Госпожа из поместья Стефанс.

Я не уверена в том, что все будет так, как мне бы того хотелось, но надежда - это великое таинство, сокрытое от нас, то, что мы не можем понять, осознать и направить в нужную сторону. Я знала многих, кто был столь одержим надеждой, что в скором времени сходил с ума. Так что вот тебе мой первый совет - сдерживай себя. Я знала Констанс задолго до того, как ты появилась на пороге ее поместья, я знаю каждый уголок, каждый коридор. От меня не спрятать чего-то, не утаить, так что не пытайся причинить боль той, что я люблю. Я уступила тебе в этой борьбе, я знаю, что она не сможет простить мне моих грехов. Не сможет больше доверять, не подпустит к себе. Не забывай о том, что ты все еще прислуга, так что сдерживай свой пыл, смотри, чтобы твоя известность тебя не погубила. Береги ее. Помни, что под твердой кожей скрывается невинная душа. Она все еще ребенок, который повзрослел слишком рано. По природе своей в мире вовсе нет взрослых. Все мы дети: кто-то в меньшей, кто-то в большей степени. Констанс старается решать проблемы без обдумывания обходных путей в случае неудачи. Будь рядом, чтобы помочь ей в трудную минуту, когда она потерпит поражение. Не сообщай ей о том, что получила от меня письмо. Она тут же попросит его, а ты не сможешь ей отказать. Но то, что здесь написано, должна знать и понимать только ты. Она глубоко внутри принимает факт того, что не всегда в состоянии что-то изменить, но говорить об этом вряд ли готова. Она не всегда готова встать на защиту чьей-либо чести, но друзья для нее - самое родное и святое, так что помни, что она всегда защитит тебя. Ее мучили кошмары, ее унижали люди, ей было слишком больно, чтобы быть нежной. Но ты могла заметить тот просвет, который не давал ей забыть о своей человечности. Она никогда не гналась за чистотой крови и именно поэтому не испорчена богатством и роскошью. Знала бы ты, как тяжела ноша на ее плечах, и как порой она разочарована отсутствием выбора. Мне не хотелось причинять ей боль, меня терзала ревность и ненависть к себе. Возможно, она расскажет тебе всю историю, начиная с невинного знакомства двух запутавшихся людей. Но все началось намного раньше, именно поэтому исход у истории другой, не вписывающийся в рамки нашего сознания. Она очень любит французский, потому что ее мать знала его в совершенстве и некогда занималась с ней. Эта единственная память о тех временах, когда ее сердце билось ровно и не было сомнений в том, что любовь есть, и она окружает нас на протяжении всей нашей жизни. Я бы могла писать о ней вечность, но бумага не будет ждать, да и ты уже устала разбирать неровные буквы, написанные дрожащей рукой. Она сделает наследницей тебя, и это даст тебе власть. Но не теряй головы и будь так же сдержана, как и Констанс в свое время. Это самый верный путь, который позволит тебе прожить жизнь ярко и без особых трудностей. Мэри отложила письмо в сторону и посмотрела на спящую Госпожу. Прошло несколько дней, и теперь все могли спать спокойно. Больше не будет ночных криков и страха, что утро начнется с того, что плотник будет забивать гвозди. Констанс медленно, но верно шла на поправку, хотя все еще была слаба. Мэри не отходила от ее постели, чтобы в случае пробуждения Госпожи, быть рядом и помочь ей. Да, она не забыла того, что прежде всего она служит ей, а потом уже является чем-то большим, хотя говорить о чувствах в данный момент было бы слишком глупо. Никакие чувства не могли бы спасти Констанс в ту ночь, если бы не быстрая работа доктора и хороший уход Мэри. Никакие бы чувства не дали Грейс сил остаться и посмотреть в глаза той, что когда-то ее любила. Только время решало, чему быть. Время было и есть - лучшее лекарство от всякого недуга. Болезнь души или тела - время позволит забыть о боли, если вы наберетесь терпения. И время никогда не отберет у вас надежду, ориентир в ночном небе, указывающий верный, пусть и сложный путь. Первое, о чем спросила Госпожа, когда пришла в чувства, было ее местонахождение. После прозвучал вопрос, адресованный Грейс, но ответа на него не последовало, после чего девушка поняла, что подруга оставила ее. Она распорядилась, и несчастный отец получил несколько тысяч в знак глубочайшего сожаления. Это не вернет ему дочь, но позволит создать для других лучшие условия. Констанс хотелось лично извиниться за смерть невинного человека, но она была слишком слаба, чтобы просто поднять голову, что уж говорить о том, чтобы сесть или вовсе подняться на ноги. А казаться совсем уж беспомощной в глазах старика ей не хотелось. - Мэри, отдохни, Анна посмотрит за мной, - Констанс повернула голову к окну и увидела родной силуэт, повернутый к ней спиной. - Но я должна, я ведь служу вам, Госпожа, - сердце Мэри забилось чаще, но она не стала поворачиваться к Госпоже лицом. - Мне служит почти что полсотни человек, и один из них в состоянии заменить тебя хотя бы на время. - Но, - Мэри хотелось возразить, но она одернула себя, потому что помнила, что главное - соблюдать правила. - Не заставляй меня злиться на тебя, это не приносит мне никакого удовольствия. Иди, займись чем-то более приятным, сходи в библиотеку, попроси Бигля запрячь карету или же приготовить жеребца для езды верхом. Осмотри поместье, изучи каждый уголок, прочти новую книгу, чтобы потом прочитать ее мне уже без ошибок в каждом третьем слове, - девушка закашляла и поморщилась. - Будь гостем, а не слугой хотя бы этот день. - Так непривычно... - Констанс ее перебила. - Так непривычно знать, что я - человек? Что ж, я и сама забыла о том, что могу им быть. Но жизнь всегда преподносит нам сюрпризы, Мэри, и от этого не спрятаться. Иди и позови Анну, пусть она принесет мне теплого молока. - Я могу... - Мэри, - Констанс повысила голос и закашляла еще сильнее, ее легкие горели от боли, и морфий не помогал так хорошо, как того бы хотелось: она много спала и сильно потела, но как только липкие веки разлеплялись, боль проникала в каждый уголок ее тела, заставляя скулить.

***

Спустя почти что месяц Госпожа наконец-то смогла покинуть комнату и прогулять по саду. Не больше часа, чтобы, не дай Бог, заболеть и возможно вновь слечь уже с осложнениями, но все же размять ноги и наконец-то почувствовать приятную прохладу на лице. Мэри сопровождала ее во время всех прогулок и говорила о том, что смогла узнать, будучи "гостем" в этом поместье. - Я поняла, что здесь не хватает жизни, когда вечерами солнце почти что не освещает большую часть поместья, - Мэри улыбнулась и поправила накидку, которую Госпожа успела накинуть на ее голые плечи. - Я бы не сказала, что поместье пустует. Просто все боятся его главного жителя. И я привыкла к тишине, которая поселяется здесь вечером и уходит только с восходом солнца. Ночь - время, чтобы подумать. И я уверена, что каждый из них перед сном думает о том, что достоин лучшей жизни, но после он еще раз обдумывает все и понимает, что жить здесь - не так плохо, как кажется. Я плачу им хорошие деньги и даю свободу, требуя с них лишь дисциплины и четкого выполнения моих поручений и приказов. Но после всего того, что я пережила за последнее время, я поняла, что стоит быть более лояльной к людям. Более терпимой, уметь прощать их. Вчера ко мне зашла Анна, просто так, спросила, все ли хорошо и не нужно ли послать за доктором для осмотра, когда я попросила сделать мне настой от головной боли. Возможно, они смогут полюбить меня. Но я никогда не потребую от них этого. - Они любят вас, просто сами того не замечают. Любовь кроится в мелочах. Об этом пишут все писатели. Любовь - это воздух, которым мы дышим, вода, которую мы пьем каждый день. И все это принадлежит нам в равных долях. - Ты так быстро повзрослела. Я и не заметила, как из невинного ребенка ты стала девушкой с собственным мнением, пусть еще и сомневающейся во многих вещах, но уже понимающей, что жизнь намного сложнее, чем может показаться изначально, - Констанс остановилась возле маленького фонтана и посмотрела на небо. - Знаешь, если закрыть глаза и дать ветру вдоволь ласкать твое лицо, слушая при этом журчание воды, можно с уверенностью сказать, что твои мысли в скором времени начнут выписывать только одно слово "океан". А еще через несколько секунд сердце заноет от чувства, схожего с любовью. И тут самое главное - не перепутать любовь и сильное желание. - Si tu l'aimes, même dans dix ans, tes sentiments ne fanent, même pour le plus petit et une petite partie.* - Я смотрю, тебе очень понравился французский язык, - Констанс засмеялась, и этот звонкий смех вернул ей былое чувство свободы. - Так же, как и вас, Госпожа. Возможно, мое произношение убивает всю его красоту, но в голове все звучит как нельзя прекрасно. - Ничего, времени еще так много, чтобы выучить десятки языков и забыть их так же стремительно. - Госпожа, можно задать вам вопрос? - Мэри держалась более уверенно, но все равно страх пожирал ее изнутри. - Если он не заставит меня краснеть, - как же было легко на душе в этот самый момент. - Вы смогли бы простить госпожу Грейс? - Она сама выбрала свой путь и от моего прощения ничего не зависит. Она найдет свое счастье и доживет те годы, что даны ей не хуже нас с тобой. Мне жаль, что я не была счастлива с ней, но я благодарна ей за урок жизни. Она - не плохой человек, но любая ложь делает нас грубыми и злыми, потому что любая ложь отнимает слишком много сил. Но неужели тебе хочется говорить о таких вещах сейчас? - Нет, но мне так грустно видеть ваши глаза, когда вы вспоминаете ее. - Я вспоминаю не ее, а то, что было в те самые минуты, когда жизнь покидала мое тело. Мне почти что нечего было вспомнить, не с кем было проститься, некого было сжать в объятьях напоследок, чтобы запомнить запах самого родного человека. Многое переосмысливаешь в подобные минуты. Находишь новые прелести жизни, новые смыслы. Мэри едва коснулась руки Госпожи, а спустя несколько секунд уверенно сжала ее. Она сделала шаг в сторону фонтана, и уже через полминуты уверенно стояла на мраморном бортике. Рука Госпожи все еще была в ее руке, и тепло такого родного, но при этом такого далекого тела дурманило рассудок. Теперь она была выше, но едва ли на несколько сантиметров. Глаза цвета эбонита смотрели прямо в душу, но не были столь холодны, как казались в первые дни пребывания Мэри в этом загадочном поместье. И она могла бы стоять так вечность, если бы не время. Через минут десять им уже нужно было возвращаться назад, тут же распоряжаясь, чтобы для Госпожи налили горячей воды в ванной. - Ты никогда до этого не была так уверена, - Констанс начиналось нравиться подобное поведение юной, но уже столь решительной особы. - Что дало тебе силы? - Любовь, - и возможно весь этот момент был слишком уж наигранным, но слова, что были произнесены в полной тишине этого места, были чистой правдой. Отрицание всего происходящего - самое неразумное занятие. А самое глупое, что только можно сотворить, это с самым жестоким хладнокровием оттолкнуть человека. Вернуть его в тому месту, с которого все началось без права на сохранение. Без права на что-либо, без права хоть на какую-то надежду. И Констанс помнила, как больно бывает тогда, когда так поступают, когда тот, в кого ты верил, кого считал самым дорогим и нужным в жизни человеком, причиняет боль, от которой нет лекарства и даже смертельная доза морфия не облегчит страдания твоей души. - Ты самое невинное создание, которое когда-либо попадалось в мои сети. И если раньше все это было для меня развлечением, то теперь я вижу суть. Я вижу то, что до этого воспринималось мной, как забава для души и тела. Я вижу жизнь. Я вижу тебя, - Констанс нежно обвила второй рукой талию девушки, чтобы та точно не соскользнула с мраморного бортика. - А что видишь ты, Мэри? - Звездное небо в ваших глазах, - этот неробкий поцелуй запомнится ей надолго, потому что он станет той точкой невозврата, точкой отсчета. Горячие губы бывают нижнее всяких слов, пусть и пугают в первые секунды. Но они так настойчивы, что Мэри сдается. Пусть будет так, как и должно быть, и если завтра ей гореть на костре, сегодня она готова сгореть здесь, в этом саду, возле спасительной воды, которой она так и не воспользуется. * Если любишь, то даже через десять лет твои чувства не угаснут даже на самую маленькую, незначительную часть.