***
- Ты бы не могла мне помочь? - тяжелое украшение хотелось снять как можно быстрее, чтобы плечи почувствовали легкость. - Все хорошо, Госпожа? - тонкие пальцы Мэри пытались справиться с хитрым замком. - Да, а что? Тебя что-то тревожит? - Констанс старалась проявлять как можно больше нежности, хотя она давно забыла об этом чувстве. - Вы ничего не сказали после скачек, я подумала, что вы огорчились. Вы ведь так хотели, чтобы я победила, чтобы мистер Фарэй наконец-то понял, что вы являетесь для него соперником. - Главное, что ты пришла к финишу, остальное - детские капризы моей души, которые скорее смешат, нежели кажутся по-истине важными. Почти что все наездники - профессионалы своего дела, для них скачки с девушкой так же оскорбительны, как и отказ женщины, которой они готовы отдать собственное сердце на растерзание. Они были довольно грубы, один чуть не скинул тебя на повороте, хорошо, что Бигль научил тебя твердо держаться в седле, а твоя форма хорошо защищает тело от травм. Но не дай Бог, он бы скинул тебя. В тот момент я поняла, что больше не хочу подвергать тебя такому риску. Даже если это будет единственным выходом доказать что-то - я не позволю тебе выйти на ипподром. - Вечный страх не помогает нам жить, -Мэри лишь улыбнулась, вновь возвращаясь в постель. - Страх лишь путает рассудок, заставляет нас ошибаться намного чаще. - Страх делает людей сильнее, Мэри, помогает нам находить новые пути, когда, казалось бы, выхода нет. Так что не считай мои опасения - чем-то смешным, - Констанс слегка повысила голос. - Мне больше известно о тайнах человеческой души. Мне знаком страх во всех его обличиях, и данный вид - лишь услада глаз и уст. Это правильный страх, страх утраты, который, будь он в меру, делает людей решительнее и смелее. - Вы боитесь потерять себя или же кого-то другого? - подобные игры были в новинку, но забавляли и Мэри, и Констанс. - Глупо задавать подобные вопросы, чтобы услышать до боли знакомый ответ, Мэри. Они никогда еще не были столь близки, никогда еще не говорили столь честно и открыто. И эта новая, не знакомая им страница, казалась была прочитана уже до дыр, но все еще не до конца понятна. Констанс не спешила, не требовала, она поняла, что подобная политика делает из людей рабов, но никак не тех, кого стоит любить и желать всю свою жизнь. Мэри же впервые за долгие недели смогла почувствовать свободу. Свободу во всем, что только приходило ей в голову. Больше не было страха, боли и противоречий с собственным "я". Теперь она могла честно говорить все то, что приходило ей в голову, могла попросить что-то, не боясь грубого отказа. Но никто из них не спешил, не считал это нужным. Плыть по течению было намного приятнее, чем бороться с ним. Легкие поцелуи в саду, улыбки во время ужинов, тайные послания в разных тайниках, которые они сами нашли. Нет слов "я люблю тебя", есть поступки, которые говорят намного лучше всяких слов, давно потерявших былой смысл. Они могут часами изучать дуг друга, касаться губами горячей, тонкой кожи, зарываться пальцами в волосах, но никто из них не решился на что-то большее. Констанс боялась за Мэри, а Мэри считала, что Госпожа просто не желает ее так сильно, как того бы хотелось. Жить стало проще, привычные вещи заиграли иными красками, быт перестал быть чем-то до боли в животе тошнотворным. Больше не было алкоголя, бессонницы или же страха, только редкая, но уже не такая сильная боль утраты, чего-то действительно ценного. Констанс скучала, но не могла найти в себе силы написать подруге, не могла найти в себе прощения, чтобы облегчить собственные муки. Она могла лишь ждать, молитвы вряд ли будут услышаны Богами, ведь им вечно нет дела до своего творения. - Может быть, я не всегда бываю честна с тобой, но мои опасения не должны тебя смущать, а тем более забавлять, - Мэри положила голову на грудь Госпожи и улыбнулась. - Ты знаешь, что я виню себя за всю ту боль, что тебе пришлось пережить. Но я не могу просить тебя забыть все это. Это не в моей власти. - Так же, как я не могу просить вас быть ближе, - тихо ответила девушка. - Вы стеснялись своего тела все эти годы, а теперь вы вовсе лишили себя силы воли. Шрамы не делают людей плохими, уродливыми или же странными. Людей меняют их поступки, и вы сами говорили мне об этом не так давно. Так почему я не имею права прикасаться к вашей коже, почему я не могу вдохнуть ее аромат и осознать, как она нежна? Вы лишаете меня чувств, эмоций, красок. - Мне нужно время, Мэри, ты сама это прекрасно понимаешь. Твои желания стоят выше чувств, не становись слепцом, свято идущим за тем, что идет впереди, - губы Госпожи коснулись ладони Мэри. - Нам стоит продолжить подобного рода разговор в другой день, сегодня мне бы хотелось поспать как можно дольше, - Констанс отпустила руку девушки.***
- Мне плевать, спит она или нет, тупая ты прислуга! Если через несколько часов я не прибуду на место с договором, может начаться страшная, холодная война! Данный участок, на правах собственности принадлежит всем членам семьи в равных долях, не знание не спасает владельца от ответственности, - Госпожа открыла глаза и убедилась в том, что за окном все еще была глухая ночь. Аккуратно, чтобы не разбудить Мэри, она выбралась из ее объятий, накинула халат поверх ночного комплекта и вышла из своей спальной, едва не стукнувшись лбами с невысоким, по меркам мужчин, человеком с сальными, русыми волосами. Его глаза быстро бегали то вверх, то вниз, исследуя женщину с ног до головы. - Госпожа, я пыталась ему объяснить, что вы отдыхаете, но он целенаправленно шел именно сюда, - Анна виновата посмотрела на Констанс, и ее тело передернуло. - Принеси мне выпить, а после присмотри за Мэри, - в глазах женщины медленно, но верно разгорался огонь. - Чем обязана? - она услужливо указала жестом на кресло, стоящее в начале комнаты у самого камина. - Не думаю, что кто-то станет устраивать подобные сцены в столь поздний час просто так. - Я хотел увидеть не вас, мисс Стефанс. Я надеялся застать Мэри, чтобы разъяснить ей причину столь позднего визита. Времени на любезности у меня нет, и быть уж слишком приятным в вашем обществе я не собираюсь. Мэри, как вам известно, сирота. Родители умерли, оставив о себе лишь воспоминания о столь мимолетном детстве. Но они не посчитали нужным сообщить один удивительный факт - Мэри является наследницей небольшого поместья на окраине Великобритании. Ее тетя, покойная мисс Эренбур, к своим годам смогла накопить не малое состояние. По закону некая доля достается каждому из членов семьи. - Законы я знаю лучше вас, мистер, - Констанс налила в стакан немного бренди. - Стэнфорд, Грегори Стэнфорд, - мужчина поправил волосы, еще сильнее зачесывая их назад. - Мне нужно, чтобы мисс Мэри подписала эти документы. Поместье продают, поскольку наследница не объявилась. Я посчитал, что имею право приехать сюда, чтобы сообщить все, как есть. Разбудите девушку и дайте мне с ней поговорить. - Я не думаю, что такая спешка изменит ситуацию. Торги объявлены, и расторгнуть договор можно будет только после покупки. Законы должны облегчить нам жизнь, но лишь добавляют хлопот. Подождите утра, и я дам вас время, чтобы вы могли все объяснить, а пока, я могу предложить вам принять ванну и отдохнуть. Анна, - Госпожа слегка повысила голос, чтобы женщина, ожидавшая в коридоре, смогла ее услышать. - Приготовь ванну и постель для мистера Стэнфорда. А утром, как только пробьет шесть - разбуди меня и Мэри. Доброй ночи. Когда Констанс вернулась в постель, Мэри что-то недовольно пробурчала, тут же закидывая руку на талию женщины. Новость о том, что у Мэри есть родственники, которые помнили о ней все эти годы, но так и не дали о себе знать, удивляла и шокировала. Констанс знала, что Мэри не поверит словам этого самого мистера Стэнфорда, как и она сама не верила его рассказам. Проверить все это не составит труда, но уже завтра. Спать хотелось сильнее, чем думать и анализировать. Но если все это - правда, стоит согласиться и вступить в права наследства. Поместье, пусть и находящееся столь далеко, могла быть чем-то действительно полезным. Мэри могла начать жить, сама, в своем доме, словно бы и не было той боли и страха. Словно бы все те события, которые не раз преследовали девушку в кошмарах, никогда и не существовали. Что они - лишь плод яркого воображения, игры света и тени, та правда, которую от чего-то так сильно хотелось видеть. Утром, как и просила Госпожа, Анна разбудила из в шесть. Ворчание Мэри быстро сошло на нет, когда Госпожа предложила ей выпить. - Выпей вина, - женщина протянула бокал с сухим красным вином. - Возможно, разговор, который тебе предстоит, покажется слишком уж странным и неправдоподобным, но обещай мне, что ты найдешь в себе терпение дослушать того господина до конца, - в глазах Констанс читался страх и сомнения, но эта мера была необходимой. - Разговор? - девушка едва ли понимала, о чем именно ей сейчас говорят. - Что-то случилось? Или я провинилась? - Нет, ничего не случилось. В моей жизни точно, а вот в твоей сегодня настанут перемены. Будь мудрее, я не стану принимать решение за тебя, ты должна сама принять его, - Госпожа вышла из спальни, вновь столкнувшись в дверях с мистером Стэнфордом. - Она не знает ничего, я посчитала, что будет правильно, если вы расскажете ей все сами. Я подожду внизу. Констанс могла лишь догадываться, что еще мог рассказать Мэри мистер Стэнфорд, но когда девушка спустила вниз, присев на софу рядом с ней, внутри все сжалось. Неловкое молчание, которое никто не хотел нарушать, повисло в комнате. Мистер Стэнфорд все еще находился наверху и, видимо посчитав, что так будет лучше, не собирался спускаться. Мэри нервно теребила край платья, стараясь не поворачивать голову в сторону женщины. - Ты подписала? - Госпожа спросила это шепотом, словно боялась, что может тем самым спугнуть Мэри. - Я долго думала, как поступить. Я никогда до этого не слышала о тете, о том, что у нее был дом и состояние, которому позавидовали бы многие. Странно принимать подобные высказывания за правду, но у него была фотография. На ней моя мать стоит рядом с еще одной девушкой, с моей тетей, ее родной сестрой Анной. Он не мог каким-то образом подделать ее. Он не мог лично знать мою маму. Значит он не лжет. - Я все равно слабо ему верю, но, даже если этот человек - вор и мошенник, тебе ничего не грозит. Ты под моей защитой, и ты это знаешь. - Я решила подписать. Не знаю, насколько это правильно, но в этом доме когда-то жила моя мама. Это память о тех, кого любишь. Не знаю, когда я смогу посмотреть на него, но надеюсь, что он не окажется слишком уж мрачным. - Мы можем отправиться туда в ближайший месяц, мне стоит только решить некие вопросы, касаемо земли. Ты сможешь остаться там, начать новую жизнь, нанять прислугу и, - Госпожа замолчала. - И найти человека, с которым захочешь прожить жизнь. - Мне не нужно начинать новую жизнь, становиться изгоем. Я привыкла к этому месту, я полюбила его обитателей. Тот дом - лишь память, но ничего большего. Мне нравится жить здесь, с вами, просыпаться с утра в вашей постели. - Я предлагаю тебе лучшую жизнь, подумай, - от той волевой женщины не осталось и следа. - Глупости, - девушка взяла женщину за руку. - Мы давно приняли тот факт, что нуждаемся друг в друге так же сильно, как в кислороде. Глупо сейчас отталкивать все эти чувства. Я знаю, вы боитесь. Мне так же страшно. Пойдемте, - Мэри встает и тянет женщину за собой. Они проходят коридор, поднимаются по лестнице на второй этаж и поворачивают в сторону гостевых покоев. Мэри не хочется, чтобы кто-то их видел, пусть все и дальше думают, что они разговаривают на первом этаже. Обычно, все гостевые комнаты закрыты, но сегодня им повезло. Возможно, кто-то свыше наблюдает за ними, помогая в подобных ситуациях, а может, просто кто-то из прислуги забыл запереть дверь. В комнате пахнет сыростью, окна здесь открывают крайне редко. Большая кровать стоит у дальней стены, шкаф спрятан в специальной нише, шторы темные и тяжелые - свет почти что не проникает в помещение. Дверь быстро захлопывается, как только Госпожа входит внутрь. Мэри тянет женщину за собой вглубь комнаты, стараясь не выдавать своего истинного страха. - Мы не должны, - Констанс чувствует жар внутри тела. - Ты просто пытаешься доказать мне свою любовь, но я не хочу, чтобы все это было каким-то принуждением. - Должны, - лишь тихо отвечает девушка, тут же накрывая чужие губы своими.