***
Утомившаяся Ли шла рядом, день клонился к вечеру, и девушка немного устала и, уткнувшись ему в плечо, тихо что-то рассказывала. Про знакомых, про сокурсников и их подначки, про брата, с которым, как понял Пиетт, они были довольно близки. Заметив, как девушка немного дрожит, он накинул ей на плечи свою куртку, за что получил благодарную улыбку. Наверное отец точно также сделал бы, если бы у него было время. А что сделала бы мама? Этого она никогда не узнает… Сколько за год они выбирались в подобные места, Пиетт мог сосчитать по пальцам, но каждый день был незабываемым. Несмотря на все вылезавшие каждый раз воспоминания и несбывшиеся мечты юного лейтенанта, он был рад провести с Ли несколько часов. Это делало счастливой ее. Это не делало несчастным его. За этот год она изменилась, и угловатый подросток превратился в мягкую обворожительную девушку. Она прислала подарок на его день рождения, хотя он не упоминал об этой дате, потому что последний раз подарок на день рождения дарила ему Она…***
Комлинк не отвечал ни в этот день, ни на следующий… Она не могла просто так исчезнуть! Даже если они куда-нибудь с семьей (а он знал, что она работает няней в одной богатой семье) уезжали, она об этом его предупреждала. Он ходил на работу, но мысли его витали явно не в отчетах. Что он не так сделал? Она его бросила? Ну почему не проще было позвонить! Он бы понял! Он бы отпустил! Он бы изменился, если все дело в нем! Ему казалось, что она понимает его, как никто другой, порой им не нужны были слова, чтобы объяснить друг другу что-нибудь, рассказать о чувствах, хватало только взгляда, руки в его руке… Весь мир перестал для него существовать, среди этой тишины гулом отдавался лишь стук его собственного сердца. Он все же позвонил в посольство ее родной планеты, чтобы уточнить информацию. И узнал лишь сухую строчку: «погибла в авиакатастрофе при приземлении на Корускант». Впервые в жизни в тот день он напился, а на следующий не явился на службу — то, что за это на него могли наложить дисциплинарное взыскание — его мало волновало. К нему пришел как ни странно его начальник — Адмирал Юларен. Почему-то тот из тех спутанных слов подчиненного все-таки смог выделить истину, отобрал бутылку и потащил лейтенанта своей службы аналитики в ванну под холодный душ. Ледяная вода нещадно заливала голову, пробираясь под воротник, струилась по спине, капая на пол. Когда парень попытался вырваться — Юларен отпустил. — Протрезвел? — довольно жестко спросил старший. Увидев кивок, продолжил: — Еще раз повторится — уволю, — а потом заставил рассказать все, что произошло, давая выговориться. На психологическую экспертизу он подчиненного не отправил, напомнив лейтенанту про его отца, с которым Юларен имел честь служить. Утром два невыспавшихся военных были на плацу на построении.***
Сейчас он и сам наставник — порой гоняет новичков в использовании тактических компьютеров и в стратегическом планировании. Один из лучших аналитиков Империи, так о нем отзывалось начальство, сухарь и отмороженный трудоголик — так о нем говорили сослуживцы. Только Юларен не говорил ничего — лишь взял его с собой, когда для Вейдера построили новый флагман, а в тот день, когда Юларен сменил армейские погоны на погоны разведки, именно его уходивший адмирал предложил на место капитана Девастора. В тридцать пять стать капитаном флагмана Империи — этим достижением Пиетт гордился и работал еще больше, порой хлеще Вейдера третируя подчиненных, которые порой не могли угнаться за исполнительным, ответственным и помешанным на работе капитане. И именно ему доверили натаскивать семнадцатилетнего кадета Скайуокера. То, что Люк был сыном главнокомандующего — Пиетт знал, но решил относиться к нему как ко всем кадетам, которым выпало несчастье пройти через его руки. Как оказалось — это было не настолько и сложно — парень, в отличии от большинства деток высокопоставленных военных, не был заносчивым, с видом хозяина не ходил. Как Вейдер смог выучить сына, при этом не сделать его заносчивым снобом — и это на Корусканте-то, оставалось для Пиетта загадкой, еще одним чудом в той череде, что уже числились за Главкомом. Парень впитывал знания как губка, старался вникать, порой трудоголизмом и стремлением узнать новое напоминал Пиетту самого себя. Только если в нем трудоголизм — ответ на внешние обстоятельства, позволяющие ему контролировать собственную жизнь, то вот Люка вела его природная любознательность и стремление сделать все на отлично, и не потому что иначе всемогущий папа отругает (как оказалось позже, Вейдер вообще не ругал сына, точнее ругал, но без жестокости), а потому что если он научится делать все хорошо — он сможет помочь окружающим. Подобного Пиетт давно не видел. Люк быстро стал всеобщим любимчиком и не потому что был сыном Главнокомандующего, а потому что умел расположить к себе своей искренностью, любознательностью, ответственностью и пониманием. Они заканчивали последние задания перед небольшими каникулами — днем Империи и посредующими за ним празднествами. — Знаешь, Люк, — начал Пиетт, закрывая симуляторы. — Тебе бы дипломатом быть. — Ага, только дипломат у нас уже есть. Я только как военный дипломат, — блондин чуть встряхнул головой. — Думаю на этом поприще ты смог бы добиться большего. Всего неделя в Штабе и тебя обожает весь состав. — Кроме Таркина… — усмехнулся Люк, вспоминая суховатого словно скелет военного с крючковатым носом и сумрачным взглядом исподлобья. — Таркину никто не может угодить. — Кроме его родственников, — Люк говорил то, о чем обычно говорят только шепотом, но ему можно было. — Бездарных к тому же. Да, ладно, у нас с ним еще с детства не сложилось. В ответ на лукавую улыбку Люка Пиетт чуть задрал бровь — общаться с парнем ему нравилось: — Я ему чуток подпортил прическу. — Как? — усмехнулся капитан. — Газонокосилкой, — что-то знакомое было в этом, но капитан не мог вспомнить, где он слышал про газонокосилку. — Кстати, вы сегодня идете на бал? — Скорее всего — нет, — он все же хотел встретиться с Ли в том самом кусочке сада.***
Пойти на бал все же пришлось — Ли написала, что ей пришлось идти на этот треклятый бал, потому что отец приказал. Доехав до Дворца, он вошел вместе с Люком, и внезапно погрузился в атмосферу величия, строгости и официоза. Дамы были в потрясающих туалетах, блистая драгоценными камнями: редчайшими корусками и баснословно дорогими радужными самоцветами Галлинора стоимостью как целый разрушитель. Сам Пиетт, как и Люк, смотрел на это как-то с прохладой — слишком хорошо знал, что кроется за улыбками здешних женщин. Внезапно на них налетел вихрь, и Пиетт знакомо усмехнулся. Слишком Ли выбивалась из здешнего степенного общества. Не заметив Пиетта, она начала, отчаянно жестикулируя, что-то объяснять Люку. Про некого Кернуса, который ей проходу не дает, про каких-то девчонок… Затем она внезапно увидела, что парень не один и слегка покраснела, переведя взгляд, но, увидев смеющиеся глаза Пиетта, немного успокоилась — тот видел ее и в более нелепом виде. — Добрый вечер, капитан, рада, что вы смогли найти время и присоединиться к нам, — выдала она, присев в реверансе, чем вызвала удивление Люка — сестра внезапно обнаружила знание и присутствие светских манер. — Добрый вечер, Леди Ли. Я тоже рад вас видеть, — проговорил Пиетт, поцеловав протянутую руку девушки, чем снова поверг Скайуокера в оцепенение. Откуда его наставник и сестра знакомы? Хотя, теперь можно будет оставить ее и разобраться с приставучим ухажером. — Я вообще-то тут, — фыркнул Скайуокер и, посмотрев на Ли, сунул ее прямо в Пиетта. — Капитан, потанцуйте с ней, а я пойду убеждать Кернуса, что моя сестра отправилась на Татуин… где и померла… — Люк! — Успела только пискнуть Ли, уткнувшись в грудь Пиетта. Пиетт удержал челюсть на месте только чудом. «Сестра?! Маааать безумия, во что ж я влез-то?!» Но всё же галантно предложил руку, чуть отступив. — Вы позволите? Она встала, готовясь к началу танца, серьезно смотря на него, чуть склонив голову набок. — Нам, наверное, стоит поговорить, — ее рука мягко легла на его плечо. Слава Силе он не такой высокий, как большинство с кем ей приходилось танцевать — не приходилось задирать голову. — Думаю, одно другому не мешает… — улыбнулся слегка капитан, вводя её в круг вальса. — Надеюсь вы не сердитесь… за то, что я не рассказала… — Она мягко следовала, позволяя ему вести. Пиетт вполне сносно справлялся с этим заданием. — Это вполне закономерно. Вряд ли вас не раздражает лизоблюдство и страх людей и алиенов перед вашим отцом… — Скорее то, что все обо мне стараются все ему доложить, — Ли покачала головой, чуть прикрыв глаза, словно не хотела, чтобы кто-то видел — насколько это противно. — Даже так? Это неприятно, — вот уж кому он не стал бы завидовать. Внезапно все те три года, что он знает ее предстали в ином свете. Дочь второго человека в государстве, но слишком искренняя, чтобы играть по правилам высшего общества, отец хоть и безумно любит дочку, но работа не позволяет им много времени проводить вместе. Вот она и ищет тех, кто может хоть как-то скрасить ее жизнь. За это вознаграждая искренностью, природной добротой и открытостью, которую редко кто принимает и понимает, только не в высшем обществе. Возможно, поэтому она боится, что потеряет и его дружбу. — Еще бы… шагу ступить нельзя… — усмехнулась Ли. — А вы как последнее время? Я из-за Кернуса все ни с кем не могу нормально поговорить, он меня постоянно преследует! — Всё в порядке, Леди: занимался обучением вашего брата и пишу годовой отчёт — проклятие и головная боль нашего ведомства… Ваш наречённый вас преследует? — Ага… правда, он не знает моего отца. Знает только мою мать… и мечтает породниться… мне бы его пожалеть, — с горечью усмехнулась Ли. Лёгкая улыбка коснулась губ Пиетта: — Не стоит насиловать себя, леди… если вам неприятна мысль о том, чтобы породниться с ним, выберите кого-то, против кого не будет ваш отец. И заключите с ним фиктивный брак, если брак для вашего отца столь важен. Договоритесь с ним на те условия, какие захотите. Но — в ответ он так же вправе получить часть уступок. Главное — чтобы от него вот так не хотелось бегать… — У меня другая идея…, но в целом, она совпадает с вашими советами… значит я действую правильно. — Я не назвал бы свою точку зрения единственно правильной… — Пиетт ловко увёл леди, не прерывая рисунка танца, от столкновения с другой парой. — Но если вам нужно обговорить что-то — обращайтесь… — О… спасибо, Фирмус, вы даже не представляете как много значат наши беседы… у меня слишком мало друзей, старше меня, которые не бежали бы докладываться отцу… Лёгкий наклон головы. — Надеюсь, через пару лет увидеть вас в Сенате… — Да… меня к этому и готовят — занять место моей матери… — Вы будете представлять Корускант или Набу? — Набу. — Она задрала бровь. — А вы знали, что моя мать была сенатором Набу? — Догадывался. Мы несколько раз встречались на миссиях, я тогда был лишь энсином. Леди Амидала была превосходным политиком. И не боялась сражаться за свои идеалы… — Мама умерла на руках у отца… нас с Люком он успел довезти до ближайшего медицинского центра… её — нет… На это не прозвучало ни слова. Просто Фирмус чуть более ощутимо сжал её руку. Лея опустила глаза: — Несмотря на всю его репутацию, он куда лучше чем про него говорят, и я его люблю… — ей хотелось хоть кому-то высказать это… не отцу же… — То, каким Лорд Вейдер видится подчинённым и он же дома — это могут быть две большие разницы, как говорят на Ботавуи. Как и все. На работе мы — одни. Дома — другие. С друзьями — третьи. — Наверное… — музыка закончилась и Лея в поклоне замерла. Пиетт отвесил ответный поклон. — Леди… — он аккуратно повёл её туда, откуда они начали танцевать в соответствии с правилами этикета. Она оглянулась. — Кернуса не видишь? — Нет, на данный момент. Я думаю, что смогу вас защитить сегодня… и в конце вечера отдам под опеку брата. — Спасибо… я сделаю вид, что довольна Кернусом… не хочу пока толков… Лёгкий кивок. — Вы не устали? — Нет… еще один танец или просто поговорим? — Можем и потанцевать, если вы не против… — Конечно, нет… — Лея улыбнулась. — Как вы относитесь к новым правилам регистрации грузов. — К бюрократии, если честно, отношусь отдалённо. С одной стороны, идея хорошая. Но вот исполнение… — Как всегда… — закончила за него Лея, усмехнувшись. — Система, на мой взгляд, ещё нуждается в доработке… Расслабьтесь, леди… это вальс-прогулка… — Если честно… я устала со всеми спорить… например, постоянно доказывать важность социальных проектов… — Не хотите — не нужно… — Пиетт улыбнулся. — А как ваша недавняя вражина? Ещё не вздрагивает? — Я хочу доказать, что людям нужна помощь, а не только армия… — А это не так очевидно? — Для Таркина, помешанного на крупногабаритном строительстве — нет. Как будто Империи не хватает Разрушителей… — Да, он дал новое значение слову «перебор», — внезапно Пиетт вспомнил историю, услышанную от Ли про высокопоставленного военного и газонокосилку — соотнести ее с рассказом Люка аналитику труда не составило, и он понял, что будет ржать каждый раз, когда будет встречаться с Гранд Моффом Внешних Территорий. Ли фыркнула. — Да уж, но спасибо, что прислушался к совету и не приземлил Разрушитель на протестующую толпу… — Он хотел… что?! — Пиетт чуть побледнел. Ли кивнула: — Чтобы доказать силу Империи…, но скорее бы этим доказал свою слабость. — Он продемонстрировал бы этим свою дурость… — буркнул Пиетт. — Но слава Империи… мы смогли его отговорить от подобных демонстраций — Уже радует… всё обошлось… и кто смог? — интересно, кого благодарить за то, что новый виток гражданской войны не разразился. Лея скромно потупилась. — Вы, леди? Она пожала плечами. — Ну… да… — Вы точно унаследовали многое от своей матери… — в голосе Пиетта звучало искреннее восхищение, что не могло не порадовать девушку, танцующую с ним рядом. — Спасибо… это лучший комплимент изо всех, что я слышала в жизни. Лёгкий поклон. — Леди… я лишь констатирую факт. Она только улыбнулась, одарив его самой очаровательной улыбкой, которую он видел в жизни. Это заставило его улыбнуться ей в ответ. — Ваша матушка могла парой фраз поставить на место Лорда Вейдера… чего не мог никто. — Отец рассказывал… особенно, когда я начинала требовать что-то от него… он выполнял, бросая фразу «Ли, ты как и твоя мать из меня веревки вьешь…» — Тут были не просто верёвки… тут были романтичные бантики… они очень любили друг друга… Особенно тем, кто видел их рядом. Ли фыркнула, представив отца в розовых бантиках… — Её просьбу он воспринимал, как приказ… мог и поспорить… он вообще любил «интерпретировать» приказы. Но если она жалобно смотрела на него, он не выдерживал… доводилось видеть лишь раз…, но этот разговор взглядами запал в душу на всю жизнь. — Расскажите… — Ли нетерпеливо дотронулась до его руки, она аж приоткрыла ротик от нетерпения. — Миссия на Ансионе… она попросила его не рваться вперёд, а организовывать оборону… Я-то думал, что он опять несмотря ни на что пойдёт вперёд… — начал Пиетт рассказ. Амидала в его речах была далека от манерного политика. — Жаль её… Ли прижалась к нему, защищаясь, словно от холода. — Отцу ее очень не хватает… нам с Люком тоже… Фирмус чуть приобнял её. — Вам — в первую очередь. В любом случае, в вас её половинка. И в вашем брате. — В брате больше… только отец этого не видит… — Надеюсь, вы не сдадите меня вашему отцу… — улыбнулся Пиетт. — Но он бывает скор на суждения. И часто смотрит на внешнее. А вы — её отражение. — Не сдам… если вы не сдадите меня… — Не сдам… — Фирмус дружески сжал её плечо. Ли улыбнулась. Музыка закончилась. — Спасибо за прекрасный вечер, капитан… — девушка поклонилась. — Это Вам спасибо, леди Ли, — он поклонился ей. — Вообще-то мое полное имя Лея Амидала, но Ли мне нравится больше, — с этими словами девушка поклонилась и пошла разыскивать брата. Мужчина тихо отошёл к столу глотнуть воды. Кажется, начальник косо смотрит в его сторону… таааак, ладно, разберёмся…