Black Pearl

Почти каждый второй в институте говорил о новом учителе зарубежной литературы. Даже омеги, которые уже находились в парах, не отказывали себе в удовольствии деловито заметить, что у преподавателя очень интересный запах или что у него есть чувство стиля. И хотя так поступали не все, альф больше злило такое внимание к новой персоне со стороны омег, ведь они оказывались, говоря простыми словами, в пролете. Не то чтобы Чонину это все не нравилось, просто слишком шумно. Ему было все равно, а когда в кафетерии слышались взволнованные вздохи от девушек-омег о том, что они просто уверены в том, что Ву-сонсеним их истинный, ему становилось смешно. Чонин не был ярым сексистом, но что-то внутри подсказывало, что большинство этих девушек вздыхают так каждый раз, когда видят симпатичного альфу. За долгий срок обучения Чонин привык к такому ажиотажу, через пару дней общее волнение спадёт. Но сейчас Ву Ифань, точнее Ву-сонсеним, даже поесть спокойно не может, постоянно ловя на себе взгляды учеников. Чонина все это забавляет, он давно научился смотреть на так открыто, как остальные, делать невозмутимое лицо и заниматься другими делами, когда его внимание приковано к чему-то другому, или кому-то. -Ты слишком много ешь, - вдруг произнёс Бекхен, отвлекаясь от телефона, - опять будешь жаловаться, что тебя тошнит. Чонин только пожал плечами, отправляя в рот морковку. В последнее время он и вправду стал есть больше, даже если он плотно поест дома, то в университете уже после первой пары он захочет снова. -Может ты скрываешь от меня что-то? - прищурился друг. - А то вон какой живот...отъел. -Если причиной увеличения моего живота станет что-то кроме еды, ты узнаешь об этом третьим, - тихо засмеялся Ким, доставая из сумки телефон. -Хорошо, - недоверчиво протянул Бэкхен. - Стоп. А почему не первым? - омега возмущённо стукнул ладонью по столу. -Ну, потому что первый, как не крути, узнаю я, потом отец ребёнка, ну, а потом уже и ты, - Чонин снова пожал плечами. - Зарубежная литература. Вставай давай, а то опоздаем. До пары оставалось десять минут, хотя сам преподаватель ещё не спешил покидать кафетерий, да и навряд ли ему позволят этот сделать. Сегодняшнее занятие, к удивлению Чонина, прошло довольно тихо. Ву-сонсеним устроил вводную пару для знакомства со студентами. В кабинете была слишком умиротворенная обстановка, то ли запах альфы так действовал на студентов, то ли он сам создавал такой уют, что студентам не хотелось обсуждать что-то кроме китайской литературы. Только иногда проскальзывали вопросы о жизни сонсенима за границей, но он умудрялся отвечать на них довольно коротко и снова возвращался к теме занятия. Чонин мало принимал участия в разговорах, больше слушал. Удобно устроив руки на столе, а на них подбородок, он смотрел на мужчину из-под полуопущенных век, ему даже показалось, что сонсеним улыбнулся ему, нет, мужчина, конечно, улыбался на протяжении пары, но эта улыбка показалось Чонину особенной, будто действительно только для него. Даже когда прозвенел звонок, кабинет не наполнился привычными громкими разговорами. -Ким Чонин, - мягкий голос остановил его у самой двери, - задержись, пожалуйста. Когда дверь закрылась за последним студентом, Чонин, ухмыляясь, развернулся к преподавателю. -Вы что-то хотели, Ву-сонсеним? - с усмешкой проговорил он, подходя к учительскому столу. Мужчина тихо засмеялся и облокотился о стол. -Ах да, я забыл, "на работе мы студент и учитель", - проворчал он, передразнивая Чонина. - Как ты себя чувствуешь? -Бэкхен сегодня сказал, что я поправился, - оказавшись рядом, Ким прикрывает глаза и тут же оказывается в тёплых объятиях своего истинного. -И ты сказал ему причину? -Он, мне кажется, догадался, я, конечно, все отрицал, но он не такой дурак, - Чонин блаженно улыбнулся, когда почувствовал ладонь альфы в своих волосах. Чонин любит весну. Ифань пахнет весной. -Фань, поехали домой, я спать хочу, - Ву тихо засмеялся, выпуская омегу из своих объятий. Чонин рад тому, что заканчивает институт и ему не придётся брать академический отпуск. Но оставшееся время он будет смеяться над омегами, которые пускают слюни на его альфу, а сам все так же украдкой продолжит смотреть на него, но только так, чтобы никто не заметил, даже сам Ифань, который никогда не скажет ему, что он чувствует все его взгляды.