Never Looked Better

      Этот маленький приступ откровения Джека лишь ещё больше обескураживает Риза, учитывая то, что произошло прошлой ночью. Но что хуже всего — Джек так и не даёт более подробной информации о том, на кой чёрт ему вообще нужны эти чудовища, потому что Риз ошеломлён и упускает свою возможность спросить. Как только он собирается с мыслями, Шерил по интеркому уведомляет Джека о предстоящей встрече в отделе научных исследований и разработок, по-видимому, для демонстрации новой линейки гранат.       — В ближайшие две недели нам нужно будет проверить, как там продвигаются дела, — всё, что говорит Джек, ухмыляясь. Он небрежно закрывает вкладку новостей с Пандоры. — Тебе бы немного на стрельбище потренироваться, детка. Просто на всякий случай, — и, подмигнув, оставляет Риза в его грязной одежде и с гудящей башкой.       Конечно, голова у него начинает гудеть ещё больше, когда этой же ночью он идёт пропустить по стаканчику с Иветт и Воном. Ему приходится мчаться домой, чтобы успеть принять душ и переодеться. Джек не отпустил его в рабочее время, так как, по его словам, было «уморительно» наблюдать, как Ризу приходиться общаться с людьми во вчерашнем помятом костюме. Но он, как и обещал, к семи подходит к «Копуше», потому что последнее, чего ему хочется — остаться наедине со своими мыслями.       «Копуша» — небольшой бар на одной из подстанций, одно из их любимых злачных мест, куда они ходят, когда хотят поговорить и расслабиться, а не оторваться по полной. Он стильный в своей неэлегантности: тускло освещённый и запущенный ровно настолько, чтобы не зваться пивнушкой или забегаловкой. Одно из немногих в Гиперионе мест, не слишком прилизанных и на которое не так уж и много жалоб.       — Погоди, что ты хотел сказать тем, что ты уезжаешь? Насколько? — спрашивает Вон с неуловимым беспокойством. Они сидят в их любимом угловом стенде, в задней части бара, где могут с расстояния наблюдать за толпой. Из невидимых динамиков звучит неброская рок-музыка, достаточно громко, чтобы никто не смог услышать их разговор в более чем нескольких шагах от них. Уединённость, или, по крайней мере, её иллюзия, на Гелиосе в дефиците.       Риз вздыхает, опираясь лбом на свою руку и смиренно помешивая коктейль.       — Деловая поездка. Типа того. Не знаю. Может, пару недель? — Джек не сказал ему точно, прежде чем оставить Риза с целой кипой канцелярской работы, просто мимоходом назвал день и время, когда тому нужно было быть в ангаре.       — И куда именно ты собираешься? — спрашивает Иветт, выгибая бровь, откидываясь в кресле напротив него и скрещивая руки на груди. Её облегающее красное платье и полусапоги добавляет к общему образу ещё больше стервозности, но главным доводом является одна прядка на её дредах, которую она недавно покрасила в лиловый.       Риз нервно высчитывает возможность того, что Джек сейчас наблюдает это всё через ЭХО-глаз. Он уверен, что шпионская программа Джека не была оснащена стереосистемой, но что если.       — Пандора. Я не могу сказать вам, зачем, но… — Риз на мгновение задумывается, — ну, Джек берёт меня с собой.       Вон почти давится от очередного глотка своего коктейля кислотного цвета. Иветт закатывает глаза и стучит его по спине, пока он отплёвывается, и ему наконец удаётся поднять палец. Он одет как обычно, только сейчас на нём красуется ещё и кожаный пиджак немного несоответствующего фасона.       — Э-э, погоди-ка. Ты сказал Пандора?       — Да.       — Чувак, ты же перенёс чёртову операцию по вытаскиванию из твоей головы мёртвого парня специально для того, чтобы свалить с Пандоры!       Риз вскидывает руки, откидываясь назад.       — Слушай, я знаю! Я, мать твою, знаю! Но Джек… Как ты думаешь, могу ли я просто так взять и сказать: «нет, спасибо, пожалуй, не стоит»?       Иветт медленно качает головой, глядя на джин-тоник, который она держит наманикюренными пальцами. Вон осуждающе показывает на него.       — Чувак, ты нам так много не рассказываешь. Сначала Джек повышает тебя, и при этом ты умудряешься каким-то образом не попасть на тот свет. Затем ни с того ни с сего ты становишься членом совета директоров. Ты не приходишь домой прошлой ночью. И сейчас Красавчик Джек тащит тебя на Пандору на сверхсекретное задание? — он всплескивает руками. — Что за чёрт!       — У меня сейчас очень запутанный период в жизни, — раздражённо бормочет Риз сквозь металлические пальцы. Он так сильно хочет всё рассказать им, и алкоголь не помогает справиться с этим желанием. Как ему вообще это сказать? «Да, Красавчик Джек трахнул меня прошлой ночью, и это было довольно-таки здорово, и затем сегодня он поведал мне о гигантских существах, находящихся в полном его подчинении, и одному богу известно, на кой-чёрт они ему понадобились, но, возможно, погибнут люди?»       Иветт и Вон переглядываются друг с другом. Вон наклоняется.       — Да, что ж, когда ты умрёшь…       — …ты не получишь мою коллекцию носков, чувак! — категорично кричит Риз, убирая руку от лица. — Она будет похоронена со мной.       — Я выкопаю тебя, — псевдосерьёзно возражает Вон.       — Мы будем выброшены в космос в одной из этих капсул. Твоим странным маленьким хоббитским ножкам даже и нитки не достанется.       Их ненастоящий спор только нарастает.       — Пойду возьму ещё выпивки, — спокойно перебивает их Иветт, вылезая и направляясь к бару.       К тому моменту, как она возвращается назад с подносом шотов, они безудержно хихикают, и, честно говоря, Риз очень расслаблен тем, что ему удаётся хоть ненадолго не думать о Джеке и не мучить себя мыслями о той неожиданности.       Иветт с ухмылкой ставит серебряный поднос на середину стола. Шесть аккуратно расставленных шотов, наполненных янтарной жидкостью непонятного происхождения и качества.       Вон театрально прикладывает руку к сердцу.       — Что же это творится? Неужели Иветт покупает нам напитки?       Риз обмахивается, будто приходит в себя после обморока.       — Никогда не думал, что этот день настанет.       — Я записала их на счёт Господина Члена Совета Директоров, — отвечает она, ухмыльнувшись и пожав плечами. Прежде чем Риз может что-либо возразить, она ставит по шоту перед каждым из них. — Пейте до дна, ботаники.       Они наворачивают ещё 10 кругов, и всё, естественно, за гроши Риза. Его тело ощущается тяжёлым и приятно тёплым, и это состояние только усиливается, когда они втроём вплотную друг к другу сидят по одну сторону кабинки, Риз посередине.       — Ну так что, — невнятно произносит Вон, шлёпнув Риза по левой руке, — собираешься сказать мне, где ты был прошлой ночью?       — Переспал с кем-то, я полагаю, — говорит Иветт, в довольно собранном состоянии, за исключением того, что ей с трудом удаётся ровно держать напиток. Она справляется с алкоголем лучше, чем Риз, и уж точно гораздо лучше, чем Вон.       — Пф-ф-ф, естес-с-сна. Глянь только, какие у него засосы, — смеётся Вон, тыкая его в шею. — Просто хочу знать, кого это он так стыдится.       Риз хмурится, уже слишком разгорячённый от выпивки, чтобы заметить румянец, приливший к его щекам от воспоминания Джека сверху него. Ладно, внутри него. Он с раздражением отталкивает палец Вона, потирая метку, выглядывающую из-под его воротника. Как будто Джек рассчитал, где именно поставить её, чтобы она выглядела как можно более скандально.       — Я… Слушайте, вы не хотите знать.       Иветт наклоняет голову на бок, легонько подтолкнув его ногу носком ботинка.       — Признавайся, Риз. Только что я рассказала вам всё о моём свидании с девушкой из отдела кадров. Вон поведал о своём провалившемся рандеву с Лолой. Так что выкладывай. Кто эта удачливая особа?       Он прикусывает губу. Его разум слишком забит и возбуждён от алкоголя, чтобы придумать подходящее оправдание. Столько пить определённо не стоило, и в конце концов он, наклонив голову назад, ударяется головой об стену. Он до смерти хотел рассказать кому-нибудь — кому угодно — только чтобы убедить себя в том, что это на самом деле происходит.       — Джек, — спокойно признаётся он (или, по крайней мере, что он, будучи в состоянии опьянения, воспринимает как спокойствие). Он крепко зажмуривает глаза и готовится к ответной реакции.       — Ты, блять, ЧТО?! — кричит Вон, вцепившись пальцами в его плечо. Иветт моментально вскидывает голову.       Он открывает один глаз и, съёжившись, глядит на Вона.       — УменячтототипаможетбытьбылсекссКрасавчикомДжеком?       — О-о-о, боже, бро, — Вон локтем опрокидывает пустой стакан, когда он поворачивается лицом к Ризу, так, что их колени сталкиваются под столом. — Ты… С…       — Ну, это определённо превосходит даже тот раз, когда у меня был секс прямо на работе, — говорит Иветт, протягивая руку к своему напитку.       Долгое время царит тишина.       — Он же не… принуждал тебя, так? — шепчет Вон. Потому что это…       — Нет. Нет, я хотел этого, — нажравшись в говно признать это гораздо, гораздо легче. — Я думаю, это как бы наклёвывалось уже… какое-то время, — он теребит и без того мятую салфетку на своих коленях.       Иветт наклоняется, чересчур резко задевая его рёбра своим локтем.       — Ну как, он хорош? Он всегда так выделывается, что у меня создаётся ощущение, будто он что-то уж очень сильно компенсирует, знаешь, типа, Наполеонский комплекс членов и всё такое?       — Господи, Иветт, тебя действительно это волнует? — недоверчиво спрашивает Вон, выглядывая из-за Риза, чтобы посмотреть на неё. — Наш друг трахается с, возможно, самым опасным человеком, с которым он бы вообще мог трахаться, и его, возможно, убьют сразу же, как только ухудшится качество его минетов, и…       — Хватит говорить, что я умру, — стонет Риз, скрещивая руки на столе и подавленно падая в них лицом. Рукава его рубашки пахнут ликёром, что могло бы объяснить влажность у его щеки.       — Я бы не беспокоилась за его качество минетов, если ему удалось занять должность в совете директоров, оно, должно быть, просто высшего уровня. У Риза и вправду есть эти навыки…       — Неудивительно, что он хочет взять тебя с собой в эту таинственную поездку, — задумчиво изрекает Вон. И снова тишина.       — Эй, — вздыхает Иветт, положит руку ему на плечо и пригнувшись, чтобы их головы были на одном уровне. — Послушай, он тебе нравится?       — Не могу поверить, что мы говорим о нашем гендире в таком ключе…       — Тс-с-с. Заткнись, Вон. Теперь, Риз. Ты счастлив из-за этого? Или ты жалеешь об этом?       Ему удаётся повернуться к ней лицом, и его голова начинает немного кружиться.       — Не знаю, — он пробегается металлическими пальцами по волосам, усаживаясь и немного покачиваясь, и смотрит на обшарпанный стол перед собой. — Всё не так просто. Эта поездка… я… — он туго сглатывает. — Я боюсь, что пострадают люди. Может, невинные люди. Вон неуклюже гладит его по коленке.       — Не знаю, о чём ты говоришь, мужик, но что бы то ни было…       — Нет, какому человеку понравится… быть с кем-то, подобным ему, — он не был совсем уж наивным; каким бы образом Гиперион ни преподносил это, он знал, что они причиняют ущерб жителям Пандоры. Он знал, что был вовлечён в сделки и проекты, косвенно разрушающие чужие жизни. Всё, конечно, выдавалось за прогресс, да так умело, что он в итоге купился на это, но даже если бы не Гиперион делал это, то вокруг было полно крупных корпораций. Каждый сам за себя. Но это…       Он нервно сжимает повреждённый металл своей руки. В его голове всё плывёт, во рту собралась слюна, и он вынужден закрыть глаза, чтобы потолок перестал ходить ходуном. Он лишь наполовину осознаёт слова, которые произносит.       — Я видел, как он убивал людей, и это едва ли беспокоило меня, я счищал кровь человека со своей обуви, словно засохшую грязь, и когда он действует подобным образом — ужасающе, конечно, но и, признаться честно, горячо, и…       — И-и-и я думаю, что тебе пора прокатиться на шаттле до дома, — прерывает Иветт, мягко взяв его за руку. — Мы можем поговорить об этом позже. Выглядишь так, будто прямо сейчас блеванёшь на меня, а моё платье для этого просто охренеть как дорого стоит.       Некоторое время спустя он просыпается в несусветную рань с диким сушняком и ужасной головной болью. Он не уверен, как попал домой, ещё меньше — как умудрился напялить пижаму.       Две недели.