тон с воодушевленного сменился на шепот. — Ты слишком близко, Сехун… Чон была одновременно и против, и за, однако не отталкивала, лениво раскрыв рот на невинное касание губ одноклассника, перешедшего последнюю черту их отношений. Ту, что даже сама Эбби не решалась переступить, наоборот, отходя назад. Девушка и приподнялась на носочках, хватаясь за рубашку Сехуна и за ворот притягивая его еще ближе. Если нельзя, но очень хочется, то можно. Чуть-чуть. Но что делать, если из-за маленького «чуть-чуть» внутри все взрывается и отказывается сопротивляться влечению? Это не эротический кошмар, когда в ответственный момент просыпаешься, тем самым останавливая себя. Здесь сложнее. Крышу снесло и Сехуну. С каждой секундой поцелуй становился более страстным и заглушающим звуки с улицы из приоткрытого окна. Кислорода откровенно не хватало, но это лишь учащало пульс, оставляло в маленьком мире только двоих людей, поглощало в непроглядную темноту, куда каждый боялся шагнуть из-за страха неизвестного. Идти долго, результат еще не скоро, но назад пути нет. Тяжело дыша, Эбби оттолкнула одноклассника, остановив руку на его груди. Поднять взгляд не решалась. С этого момента не хотела видеть ничего, что происходит в глазах О, когда он смотрит на нее. В голове крутилась аудиопленка с единственной записью на ней: «Нельзя, почти женат, прекрати». — А теперь я настоятельно прошу тебя уйти, — произнесла Чон, высвобождаясь из рук мужчины и вялой походкой направляясь в спальню, где громко хлопнула дверью. Ночь ожидала быть длинной и бессонной.