Black Pearl

Кенсу с замиранием сердца просматривает результаты последних анализов своего пациента. На улице глубокая ночь, но он до последнего не хочет уходить из своего кабинета, раз за разом пролистывая толстую медицинскую карту, вкладывая в неё новые результаты и снимки, записывая наблюдения. Он уже убирал папку в стол, когда в дверь постучались. Теперь перед ним были ещё несколько листов, которые позже будут прикреплены в медицинскую карту. Но это позже. Сейчас он вчитывается в каждое слово, стараясь не упустить ничего, точно впитывает в себя текст, строчка за строчкой, словно от той внимательности, с которой он прочитает текст, изменится его содержание. Мужчина откидывается на спинку стула, потирая виски. Он снова достаёт папку и улыбается, когда на глаза попадаются несколько фотографий лысого, после химиотерапии, мальчика. Проходя по коридору, он замечает свет в одной из палат. Кенсу соврёт, в первую очередь, себе, если скажет, что не собирался идти именно в эту палату. -Добрый вечер, Лухан, - тихо произносит мужчина, улыбаясь, и без приглашения входит внутрь, прикрывая дверь. Ему не нужно разрешение или приглашение. Оно у него пожизненное. -Доброй ночи, хен, - улыбается парень, устраивая книгу на своей груди. Лухану восемнадцать, но из-за процедур, которые он регулярно проходит, и лекарств, которые, казалось, ещё больше подорвали его здоровье, он слишком худощав и бледен. Волосы и брови слишком светлые, они начали расти только полгода назад. Из-за того, что сделала с ним болезнь, Лухану можно с натяжкой дать только шестнадцать. -Как? - кивает Кенсу. -Болит немного, - все же улыбается Хань, понимая, о чем спрашивает врач и кладёт ладонь на живот, где должна быть повязка. -Ты ведь знаешь, - выгибает бровь Кенсу, присаживаясь на край кровати и кладя ладонь поверх чужой. -Да-да, не говорить, что не болит, только для того, чтобы ты не расстраивался, - парень смешно закатывает глаза и смеётся, - я соскучился, - шепчет он, сжимая ладонь мужчины. До Кенсу - лечащий врач Луханя. Они встретились, когда парню было всего двенадцать и он, отплевываясь кровью и плача, обещал старшему брату, что не умрет. Кенсу только недавно перевели в детское онкологическое отделение. И первое, что он увидел, это совсем хрупкое тельце на каталке, что увозили все дальше от рыдающего Чунмена, как он после узнал, брата Луханя. Прошло шесть лет. Пять из них Хань провёл в больнице, если не живя в ней, то очень часто приходя, а Кенсу всегда был рядом, потому что в первый же рабочий день пришёл к главному врачу и стал умолять его доверить ему мальчишку. Кенсу стал ему другом. Совсем недавно и парнем. -Я тоже, - тихо произносит Кенсу, прижимая тонкую ладонь к своим горячим губам. Первый раз они поцеловались в тот момент, когда Хань, начитавшись книг, чуть ли не плакал, заявляя Кенсу, что умрет так и не познав настоящих чувств. -Останешься? - Хань двигается к краю кушетки, зная, что Кенсу не уйдёт из его палаты. До снимает сначала халат, а потом пиджак и ложится на кровать, тихо смеясь, когда Хань шуточно возмущается, что он кряхтит, как старик. Он прижимает парня к себе, стараясь на задевать швы, тот лишь утыкается носом в тёплую шею и полностью отдаётся тому, кто стал роднее всех за это время. Кенсу перебирает светлые волосы даже после того, как слышит мерное посапывание и наконец-то даёт волю чувствам. Он давно научился плакать беззвучно и незаметно, чтобы не пугать Ханя ещё больше. Доктор зарывается носом в волосы, обещая, что не отпустит Луханя. Никогда. Он не позволит ему уйти и оставить после себя только воспоминания. Ему плевать, что анализы показали, что парень не сможет долго прожить после операции. Он не позволит. Не знает как, но не позволит. Лухань чувствует, как его подушка снова намокает от чужих слез. Он понимает, что скоро проиграет. Сегодня на своей подушке он снова увидел кровь. Лу крепко прижимается к Кенсу, притворяясь, что спит. Он не плачет. Нет.