***
— Мне — маленькому, мне — маленькому... — делила малышка ягоды, которыми её угостила соседка. — Или маленькой, — улыбнулась Джоанна, полоща гостинец. Пит зацепился за её фразу, чтобы осторожно расспросить: — Ты не узнавала пол ребёнка? Ему требовалось хоть немного узнать о её состоянии и самочувствии; послушать, была ли эта её беременность похожа на предыдущую, и если нет, то выслушать её рассказ об отличиях. — Ненавижу тебя, Мелларк, — шептала она, склонившись над унитазом. Она ругалась на него, осыпала всякими оскорблениями, только таков уж был Пит: не обращал внимания на мелкие неурядицы и очень ждал появления своей дочери. В том, что будет девочка, он не сомневался никогда. Постоянные покупатели выказывали недовольство, что хлеб нынче поспевает позже привычного, не догадываясь, что по утрам Пит сидит в уборной, на полу, рядом с Джоанной, держит её ладонь, а свободной рукой гладит по волосам. В перерывах между опустошением содержимого своего желудка и короткими передышками, она устраивала голову на его коленях, продолжая убеждать и себя, и парня, что ненавидит его. — Конечно, — не спорил Пит, ибо считал, что после таких мучений она имеет на это право. Джоанна выплеснула воду в раковину и сполоснула блюдце. Она наклонилась, чтобы вынести наполнившееся ведро, но Пит быстро подскочил с места, и сам всё сделал. Только в очередной раз, когда он решился снова заговорить о том, как развивается малыш, Пит смекнул, что девушка любыми способами уходит от ответа. — Джоанна, — окликнул он, и тут же пресёк её желание отвернуться, схватив за запястье, но натолкнувшись на её гневный взгляд, руку выпустил: — С ребёнком всё в порядке? Что сказали на УЗИ? — В ответ — тишина. — Джоанна, не молчи, пожалуйста, у меня в голове разные мысли и одна хуже другой. С вами же всё хорошо, да? — Я не ходила на УЗИ, — отошла девушка, но Пит встал у неё на пути, не давая возможности выйти: — Почему? — Мне нужно в туалет. — Почему, Джоанна? — более настойчиво повторил свой вопрос Пит. — Почему? — Все мои медицинские карточки остались в твоём доме, без них мне отказали в приёме. А теперь дай пройти, пока ребёнок не раздавил мой мочевой пузырь.***
— Я съезжу за твоими документами, — выдал ей Пит спустя пару дней, когда слова Джоанны подтвердились: медперсонал отказывался брать на себя ответственность без бумажной составляющей. Джоанна не удивилась и хмыкнула, будто ждала именно этого. Перепуганный и за неё, и за ребёнка, Пит, не мешкая, начал сборы — о том, когда следующий поезд, он выяснил, позвонив от соседей на вокзал, куда сейчас должен был отвезти его напарник по работе. Он уже стоял у порога, когда услышал голос своей дочери: — Ты едешь к другой своей семье, да? Пит бы хотел, чтобы этот вопрос ему всего лишь послышался. Он даже не сразу понял весь его смысл, и не сразу нашёлся, что ответить. На помощь пришла Джоанна. Только помощь была такая, что лучше бы её вовсе не было: — Эмили, не приставай к отцу. Пусть едет. Ответ Джоанны поразил Пита ещё больше: она не собиралась опровергать слова их дочери, более того, отсутствием объяснений подтверждала их ложную правдивость. — Что ты ей наговорила?! — рявкнул Пит, не заметив, как чемодан выскользнул из его рук. — Вторая семья? Какими ещё глупостями ты забивала голову нашей дочери, пока я разыскивал вас по всему Панему? — Не кричи на меня, — сохраняла спокойствие Джоанна. — Не кричать?! Моя дочь считает, что её папа кобель, а я должен... — Что в её словах неправда? Пит впал в ступор. Но силой воли вернул себе самообладание, чтобы не наговорить лишнего: Джоанна даже не будучи беременной с замашками стервы, а будучи в положении гормоны ещё больше усугубляли всплеск её эмоций. — Зачем... — выдерживая паузы, сквозь зубы, задал он свой вопрос: — ты рассказываешь нашей дочери небылицы про меня? — Я ей ничего не рассказываю. — Да?! Тогда откуда она это взяла? Что за бред?! — Знаешь, как говорят здешние жители? «Численность населения здесь никогда не увеличивается и не падает, потому что каждый раз, когда женщина беременеет, мужчина уезжает из города». Твоей дочери три, но она не дура и не глупая: то, что видела я, видела и она. А я не стала обелять тебя в её глазах. А теперь уходи. Мог вообще не приезжать...***
— А ты уверен, что он твой? — спросила Китнисс и поспешно отвела глаза, не желая навлечь на себя гнев пекаря. Пока Пит был в отъезде, она целыми днями бродила по лесу, лишь ближе к ночи возвращаясь домой. Сегодня же, когда увидела свет в доме бывшего напарника, она (в этом не признается даже себе) обрадовалась, но одернула себя — возможно, он вернулся не один. Уже подходя ближе к дому, она убедилась — свет горит только в одном окне, а Джоанна обычно не экономила на электричестве. Впрочем, она ни на чём не экономила. — Конечно, а чей же ещё? — не понял Пит, пакуя чемоданы и складывая бумаги, не пытаясь глубже поразмыслить над заданным вопросом. — Нууу, репутация у Джоанны... — уклончиво начала охотница, но Пит тут же пресек продолжение: — Мой, Китнисс. Это мой ребёнок. Мы с тобой оба знаем, почему Джоанна уехала. Но теперь я нашёл её, и пытаюсь исправить свою ошибку.***
Он выехал на следующее утро. Только добирался дольше, а не неделю, как обещал. Он тяжело вздохнул, когда увидел на двери всё тот же замок. Подёргал, в надежде, что Джоанна всего лишь куда-то вышла, и нацепила ложный знак, но дверь не поддалась — заперто. «Она снова убежала», — мелькнуло у него прежде, чем окликнула соседка: — В больнице она, уже неделю как. Пит облегчённо выдохнул от осознания, что это недалеко, но одновременно с этим в душу закралась тревога — что-то случилось из ряда вон, раз её приняли без документов, которые он привёз. Вернувшись со смены, сосед отвёз его в районную больницу, что находилась в нескольких километрах от их деревушки. После оформления всех документов, его проводили к ней в палату. «Она на сохранении», — успокоили его ещё в начале, но убедился он в этом, только когда сам увидел её — сидит на кровати и наблюдает, как их дочь рисует. Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. Он улыбался, она ограничилась лёгким кивком, значащим безразличным — ах, это ты... Пит проигнорировал её холодность, надеясь, что отсутствие радушия со стороны матери компенсирует дочь. Но та, увидев отца, лишь отложила карандаш, которым рисовала. — Это тебе, — протянул ей папа куклу, которую принёс с собой. — Вторая ждёт дома, — улыбнулся он. Эмили не торопилась вступать в контакт. Выжидала. «Папа исчезнет», — боялась она. Пит чувствовал неловкость от своего присутствия. Ухудшало его положение чужие взгляды, пристально следившие за дальнейшим развитием встречи. ««Несчастный влюблённый» вполне себе счастлив, — думала каждая из них. — Только с другой». — Тебе можно на улицу? Может, пройдёмся? — попросил Пит, протягивая Джоанне ладонь. Она осторожно встала на ноги, не прибегая к помощи его руки. Пит оставил куклу на кровати, и поплёлся вслед за девушкой. Эмили шла вровень с матерью, держа её за руку, но то и дело оглядывалась — идёт ли за ними отец. Папа шёл. Но чувство, что он ей солгал — не отступало.***
— Ты обманул!!! — выпалила крошка, вынашивавшая в себе злость, обиду и разочарование уже несколько дней. Пит с недоумением перевёл взгляд на Джоанну, но объяснение получил от самой Эмили: — Ты обещал приехать через неделю! Мама нарисовала квадратики, я закрашивала каждый день по одной! — Пит чуть было не улыбнулся шепелявой дочери, но сдержался — не так поймёт. — Квадраты закончились, а ты не приехал! — обвиняла она со слезами на глазах. Джоанне, которая видела томление дочери от ожидания отца, пришлось прибегнуть к хитрой уловке, но и та не возымела запланированного успеха — Эмили не верила, что закрашенные квадратики нужно ещё обводить в кружок. — Я... — начал Пит, протягивая руки к дочери, чтобы посадить её на колени. Та хоть и качнулась в его сторону, но не поддалась, и продолжала держать оборону. — Я выехал на следующее же утро после приезда, — решил он не настаивать на телесном контакте, не теряя надежды, что крепость падёт во время его рассказа. — Но дороги... На дорогах ведутся ремонтные работы: некоторые рейсы отменили, некоторые — задержали. Я... мне очень жаль, что так вышло. Большую часть времени я провёл в зале ожидания, но мыслями был с тобой и с твоей мамой. Честно. Он намеренно рассказывал подробности своего путешествия, вплоть до мельчайших подробностей, таких как затёкшая шея (результат неудобного сна в сидячем положении), или бездомный кот, с которым Пит поделился своим завтраком. Тем самым он стремился завладеть доверием Джоанны тоже, но если Эмили уже сидела на его коленях, то Джоанна всё ещё не сказала ни слова.***
— Вынесу ключи, — сообщила Седьмая, когда время для посещений подходило к концу. Пит кивнул, продолжая слушать лепет дочери. Он поцеловал дочь на прощание и потянулся к Джоанне, но девушка отстранилась. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но сразу прикусила язык. Следующее, что она произнесла за весь вечер, было скупое: «Это мальчик». Пит расслышал не сразу. Он хотел попросить её повторить, но когда до него дошёл смысл, сказанной ею фразы, он сам не заметил, как улыбка расплылась по его лицу. — Как мы и хотели, — счастье распирало его изнутри, ему хотелось обнять — не весь мир, а всего лишь одного его жителя, а конкретно ту, которая одна из первопричин его эйфории, — но девушка сохраняла хладнокровное выражение лица. Питу не требовались объяснений её отчуждённости, он знал — чувствовал: она ему не доверяет. Чувство, граничащее с презрением. — А с ним... с вами, — сразу исправился он, — всё в порядке? Почему вы здесь? Имею в виду, — говорил он путано, вопросы выходили глупые, — это же не простое обследование? Что-то серьёзное? — Отслоение плаценты. Поскользнулась на вереске, — сухо ответила она и встала на ноги, давая понять, что подробностей не будет. Пит бы и рад расспросить и разузнать, опасно ли это, и как им — ей — себя вести, но Джоанна уже держала дочь за руку и явно не была намерена откладывать свой уход.***
До больницы было около семи километров. Столько же обратно. Чаще всего Пит этот путь проходил пешком, лишь изредка встречая попутчиков. Вспоминая свою прошлую, ещё дореволюционную жизнь, он понял — в этой местности сохранился прежний устой жизни: люди живут, не ожидая помощи извне. В том числе от медицинских учреждений. Сюда попадали только чтобы родить, либо наложить швы на раны, не затянувшиеся самостоятельно. Другими словами, сотрудники больницы выполняли свои прямые обязанности от случая к случаю. Видимо, именно поэтому никто не торопился выпускать Джоанну — единственная, кто прилежно (в данном случае, образное выражение) следовал указанному им режиму и при этом не торопился домой. Не смущала их даже её маленькая дочь, вечно снующая поблизости, которая теперь тоже хотела стать врачом. В диалоги с Питом Джоанна вступала неохотно, отвечая односложно, либо, по возможности, ограничивалась кивком головы. Для слов, что ему хотелось ей сказать, требовалось остаться наедине, но Эмили, соскучившись по отцу, не отходила от него ни на шаг. Джоанну такой расклад вполне устраивал, так она чувствовала себя более защищённой — догадывалась, о чём Пит обязательно заговорит, представься ему удобный случай.***
Они с Эмили сидели у окна, выжидая, когда в воротах деревни появится их папа, возвращающийся с работы домой. Ждать на улице Эмили не разрешили — день выдался пасмурный, временами с пронизывающим ветром, к тому же ожидался дождь, а организм малышки только-только оправился после ангины. Папа шёл не один. Он был с Китнисс. Джоанна уже научилась её игнорировать, и даже перестала скалиться, когда та подбегала за своим драным котом, которого тискала Эмили — жалко ей было что ли?.. Она к ней относилась не более, чем как к соседке, коих было много в округе — есть, потому что иначе никак. Эмили будто что-то предчувствовала, по тому как её ладонь, намеренная постучать по стеклу, чтобы привлечь внимание отца, повисла в воздухе буквально за пару секунд до того, как перед самыми окнами Пит с Китнисс развернулись друг к другу лицом, постояли пару мгновений, а потом, как в замедленной съемке, потянулись к губам друг друга. Джоанна не скажет, сколько длился этот поцелуй. Следующее, что она помнит — Пит, резко развернувшийся после прерванного поцелуя, и его взгляд, обнаруживший её в окне. Девушка поспешно помогла дочери слезть со стула, никак не комментируя то, что произошло. Она скрылась в детской в тот самый момент, когда Пит переступил порог дома. Он не появился в детской, не позвал Джоанну, даже не поужинал. И рано утром ушёл в пекарню. Таким образом, у Джоанны, всю ночь планировавшей план побега, времени на сборы было более, чем достаточно, но она всё равно умудрилась забыть часть документов, да и из своей одежды взяла лишь то, что первым бросилось в глаза.