«И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой, Уже бессмертным на смертное сходит ложе»
М. И. Цветаева, «О, Муза плача, прекраснейшая из муз!»
Я осознаю, что, раз Слепой оставил меня здесь, то искать его самостоятельно сейчас бессмысленно. Всё ещё ничего не понимаю из того, что происходило в последние пару суток; всё, что я видела за это время — лишь галлюцинация, в это время я только бродила по Дому — но вот только зачем? — и пыталась покончить с собой, точнее, кто-то или что-то пыталось сделать это со мной. Связаны ли эти события со Слепым — с этим его неясно-раздражённым состоянием? Или это просто совпадение? Почему он уверен, что Сердце недоговаривает, если и сам прервал её и уволок меня за собой? Сердце говорила, что уберётся, как только кто-то вернётся в Четвёртую, но при этом не замечала Слепого? И эта его записка… Значит ли это, что Лес и сама Сердце контролируют всё, что происходит в Доме, или, по меньшей мере, способны наблюдать за этим? У меня нет сомнений насчёт Слепого — он старался уберечь меня от опасности всё это время: начиная с коридоров и заканчивая Лесом. Поэтому я верю ему, если он считает Сердце опасной, хотя бы потому, что он был одним из немногих, кто усомнился в моей попытке суицида, точнее… Слепой выглядел очень задумчиво всё это время, и я начинаю сомневаться, что в тот день, когда он нёс меня на своей спине после произошедшего, он злился именно на меня: возможно, его злость была направлена совсем на другое существо, которое стало причиной этому. Возможно, этим он и занимался всё время, и именно по этой причине был раздражён. Но всё это только возможно. Одно могу сказать с уверенностью — он не думал, что я наложила на себя руки по своей воле. В моей голове вертится тысяча вопросов и ни одного ответа. В коридоре безлюдно. Совсем. Минут через десять отключение света, и вожаки проходятся по коридорам мирным шагом, дабы напомнить всем присутствующим о «пожелании» вернуться в комнаты (у Стервятника и Слепого с успехом получается это делать, даже не раскрывая рта, хотя последний довольно редко присутствует на подобном событии). Рыжий, Стервятник и Македонский — как правило, именно они занимаются этим, попутно собирая всех неразумных; вожак Псов не участвует в шествии, считая это недостойным своей особы (самовлюблённый мудак). В догадках и доводах я дохожу до Четвёртой; не знаю, зачем — что я хочу увидеть там? Но, так или иначе, возвращаться мне больше некуда, а разыскивать Слепого, так поспешно распрощавшегося со мной и подсунувшего эту записку, довольно глупо — он явно не хотел, чтобы я следовала за ним. Если бы я только знала, что творится у него в голове… Навстречу мне выкатывается Табаки с огромными, вытаращенными в ужасе глазами. — Талант, зачем ты сделала это?! Он трясёт меня изо всех сил обеими руками. — Что? Что я сделала? — Зачем ты, кхм, — он смущается, — показала всем, что ты девушка? — Что?! — Мой голос срывается на крик. — Где она?! Я в бешенстве. Вбегаю в спальню и с сильнейшим придыханием пытаюсь отыскать своего клона. Коридор, спальня, ванная — пусто. Глупо было искать здесь. Выбегаю в коридор, где меня заносит на повороте, и вижу в дверях Четвёртой Сердце — она абсолютно голая, только с чалмой из полотенца на голове, и тщетно сопротивляется, пока Рыжий и Македонский силой затаскивают её в комнату. Тут до меня доходит, что, увидев нас обеих, они поразятся куда больше, чем факту того, что я девушка, и я прячусь за дверцу шкафа, окутывая себя тьмой и сильным запахом порошка в смеси с запахом потных стелек обуви. Мне везёт, и ни хлопок, ни скрип той же дверцы не замечают за истошными криками Сердца. Я оставляю себе небольшую щель, через которую виден кусочек спальни. Сердце усаживают на стул и насильно держат. Что-то мне подсказывает, что, если бы она хотела вырваться, то давно бы сделала это — значит, у неё есть виды на эту ситуацию. Лэри встаёт с постели и присоединяется к компашке вокруг точной копии меня. Стервятник заходит следом и накидывает на обнажённое тело Сердца простынь, стянутую с кровати напротив. — Что ты вытворяешь, Талант, — вопрошает он и садится на кровать, кладя подбородок на ручку трости. Его голос подозрительно спокоен. — Я? Ничего. Просто не выдержала этой тяготы собственной тайны, которая так же терзает каждого из вас, — она усмехается. Табаки изумлённо машет головой из стороны в строну, по его лицу видно, что он в сильном замешательстве. — К примеру, ты, Стервятник? Славно ли поживает сейчас Тень? Птицу передёргивает. — А ты, Рыжий? Или стоит звать тебя Смертью? — Заткнись, Талант, — цедит тот сквозь зубы. Она смеётся. — Талант… Забавно… — она прикрывает глаза с улыбкой, а затем снова оглядывает людей, стоящих вокруг. — А ты, Македонский? Всё ещё боишься вернуться домой? Думаешь, здесь лучше? Как бы не так. Лэри напрягается всем телом. По нему видно, что ещё немного, и Сердце отхватит. — Я знаю о тайне каждого из вас, — усмехается она. Лэри уже замахивается, но вовремя останавливается. — Чего ты? Давай же! Ты думаешь, это была моя единственная попытка свести счёты с жизнью, да как бы не так! — Сердце уже в открытую издевается над ними. Тут не выдерживает Шакал и отвешивает Сердцу звонкую оплеуху. — Да как ты можешь?! — Его голос дрожит, будто он вот-вот расплачется. — Почему ты ведешь себя так? — Табаки, — звучит холодный голос Слепого немного позади того места, где стою я, из-за чего я не вижу его. — Прекрати. Табаки пораженно смотрит на него. Вожак медленно подходит к Сердцу. Все в недоумении глядят на него, только Сердце не стыдится смотреть на него с ухмылкой. Он, не говоря ни слова, берёт под руку Сердце и затаскивает в ванную, после чего закрывает дверь изнутри. Из комнаты доносятся умоляющие стоны. «Лгунья» — яростно проносится в голове, пока мои руки дрожат от гнева, цепляясь за полку со шляпами. Затем слышится сильный грохот, звук разбитого стекла и тишина. Остаются слышны только стук Шакала в дверь ванной и его вопли, остальные стоят в ступоре. Слепой медленно выходит из ванной, аккуратно прикрывая за собой дверь так, чтобы никто из присутствующих не мог видеть то, что происходило внутри этой комнатки. Мои предположения наверняка совпадают с предположениями других — он просто размазал её по стенке. — Убирайтесь. — Тихо говорит он, изо всех сил сдерживая гнев. — Но, Слепой, что ты наделал?! — Вопит Табаки. — Живо! — Повышает голос тот. Ещё немного, и его начнёт трясти от ярости. Через полминуты в комнате пустеет. Слепой неровной походкой приближается ко мне и открывает дверцу шкафа. Я вываливаюсь оттуда, и он подхватывает меня, не давая упасть. Мне необходимо немного времени, чтобы прийти в себя. За эти дни я столько раз испытала панику, что уже точно не могу определить её появление и переходы во всевозможные эмоции вроде гнева, что я испытывала сейчас. Но с уверенностью могу сказать, что в данный момент меня настолько переполняют эмоции далеко не позитивные, что я не могу идти ровной походкой, не опираясь о стену. Прохожу в ванную, нараспашку открывая дверь — так, что та с грохотом ударяется о стену. Разбитое зеркало и отколотый уголок раковины — не первое, что я замечаю. Сначала мне в глаза ударяет ярко-алый оттенок крови на стене, которая, словно испаряясь, исчезает с плитки, всё более сливаясь с её оттенком. Заметно, что Слепой впечатал Сердце в кафель с немыслимой силой. — Что случилось? — Дрожащим голосом спрашиваю я, не оборачиваясь на Слепого. — Она сбежала. Я не могу шевельнуться, только продолжаю стоять в ступоре, смотря на разгромленную ванную комнату. Ноги подгибаются, и я падаю на колени; начинаю реветь и выть — только бы избавиться от эмоций, переполняющих меня. Моя жизнь изменилась в одночасье — она никогда не была слишком сладкой, но сейчас я просто не знаю, как мне решить все те проблемы, что свалились мне на голову. Как восстановить лицо? Как доказать, что это не я, чтобы меня не упекли в психушку? Что мне делать, если весть о том, что я — девушка, разойдётся по всему Дому и достигнет ушей директора? Слёзы тихо стекают по моему лицу и падают на кафельный пол. Руки убирают пряди волос с лица, а затем начинают бить кафель, пока силы совсем не покидают меня и я не касаюсь лбом холодной плитки. — Что мне делать?! — Кричу я. — Что, мать вашу, мне делать?! Неожиданно я чувствую руки Слепого на своих плечах. Он поднимает меня с пола и кладёт мою голову себе на плечо, обнимая. — Что-что ты делаешь? — Взволнованно говорю я и начинаю вырываться, вспомнив о своих галлюцинациях. — Я реальный, Талант, — тихо говорит он, — пожалуйста, не плачь. — Но что мне делать?.. От его слов я только сильнее раскисаю; гнев утихает, отдав своё место бесконечному отчаянию. Я плачу ему в плечо, не в силах сдержать слёзы и даже утереть их с лица ладонью. — Ничего. Ничего не делай. Он держит меня за плечи и смотрит на моё лицо в упор, будто и в самом деле видит меня прямо сейчас. Я только пораженно гляжу на него в ответ. — Как так? — Говорю я. — Мне же нужно как-то справиться с этим, но я даже не представляю, как… — Мой голос вновь дрожит, и я опускаю голову. Он встряхивает меня за плечи, заставляя поднять лицо. — Я позабочусь обо всём, Талант. Только не плачь. — Обещаешь? — Обещаю. Всё это выглядит как новая галлюцинация: слишком неправдоподобно, нежно, именно так, как, кажется, настоящий Слепой никогда со мной не поступит. Да и вся эта история слишком сюрреалистична, стремительна — так, что сознание не сразу воспринимает происходящее. Я не знаю — верить мне или нет. Он продолжает держать меня за плечи, думаю, понимая, что, отпусти он, я тут же рухну на пол снова. Я так безмерно благодарна ему сейчас, даже если это всё лишь сон и я давно упала в обморок в затхлом шкафу. — Спасибо тебе, Слепой. И, даже если ты не настоящий, прошу, — я едва нахожу силы поднять одну руку и коснуться его лица, — позволь мне любить тебя. С этими словами я касаюсь его губ своими — нежно и чувственно, стараясь передать все чувства, что берегла глубоко в себе всё это время, через этот легкий поцелуй. И, обессиленная, снова роняю голову ему на плечо. Я едва остаюсь в сознании. Я чувствую, как он обхватывает мои плечи и ноги на сгибе и берёт на руки. Как укладывает меня на постель и укрывает сверху пушистым пледом. Как ложится рядом, и я сжимаю край ворота его футболки в ладони, не в силах позволить ему отпустить меня. Я чувствую, как он кладёт руку мне на затылок и целует волосы. — Спи, — шепчет он, взяв мою руку, что сжимает его футболку, и уложив её рядом с моим лицом. — Я исполню своё обещание. И целует меня в щеку. Слышу звук удаляющихся шагов. «Я верю тебе».