Пальцы скользили, ударяясь подушечками о гладкую поверхность, кажется, что уже все рёбра пересчитали каждую неровность, Вайолет ещё никогда не было так больно. «Не отключайся, не отключайся», билась в голове мысль словно мантра. Хармон попыталась лягнуть ногами того, кто сейчас её волок наверх как мешок с картошкой, но в ответ на это хватка только усилилась, и девушка заскулила от добавочной порции боли. Она попыталась дотянуться рукой до столбиков, державших перила, и каждый раз схватывала пустоту слабеющими пальцами, но нотка жизни или инстинкт самосохранения не давали ей окончательно сдаться. Она хотела жить. Шея всё больше уставала из-за попыток не удариться головой о ступени, всё тело горело от боли, от ударов, которые били монотонно и без передышки по хрупкой фигуре. Вайолет коснулась кончиками пальцев последнего древка, зная, что если сейчас уцепится, то хоть какой-то шанс будет на её стороне. Пальцы неожиданно крепко обхватили лакированное дерево, и Вайолет сделала рывок, лягнув ногами наугад. Она, дрожа всем телом, повернулась лицом к тому, кто так безжалостно тащил её наверх. И подавила крик, прижимая ко рту ладонь и давясь слезами, потёкшими по лицу.
— Папа! — громко закричала, не понимая, где Бен. По дому разнёсся эхом её голос, теряясь где-то в недрах.
Нечто стояло прямо, смотрело своими страшными глазами на девушку, а она не могла пошевелиться. Будто увидела смерть. Её глаза расширились, когда оно так знакомо склонило голову, но не двигаясь с места и не издавая и звука. Несомненно это человеческая фигура, только изуродованная и обнажённая.
Вайолет дрожала всем телом, адреналин не давал упасть прямо на пол от боли, пульсирующей в ней, но она отчётливо понимала, что так страшно ей никогда не было. Едва ли она знала почему: это существо казалось ей знакомым. Но где, когда? Такое невозможное забыть. Это — не человек.
Возможно ли заранее не бояться ничего?
Решение пришло мгновенно, Вайолет сорвалась места и почти скатилась по ступенькам, ноги путались, отказывались держать девушку. Сердце оглушительно билось. Она слышала тяжёлые шаги за собой, но это только заставило её ускориться. Не иначе как эффект адреналина.
Девушка ворвалась в ванную комнату, захлопывая дверь на замок, и попятилась назад, остановившись только тогда, когда ударилась о противоположную стену, облицованную плиткой. Глотнула воздух ртом, терпя колющие ощущения во всём теле. Приложила к стене руки, охлаждая их, и часто задышала, облизывая губы и убрав волосы за уши. (Шляпа слетела, когда она упала.) Хармон прислушалась к тревожащей её тишине. Такая оглушительная тишина до звона в ушах пугала сейчас. Словно она одна в целом мире. Вайолет осторожно отлипла от стены и медленно прошла половину пути, прислушиваясь. Она оглядела комнату в поисках того, что могло бы её защитить от этого монстра. Почему оно не ломится в комнату? Ведь так всегда происходит, да? Вайолет нервно замерла, дрожа, когда на периферии что-то промелькнуло, она резко повернула голову к зеркалу. То существо, не мигая, смотрело прямо на неё из-за зеркала, с той стороны. Воспалённые глаза буравили мёртвым взглядом, обгорелая кожа была испещрена струпьями, и она притягивала взгляд девушки; она почти почувствовала запах горелого и увидела чёрно-белые языки пламени…
Зеркало разлетелось на осколки, а существо ступило прямо к своей жертве. Вайолет закричала и сжалась в комочек на полу, упав, когда осколки рассыпались по пространству. Она со страхом — пора это признать — поползла назад, как быстро могла это сделать. Но дверь была закрыта. Ладони напоролись на крошку от стекла и большой осколок, который впился в кожу, Вайолет закусила губу. Она подняла взгляд, встречаясь с тем, что шло на неё, будто зная, что жертва никуда не денется.
Она медленно выдохнула и презрительно улыбнулась. Только вышло это жалко, но было достойно восхищения. Она хотя бы попыталась. Перед смертью.
Слова давили страшным грузом. Так ли она на самом деле желала умереть, когда проводила лезвиями поперёк вен, когда ходила нараспашку в холод или выкуривала пачку сигарет?
Всего миг, но Вайолет отчётливо поняла — она хотела жить. Хотела!
И в этот момент шея монстра с отвратительным звуком упала на грудь, и некрасивое тело повалилось на чёрные плитки.
— Вайолет! — Такие тёплые руки сжали её лицо, вынуждая посмотреть на того, кто только что спас её. Голос преисполнен беспокойства и чего-то настолько мягкого, что слеза прочертила дорожку до щеки.
Светлые кудри, глубокие антрацитовые глаза, чувственные губы… Только эти черты никак не хотели складываться в определённый образ. Вайолет глупо моргала, сглатывая. Её подняли, бережно и сильно держа в руках. Хармон вцепилась рукой во что-то грубое. Пальто. Закрыла глаза и позволила управлять ситуацией.
Её отнесли на второй этаж, толкнули ногой дверь её комнаты и занесли вовнутрь, усаживая на кровать.
Вайолет во все глаза смотрела на него, забыв про боль, тёкшую по руке кровь и испуг.
— У тебя кровь! — только от него глубокая царапина не укрылась. Он вздёрнул её руку, перевернув внутреннюю часть ладони к свету. Широкая полоса прочертила дорожку к запястью, и девушка ощутила пульсацию.
— Те-ейт, — слабым голос протянула Вайолет, когда парень, оглядевшись, стянул с комода пачку салфеток и обмотал несколькими ладонь, пока он не достанет аптечку.
Лэнгдон поднял голову. Глаза будто стали темнее на несколько тонов, и Вайолет заворожено смотрела в них, забыв что хотела сказать. Какая-то злость исказила его черты, и губы сложились в линию. И Хармон часто задышала. Он поднял руку и медленно вытащил из волос Хармон большой осколок.
— Да, Вайолет? — он криво улыбнулся, вновь посмотрев на неё.
Рот Вайолет приоткрылся, и она облизнула губы в попытке найти слова.
— Ч-что ты тут делаешь? — наконец выдохнула.
— А ты против? — усмехнулся и встал. Стянул пальто, бросил его на тёмный ковёр и остался чёрной футболке с длинными рукавами. Настроение Тейта неуловимо поменялось. Вайолет ведь не слепая! Она помнила, что он беспокоился о ней, но забота исчезла за маской циника.
Он словно был соткан из тьмы.
Вайолет издала нервный смешок.
Реальность навалилась неожиданно.
— Где мой отец? — она вскочила с кровати.
— Тихо-тихо, — Тейт надавил на её плечи, заставив сесть. — Где он проводит свой вечер?
— В зале или в спальне, — машинально ответила она, не понимая, к чем он ведёт.
— Значит, он где-то там, — Лэнгдон встал на пороге. — А где мне найти аптечку? — сказал невозмутимо.
— Но… — Вайолет нахмурилась. — Он должен был услышать шум. Что это за тварь вообще была? — она требовательно посмотрела на Тейта.
— Послушай, давай я принесу аптечку и всё тебе расскажу.
— Ага, а потом вновь уйдёшь от ответа, — с обидой пробормотала она.
Она бы никогда так себя не повела, не дала возможности помогать себе или же заботиться о ней. Видимо, давало о себе знать вымотанность, боль и стресс.
Веки оттяжелели, хотелось забыться, но каждый раз девушка вздрагивала, пробуждая себя от тяжёлой дремоты, которая не желала её отпускать.
Вайолет привалилась к стене, полуприкрыв веки, и сжала себя руками — ныли рёбра.
— Вайолет, — она снова ощутила тёплое прикосновение к своей щеке, но так хотелось спать, — Вай, — более требовательно, — посмотри на меня, — тихий голос так близко. Она чувствовала дыхание Лэнгдона: мятное. Почему мята? Открыла глаза. Его лицо совсем рядом, что она, наверное, задохнулась бы, если бы Тейт не занялся её рукой.
Кровь пропитала салфетки; Лэнгдон как можно мягче перевязывал её руку, правда, Вайолет не удержалась от закусывания губы потому, что перекись водорода нещадно жгла.
Вайолет встала, чувствуя слабость в ногах.
— Сиди, — требовательно.
Хармон закатила глаза. Она постепенно приходила себе и вполне отдавала себе отчёт в том, что её пыталось убить невообразимое существо, а Тейт появился из ниоткуда и спокойно разгуливает по коридорам, да ещё и командует ею.
— Ты так мне и не рассказал, что это за существо, раз, а два, мне нужно в ванную, чтобы смыть с себя осколки, — она вытащила из первого ящика комода пижамные штаны и просторную футболку. Нет, он не пойдёт в ванную при комнате. Ни за что. Замка на двери не было. Но заглянула туда, чтобы забрать нужную ей вещь.
Взгляд упал на подоконник, где Чешир соорудил себе своеобразное гнездо из лежащего на нём пледа и регулярно там спал днём.
И где этого кота носит? Вайолет шумно выдохнула (ладно, коты ходят сами по себе), проигнорировала смешок Тейта и вышла быстрым шагом из комнаты, направляясь в ванную, и закрыла за собой дверь. Кажется, она ничего важного не оставляла на столе? Смешно. Учитывая, что Лэнгдон ходит как у себя дома, то не было бы удивительно, что он знает где и что лежит. Она оглянулась на дверь, закусывая губу, и медленно спустилась вниз, стараясь не топать. Да это смешно! Она в своём доме.
Осторожно открыла дверь ванной и сжала зубы: всё на своих местах, а зеркало всё также целое поблёскивает под светов ламп. И ни единого напоминания о существе. Она молча оглядела комнату ещё раз и закрыла дверь. Ладно, это уже второй вопрос.
Вайолет поднялась наверх, предварительно выключив свет, помня, что тогда он погас. Она не пошла проверять отца. Где-то в сердце комком засела мысль о том, что спас её никто иной как Тейт Лэнгдон. И это вызывало в ней парадокс.
Ведь Тейт Лэнгдон не был типичным подростком с подростковым максимализмом, как и не был типичным хулиганом, клавшим на всех и вся.
Вайолет зашла в ванную комнату на втором этаже, которая не была особо обжита, но Вайолет оставила здесь шампунь и гель для душа, а больше ей бы здесь ничего не понадобилось. Она разделась и встала под душ, надела перчатку для покраски волос на правую руку и принялась осторожно вымывать из волос зеркальную крошку и мелкие осколки. Вскоре по душевой кабине распространился виноградный запах, дополненный гелем для душа. Вода перестала шуметь, Вайолет завернула голову полотенцем, сунула ноги в мягкие тапочки и накрылась вторым, подойдя к зеркалу.
Нет, она не стала их бояться. Спокойно смотрит в большое вытянутое зеркало. Она чувствует себя спокойно под резким, почти белом светом. Её кожа кажется ещё бледнее, круги под глазами обозначаются отчетливее. По телу расползается лёгкий оттенок синего, но пройдёт немного времени, и они расцветут всеми оттенками фиолетового. На их фоне светлые шрамы выглядят неказисто.
Вайолет быстро оделась, замёрзнув, стянула с головы полотенце, встряхнула волосы, развесила полотенца и вышла за дверь, выключив свет.
Перед своей комнатой она остановилась, но решительно вошла, закрыв за собой. И замерла. Тейт разлёгся на её кровати, благо, что стянул обувь. Вайолет приподняла бровь. Тот без зазрения совести лазил по её макбуку, что-то увлечённо читая.
— Прошу прощения?
Тейт поднял голову и растянул губы в улыбке.
— Ты вернулась, — Вайолет подошла ближе, но Тейт закрыл крышку ноутбука и положил его на комод. — И ты прекрасно пишешь.
Ему никто не давал права вот так вламываться в её жизнь! Но более чем отчётливо она понимала, что ничего с этим поделать не может: Лэнгдон ломал все преграды. Отчасти потому, что она испытывала к нему симпатию, отчасти потому, что он был таким — перед ним склонялись. Единственный, кто этого не сделал, Линкольн Кэмпбелл.
— Что ты читал? — Вайолет посмотрела на него, присев на краешек — своей! — кровати.
Раздавшийся стук в дверь отвлёк Вайолет. Она посмотрела на Тейта с молчаливой просьбой, тот улыбнулся краешком губ, нарочито медленно встал с кровати и направился в сторону её личной ванной комнаты. Хармон стянула с кресла вязаную кофту, просунула руки в рукава и запахнулась, чтобы скрыть синяки.
Она, запыхавшись, открыла дверь и увидела отца, в руках которого было две кружки. Над ними вился лёгкий пар и запах шоколада. Но даже шоколад не мог растопить её нервозность.
— Пришёл пожелать тебе спокойной ночи, — и Бен протянул ей кружку с горячим шоколадом. — Будет лучше спаться, — неловко улыбнулся.
— Спасибо, — Вайолет коротко улыбнулась, обхватив не слишком горячие бока её кружки. — Барбекю прошло отлично, если тебе интересно. Меня подвез водитель Изабель, так что тебе даже не стоило беспокоиться. — И еле сдержала насмешку: ведь Бен ни сном, ни духом о том, что час назад было с его дочерью.
— Я рад. Ну, спокойной ночи. — Казалось, Бен скажет что-то ещё, но он промолчал.
Вайолет кивнула. Недосказанность в их семье — нередкое явление.
— Доброй ночи, пап.
***
Дверь в комнату дочери захлопнулась, а Бен остановился около своей комнаты. Толкнул дверь, зайдя в холодное помещение, да ещё и воздух стоял спёртый. Надо бы перестать экономить на тепле. Он открыл окно, чтобы проветрить комнату и вгляделся в темень на улице. Ветер ворвался, лохматя волосы мужчины. Он отпил из кружки.
Надо было всё же сказать Вайолет, что её одноклассника, друга, убили, но как это действительно сказать? Его дочь не глупая, свяжет один и один. Что ему сказать? Что он, словно подросток, ведёт расследование? Глупо? Да. Но отчасти с Вивьен он молодел, хотя и не был стар. Закостенел? Да. Но Вайолет точно обидится, если узнает эту новость не от него, а из школы, к примеру. Ей надо рассказать.
Пора ли бить тревогу? Хармон подозревал, что в новостях оповещать население не будут. Принято считать, что взрослые дальше своего носа не видят, он точно знает, что все, ступившие в подростковый период, так считают, но Бен видел, что этот город был мёртвым, и теперь он не понимал, почему его маленькая семья переехала сюда.
Не помнил.
И Бен знал, что так не бывает.
Он поставил наполовину выпитую кружку на тумбочку из тёмного дерева, закрыл окно и вытащил из нижнего ящика ежедневник, обтянутый чёрной кожей.
***
Вайолет повернула замок, тот отозвался лёгким щелчком. Она повернулась к ванной комнате, которая не была закрыта, и вгляделась в чернеющий дверной проём. В какие игры с ней играет Лэнгдон?
Она подошла ближе и переступила порог, тихо ступив на старую плитку. Она вытянула руку, нащупывая выключатель на стене, но никак не могла его найти. Облизнула губы, насторожившись, но молчала.
Пространство словно стало в два раза больше, тьма вокруг неё дышала, двигалась, шепталась. Хармон закусила губу, ощупывая стену пальцами.
Каким-то образом отец не услышал её крик, зеркало было целым, а тело исчезло, и сейчас она словно выпала из реальности. Что-то ведь происходит. Вайолет огляделась, но паники не было, как и страха.
— Тени не исчезают в полдень, Вайолет, — тихий шёпот прямо над ухом. Девушка вздрогнула, замерев. Значит, он читал этот рассказ.
— Хватит, Тейт, — твёрдым голосом ответила она, чувствуя за собой его присутствие, но лишь ощутила, как он еле ощутимо задел губами кромку её уха. Тело предательски ослабло, а Лэнгдон, будто читая её мысли, обхватил её плечи своими тёплыми ладонями, удерживая на месте.
— Почему? — такой простой вопрос выбил Вайолет из колеи. Она сглотнула, ища слова, но мысли нарушил тихий смех парня.
Тёплые пальцы исчезли с её рук.
Свет включился, ослепляя яркостью.
Вайолет заморгала и не обернулась, зная, что никого не увидит. Та же ванная, те же разноцветные баночки, красная щётка в стаканчике, сушатся носки. Она в своей привычной жизни, но теперь в ней не хватало одного слагаемого.
Она забралась в кровать, укутываясь тёплым одеялом и пледом. Глаза привыкли к темноте. Посмотрела на потолок и подумала, что созвездия можно разукрасить люминесцентными красками.
Тейт Лэнгдон не был человеком. И он позволил ей понять это.
Вайолет знала, что безнадёжно увязла в нём.
***
Дикий ветер разогнал тучи, они плыли на север рваными клоками, но едва ли это кто-то видел.
Ночью люди спят. Лунные лучи осветили тёмный сгусток, выделявшийся в общей тьме, — фигуру.
Он повернул голову в сторону окна, подставляя лицо под зыбкий свет. Луна ему нравилась куда больше, чем солнце.
Девушка на кровати вновь беспокойно завозилась и отвернулась к стене, отчего плед чуть сполз.
В мягкой улыбке изогнулись его губы. Ему не нужен сон; каждую ночь в этой комнате он наблюдал за ней. Она настолько беспокойна во сне, что одеяло бы оказывалось каждый раз на полу, но он не позволял случиться этому, ведь ей будет холодно. Куда лучше было бы, если бы это он её грел, но он знал, что она бы не позволила и никогда бы не сказала, что ей холодно.
Он так сильно любил её. А она — никогда. И даже не позволяла любить себя. Та ли девушка так сладко спит сейчас на старой кровати?
