Миры и Грани Шестигранника. История 18. "Не время для драконов"

А утром все было буднично. Кроме того, что проснулся Кордис под двумя плащами — своим и Дрейка, потому и не продрог на утреннем ветру. Рыжекосый возился у костра, от которого одуряюще вкусно пахло жареной рыбой — на прутьях шкворчали сочные куски. Видимо, Дрейк наловил еще на рассвете, поднявшись по обыкновению гораздо раньше рыцаря. — Доброе утро, — сонный и зевающий, юноша побрел умываться. Холодная вода мигом помогла стряхнуть остатки сна, так что к костру Кордис вернулся уже бодрый и заинтересованно посматривающий на рыбу. На Дрейка он не смотрел, сейчас юношу волновала лишь возможность позавтракать этой нежнейшей рыбой. Вот как, скажите на милость, может молодой и очень голодный рыцарь пройти мимо такой вкуснятины? Поджаристой, сочной, так и просящей сожрать ее! Дрейк, посмеиваясь, протянул ему прут с тремя кусками и неровно отломанную краюху хлеба: — Приятного аппетита. Кордис пытался есть медленно, но не получалось, рыба сама спрыгнула с прута и нырнула в желудок, увлекая за собой хлеб. — Вкусно, — рыцарь облизнулся и посмотрел голодными глазами вокруг, ища, что б еще такого съесть, завтрак он предпочитал сытный, чтобы подольше ехать до привала. Дрейк вытащил из кострища разогретые остатки вчерашней печеной рыбины, отломил еще хлеба, без вопросов сунул все это Кордису. У него в запасе был еще изрядный кусок окорока, несколько яблок и коврига хлеба, но этим всем можно поживиться ближе к полудню — деревня, насколько он помнил, по пути будет, и не одна, но коль рыцарь хотел попасть в столицу пораньше, задерживаться не стоило. А вот переночевать они остановятся на постоялом дворе. Если, конечно, Кордису не взбредет в голову снова искать ивы. — А ты сам поел? — догадался спросить Кордис, держа последний кусок рыбы. — Конечно. Ешь, — ответил Дрейк и пошел собирать плащи и седлать лошадей. Кордис доел, ополоснул руки и покосился на ивы. Уши снова загорелись, однако юноша решил пока не думать о случившемся. Что толку без конца вспоминать, если он даже толком и не помнит, словно все было во сне. Конечно, в такие моменты, когда ласкают столь бесстыдно, не до вдумчивого рассматривания и осознания… — Залей костер, — велел ему Дрейк. — И котелок промой. Да уж, кто другой уже бы взвился, но Кордис молча поднялся и последовал указаниям спутника. Нет, уже явно не оруженосца. Или оруженосца лишь для виду? Как бы так спросить? Впрочем, решил рыцарь, отношения у них вообще странные, так что еще и таким голову забивать не стоит. И так ясно уже, что обязанности оруженосца на людях Дрейку исполнять придется, а с прочим как-нибудь разберутся. Пока Кордис отмывал котелок, в голову ему пришла еще одна мысль, как всегда, глупая. — Я выполнил твое вчерашнее условие насчет догадаться, кто ты, так? — поинтересовался он. — Верно, — Дрейк упрятал отмытую посудину в мешок, привесил его к седлу и принялся застегивать свою куртку. — Я помню, что обещал подарок. Что бы ты хотел? — Как это что? Как любой уважающий себя рыцарь, разумеется, я хочу дракона, — Кордис смутился и покраснел. — Хотеть можно по-разному, — Дрейк поднял на него смеющиеся глаза, облизнул губы. — Многими, очень многими способами. Каким хочешь ты? — Я подумаю, — величаво ответствовал Кордис. И мимоходом подумал, что надо бы волосы отрастить, а то сейчас уши ничем не прикрыты и смущение выдают за мгновение. Очень хотелось Дрейку посоветовать внимательно изучить «Наставление об утехах любовных» в разделе «Позы для соития приличествующие и неприличные», там этих способов около четырех десятков. Но какой ж рыцарь вслух признается, что данную книжицу читал? Потом вспомнил, что дракон-то вообще существо достаточно древнее, и наверняка и эту и еще сотню подобных опусов читал, а то и написал, уж больно опытен. А от этой мысли продрало каким-то незнакомым прежде чувством, захотелось не то схватить за грудки и трясти, выспрашивая, где это Дрейк так научился ласкать и с кем, не то запретить ему отходить даже на шаг. — Головой о сосну побиться, что ли… — проговаривать итоги размышлений вслух Кордис так и не отучился. — Сосен в округе нет, только ивы, — просмеялся Дрейк и взлетел в седло. — Едем, Кори, успеется еще. Все успеется. — Что именно успеется? — на всякий случай уточнил рыцарь. — И головой о сосну, и все остальное. Дрейк тронул поводья, и Кордису не оставалось ничего иного, как поспешно сесть в седло и последовать за ним. — Интересно, у дедушки тоже оруженосец был какой-то ненормальный? — вслух думал Кордис. — Не удивлюсь, если у нас в роду у каждого рыцаря была печальная судьба таскать за собой оруженосца с секретами. И это еще хорошо, что я не должен тебя в рыцари посвящать. — Не знаю, — отозвался Дрейк, — что там было у твоего деда. А рыцарское звание у меня и так есть. Сэр Дрейк Серрано, рыцарь ордена Розы с Двумя Шипами. — А что это за орден? — удивился Кордис. — Никогда о таком не слышал. Что-то островное? — Эх ты, историю учить нужно. Этот Орден пятьсот лет назад учредила королева Олана, а триста лет назад все рыцари полегли под стенами нынешней столицы, защищая ее от нечисти. Черная волна. Потому я больше не называю это имя и очень редко облачаюсь в латы. — Ск… Сколько тебе лет? Кордис впервые задумался о том, что дракон его намного старше, ну очень намного. — Много. Дрейк намертво замолчал, словно за прошлые три дня выговорил весь свой запас слов на год вперед. Кордис его не дергал, ради разнообразия. Ехал и раздумывал над тем, что удалось узнать. Значит, дракон. Который еще и рыцарь. Ну и вот что с этим бесценным знанием делать, кроме как немного погордиться, что у него в оруженосцах крылатая огромная яшерица? А вот, кстати, какая именно ящерица? Насколько огромная? А какие крылья? И сколько же ему все-таки лет? А огнем он дышит как? А хвост какой? А гребень или рога есть? Короче, юного рыцаря теперь жутко занимал вопрос, как выглядит его дракон. Постойте-ка, «его дракон»? Кордис невольно оглянулся, надеясь, что мысли слышать Дрейк не может, и эту очень уж самоуверенную мысль, от которой аж мурашки по коже, не услышал. Но Дрейк ехал себе, как ехал, с каменной мордой и уставившись куда-то на уши своей кобыле. Рыцарь украдкой перевел дух и принялся размышлять дальше. Какого эта ящерица, например, цвета? Рыжая, как старая лопата? — Белый, — буркнул Дрейк. — И рога медные. Угомонись. — А что, теперь мне даже думать строго по твоей указке и только о том, что тебя устраивает? — строптиво поинтересовался Кордис. Все-таки, мысли он читает. От этого стало как-то неуютно, словно стоишь голый посреди площади, и даже удрать некуда. — Ты сейчас очень громко думал, — поравнявшись с ним, удивительно миролюбиво пояснил мужчина. — После вчерашнего я слышу и чувствую тебя еще сильнее, чем прежде. — Вот уж чему меня не учили — так это громко или тихо думать, — рыцарь готов был выпустить колючки, как разгневанный еж. От воспоминаний о вчерашнем стало стыдно, отчего Кордис злился сам на себя, на Дрейка, на природу, погоду и даже на коня, который как-то медленно плелся. Дрейк протянул руку, взял его за запястье, заставив разжать стиснувшую поводья кисть. — Не злись. Я могу научить. А то, что было вчера — было хорошо. Повторим. Кордис залился краской и постарался думать о бабочках. Это слегка успокоило и отрезвило - да, было хорошо, повторить он очень даже не прочь. И вообще, было бы чего стесняться. Это же нормально, когда к кому-то влечет. Правда, если мужчину к мужчине, вроде, это неправильно, что-то там такое священники вещали вполголоса. С другой стороны, Кордис же не рыцарь храма, странствующий в поисках святой земли с обетом не мыться, не бриться, хранить целомудрие и жрать гусениц. Дрейк фыркнул и сказал: — Слушай свое сердце. Считай его удары. Так проще, чем думать о чем попало. Прости, я помолчу - мне, в самом деле, трудно много говорить на этом языке. Кордис кивнул и принялся прислушиваться к сердцебиению. Сердце, которое вроде как должно было от любви порхать и петь, просто мерно стучало. «От какой еще любви?!»  Так, надо срочно успокоиться, пока он Дрейка в свадебное платье не запихнул. Вдох. Выдох. Повторить в уме приемы Коверли на турнире и найти его слабое место. Он массивней Кордиса, выбить его из седла будет трудно. Может, попробовать опускать щит пониже и первые пару ударов принять на него, а потом Коверли выдохнется. Конь у него не больше Кордисова, нести такую массу ему будет сложнее, а Коверли еще и горячит его обычно. Да, надо просто уклониться пару раз. — Надо ударить в его нагрудник ближе к низу ребер и вбок. Тогда его вынесет из седла. А так, как решил ты, выдохнется конь, но не Коверли, — прохрипел Дрейк, потер горло. — Научить тебя Шурхуу, что ли? — Чему научить? — рассеянно поинтересовался Кордис, переключившись на ребра Коверли и вспоминая, как его вечный противник держит щит. — Шурхуу. Язык драконов. Он проще. — Давай попробуем, — с сомнением произнес Кордис. — Надеюсь, что ты прав. Дрейк вздохнул: он уже был не уверен в том, что рыцарь сумеет воспроизвести хотя бы нужные звуки. В драконьем языке не было никаких «н», «м», «т», «к» и «л», из гласных звуков — только «а», «о», «у» и «э». Но шурхуу дополнялся движениями хвоста и иногда крыльев, потому тот вариант, которому Дрейк собирался учить Кордиса, будет в самом деле проще — беднее и ограниченнее. Кордис смотрел на него с интересом, ждал, когда начнут учить. Узнать, на каком языке разговаривают драконы, было любопытно. Наверное, много всякого шипящего. Дрейк раскрыл рот и в самом деле прошипел что-то, похожее на «хас-с-сш». — Попробуй повторить. — Хас-с-сш, — попытался воспроизвести Кордис. Рыжекосый приподнял брови: надо же, получилось с первого раза. Мало кто из людей мог расслышать все особенности удлиненных звуков и переходы между шипящими. Хороший слух — залог удачи. — Это значит «человек». Хас-с-сш рах-х — «всадник». Кордис всерьез опасался, что на эти тренировки сюда сползутся все окрестные змеи, посмотреть, что там так шипит, однако добросовестно повторил: — Хас-с-сш рах-х. Правильно? Столько шипения… Дрейк усмехнулся. — Ао-оурис-с. — Ао-оурис-с. А это что? — Это не слово. Дракон так поет, когда жаждет любви. — Хм. И что, на этот брачный вопль к нему слетаются все окрестные драконицы? Это было даже забавно, хотя никакой логики в обучении Кордис не видел. — Только оури. — А как драконы размножаются? — Кордис решил все-таки выяснить самое интересное. — Как и люди. Мать рожает драконыша, редко — двух. За всю жизнь может родить трех детей. Кордису представились смешные лупоглазые мелкие драконы размером с лошадь. Хотя детеныши — они всегда умилительней взрослых особей. Сначала милый дракончик в виде шарика на лапках, а потом какой-нибудь Дрейк вырастает. — Ас-сши. Дитя, — продолжил урок Дрейк, усмехнувшись тому, как его подопечный представил драконыша. — Хас-с`ас-сши — человеческое дитя. — Ас-сши. Хас-с ас-сши. По-моему, человеческое горло для такого не предназначено. — Как и драконье — для вашей речи. У меня после говорильни язык болит, — пожаловался Дрейк. — Но ты ведь сейчас человек, — не понял Кордис. Дорога постепенно расширялась, стали попадаться вырубки. Впереди было село, по меркам королевства даже зажиточное. Чувствовалось приближение к столице. — Человек. Но мне даже за сотни лет не стало привычнее говорить звуки, которых в нашем языке нет. Остановимся на ночь здесь? — Да, выглядит село неплохо, думаю, постоялый двор у них приличный, — Кордис разглядывал аккуратные домики. На воротах шуршал под ветром криво отпечатанный и наклеенный плакат. Но свежий, судя по тому, что бумага не успела порыжеть от солнца, а краска — выцвести. — Новый указ, хм? — Сейчас прочитаем, — Кордис подъехал к указу, придержал нижний край. - Так, что у нас тут… Это было объявление — уже официальное — о Большом Королевском турнире, там же была указана сумма первого приза. У Кордиса загорелись глаза. — Дрейк, только послушай: пятьсот золотых монет! И победитель получит право открыть бал с принцессой! Рыжекосый хмыкнул, склонил голову, показывая, что слышал и принял к сведению. — Я должен победить! — все мысли Кордиса теперь были захвачены только одним. — Или хотя бы не очень быстро вылететь, — добавил он, поразмыслив. — Но победить все-таки больше хочется. Ему очень хотелось увидеть принцессу, посмотреть на дворец, на столичную знать. А еще такой приз… На пятьсот золотых все баронство его отца могло прожить безбедно год при должной экономии. Бешеные деньги! Можно было бы перекрыть крышу замка, подлатать мост, купить сестрам тканей на платья, да и отложить в приданое немного золота… — Я точно должен победить. Дрейк! — Победишь, — обронил тот, пожав плечами. — Если будешь слушать, что говорю. Кордис рьяно закивал, готовый следовать всем указаниям спутника. Он не сомневался, что Дрейк способен привести его к победе. — Заедем в Хорст. Заберу свои латы. Тренироваться будешь на мне. Кордис осмотрел его с сомнением, прикидывая, насколько Дрейка хватит, потом вспомнил, что тот тоже рыцарь. — На тебе так на тебе. Можно было бы проехать еще немного, но тогда ночевать пришлось бы в чистом поле, а хотелось — на нормальной постели. Дрейк хмыкнул, поймав мысль Кордиса о том, что он рыцаря избаловал. Но не ответил. И в этот раз рыцарь не стал возмущаться его молчанию, видимо, проникся тем, что говорить дракону даже в людском облике непросто. Или просто все его мысли были забиты предстоящим турниром и балом. О чем думал Дрейк, Кордис даже близко представить не мог. Тот по обыкновению кратко потребовал комнату, ужин и бадью с водой для господина. Сам ушел обиходить лошадей и искупаться у колодца. Ему горячая вода была не особенно важна. После мытья Кордис растянулся на постели, все так же мечтательно улыбаясь. Королевский турнир. Он и не ожидал, что ему когда-нибудь доведется принять в нем участие. Сперва казалось, что денег не будет на приличные доспехи, потом — что победить на турнире он не сможет. Но нашлись деньги, оказалось, что Кордис неплохо умеет выбивать из седла противников, а до столицы оставалось совсем немного. — Я такой счастливый. Вернувшийся Дрейк молча распотрошил баул с доспехами и принялся их осматривать, хмуро и сосредоточенно, как всегда. Что-то протирал промасленной ветошкой, что-то подтягивал, проверял, как гнутся сочленения латных перчаток и ходит забрало. Потом вытащил меч и секиру, придирчиво осмотрел, проверил остроту. — Большой турнир — очень опасное занятие, — наконец, соизволил разомкнуть рот. — Из семи десятков погибают минимум десять рыцарей. Но сейчас соберутся все, даже безземельные, значит, девяносто — сто участников, может и больше. — Я уверен, что у меня получится. И ты же обещал мне помочь, — Кордис перевернулся на живот, уставился на Дрейка. — Ты ведь поможешь, правда? — Помогу подготовиться. Но драться ты будешь сам, и это будет тяжело. Три дня турнира… — Я должен справиться со всеми. Первый приз обязан стать моим, — упрямо заявил Кордис. И зевнул на последнем слове. Сказать Дрейку, что он может спать на кровати или сам догадается? — Спи, — мужчина принялся собирать латы, причем так, что умудрялся ими не греметь. — Добрых снов. — А бывают злые? — голос Кордиса был совсем сонным. — Бывают, — буркнул Дрейк. — Но у тебя не будет. Спи. Заснул Кордис мгновенно, перевернулся набок, подложил руку под голову, скинув подушку на вторую половину кровати, которую не занял, признав право Дрейка на нее. Проснулся он на удивление рано, ведь и уснул довольно рано. И пробуждение было очень и очень необычным. Взять хотя бы то, что он до сих пор еще не просыпался в жарких, как преисподняя, объятиях чужих рук и от того, что в поясницу ему упирается что-то столь же горячее. И это явно не было рукоятью Дрейкова кинжала, хотя по твердости и не уступало ей. Объятия радовали в утренней прохладе, второе же обстоятельство повергало в смущение и размышления о том, как бы выпутаться из этой щекотливой ситуации. С другой стороны, сам Кордис тоже спокойствием некоторых частей тела похвастать не мог, что смущения только добавляло — вот уж до чего отношения с Дрейком не докатывались, так это до рукоблудия в его присутствии. Он попробовал пошевелиться, но руки рыжекосого пресекли эти попытки, сжавшись еще крепче. А то обстоятельство, что спал Кордис всегда обнаженным, не добавляло ни капли уверенности в себе. Особенно когда Дрейк передвинул одну руку на его живот, совсем близко от источника беспокойства. Кордис попробовал эту самую руку подвинуть повыше, вот чем плохо, например, устроить ее на поясе? Это было не проще, чем попытаться вручную передвинуть замковый мост. Шершавая ладонь, наоборот, сдвинулась еще ниже, вжимаясь в его кожу, задевая жесткие волоски. Кордис всерьез задумался о том, что стоит Дрейка разбудить, для этого желательно хотя б высвободиться — не орать же на всю комнату, радуя всех, кто может услышать. Рыцарь заерзал, пытаясь перевернуться. Лучше бы он лежал тихо! Его движение то ли разбудило Дрейка, то ли просто вплелось в его сон, потому что дракон за спиной тихо рыкнул, прихватил зубами кожу на загривке, а его рука по-хозяйски обхватила, сжала, заставляя Кордиса задохнуться и тихо заскулить от всплеснувшегося внутри желания. Хотелось… Он сам не понимал, чего ему хотелось больше: чтобы его выпустили, или чтобы Дрейк продолжал ласкать. Нет, все-таки последнее, очень уж были у дракона умелые руки. Наловчился за свои сотни лет. Кордис себя чувствовал как в капкане, не дернуться, не вывернуться. Но ловушка была довольно приятной, желание выбираться сошло на нет, уступая место совсем другим, более прозаическим желаниям семнадцатилетнего тела, жаждущего поутру ласк, можно даже не томных. Томным то, что творил с ним дракон, не назвал бы и придворный враль-стихоплет. Скорей уж наоборот, это было действо, заставлявшее Кордиса чувствовать себя сгорающим в огне, хрипло выдыхать ругательства и вжиматься ягодицами в чужую плоть, благодаря всех богов за то, что между ними пока еще есть тонкая преграда в виде подштанников Дрейка, не снятых им по своему обыкновению. Иначе, Кордис боялся, все закончилось бы совсем не рукоблудием. А пересекать черту, отделяющую их от того, чтобы стать в самом деле любовниками, он был пока не готов. И не знал, будет ли готов вообще. Пока что его все и так устраивало, хотя он честно попытался покопаться в себе и поискать намек на вожделение большего, чем просто спать в обнимку с Дрейком и ласкаться с ним же. Не нашлось. Да, руки у дракона горячие и ласковые, губы тоже. Но даже любопытно не было, а каково это — полностью познать мужчину. То ли дракон не желал этого и сам, то ли он был все же не настолько виновен в том, что творилось с ними обоими. Звезд на сей раз было не меньше, удовольствие же было чуть иным, как ему казалось. Хотя не настолько он и разбирался пока еще в гранях и оттенках плотских утех, чтоб здраво судить. Дрейк разжал руки, позволяя ему выбраться из постели. А когда Кордис повернулся, рыжекосый сосредоточенно слизывал с ладони его семя и довольно жмурился. — Доброе утро, — Кордис даже не сильно покраснел. — Приятное пробуждение. А что еще сказать? В речах подобного толка рыцарь не был искусен от слова совсем. А Дрейк наверняка и так знал, что Кордису было очень хорошо. — Ша-ах ас-сар, — Дрейк поднялся с постели, ничуть не стесняясь того, что его собственные проблемы с возбуждением еще не решены. — Доброе утро. Руку помощи Кордис протягивать не решился, натянул штаны и умчался искать воду для умывания. Ласки - это, конечно, хорошо, но в столицу следовало поторопиться по одной простой причине — пока там еще остались незанятыми приличные комнаты на постоялых дворах, а то наедут всякие рыцари, прочитавшие свежий королевский указ… К моменту, когда он умылся, Дрейк уже заказал сытный завтрак и ждал его в общем зале. Уехали они тотчас, как расплатились и оседлали лошадей. Дрейк тоже понимал, что стоит поспешить. До столицы — неделя пути. Если постараться, можно управиться и за пять, а Хорст как раз по пути. — Скоро начнут по дороге попадаться другие рыцари, — заметил Кордис. — Надеюсь, обойдется приветствием. Он волновался с каждым часом все сильнее. В голову лезли всякие мысли вроде: не повернуть ли обратно. Но он упрямо гнал их подальше. Дрейк фыркнул: — Когда я носил свой герб на котте, среди рыцарского сословия было принято приветствовать друг друга, а не пытаться убить до турнирного ристалища. — А это смотря, кто именно попадется, — философски отозвался Кордис. — Кто-то может поклониться и уехать, кому-то очень захочется прирезать сразу, не дожидаясь встречи на турнире. Меньше соперников, больше шансов на победу, а кто будет искать в лесу рыцаря с оруженосцем, которых никто нигде не ждет? — Но тебя-то ждут. Дрейк отпустил поводья — умная лошадь бежала за конем Кордиса сама, проверил, как вынимаются из ножен клинки. — Дрейк, а почему ваш орден так странно именовался? — не утерпел юный рыцарь. Про себя поклявшись отыскать хоть что-то о тех временах и ордене Розы с Двумя Шипами. — Потому что у ее величества был рыцарь-телохранитель, в совершенстве владевший двумечным боем. Он стал первым братом Ордена. — А это не ты, случаем, был? Кордиса бы это уже не удивило. — Нет. Это был мой учитель. Первый человек, который обучил меня драться вашим оружием. Кордис кивнул, прислушался. Показалось, что где-то раздается цокот копыт. Но затем все стихло. Вот так накрутишь себя на встречу с собратом-рыцарем в кустах, а потом вздрагиваешь. — Надень кольчугу, Кори, — выдернул его из тяжелых размышлений голос Дрейка. Тот уже добыл тяжелый позвякивающий сверток из мешка и деловито разворачивал его. — Мне не послышалось? — Кордис быстро облачился в броню. — Кто-то есть в этом лесу. — В этом лесу есть много кто, — меланхолично усмехнулся мужчина и подъехал ближе, накидывая на Кордиса сверху плащ. — Едем. Пришпорим лошадей, до Хорста можно успеть и сегодня. Кордис похлопал коня по шее, тот вздохнул, дернул губами какую-то травинку и порысил вперед, постепенно ускоряясь.