Лестница в Небо

«Вообще – очень похоже на какой-нибудь второсортный японский бар, стилизованный, само собой» - думал Метатрон, не спеша цедя кружку местного пива – на вкус сильно отличавшегося от привычного ему, но вполне неплохого. – «Разве что народ больше смахивает на каких-нибудь бандитов, в свободное от нарушения закона время балующихся косплеем». - Ну как, Габриэль? – спросил он у своей спутницы, с кислым видом ковырявшейся в каком-то местном блюде, похожем на мясное рагу. - Невкусно, Мэтт-сан, - ответила девушка, для разнообразия – в полном соответствии с легендой. «Ну, само собой, это тебе не Небесные Яблоки с Дерева Мудрости таскать, пока Галэдриэль отвернулась…» На самом деле, с Хранительницей Библиотеки все оказалось далеко не так страшно, как он с перепугу решил в первый день. Хотя не совсем так – все его выводы по отдельности оказались верными: лишенная настроек, она действительно не имела никаких собственных желаний, кроме как служить своему Создателю и любви к книгам. Однако, был еще один факт, который делал ситуацию небезнадежной – базовые настройки определяли личность НИПов только на момент «инцидента». Уже на следующее же утро он наведался в библиотеку, желая детально разобраться в ситуации, и провел ряд экспериментов, поводив Хранительницу Библиотеки по замку. Выяснилось, что эта новая Габриэль любит яблоки и груши, недолюбливает ржаной хлеб и прохладно относится к мясу, предпочитая всякую зелень. И все это находило отражение в системе управления Небесным Троном, добавляя иероглиф за иероглифом в поле личностных настроек НИПов – совершенно без его участия, само собой. Это значило, что его ошибка может быть исправлена. Все, что нужно для этого – время, новые впечатления и воспитание. Габриэль – словно ребенок и, подобно любому ребенку, она будет познавать саму себя через окружающий мир. По этой причине он взял с собой именно ее - за пределами замка новых впечатлений будет больше, как и видов социальных взаимодействий. Кроме того… Кроме того, случившееся с ней – его ответственность. Он должен лично проследить за тем, что за личность вырастет из нее. Вот как-то так он, при мертвой жене, умудрился стать отцом-одиночкой… Впрочем, он не думал о ней как о дочке. Скорее, про себя он называл ее Габриэль-младшей, непутевой сестренкой его жены, о которой он заботится в память о последней. И никогда, ни при каких обстоятельствах он не будет распутывать тот клубок эмоций, что сплетается в районе сердца, стоит ему только взглянуть на младшую Габриэль. По этой же причине он, кстати, свел общение с Доминой исключительно к рабочим темам, не пытаясь узнать ее поближе, как других. Белые пятна в характере НИПов, как правило, заполнялись копированием элементов личности своих создателей, а значит, в Духе Воды с лазурными волосами прячется и частичка настоящей Габриэль. Он не хотел видеть эту частичку. Только проведя некоторое время с Габриэль-младшей, он в полной мере осознал, что ему не нужны имитации его жены, сколь угодно совершенные. Ему была нужна только Габриэль – любые заменители отдавались горечью во рту и болью в сердце. - Босс, - из отстраненной задумчивости его вывел тихий голос вернувшегося Келесса. - Ну, и о чем болтают аборигены? – так же тихо ответил Метатрон, обращаясь, вроде бы, к Габриэль. - А о чем могут болтать мужики в баре в свой выходной? – ответил ангел вопросом на вопрос и тут же сам ответил: - О выпивке, бабах и спорте. «Создание Добра, м-мать его…» Вместо спорта в столице Империи были бои на Арене – месте, где люди, лишенные инстинкта самосохранения, сражались с разнообразными монстрами и друг с другом на потеху толпе. Говорили, если не помрешь сразу, можно поднять целое состояние. Хорошо, хоть рабов туда силой не гнали. Да, в местном ни фига не добром средневековье было узаконено рабство, в которое мог угодить кто угодно, кроме человека. У местных человеческих государств расизм вообще цвел буйным цветом. Один из ангелов Келесса, которому пришла в голову гениальная мысль посетить урок истории в одной из местных дворянских школ, докладывал о том, что ксенофобия вообще уходит корнями в седые времена истории. В Иггдрасиле люди были одной из самых популярных рас – в силу своей универсальности и отсутствия ограничений, однако в этом мире все обстояло несколько иначе. Человечество считалось одной из самых слабых рас этого мира, уступая своим многочисленным соседям буквально во всем – в физической силе, выносливости, сродстве с магией и сохраненных с древних времен знаниям. Небольшой, относительно всего остального мира, островок трех человеческих государств был со всех сторон окружен странами других видов. С севера – Альянсом зверорас, в котором люди в лучшем случае были рабами, а в худшем - просто говорящим скотом, разводимым на мясо. На востоке – эльфийскими королевствами, Лесных и Темных подрас, которые мало того, что постоянно собачились друг с другом, так еще и Империю постоянно терроризировали. На юго-востоке – Драконье Герцогство, которому на людей (в качестве разнообразия) было, в общем-то, пофиг, у них своих проблем хватало, судя по слухам, все силы самой могущественной расы этого мира уходили на войну с какими-то монстрами, что постоянно тревожили их границы. На юго-западе – Святое Королевство, единственное более-менее дружелюбное людям мультирасовое государство, объединенное под властью Высших Эльфов. И нет, Высшие – не то же самое, что Лесные или Ночные, это Метатрон еще по Иггдрасилю помнил, НИПы жутко обижались, если их сравнивали… На юге – земля, которую красиво называли Вольными Герцогствами, Свободными Землями и иными именами в том же духе. На деле – это была бедная земля, без единой власти, куда бежали угнетенные крестьяне, беглые преступники и рабы, и которая вела бесконечную войну с горными орками, троллями, кобольдами и еще Бог знает кем, что лезли со склонов Драконьего Хребта. Империя терпела ее существование только потому, что ей самой было неохота возиться с вторженцами. В общем-то, он к чему вспомнил этот урок географии? К тому, что аборигены расисты не потому, что злые засранцы, а потому, что другие расы платят им той же монетой. И началось все это так давно, что выяснить, кто начал первым, не представляется никакой возможности. - А еще обсуждают правительственный найм на равнины Каз, - добавил Келесс, выводя Метатрона из задумчивости. - Ммм… Это те, откуда мертвяки постоянно лезут? – уточнил он, напрягая память. - Да, старые места сражений всегда были богаты на немертвых, - согласился все еще невидимый ангел. – И, кажись, на этих самых равнинах в свое время столько народу друг друга поубивало, что никак трупаки не закончатся. К тому же, там традиционная тусовка всяких некромантов, болтают, в центре равнин база каких-то Зуранонов. Без понятия, кто это, Босс, но с них здесь все срутся кирпичами, натурально. - Кто такие? – прищурился Метатрон. – В первый раз слышу. - Я тоже, Босс. Видать, этих чудо-юд не любят вспоминать, только сейчас пару раз и обмолвились, причем болтуны словили подзатыльники. Пугало эти Зурононы, вот они кто. - Хорошо, добавь в список, - кивнул Метатрон, вновь прикладываясь к кружке. Вдруг он вспомнил о другой странности в словах ангела, которую первоначально пропустил мимо ушей: - Стоп, «правительственный»? Ты же говорил, что рабочие – нелегальны? - Не «нелегальны», а «неофициальны», - поправил его Келесс. – Исключенные из Гильдии Приключенцев или других тусовок, но не накосячившие до уголовки. Обычные подозрительные граждане – с точки зрения местных копов, я имею ввиду. А на равнинах все просто: принес фалангу скелета (местное колдунство как-то определяет уникальность) – получи две медяшки, зомбака – четыре, гуля – восемь… ну, и так далее, весь список я пока не вкурил. - Ладно, иди «кури» дальше, потом доложишься. - Да, Босс. - Мэтт-сан, - робко подала голос Габриэль, когда ангел замолк. – Почему мы пришли именно в это место? Я имею ввиду, кажется, здесь собрались нехорошие люди… Метатрон залпом допил пиво, пряча довольную улыбку. Он намеренно ничего не говорил ей – ждал, когда спросит сама. - Вот именно потому и пришли, - ответил он. – У нас пока не слишком много вариантов для выхода в люди. Гильдия – официальная организация, со строгими правилами, мне, в общем и целом, знакомыми. Ей займутся собранные в замке команды – из них выйдут отличные приключенцы, я уверен. К тому же, Гильдия – интернациональна, ее члены могут совершенно спокойно пересекать границы и путешествовать из одного конца человеческих территорий в другой, хорошее прикрытие получится. Куда мы можем пойти, кроме Гильдии? Армия отпадает, все солдаты приносят присягу, заставлять кого-то из моих подданных давать ложную я не собираюсь. Теоретически, возможен выход в торговый сегмент, но пока Галэдриэль и инженеры не восстановят память и не разберутся с новыми правилами – не вариант. Маги? Ну, с ними попроще, колдовать мы, хвала Господу, не разучились, однако этот «инцидент» здорово попортил всем память – ответить на вопрос «как это все работает?» не может никто. На этом легко проколоться и привлечь ненужное внимание. Я уже попросил Домину откопать парочку магов посмышленее, чтобы отправить их в местную Академию, как только мы разберемся с письменностью, чтобы восстановить знания, - но это ж сколько ждать придется… Вот и получается, Габриэль, что, если мы не хотим заявлять о себе во всеуслышание, сейчас нам доступно всего два пути – на «светлую сторону», то есть в Гильдию, и в тень, к рабочим. И если со «светлой стороной» наши с тобой соратники справятся без проблем, то вот насчет «тени» все не так однозначно. Я не поручусь, что они не бросятся наносить добро и причинять справедливость, столкнувшись с… темными сторонами жизни. Девушка медленно кивнула. Метатрон сомневался, что она действительно все поняла, но он уже успел убедиться, что умом она, слава Богу, не обижена – наивной дурочкой она казалась исключительно вследствие тотального отсутствия личного опыта. Со временем она во всем разберется, а с чем не сможет – так для этого он и взял ее с собой, пусть спрашивает. Учитывая, что абстрактными знаниями о мироустройстве она обладала обширными, ни в чем не уступающими его собственным, ее развитие должно проходить семимильными шагами… наверное. - А почему мы не хотим «заявлять о себе во всеуслышание»? - задала она новый вопрос. Метатрон вздохнул, стараясь сделать это незаметно. Как ей объяснить, что это в основном следствие его нежелания взваливать на себя кучу проблем и ответственности, которая неизбежно последует за выходом в люди организации такого масштаба, как Лестница в Небо?.. - Понимаешь ли, Габриэль… - он задумчиво почесал подбородок. – Наша задача не в том, чтобы править миром, а в том, чтобы защищать его, служить остальным ориентиром и мерилом вещей. Всевышний даровал своим созданиям право выбирать, как прожить свою жизнь – и не нам нарушать Его волю. К тому же, вмешавшись в уже сложившийся за века порядок вещей, изменив его – можно сломать всю систему, социум – сложная и хрупкая вещь… Чтобы не вести себя как слон в посудной лавке, мы должны понимать, как работает окружающий мир, каким законам, официальным или, что важнее, нигде не записанным, он подчиняется. И только после этого, и ни мгновением раньше, мы должны вмешаться. Всегда лучше действовать, зная ситуацию, чем не зная. Габриэль снова кивнула с озадаченным видом, но новых вопросов задавать не стала. Метатрон ее не винил, вещи, о которых он говорил – вообще сложная штука, он не мог похвастаться тем, что сам до конца их понимает. Конечно, каких бы оправданий он не придумывал, рано или поздно Лестнице придется заявить о себе – иначе его просто не поймут. Избежать этого можно было лишь одним способом – отказаться от должности гильдмастера и ответственности, прихватить Габриэль и отправиться изучать этот новый мир. Ему было немного неловко оттого, насколько соблазнительным звучал этот вариант. Однако… что будет с Лестницей и всем миром, если он уйдет? НИПы гильдии – едины в своем стремлении служить Добру, но их представления о правильном и неправильном хоть и похожи в общих чертах, тем не менее, во многом и отличаются. Если на секунду представить, что он все-таки покинул гильдию… Новым главой, скорее всего, выберут Михаэля – его уважают все. Что он станет делать, какие приказы отдаст и что о них подумают остальные? Он не знал. Хуже того – кто поручится за то, что сам он справится лучше? Конечно, сейчас его авторитет велик, если не сказать – непререкаем, но НИПы слишком многого от него ждут. Величия, которое стоит перед их глазами, – не существует. Рано или поздно они это поймут – и что будет тогда? Конечно, перенос не сделал их на самом деле древними сущностями, мудрыми и видевшими все под небесами – лишь заставил считать, что они таковыми являются. Но все равно, все равно… Из мыслей, которые он уже успел передумать раз сто, его выдернул хлесткий звук удара, женский вскрик и громкое: - Ты забыла сказать «хозяин», шлюха! Оглянувшись через плечо, он увидел здоровенного светловолосого мужика, нависающего над скрючившейся на земле девчушкой с неровно обрезанными короткими волосами цвета первого снега. Первоначальная растерянность мирного человека, выросшего в современном мегаполисе, быстро сменилась застилающим глаза гневом, когда мужик поставил девушке ногу на грудь: - Я слишком много за тебя заплатил, тварь. Разве прошлый хозяин не научил тебя, как должны вести себя такие отбросы? Огромным усилием воли Метатрон отвел взгляд от творившегося перед ним беспредела и быстро оглядел мгновенно погрузившийся в тишину зал кабака. Посетители таверны реагировали по-разному: кто-то досадливо морщился, будто рядом с ним невоспитанный подросток врубил музыку на телефоне на полную громкость; кто-то наблюдал за расправой с усмешкой и затаенной завистью; кто-то неловко отводил глаза; кто-то бессильно сжимал челюсти – желая, но не решаясь вмешаться. - Уровень! – рубанул он, с трудом расцепив сжатые челюсти. - Двадцатый*, Босс, - тут же откликнулся понятливый Келесс. Вот и ответ, почему никто не может остановить говнюка – он просто слишком силен по местным меркам. Почти супермен. - Ну! – подонок между тем и не собирался останавливаться. - Простите, хозяин, - проскулила девчушка. - Громче! – прорычал детина, от души пнув несчастную по ребрам, заставив проехаться по полу пару метров. Продолжения эта отвратительная сцена не получила – потому что он решил, что хватит. Резко поднявшись с места, он удостоился кровожадного оскала мужика, который, казалось, почти желал, чтобы кто-нибудь бросил ему вызов. Однако, Метатрон направился не к нему, а к одной из «нормальных» компаний, которым очевидно не нравилось происходящее. - Послушайте, уважаемые, - начал он, маскируя кипящий в груди гнев ледяной вежливостью. – Вы же неофициальная организация, так ведь? Дождавшись неуверенных кивков, он задал следующий вопрос, доведя тишину в таверне до космических величин – казалось, даже огонь в камине перестал потрескивать: - Что вы будете делать, если я сейчас выбью тому уроду пару зубов? - Н-ничего, - заикаясь, ответил самый младший из компашки – юнец, от силы лет двадцати. – Если стража не поймает, но они сюда не заглядывают. Надо думать. В его мире полиция тоже не жаловала бары, где собирались такие вот полукриминальные личности. Вроде тех же байкеров, не в обиду Келессу. - Это радует, - он развернулся к мужику, казалось, несколько выбитому из колеи его поведением. – Кстати, ты вообще кто? Этот вопрос, казалось, удивил его еще больше. Вместе него ответ дал все тот же молодой голос из-за спины: - Это Уруйя Узруф. …Ему это ни о чем не говорило. - Чемпион Арены, - прошептал Келесс у уха. Метатрон раздраженно дернул плечом, словно говоря: «не ляпай под руку!» Тут Уруйя наконец пришел в себя: - Ты охренел, мужик?! Эта шлюха – рабыня, усек? Я волен обращаться со своей собственностью так, как пожелаю. Это заставило Метатрона на секунду засомневаться – с точки зрения законов этого мира, Уруйя был в своем праве. Он только что прочитал Габриэль длинную лекцию о том, что не следует бездумно ломать существующий порядок вещей и вот… прошло меньше минуты – и он уже собирается подправить лицо человеку, действующему в рамках закона. Впрочем, думал он недолго – девчушка, про которую уже все забыли, пришла в сознание и тихо заскулила на одной ноте от боли в сломанных ребрах. Отбросив сомнения в сторону, он перевел взгляд на хозяина забегаловки, с тревожным лицом наблюдавшим за начинавшейся дракой: - Хозяин-сан, - со все той же ледяной вежливостью заговорил он. – Есть ли здесь поблизости место, где я могу не бояться ненароком поломать вашу собственность? - На заднем дворе, - с облегчением кивнул тот, указывая на неприметную дверь в глубине зала. - Пойдем… Уруйя, - приказал Метатрон, двигаясь в указанном направлении. Узруф внимательно разглядывал глупца, посмевшего бросить ему вызов. Средний рост, среднее телосложение – он ничем бы не выделялся из толпы, если бы не застывшее в ледяной маске контролируемой ярости лицо и опасно сузившиеся белесые глаза – сейчас, казалось, почти светящиеся от переполнявшего его гнева. Если и было в этом человеке что-то особенное, выделявшее его среди остальных – так это экипировка. Черт, да одна кольчуга стоила дороже, чем все его рабыни, вместе взятые! Уруйя довольно улыбнулся – это было хорошо. Если он все сделает правильно… - Уруйя… - начал его враг, опередив Узруфа всего на мгновение. – Когда я тебя одолею, ты отдашь мне эту девушку… и всех остальных, если у тебя есть еще. Узруф фыркнул. Этот поборник справедливости что, не знает, с кем связался? - Меня больше интересует, что получу я, когда ты будешь умолять о пощаде. Может, ту жрицу, что пришла с тобой, а? Всего на ночь? Если он хотел разозлить своего врага – то своей цели добился. И в этот раз, несмотря на яркий солнечный день, он мог бы поклясться, что белесые глаза вспыхнули на мгновение. Его противник (как, Шестеро побери, его зовут?) одним плавным движением обнажил клинок, по которому тут же пробежали трескучие разряды молний: - Как насчет него? Уруйя довольно улыбнулся. Зачарованный клинок, Шестеро его возьми! И не просто на прочность и остроту, как у Имперской Гвардии – стихийный урон! Оружие такого уровня – это признак элиты. «Кажется, это будет интересный бой!» - Идет! – кивнул он, извлекая из ножен собственный меч. На мгновение все застыло. Враг напротив не двигался, небрежно держа опущенный клинок у бедра, а его белесые глаза пристально следили за движениями Уруйи. Медлил и Узруф, подозревая ловушку. Зрители же затаили дыхание, переводя взгляды с искрящегося крохотными молниями меча на Чемпиона Арены, сильнейшего «рабочего», по всеобщему мнению равного по силам Четырем Имперским Рыцарям. Узруф пытался понять, хватит ли деревянной рукояти его меча, чтобы защитить от удара током при столкновении клинков. Ему было известно, что, при достаточно большом напряжении, в проводник может превратиться все, что угодно, пусть и всего на мгновение**. Молнии не казались особо сильными, но… В любом случае, у него был только один способ это проверить. Уруйя сорвался с места, сразу используя всю доступную ему без навыков скорость, вкладывая набранную инерцию в один молниеносный удар сверху вниз. Его враг не стал уклоняться или пытаться парировать – он встретил атаку прямым жестким блоком, а затем легко, будто ленясь, шевельнул кистью, едва не вывернув рукоять из рук Узруфа, заставляя того поспешно разорвать дистанцию. Уруйю Узруфа называли по разному: ублюдком, высокомерным говнюком, бесчестным подонком, но никому и никогда не приходило в голову говорить, что он бесталантный мечник. А потому ему хватило одной этой короткой стычки, чтобы понять – стоявший напротив не уступает ему в силе, скорости и мастерстве. Поэтому он не стал бездумно бросаться в новую атаку. Вместо этого, глубокого вздохнув, он тихо, но отчетливо произнес: - Усиление Способностей. Высшее Усиление Способностей. Навыки, которыми Узруф гордился, особенно Высшим Усилением – он не знал ни одного другого человека, который смог бы освоить этот прием. По телу разлилось приятное тепло, наполняя его силой, безмерным могуществом, способным сокрушить любые преграды, что встанут у него на пути. - Рассекатель Пустоты! – прорычал он, взмахнув мечом и посылая в по-прежнему неподвижного врага серп ярко-алой энергии. Уруйя предпочел не ждать, чем закончится его атака – используя «Шикучи», технику быстрого перемещения, он бросился в атаку, занося клинок над головой. «Рассекатель» встретился с покрытым молниями клинком… и бессильно растворился в воздухе, будучи разрубленным пополам. Клинок Узруфа проскрежетал, скользя по подставленному наручу, а ответный выпад клинка-молнии заставил его вновь отскочить в сторону. Схватка, длившаяся всего чуть больше десяти секунд, замерла. Узруф, уже выложивший на стол почти все сильные козыри, прищурил глаза, разглядывая своего противника в попытке придумать, как с ним справиться. Невольно он отметил, что леденящая ярость ушла из взгляда врага, стоило только начаться бою – теперь в них отражался только точный расчет и легкая искорка интереса. Узруф все больше убеждался, что столкнулся с не просто сильным и быстрым противником, но еще и чрезвычайно опытным. Один из учителей Узруфа любил повторять: «Воин держит разум в холоде, а сердце – в огне». Уруйя, так толком и не овладевший этим навыком, смысл этих слов понял только сейчас, увидев перед собой их живое воплощение. Он мог начать эту схватку, ведомый гневом, но побеждать в ней собирался холодной головой. Они сходились еще несколько раз, и с каждой отраженной атакой Уруйя все отчетливее понимал, что этого противника ему не одолеть. Враг отражал каждый его удар, парируя его мечом или пуская атаку по скользящей закованной в броню свободной рукой – и не двигался с места, проводя контратаки едва в половину доступной скорости, даже не атакуя – лишь предупреждая. Сначала он думал, что с ним играют, издеваются, демонстрируя всем окружающим его слабость, но довольно быстро осознал, что ошибся – его ИЗУЧАЛИ. Провоцировали на атаку и смотрели, что он предпримет, осторожно атаковали – и наблюдали, как он защитится, вскрывали все комбинации, препарировали техники и навыки, не оставляя и шанса перехватить инициативу. Он бы давно сдался, если бы не взращенная тысячами побед гордость воина, не позволяющая здесь и сейчас отступить и признать поражение. А потому, будучи в очередной раз отброшенным в сторону небрежным взмахом окутанного молниями клинка, он вновь поднял меч в боевую позицию, взглянул в глаза человека напротив… и понял, что схватка закончена – легкий интерес исчез из белесых глаз врага. - Рассекатель Пустоты! Уруйя бросился вперед, прячась за алым энергетическим серпом, и в тот момент, когда «Рассекатель» был в очередной раз разрублен, выложил на стол последний оставшийся у него козырь – измененную технику Шикучи. В классическом исполнении этот навык предназначался для быстрого сближения с противником по прямой, но один из его учителей показал ему, что этим возможности техники не ограничиваются. Вытянувшись в отчаянном прямом выпаде и уловив – не глазами даже, шестым чувством – движение чужого клинка, сместился в сторону, обтекая врага по кругу со всей скоростью, на которую только был способен измененный навык. Он так и не понял, что произошло дальше. Вот перед ним – открытая спина и клинок, готовый поразить незащищенную шею, а в следующее мгновение он уже кувыркается по земле. Узруф попытался подняться, но все, чего он смог добиться – это, мучительно кашляя кровью, вонзить клинок в твердую, утоптанную землю, встать на колено и поднять упрямый, хоть и затуманенный болью взгляд на врага. Тот, никуда не спеша, медленно подошел к Уруйе, вложил клинок в ножны, небрежно отбил неловкий выпад уже побежденного врага бронированной перчаткой – и взял Узруфа за горло. Не с целью убить – лишь не дать ему упасть и показать, что может сделать это в любой момент. Полминуты назад, до начала боя, Уруйе казалось, что белесые глаза врага светятся – сейчас он понял, что яркий полдень был ни при чем. Свечение было тусклым, едва заметным – и солнечный день замечательно маскировал это, едва ли кто-то, кроме Узруфа, смог это заметить. - Ты – не человек, - просипел он. Он закричал бы об этом во весь голос – но хватка на горле и полыхающие огнем ребра делали даже тихий шепот – подвигом. - И что с того? – тихо ответил враг. Смешно, но ненавидящий нелюдей Уруйя испытал облегчение, насколько это вообще было возможно со сломанными ребрами, одно из которых, кажется, проткнуло легкое, – он все еще может претендовать на звание сильнейшего человека. - Вот именно поэтому я ненавижу таких, как ты. Вы презираете нас, обделенных могуществом, не способных соперничать с вашими врожденными силами, не считаете нас равными. Высокомерные ублюдки, считающие, что сила – это все, что имеет значение. - Ты хоть сам слышишь, что говоришь? - враг улыбнулся. Не злобно оскалился, как рассчитывал Уруйя, надеясь на легкую смерть, нет, это была улыбка, полная печали. – Ты, владеющий рабыней; ты, едва не убивший ее за забывчивость; ты, презирающий всех, кто слабее тебя – смеешь порицать чужое высокомерие? - Вы меня таким сделали! – выплюнул Узруф слова пополам с кровью. – Вы, поганая нелюдь, убившая мою семью, поработившая мою деревню, пять лет державшая в рабстве! Уруйя не знал, чего собирается добиться, бросая эти обвинения в лицо существу, державшему его за горло. Наверное, просто снова ощутил себя десятилетним сопляком, угодившим в рабский ошейник и шпыняемый остроухими ублюдками по пути к их «Священной» Роще, где его собирались принести в жертву. Тогда лишь счастливый случай позволил ему спастись – вряд ли сейчас повторится чудо. - Я уже слышал такие отмазки, - ответил враг. – Людям был дарован величайший дар – полная свобода выбора, отсутствие любых ограничений… и поэтому твои слова – просто оправдание собственной злобе. - Пошел на хер, нелюдь! На лице врага на секунду промелькнуло сомнение, бронированные пальцы на горле чуть сжались… Уруйя понял, что в этот миг решается его судьба. Умирать не хотелось, но страха не было. «Может, я еще успею его достать…» - так думал Узруф, незаметно нащупывая засапожный нож. Однако, вместо хруста собственных позвонков, Уруйя услышал нечто совсем другое: - Среднее Исцеление. И боль моментально исчезла. - Что?.. – удивленно моргнул Уруйя, не в силах поверить в случившееся. - В качестве доказательства, что ты ошибаешься, - сказал враг, отпуская его горло и отступая на шаг. – И благодарности за показанные приемы – я многое узнал о местном боевом искусстве. А потом – протянул ему руку. - Вставай, Уруйя и выполняй условия дуэли. И больше не попадайся мне на глаза – второго шанса не будет. Моя вера не одобряет убийство разумных, но если я увижу повторение случившегося сегодня – это меня не остановит. Естественно, руку Узруф не принял. Он поднялся сам, проклиная глупое тело за чуть дрожащие ноги. - Ты еще и маг? - Немного. В этих землях подобного не практикуют, но на моей родине таких, как я называли «паладинами». Рыцарь, служащий Господу и пользующийся Его силой. - Святоша… - буркнул Уруйя, но – больше по инерции, не зная, радоваться ли ему милосердию врага или злорадствовать глупости. – Кто ты? - Меня зовут Мэтт Войс. Можешь не запоминать – я надеюсь, что больше тебя не увижу. - Я запомню, - не согласился Узруф. «Я запомню».