К звездам

  Планы Управления на долгосрочное расширение центра человеческой цивилизации заключаются в самораспространяющейся последовательности волн колонизаций, каждая расширяется наружу, опираясь на ресурсы предыдущей волны. В средних сроках, длящихся примерно до 2900 года, цель в полной колонизации объема с радиусом примерно в 400 световых лет с центром в Солнечной системе, называемом Местной зоной.   Первый шаг к достижению этой цели заключался в Первой волне колонизации, колонизировавшей три мира ядра, все примерно на одинаковом расстоянии друг от друга и от Земли, формируя надежную ресурсную базу для последовавшей второй волны. Учитывая тогдашнюю неподтвержденную природу терраформинга и методы колонизации, миры ядра выбраны были быть насколько возможно землеподобными, с уже существующей биосферой и примерно земными условиями. Кроме того, в отличие от последовавших волн, миры ядра заселялись последовательно, начав с Новой Терры, продолжив Сансарой и закончив Оптатумом, чтобы методы колонизации можно было развить и уточнить в одном мире для использования в следующем.   Как только уровень развития трех миров ядра был признан достаточным, началась Вторая волна колонизации. На сегодняшний день Земля и миры ядра разослали примерно по десятке колонизационных миссий на различные планеты, находящиеся в пределах Местной зоны, в продолжающемся по сей день процессе. После устройства миров Второй волны начало Третьей волны намечено на 2600-ые, когда прогнозируемое суммарное человеческое население достигнет 300 миллиардов; это завершит заселение Местной зоны. Расширение за пределы Местной зоны, намеченное на 2900-ые, как ожидается, потребует численности человечества в 1,8 триллиона.   Конечно, наступление Войны контакта существенно повлияло на исполнение этих планов, но пока что рост и колонизация продолжается в основном быстрыми темпами.   — «Обществоведение начальной школы: пятый уровень ресурсов для колониальной организации», выдержка.   Современные приемы перехвата масс достаточно эффективны, чтобы непосредственной астероидной или кометной бомбардировкой редко можно было достичь решающих результатов. Попытка целиться в мобильную цель, конечно, бесполезна, в то время как попытка целиться в «неподвижную» цель, вроде развитой планеты, обычно может быть отбита стандартными системами планетарной обороны.   Это не значит, что контроль пояса астероидов или облака Оорта системы не требуется. Для системы планетарной обороны, уже ослабленной боевыми действиями, сфокусированная, концентрированная астероидная бомбардировка может вызвать серьезное напряжение и отвлечь орбитальные средства и ресурсы флота, вынудив уже перегруженных защитников заняться еще одним отвлечением, часто на значительном расстоянии от самой планеты. В таком контексте может быть чрезвычайно полезен контроль «космических камней» системы.   Из-за этого попытка захватить контроль над космическими камнями системы является устоявшейся, пусть и незначительной частью почти каждого нападения на укрепленную систему. Точно так же, в этих районах требуется создание оборонительного присутствия, низкоуровневое вложение для любой эффективной обороны, особенно как возможный источник контратаки, если напавшие посчитают необходимым основать базу для помощи и поддержки наступления.   С учетом этих обстоятельств, конфликт в поясе астероидов или облаке Оорта системы является вспомогательным компонентом всех вторжений в крупные системы. Контроль над этими жизненно важными камнями оспаривается массовым внедрением самораспространяющихся дронов, с изредка задействуемыми пилотируемыми станциями или участием флота. Дроны наведения прикрепляются к поверхности камней, сражаясь с вражескими дронами за контроль, после чего бдительно следят, ожидая приказа направиться к какой-либо далекой цели или, столь же вероятно, перехватить попытку нападения противника. Конечный результат обычно патовый; значительную астероидную бомбардировку редко даже испробуют ранее поздних стадий вторжения, когда защитник или атакующий уже достаточно ослаблены, чтобы пробившиеся камни оказались значительным отвлечением.   В серьезнее эксплуатируемых системах, вроде человеческих систем ядра или крупных систем головоногих, контроль космических камней системы становится гораздо значительнее, принимая важность операционной и стратегической экономики, из-за находящихся в таких системах значительных астероидных шахтерских операций. Соответственно, местная оборона, к примеру, пояса астероидов Солнца весьма существенна, и ожидается, что любое вторжение приведет к крупному сражению флотов. Из-за того, что ни один человеческий мир ядра никогда не оказывался под прямым нападением, и ни одна крупная система пришельцев не страдала более чем от рейда, это утверждение никогда не было подтверждено.   — «Флотская операционная доктрина», выдержка.   – По мне все отлично, Мами-сан, – сказала адмирал Гюль. – Или, по крайней мере, насколько это обоснованно. Так у нас есть средние шансы на успех. Лучше, чем можно сказать о других симуляциях.   Мами обернулась взглянуть на подчиненного ей командира, ее аватара развернулась в трехмерном пространстве, чтобы она могла исполнить это действие, не задирая головы. Другая волшебница оглянулась на нее, сидя верхом на одном из дальних газовых гигантов системы – буквально верхом, для данной симуляции их нематериальные тела масштабировались вверх.   Гюль была несколько эксцентрична. К примеру, она почти все время оставалась в форме, даже в симуляции, несмотря на то, что это не было обычно. На ее подростковом теле форма всегда выглядела несколько великоватой, а бело-зеленая фуражка казалась слишком крупной для ее головы. Это было всеобщее явление – именно поэтому Мами носила берет – но Гюль, похоже, не возражала. Мами подозревала, что ей по какой-то странной причине нравится выглядеть слишком маленькой для ее одежды.   – На мой вкус, шансы недостаточно высоки, – сказала Мами. – Одно дело, когда миссия проваливается на поверхности планеты. Признаю, что я не могу по-настоящему это контролировать. Но слишком высок шанс, что их собьют в небе, прежде чем они даже доберутся туда. Эти новые средства обороны значительно все усложняют.   – Мы уже включили почти все разумные диверсионные операции, – материализовалась рядом с Мами адмирал флота Ананд. – Мы уже используем местные ресурсы флота. Чуть больше, и мы оставим себя неприемлемо уязвимыми для контратаки.   Мами нахмурилась, сбрасывая симуляцию. Предыдущая симуляция, застывшая в редком, полностью успешном итоге, с пришельцами отрезанными и лишенными ресурсов, без их генератора червоточины, оказалась мгновенно стерта, сменившись гораздо более удручающей текущей ситуацией.   После предыдущего, неудачного рейда на стабилизатор червоточины, появились новые факты, окрасив симуляцию в еще более мрачный свет. Во-первых, казалось, пришельцы не испытывают никаких сожалений, выделяя на защиту луны максимум ресурсов, размещая по всему району фиксированные и мобильные системы обороны – на поверхности вокруг объекта и на орбитах вокруг луны, газового гиганта Орфея и других лун. Экспоненциальный рост численности и концентрация защиты, в частности фрегатов и дронов, жизненно необходимых для обнаружения маскировки, значительно затрудняли второе тайное внедрение.   Во-вторых, стало ясно, что пришельцы продвинулись со строительством гораздо дальше, чем они полагали. Недели целенаправленного наблюдения объекта выявили быстрое появление характерной центральной тороидальной структуры, наряду с периодическими излучениями очевидно неестественных гравитационных волн, которые флотская разведка сочла результатом тестирования компонентов ядра.   Конечно, известное им о технологии червоточины пришельцев в лучшем случае было предположениями, но аналитики подсчитали, что к концу следующей недели червоточина будет по крайней мере частично открыта. Больше не стараясь скрыть свой трафик, пришельцы теперь летали откровенным потоком транспортных кораблей, диспропорциональным даже по сравнению с размерами собравшейся вокруг стабилизатора обороны, и сопровождался трафик более существенными, чем обычно, защитными флотами. Пришельцы вливали в строительство червоточины огромную массу ресурсов, что хотя бы успокаивало человеческих планировщиков тем, что вряд ли они где-то еще тайно строят еще одну. Вероятно.   Она предположила, что стоило радоваться предложенному доказательству, что пришельцам для строительства стабилизатора нужна область стабильного, достаточно искривленного пространства-времени, иначе бы они могли построить его в глубинах космоса, где его было бы крайне сложно заметить.   Казалось, все в ситуации настаивало на том, чтобы они напали как можно скорее, сейчас, если возможно, а в идеале еще вчера. Проблема проста: пришельцы тоже это знали. Предварительный анализ показывал, что лобовая атака со всем, что у них есть, включая кухонную раковину, давала лишь пятипроцентный шанс на успех. Неприемлемо.   Вот почему они пробовали что-то еще.   – Давайте прогоним симуляцию еще раз, – сказала Мами – Я все еще не удовлетворена. Посмотрим, сможем ли мы придумать какие-либо новые подходы.   – Давайте тогда попробуем, – сказала Ананд, ее аватара растворилась.   Симуляция началась заново, Мами и подчиненные ей флотские командиры распустили ненужные аватары, войдя в трансоподобное состояние, характеризующее направляющего свои войска главного офицера.   Внутри и вокруг системы Близнецов виртуальные космические корабли выдвинулись со стартовых позиций, выполняя тщательно рассчитанные приказы. В полной глубине космоса, в двадцати пяти световых годах от края системы, группировка, состоящая из флотов сектора с пятнадцатого по двадцать первый и трех недавно переведенных из других секторов двинулась вперед, стремясь отрезать линии снабжения между системой и остальной частью выступа ровно за пределами досягаемости скачкового привода пришельцев.   Тем временем флоты с первого по седьмой агрессивно двинулись напрямую к планете Орфей и почти полностью завершенному генератору червоточины, в основном отведенные от обязанности оборонять планеты Артемида и Аполлон.   Наконец, внутри облака Оорта и крошечного пояса астероидов системы огромный массив автономных дронов откликнулся их контролерам, вытянув свой астероидный и кометный груз с их орбит, ускорившись в сторону луны со стабилизатором червоточины, под сопровождением восьмого и девятого флотов.   Операции Кинос,  Арес и Эдис, возглавляемые Ананд, самой Мами и Гюль соответственно. Клаузевиц, тот древний немецкий военный теоретик и сторонник концентрации силы, был бы потрясен их весьма нетипичным разделением сил, чтобы достичь трех целей за раз. По правде говоря, от первых двух операций не ожидалось каких-либо достижений, а третья вряд ли послужит чем-то большим, чем отвлечением, так как камни в движении обнаружат задолго до того, как они окажутся хотя бы отдаленной угрозой для стабилизатора червоточины.   Конечно, целью было отвлечение, и все усилия прикладывались к тому, чтобы пришельцы обнаружили собирающиеся флоты, не сделав слишком очевидным, что те старались быть обнаруженными.   По крайней мере поначалу успех будет определяться не успехом на поле боя, но степенью отвода защиты из непосредственной близости от луны Орфея, либо для защиты, либо для агрессивной контратаки. Чем меньше кораблей, тем ниже вероятность, что будет обнаружен полный волшебниц одинокий прибывший стелс-фрегат. В идеале количество потенциальных обнаружителей маскировки будет сведено к чему-то удовлетворительному – не настолько разреженному, как во время первого скрытного внедрения, но удовлетворительному. По крайней мере лучше, чем окружающая сейчас луну настоящая стена дронов и кораблей, летающих по сложным, непредсказуемым траекториям, предназначенным максимизировать шанс врезаться прямо в сокрытый магией корабль – или, вероятнее, пересечь неизбежный след выхлопных газов или пространственно-временное искажение, в зависимости от метода перемещения.   Конечно, ни при каких обстоятельствах пришельцам нельзя позволить сделать вывод, что что-то происходит. Кроме того, если пришельцы умны, они вполне могут воспринять неминуемую битву как знак усилить бдительность вокруг луны, а не отводить от нее защитников. План опирался на то, что пришельцы тактически не слишком творческие, в то же время рассчитывая на то, что они хотя бы немного жадны – таким был идеальный сценарий, рассматривающий оголение обороняющих верфи Близнецов флотов, где пришельцы решают сыграть в азартную игру и отвести силы, чтобы начать атаку. Следовательно, по-настоящему важно было, чтобы верфи выглядели уязвимыми – но на самом деле не были слишком уязвимыми.   Это включало массу предположений и допущений, но оказалось лучшим вариантом, и, в прошлом, пришельцы не были самыми тактически творческими лицами.   Они мрачно взялись за свои задачи, Мами повела свои линкоры, крейсера и фрегаты к обороне пришельцев, пытаясь насколько возможно смягчить потери, не выглядя отказавшейся от наступления, используя зондирующие, осторожные, чрезмерно сдержанные атаки. Конечно, человеческий флот создавался не для нападения, так что задача была вызовом. Число потерь на нижнем уровне сознания Мами взлетело выше, чем она когда-либо видела, даже во время ее отчаянной защиты флотов Эрвинмарка во время Сахарской кампании. Сейчас жертвы были фиктивными; достаточно скоро они будут реальны. Тикали секунды ускоренного боевого режима, обращаясь сперва в минуты, а затем в десятки минут.   Вскоре пришел ответ пришельцев, направленный противостоящими ИИ, согласившимися временно подавить воспоминания о настоящем человеческом плане. Флоты пришельцев устремились вперед, подавляя попытки Гюль защитить ее космические камни, защищая критические линии снабжения и атакуя ставшие уязвимыми верфи Близнецов, чья оборона ради этой операции была оголена до минимума. Еще один набор ИИ направлял оборону двух верфей и связанных с ними планет, Аполлона и Артемиды, роль, что в реальности была отведена фельдмаршалу Цвангираи.   Как ожидалось, пришельцы отвели ресурсы флота от Орфея, чтобы справиться с этими существенными, но недостаточными угрозами, и как и надеялись, они отметили прекрасную возможность для контратаки на верфи Близнецов и воспользовались ею, отведя еще больше кораблей. Прошло примерно полтора часа с момента начала операции.   В этот критический момент, в момент активации атакующим флотом пришельцев сверхсветовых приводов, когда их плотность вокруг Орфея была на минимуме, одинокий фрегат покинул свою позицию неподалеку от планеты, прокладывая свой путь мимо обороны пришельцев, удерживая двигатели на максимально низком уровне. Мами знала, что почти половина вычислительной мощности этой симуляции посвящена его продвижению, симулируя фрегат и прилегающую оборону пришельцев на почти-молекулярном уровне, включая специальные модели и предыдущие измерения в попытках симулировать магию генератора маскировки Джульет Франсуа. Будь участвующие волшебницы уже собраны и готовы, они бы тоже поучаствовали в симуляции.   По соображениям скрытности перемещение происходило на болезненно низкой скорости, потребовав почти двадцать пять минут, чтобы добраться до места назначения. Все это время Мами мысленно стискивала зубы, продолжая руководить операцией, продолжая ждать.   Наконец, фрегат достиг дистанции телепорта рядом с луной. Внедрение прошло успешно, подтвержденное далекой ясновидящей.   В этот момент Мами должна была принять решение. Не будет попыток детально симулировать нападение на стабилизатор – когда придет время, этим в собственной симуляции займется участвующая команда. Вопрос был в том, какие сейчас рассмотреть последствия: предпочтет ли Мами попробовать варгейм успешного уничтожения червоточины или сценарий, где миссия МагОп провалилась? Обычно они бы по очереди рассмотрели оба, но у нее уже на исходе было время, что она отвела в расписаниях своих полководцев.   Также не будет попыток симулировать, сумеет ли команда МагОп выжить и бежать, даже в случае успеха. Они пойдут, прекрасно зная, что возможность бежать будет зависеть от их навыков, условий поля боя и немалой доли удачи. Не будет никаких специальных попыток извлечения. Ее это без конца беспокоило, особенно учитывая, что задействована была одна из ее учениц… но у нее не было выбора.   Решив проявить оптимизм, Мами определила операцию успешной, в этом случае стабилизатор взорвется в течение приблизительно получаса.   Теперь, раз уж истинная цель нападения стала пришельцам очевидна, они втроем – Мами, Ананд и Гюль – немедленно начали попытки покинуть бой, отводя свои силы для защиты критичных верфей. Далеко от системы Федорович, удерживающая края выступа, будет ждать результатов, прежде чем повести свои силы – либо удерживая позицию, выдвинувшись отрезать беспорядочную вылазку пришельцев, или, в худшем случае, чтобы полностью покинуть район.   Они слишком опоздали. Едва Мами удалось отвести достаточно судов, чтобы организовать спасательную операцию, когда большая часть уже была на середине пути, одна за другой, почти мгновенно, обе верфи Близнецов понесли критический урон, все их важные доки оказались разрушены до крупных кусков орбитального мусора. Симуляция снова застыла во времени.   – Я же сказала вам, мы этого не выясним, – сказала Мами, когда в симуляции вновь возникли аватары трех женщин.   – У нас средние шансы, – сказала Гюль. – Больше я ничего не рискну сказать.   Мами в отчаянии закрыла глаза. Они слишком долго этим занимались, и у всех них были свои обязанности. Время почти на исходе. Но…   «Эрвинмарк хочет поговорить с тобой, – подумала Махина. – Возможно, лучше, если вы продолжите в другой раз».   Мами неохотно кивнула.   – Ладно, давайте встретимся позже, когда будет время, – сказала она. – Я еще хочу провести стратегический послебоевой анализ, так что мы будем готовы, когда все это закончится. А сейчас вернемся к работе.   Она вышла из симуляции, позволив порту подключения командного кресла отделиться от ее шеи. Оставалось надеяться, для разговора с Эрвинмарком не потребуется прямое подключение к Жукову.   Она потерла заднюю часть шеи. Даже сейчас логи их симуляции распределялись между членами Генерального штаба, для их просмотра и комментариев. В лучшем случае Генеральный штаб был коллегиальным, сотрудничающим учреждением, способным действовать больше чем сумма его составляющих. В худшем он был злословящим, бюрократичным и медленным. К его чести, первое было гораздо распространеннее последнего.   Во многом столь же человечный, как и его члены, Генеральный штаб, как правило, сосредотачивал свой коллективный разум в предверии неминуемого кризиса. Каковы бы ни были споры в остальное время, когда наступал момент отчаяния, он в поисках решения способен был зарыться удивительно глубоко.   Конечно, такое уже бывало. Генеральный штаб, и человечество в целом, уже сталкивались с надвигающимся на них неостановимым джаггернаутом пришельцев. Тем не менее, они еще здесь, Сансара все еще жива и процветает, Земной рай все еще изолирован от конфликта. Оптимистичное учреждение, Генеральный штаб никогда по-настоящему не верил, что окажется побежден. В это время и эпоху мало кто из них в это верил, но все они верили в человечество, к добру или к худу.   Те предыдущие наступления пришельцев побеждали стратегической хитростью и доблестью на поле боя, демонстрируя, что на родной земле человечество не подвергнется шоку и трепету и прорвет фланги любого грандиозного победного маневра. Теперь пришельцы были гораздо осторожнее и вдумчивее, стремясь к войне на истощение и войне технологий, используя преимущество, в котором никто не мог им отказать.   Было вполне уместно, что человечество снова обратилось к своим волшебницам.   – Вы очень хорошо знаете, что мы уже дали вам все, что можем, – сказал Эрвинмарк, обсуждая с ней результаты симуляции в симулякре конференц-зала Генерального штаба. – Будь я на их месте, в тот момент, когда я заметил концентрацию, я бы повсюду начал искать уязвимые для контратаки позиции. Просто небезопасно перемещать еще больше сил.   – Знаю, – сказала Мами, печально покачав головой. – Предположила, что можно и спросить. Я ненавижу, сколько нам приходится делать компромиссов, когда речь идет о таком числе жизней.   – Вы должны признать, что порой не существует идеальных вариантов, – сказал Эрвинмарк. – Порой вы прикладываете все усилия и все равно терпите неудачу. Порой лучший способ тот, что кажется самым рискованным. Нельзя спасти всех.   – Знаю, – сказала Мами, – но мне это не нравится.   Она на мгновение  опустила глаза, и Эрвинмарк позволил теме заглохнуть. Он потеребил петлицу воротника, порой беспокоящая ее нервная его привычка. Казалось почти слишком детским для главы Генерального штаба. Она полагала, что может стерпеть это, так как мужчине, по сути, было всего сто двадцать два, почти неслыханно для кого-то его звания.   – Знаете, – сказал он. – Я буду наблюдать за боем с Арминия, но вместо этого я могу присоединиться к вам на Жукове. Это даст возможность Арминию при необходимости предпринять какие-либо более рисковые действия, и я уверен, он это оценит. И для меня в каком-то смысле будет естественнее быть на Жукове.   Мами подняла взгляд на главу Генерального штаба.   – Было бы неплохо, – сказала она. – Но так как я возглавлю прямую атаку, не думаю, что нам стоит быть на одном корабле. Не стоит концентрировать руководство. Лучше вам будет остаться на Арминии.   Ей сложно было прочесть то, как Эрвинмарк взглянул на нее.   – Полагаю, это верно, – сказал он.   – Я все еще хочу знать, как ты раздобыла эти билеты. Давай, скажи!   Высокая девочка повернулась на своем месте, взглянув на Рёко. Ее длинные волосы спадали вниз, устроившись у нее на груди. Пусть даже Рёко понимала, что в великой схеме вещей Тиаки была не слишком высока, она все еще была очень высокой для своего возраста, выше Рёко, вымахавшая как сорняк за прошлый год или около того. Она завидовала.   – Сказала же: это секрет, – сказала ее лучшая подруга. – Я не скажу тебе, как бы ты ни упрашивала.   Рёко надулась.   – Черт, ну ладно, – сказала она. – Это… это жестоко.   Тиаки мягко, покровительственно рассмеялась, после чего ненавистным Рёко жестом погладила ее по голове. Они были одного возраста! Кроме того, ей не нравилось, когда ее заколки щекотали ей голову.   В наказание она попыталась хлестнуть волосами по атаковавшей руке, приказав щупальцеподобным усикам сформировать маленькие плети. Было так же эффективно, как и всегда – то есть, совершенно неэффективно. Жалило, но ничего более. Волосы были не самым эффективным оружием.   Рёко раздраженно нахмурилась, потом отбросила это, позволив взгляду соскользнуть с задней части спинки сиденья перед ней на окружающее ее помещение.   Она редко когда видела помещение, в котором было столько пустого пространства, как в этом зале. Потолок был грандиозен, выгибаясь назад в сторону конца помещения. Пусть даже здесь было людно – театральные сиденья были полностью заполнены, включая и висящие позади балконы – она не могла избавиться от мучительного ощущения, что это просто трата пространства. Настолько высок был потолок.   Когда они только прибыли, Рёко хотелось просто остановиться и оглядываться вокруг, но Тиаки потащила ее вперед, на их места. Она каким-то образом выглядела к этому привычной.   Сидения были выстроены так, что все они были лицом к одинокой сцене из поддельного дерева в середине помещения, сейчас пустой. Их места были почти впереди, что Рёко показалось гораздо желаннее и, следовательно, сложнее получить, чем места позади. Что не говорило о том, что раздобыть билеты туда было несложно – места на живые выступления оставались одним из немногих дефицитных товаров, что лишь усугублялось тем, что многие артисты выступали бесплатно.   Тиаки была скрипачкой, так что вполне понятно было, что она будет присутствовать на выступлениях скрипачей. У Рёко никогда не было особого вкуса к музыке, тем не менее она часами наблюдала за упражнениями девочки, загипнотизированная вкладываемыми ею в инструмент преданностью и увлеченностью. Рёко этого не понимала, но ее это очаровывало. Ее скрипка – именно из-за нее они вообще и подружились.   Тиаки снова рассмеялась, с тихим весельем на лице.   – Знаешь, ты очаровательна, – сказала она, наклонившись к Рёко. – Ты должна знать все, и ты пытаешься говорить как твоя мама, но еще у тебя детское лицо и заколка волшебницы. Говорю же, однажды ты сделаешь кого-то очень счастливым.   – Хватит называть меня ребенком! – мгновенно возмутилась Рёко. – Мне двенадцать, как и тебе.   Тиаки просто позабавленно покачала головой. Рёко собиралась добавить еще один комментарий, но вдруг рокот толпы вокруг стал громче и отчетливей – после чего совсем стих. Люди вытягивали шеи, чтобы на что-то взглянуть.   Естественно, Рёко и Тиаки последовали за толпой, и потребовалось лишь несколько секунд, чтобы определить источник суеты: одинокая девушка-подросток, продвигающаяся по проходу между сидений, явно направляющаяся на место впереди. Она носила простое белое платье, а ее ошеломляюще-длинные волосы были подвязаны за головой экстравагантной лентой.   Рёко потребовалось лишь мгновение, чтобы взглянуть, кто это: Сакура Кёко, известная волшебница.   Тиаки мягко пихнула ее локтем в бок.   – Почему бы тебе не подойти и не представиться? – сказала она.   – Не дразни меня, – через мгновение ответила Рёко, отвлекшаяся наблюдением за девушкой.   Хотя, к ее разочарованию, волшебница села далеко от них, едва видимая. Свет погас, и появился скрипач, события сна начали размываться.   – «Потерянная любовь», – сказал мужчина, – композитор…   Каким-то образом Рёко прослушала имя, воспоминание смазалось природой сна. Он заиграл…   Она открыла глаза, ненадолго растерявшись из-за проникшего в ее затуманенное зрение света.   Она приподнялась с подушки, на которой отдыхала, в комнате отдыха ЧКК Ворон, стелс-фрегата, что несла ее к поверхности Аполлона. Более того, она была тем же самым кораблем, что позже доставит ее к стабилизатору червоточины. Как гласили прочитанные ею учебные руководства, невозможно было слишком рано познакомиться с поддерживающим тебя экипажем и остальной командой. Поездка Рёко была как раз соответствующим назначением.   Она сокрушенно покачала головой, вспоминая сон. Еще одно воспоминание, о котором она годами не думала.   Тиаки всегда была такой. Даже после того, как Рёко заключила контракт и продемонстрировала свою силу и ловкость, подняв одной рукой хихикающих Руйко и Тиаки, первым же комментарием Тиаки после этого было… как она выразилась?   «Ты даже не знаешь, сколько парней убили бы за умеющую такое жену!»   Да, именно. Это всегда было странным – у Тиаки, похоже, особо не было времени для каких-либо своих отношений, но она бесконечно говорила об очаровательности Рёко и тому подобном.   Рёко задумалась, что бы подумала девушка, если бы познакомилась с Ас…   Она отбросила эту мысль, после чего уткнулась лбом в ладонь. Она просто не могла вечно избегать этой темы.   По крайней мере, комната сейчас была пуста, так что здесь были только она, кровать и развлекательная консоль.   Ну, и еще Кларисса.   «Доброе утро, – подумало устройство. – Я рада, что ты проснулась в это время. Мэйцин пыталась до тебя дозвониться, и мне не хотелось тебя будить. Хотя, так как мои модели предсказывали, что ты проснешься вовремя, я особо не беспокоилась».   «У тебя есть… нет, неважно, конечно, у тебя есть модели», – подумала Рёко.   Она спрыгнула на пол, вытянув вверх руки.   «И, знаешь, я подключена к твоему мозгу, – подумала Кларисса. – Помогает. Во всяком случае, тебе лучше пораньше сделать звонок. Пока неясно, как долго она будет свободна. Плюс мы войдем в зону радиомолчания, когда приблизимся к планете, и назначенное время быстро приближается».   Рёко над этим задумалась. Ей хотелось… ну, она предположила, что у нее нет достойных причин не делать этого.   – Ладно, – сказала она, сев обратно на только что покинутую кровать.   Долгое время спустя сигнал соединения закончил распространяться через сеть ММС, изрядно подстегнутую предоставленным членам армии приоритетом.   – Алло? – сказала Мэйцин, приятный голос вторгся на ее слуховую кору. Они могли бы выбрать видеозвонок или даже виртуальность, но это казалось избыточным для столь краткого общения.   – Привет, – ответила Рёко. – Получила твой запрос на звонок. Как раз вовремя. Мне нужно было позвонить. Многое произошло. Но что творится на вашей стороне?   – Если честно, ничего особого. Наша смена здесь почти завершена. Скоро перейдем к серьезным делам. Как и ты, полагаю. Держу пари, маршал Томоэ заняла тебя чем-то престижным. Мы все завидуем. Чем занимаешься?   «Ты и половины не знаешь», – подумала про себя Рёко. Она не уполномочена была подробно говорить об этом. В самом деле, ее проинформировали, что на ее передачах сейчас будет специальный цензор, в частности, чтобы удалять все, что она может упомянуть о теме. Хотя она этого не проверяла – но к чему пробовать и рисковать получить в личное дело отметку «болтлива»?   – У меня сейчас, э-э, специальное боевое задание, – сказала Рёко. – Мне не позволено об этом говорить.   Повисла пауза, пока Мэйцин обдумывала это.   – Вау, ты довольно быстро поднимаешься, – сказала она. – Ну, я, конечно, надеюсь, ты хорошо справишься.   – Ты уже знаешь, куда вас отправляют? – спросила Рёко, меняя тему.   – Ага. В сектор Евфрат. Меня назначили на Аполлон, защищать один из городов. Не могу сказать, что я удивлена планетарным назначением. Мне не терпится вскрыть несколько бункеров.   Пауза.   – Вообще-то, всех нас назначили туда. Довольно странно, но я полагаю, там все становится жарковато. Асами назначили присоединиться к семнадцатому флоту Евфрата, под командованием адмирала флота Ананд. Опять же, не могу сказать, что удивлена тем, что она получила роль MC, хотя, по-видимому, она сперва пройдет дополнительное обучение. Повезло ей.   – Понятно, – сказала Рёко.   Еще одна пауза.   – Ты не знала, не так ли? – спросила Мэйцин, уже не небрежным тоном. – В смысле, об Асами. Ты не разговаривала с ней с тех пор, как улетела. Она… что между вами произошло?   Рёко закрыла глаза, слегка опустив голову. Она опасалась этого, но не было веской причины не звонить.   – Как она? – спросила она.   – Она хандрила с тех пор, как ты улетела. Сейчас непросто привлечь ее внимание. Вы… слушай, я буду пряма. Вы расстались? Вам не стоило; нет никаких причин. В армии дальние отношения вполне устойчивы. Для этого есть симуляции. Можно заняться всем чем угодно.   Рёко положила руку на голову, этот жест она начала использовать удручающе часто. Она не представляла, что ответить.   – Мы… мы не расставались, – сказала она. – Мы ничего и не начинали. Я… я не знаю. Все сложно.   – Вы не? Тогда…   Девушка на мгновение задумалась.   – Так ты и правда ей отказала? Если так, стоило сказать мне. Я могла бы… не знаю, подбодрить ее.   – Я… я не знаю, – сказала Рёко.   – Ты не знаешь? – недоверчиво сказала Мэйцин. – Тогда… вам обеим нужно поговорить. Я не позволю тебе покинуть линию, пока этого не произойдет. Добавлю ее к вызову, потом, если хочешь, уйду. Подожди…   Рёко немедленно отказала электронному запросу на добавление третьей стороны.   – Я не готова, – сказала она. – Я не подготовилась. Я не решила. Ты не можешь…   – Ты не готова? Тогда… ну, полагаю, я могла поторопиться. Я просто… хочешь об этом поговорить? Можем обсудить.   – Не думаю…   – Прошу прощения, – сказал прямо в канал приятный женский голос ЧКК Ворон. – Мы приближаемся к запретной зоне. Для оптимальной безопасности я очень скоро должна активировать режим радиомолчания. Это пятиминутное предупреждение.   Повисла неловкая тишина.   – О Боже, время выходит, – сказала Мэйцин. – Ладно, вот что, слушай…   – Знаю, – перебила Рёко. – Я позвоню, со временем, в течение следующих трех дней максимум. Я… мне сперва нужно кое с чем разобраться, ладно?   Снова неловкая тишина.   – Ладно, наверное. Слушай, если это и правда не отказ, тогда твой звонок может по-настоящему ее приободрить. Похоже, она очень тяжело воспринимает отсутствие общения с тобой.   – Я… понимаю. Я не пропущу звонок. Еще увидимся.   – Увидимся.   Звонок завершился, и Рёко подумала про себя:   «Конечно, я позвоню. У меня нет выбора. Я никак не могу оставить нечто подобное незавершенным».   В конце концов, миссия к стабилизатору червоточины вполне может ее убить. Она видела расчеты миссии.   Она встала с кровати, направившись в главный коридор корабля.   Внутренняя планировка ЧКК Ворон не сильно отличалась от ЧКК Призрак, фрегата, что доставила ее с Земли к учебному центру. Как и на Призраке, на корабле был мостик, связанный непосредственно с главным коридором, двери в котором, в свою очередь, вели в оружейный контроль, медицинский отсек и только что покинутую Рёко комнату отдыха. На другом от мостика конце коридора был инженерный отсек, включающий сверхсветовое ядро, аккуратно сдвинутое так, чтобы не быть на одной линии с главным коридором. Зона сверхсветового ядра была гораздо теснее, чем на Призраке, выглядя почти вдавленной в одну сторону крупного помещения. Другая сторона была перекрыта, внутренняя дверь в ней была помечена как «Генератор маскировки», или так заявляла ее карта. В задней части помещения еще одна дверь вела в другую большую область, которая, знала она по внешнему наблюдению, выступала в задней части корабля в форме большого сферического пузыря. Эта область было отмечена как «Генератор силового поля». Ни одного из двух этих районов на Призраке не было.   Хотя ЧКК Призрак была устаревшим кораблем, так что возможно было, что эти дополнения отражали новизну модели корабля. Однако Рёко по прежним разговорам с кораблем знала, что Ворон была особенной. Ее маскировочное оборудование было заметно надежнее, ее сверхсветовое ядро гораздо мощнее, а ее генератор силового поля – ну, его не было ни на одном стандартном фрегате. Иными словами, Ворон была кораблем МагОп.   Среди первого, что сделала Рёко, поднявшись на борт корабля, это как можно небрежнее приблизилась к сверхсветовому ядру, которое на этом фрегате было куда доступнее, чем на некоторых предыдущих кораблях. Ее самоцвет души снова засиял, достаточно ярко, чтобы ей пришлось одной рукой прикрыть кольцо.   И теперь она снова была здесь, смотрела в жутковатое ультрафиолетовое свечения ядра двигателя, держа перед глазами руку с кольцом самоцвета души, как если бы ответ появится, если она просто будет достаточно долго смотреть.   – А вот это интересный самоцвет души, – сказал голос рядом с ней, вынудив ее испуганно подпрыгнуть. Как кто-то мог к ней подобраться?   Никак. Ворон просто материализовалась рядом с ней, пока она опиралась на перила вокруг сверхсветового ядра. Эта корабль не одевалась в причудливый костюм; она выглядела просто членом экипажа – ну, в форме и со знаками различия капитана. Как ИИ, ее этнос сложно было определить. И как и все стелс-фрегаты и крейсера, она была женщиной. Решение явно было предназначено для создания теплых чувств между волшебницами и чаще всего взаимодействующими с ними кораблями.   – Скотт сказал, что ты тут почему-то прячешься, – сказала корабль, смахнув в сторону длинные черные волосы, открывая глаз с вытатуированным «I/O». –  Полагаю, из-за этого. Тебе стоит помнить: у меня есть внутреннее наблюдение и доступ к личным записям. Не нужно держать это в секрете.   Рёко оглянулась на корабль, застенчиво пряча руки за спину.   – Я пытаюсь выяснить, что это за свечение, – сказала Рёко. – Если ты читала мое досье, то знаешь, что я не представляю, почему это происходит.   Корабль пожала плечами.   – В конце концов ты выяснишь, – сказала она. – Все выясняют.   – Почему Ворон? – спросила Рёко, решив, что она тоже может быть искренней в том, что ей хочется спросить.   – Ты имеешь в виду мое имя? – уточнила корабль.   – Ага. Насколько я понимаю, кораблям присваивают имена известных людей, если только они сами не выбирают что-то еще. Почему Ворон?   Корабль слегка наклонила голову, позволив волосам опасть на одно плечо.   – Ну, сперва меня хотели назвать Джейн Остин. Джейн Остин! Корабль для спецопераций! В то время я буквально вчера родилась – я имею в виду, за день до этого – но даже я знала, что не хочу такого.   Возмущение было настолько быстрым и ощутимым, что Рёко заподозрила, что ее спрашивают об этом не в первый раз.   – Так что я немного поискала в интернете, – продолжила корабль, – и нашла понравившийся мне старый стих о вороне. Так что да, Ворон. Я была молода. Не уверена, что сейчас я бы все еще его выбрала. Возможно, я бы предпочла что-нибудь насмешливое, вроде «Скрытной смерти». В то время я частенько летала по кабине экипажа в виде настоящего ворона. Не думаю, что экипажу это нравилось. Я была… ну, я не горжусь тем, какой я была в молодости.   – Тебе стоит как-нибудь подразнить ее и назвать Джейн, – сказала новенькая, появившись с другой стороны от сверхсветового ядра. – Ее это весьма раздражает.   – Скоро она будет так же невыносима, как и все вы, – кисло сказала Ворон.   Новым участником беседы была Аннабель Смит, член команды МагОп Черного сердца. Рядом с ней стоял Мохаммад Берриман, корабельный специалист по немагической маскировке. Генератор магической маскировки, некая Джульет Франсуа, вероятно, была сейчас занята своей задачей.   – Не думаю, что мы уже встречались, – сказал специалист по маскировке, потянувшись пожать ей руку. – С нетерпением жду работать с вами. Вы уже знаете Анну?   Рёко пожала его руку своей правой – без кольца.   – Я представилась, когда она поднялась на борт, – вежливо сказала Анна. – Очевидно, что если мы будем работать вместе, нам стоит узнать друг друга.   Она поймала взгляд Рёко.   – Не волнуйся, – сказала она. – мы о тебе позаботимся. На данный момент ты, вероятно, ценнейший человек, так что мы на каждом шагу будем приглядывать за твоей задницей.   Девушка приостановилась, поднеся руку ко рту.   – Знаешь, я могла бы сформулировать и получше.   – Что?   – Не важно.   Их четверка долго смотрела друг на друга, пока Рёко мысленно продумывала вопрос.   – Если я настолько важна, – наконец, сказала она. – Почему мы вот так спускаемся на поверхность? К чему такой риск?   Трое остальных, два человека и ИИ, переглянулись, решая, кто будет говорить. Наконец, Анна сказала:   – Тебе нужно обучение. В частности, обучение настоящему бою. Остальная команда множество раз работала вместе, так что мы вполне можем потренироваться и в симуляции, но ты никогда не была в наземном бою. Нам нужно научиться доверять друг другу.   Девушка приостановилась, прежде чем продолжить.   – Аполлон просто оказался ближайшей зоной активных боев. У нас нет причин перебираться в другое место, где приземление будет столь же рискованным. И, честно говоря, на этом корабле, с поддерживающей маскировку Джульет, это не так уж рискованно. Что касается настоящего боя – как я сказала, мы присмотрим за твоей задницей. Мы не позволим тебе убиться. Кроме того, слышала, у тебя там на поверхности родственники.   Рёко опустила взгляд на пол.   – Да, это так, – сказала она.   Девушка шагнула вперед, положив руку Рёко на плечо. Рёко вздрогнула, удивленная неожиданной близостью.   – Знаю, ты нервничаешь. Лучше тебе расслабиться. Идем, оставим этих лузеров позади и поболтаем немного с Джульет.   – Я, э-э… ладно, – удалось выдавить Рёко, когда ее силой потянули в сторону комнаты генератора маскировки.   – И хватит уже прятать руку за спиной, – сказала Анна. – Мы все читали твой файл. Все в порядке. Хватит из-за этого волноваться.   – Лузеров? – позади них спросил Мохаммад, когда они ушли. Ворон пожала плечами.   Путь до госпиталя, где был размещен ее дедушка, оказался гораздо менее насыщен событиями, чем она ожидала. Звездный порт, где они приземлились, был под надежным контролем людей, и атмосферный грузовой самолет, несший ее остаток пути, не столкнулся с каким-либо опасным вниманием, за исключением незначительного отклонения курса, вызванного воздушной активностью пришельцев. После полетов на Земле она ожидала быстрого суборбитального перелета но, подумав, поняла, что суборбитальный полет был бы слишком рискован, слишком близко приблизившись к сомнительным, все время колеблющимся боевым условиям на орбите.   Также вполне понятно было, что ее дедушку разместили в относительно безопасной зоне, и что она не выдвигается за ее пределы – во всяком случае, пока что. Она не думала, что кому-то хочется, чтобы ее сбили, или чтобы она умерла из-за несвоевременного приступа печали над внезапно погибшим дедушкой.   К сожалению, пересадка на атмосферный транспорт также значительно растянула поездку. Хотя она особо не возражала – всего-то пара часов. К сожалению, остальные люди на борту были не лучшей компанией, так что большую часть времени она читала о точечной обороне пришельцев или смотрела в окно. Большую часть полета облака закрывали землю, но порой разрывы позволяли ей увидеть мир внизу. Раньше ее всегда поражало видеть внизу столь большие участки земли без человеческого жилья. Такое было возможно даже на Земле, но эти взгляды были изнутри гиперзвуковика, открывающего вид сверху на почти круглый мир. Конечно, всегда можно было приблизить, но это было не то же самое.   К тому же виды здесь немного отличались от Земли. Поверхность немного другого оттенка зеленого, возможно, другой рисунок растительности, небо другого оттенка синего и, конечно, совершенно чуждый ландшафт, когда изучаешь на карте свое местоположение.   Она была странно задумчива, находясь в одиночестве под чужим небом. По-прежнему казалось, чего-то не хватает, и, когда не с кем было поговорить – несущественные передачи из самолета крайне не одобрялись – она могла думать лишь о предстоящей миссии.   Затем они, наконец, приблизились к своему месту назначения, и она невольно испытала облегчение.   В итоге, Рёко прибыла к месту назначения, реквизировав транспорт так же как и самолет – просто поднявшись на борт того, что идет в нужном направлении. Вне активных боевых зон, где постоянной проблемой было вмешательство пришельцев в снабжение и логистику, военное снабжение было гладко смазанной машиной; путешествие, как правило, заключалось в том, чтобы внимательно выслушать свой таккомп и сделать все как сказано. Хотя, похоже, от путешествующей в одиночестве по не-совсем-официальному делу офицера ожидалось, что она справится с тем, что есть. Она предположила, что в этом есть смысл.   Город, куда она прибыла, ощущался совсем не так, как на Ахероне. Он выглядел истощенным – витрины закрыты, реклама отключена, а улицы пусты. Вкупе с военнослужащими на каждом углу, бронетехникой на улицах и дронами в воздухе, очевидно было, что колония в основном эвакуирована и действует по законам военного времени. Порой попадались сильно поврежденные или разрушенные здания, результат кратких авианалетов или обстрелов орбитальной артиллерии, вносящих свой вклад в окружение.   Так же как дождь.   Она остановилась на пороге здания. Глядя вверх на экстравагантную арку и штукатурную отделку здания «Лох-Несского госпиталя и центра улучшений», она задумалась о том, как странно выглядит занимающий целое здание госпиталь. Архитектура была ей непривычна, но она подозревала, что здание должно было выглядеть внушительным, или, по крайней мере, крупным. Оно не смогло так повлиять на нее, жившую на Земле, даже когда с него в ее сторону стекала вода.   В непосредственной близости от входа в здание висел анимированный плакат, который, казалось, никто не решался снять. Волшебница «Микки», похоже, очень хотела, чтобы вы купили средство для волос, которое «вдвое увеличивает сократительную силу прядей ваших волос!».   «Мне бы когда-то пригодилось что-то подобное, – подумала Рёко, сканируя лицо девушки на плакате, чтобы определить личность. – Но я не совсем понимаю, с чего бы кому-то покупать это только потому, что так говорит “Микки”».   У нее за спиной дернулись ее волосы, стряхивая немного воды. Она проигнорировала воду, так как та не имела особого значения, раз уж даже ее одежда очищалась сама. Одним из последствий обучения было некоторое… невнимание к подобному. Она подумала, как отнесутся к этому ее подруги.   «Это одобрение, – подумала Кларисса. – Люди склонны покупать то, что им запоминается, и они чаще запоминают то, что ассоциируется с кем-то им знакомым. Так что Микки платят немного валюты, и она соглашается появиться в такой рекламе. Полагаю, это один из способов заработать деньги. Хотя ее послужной список отмечает ее как “погибшую”. Полагаю, это должен быть старый плакат».   Рёко задумалась.   «Кстати говоря, мне, вероятно, стоит немного подумать о том, что мне делать со всеми лишними квотами, – подумала она, решив не сосредотачиваться на второй половине сказанного Клариссой. – Есть мысли по этому вопросу?»   «По сути, да. Хотя не думаю, что прямо сейчас подходящий для этого момент. Кажется, что-то в этой ситуации не так».   «Хм? Что ты имеешь в виду?» – спросила Рёко.   «Имеющаяся у меня информация указывает, что твой дедушка назначен в полевой госпиталь, а не что-то подобное, в относительно безопасной городской зоне. Это, скорее, специализированное учреждение, для тяжелых случаев, а также для клонального восстановления волшебниц. При всем уважении, не думаю, что у твоего дедушки достаточная для этого квалификация. И несмотря на все мои усилия, я до сих пор так и не нашла его кадровую запись».   «Кажется, ты слишком много об этом думаешь, – подумала Рёко, хотя ее это обеспокоило. – Давай не будем задерживаться и войдем».   Первый признак настоящей координации и логистики с тех пор, как она покинула ЧКК Ворон, едва она вошла, встретить ее вышла приятно выглядящая молодая женщина физически чуть старше двадцати.   «Тиё, Норико»   Возраст: 112   Род занятий: волшебница (активная служба): психотерапевт, ОПЗ   Звание: полковник   Классификация: телепат   «Психотерапевт?» – удивленно подумала Рёко.   – Добрый день, – по-японски сказала женщина. – Я хочу передать вам извинение от Ацуко-сан, что она не в состоянии прибыть лично. Тяжело быть сразу везде, и в некоторых ситуациях, мы считаем, лучше иметь человеческое присутствие, а не задействовать виртуальность.   – Ситуациях? – спросила Рёко. Ее волосы дернулись еще раз, как будто в соответствии с ее настроением стряхивая остатки воды.   Женщина ровно взглянула на нее, оценивая, после чего сказала:   – Пока вы добирались сюда, ваш дедушка пострадал от довольно серьезной травмы. В то время как она не угрожает жизни, возможно, его внешний вид огорчит вас. Если бы вы не были уже в пути, мы бы, честно говоря, все отменили. В данном случае я буду здесь, ну, наблюдать за вами. Ничто в ваших записях не предполагает, что это как-либо серьезно повлияет на вас, но осторожность вполне может быть лучшей частью отваги.   У Рёко распахнулись глаза, и она почувствовала, как по ее венам прокладывает себе путь осколок страха.   – Травмы? – слегка паникующим голосом спросила она. – Как? Будут ли постоянные последствия?   Под постоянными последствиями она имела в виду существенное повреждение мозга. Достаточное время в регенеративном баке могло даже нормального человека восстановить не более чем из головы, но фактическое повреждение мозга – ну, даже если хирургия сможет это исправить, высок шанс, что человек может вернуться с измененной личностью или потерянными воспоминаниями. Мышцы, связки и кости были относительно неважны. Нельзя было терять информацию. Ну, кроме когда доходило до магического исцеления, но это… зависело от качества исцеления, и таких было недостаточно.   Рёко впервые пришло в голову, что для чего-то подобного может быть полезно наличие таккомпа.   – К счастью нет, – сказала Норико, сперва ответив на более важный из ее вопросов. – Налет пришельцев временно скомпрометировал зону обороны в районе, где он работал, и он оказался мишенью неудачно вовремя выпущенного снаряда. Он будет в порядке.   Рёко подумала, что для психотерапевта Норико странно… клинична. Она ожидала гораздо более мягкого подхода. Она задумалась, отражает ли это личность женщины, или ее файл предполагает, чтобы именно так разговаривали с ней люди. Возможно, и то, и другое.   «Ты стоишь с буквально раскрытым ртом», – указала Кларисса. Рёко поспешно закрыла его, возможно, вложив слишком много сил.   – Хорошо, – сказала она, силой заставляя себя сохранять спокойствие. – Это важно. Надеюсь, травма его не слишком беспокоит.   Женщина слегка улыбнулась.   – Я бы сказала, он хорошо с этим справляется. Записи о вас были верны. Идемте, посмотрим на него. Я перешлю описание травмы на ваш таккомп.   Рёко на ходу получила телесную карту ран и внутренне поморщилась. Потеря двух ног и множество осколочных ранений в живот. Она… ну, во время обучения она многое повидала и очень хорошо знала, что через неделю он вернется к своим обязанностям, но все равно не стремилась это увидеть. Ее мать, возможно, устроила бы сцену, предполагая, что она узнала.   Курои Абэ она нашла довольно скоро, сидящим на кровати, чтобы приветствовать их прибытие. Он был один в маленькой личной палате, украшенной висящей у него над головой одинокой картиной в стиле импрессионизма и псевдоокном, отображающим видеопоток города снаружи. Дальняя стена показывала один из этих вечно популярных армейских «Военных докладов», любимых среди рядовых за ироничный осознанно пропагандистский стиль. Из-под одеяла, которым дедушка прикрыл свою нижнюю половину, выбегал набор белых трубок. Трубки переваливались через край кровати, казалось, вливаясь прямо в материал стены.   – Мне не сказали, что ты навестишь, иначе я бы вышел тебя встретить, – сказал ее дедушка, наклонившись вперед внимательнее всмотреться в нее. – Тиё-сан появилась из ниоткуда, задала мне несколько вопросов и вдруг сказала, что приведет ко мне внучку.   – Вопросов? Правда?   – О, ничего важного.   «Она хотела знать, что я думаю о твоей сексуальной ориентации», – молча передал дедушка, не позволив ничему показаться на лице.   «Правда?» – спросила Рёко, вдруг ощутив дискомфорт.   «Что-то произошло?»   Рёко с усилием сохранила лицо спокойным.   «Она мыслечтец, деда. Она не может прочесть эти передачи, но я вполне уверена, что она все еще слышит тебя».   Ее дедушка слегка огорчился.   – Ну, я тоже не знала, что навещу тебя, – сказала Рёко, взглянув на женщину, не выказавшую никаких признаков, что она, к примеру, уйдет и оставит их наедине. Она вдруг засомневалась, нравится ли ей ОПЗ. Среди прочего, она была уверена, что вопрос был как-то связан с Асами, но как они вообще об этом узнали?   Курои Абэ на мгновение задумался, взглянув в сторону своих ног.   – Хочешь взглянуть? – резко спросил   – Взглянуть? – повторила Рёко.   Мужчина начал стягивать с ног покрывало.   – Вы уверены, что это хорошая идея, Курои-сан? – скептически спросила Норико. – Она…   – Ба, она куда крепче этого, – заверил он, мгновенно уловив смысл.   Через секунду Рёко, слегка поморщившись, выяснила, для чего нужны были трубки. Отсутствующие ноги, одна оторванная чуть выше колена, другая чуть ниже бедра, были помещены в две отдельные ногообразные формы, покрытые мутным слоем синего. В обе входил набор трубок для питательных веществ и отходов, и там уже было множество выпуклых клеточных образований, где их для формирования высеяли врачи. Из нетронутых частей ног выросли схожие розовые массы, крупные волокнистые пучки просочились вниз в форму.   Она предположила, что каковы бы ни были брюшные травмы, они были прикрыты надетой на него рубашкой. Не самое приятное было зрелище, но хотя бы ничего не кровоточило, и в симуляциях она видела гораздо хуже.   – Не могу смотреть на то, как она растет, не вспоминая о некоей ужасной опухоли, – прокомментировал ее дедушка, глядя на ногу.   – Что? – спросила Рёко.   – До твоего времени, – сказал Абэ.   – И до вашего времени, – указала Норико.   – Я был врачом, – пренебрежительно отмахнулся Абэ. – Мы это изучали. Вот интересно: пусть даже я знал, что меня это не убьет, по-настоящему сложно убедить себя в этом, когда смотришь на десятисантиметровое отверстие в животе, не чувствуешь ног, а сознание угасает.   На некоторое время повисло неловкое молчание. Рёко с болезненным увлечением смотрела на растущую ногу, в то время как психотерапевт вместо этого смотрела на Рёко. Ее дедушка смотрел в стену, понимая, что описал все слишком красочно.   – Если вы не возражаете, – сказал он, прикрыв ноги и взглянув на терапевта. – Мы хотели бы побыть наедине.   – Конечно, – текуче поклонилась Норико. – Отправьте мне сообщение, когда закончите здесь, Сидзуки-сан.   Женщина ушла, дверь за ней закрылась.   – Как думаешь, она подслушивает, телепатически? – через мгновение спросила Рёко.   – Не стоит слишком об этом беспокоиться, – сказал Абэ. – Слышал, тебя повысили? И вручили медаль?   Рёко вдруг ощутила дискомфорт.   – Ах, да, – сказала она. – Да. За э-э…   – Знаешь, твоя мать все это время знала о происшествии с транспортом, – сказал ее дедушка, наклонившись и тихо говоря, пусть даже на это не было причин. – У нее есть связи. Хотя нехорошо лгать матери.   Рёко почувствовала, как на ее лице появляется растерянность.   – Но… – начала она.   – Она не хотела, чтобы ты знала, что она может за тобой следить, – сказал дедушка. – Я говорю тебе это потому, что вам нужно поработать над тем, как об этом говорить. У меня слишком много плохого опыта возникло из-за недостатка общения.   Мужчина поймал ее взгляд, серьезно взглянув на нее.   Рёко подумала о своей матери, о сестре матери и о бабушке и слегка поморщилась.   – Ладно, – сказала она, не уверенная, была ли она искренна.   Ее дедушка скептически взглянул на нее, но не стал настаивать.   – Итак, э-э, как обучение и развертывание? – спросила она. – Знаешь, до ранения.   Его лицо слегка помрачнело, что удивило ее.   – Это опыт, – сказал он, переводя взгляд с нее на дальнюю стену, где воспроизводились кадры колонны бронетехники пришельцев. – Знаешь, в основном это стабилизация, – через секунду пояснил он. – И при этом никаких криков. При превышении определенного порогового значения корковые имплантаты изолируют болевые центры, и всегда можно рассчитывать на боевой режим, предполагая, что таккомп еще цел. Если кора определяет, что продолжение стандартных действий невозможно, все впадает в фуга-подобное состояние. Среднее планетарное выживание около пятнадцати часов, но люди возвращаются и через две недели. Зависит от ситуации.   Рёко неловко поерзала. Ее дедушка все еще был тем же человеком, с тем же смутным ощущением самоуверенности, но он никогда раньше не склонен был выдавать слишком много деталей. Это было больше проблемой ее и ее матери.   – Ах, я слишком много говорю, – поправил он сам себя. – Ну, во всяком случае, это довольно интересно. Нам в основном достаются случаи, требующие немедленной стабилизации. Все остальное либо слишком мелкое, чтобы беспокоиться, либо можно направить на реконструкцию. Мы просто получаем одно за другим вышедшие из фуги тела, никогда не кровоточащие, пусть даже обычно крови полно. В основном мы получаем людей еще в броне – часто броня единственное, что удерживает их в живых. Порой мы можем сделать достаточно, чтобы их тела снова работали. Порой нам приходится на месте засовывать их в регенеративный бак. Порой нам приходится к обращаться к целительнице. Порой мы ничего не можем сделать.   Абэ слегка наклонил голову, одним глазом глядя на нее. Это был оценивающий взгляд, взвешивающий, как она это воспримет. Ее дедушка всегда немного отличался от ее родителей – к примеру, гораздо более склонен говорить о таком, порой она подозревала, что это было своего рода обучением. Она это ценила, насколько оно того стоило.   В данном случае она осталась относительно безучастна. Она уже достаточно неплохо разбиралась в упомянутых деталях, и помимо этого, она обнаружила, что ей сложно эмоционально реагировать на простое произнесение фактов. Ей нужно было хотя бы увидеть, и даже тогда она оставалась уравновешенной – во всяком случае, так она полагала.   – Тем не менее, хорошо знать, что ты спасаешь жизни, – сказал мужчина. – Я скучал по этому чувству, когда вышел на пенсию.   Он опустил голову, поднеся руку ко рту, как будто о чем-то размышляя.   – Во всяком случае, хватит уже об этом, – сказал он. – Поговорим о чем-нибудь еще. К примеру, мне все еще хочется знать, о чем спрашивала психотерапевт.   – Что? – спросила Рёко, полностью потеряв нить разговора.   Ее дедушка наморщил лоб, решая, как выразить вопрос.   – Я не хочу любопытствовать, – сказал он, – хотя, полагаю, именно это я и делаю. Просто я не думаю, что ОПЗ показался бы без каких-либо причин, чтобы поинтересоваться у меня твоей сексуальной ориентацией. Она и о другом спрашивала. Мне просто интересно, не хочешь ли ты поговорить. Все в порядке, если нет.   Рёко опустила глаза.   – Я…   Она остановилась, не зная, что сказать. Часть ее хотела, чтобы вмешалась Кларисса, таким образом все упростив – но, конечно, устройство молчало. Как подразумевала Кларисса, в итоге ей нужно было говорить самой.   – Тиё-сан не упоминала, почему я сейчас вдруг прибыла навестить тебя? – тихо спросила она.   Мужчина внимательно взглянул на нее.   – Не думаю, – сказал он. – Она так и не объяснила. Я предположил, что если бы ты собиралась навестить, меня бы временно отвели с фронта, но я полагаю, что ноги мне оторвало совершенно случайно и в весьма неподходящее время. Хотя то, как ты это упомянула, заставляет меня думать, что в этом есть что-то особенное.   – Ну, я не могу об этом говорить, – вздохнула она, – но я получила специальную боевую задачу. Она… ну, довольно опасна. И дело в том, что я знаю девушку, которая хочет отношений, но я… я не знаю, интересует ли меня это. Я не хочу отказывать ей и сожалеть об этом, но в то же время я не хочу в итоге обманывать ее. Что еще хуже, я могу не вернуться с этой миссии. Говоря откровенно, раньше мне не хотелось ничего говорить, потому что у меня может не быть второго шанса, но я не хочу начинать что-то и умереть сразу после этого. Я… это заметно осложняет мою жизнь, и я не могу избавиться от ощущения, что я одержима какой-то тривиальной подростковой проблемой. И, конечно, если я слишком сильно все испорчу, это может буквально угрожать жизни другой девушки, учитывая все это эмоциональное состояние самоцвета души.   Как только она начала, слова полились удивительно гладко, так что в итоге она оказалась неожиданно спокойна, ожидая от дедушки какого-либо ответа.   Мужчина вновь отстраненным взглядом уставился в дальнюю стену.   Наконец, он слабо улыбнулся.   – Именно такие моменты напоминают мне, что чувствует твоя мать. Это то, что я понимаю. Я… ну, не могу сказать, что у меня есть идеальный ответ, но в столь сложных ситуациях часто помогает все объяснить. Люди обычно понимают, и она, возможно, устойчивее, чем ты полагаешь.   Настала очередь Рёко слабо улыбаться.   – Конечно, я могу это объяснить, – сказала она. – Но тогда что мне сказать после этого?   Курои Абэ пожал плечами.   – Это тебе решать. Единственный совет, что я могу тебе дать, это не умирать. Думаю, мы все бы это предпочли.   Он взглянул ей в глаза, и она на мгновение взглянула в ответ. В этот момент она непроизвольно вспомнила, как всего день назад матриарх Курои сказала ей то же самое.   – Если получится, – наконец, сказала она.   Ее дедушка закрыл глаза, кивнув.   – Знаешь, мне удалось снова поговорить с твоей бабушкой, – сказал он, отвернувшись достать что-то из своей личной сумки. – Хотя и не лично, конечно, – закончил он, сев обратно.   – Как все прошло? – спросила она, когда он ничего более не добавил.   – Как всегда, – сказал он.   Он поднял вытащенный предмет, и Рёко теперь увидела, что это кольцо.   – У меня есть свои проблемы, – сказал он, опустив кольцо в карман рубашки. – Но она хочет поговорить с тобой.   – Не думаю, что у меня до миссии будет время, – сказала Рёко, ей в голову вдруг пришел вопрос, почему ей устроили визит на поверхность планеты к дедушке, а не на верфь к бабушке.   Курои Абэ кивнул.   – Давай тогда немного посмотрим пропаганду, – сказал он.   Она еще долго оставалась там, опустив голову на грудь дедушке, наблюдая за взрывами, происходящими, казалось бы, совсем в другом мире.