Четыре цвета бессмертия

– Марта, ты спишь? Голос словно поддел сознание девушки в мутной воде сновидений и начал тянуть на поверхность. – Марта, – снова позвал кто-то знакомый. Открыв глаза и секунду оглядевшись, она вскочила с постели. По пути, Марта запуталась в одеяле, не рассчитала высоты кровати и чуть не упала. Где она? Это не ее кровать? С этой стороны вроде стенка была. То ли разбудили ее не вовремя, то ли стресс взял свое, но она никак не могла прийти в себя. – Все в порядке, это я, – кто-то коснулся ее руки. – Марта, это я , Варвара. Успокойся. Прости, что напугала. Мир вокруг перестал менять форму, ощущение, что это ее комната, отхлынуло волной. На месте сонных видений выстроилась реальность. Это спальня в их апартаментах в Гнезде вампиров. Рядом с кроватью стоит Варвара. В том же платье, что и вчера, но без рукава. Волосы спутались, макияж потерял свою свежесть. Возможно, именно вид подруги быстро напомнил девушке о том, что произошло накануне. Сама она, из-за душа и сна, словно смыла с себя часть воспоминаний. – Это ты меня извини, – отдышавшись, сказала она. – Наверное, просто не в тот сон проснулась. – Звучит странно, но я понимаю, что ты хотела сказать. – Который час? Варвара пожала плечами: – У меня с собой ничего. Даже телефон остался лежать на столе там, у меня в квартире. – Было странно, что она так спокойно говорит об этом. Словно пока еще отгораживалась от осознания всех вчерашних происшествий. – Где тут у тебя часы? Марта задумалась, а потом подошла к стене. Припомнив жест, который показала Мила для вызова экрана, девушка повторила его. Мерцающий круг возник под ее ладонью. Ближе к краю, справа, она увидела часы. Было около трех ночи. – Два сорок семь, – сказала она и обернулась. На лице Варвары застыло выражение крайнего удивления. Марта думала пару секунд, а затем спросила: – Где мы, по твоему, находимся? – Мне казалось, у тебя. Но мы ведь в Гнезде, верно? Я почему-то забыла, – почти шепотом ответила подруга. – Ты правда решила, что у меня может быть квартира с двумя спальнями. Причем такими вот спальнями, – девушка обвела рукой комнату. Она коротко описала подруге вчерашние события, упомянув всех встреченных вампиров по именам и объяснив, как работает экран вызова. Это была важная информация: в данной ситуации никакие сантименты и переживания не заменят практически применимых знаний. – Я помню боль от раны, но потом все обрывается. – Варвара задумалась и через секунду спросила, показав на плечо: – говоришь, вот тут она была, верно? А теперь ничего, даже шрама или просто потемнения. Подруги помолчали. Марта внимательно следила за реакцией Варвары. Она опасалась, что очередной стресс, пусть и не такой сильный, негативно скажется на здоровье подруги. Раньше она не думала о ее самочувствии серьезно. Марта привыкла, что та следит за собой сама, не перенапрягается, пьет лекарства и никогда не жалуется. Но оказавшись практически в изоляции, вдалеке от мира людей, она вдруг ощутила тревогу. Человек, живущий на лекарствах постоянно и регулярно посещающий заграничные клиники едва ли подходит для таких активных приключений. А с учетом еще и всех ее тараканов в голове, сочетание получалось совсем неуравновешенное. К тому же, Марта считала себя ответственной за то, что они оказались здесь. Ведь это было фактически ее решение. Но увидев выражение лица Варвары, она была потрясена: подруга улыбалась. – Ты чего? – почему-то шепотом спросила Марта. Подруга весло сощурилась и, казалось, боролась с приступом смеха. С таким выражением она напоминала мультяшную лису-оборотня перед самым возвращением в свой истинный облик. – Твое лицо сейчас... Я не могу, – она отдышалась и продолжила: – Нет, я понимаю, что это не та реакция, которую ты ждала, но все равно очень смешно вышло. В противовес этой внезапной улыбки, в сердце Марты начала подниматься какая-то неприятная волна злости. Все ее нервы и метания вчера, уже после того, как подруга отключилась, будто обесценились. – А по поводу моей реакции, – продолжила Варвара, не особо обращая внимание на выражение лица подруги, – сама подумай: если отбросить всю суматоху с полицией и прочие страсти, мое ранение, которого уже считай и не было, и ту шумиху в новостях, – что мы имеем в сухом остатке? Ты и я оказались в Гнезде, в гостях у вампиров. В личных апартаментах и с компаньоном. Более того, завтра мы встретим глав. Ты понимаешь, что это прерогатива президентов и королевских особ? И тут мы: безработная и продавщица в книжном. И подумай еще о Поле и Мине. Если бы они узнали (а это, вполне возможно, уже произошло), представь себе их лица... На протяжении этой маленькой речи лицо Марта прошло быстрый путь от простого удивления, до полной уверенности в невменяемости подруги. Это уже не игры в шпионов, это — серьезно. – В тебя стреляли! Ты что, идиотка? Теперь так же и на лице подруги сменилось несколько выражений. Похоже, ей совсем не понравилось, как Марта оборвала ее восторженную речь своим приземленным замечанием. – И что? – раздраженно бросила Варвара. – Это вполне разумная плата за такое… – За какое такое? Нас взяли в плен, тебя чуть не убили! Ты правда считаешь, что ради того, чтобы оказаться в безвыходной ситуации в руках этих весьма сомнительных ребят стоит и пострадать немного? – Да кому какое дело, что там со мной происходит? Марта никогда не видела в глазах подруги этого холода. Сперва ей показалось, что последняя фраза – обычная подростковая бравада, не чуждая и ей самой, несмотря на возраст. Но затем, вглядевшись в ее лицо, поняла: та верит в это. Мысль эта не новая, она укоренилась в ее голове давно. Варвара додумалась до нее, не просто выкрикнула в горячке. Она правда так считала. – А мне как быть? Мне не все равно же! Варвара задумалась и как будто смутилась. Похоже, ей и правда такое в голову не приходило. Но сдавать свои позиции без боя она, похоже, не собиралась. – Это не твое дело, даже если тебе так не кажется. Я не просила тебя заботиться обо мне и, соответственно, не давала права требовать от меня какого-то "правильного" подведения. – Это само собой происходит. Мы же друзья, вроде как… – волю Марты пошатнула уверенность Варвары. – Мы всегда были сами по себе. Не помню, чтобы писала у себя в тетрадке "Варя плюс Марта равно дружба". Угомонись, у меня болит голова. – Нет уж! Теперь мне все ясно, и я от тебя не отстану! – Марта обрела почву под ногами, поняв, что все эти годы не давало ей покоя. – Ты самый близкий мне человек уже давно. Мать это понятно, но даже она не знает обо мне всего, что знаешь ты, да и у нее своя жизнь теперь, я в нее не лезу. Но не в этом суть. Мы друзья, родня, которую выбираешь себе сам. И я выбрала тебя, несмотря на всех твоих тараканов и тайны. Я не знаю, почему это ты, почему мне всегда хватало даже того немногого, что я знаю о тебе. Но… – Замолчи, – Варвара скривилась то ли от неловкости, то ли от неприязни. – Если бы та знала все, ты бы так не говорила. – Мне не нужно знать все. Я просто люблю тебя! Если ты говоришь, что ни кому нет дела до тебя и твоей жизни, то почему бы не признать вот эту любовь, пусть она кажется тебе беспричинной и неполноценной. Она уже есть… – Потому что я не имею права на любовь! Твою или чью-либо вообще! Звонкая пощечина была неожиданной и довольно странной потому, что Марте пришлось встать на носочки, чтобы донести этот последний аргумент. – Что, кто-то выдал тебе справку об этом?! – крикнула она. – Ты, тупая корова, поэтому такая злая вечно? Чтобы никто, не дай боже, не подобрался? Так вот что я тебе скажу: я уже подобралась. Я могу не знать, что у тебя было за детство или даже как звали твоих родителей, но я никуда не уйду, пока ты вот прямо сейчас не расплачешься и не признаешь, что тоже любишь меня. Потом мы выпьем чаю, молча, конечно, и никогда больше не заговорим об этом. Если ты согласна, просто кивни. Твоя гордость, думаю, это выдержит. Варвара держалась за щеку. Ее глаза были влажными то ли от боли, то ли от облегчения. Про себя Марта решила, что пусть это будет первый вариант. Иначе мелодраматичность ситуации грозила перевалить за предел необходимого. Подруга молча кивнула.