Шиноби Поттер и путь его нелёгкий.

Дядя пребывал в очень хорошем настроении. Очевидно, он решил, что из-за шторма до них никто не доберется, и отсутствие писем в последние дни ещё больше уверяло его в этом. Они бы уже поехали домой, но как только стемнело, началась обещанная буря. Брызги высоких волн стучали в стены домика, а усиливающийся ветер неистово ломился в грязные окна. Тетя Петунья нашла в углу одной из комнат покрытые плесенью одеяла и устроила Дадли постель на изъеденной молью софе. Они с дядей Верноном ушли во вторую комнату, где стояла огромная продавленная кровать, а Гарри пришлось улечься на пол, накрывшись самым тонким и самым рваным одеялом. Ураган крепчал и становился все яростнее, а Гарри не мог заснуть. Он поеживался от холода и переворачивался с боку на бок, стараясь устроиться поудобнее, а в животе у него урчало от голода. Ещё бы, ведь запасы продовольствия закончились сегодня утром, и уже к вечеру всё, что у них осталось, это четыре банана и столько же пакетиков с чипсами. Так что спать ложились они полуголодными и в плохом настроении. Дадли тоже не спал. Низкие раскаты грома пугали его, и он никак не смог заставить успокоиться бешено скачущее в груди сердце. — Гаро, ты как там? — спросил он. — Холодно, неудобно и голодно, — ответил Поттер, ворочаясь с боку на бок, — а так, ничего — всё в порядке. — Тебе не страшно? — удивился кузен, приподнимаясь на кровати. — Этот ветер, гроза… — А чего тут бояться? — не понял Гарри. — Самое страшное, что нам грозит — крыша, что может свалиться на наши головы, не выдержав дождя и ударов ветра. — Ну, спасибо, Поттер. Успокоил, так успокоил, — недовольно проворчал Дадли, — теперь я точно глаз не сомкну на протяжении всей ночи. — Не за что, Дурсль, — ответил Гарри, — обращайся в любое время. Кстати, сколько сейчас времени? У Дадли были часы со светящимся циферблатом, и потому даже в полной темноте у него не возникло проблем с установлением точного времени. — Без десяти двенадцать, — буркнул Ди-сан. Гарри лежал и смотрел в потолок, подложив руки под голову. Скоро ему исполнится одиннадцать, интересно, вспомнят ли Дурсли об этой дате. Но еще больше его интересовало, что же теперь предпримут те, кто посылал ему письма. До начала следующего дня оставалось пять минут. Гарри отчетливо услышал, как снаружи что-то заскрипело. «Неужели моя фраза про потолок оказалась пророческой?» — подумал он, как снаружи раздалось:  — БУМ! Хижина задрожала, Гарри резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили. Но кто? — БУМ! — снова раздался грохот. Позади них со скрипом отворилась дверь, отделявшая одну комнату от другой, и появился тяжело дышавший дядя Вернон. В руках у него было ружье — так что теперь стало ясно, что лежало в том длинном пакете, о содержимом которого он никому не рассказал. — Кто там? — крикнул дядя Вернон. — Предупреждаю, я вооружен! За спиной у него жалась перепуганная до смерти тётя Петуния в ночной рубашке в нелепый мелкий цветочек. За дверью все стихло. И вдруг… С оглушительным треском тяжеленная входная дверь слетела с петель и упала посреди комнаты. В дверном проеме стоял великан. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки. Великан протиснулся в хижину и пригнулся, но голова его все равно касалась потолка — уж слишком большого он был роста. Все замерли, не зная чего ожидать дальше. — Звиняйте, — произнёс он и, наклонившись, поднял дверь. Он легко поставил ее на место. Грохот урагана, доносившийся снаружи, сразу стал потише. Великан повернулся и внимательно оглядел всех, кто был в хижине. — Ну чё, мож, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, ага… устал я… Великан шагнул к софе, на которой сидел застывший от страха Дадли. — Ну-ка подвинься, паря, — приказал незнакомец. Прифигевший Дадли соскочил и рванул к родителям, спрятавшись за матерью. Всё-таки, не смотря на весь прогресс в умственном плане, он всё ещё был маленьким мальчиком, и первым порывом было бежать искать защиты у родителей. — А вот и наш Гарри! — удовлетворенно произнес великан. Гарри всмотрелся в свирепое, страшное лицо, скрытое волосами, и увидел, что глаза-жуки сузились в улыбке. — Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, — сообщил великан, — а сейчас вон как вырос — и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны. Пока сам Поттер пребывал в ступоре, пытаясь осмыслить то, что на контакт с ним Скрытая деревня отправили вот это чудо, а не какого-нибудь джоунина, дядя Вернон издал какой-то странный звук, похожий на скрип, и шагнул вперед. — Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! — заявил он. — Вы взломали дверь и вторглись в чужие владения! — Да заткнись ты, Дурсль! Великан протянул руку и, выдернув ружье из рук дяди Вернона, с легкостью согнул дуло под углом девяносто градусов, словно оно было резиновое, а потом швырнул его в угол. Дядя Вернон пискнул, как мышь, которой наступили на хвост. — Да… Гарри, — произнес великан, поворачиваясь спиной к Дурслям. — С днем рождения тебя, во. Я тут те принес кой-чего… Может, там помялось слегка, я… э-э… сел на энту штуку по дороге… но вкус-то от этого не испортился, да? Великан запустил руку во внутренний карман черной куртки и извлек оттуда немного помятую коробку. Гаро не спешил брать неизвестные коробки у незнакомых людей, но великана это, похоже, ничуть не смутило. Он ловко развязал верёвку и снял крышку. Внутри был большой липкий шоколадный торт, на котором зеленым кремом было написано: «С днем рождения, Гарри!» Гаро посмотрел на великана, подозрительно прищурился и спросил: — А Вы, собственно, кто такой? Великан хохотнул: — А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, хранитель ключей и привратник в Хогвартсе. Взгляд великана упал на пустой камин, в котором тоскливо лежали сморщенные пакетики из-под чипсов. Великан презрительно фыркнул и нагнулся над камином — никто не видел, что он там делает, но когда через секунду великан отодвинулся, в камине полыхал яркий огонь. Мерцающий свет залил сырую хижину. — Извините, но я до сих пор не понимаю, кто Вы такой, — настойчиво произнес Гарри. — Зови меня Хагрид, — просто ответил он. — Меня все так зовут. А вооще я ж те уже вроде все про себя рассказал — я хранитель ключей в Хогвартсе. Ты, конечно, знаешь, что это за штука такая, Хогвартс? — Э-э-э… Вообще-то нет, — не долго думая сказал Гарри. Не мог же он признаться, что читал то письмо. Пришлось изображать полное незнание ситуации. У Хагрида был такой вид, словно его обдали холодной водой. — ЧЁ?! — рявкнул Хагрид и повернулся к Дурслям, которые спрятались в тень. — Я… э-э… знал, что ты наших писем не получил, но шоб ты вооще про Хогвартс не слышал? Не любопытный ты, выходит, коль ни разу не спросил, где родители твои всему научились… «А вот это уже становится интересно, — подумал Поттер, — значит, мои родители тоже были шиноби и обучались всему в этой школе для так называемых волшебников. Та-а-ак». — Научились чему? — решил уточнить Гарри. — ЧЕМУ?! — прогрохотал Хагрид, вскакивая на ноги. — Ну-ка погоди, разберемся щас! Казалось, разъяренный великан стал еще больше и заполнил собой всю хижину. Дурсли съежились от страха у дальней стены. — Вы мне тут чё хотите сказать? — прорычал он, обращаясь к Дурслям. — Что этот мальчик ничегошеньки и не знает о том, что… Ничего не знает ВООБЩЕ? Гаро усмехнулся про себя. Благодаря кузену он кое-что знал и даже умел, но рассказывать об этом не спешил, наблюдая за развитием ситуации. — Неужели ты ничего не знаешь о нашем мире? — спросил великан, обращаясь к Гарри. — О твоем мире. О моем мире. О мире твоих родителей. — Каком мире? — невинно похлопав глазами, переспросил Гарри. У Хагрида был такой вид, словно он вот-вот взорвется. — ДУРСЛЬ! — прогремел он. Дядя Вернон, побледневший от ужаса, что-то неразборчиво прошептал. Хагрид отвернулся от него и посмотрел на Гарри полубезумным взглядом. — Но ты же знаешь про своих родителей… ну, кто они были? — с надеждой спросил он. — Да точно знаешь, не можешь ты не знать… к тому же, они не абы кто были, а люди известные. И ты… э-э… знаменитость. — Чё? — опешил Гарри, не поверив своим ушам. — Разве мои мама и папа… были известными людьми? Дядя Вернон внезапно обрел дар речи. — Прекратите! — скомандовал он. — Прекратите немедленно, сэр! Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчику! Хагрид посмотрел на него с такой яростью, что даже куда более храбрый человек, чем дядя Вернон, сжался бы под этим взглядом. Потом он повернулся к Поттеру и продолжил: — Короче так, Гарри, ты волшебник, понял? — Кто? — спросил Гаро, внутренне закипая, опять ему на уши начали вешать какую-то фигню, и это явно была не лапша, а нечто похуже. — ПРЕКРАТИТЕ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ! — нервно заверещал дядя Вернон. В доме воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом моря и приглушенным свистом ветра. — Ну, ясное дело кто — волшебник ты, — Хагрид сел обратно на софу, которая протяжно застонала и просела еще ниже, — и еще какой! А будешь еще лучше… когда немного… э-э… подучишься, да. Кем ты еще мог быть, с такими-то родителями? И вообще, пора тебе письмо свое прочитать. Гарри протянул руку, получил конверт, распечатал и бегло прочитал уже знакомые ему строки. — Что это значит: они ждут мою сову? — он решил проверить, правильно ли тогда догадался о назначении этих птиц. — Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чем, — произнес Хагрид, хлопнув себя по лбу так сильно, что этим ударом вполне мог бы сбить с ног лошадь. А затем запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда сову — настоящую, живую и немного взъерошенную, а также длинное перо и свиток пергамента. Хагрид начал писать, высунув язык, а Гарри внимательно читал написанное: «Дорогой профессор Дамблдор! Передал Гарри его письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с вами все в порядке. Это Хагрид.» «Шифровками переписываются, — подумал мальчик, а затем возмущённо засопел, — какое право он имеет говорить о том, что я поеду с ним куда-то, даже не спросив моего согласия?» Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул птицу туда, где бушевал ураган. Затем вернулся и сел обратно на софу. При этом вид у него был такой, словно сделал он что-то совершенно обычное, например, поговорил по телефону. — Так на чем мы с тобой остановились? — спросил Хагрид. — Куда Вы собираетесь отвезти меня завтра… — не успел Гаро закончить фразу, как из тени вышел дядя Вернон. Лицо его все еще было пепельно-серым от страха, но на нем отчетливо читалась злость. — Он никуда не поедет, — сказал дядя Вернон. Хагрид хмыкнул. — Знаешь, хотел бы я посмотреть, как такой храбрый магл, как ты, его остановит… — Кто? — с интересом переспросил Гарри, а про себя подумал, — «Хм, новый термин? Интересно». — Магл, — пояснил Хагрид, — так мы называем всех неволшебников — маглы. Да, не повезло тебе… ну в том плане, что хуже маглов, чем эти, я в жизни не видал. «Ага, значит в шифровках обычных людей, не владеющих чакрой, следует именовать маглами. Запомним, в будущем пригодится. Стоп. Теперь всё ясно! Это обучение, и оно уже началось! Шиноби следует кодировать как волшебник, дабы простые люди, то есть маглы, думали, что мы безобидные больные на голову чудаки, вместо того, чтобы бояться нас, как прирождённых шпионов и убийц! Это же ГЕНИАЛЬНО!, — подумал Поттер, — и внешний вид этого великана — всего лишь маскировка. Этакий недалёкий неуклюжий простак из соседнего двора, что припёрся в гости к бедному ничего не знающему мальчику. Что ж, значит, следует подыграть ему. Как бы это не оказалось заодно экзаменом на сообразительность для молодого кандидата в ниндзя». — Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что положим конец всей этой ерунде, — в это время продолжал вещать дядя Вернон, — что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь! Тоже мне, волшебник! — Вы знали, — констатировал Гаро, но тётя Петуния почему-то восприняла эту фразу как вопрос. — Знали ли мы?! — взвизгнула тетя Петунья. — Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чертова сестрица! О, она в свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето на каникулы приезжала домой, и чудила не переставая. Я была единственной, кто знал ей цену, — она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались — Лили то, Лили это! Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и после глубокого вдоха разразилась не менее длинной и гневной тирадой. Казалось, что эти слова копились в ней много лет, и все эти годы она хотела их выкрикнуть, но сдерживалась, и только теперь позволила себе выплеснуть их наружу. — А потом в школе она встретила этого Поттера, и они уехали вместе и поженились, и у них родился ты. И, конечно же, я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же… ненормальный! А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам! Гарри побледнел как полотно. Руки непроизвольно сжались в кулаки. В мгновение ока внутри него вспыхнула ярость. — Заткнись! — бросил он, и тётя почему-то промолчала в ответ, ещё сильнее побледнела и даже сделала пару шагов назад. — Взорвалась? Вы же говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе! — АВТОКАТАСТРОФА?! — прогремел Хагрид, подскакивая с софы. — Да как могла автокатастрофа погубить Лили и Джеймса Поттеров? Да быть такого не может, чтоб Гарри Поттер ничего про себя не знал! Да у нас его историю любой ребенок с пеленок знает! — Но почему? — в голосе Гарри появилась настойчивость, — что по-настоящему случилось с мамой и папой? Ярость сошла с лица Хагрида. На смену ей вдруг пришла озабоченность. — Да, не ждал я такого, — произнес он низким, взволнованным голосом, — Дамблдор меня предупреждал, конечно, что непросто будет… Но я и подумать не мог, что ты вообще ничего не знаешь. Не я, Гарри, должен бы рассказать тебе обо всем.… Но и ехать в Хогвартс, не зная, кто ты такой… Он снова сел и уставился на огонь. — Наверное, я начну историю… с человека одного, — произнес Хагрид через несколько секунд, — нет, поверить не могу, что ты про него не знаешь, его в нашем мире все знают… — А кто он такой? — спросил Гарри, не дав Хагриду замолчать и уйти в себя. — Ну… Я вообще-то не люблю его имя произносить. Никто из наших не любит. — Почему? — возник у Гаро закономерный вопрос. — Клянусь драконом, Гарри, люди все еще боятся, вот почему. А, чтоб меня, нелегко все это… Короче, был там один волшебник, который… который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Звали его… Хагрид задохнулся от волнения и замолк. — Да какая разница, как его звали, — вспылил мальчик, которому надоела вся эта тягомотина с паузами и тяжёлыми вздохами, — рассказывай дальше. — Гарри? — удивился великан, но затем продолжил. — Так вот, звали его Волдеморт. Лет двадцать назад он нашёл себе приспешников, которые разделяли его идеи, и начал творить ужасные вещи. Однажды в Хэллоуин он появился у дверей дома, где жили твои родители и вместе с ними ты. Кто знает, зачем он туда пришёл? Может, хотел на свою сторону перетянуть, может, ещё что-то… Но так получилось, что… Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и громко высморкался. — Звиняй, плохой я рассказчик, Гарри, — виновато произнес Хагрид, — но это так грустно, так грустно… Ведь я твоих папу с мамой давно знал, почитай, с самого первого их учебного дня в Хогвартсе. В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом — вот этого вообще никто понять не может — он и тебя попытался убить. Но не смог. Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. На языке у Гарри вертелись самые разные вопросы. Сотни вопросов. — А что случилось с тем Вы-Знаете-Кем? — Хороший вопрос, Гарри. Исчез он. Растворился. В ту самую ночь, когда тебя пытался убить. Поэтому ты и знаменит, Гарри. Погоди, ты скоро в Хогвартсе самым знаменитым учеником станешь. — Разве я не сказал вам, что он никуда не поедет? — прошипел дядя Вернон. — Он пойдет в школу «Хай Камероне», и он должен быть благодарен нам за то, что мы его туда определили. Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО ВСЯКИМ ФОКУСАМ! Похоже, последний выкрик перешёл все допустимые границы приличий, и Хагрид, схватив свой зонтик, не менее громко ответил: — НИКОГДА… НЕ ОСКОРБЛЯЙ… ПРИ МНЕ… АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА! Зонтик указал на Дадли, а затем была вспышка фиолетового цвета и громкий хлопок. Кузен заверещал от боли, обхватив обеими руками свой зад. Когда он повернулся к Гарри спиной, тот увидел, что на штанах Дадли появилась дырка, а сквозь нее торчит поросячий хвостик. Пока Дурсли-старшие пребывали в шоке, Гаро резко повернулся к Хагриду. В данный момент его не волновало, что перед ним мог быть всего лишь замаскированный опытный ниндзя. Этот великан посмел навредить Ди-сану, его единственному настоящему другу. Единственному человеку, что относился к нему как к равному, и даже восхищался его успехами на ниве освоения техник. — ВЕРНИ ВСЁ КАК БЫЛО! — закричал Поттер на великана. Тот слегка опешил. Совсем не такой реакции он ожидал от мальчика. — Но, Гарри, так ведь веселее… Не вникая в тот бред, что стал нести Хагрид, Гаро подскочил к нему и вырвал зонтик из его рук. «Раз с помощью этого артефакта можно отрастить хвост, значит, с помощью него можно и всё исправить», — решил Поттер. Повторно направив зонтик на кузена, он от всей души пожелал, чтобы всё стало нормально, чтобы его кузен снова стал обычным человеком без всяких там поросячьих хвостиков. Ослепительная вспышка залила домик изнутри. Затем, когда все немного пришли в себя и снова обрели возможность видеть, то перед ними предстал абсолютно здоровый и нормальный Дурсль-младший и бледный, вспотевший Гарри. Голова кружилась, и к тому же его слегка тошнило. «Вот блин, а артефакт-то чакрой активируется, — подумал Гаро, — но это вполне логично, только странно, почему я раньше не подумал об этом… Всё же поддаваться сильным эмоциям, хорошенько всё не обдумав — плохо». Дядя Вернон, с ужасом посмотрев на Хагрида и Гарри, громко закричал, схватил тетю Петунью и Дадли, втолкнул их во вторую комнату и тут же с силой захлопнул за собой дверь. Хагрид посмотрел на свой зонтик в руках мальчика и почесал бороду. — Мда… как-то нехорошо вышло… — Я спать, — заявил Поттер, забираясь на постель кузена, — и кое-что ещё, после таких фокусов я совсем не уверен, хочется ли мне ехать в этот ваш Хогвартс. Великан начал было оправдываться, но Гарри уже не слышал его, так как в очередной раз потерял сознание от истощения. «Мне это уже порядком начинает надоедать, вот так ловить обмороки после каждой более-менее сложной работы с чакрой. С этим нужно что-то делать», — были его последние мысли, прежде чем он погрузился в забытьё.