Обещание

«Ты моя фантазия. Лишь фантазия.» VIXX — FANTASY

      Ночь. Я снова просыпаюсь в холодном поту и сажусь на постели. Дыхание быстро приходит в норму, а я даже не могу вспомнить причину, по которой проснулась. Провожу руками по волосам и сутулюсь, стараясь свернуться в калачик и почувствовать себя в безопасности. Не выходит. Я не понимаю, чего именно боюсь, но страх не покидает меня, заставляя содрогаться и холодными каплями пота оседая на коже.        Сон исчезает, не оставив за собой и следа. Я аккуратно встаю с постели, стараясь не потревожить спящих, и решаю прогуляться по коридору в надежде поймать сбежавший от меня сон.        В коридоре темно и жутко, но не более жутко, чем в спальне сейчас. Прохлада освежает и заставляет отстраниться от лишних мыслей. Я сажусь на подоконник у открытого окна, с неба над внутренним двориком на меня смотрит луна, золотящая старый дуб во дворе.        — Полнолуние, — шепчу я, вытаскиваю сигарету из портсигара и закуриваю. Кажется, вчера перед сном я забыла вытащить его из заднего кармана и поступила очень верно.        Я чувствую запах безмерной задумчивости и легкого опьянения.        — Не угостишь огоньком? — Бормочет Стервятник, усаживаясь на подоконник.        — Конечно, — я протягиваю ему зажигалку.        Он кивает и поджигает свою тонкую сигарету.        — Благодарствую.        — Что ты здесь делаешь?        Он усмехается.        — Могу спросить у тебя то же самое.        — Мне снятся кошмары, — не задумываясь, отвечаю я, — а тебе?        — Тоже, — отвечает он крайне серьёзно, что не даёт шанса усомниться в его словах. Я не решаюсь расспросить поподробнее.        После — только тишина. Мы сидим друг напротив друга и молча курим, смотря вдаль, на пожелтевший силуэт внутреннего двора.        — Как ты узнал, Стервятник?        Я почти слышу, как он отвечает: «О чём?», но всё же он решает не играть со мной в прятки.        — Ты слишком рвёшься к Слепому. Никто из предшествующих тебе не делал этого, да и вряд ли кто-то осмелится.        На какое-то время мой мозг отказывается работать. То есть он имел в виду мою влюблённость в Слепого? Не то, что я девушка?        Стервятник замечает моё замешательство и продолжает:        — Всё в порядке, Талант, всё же мы живём уже совсем в другое время, и это нормально… Но тебе всё же стоит быть аккуратнее, не все поймут тебя.        Мне требуются усилия, чтобы сдержать любой намёк на усмешку.        То есть Стервятник уверен, что я парень и что я влюблена… Кхм. Влюблён в Слепого? Великолепно.        — Спасибо, Стервятник, я прислушаюсь к тебе, — благодарю я, вставая.        — Спокойной ночи, Талант, — прощается он.        Как бы то ни было, насколько бы смешной и абсурдной мне не казалась данная ситуация, я всё же выдаю себя: пусть и не в плане пола, но влюблённость в Слепого — не то, чем бы мне хотелось со всеми делиться.        «Надо сдерживать свои порывы, Талант».        Я захожу в ванную и усмехаюсь своему отражению:        — Глупая, глупая Талант, даже чувства свои сдержать не можешь…        Усмешка звучит грустно, я опускаю голову и освежаю лицо прохладной водой.        — Талант… — раздаётся над моей головой.        Я поднимаю взгляд и снова вижу «другую» себя.        — Это уже не смешно, — отвечаю я.        — Нет, нет, нет, подожди, послушай! — Отражение пытается оправдаться. — Ты должна последовать за мной!        — Почему? — Я хмурюсь. — Кто ты?        — Я… Для этого нет времени, Талант! — Другая «я» ведёт себя растерянно и быстро тараторит: — Тебе нужно пойти со мной!        — Нет. Кто ты?        Она хмурится.        — Я — Сердце Леса. Тебя ждут, идём!        Я молчу. Она решила, что этого хватит, но я хочу услышать больше.        — Обычно меня зовут просто «Лес», но это неверное…        — Зачем я тебе?        — Талант… — начинает она, но запинается.        — Талант, — зовёт меня Слепой, и я оборачиваюсь.        — Стой, не иди, Талант! Подожди! — Кричит отражение, но я не слушаю и направляюсь к двери.        Она барабанит по стеклу.        — Талант, это неправда! Это галлюцинация! Ты должна вернуться домой!        Я на мгновение останавливаюсь. Моя рука замирает на дверной ручке, но её прокручивают с другой стороны, не давая как следует подумать. Я всё ещё слышу протесты отражения, но оно замолкает, когда дверь распахивается.        Слепой притягивает меня к себе и крепко обнимает.        — Не слушай, Талант. Не уходи.        Я молчу в растерянности, не зная, что ответить, затем неловко кладу руки ему на плечи.        — Я не уйду, — и зарываю лицо у него на груди.        Внезапно мои запястья отзываются острой болью. Я кричу и отшатываюсь от Слепого, он делает недоумевающее лицо, а я крепко сжимаю свои руки.        — Что? Что происходит?! — Я повышаю голос, когда мои уши прорезает шум. Зажмуриваюсь, постепенно шум усиливается, и я прикрываю уши руками, остро ноющими от боли. Я не понимаю, что происходит, и паника настигает меня только через пару секунд.        Открываю глаза — перед ними всё начинает плыть. Я слышу голос Слепого, но он, стоящий передо мной, не говорит и слова.        — Зачем ты это сделала, Талант?! — Его голос звучит непривычно громко.        Я сильнее вглядываюсь в его лицо, но он точно не раскрывал рта. Картинка продолжает плыть и резко вздрагивает, будто заевшая киноплёнка. Я кричу.        Просыпаюсь, будто от тяжелого сна. Голова налита свинцом, а тело с трудом шевелится. Я чувствую, как двигаюсь, но не по своей воле — я на чей-то спине.        В нос ударяет землистый запах. Открываю глаза. Вижу знакомый свитер с въевшимися пятнами от свежей травы, которые вряд ли уже когда-то отстираются, и длинные чёрные волосы, в которых путаются сухие листья.        — Слепой?.. — Мой голос звучит слабо. — Что случилось?        — Посмотри на свои руки, — сурово отвечает он.        Я поднимаю руки к лицу и вижу, что они едва ли не до самых локтей перемотаны бинтами, насквозь пропитанными запёкшейся кровью; наверняка его свитер также пострадал.        «Я… — Проносится в голове ясной мыслью. — Вскрыла себе вены?»        — Что случилось, Слепой? — Требую я настойчивее.        — Ты… — Он делает паузу, пытаясь скрыть гнев. — Ты пыталась покончить с собой. Я нашёл тебя в этом заброшенном сортире. — В конце он всё-таки не смог скрыть эмоций.        — Я… Я не помню этого…        Он не отвечает.        — Всё же было хорошо. Мы говорили с тобой на чердаке, а потом мы со Стервятником пили глинтвейн, а ты…        — Ты не пришла на чердак. — Резко обрывает он меня, и мой мир рушится.        Мне объясняют, что я пропала. Когда тем утром я пошла говорить со Слепым на чердак, то не дошла до него и пропала на двое суток. Кто-то видел меня мимолётом «пустую, с остекленевшим взглядом», как выразился Сфинкс, но в Четвёртую я не возвращалась, а позже Слепой нашёл меня в том забытом всеми туалете, где Первый тайком курит время от времени. Больше меня никто не видел.       В тот день мне приходится надеть митенки, чтобы скрыть бинты, и долго объяснять учителям, что неважно чувствовала себя и поэтому не пришла на занятия. Я остаюсь в неведении о том, что произошло. Мне не удаётся никому доказать, что я не пыталась покончить с собой.        «Талант, это неправда! Это галлюцинация!» — Прокручиваю я в мыслях слова себя-из-отражения.        Аккуратно встаю с постели. Через час отключение света, поэтому спальня мирно пустует. Прохожу в ванную и умываюсь холодной водой. Вглядываюсь в зеркало в надежде снова увидеть рассинхрон и поговорить с этим существом в отражении, которое пыталось помочь мне всё это время, но ничего не выходит.        Решаю освежиться под прохладным душем, перед этим упорно отдирая бинты от запястий — эти шрамы останутся со мной на всю жизнь, а я даже не знаю причины их появления. Меня накрывает невероятная обида, что никто не поверил в мои слова, кроме пары сомневающихся в Четвёртой.        Когда я выхожу из душа, отражение вновь заговаривает со мной.        — Я рада, что ты успела, — облегчённо вздыхает оно.        — Что это было? — Мой голос звучит злобно.        — Это долго объяснять, — отражение отводит взгляд, — ты пустишь меня? — И протягивает мне руку.        Я полминуты раздумываю, а затем прикладываю руку к зеркалу и чувствую ответное касание с его стороны. Моя копия выходит из отражения, тяжело облокотившись о раковину, и становится рядом со мной.        — Давай выйдем, здесь совсем неудобно говорить.        — Кто-нибудь увидит тебя.        — Не волнуйся об этом, — подмигивает она и скрывается за дверью.        Я следую за ней.        — В смысле — не волноваться?        Она садится прямо на пол, я сажусь напротив, нервно озираясь на вход в спальню.        — Я почувствую, если кто-то придёт, — улыбается она, прикрывая глаза, — и уйду.        — Объясни, что произошло.        — Ты, наверное, слышала, что иногда «Лес», как вы это кличете, забирает себе людей и не возвращает.        Видя моё пораженное лицо, она отступает:        — Оу, видимо, нет. В общем, таких людей называют Прыгунами: они по собственной глупости попадают в то место, что вы зовёте Изнанкой, и часто не могут выбраться — бывает, через какое-то время им это удаётся, а бывает — нет.        — И что с ними происходит?        — Они становятся жителями Изнанки.        Её голос совершенно спокойный, будто она говорит об абсолютно рутинных вещах.        — А со мной что случилось?        — Хм… Как бы объяснить… Лесу — центру Изнанки — нужно подпитываться время от времени, и он крадёт людей из Дома. Не обычных людей, думаю, ты сама поняла это.        — Ты о внешности? — Я кривлюсь.        — Нет! Внешность — это вторичное. Но ты мыслишь в правильном направлении. Мы с тобой не близнецы, и я — это не ты, ровно как и наоборот. Мы с тобой просто очень похожи, но в этом вся суть — эта смесь определённых черт и говорит о твоей внутренней силе, понимаешь?..        Я осторожно киваю, хотя в голове остаётся каша.        — Ах, ничего ты не понимаешь. В общем, твоя внешность является признаком той энергии, что необходима Лесу.        — А ты?..        — Что — я?        — Кто ты?        — Я Сердце Леса — я же говорила тебе это! — Она дуется.        — И что ты делаешь, Сердце Леса?        Мне не до этих детских шуточек.        — О, нет, зови меня Сердце! Только не «Лес», прошу — это ошибочное мнение, многие из вас кличут меня именно так — это отстойно…        Я смотрю на неё с некоторой злобой.        — Ладно, ладно, — она смеётся, — я слежу за соблюдением баланса на Той Стороне.        — В смысле?        — Ну, например, если один человек, который может свободно перемещаться между этими двумя сторонами, запихнул неугодного себе другого человека, который не имеет таких возможностей, на Изнанку, где тот, так как не имеет никаких способностей, перевоплотился в существо, равное своему интеллекту, и в итоге не может выбраться — я должна проследить, чтобы человек, совершивший это, понёс наказание.        Она пожимает плечами.        — А что будет со мной, когда Лес заберёт меня?        — Оу. — Она поднимает взгляд на что-то поверх моей головы.        Я оборачиваюсь. Там стоит Слепой.        — Талант, нам нужно выйти.        — Сейчас?        — Да, сейчас.        — Подож…        Он хватает меня под руку и тащит за собой, я пытаюсь сопротивляться:        — Слепой, ты что творишь? Там Сердце, мы не можем так просто оставить её!        Он не реагирует и продолжает вести меня вперёд. Я отдергиваю руку.        — Я сама пойду! Ты меня вообще слышишь?        — Да, слышу, — Слепой отпускает меня, и я продолжаю идти с ним рядом быстрым шагом.        — Мы оставили её там! — Напоминаю ему я.        — Она свободно перемещается между Сторонами, не волнуйся об этом, — он усмехается, будто моё волнение сейчас не имеет никакой причины, — она тысячу раз была здесь до этого.        — Но это я её вытащила…        — Нет… — Он замолкает на вздохе, сделав усилие, чтобы не сказать что-то вслух. — Просто не думай об этом.        — Ты долго стоял там?        — С самого начала.        Я хмурюсь, ничего не понимая. Он открывает передо мной дверь в библиотеку и усаживает за стул, напротив плаката со шрифтом Брайля, суёт в мою руку лоскут бумаги и уходит.        Мне требуется минута, чтобы прийти в чувство.        — Ну допустим, — шепчу я себе под нос со смешанным чувством непонимания и полного шока от действий Слепого.        На лоскуте дюжина символов, выбитых на бумаге шрифтом Брайля.        — Ему заняться, что ли, нечем? Сначала это настроение, из ниоткуда взявшееся, а теперь эти игры. Чёрт бы тебя побрал, — продолжаю я бормотать себе под нос и перевожу со шрифта Брайля его письмена, вооружившись ручкой и записывая перевод на этом же листе.        Через минуту я заканчиваю и пораженно разглядываю уже собственные каракули.        «Она не договаривает, Талант, ты в опасности»        Комкаю лист в ладони и подрываюсь с места, выкидывая бумажку в мусорный ящик, стоящий у входа в библиотеку.