Улли и я

…зря надеялся. Я как-то очень быстро забыл о том, почему в универе нас с Улли буквально на второй день стали считать гей-парочкой. Так что уже на следующее утро случился абзац. Я, позёвывая и протирая глаза, спустился на кухню (квартира была двухэтажной, наверное, стоило упомянуть этот факт гораздо раньше), и конечно же обнаружил там все действующие лица. Даже кузен моего Улли там был, и стрелял в сторону Ламаника довольными и полными превосходства и счастья улыбками. Улли порхал на кухне, готовя завтрак, и увидев меня первым, радостно помахал ручкой. Я помахал в ответ. — В высшей степени неприлично, — холодно заметил мне Ламаник, когда увидел, что я как всегда забил на футболку и спустился к завтраку в одних штанах. — Ходить в таком виде в обществе людей, не связанных с тобою родственными узами. — Руками есть тоже неприлично, — широко улыбнулся я Ламанику. — Но знаешь что? Вместо ответа я подошёл к Улли, обнял его и стащил с тарелки блинчик, с довольным видом запихав его в рот. — Фве фвевать, — заключил я, получив от Улли по шее. — К твоему сведению, Диппер, это мой дом, моя кухня… — Да-да-да, — закатил я глаза. — Твой дом, твоя кухня, твоя сковородка, твоя еда. Господи, зачем вообще было тогда переселять нас сюда? Мы прекрасно жили отдельно. — А вы, вижу, не теряли времени и решили поразвлечься, пока мы с Никки были заняты, да, Диппер? — сухо вступил в диалог Билл. Я автоматически хлопнул себя по шее — по тому самому ожогу, который получил, неосторожно зайдя в ванную комнату, в которой Улли орудовал плойкой. Улли был неуклюж. За почти что год мы привыкли делить маленькую ванную на двоих. Спросонья я не сообразил, что ванных комнат теперь стало больше, а Улли, скорее всего, пока что о них не знал. Как итог — совместное умывание, попытки Улли меня окончательно разбудить и опасное оружие красоты в руках у тонкой художественной натуры. Но Улли заверил меня, что ожога не видно. Чему я не замедлил возмутиться, напрочь забывая о том, насколько двусмысленно для чужих ушей прозвучит наш с моим любимым другом диалог. — Улли, что за фигня? — возмутился я. — Ты же сказал, что не видно! — Ой, Диппер, прости! Я не думал, что я так сильно… — жалостливо произнёс Улли, выключая плиту и разворачиваясь ко мне. — Но я видел же, что там ничего нет, честно слово! — Теперь надо будет воротник на рубашке застёгивать. Между прочим, я тебя так никогда не подставляю, Улли! — Ну, хочешь, поставишь мне такой же? — робко предложил Улли. — Ты опять будешь плакаться, что я тебе делаю больно, — буркнул я. — И мне придётся тебя утешать, — вздохнул я и махнул рукой. — Ладно, забыли! Как будто в первый раз. Плойкой Улли орудовал постоянно, так что да — не в первый раз. В первый раз — это обсуждение проблемы перед зрителями, которые сверлили нас своими взглядами так, будто мы прямо здесь решили заняться сексом, а им запретили присоединяться. Вроде как это немного возмутительно, но то, что вам запрещают присоединяться, оскорбляет ещё сильнее. — Я… я… — от возмущения Ламаник растерял все слова. Билл сверлил своего кузена жутким взглядом. Я нахмурился. — Так, красавчик, бери еду и пошли в мою комнату, — сказал я. — Не хочу есть в компании… этих. — Это ты мне, котёночек? — тут же откликнулся кузен Улли, улыбаясь в мою сторону. — Не тебе, как-тебя-там Сайфер, — отрезал я, беря в руки тарелку и накладывая себе порцию блинчиков. — Улли, давай, бери еду и пошли. — Будете есть здесь, в специально отведённом для этого месте! — взорвался Ламаник и грохнул рукой по столу, вскакивая с места. — И за этим чёртовым столом, Диппер! — Уоу, Никки, успокойся, дружище. Пойдём-ка выйдем, у меня к тебе есть разговор. Сначала я немного испугался взбешённого кузена, но Билл и вправду подхватил его за локоть и упрямо потащил прочь из кухни. Я лишь проводил их взглядом, пожал плечами и потянул за стол лучшего друга. — Кажется, они нас совершенно не так поняли, — грустно вздохнул Улли, садясь рядом со мной и уныло ковыряясь в еде. — Мой брат меня по жизни не так понимает, — только и хмыкнул я на это утверждение. — Вечно я попадал в детстве в двусмысленные ситуации, а он потом смотрел на меня, как на идиота, строил брезгливую рожу и тянул своё «ооооу». А здесь сам Бог велел. И к тому же помнишь я рассказывал, что когда ушёл отсюда, сказал, что я с тобой встречаюсь? — Но мы же не встречаемся, — робко возразил мне Улли. Я улыбнулся. — Ну да, не встречаемся. Но мы всё равно ведём себя как парочка, так что они бы подумали, что мы отношения скрываем. И вообще — ну их, Улли. Не хочу себе настроение портить. Надеюсь, твой кузен ко мне сегодня лезть не будет, я с ним всего ничего знаком, а он меня уже бесит. Улли вздохнул и принялся есть сегодняшний завтрак. Как я уже говорил, надеялся я зря. * Надеялся я совершенно зря, потому что когда всё-таки собрался и уже собирался выходить из дома, у входной двери как чёрт из табакерки выскочил Билл Сайфер собственной персоной. Я буквально на пару секунд наклонился, чтобы зашнуровать кроссовки, а когда разогнулся, чуть ли не носом упёрся в грудь Билла. Билл был высоченным, выше Улли, наверное, на целую голову. Так что в такой близи я мог любоваться треугольными пуговицами на вычурно-жёлтой жилетке. Поморщившись, я сделал шаг назад, уперевшись спиной в дверь и задирая голову. Вот же дыдла, блин. И чего ему от меня надо? — Чего тебе? — грубо спросил я. Сайфер тут же сделал шаг вслед за мной и упёрся рукой в дверь, наклоняясь ко мне поближе. Чувствовал я себя как героиня мелодрамы или романтической комедии, что конечно не поднимало мне настроения. — Ах, котёночек. Вот гляжу я на тебя и всё никак не могу понять, как у такого педанта Никки может быть такой милый братец. — Кузен, — автоматически поправил я. — Он мне не родной брат, а двоюродный. Мой кузен. У нас дед один по отцовской линии. Слушай, чего тебе надо, Сайфер? Давай быстрее только говори, если я задержусь ещё, на пары опоздаю. И так вчера никуда не ходил. Он, ну, то есть Билл, наклонился ко мне ещё ниже, так, что мы почти соприкасались носами. У него на лице оказались рассыпаны бледные веснушки, а глаза такого светлого оттенка, что казались золотыми. Может, он линзы носит? — Котёночек. Что у тебя с Уиллом, — чётко выговорил мужчина, вперившись взглядом в мои глаза. Я поджал губы и упёр руки в грудь этому придурку, с силой его отталкивая. С трудом, но мне всё же удалось отстранить его на более-менее приличное расстояние. — Тебе-то какое дело? Мы с ним почти год уже вместе живём, и что-то я не помню, чтобы кто-нибудь беспокоился о том, что Улли живёт с не пойми кем. Если у тебя всё, то я пойду. Я был раздражён. И так нас на завтраке, когда эти двое вернулись, рассадили подальше от друг друга (подумаешь, кормили друг друга с рук и смеялись! Ламаника перекосило так, будто мы там не дурачились, а целовались), так ещё и придурошный приятель Ламаника на меня наезжать пытается. — Я тебя подвезу, котёночек, — раздался вкрадчивый голос со спины, на что я только скорчил страдальческую гримасу. — А я могу отказаться? — кисло уточнил я. Билл улыбнулся, а когда я обернулся — побренчал у меня перед лицом ключами от любимой машины Ламаника. Угрх… теперь точно не отверчусь. Раз уж это была инициатива двоюродного братца. * В универе и того хуже было. У Улли, если помните, пары начинались позже, чем у меня. Так что когда мы с ним встретились на обеденном перерыве, Улли был взбудораженным и очень нервным. Не то, чтобы он был испуган, скорее смущён до такой степени, что невольно начинал заикаться и забывать слова. Ну и паниковал сильно. Как только мы сели рядом, я тут же вопросительно задрал брови. Улли тут же вцепился мне в руку и с истерическими нотками в голосе сообщил, что его до универа подвёз Ламаник. — На своей машине? — уточнил я удивлённо. Потом поморщился, когда сообразил, что Биллу не обязательно было здесь торчать после того, как он меня подвёз. Наверняка поехал обратно и вернул машину на своё законное место на парковке. — Ну, — нервно скривился Улли. - Да. Нет. Не знаю, Диппер! Я в этих машинах вообще не разбираюсь! Может его, а может Билла, хотя, он бы наверное купил жёлтую. А эта чёрной была. — Ладно, забыли, — вздохнул я, пытаясь отцепить от предплечья своего друга. — Чего так паникуешь? — Ну… Диппер, ты… ты сильно разозлишься, если я скажу тебе, что… что он мне… он мне… — Нравится? — задрал я повыше бровь. Улли испуганно отшатнулся, благо, я успел схватить его за полы жилетки и притянуть обратно на место. А то тут пространства свободного не так уж и много, а Улли и грохнуться так вполне мог. Я его знаю, как-никак, мы уже 10 лет с ним общаемся. Даже больше. — О-о-откуда ты… — заикаясь, начал говорить Уиллиам, на что я только закатил глаза, притянул поближе и успокаивающе похлопал по плечу, тут же его и перебивая. — Улли, брось. Я тебя так хорошо знаю, что совершенно не удивлён. Устаревшие брючные костюмы, бирюзовая брошь, голубые рубашки с платками на шее или голубые пиджаки с фалдами и чёрными рубашками под низ. Манеры как у англичанина, правильная речь и убийственно-голубые глаза. Да тут вообще без шансов. Я ступил конечно сначала, но когда Ламаник решил меня проведать и я там бегал по нашей квартире мокрый и в одном полотенце, до меня дошло. Он же так трогательно, — тут я скорчил рожу и затряс перед собой руками, будто кого-то душил, показывая, в каком именно смысле я это слово употребляю. — Так трогательно прижимал тебя к стеночке и ласково шептал тебе что-то на ушко… Он всегда так, Ламаник, либо холодный как ледышка, либо ласковый, но дико страшный. Я лично предпочитаю говорить с ледышкой. Когда Ламаник начинает вкрадчиво со мной разговаривать я понимаю, что сейчас будет пиздец, и лучше с ним не спорить. Так что… соболезную, друг мой. — Боже, что же мне теперь делать, Диппер? — плаксиво отозвался Улли, закрывая лицо руками и сутуля спину. — Я честно не знаю, как это получилось… Я закатил глаза. Как-как, ясно как. Красавчик, постарше Улли, с хорошими манерами, идеально подобранными костюмами, красивой чистой речью, с самомнением как у принца. К тому же так же, как и Улли, обожает все оттенки синего и голубого цветов, с идеально-голубыми глазами и похожий на меня, его верного и преданного друга… Вообще джек-пот. — Да не боись ты. Давай лучше рассказывай, что там такого произошло, пока меня не было, что тебя так колбасит. Ну Улли и выложил. Рассказал, что когда он собирался в универ, в комнату к нему вежливо постучался Ламаник и сообщил, что с этого дня будет подвозить Улли до его учебного заведения, если ему позволит его график. Улли конечно растерялся, начал что-то мямлить, но мой кузен оказался дико вежливым и выслушал всё с привычной постной миной. Он даже не говорил ничего обидного и обращался к Улли по имени. Причём не путался как все остальные, и звал его правильно — Уиллиам, а не Уилльям. Потом они, естественно, поехали сюда. И Ламаник — Ламаник! — открывал перед Улли двери своей машины! — Ну, — скептически приподнял бровь я. — Пока что радоваться тут нечему. Ламаник так постоянно делает. Его раздражает, когда люди хлопают дверцами автомобиля. Я когда с ним езжу, он тоже постоянно так делает. Ага, делает. Не люблю с Ламаником ездить, потому что когда надо выходить из автомобиля, он смотрит на тебя так, будто пытается тебе сказать «только попробуй вылезти из-этой-чёртовой-машины-самостоятельно, и ты труп». А потом выходит и открывает дверь сам. Я себя каждый раз чувствовал себя неловко и меня это бесило дико. А потом ничего, привык как-то. Ламаник вообще на своей волне, псих повёрнутый. — Да? — расстроенно отозвался Улли. — Вот как… наверное ты прав. Я ему с самого начала не понравился. Но… это было так внезапно, Диппер, честное слово! Наши руки соединились, и у него оказалась такая крепкая хватка! Он меня поднял с места, как будто я не вешу ничего. А у меня сердце стучит как ненормальное, прямо под горлом. И я сразу понял - всё. Влюбился, дурак. — Не понял. Какие руки? — удивлённо уточнил я. — Ну, когда я из машины выходил, он мне руку подал. Я сначала думал, он это издевается так надо мной, ну, знаешь, потому что я гей, думал он скажет что-нибудь обидное по этому поводу, а он только помог мне из машины выбраться и стоял, на меня смотрел. Потом хмыкнул и уехал. Я открыл рот, закрыл, вскинул руку и с тяжёлым вздохом закрыл глаза ладонью, покачав головой. — Так, — медленно произнёс я. - Так. А вот ЭТО для Ламаника — ненормально. Ламаник терпеть не может прикосновения. Даже когда Моника на нём виснет, у него такое выражение лица, будто он в супе увидел таракана. — А? Ты уверен? — всполошился Улли. — Чувак, — проникновенно начал я, убирая с лица руку и смотря Уиллиаму в глаза. — Я кузена давно знаю. Так что тут одно из двух. Либо ты ему понравился, либо… а, чёрт! Тут вообще без вариантов! Я придумать не могу ситуации, где он бы позволил кому-нибудь к себе прикоснуться, да ещё и добровольно! — П-правда? — сначала робко, а потом всё более радостно заулыбался Улли. — Сто процентов, — уверил я друга, хотя на деле не был уверен ни в чём. Это действительно странно для Ламаника. Но… вдруг Улли ему действительно понравился? Хотя есть ещё вариант, что он хочет отвадить от меня друга. В таком случае Ламаника ждёт полный провал — Улли меня ни на какие деньги не променяет. — Знаешь что, — решился я. — Я тебе помогу. Ламаник конечно мудила тот ещё, но… …но возможности побесить его я ни за что не упущу. К тому же, вдруг и правда — запал. Ламаник ёбнутый, он и не на такое способен. — Спасибо-спасибо-спасибо, Диппер! — взвизгнул Улли, повиснув у меня на шее. Я усмехнулся и похлопал его по спине. Крепись, друг! Это будет сложно. Хотя бы потому, что до этого я как-то и не думал сомневаться в полной гетеросексуальности своего кузена. А это что-то да значит. В общем, поговорили мы с Улли от души. Еле успели поесть на этом выдающемся обеденном перерыве.