Возвожу очи мои к горам

      После похорон Люсиль, я предложил Макмайклу подождать их с Эдит у повозки. Думаю, он догадался о моем желании побыть в одиночестве, поэтому ушел без лишних слов. Я сел на землю и тихо позвал:       - Люсиль, любовь моя! — я положил руку на могилу, чтобы оказаться чуть ближе к ней. — Не волнуйся, ты навсегда останешься со мной. Это уже не изменишь. Ты будешь жить в моем сердце маленькой девочкой, храброй сестрой, прекрасной женщиной и единственным другом. Я не в силах переписать нашу историю, но, возможно, когда-нибудь я смогу рассказать о ней без содрогания. Наше детство окрашено болью, юность — сожалением и стыдом, молодость — кровью, но с этим уже ничего не поделаешь.       Ты всегда стояла стеной между мной и миром. Ты защищала, любила и поддерживала меня, а я долгие годы был предан тебе. Мы вместе против всего мира. Этому можно найти тысячу объяснений: жестокость родителей, желание возродить Аллердэйл и любовь — единственная любовь, которую мы знали.       Я принялся вспоминать, сколько всего общего у нас с Люсиль, и не сразу заметил, как Макмайкл несет мою жену на руках к повозке.       Я пришла в себя, когда услышала голос Алана. В первый момент мне было так страшно, что я громко закричала:       - Алан? Я внизу, в подвале, — и уже через несколько минут он был рядом и поднимал меня с пола.       - О, господи, что ты здесь делаешь? Что произошло?       - Ничего страшного, я неудачно подвернула больную ногу, — рассказывать Алану правду я пока не хотела.       - Давай я посмотрю.       - Все в порядке, уже ничего не болит.       - Эдит, ты должна быть осторожнее. Давай, я донесу тебя, — и Алан бережно взял меня на руки, чтобы второй раз унести из Аллердэйла.       До гостиницы мы ехали несколько часов, и у меня было время подумать.       Итак, что я знаю? Все призраки были женскими. Они хотели, чтобы я освободила их от него. От Томаса? Если призраки молодых девушек могли быть его женами, то при чем здесь призрак ребенка и пожилой дамы?       У меня были свои планы на этот вечер, поэтому после ужина на правах больной я раньше отправилась отдыхать. Оказавшись в своей комнате, я стала искать книгу. Ту самую, которую читала еще в Буффало про поместье Аллердэйл. Удобно устроившись на кровати, я впервые за эти недели почувствовала, как спокойно становится на душе. Я снова нахожусь среди моих книг, записей и историй.       Сочинять рассказы я начала после смерти мамы. Целыми днями я просиживала над блокнотом и придумывала истории про дома с приведениями, рыцарей и прекрасных дам. У меня всегда была под рукой стопка бумаги, ручка и теплое молоко, приготовленное заботливой гувернанткой. Если не считать смерть мамы, у меня было счастливое детство. Я была единственным ребенком, которого любили и баловали. Иногда я страдала от излишней опеки отца, мы спорили и обижались друг на друга, но в результате нам всегда удавалось договориться. Мое детство было почти идеальным, совсем не как у Томаса.       Из книги я узнала, что род Шарпов известен с 16 века, и что они действительно имели статус королевского поставщика красной глины. В книге говорилось, что поместье включает в себя старинный замок, завод и карьеры. Узнать о предках Томаса мне удалось очень мало. В книге было нарисовано большое фамильное древо с именами и датами рождения и смерти. Первым Шарпом был Эдмунд, последним в книге упоминался дед Томаса. Судя по древу, женщины в семье Шарпов долго не жили, очень многие умирали молодыми, поэтому я решила начать с поисков девочки. Ее призраком мог быть один и этих детей:       Элизабет Шарп (1635-1638)       Мария Шарп (1710-1713)       Эльза Шарп (1791-1794)       Анна Шарп (1840-1843)       Мне показалось, что девочке было около трех лет, но ей могло быть чуть больше или меньше. Если расширять поиски, то в список попадет еще семь имен. Одна из девочек приходилась сестрой деда Томаса, с нее можно начать. Если я узнаю, кто из этих детей мой призрак и как она умерла, возможно, мне удастся ей чем-то помочь. Я посмотрела еще раз на древо. Мои поиски были настолько увлекательными, что уснула я далеко за полночь.       Когда мы собрались утром на завтрак, я принялась рассказывать Алану о своей книге про Аллердэйл. Мой друг весьма скептично воспринял мои изыскания.       - Что нового ты хочешь узнать об этом месте? — в голосе Алана прозвучал сарказм. — Какие-то неизвестные подробности?       Томас поморщился. Слишком откровенный вызов, чтобы принимать и слишком явная ирония, чтобы не заметить.       - Историю. Это же всегда интересно, правда?       - Покажешь мне эту книгу? — неожиданно спросил Томас.       - Конечно, сейчас принесу, — я мысленно порадовалась его интересу. Томас забрал книгу и погрузился в чтение, а мы с Аланом пошли гулять.       - Ты уже стала ходить намного увереннее.       - Твоими заботами, Алан.       Мой друг бережно взял меня под руку, и мы медленно побрели по заснеженным улицам Карлайла. Когда мы проходили мимо городского кафедрального собора, меня заинтересовали наружные скульптуры, и я предложила Алану заглянуть внутрь. Карлайлский собор* был небольшим и очень светлым. В это время я и Алан были единственными посетителями. Когда мы зашли, нам навстречу вышел пожилой священник.       - Добрый день, — улыбнулся он. — Меня зовут Грэхам Доу. Могу я вам чем-то помочь?       - Мы проходили мимо, и решили зайти. Я доктор Алан Макмайкл, мою спутницу зовут Эдит Шарп.       - О, да вы жена баронета из Аллердэйла! Я служу здесь почти сорок лет, но Шарпов в этой церкви встретишь не часто, хотя они живут совсем рядом, — он задумчиво постучал по скамье костяшками пальцев. — Если у вас есть время, то я могу рассказать вам кое-что о соборе.       Мы с Аланом согласно кивнули.       - Церковь была заложена в 1102 году. К сожалению, с тех пор она несколько раз горела. В период гражданской войны значительная часть нефов ушла на восстановление городских укреплений, но нам удалось сохранить два арочных пролета в англо-норманском стиле. В хоре есть большое восточное окно высотой 18 метров, но только в самой его верхней части остались старые стекла. Пойдемте в южным трансепт, я покажу Вам рунические надписи.       - Вашей церкви приходилось нелегко все эти годы. Хорошо, что вы смогли ее восстановить.       - Да, нам было непросто. Люди здесь не особо верующие. Вы слышали о проклятии Карлайла**? — мы с Аланом отрицательно покачали головами. — Наш город находится не только на слиянии трех рек. Раньше здесь проходила граница между Англией и Шотландией. Ни одна из этих стран не могла обеспечить порядок в городе, поэтому долгие годы здесь царило полнейшее беззаконье, воровство, грабежи и насилие. В 1525 году архиепископ Глазго проклял всех наших местных разбойников.       Выйдя из церкви, мы некоторое время находились под впечатлением от рассказа священника, пока Алан не нарушил молчание:       - Воистину, это проклятый край, Эдит. Долгие годы здесь живут воры и убийцы. Что может вырасти на такой земле? Только жестокость и насилие. Не подумай, что я оправдываю его. Этого не будет никогда. Но я начинаю понимать, что, возможно, у него просто не было выбора.       Думая каждый о своем, мы дошли до гостиницы. После ужина Томас позвал меня, чтобы вынести свой вердикт книге.