Изменчивая

После обращения на полигоне Эдгард относится ко мне ещё хуже. Наверное, Малебориус что-то напутал, и никто во мне пару не признал. Назначив Аниквеля заместителем, новоиспечённый папаша переходит в Инферно вместе со своим кланом. Мне неудобно о таком спрашивать, но судя по отзывам Гарольда, Малебориус принят в семью. Даже не хочу себе это представлять, они всё же мои родители, но я рад за них. У меня тоже будет большая семья, но это в будущем, а пока все силы на экзамены. Время пролетает так быстро, что я и не замечаю. Да разве за Гонзагой что-то успеешь заметить, оберегает меня, исполняя все мои пожелания. Стою на общем построении факультета боевиков, зеваю, что-то в последнее время постоянно хочется спать. Тут до меня доносится слово «жеребьёвка», и мне это не нравится. Я думал, что полосу препятствия, расположенную в заповедном лесу, пройду с Гонзагой и Грохтом, а не с тем, кто выпадет во время жеребьёвки. А если это будет Эдгард? Он же меня прикопает где-то по дороге и скажет, что так и было. Итак, первый экзамен у нас по боевой подготовке. Вместо того чтобы провести показательные бои на полигоне, нас разделят на тройки и разовым порталом забросят в заповедник, а мы должны своим ходом вернуться в академию. И где тут логика? Как брожение по лесу может показать нашу боевую подготовку? Словно прочтя мои мысли, Аниквель касается этого вопроса в своей речи. — Это экзамен на выносливость и работу в команде. Каждому из вас будет дан разовый портал, но воспользуетесь им, и экзамен не пройден. Если кто-то из вашей команды не дойдёт с вами до финиша — экзамен не пройден. — Если кто-то умрёт — экзамен не пройден, — передразнивает нашего куратора и ректора в одном лице Лукас. По строю прокатываются смешки, но тут начинается жеребьёвка, и нам становится не до смеха. Мой Гонзага попадает в тройку к Морису с Эдгардом, надеюсь, эти двое не поубивают друг друга. Грохт составляет тройку с Харланом и Лукасом, а мне достаются светлый и тёмный эльфы. И судя по тому, как они уже сейчас испепеляют друг друга взглядами, путешествие будет «весёлым». Нам позволено взять с собой оружие, одеяло, котелок и небольшую кладь, пропитание мы предположительно добудем в лесу сами. Стоим молча, ждём отправки, каждый в своей тройке. Получаем краткую инструкцию, магический компас, разовые порталы возвращения и общий портал переноса. В нашей тройке меня назначают главным, наверное чтобы принцев не обидеть. Мне вручают компас, становимся рядышком, и я активирую портал. Нас всасывает в воронку и выбрасывает в лесу, тяжело дышу, стараясь унять желание выблевать внутренности. Теперь понятно, почему нам говорили не завтракать. Судя по тому, как выворачивает светлого, он советам не внял. Отстёгиваю флягу и протягиваю Самуэлю. — Умойся. — Не трать воду на эту немочь, — презрительно выплёвывает Габиэль, а я понимаю, что веселье начинается. — Она бездонная. — Всё равно догадаются. — Может, у тебя и сумка безразмерная имеется? — не верит Габиэль и, выхватив из рук светлого флягу, переворачивает её. — Э, — забираю я свою собственность. — Она бездонная, а не безразмерная. — Сколько хочешь за неё? — спрашивает тёмный, убедившийся в том, что это артефакт. — Одна ночь, ты снизу, и она твоя, — окидываю его взглядом. — Что ты о себе возомнил, человечишка?! — вспыхивает Габиэль. — А я бы на это посмотрел, — улыбается Самуэль. Я выпадаю в осадок, невероятно, но он способен шутить. — Ещё один «вяк», светлый, и ты труп! — переключается на Самуэля тёмный. — Предлагаю подкрепиться, и в путь, рассиживаться некогда. Хочу как можно быстрее добраться до академии. — А что уже чешется? — поддевает меня Габиэль, намекая на сцену на террасе. — Тема заезжена до дыр и неактуальна, — раскладываю я завтрак. — Нам, вроде, сказали, что пропитание мы должны добывать себе сами, — Самуэль рассматривает импровизированный стол. — Будем добывать, а это так, лёгкий перекус, — приглашаю их к столу. Светлый с тёмным, наверное, решают надо мной посмеяться и предлагают двигаться лёгким бегом. Бежим, я не отстаю, насмешливые взгляды сменяются на удивлённые. Эльфы обмениваются колкостями, я, по возможности, стараюсь сгладить их перепалку. Перепрыгиваю через поваленное дерево и приземляюсь в ловчую сеть арахнида. Они что, совсем очумели, в заповеднике академии разводить этих гигантских пауков? Меня за ногу резко дёргает вверх, от неожиданности не успеваю среагировать, и незакреплённый меч выпадает из ножен. Можно воспользоваться когтями, но не хочется светиться перед эльфами. Рядом оказывается тёмный, отсекает паутину и подхватывает меня на руки. Замираю, чувствуя литые мускулы сквозь одежду, всматриваюсь в тёмное лицо. Вижу, как трепещут ноздри, а в глазах появляется удивление, хочется провести пальцами по причудливой вязи тату, вьющейся по скуле Габиэля. — Хватит обжиматься, — нарушает волшебство момента Самуэль. — А то станете обедом хозяину этой ловушки. От его голоса Габиэль вздрагивает, очнувшись от наваждения, и роняет меня на землю, больно ударяюсь попой. Вру, не больно, а просто обидно. Вот светлый: и сам не ам и другому не дам. У меня, может быть, только личная жизнь налаживаться стала. Правда, хотелось замутить с Аниквелем, но то, что я почувствовал под одеждой Габиэля тоже впечатляет. От раздумий меня отвлекает стрекот желваков арахнида. Ой, какой хорошенький, маленький, чёрненький, мохнатенький, с крупную собаку, совсем ещё малыш. У меня в детстве был такой, правда, потом вырос, став с пони, и его пришлось выпустить в горах. Как я плакал-а, прося Гарольда не выпускать Пупсика, но у него начался гон, и объектом своей страсти он выбрал Форнеуса. Пока я отвлекаюсь на воспоминания, появляется мамка малыша, а это не есть хорошо. Первая мысль — бежим, но где-то поблизости гнездо, и нет гарантии, что мы не угодим в него. Выставляю защитный барьер и сажусь на землю. — Давайте передохнём и пообедаем, — предлагаю эльфам, глаза у них, что плошки. — Данелий, надо уходить, пока сюда не сбежалось всё гнездо. — Хм, любуюсь негодованием светлого, всё же эмоции делают его привлекательным. — Сними барьер, я прикончу паучиху, пока сюда ещё арахниды не набежали, — зло шипит Габиэль. — Габиэль, я слышал тёмные эльфы поклоняются богине Лот. Откуда столько ненависти к этому прекрасному созданию? — Лот… Да мы из-за этой твари и жриц чуть не отправились в её чертоги, исчезнув как раса, — выплёвывает тёмный. На факультативе по межрасовой истории и геополитической обстановке, который ведёт у нас деймон Зазель, упоминался военный конфликт между Светлоэльфийским и Тёмноэльфийским княжествами, который привёл к объединению эльфов в одно Светлоэльфийское королевство. Но подробностей конфликта никто, кроме светлых и тёмных, не знает, а они не спешат ими делиться с другими, хоть и прошло уже десять тысяч лет. — Габиэль, извини, я не знал, что это болезненная тема для тебя, — стараюсь примириться с эльфом. — Посмотри, это самка, на её брюшке созревает кладка. И ты готов погубить столько нерождённых жизней из-за своей ненависти? Это просто членистоногое, не имеющее к Лот никакого отношения. И нам действительно пора сделать привал. Так почему не сейчас? А потом я попробую с ней пообщаться, может получится договориться. — Ты говорящий?! — восхищается Самуэль. — Я неплохой менталист, попробую достучаться до её сознания, — приходится соврать, не говорить же им, что у меня демонический дар понимать всё сущее. Во время обеда мне удаётся раскрутить Габиэля на разговор и кое-что выпытать о войне. Раньше у тёмных был матриархат, девушки воспитывались как воины и занимали все ключевые посты в государстве. Мужчины право голоса не имели, и тёмноэльфийки не знали отказа. Поэтому когда одна из дочерей верховной жрицы получила отказ от светлоэльфийского княжича, это воспринялось как смертельная обида, которую надо искупить кровью. Так началась война между двумя княжествами. Получая отпор от светлых эльфов, тёмноэльфийки зверели, вымещая злость на своих мужчинах. Внутри княжества поднялся бунт, и тёмные эльфы вырезали клан жриц, находящийся у власти, впоследствии подписав мирный договор и войдя в состав Светлоэльфийского королевства. У меня возникает вопрос: если тёмные эльфы вырезали всех своих женщин, то как они размножаются? Но я решаю тактично промолчать, и так тёмненький слишком разболтался, не без помощи одного зелья от Замимара, добавленного в чай, надеюсь, не догадается. А что, я просто любопытный, вот и решил узнать всё из первых уст. Чего бы у светленького спросить? Воспользоваться моментом болтливости не успеваю, к сожалению, обед заканчивается, пора в путь. Паучиха оказывается довольно примитивной, у нас в Инферно арахниды обладают зачатками разума, но у меня получается с ней договориться. Мы интересуем её не как пища, в лесу этого добра достаточно, а как источник магии для быстрого роста кладки. И судя по мыслеобразу её паучьей жизни, мы ни в каком не заповеднике, а в самом настоящем лесу, где-то в необжитой части Илизирии, на континенте эльфов. И как это прикажете понимать? Думаю, пока стоит промолчать о своём открытии, будем двигаться по магическому компасу и надеяться, что наше путешествие не затянется. Беру разум паучихи под контроль и снимаю барьер, мелкий опасливо косится, но не нападает, ожидая сигнала от мамки. Медленно к ней подхожу, готовый в любой момент обратиться, дьявол с ней, с маскировкой, жизнь важней. Но мне удаётся приблизиться без эксцессов, и я накрываю рукой кладку, магически её питая. Паучиха в блаженстве прикрывает все восемь глаз и цокочет клешнями. Несколько напрягает, что у моего лица сжимаются желваки, и я теряю зрительный контакт, мысленно восстанавливаю контроль и погружаю её в спячку. — Ты её убил! — возмущается Самуэль. Любитель природы проснулся! — Она спит. Слишком примитивна, боюсь, как только я перестану её контролировать, она забудет о нашей договорённости и нападёт. Делаем небольшой крюк, обходя гнездо, и продолжаем бег. Постепенно действие зелья заканчивается, эльфы снова начинают обмениваться колкостями — утомляет. Меня посещает мысль опаивать их постоянно, но боюсь, они догадаются, и тогда я буду бит. Небо резко темнеет, поднимаю голову — будет дождь. Мои догадки разделяют эльфы и предлагают поискать укрытие, но, к сожалению, ничего подходящего не попадается, и мы изрядно промокаем, пока всё-таки находим убежище. Это несколько громадных каменных валунов, меж которыми обнаруживается небольшой лаз, заканчивающийся тесной пещерой. Предлагаю эльфам обустраиваться, а сам вызываюсь добыть нам пропитание. Дождь льёт как из ведра, и Габиэль нелестно выражается о моих умственных способностях. Не собираюсь ввязываться в перепалку, я действительно устал, и мне нужно мясо для восстановления сил. Выхожу в дождь, поскальзываюсь на скользком камне и погружаюсь в грязевую жижу, аж дыхание спирает от холода, обволакивающего тело. Расслабляюсь, заставляя быстрее циркулировать кровь, от моей одежды исходит пар, стараюсь отойти от нашего лагеря подальше. Я не дурак и понимаю, что охотиться в такую погоду — дело безнадёжное, поэтому просто решаю воспользоваться зовом. Сажусь под разлапистое хвойное дерево и сканирую магическим зрением окрестности, мелкие зверушки и хищники меня не интересуют, а вот поросёнок самое оно. Обволакиваю его сознание и начинаю подзывать к себе. Чувствую, как на висках выступают капельки пота, слишком далеко добыча, да и сопротивляется, не желает в такую погоду выходить из укрытия. Но мне слишком хочется запустить клыки в тёплую плоть и сделать глоток крови, усиливаю зов, и поросёнок идёт ко мне. Ах, какое блаженство — резкий рывок, хруст позвонков, и мои клыки с треском вспарывают кожу, в нос бьёт свиной запах. Так и слышу голос папы Форнеуса: «Выплюнь бяку!». Брр, всё-таки надо это поджарить, хотя был бы голодный и так съел бы. Перехватываю шею кинжалом, убирая следы своих клыков, и иду в наш лагерь. Попадаю на самое веселье, эльфы катаются по полу, таская друг друга за волосы, словно одалиски в гареме. Интересно, и что они не поделили? Но мне интересоваться некогда, я хочу жрать, а у этих «драчунов» даже костёр ещё не горит. Разбрасываю их воздушными плетями по разные стороны пещеры, они молча обмениваются гневными взглядами, а мне идея с зельем кажется всё заманчивее. Бросаю тушку на пол, привлекая их внимание. — Ты, — указываю на Габиэля, — займись разделкой тушки. Ты, — перевожу взгляд на Самуэля, — разведи костёр. И, пожалуйста, без скандалов, я очень устал, а потом мы сядем и поговорим. Я не собираюсь из-за вас провалить экзамен. Выхожу под дождь. По одному из склонов валуна вода водопадом стремится вниз, становлюсь под импровизированный душ в одежде, пытаясь оттереть грязь. Н-да, это проще выкинуть, чем отстирать, но будет трудно объяснить эльфам, где я взял запасное бельё. Хотя исподние штаны всё же достану из пространственного кармана, не хочется одевать мокрые. Раздеваюсь, полоскаю свои вещи под потоком воды и отмываюсь сам. Не привык я к таким условиям, был бы действительно человек, наверное, слёг от болезни, но я, слава Тёмному богу, демон. Прячусь в лаз, сушусь потоком ветра, надеваю исподние штаны и захожу в пещеру. Тут уже весело трещит костер, а рядом над углями печётся мясо, дразня нос умопомрачительными запахами. Расплываюсь в улыбке и ловлю на себе восхищённые взгляды эльфов. Что-то я расслабился, наверное, не стоило перед ними появляться полуголым. Мне кажется или Габиэль снова принюхивается в мою сторону, скорее всего от голода мерещится. Просушиваю свои вещи потоком тёплого воздуха и накидываю рубашку, штаны и сапоги раскладываю на пологой стене, чуть её подогрев. Начинаю расчесывать волосы, вспоминаю Гонзагу, я уже и забыл, когда это делал сам. Обвожу взглядом пещеру, вижу три лёжки из лапника, накрытые одеялами. И чем мы будем укрываться? Не проще сделать общее ложе? Но их надо к этому подтолкнуть, а сперва задобрить, достаю бутылочку вина, якобы из сумки, и иду к костру.