Never Looked Better

      Ожидание поездки на Пандору просто невыносимо.       Риз старается загрузить себя как можно больше, чтобы стереть всякие мысли из своей головы, вытеснить беспокойство от предстоящих событий. Он делает свою обычную работу для Джека, составляет отчёты и расписание, прочёсывает горы сообщений, которые получает каждый день, чтобы решить, какие из них должен увидеть Джек, а с какими он может справиться и сам — но он также начинает осознавать, что означает его новое кресло в совете директоров. Он немного пользуется своим положением, совсем чуть-чуть, просто делает кое-какие кадровые перестановки и работает с документами, доступ к которым ещё недавно ему и не снился. Он потихоньку адаптируется. Всё то время, проведённое в офисе Джека… Он начинает понимать, как на самом деле работает Гиперион, в мелочах.       У него есть планы. Слишком мелкого масштаба, чтобы беспокоить Джека по этому поводу, но идеи, которые, как он думает, весьма неплохие.       Джек… больше не говорит о поездке, но зато каждый божий день обязательно заставляет Риза тренировать меткость со своим револьвером. Как будто он не делал это всегда, когда только было возможно, его рукам уже знакома небольшая отдача, даже приятна каждый раз, когда коррозийный выстрел разрывает мишень. На полигоне всегда тихо, лишь раздаётся звон оружия, которое снимает напряжение в его груди с каждым нажатием на спусковой крючок. Его выстрелы ещё не идеальны, но всё же чертовски хороши, настолько, что тяжесть пистолета на его плече весь день придаёт ему уверенности.       — Он тебе понадобится, тыковка, — мурлыкает Джек Ризу на ухо за день до их отъезда, напугав того тем, что задевает стопку ЭХО-девайсов с его стола. Джек прижимается к его спине и обнимает его рукой за грудь, паря ею над его кожаной кобурой.       Ризу нужно мгновение, чтобы собраться. С тех пор, как они провели ночь вместе, Джек снова распускал руки. Он не предпринимал ничего конкретного, что странно, учитывая то, что Джек сказал — что не сможет сдержаться после того, как полностью овладеет им — только касается его, хватает за задницу, один раз прямо посередине разговора наклоняется только для того, чтобы укусить Риза в шею. Это сводит его с ума. Они оба знают, что Джек может в любую ночь спросить его, может трахнуть его прямо на столе, и он сделает это. Так к чему же игры?       — Я знаю, — оборонительно говорит он, сумев поймать ЭХО-устройства перед падением. Он слегка дрожит, когда рука Джека скользит по стволу пистолета через кобуру, по рукоятке и вверх по ремешку. Он немного откидывается на Джека, пальцами царапая верх своего стола. Не то чтобы он не чувствует возбуждения Джека. Для Джека странно быть сдержанным, и это лишь заставляет его больше нервничать в ожидании.       — Правда, котёнок? — урчит Джек в его ухо, другой рукой сжимая бедро Риза. — Лагерь укреплён настолько, насколько можно, не хочу привлекать лишнего внимания, знаешь? Но-о-о, никогда нельзя ручаться за бандитов. Или монстров. Или убийц.       — Я знаю, — повторяет Риз, закрывая глаза, когда нос Джека сбоку касается его челюсти. Джек стоит так некоторое время, положив подбородок на плечо Риза. Его рука блуждает от ремня кобуры обратно к груди Риза, поддевая ткань его рубашки.       — Если снова позволишь себя подстрелить, — задумчиво говорит он, и Риз только сейчас замечает, что другая рука Джека исследует пробоину в металле его руки, — я уволю тебя.       Он шлёпает Риза по заднице, возвращаясь к работе. Риз воспринимает это скорее как заботу в понимании Джека.

***

      В муншоте до Пандоры Риз чувствовал, как его зубы будто бряцали друг о друга. Он-то думал, что поедет с Джеком, но думал, как оказалось, неправильно, так что сейчас есть только он и машина компании, хорошенько шандарахнувшая по поверхности Пандоры в пятницу в 11 утра. Что означает примерно нихрена по сравнению с 90-часовыми днями Пандоры, но смысл в том, что он, как и предполагалось, прибыл к офису утром со своим багажом в руках, ожидая увидеть Джека. Но Джек, по-видимому, спустился ещё прошлой ночью.       Его глаза до сих пор привыкают к палящему солнцу. Он включает кондиционер так сильно, насколько можно, когда голос Джека внезапно появляется в его голове. Как нельзя вовремя; он немного напугал его. Джек использовал эту функцию, чтобы дистанционно командовать Ризом на работе, так что на Гелиосе он привык к пронизывающему его виски саркастичному тону, но не здесь.       — Потрясающе. Ты выглядишь так, будто у тебя запор.       Риз морщится.       — Да, в общем-то, поездка прошла не очень гладко, — он останавливается, рассматривая окрестности. Ничего; пыль, грязь, выходящая на поверхность горная гряда вдалеке. — И как ты можешь видеть моё лицо по трансляции, исходящей из моего глаза?       Джек фыркает.       — Ну, удачное предположение. Теперь слушай, сладкий. В эту машину уже занесены координаты лагеря.       Риз подключается к навигационному меню на гладкой центральной консоли, прежде чем Джек успевает закончить, стараясь игнорировать запах чего-то, что может быть только дерьмом скага, каким-то образом проникшего через вентиляционную систему автомобиля. Он проходит несколько мер безопасности, пароли и отпечатки пальцев, и наконец-то выскакивают координаты. Он заводит машину и давит на газ.       — И почему я не мог приземлиться где-нибудь поближе к лагерю? — несколько раздражённо спрашивает он, объезжая чахлую группку растений с изящностью кувалды. Надо признать, что сейчас он чувствует себя немного безбашенным с рельефным рулём под его пальцами и пейзажами Пандоры, мелькающими за окном. На этот раз всё ощущается по-другому.       — Разумеется, маршрут моих муншотов могут и отследить, идиот. Под «сверхсекретно» я имею в виду «Я не хочу, чтобы какие-нибудь ублюдки обнаружили его». А сейчас тащи сюда свою задницу.       Никак на самом деле нельзя узнать, отключился ли Джек от его головы, но Риз всё ещё представляет себе щелчок, оповещающий о прекращении ЭХО-трансляции.       Он рассекает пустыни Пандоры, в зеркале заднего вида смотря на пыль, поднимающуюся за ним, и стараясь не думать о существе, в сотне метрах от которого он собирается проживать в следующие несколько дней. Проходит ещё пару часов, прежде чем он таки приближается к мигающей белой точке на карте, и вместе с этим просторы пустыни сменяются различными врубами возвышающихся багровых скал. Здесь он едет гораздо медленнее, пытаясь разобраться во всех рельефных ориентирах, отмеченных на карте, стараясь не напороться шинами на какие-нибудь невидимые выступы камней.       Лагерь расположился рядом с одним из утёсов, у основания которого протянулась лощина. Скопления палаток и простые в сборке здания, используемые Гиперионом в подобных ситуациях, по периметру окружены — во всяком случае, как считает Риз — электрической изгородью и усеяны оборонительными башнями. Достаточно большими, чтобы казаться грозными в глазах бандитов и отмести у них желание нападать на них и чтобы удивить Риза тем, что Джек угробил столько ресурсов и до сих пор не привлёк чьего-либо внимания. Но не настолько, чтобы даже при всём желании счесть этот объект за одну из центральных гиперионских баз.       Как только он проходит охрану у главных ворот, один из гиперионских солдат забирает его машину на автопарк, а другой выступает в качестве гида, и уже вскоре Риз стоит рядом с одним из самых мелких металлических зданий с рюкзаком в руке. Оно находится довольно глубоко в лагере, рядом с нависающей скалой, и, неуверенно постучав, Риз замечает зияющую пещеру слева от себя.       Дверь почти мгновенно со свистом открывается, и за ней стоит Джек, раздетый до своей обычной белой рубашки с выглядывающим из-под неё гиперионским жёлтым свитером. Рукава рубашки закатаны как можно выше. Рот Джека расплывается в ухмылке, и он жестом приглашает Риза войти.       — Добро пожаловать на борт, малыш.       По-видимому, это личные апартаменты Джека, и снова это не то, чего Риз ожидал бы от мужчины. Определённо комфортабельно, но не очень шикарно. Самое роскошное, что тут есть, — королевских размеров кровать в дальнем углу комнаты, кроме неё же здесь стоит лишь стол и ультрасовременный компьютерный терминал, типичный для Джека беспорядок из бумаг, чашек и ЭХО, несколько шкафчиков и тяжёлый на вид серебристый чемодан.       — Я здесь не чтобы убирать за тобой, — криво усмехается Риз, показывая на кучку мусора на рабочем столе. Наверное, паранойя Джека дошла до такой степени, что он никого сюда не впустит для уборки, учитывая всю его одержимость проектом.       Джек пожимает плечами.       — А зачем же ещё, кексик! — он сжимает плечо Риза, явно возбуждённый его приездом. — Давай, кинь здесь свои манатки. Хочу показать тебе лагерь, — Джек тянет его к двери, словно хозяин, который ждёт своего любимого пёсика.       Риз вздыхает, бросая рюкзак в угол, и плетётся за ним. Никакой возможности отдохнуть, насладиться прохладой кондиционера или увидеть, где же ему предстоит жить (он уже предвкушает твёрдую как камень раскладушку. У него-то не будет королевской кровати). Прямиком к той части, которой он страшился.       У Джека не занимает много времени провести Ризу экскурсию по основным объектам; добрую половину лагеря занимает жильё учёных, техников и солдат. Джек по очереди представляет Риза нескольким людям, все из которых, как он понимает, являются в той или иной степени начальниками здешних мини-отделов.       — Он ваш босс, — говорит Джек всем из них, — не настолько, насколько я ваш босс. Но делайте то, что он говорит, — все выглядят немного нервными, каждая ладонь, которую пожимает Риз, обмякшая и потная.       — С самого начала никто не выходил из этой базы, — объясняет Джек, пока они возвращаются в его апартаменты. Сейчас где-то полдень, и жара стоит по-прежнему ужасная. — Никому, кроме меня, нельзя звонить или отвечать на звонки. Мне не нужно, чтобы здесь происходила утечка, как на Гелиосе. Половина людей даже не знает, чем мы занимаемся, только учёные. Остальные просто делают свою работу. Один раз я поймал парня, который пытался исподтишка поговорить со своей семьёй по ЭХО-устройству.       Риз настороженно смотрит на него.       — И что ты сделал?       — Поджёг его. Может и немножко радикально, но я пропустил обед, и один из охранников рядом со мной нёс огнемёт, и… ну, знаешь, — Джек пожимает плечами. На коже вокруг его маски видны бисеринки пота. — Но хэй! Его семья получила неплохую такую выплату по страховке, так что всё в ажуре.       Риз всё ещё морщится, когда понимает, что они минуют апартаменты Джека, направляясь ко входу в пещеру, которую он заметил по прибытии. Несмотря на его длинные ноги, ему приходится немного ускориться, чтобы поспевать за Джеком.       — Эм, куда сейчас?       Джек краем глаза смотрит на него.       — Разумеется, к тому, чего я тебе ещё не показал? К чему вообще вся эта чёртова кутерьма?       Риз хмурится. Точно.       Как только они входят в пещеру, та освещается гирляндами, каждая длиной метра три или около того. Риз молча следует по дорожке за Джеком, чувствуя, как у него скручивает желудок. К тому времени как они проходят охрану в другом конце тоннеля — жёсткие на первый взгляд мужчины и женщины, двинувшиеся было, чтобы осмотреть Риза, но тут же отступившие, словно от удара, когда Джек бросает на них злобный взгляд, — Риз почти уверен, что земля дрожит под его ногами.       И вот они здесь. То самое место, которое он видел по видео-трансляции в кабинете Джека; сейчас же он видит, что электрическая клетка ограждена ещё и армированным стеклянным резервуаром, что всё находится в огромной пещере. Учёные в халатах, мечущиеся между консолями, проверяющие насос с эридием и яростно что-то набирающие на ЭХО-устройствах.       — Петерсон! — орёт Джек, и один из учёных озирается с выражением полнейшего страха на его лице. Он спешит к ним, низкий и пухлый мужчина лет пятидесяти, с округлыми плечами и залысиной. Изображение на его бейдже показывает совершенно другого человека, румяного и приветливо улыбающегося. Риз полагает, что это из-за Джека он весь такой нервный, и то, что он на самом деле смотрит Джеку в глаза, прежде чем заговорить, впечатляет.       — Да-да, с-сэр?       Джек фыркает, скрещивая руки на груди.       — Только не обоссысь, господи. Где моя малышка? Что-то не вижу её, — Джек прав, Риз ничего не видит за потрескивающими прутьями клетки. Флуоресцентные лампы в «лаборатории» отбрасывали свет где-то на 4-5 метров, но помимо этого тьма была кромешная. Петерсон нервно глядит на Риза, прежде чем ответить, и выдавливает из себя неширокую, но ободряющую улыбку.       — Ч-ч-что ж, сэр, объект спи- спит. Мы только что вкачали очередную порцию, а-а Элис после этого обычно немного устаёт. Джек поднимает бровь.       — Элис, — без всякого выражения говорит он.       Петерсон пытается улыбнуться, но его губы лишь продолжают подёргиваться и поджиматься.       — Извините, т-так назвала её к-команда. Легче, ч-чем её классификационный индекс.       Джек возводит глаза к небу, будто несёт вечные страдания, вздохнув и махнув рукой на Петерсона.       — Слушай, просто включи свет. Хочу показать здесь всё Ризу. Кстати, Риз, этот распустивший нюни паренёк — Петерсон. Он возглавляет в этом проекте команду по кибернетике.       Риз виновато улыбается, поднимая правую руку в знак приветствия.       — Привет, рад знакомству. Я работаю у Джека… — рабом — …личным помощником.       Взгляд мужчины замирает на руке Риза, затем устремляется к его виску, очевидно, к нейронному порту. В его измученных глазах мелькает искра.       Джек возмущенно хлопает в ладоши.       — Давай уже! — Петерсон моргает и отводит взгляд, поспешно кивая.       — Д-да, сэр, сейчас, — и исчезает.       — Тебе не нужно быть таким грубым с ним, — шепчет Риз Джеку, скрещивая руки на груди и наблюдая, как Петерсон перебегая от одного учёного к другому и показывая сначала на место, где они стоят, и затем в недра клетки.       — О, ради бога, принцесса, я не грубый. Петерсон умный малый, ему просто время от времени нужно встряхнуться. А теперь смотри.       Кто-то давит на выключатель на длинной металлической панели, и прожекторы начинают загораться, пока не освещают всю пещеру. Джек начинает идти, и Риз следует за ним.       — Видишь это? — спрашивает Джек, показывая на клетку, когда они огибают область, занимаемую импровизированной лабораторией, поворачивая к аквариуму. Слева от них — стена пещеры, скалистая и коричневая, справа — клетка, внутри которой посажены образцы флоры, по-видимому, естественной среды обитания живоглотов. Ризу приходится щурится, но наконец-то ему хоть что-то удаётся разглядеть, огромный тёмный силуэт у прутьев клетки. Они останавливаются неподалёку, всего в трёх метрах от стеклянной стенки и металлической решётки.       — Великолепно, — с удовольствием говорит Джек. Риз вздрагивает.       Оно даже больше, чем ему казалось на видео. Оно свернулось калачиком, и его бок вздымается и опускается от мерного дыхания, радужные чешуйки переливаются на свету с каждым расширением грудной клетки. Оно настолько огромное, что вполне могло бы раздавить их, просто наступив, отбросить в сторону, словно тряпичную куклу. Риз поворачивает голову, прослеживая взглядом длину его позвоночника, до того места, где голова и хвост буквально исчезают под другим его боком.       — Боже, — бормочет он, чувствуя, как пересохло у него в горле. Внезапно живоглот становится невидимым, и Риз в тревоге не смог не отпрянуть немного назад. По воздуху, словно масляным пятном, проходится рябь, и существо снова появляется, всё ещё спящее.       — Живоглоты обычно маскируются, когда спят, — подчёркивает Джек, его глаза чуть ли не светятся от гордости, когда он смотрит на зверя. Его бёдра уверенно наклонены вперёд, ноги расставлены широко. — Насчёт этого же — эридий, или что-то ещё, подпортил его маскировку. Местные умники сейчас работают над этим, — он снова появляется и исчезает, немного сопя во сне. Тварь двигает ребристым боком, от чего у Риза пробегают мурашки по спине.       — Джек, — тихо говорит он, глядя на своего босса. На человека, с которым у него было… что-то типа романа, значит ли это что-нибудь или нет. — Что ты собираешься делать с этим?       Джек поворачивается к нему лицом, отрывая взгляд от существа. Он удивлённо хмурит брови, возможно, от очевидного отсутствия какого-либо энтузиазма у Риза.       — А как ты думаешь? Что я делал с самого начала? Я собираюсь очистить эту дыру. Сделать её по-настоящему обитаемой, а не просто местом, где ты окажешься ограбленным, убитым и съеденным ракком.       Риз сглатывает. Он знает гиперионскую пропаганду не хуже других — даже лучше, учитывая всё его слепое обожание Красавчика Джека в первые годы. Пандора — планета чудовищ, не представителей фауны, но и самих людей, каждый из которых, по мнению Джека, был либо бандитом, либо насильником. Именно из-за этого сотрудники на Гелиосе могли делать свою работу, и при этом спать по ночам.       Но Риз провёл здесь некоторое время… Конечно, Фиона и Саша были воровками, и у них были разногласия, но всё же Риз не считал, что они были плохими людьми. Он и сам видел информацию о поселениях, которые разорял Гиперион, не только бандитских, но и мирных.       — Здесь есть и невинные люди, — наконец говорит он, собравшись духом, встречаясь глазами с Джеком. Он должен был сказать это. Несмотря на комок нервов в его груди, он сжимает руки в кулаки и продолжает. — Ты не можешь просто убить всех, Джек, ты не можешь просто… Это было бы резнёй.       Джек выглядит ошеломлённым от подобного всплеска эмоций, его голова немного дёргается назад, брови подняты вверх.       — Конечно, я здесь не самый высоконравственный парень, и у меня есть свои скелеты в шкафу, но это… Герои так не поступают, — заканчивает он, опуская взгляд на ботинки Джека.       Долгая пауза. Риз концентрирует внимание на собственном дыхании, слушая мягкий гул, издаваемый существом справа от них.       — Кто нахрен сказал, что я собираюсь убить всех? — наконец говорит Джек, вскидывая брови.