К звездам

  Разделение между армией и флотом, казалось бы, очевидное для гражданских, в действительности зачастую довольно размыто, что приводит к периодическим трениям между двумя видами вооруженных сил. В то время как на нижнем уровне разница между пехотинцем на земле и артиллерийским офицером на корабле кажется вполне очевидной, с повышением в военной иерархии становится все сложнее провести черту. На любом уровне выше всего лишь планетарного, кооперирование между наземными и космическими силами становится существенным, требующим совместного командования. Ранний отказ армии времен пост-Объединительной войны подчиниться новомодному флоту (тогда называемому звездным флотом) привел к нынешней любопытной ситуации, когда фельдмаршалы и адмиралы флота регулярно командуют как флотами, так и планетами.   Таким образом, проводимое различие гораздо более тонко, чем между наземным командованием и космическим командованием. Адмиралы флота и адмиралы больше держатся своих флотов, принимая и теряя командование над регионами пространства, основываясь на месте своего базирования – в периоды активного наступления или отступления это может, казалось бы, непрерывно меняться. Фельдмаршалы и старшие генералы больше держатся регионов пространства, принимая и теряя командование над флотами, когда те входят в их регион пространства.   Даже тогда часто сложно определить различие. К примеру, участие Томоэ Мами в Сахарском рейде было классической флотской операцией, несмотря на ее назначение фельдмаршалом.   В итоге остается Генеральному штабу и обширной сети человеческих и ИИ советников смазывать действия военного командования, позволяя двум видам совместно работать в гармонии.   […]   Одним из источников напряжения между командованиями флота и армии является управление планетарной орбитальной обороной, в частности составом орбитального командования (ОрбКом). В то время как в безопасных системах ОрбКом естественным образом попадает в сферу компетенции командиров армии, наступление внутрисистемного боя обычно добавляет значительное, порой массивное присутствие на планетарной орбите флота. Хотя ИИ обоих видов способны обеспечить эффективную низкоуровневую кооперацию, споры между высокоранговыми офицерами-людьми касательно точной командной иерархии и возможности обеих сторон запрашивать друг у друга подкрепления периодически приводят к резким, порой публичным разногласиям. Именно по этой причине наземные силы планеты и орбитальные флоты, как правило, помещают под командование одного фельдмаршала или адмирала флота, способного разрешать любые споры и переназначить любых проблемных командиров.   — Статья Инфопедии, «Вооруженные силы», раздел: «Организация», подраздел: «Межвидовая координация», режим: дискурсивный, средняя плотность; выдержка.   В то время как исполняемые волшебницами подвиги, с точки зрения Второго закона, все равно что чудо, если принимать на веру сделанные инкубаторами заявления, они далеко не настолько чудесны. Это не вопрос нескольких порядков – разница между демонстрируемой волшебницами энергией и энергией, требуемой для противодействия возможной тепловой смерти, даже при самых щедрых допущениях, абсолютно ошеломляюща. Это разница между полубогом и богом…   Есть два очевидных возможных ответа на эту головоломку, не обязательно взаимоисключающих. Один из них в том, что этот разрыв представляет усилия инкубаторов, установивших предел доступной волшебнице энергии, чтобы остальное они могли использовать для своих предполагаемых целей борьбы с энтропией.   Другой в том, что разрыв является неким естественным феноменом, чем-то присущим для предотвращения волшебницам доступа к полным их силам. В самом деле, быть может даже неуместно говорить о «полной силе» волшебницы; быть может, эта полная сила аналогична теоретически хранящейся в веществе энергии – в то время как она, несомненно, существует, даже самое умное из термоядерных устройств не получит доступ ко всей.   По крайней мере, без использования антиматерии.   Один из подходов к разрешению этой проблемы заключается в вопросе к самим инкубаторам, но МСЁ, единственный способ общения, не желает обсуждать эту тему. Без этой информации мы ограничены обсуждением имеющихся намеков.   Важнейший намек в возможности волшебниц достичь в некоторых случаях, казалось бы, невозможных подвигов. Самым известным и самым подтвержденным, конечно, является установленный Акеми Хомурой в самом начале нынешней войны пример, но осторожное изучение исторических записей, в частности некоторых инцидентов во время Объединительных войн, предполагает, что это может быть не единственный феномен.   — Джоан Валентин, пост в блоге на Irxiv, 2445, выдержка.   «Почему бы этой женщине просто не умолкнуть? – гласила рукописная записка. – Это тааак скучно».   Рёко хмуро взглянула на мини-планшет, подсунутый ей Тиаки, одной из немногих знакомых ей людей, таскавших с собой старомодный планшет со стилусом.   «Может быть, для тебя, – написала она в ответ. – Но тебе просто скучно все, где не играет музыка. Хватит жаловаться».   Сунув планшет назад между партами, Рёко вернула внимание лекции перед ней. Их школа предоставила уникальную возможность – физик мирового уровня заглянула к ним прочесть специальную лекцию. Конечно, она была упрощенной и лишенной математики, но на лекцию все равно стоило обратить внимание.   – В центре развивающейся сингулярности, – продолжила лектор, вызвав на стену позади нее диаграмму, – когда плотность звезды приближается к Планковской, происходит уникальное явление. Гравитонная граница четырехмерного пространства-времени оказывается не в состоянии сдержать давление и, так сказать, рвется…   Диаграмма поверхностного искажения пространства-времени внезапно распахнулась.   – Но, конечно, не происходит никакого истинного разрыва. Математическая структура границы запрещает выход за границу – происходящее более точно охарактеризовать как фазовый переход. Пространственная локальность ломается, и на мгновение точка сингулярности оказывается связана буквально со всей вселенной – ну, по крайней мере, так предполагает теория. Это не то, во что по-настоящему верят большинство из нас. Однако, во всяком случае, гравитоны с остальной границы мгновенно устремляются через нелокальность, и на чрезвычайно короткий период нелокальность становится ограниченной, соединяя сингулярность только с одной другой точкой пространства-времени. В каком-то смысле это можно охарактеризовать как туннель через многомерное пространство, и в самом деле, именно это в классической Общей теории относительности понимают как мост Эйнштейна-Розена, хотя, конечно, этот удобный мысленный образ на самом деле не вполне точен. По сути, в квантовой телепортации есть несколько аналогов, которые необходимо равно принимать во внимание.   Женщина на мгновение опустила глаза, задумчиво нахмурившись.   – Здесь важны несколько технических деталей. «Ширина», – она подняла руки, изобразив в воздухе кавычки, – моста равна Планковскому расстоянию и, для практических целей, он не может передавать материю-энергию, хотя передача информации допустима. Кроме того, в то время как такие мосты, теоретически, могут соединять районы, охватывающие всю наблюдаемую вселенную, на практике геометрия многомерного пространства существенно смещает формирование моста в пользу близко расположенных точек пространства-времени – где, конечно, «близко» имеется в виду в астрономическом масштабе. Полумаксимальный радиус вероятностного распределения зависит от масс-энергии сингулярности. Те из вас, кто знаком с технологией ММС, должны узнать, что именно это свойство доминирует в энерго-дистанционной связи узлов передачи.   Лектор снова нахмурилась, после чего слегка улыбнулась, с позабавленный видом поигрывая со своими волосами.   – Ну, также верно, что в течение более чем столетия считалось, что нет никакого способа увеличить ширину червоточины, даже с экзотической материей. В то время как нет никаких прямых свидетельств тому, что червоточины пришельцев являются прямыми аналогами только что описанного мной, косвенные свидетельства достаточно сильны. Очевидно, чего-то здесь мы до сих пор не понимаем. Но, конечно, если бы наука была так проста, она была бы скучна.   Лектор остановилась, оглядываясь, когда ученики подняли руки, чтобы задавать вопросы. Именно тогда и только тогда Рёко пристально взглянула в лицо физика.   – Джоан Валентин, – от удивления сказала она вслух. – Но почему я никогда…   Это откровение, каким бы поразительным оно ни было, оказалось немедленно перекрыто другим, гораздо более значительным откровением.   «Я знаю, как работает моя сила», – с инстинктивной завершенностью, до источника которой она не могла добраться, подумала она. Воспоминание поразило ее ударом молнии, казалось бы, захватив ее внимание и заставив ее вспомнить посреди самого драматичного из всех возможных моментов.   Ей бы хотелось изучить этот факт, но прямо сейчас были гораздо более важные проблемы.   Рёко взглянула на разорванное пространство-время над ней, на аномальные звезды в трехмерных пузырях.   «Дистанция моей телепортации ограничена количеством энергии, что я могу за раз влить в одну сингулярность, что в свою очередь ограничено тем, насколько хорошо я могу изогнуть пространство-время вокруг себя. Но если пространство-время вокруг уже значительно искажено…»   Она моргнула, когда в ее разуме начали появляться идеи, новые пределы и ограничения ее магического умения, но также и новые возможности.   «Я могу вытащить нас отсюда», – изумленно подумала она.   «Эврика! – подумала она, развернувшись лицом к остальной команде. – Я…»   Рёко остановилась. Вместо ожидаемой ею живой, дышащей команды, она увидела остальных стоящими вокруг, как будто застывшими во времени, Кларисса с расставленными перед ней руками, проецируя барьер и поле ускорения времени, Надя тянулась к Рёко, раскрытый за визором рот кричал на нее.   Тем не менее, несмотря на обстоятельства, не похоже было, чтобы они и в самом деле застыли во времени. Более того, ее команда и мир вокруг них выглядели странно, неуловимо расплывчатыми и слишком белыми. По сути, почти казалось, что она…   – Возможно, тебе лучше отложить телепортацию, по крайней мере пока что, – откуда-то слева от нее сказал знакомый голос.   Рёко развернулась и уставилась, пусть и всего на мгновение.   Перед ней стояла женщина в абсурдно сложном слоистом бело-розовом платье. Непрактично длинные текучие розовые волосы обрамляли невыразимо знакомое лицо, что в данный момент выглядело странно позабавленным. Когда Рёко видела это лицо в последний раз, оно ей подмигивало.   За спиной женщины наружу тянулась пара абстрактных прозрачных крыльев, хотя в данный момент они выглядели призрачными, почти незаметными.   – Вы! – воскликнула Рёко, правой рукой указав в сторону женщины.   Через мгновение она осознала, насколько неуместен этот жест и ее реакция, и отдернула руку, накрыв ладонью другой руки, как если бы ее это смутило.   Женщина вежливым образом слегка склонила голову.   – Для записи, – с улыбкой сказала она мелодичным, но странно детским голосом. – Это видение с Валентин-сан произошло бы независимо от моего вмешательства – это скорее магически наведенное воспоминание, чем что-либо еще. Большинство волшебниц понимают, как работают их силы, в момент заключения контракта. Для других – требуется особый момент. Контракты в этом забавны. И так как я знаю, что тебе интересно, мне требуется некоторый катализатор для предоставления видений – ну, по крайней мере, легкого. К примеру, ленты, что я вручила Хомуре-тян, но в крайнем случае подойдет и самоцвет души Клариссы-тян. Вообще-то, он работает только в некоторые исторические моменты, и обычно я использую его, чтобы предоставлять видения ей, но это все детали. Она не знает, что я могу сделать так с кем-то еще. Это все метафизика – я ее знала, в некотором роде.   Рёко просто стояла и с изумлением слушала. Женщина говорила на, казалось бы, идиоматическом японском, но он казался каким-то не таким, совсем как…   «Совсем как японский Мами и Кёко», – осознала она.   – Вы их знали, не так ли? – спросила Рёко.   Женщина усмехнулась.   – Такая уж ты, не так ли? Можешь и спросить, пока ты здесь. А тем временем Кларисса-тян лежит ниже травы, пытаясь притвориться, что ее здесь нет. Все весьма характерно.   – Что? – спросила Рёко.   «Она говорит обо мне, – пояснила ее таккомп. – Полагаю, мне стоило ожидать, что я не спрячусь».   «Что за… как ты…»   «Не то чтобы я знала лучше тебя, – подумала Кларисса. – Я просто здесь. Я посчитала, что стоит затаиться».   – Слушай! – прервала Богиня, отвернувшись от нее, взвихрились розовые волосы. – Вы уничтожили стабилизатор червоточины, что немалое достижение, но этого недостаточно. В нынешних условиях, битва проиграна.   Женщина вытянула перед собой руку в перчатке. Перед ней открылся вихрь чего-то вроде портала, продемонстрировав Рёко яркий, солнечный пейзаж другого мира – яркий, солнечный пейзаж разрушенного города.   Богиня развернулась обратно, жестом другой руки указав Рёко приблизиться.   Рёко неуверенно шагнула вперед.   – Это только видение, – сказала женщина. – Не волнуйся; ты никуда не уйдешь. Я бы не смогла этого сделать, даже если бы захотела. Я лишь даю тебе небольшой обзор.   Рёко подняла глаза, и их взгляды встретились.   На мгновение Рёко потерялась в этих золотых зрачках. Это были не просто глаза, иррационально прошептала часть ее. Они были окнами к чему-то. В этих глазах, на другой стороне, были миры за мирами, душа за душой за душой…   А затем она почувствовала, как ее толкнули, Богиня физически впихнула ее в портал перед ней, так что она споткнулась вперед и упала…   «Мы должны удержать здесь фронт».   Это подразумеваемое сообщение было передано вниз с вершины командования, возможно от самой бригадного генерала Сиро Асаки, которая, насколько знала Патриция, куда неохотнее большинства отдавала приказы держаться «любой ценой». И тем не менее, именно таким был общий смысл спущенной директивы.   Ее генератор барьера, относительно новый рекрут по имени Шэнь Цин Лань – хотя она предпочитала «Анна» – пинком раскрыла дверь перед собой, с поднятым барьером рванув из здания, в то время как остальные личные телохранители Патриции последовали ее примеру. Они должны были оставаться на ходу, оставаться мобильными.   «Не могу поверить, что все так обернулось», – подумала она, снова про себя. Не было смысла так ворчать, но от этого она чувствовала себя лучше, пусть и совсем немного.   Поначалу все казалось таким рутинным делом, или настолько рутинным, насколько могло быть в военное время, даже в подобной ситуации. Конечно, ее проинформировали о новой червоточине – всех в системе, если на то пошло – и ресурсы флота по всей системе были отвлечены для попытки сдержать ситуацию. Это, конечно, включало и флоты на орбите вокруг планеты Аполлон. С их отбытием пришельцы решили действовать агрессивно, задействуя свои резервы для осуществления волны десанта на планету, в том числе и прямо в столичный город Гелиополис. Это было признаком того, насколько плоха стала ситуация, что пришельцы достаточно осмелели, чтобы десантироваться прямо в зону обороны крупного городского района, но ситуация много где была плоха, и десантные корабли и транспорты пришельцев в убийственном темпе проскакивали через перегруженную орбитальную оборону.   «Седьмой сектор скомпрометирован… доложено о приземлении в тылу пятого сектора. Здания 7A, 7B и 7D докладывают о полном своем окружении; седьмой командный пост более не мобилен и не продержится. Майор Байги запрашивает артиллерийскую бомбардировку текущей позиции».   Подполковник Патриция фон Рор приостановилась, понимая последствия вызова офицером артиллерийского удара по собственной позиции – но приостановилась она всего на мгновение.   «Одобрено, – подумала она. – Сообщить восьмому и девятому секторам держаться до последнего человека. Этот фронт необходимо удержать любой ценой, пока мы не получим танковые подкрепления».   Патриция стиснула зубы. Командная структура батальона была опасно растянута, и она потеряла столько офицеров – включая своего основного тактического заместителя, мобильный кластер ИИ отряда и уже погибшего майора Байги – что им с трудом удавалось поддерживать командную связность. Потеря организованного командования была похоронным звоном отряда, так что даже с либеральным распределением полевых повышений Патриция вынуждена была принимать все более и более личное командование, на микроуровне контролируя отдельные команды и даже солдат так, как никогда не пришлось бы в нормальных обстоятельствах. Она могла справиться лишь с ограниченным числом задач, и она уже вынуждена была более или менее прекратить обращать внимание на собственное окружение, позволив таккомпу на автопилоте перемещать ее тело. Что было проблемой, потому что лишало ее возможности использовать свои силы, но она вынуждена была пойти на неприятный компромисс между командной эффективностью и использованием магической силы, между командной эффективностью и эффективностью собственной защиты и использованием магии для проникновения во вражеские сети.   «Не на такие миссии рассчитан этот батальон», – сердито подумала она… кому? Судьбе?   Винить было некого. Ее артиллерийский батальон был создан как огневая поддержка быстрого реагирования, обычно удерживаясь в резерве, помимо поддержки других отрядов. Батальон состоял из специалистов по ролям – ракетные установки средней дальности, артиллерии средней дальности, дальнобойные снайперы. С точки зрения волшебниц, в батальоне была смесь отвлекателей, артиллеристов и специалистов, что было жаргонным обозначением «девушек с помогающими уклоняться силами», «способных к дальней бомбардировке девушек» и «разное» соответственно.   Сама Патриция попадала в категорию «специалистов», но именно поэтому она и возглавляла батальон. В боевом контексте самым полезным ее навыком была возможность войти в иначе непроницаемые сети пришельцев. С точки зрения специалистов, батальон также включал мыслечтеца и ясновидящую – их совокупный эффект позволял батальону необычайно умело проникать в иначе непостижимую командную и коммуникационную структуру пришельцев, как для уничтожения, так и для простого сбора разведданных. Способные проникнуть в сети пришельцев волшебницы, такие как Патриция, были очень редки и очень ценны.   Она тихо вздохнула.   «В этой ситуации есть по крайней мере три неправильности», – угрюмо подумала она.   Во-первых, вместо поддержки других отрядов тяжелой огневой силой, их отправили лично раздавить десант пришельцев. У них не было подходящего для этого снаряжения. Хотя она была не слишком удивлена – их ресурсы были сильно растянуты, и когда от отрядов Aer Magi и Magi Cæli начали прибывать предупреждения о приближении десантных кораблей пришельцев, в их секторе остался только резервный отряд, Патриция приказала батальону готовиться к бою, потому что вывод был очевиден.   Во-вторых, как она обнаружила, когда они прибыли на место, и она просочилась в сеть пришельцев, масштаб десанта пришельцев превосходил ожидаемый уровень, и их сопровождала тяжелая бронетехника и авиаудары уже высадившегося на планету десанта.   В-третьих, за исключением подобранных по пути туда разбитых остатков оборонительных отрядов – сейчас временно приписанных под ее командование – в районе для предотвращения сокрушительного прорыва не было никаких других отрядов. Единственным предотвращающим сейчас прорыв было вмешательство Патриции в сети пришельцев, сеющее путаницу, перенаправляющее приказы и задерживающее концентрацию сил, в то же время направляющее артиллерию на угрожающие отряды в тылу. Хотя проработает это недолго – со временем они разберутся с командными проблемами, и в любом случае, никакое вмешательство в передачу приказов не сможет удержать по-настоящему подавляющую силу.   Таким образом, они должны были удержать фронт. Никто другой этого не сделает. Все, что им нужно было, это продержаться, пока Асака не соберет необходимые подкрепления и не отправит их для контрудара.   «Много времени ведь не потребуется, верно?» – подумала она.   «Приближаются запрошенные подкрепления», – почти как по сигналу, наконец, получила она,  мысль была передана ей от самой Асаки, находящейся где-то в командном бункере, после чего Патриция физически вздохнула от облегчения. Патриция без слов знала, что мысль, скорее всего, совершила по пути к ней множество прыжков, переходя с электроники на телепатию волшебниц на электронику и на телепатию снова и снова, пока, наконец, не добралась до нее. Одно из преимуществ телепатии: устойчивость к помехам.   Также она получила карту и срок ожидаемого прибытия.   «Это… не совсем то, на что я надеялась», – подумала она, заметив, что прибытие будет недостаточно скоро.   Она не потрудилась передать информацию дальше; она автоматически дойдет до всех, кому было необходимо. Доктрина считала, что для максимальной боевой эффективности необходимо было, чтобы каждый солдат, вплоть до рядовых, понимал всю свою тактическую ситуацию.   «Командный пост» Патриции, мобильная группа, состоящая из нее, отряда ее телохранителей и облака их дронов, в настоящее время металась между зданиями в тылу. У старших офицеров в качестве командных постов были настоящие физические здания или транспортные средства, заполненные компьютерным оборудованием. Младшим офицерам редко доставалась такая роскошь, просто потому, что такие посты были очевидными целями и требовали достаточной защиты. Вместо этого они опирались на мобильность.   «Я здесь», – передала ее новоназначенный второй телохранитель, появившись на ближайшей крыше и синим размытием резко нырнув с неба. Кисида Маки не была телепортером и таким образом не способна была заполнить ранее выполняемую Шочитль Иси, телепортером Патриции, убитой во время первой атаки, роль. Однако Маки была генератором иллюзий и вполне могла обеспечить для Патриции достаточное для избежания сложных ситуаций отвлечение. Им оставалось надеяться, что этого будет достаточно.   Кроме того, помогало, что способность Маки давала ей возможность относительно безопасно пересечь поле боя до Патриции.   Две подруги кивнули друг другу, затем Анне и остальным ее телохранителям, двигающимся по покрытой щебнем проезжей части.   «Ладно, – подумала она, позволив своим ногам нести ее по усыпанной щебнем улице. – Нам нужно лишь продержаться…»   Потребовался лишь слабый мысленный пинг, слабейший намек на что-то неправильное, чтобы отправить ее в мощный нырок, используя сильные ноги, чтобы метнуть ее через оставшуюся улицу, после чего перевести импульс движения в перекат, чтобы она могла продолжать двигаться.   Через несколько секунд на область, где она только что была, обрушился шквал лазерного огня.   «Черт возьми!» – подумала она, когда отряд ее телохранителей немедленно отреагировал, снайперы и автоматические рельсотроны открыли огонь с временных позиций со зданий выше появившейся на улице группы стелс-пехоты пришельцев – редкой ударной группы Уничтожитель, специализирующейся на ликвидации командующих офицеров, в частности волшебниц.   Некоторые позиции мгновенно замолчали, уничтоженные другими проникшими пришельцами. Лишенные легкого убийства своевременным уклонением Патриции, пришельцы перешли к плану Б: лишить ее пути эвакуации, захватив здания вокруг нее, после чего закончить дело, прежде чем человеческие силы в этом районе попытаются спасти ее.   Патриция болезненно осознавала, что если бы она больше сосредотачивалась на своих силах, а не на командных функциях, она вполне смогла бы обнаружить пришельцев до их прибытия. Ясновидящие были достаточно редки, чтобы на поле боя быть драгоценными, но ее умение воспринимать деятельность дронов, как дружеских, так и враждебных, означало, что в целом она достигала той же цели, когда доходило до обнаружения маскировки.   Она следовала указаниям телохранителей, когда они повели ее в соседнее здание, прикрывая ее с боков.   Патриция потратила мгновение, сканируя путь впереди на дроны пришельцев, пока они мчались по первому этажу здания, лишь поверхностно участвуя в принимаемых ее телохранителями решениях. На тактическом уровне она доверяла, что они знают свое дело лучше ее.   Вместо того, чтобы отправиться в безопасную комнату на нижних уровнях, они продолжили петлять по зданию. Патриция знала, что это значит: они не думали, что сумеют достаточно хорошо обеспечить безопасность здания, так что вместо этого они сбегут, надеясь прорвать периметр пришельцев.   Они пробежали по лабиринту коридоров и офисов, бесполезные стены и мебель которых служили лишь удручающим напоминанием о когда-то проживающих в здании гражданских. Цельная колониальная мебель была разорвана на куски, либо помочь забаррикадировать двери, либо просто переработать на энергию одним из множества проходящих солдат или дронов. Стены были белыми, перемежаемыми повсеместными на Земле умными стенами и местами висящими полуфункционирующими голопостерами.   Они в открытую прорвались обратно к одному из служебных входов в здание. Группа дронов заняла точку, развалившись на части под заградительным огнем, но последовавшая пехота навела огонь на подавление на источники выстрелов, потеряв двух членов. Через мгновение Анна рванула через двери, подняв защитный барьер, предоставивший Патриции и Маки достаточное укрытие, чтобы пробежать и укрыться на другой стороне, в нише, что когда-то, видимо, служила входом в «Цыпленка генерала Цо для гурманов» одноэтажное строение, которому, казалось, не место в центре города.   За ними сразу же последовала Анна, лишь на мгновение искоса взглянув на вывеску ресторана. Вокруг них потоки лазерного огня собирали дань с поддерживающего их отряда телохранителей.   – Мы несем слишком большие потери, сэр, – сообщил сержант из этого района уже выдвинувшейся лейтенанту Кисиде.   За углом в конце улицы появились три человеческих бронемашины, притягивая огонь пришельцев, когда Маки с размывшимися движениями рванула наружу. В воздухе рядом со зданием напротив них появился столб с синими платформами, когда машины растворились в лужу краски, выполнив свою задачу.   Маки полезла на здание, прыгая со стены на платформу на окно и снова обратно, уплотненные платформы после ее использования растворялись в краску. За ее движениями вверх следовали ее иллюзорные копии, в то время как кажущиеся пули, снаряды и дроны-камикадзе сыпались на позиции пришельцев со всевозможных углов, исчезая при попадании в щиты пришельцев, предоставляя дополнительное отвлечение, когда она ликвидировала пулеметное гнездо, снайпера, ракетчика, парные мечи рассекали пехоту пришельцев.   Когда Маки двинулась обратно к Патриции и Анне, их внимание привлек тихий рокот над головами.   Анна ударила руками вверх, материализовав барьер как раз в тот момент, когда взрывчатка пришельцев закончила детонировать, обрушив строение вокруг них.   «Как, черт возьми, они догадались, что мы пошли здесь?» – ругнулась Анна, наклоняя барьер, чтобы отбросить от них рушащиеся развалины – к счастью, небольшого – здания. Они двинулись вперед, прочь от здания, и Анна озвучила еще одно ругательство, на этот раз на колониальном диалекте китайского, что таккомп Патриции не потрудился перевести.   Не вполне понимая, почему, Патриция нырнула вправо, как раз вовремя, чтобы шквал пуль не попал в нее. С отрядом телохранителей все еще в хаосе рушащегося здания они потеряли огонь на подавление – и Патриция ненадолго оказалась открытой.   Перенаправив большую часть своего сознания обратно на личную защиту, она начала уклоняться – вправо, затем влево, затем вперед. Анна была новенькой и, честно говоря, далеко не такой сильной, как хотелось бы Патриции. Она не могла долго удерживать такой уровень отклонения.   Выплеском силы она перехватила контроль над стреляющими в нее несколькими дронами пришельцев, обратив их на прежних их союзников, в то время как Анна отчаянно хлопала в ладоши, призывая одну за другой звуковые ударные волны, гремящие и сотрясающие здания вокруг, сдвигающие куски кладки и разрушающие окна. Патриция надеялась, что все это вкупе со все еще поднятыми Анной барьерами выиграет достаточно времени.   «Патриция!» – подумала Маки, передавая явную ноту отчаяния.   Патриция развернулась, уже пытаясь отпрыгнуть, но она знала, увидев летящую ракету, что уже слишком поздно.   А затем в пяти метрах перед ней приземлилась фигура в синем плаще.   – Маки! – выкрикнула она, когда в ее ушах прозвенел взрыв. Оглядевшись по сторонам, она увидела, как призраки Маки начали разваливаться – либо она была мертва, либо в отключке.   Нет, не мертва. Она все еще чувствовала силу девушки, пусть и слабо.   – Критическая ситуация, – передала Патриция всем, кто услышит, как она делала уже несколько минут. – Любой, способный поддержать, пожалуйста, помогите!   С этим она распустила остатки тактического командного режима, нырнув вперед в область взрыва, где все еще падали вниз обломки. Больше не ограниченная проблемами внимания, она призвала всю стаю дронов сопровождать ее и впитывать любой огонь или осколки. В руку она призвала свое оружие – обернувшийся вокруг ее руки крупный тускло-серый дрономет.   «Нашла!» – подумала она, когда один из ее дронов сумел захватить самоцвет души Маки и полетел прямо к ней.   Развернувшись, она потянулась наружу, захватывая все найденные дроны пришельцев, в то же время продолжая призывать еще больше своих. Рванув в укрытие, она использовала дроны пришельцев, чтобы посеять в боевой координации пришельцев как можно больше хаоса, когда подняла руку, запуская один за другим все, что, полагала, поможет: взрывающиеся дроны-камикадзе туда, ЭМИ-дроны сюда, летающие жалящие дроны в воздух, орудийные платформы в ближайшие окна.   Она все еще была в беде; им все еще нужно было прорвать периметр пришельцев. Ей нужно было…   В небе над ней возник шквал калейдоскопных лучей, просыпавшись на оспариваемую зону впереди. Все вели себя по-разному – некоторые взрывались при контакте, другие поворачивали и кружились в воздухе. разыскивая цели – но нельзя было ошибиться в том, что это.   «Кавалерия прибыла, – пояснил Патриции женский голос, когда она, наконец, добралась до укрытия позади остатков каменной скамьи. – Эскадрилья “Алфей” к вашим услугам. Сиро Асака уполномочила нас помчаться вперед колонны, раз уж мы услышали, что вам нужна помощь».   Патриция взглянула вверх, оптические имплантаты подстроились к яркости солнца, на группу снующих среди зданий девушек, на различные магические реактивные ранцы, ракетные сапоги и крохотные крылья. Истинные летуны были редки, так что это и в самом деле было значимым подкреплением.   Она кивнула, заметив, что поддерживающему ее отряду удалось занять новые позиции вокруг нее. Когда она для лучшего хранения поместила самоцвет души Маки в свой рюкзак, она приготовилась вернуться к тактическому командному режиму, уже удерживая перед мысленным взором тактическую карту входящей в бой бронетехники, прибывшей почти буквально прямо с завода.   Но что-то заставило ее остановиться и в последний раз взглянуть на оставленный ею позади труп. Он был ужасен, с оторванными от тела ногами и отсутствующей большей частью черепа. В отличие от пехоты, волшебницы на планете не носили брони, так что, когда они истекали кровью, они и правда, так сказать, истекали кровью.   Патриция уже видела подобное, недели назад, но она все равно вздрогнула и отвернулась.   Она взглянула вверх, на еще одну волну прорвавшихся через их воздушную оборону десантных кораблей.   В каком-то смысле это было прекрасно, как метеоритный дождь – но эти падающие звезды несли смерть, а не желания. Рассматривая тактическую ситуацию, она видела, что Асака едва стабилизировала ситуацию, прибывшие теперь подкрепления формировали начальные залпы массивной, отчаянной контратаки. Может сработать, но это было рискованно – будь у пришельцев еще больше резервов, их прикончат. Это было превыше контроля находящихся на земле.   Она уставилась в далекое небо.   «Да что там вообще происходит?» – подумала она.   Вынырнув из видения, Рёко закашлялась, желудок слегка крутило, но поток позаимствованных воспоминаний был неумолим, и она снова утонула…   Мысленная тревога, ставшая за этот день настолько привычной, болезненно громко закричала в ее разуме, вырывая из лона вялого транса отдыха. Она продолжала бороться за ее внимание, пока они вместе с ближайшими пехотинцами спешно мобилизовывались, торопливо проверяя оружие и уровни энергии бронекостюмов – большинство из них остались стоять, что было удивительно легко терпеть при готовности злоупотребить боевым режимом.   Это похоже было на зуд, который нельзя было почесать, вцепившийся в глубины ее сознания, пока не будет удовлетворен и не отпустит.   – Скажите, лейтенант, – пожаловалась она, когда они тяжело побежали по коридору, ее костюм передавал аудио. – Почему же такие тревоги не оставят нас в покое, когда мы уже явно встали, мчимся по коридорам и активировали полный боевой режим?   – Полагаю, чтобы помочь нам сохранить сосредоточенность, сэр, – недоуменно взглянул мужчина с короткой бородкой. – Боевая статистика показывает, что это помогает улучшить время реакции.   – Да, лейтенант, конечно, – суховато ответила она. Это был риторический вопрос, но лейтенант был педантичным человеком, что она медленно запоминала. В последнее время было много переводов персонала – с флотской подготовкой переводили со станции, без нее переводили из других секторов. Только сегодня они узнали, из-за чего все это было.   Когда они пересекали коридор, она на мгновение взглянула в голографически симулируемое окно станции, взглянув в сторону сборочной зоны суперкорабля у ядра комплекса верфи Поллукс и на пыльный, частично золотистый шар планеты Аполлон, доминирующий на заднем плане. Верфь в целом на самом деле была рядом связанных космических станций, выстроенных концентрическими кругами горизонтально и, в меньшей степени, вертикально вокруг центральной сборочной зоны, и обслуживалась другими станциями по всей геостационарной орбите. В обычные времена устойчивый трафик кораблей и космического лифта предоставлял дополнительное сырье как с планеты внизу, так и из космоса. Комплекс разместили на относительно высокой орбите, чтобы упростить безопасный захват астероидов для верфи, но в то же время не слишком высокой, чтобы облегчить перемещение грузов с поверхности и на поверхность.   В такие обычные времена кольца станций зачастую служили фидером сборочных зон главной сборочной зоны, где постепенно обретали форму крупнейшие корабли флота. В любой момент времени верфь могла собирать произвольное количество фрегатов на периферии, небольшое число крейсеров ближе к центру и, в самом центре, возможно, авианосец. Лишь в редких случаях верфь обращала свое внимание на сборку линкора.   Она сама несколько раз видела начало сборки такого линкора. Это было по-своему величественно, медленный вывод захваченного астероида в центральную сборочную зону, станции смещают орбиты, чтобы уступить дорогу, малый флот рабочих судов и дронов наготове. Наконец, почти болезненно медленно, астероид стыкуется, осуществляют контакт инъекционные станции, и все начинается. Несколько месяцев безостановочной работы, команды бурят астероид, дроны всех размеров – вплоть до микроскопических – работают над превращением необработанного железо-никелевого сплава в метаматериальный композит военного класса. Литейные цеха, производственные заводы и фабрики микросборки на верфи массово производят бесчисленное количество компьютерных ядер, наносборщиков, реле связи и деталей двигателей, что и соответствует предприятию подобного масштаба, в то время как ИИ станции проектируют и собирают ядро ИИ нового линкора, экономика планеты внизу переключается на поддержку задачи. Лишь в такие времена центральная сборочная зона по-настоящему служила своей истинной цели.   Хотя сейчас такого мегапроекта не было. Верфь и поддерживающие ее станции были полностью посвящены штамповке станций орбитальной обороны, крейсеров класса Страж и других элементов планетарной обороны. Сама верфь была оснащена значительным числом стационарных оборон: генераторов перехвата сверхсвета, противокорабельных рельсотронов и бесчисленного множества зенитных установок. Некогда гражданский в основном персонал теперь усиливался военным гарнизоном, утроившим население станции. Пространство было настоящей роскошью.   Но большая часть персонала недавно отбыла, и в данный момент небо вокруг верфи заполнял, казалось бы, бесконечный бой, метался из стороны в сторону флот обороны верфи, оголенный больше чем когда-либо, находящийся под серьезным напряжением. Оборона самой верфи сейчас стреляла постоянно, а команды контроля повреждений спешили туда и сюда, восстанавливая ущерб. Космические корабли и команды проникновения пришельцев постоянно проверяли их оборону, больше не полностью сдерживаемые внешними линиями обороны.   Непросто было знать, что судьба станции, а следовательно и ее судьба, в первую очередь зависит от эффективности мечущегося в небе вокруг флота, а не от чего-то под ее непосредственным контролем. Хотя она к этому привыкла – ей пришлось привыкнуть, учитывая ее назначение на уязвимую орбитальную верфь.   Вокруг нее болтало, улыбалось и шутило назначенное ей отделение, несколько заменивших новичков нервничали. Взвод разделился на отделения, продвигаясь по различным частям крупной круговой рекреационной зоны, по которой они проходили, пока гражданские в зоне нервничали. Лейтенант, ее подчиненный, присоединился к отделению на другой стороне помещения, за украшающим центр комнаты крупным цилиндрическим дендрарием – вернее тем, что было дендрарием, но сейчас использовалось как спальная зона.   Сопровождающее ее сейчас отделение было ополчением, добровольно отправившимся на станцию, ради шанса на что-то большее, быть может даже на повышение в регулярные войска. Изначально это означало устаревшее оружие и снаряжение в хорошо защищенном месте вроде верфи. За прошедшие годы ветеранство притупило разницу между ополчением и регулярной армией, а около года назад они начали получать блестящее новенькое оружие и броню, стирая все оставшиеся существенные различия.   В наземных подразделениях ополчение часто выделялось в собственные дивизии, даже в собственные армии, но здесь, на «Станции», наличие отдельной командной цепи было бы неоправданно громоздко, так что разделение происходило лишь на уровне взвода. Это вполне подходило ее целям.   Она нахмурилась за лицевой панелью, встревоженная тем, как медленно и прерывисто поступала ей информация. Обычно к этому моменту быстрой реакции она бы уже получила достаточно информации о сути назначенной им угрозы, будь то поиск и спасение гражданских, массовый прорыв минидронами пришельцев их обороны или одна из этих редких самоубийственных команд проникновения пришельцев, запущенных в надежде найти слабые места в обороне станции, где окажется недостаточно волшебниц для прикрытия. Сегодня им везло гораздо больше, чем ей хотелось думать; большую часть магов гарнизона верфи перевели куда-то еще, либо на защиту уровней высокой орбиты, либо пытаться пресекать все более серьезные десанты пришельцев в города внизу. Сенсоры радиации и антиматерии были достаточно чувствительны, чтобы команды проникновения не могли протащить через силовые поля по-настоящему опасное оружие – но это не значило, что они не могли посеять абсолютный хаос конвенциональным оружием и взрывчаткой.   Сложно было думать о магах, не думая о…   – Прекратить болтовню, – решительно приказала она. – Что-то происходит. Это не обычный рейд. Мы идем в коммуникационную черную дыру. Мы не знаем, что там. Я хочу, чтобы к этому отнеслись всерьез. Сохраняйте хладнокровие; держитесь настороже. Вытащите отсюда гражданских.   Конечно, ее приказ применялся не только к ним, но и ко всей остальной роте, включая несколько взводов, с самых разных сторон выдвинувшихся в зону тревоги, сборочный завод главного двигателя крейсера. Отделения рассыпались по всему помещению по закрытым позициям вдоль оси продвижения, в то время как бродящие в зоне гражданские заторопились в противоположном направлении, мучительно медленно с ее умеренно замедленной точки зрения, привычной к молниеносно быстрым движениям ее солдат в их силовой броне.   Конечно, подробности ее приказа были переданы машинным языком задолго до того, как она закончила говорить, но считалось хорошей практикой отдавать вербальные инструкции, когда можно было выделить время.   Рота сошлась на заводе, отдельные члены каждого отделения по очереди вырывались вперед в предложенные их таккомпами укрытия, гладко, как хорошо смазанная машина, сопровождаемые дронами, спешащими и летящими в полезные для поддержки позиции. Когда они выдвинулись в ведущие в сборочную зону коридоры, она взяла секунду обдумать свои варианты, обрабатывая полученную по локальной сети информацию. Согласно ИИ станции, оборона станции не сможет немедленно выделить для них магов, хотя часть из них выдвинется как можно скорее. Сборочный завод считался ценным, если потребуется, гораздо ценнее ничтожных жизней всей ее роты, особенно учитывая, что они не вносили непосредственного вклада в бой в небесах над ними.   Она полностью активировала свои боевые улучшения, статистика эффективности затопила нижние уровни ее сознания.   – Входим, – сказала она, уже получив согласие Командира Станции. – Вперед, вперед, вперед!   – Будьте готовы к серьезным помехам, – услышала она слова одного из лейтенантов. – Помните, у нас нет изнутри завода никаких сигналов.   – Осторожнее с огнем там, – сказал другой. – Некоторые компоненты двигателей довольно взрывоопасны.   Различные взводы, конечно, начали двигаться в момент полной передачи приказов, включающих все сказанные лейтенантами придирчивые детали, но сказать это все еще было хорошо.   В подобных ситуациях скорость была высочайшей. Входы часто оказывались мясорубками, так что важно было провести через них как можно больше людей и укрыть как можно быстрее, чтобы они могли обеспечить огонь на подавление для всех последовавших. Рой дронов, включая несколько крупных дронов, рванул в первую очередь, следом занимающие точку отделения, которые, из-за незавидного положения, вероятно, понесут самые большие потери, но, в концев коноцов, кто-то ведь должен был это сделать.   И тем не менее, когда она сама ворвалась со своим отделением в дверь, идя последней, как подобает командиру роты, она обнаружила казалось бы небрежно рассеянный вокруг нее взвод, даже дронов – похоже, из-за того, что их ближняя и дальняя связь отключилась, оставив различным офицерам отдавать приказы старомодным образом – жестами рук. Оглядевшись, она увидела на отдаленных позициях за роботизированными сборочными руками части других взводов, перекрывающих и удерживающих несколько этажей стоящих проходов. Завод был крупным, достаточно крупным, чтобы ее сотня с небольшим солдат, казалось, растворилась в окружении, и достаточно крупным, чтобы она не смогла заметить большую часть других взводов.   Обычная активность сборочных роботов была остановлена, но не повреждена, и человеческий персонал завода, казалось, рухнул, где стоял, хотя некоторые демонстрировали признаки попытки бегства. В инфракрасном видении казалось, они все еще живы.   – Будьте осторожнее с маскировкой, – громко сказала она через внешние динамики, поднимая свое чудовищное оружие. Про себя она подумала: «Какого черта?»   – Зачистим зону, – сказала она. – И пытайтесь передавать информацию туда и обратно. Надеюсь…   Она почувствовала, как ее внезапной шокирующей силой швырнуло в сторону. С ускоренными реакциями ей удалось повернуться в полете, так что приземлилась она перекатом, остановившись за ближайшим контейнером, врезавшись спиной в ограждение.   Ей с трудом удалось сориентироваться, уже стреляя в красную область, где по расчетам ее таккомпа должны были быть враги. Она услышала взрывной обвал и увидела, что вход, через который они прошли, обрушился сам в себя, что пришельцы стреляли в дверной проем.   По всему району зазвучали выстрелы, и специалист из ее отделения выстрелила с руки своего доспеха  широкорассеивающейся шоковой гранатой ограничения маневра, созданной специально для раскрытия в ближнем бою замаскированных отрядов. Их небольшие дроны осыпали область точным огнем и собственной миниатюрной взрывчаткой, ведя перестрелку с большим числом вдруг сбросивших маскировку дронов пришельцев, в то время как два их крупных дрона–«пса» метались из стороны в сторону, пытаясь физически добраться до десантников пришельцев, излучающих какое-то отталкивающее поле. Даже с серьезными помехами пришельцев дроны были достаточно умны, чтобы хорошо кооперироваться.   Что было неважно, так как оба дрона через мгновение развалились на куски, рассеченные напополам лазерным резаком из невидимого источника.   Через мгновение на пол рухнул специалист, ненадолго вцепившись в заметную рану в животе, граната кратким мерцанием раскрыла проходящего мимо стелс-пехотинца пришельцев. Когда остальные попытались выследить пехотинца огнем, она, отступая, загрузила в свою руку гранату – стандартную оглушающую – и запустила ее туда, где ожидала еще больше пехотинцев.   Она отступила вместе с остатками отделения, когда пал еще один член, стреляя в искры активировавшихся щитов там, куда она запустила гранату – в конце концов, хорошая догадка.   В то же время, ее разум спешил даже по меркам ускоренного боевого режима. Часть ее пыталась координироваться со своим отделением, ее таккомп наложил на поле зрения несколько новых рекомендованных позиций. Другая часть ее удивлялась странной тактике пришельцев: Где лазерный огонь? Шквал взрывчатки? Даже попавшая в ее группу оглушающая граната была относительно слабой.   «Почему мы не устранили никого из солдат пришельцев? Мы должны были кого-то достать! Если только… тяжелые щиты? Коммандос? У них вообще есть коммандос? Почему специалист так быстро пал?»   Остановившись для перезарядки оружия, она развернулась и кинулась к одной из обозначенных таккомпом новых позиций.   На середине пути из-под земли, куда она как раз собиралась наступить, выстрелил жгучий лазер, и ей едва удалось от него уклониться – но лазер попал в ее тяжелую штурмовую винтовку, немедленно взорвавшуюся, оцарапав ее броню.   Она выругалась, на бегу выбросив оружие. Какая-то новая мина… это была ловушка!   Достигнув новой позиции, позади роботизированного автосборщика, она оглянулась на остальное свое отделение. Больше половины уже не хватало, двое других потеряли функции основных конечностей, а один потерял оружие. Они все еще сражались, но ситуация была тяжела.   Она заметила, что некогда громовой звук выстрелов на заводе начал ощутимо стихать. Они серьезно уступали.   «Я привела всю свою роту! Сколько их здесь? Как они могли протащить так много?»   «В чем смысл этого? – отчаянно подумала она. – Поймать и истребить один человеческий отряд? Уничтожить завод? Стоит ли это такого числа посланных солдат? Потому что теперь они не выберутся».   Еще одна серия взрывов, и она поняла, что неистово уклоняется, когда мостки над ее головой начали падать на пол.   Затем она наступила на еще одну мину, и на этот раз лазер сжег ей руку.   Она не уставилась на нее в шоке, не чувствовала она и боли – боевые улучшения об этом позаботились. Вместо этого она уклонилась, пытаясь найти еще одно безопасное место, зияющая рана на конце руки уже начала запечатываться.   А затем она почувствовала резкую, пронзительную боль в животе.   Она опустила глаза на выплескивающуюся из раны кровь, падая при этом на землю, броня необъяснимым образом потеряла энергию.   «Ключевые системы не… отвеча…» – начал ее таккомп, прежде чем просто остановиться.   Мгновение она еще могла видеть, пусть и размыто, мерцание прошедшего по ней коммандос пришельцев.   Она оставила позади свою семью, оставила все, потому что…   А затем мир почернел.   «Переход средней дальности почти завершен. Целевая группа в состоянии готовности».   В почти весь путь бывшем на грани полетном крыле Накихары Асами это вызвало волну нервной телепатической болтовни. Однако сама Асами молчала.   «Ты там в порядке? Выглядишь немного отстраненной», – спросила ее напарница Хусна.   Неожиданно громкие телепатические слова прорезали окутывающий ее разум туман, заставив ее удивленно моргнуть за лицевой панелью ее полетного костюма.   – О, я в порядке, – заверила Накихара Асами. – В порядке. Просто смотрю в небо.   «Взгляд в небо» был эвфемизмом Magi Cæli для практики использования чьих-то магических сил для изучения неба, задействовалось ли здесь ясновидение или, в случае Асами, гравитационные силы. Однако Асами при этом склонна была от всего отвлекаться, из-за чего использованная ее напарницей фраза приобретала дополнительный смысл.   Хотя здесь было гораздо больше, а Хусна доказывала раздражающе успешную интуицию. Асами тратила время, одержимо разыскивая в Лозе новости, настолько, что ее контакт с сетью, некая Офелия из эскадрильи “Дарданеллы”, предупредила ее о чрезмерном использовании.   Она не могла удержаться; ее сводило с ума быть здесь одной, без каких-либо успокаивающих ее новостей.   Ну, технически, это было неверно; во-видимому, Рёко некоторое время провела на поверхности Аполлона, тренируясь для какой-то секретной миссии вместе с каким-то элитным отрядом МагОп. Задействованные лица были широко известны: Надя Антипова славилась своим мощным телекинезом и была в России небольшой знаменитостью; Мису Вирани, по-видимому, хорошо знали в городе на Новой Калифорнии из-за какого-то выкинутого там ею во время отпуска трюка – точные детали были похоронены, один из немногих примеров неуклонной и явной секретности Управления. Возглавляемая ими команда, вместе с их кораблем, ЧКК Ворон, имела неплохую репутацию, будучи неоднократно замеченной поблизости от крупных успехов МагОп. Некоторые фанаты в Лозе использовали косвенные свидетельства для создания существенного перечня миссий.   Еще более захватывающим, по крайней мере для обитателей сети, оказалось внезапное появление посреди тренировок некоей Клариссы ван Россум. Асами вынуждена была поискать женщину, по-видимому, Древнюю с немалой репутацией, у которой был почти культ онлайн-последователей. Ее участие указывало на то, что происходит что-то крупное. Асами была поражена, что никогда ранее не слышала о женщине.   Очень интересные новости, которые Асами поглощала как ВР-наркоман, получивший доступ к высокомощному серверу Управления – или, в самом деле, как она сама порой, поблизости от гравитационной аномалии, слабеющей на расстоянии от двигателей космических кораблей. Потребовалось время, чтобы научиться подавлять охватывающую ее странную легкомысленность, что уже вызвало смешки среди остальной учебной группы MC.   Хотя ничто из этого ничего не сказало ей о том, чего она на самом деле хотела – что делала Рёко? Какова была вероятность ее выживания? Насчет этого сеть молчала, в этот раз военная секретность, похоже, победила.   Теперь же бой дошел до точки, когда только у находящихся в резерве членов было время активно обсуждать, какова именно миссия ЧКК Ворон – внесистемная полоса пропускания ММС была зарезервирована для вопросов военной важности. Большинство предположений строились вокруг стабилизатора червоточины, о чьем присутствии флоту сообщили как раз перед нынешней операцией. В этом был смысл, но они были не уверены, потому что свидетельств не было.   Так что вместо этого разум Асами молча раздражался. В какой-то степени она была рада отвлекающему ее бою. По-настоящему пробирали ее паузы, периодические промежутки расслабления, когда они возвращались на корабли поддержки или летели по выдерживаемой костюмами траектории, перемещаясь между точками назначения. Так легко было просто оставить таккомпу заботиться о полете, самой продолжая думать…   «Асами! Ты там или что?» – снова крикнула Хусна, пытаясь привлечь ее внимание.   Она вздрогнула, вмешательство таккомпа не позволило ей дернуть конечностями. Таккомп способен был принудительно привлечь ее внимание по боевым причинам, но не делал такого по менее важным. Не говоря о том, что он не способен был напрямую воспринимать телепатию. Часть ее позавидовала Рёко за новую версию таккомпа, но учитывая, что она говорила об устройстве – ну, Асами была не уверена, хочет ли она внутри себя что-то настолько человечное.   Мэйцин и некоторые другие из учебного отряда каким-то образом заподозрили, что у Рёко новая версия, хотя Асами не представляла, как.   «Ну, уж точно не из-за меня, – подумала она. – Нужно сказать Рёко…»   «Ах, я все еще думаю о ней. Сосредоточься!»   «Да, я в порядке», – удалось ей ответить Хусне, когда мир вокруг нее обрел резкость. Чернота глубокого космоса, измученный вид неба изнутри сверхсветового пузыря их флота, бесчисленные космические корабли в небе – все это в жуткой тишине висело вокруг нее, крупные корабли казались неподвижными, истребители и дроны ныряли и кружили вокруг. Удивительно, насколько она к этому привыкла, по крайней мере с настолько отвлеченным, как сейчас, разумом.   «Говорю же, она не в порядке», – с оттенком гнева сказала старший лейтенант Хусна, направив комментарий Чжун И, телепату и командующему офицеру их эскадрильи, или КОЭ для краткости.   Асами не услышала ответа, возможно запечатанного Чжун в частном телепатическом канале, но она знала, что, вероятно, сказала капитан – она подслушала, как они спорили в коридоре.   – Слушайте, я передала точный доклад, – сказала Чжун. – Откуда мне было знать, что с психоклассом C сейчас кидают в бой? Я ожидала, что ее отправят к терапевту, а не с нами! Если бы я знала, я бы преувеличила гораздо больше. Что сделано, то сделано; нам просто нужно будет приглядеть за ней.   – Это неправильно, посылать таких новичков, с половиной обучения за плечами, – после долгого мгновения добавила Джин.   – Для новенькой она справляется довольно неплохо, – сказала Чжун. – Ты видела уничтоженные ею бомбардировщики. Слушайте, давайте не будем говорить, как будто ее здесь нет. Ты там в порядке, Асами?   – Да, вроде бы, – ответила Асами – правдиво, подумала она. – Просто немного отвлеклась. Буду в порядке, если мы начнем бой.   – Думаю, можно на это рассчитывать, – согласилась Чжун.   Асами сомневалась, что она вообще бы спросила, если бы посчитала, что ответ будет другим – в конце концов, капитан была телепатом и могла прекрасно читать мысли Асами. Плюс успокаивал измеритель самоцвета души Асами. Конечно, максимальный уровень все еще был несколько ниже обычного, а темп истощения немного высоковат, но в целом статистика была в пределах приемлемого диапазона.   «Ну, скоро нам понадобятся некоторые эти антибомбардировочные навыки, – указала вперед Джин. – Мы уже очень близко».   Асами сглотнула, пытаясь отбросить внезапную нервную дрожь. До сих пор они особо не бывали в бою. Назначенная на крейсер ЧКК Отто фон Бисмарк, их целевая группа находилась в резерве в тылу построения, следовательно, разбираясь только с периодическими рейдами проникновения пришельцев – несомненно беспокоящими, но не похожими на то, каким описывали сражение ветераны.   Однако теперь увязнувшая атака Ананд была сочтена вторичной по отношению к гораздо более крупному и более успешному неожиданному наступлению Федорович, и ее флоты резко отозвали. Большая часть флота выдвинулась присоединиться к Федорович, более истощенные формирования приостановились для перегруппировки и ремонта, но большая часть резерва вернулась в систему, где миры-близнецы Аполлон и Артемида, по-видимому, выдерживали серьезный штурм.   «Строимся, девочки, – приказала Чжун. – Будет жарко».   Начали просачиваться новые приказы. Целевая группа в целом усилит расположившийся в обороне вокруг планеты Аполлон флот, где космические корабли пришельцев начали проламывать широкие отверстия в орбитальной обороне планеты. Многие из группы эскадрилий MC были в этой миссии назначены следовать за ними. Однако некоторые эскадрильи MC, более специализированные на перехвате транспортов, переместили на более защитную роль, наряду с небольшим количеством кораблей, помогающих им добраться до новых позиций. Некоторых отправили попытаться защитить планету от направляющихся к поверхности десантных кораблей пришельцев. Что касается остальных…   – Вы прикрываете верфь Поллукс, – передала их КГМС – командующий группы Magi Cæli. – Похоже, пришельцы пробуют новую тактику с тяжело вооруженными необычайно крупными стелс-кораблями. Из-за их новой тактики верфь уже потеряла несколько важных объектов. В ОрбКом надеются, что назначение некоторых эскадрилий MC с обнаружением маскировки нейтрализует угрозу.   Среди прочего это, конечно, подразумевало Асами, так как даже системы маскировки пришельцев не способны были идеально скрыть гравитационный эффект их приводов экзотической материи, и Асами превосходно такое чувствовала.   – Также верфи нужна срочная поддержка против надвигающейся группы транспортов, так что ожидайте контакта в момент выхода из сверхсвета, – закончила КГМС.   Они активировали двигательные пакеты, перестраиваясь в запланированное построение, Джин, Асами и другие с отталкивающими силами впереди, Хусна и Чжун позади. Дроны эскадрильи, весь путь вперед облаком окружающие их, перестроились схожим образом.   Несколько фрегатов, включая и Отто фон Бисмарка, отделились от основной целевой группы, объединенный сверхсветовой пузырь отделился от пузыря основной группы так же, как мыльный пузырь. Эти фрегаты доставят ее эскадрилью, вместе с еще несколькими, к верфи, в то время как остальная целевая группа направится куда-то еще.   Асами вдохнула, когда перед ними появилось множество барьеров. Она слегка взмахнула рукой – привычка, от которой она не смогла избавиться – и появился еще один барьер, заметная только ей невидимая область отрицательной кривизны пространства-времени.   Еще один вдох, и перед ней появилась небольшая гравитационная аномалия. Главное ее оружие, миниатюрная сингулярность, звучало впечатляюще – и, ладно, было весьма впечатляюще, когда она ее использовала – но этого бы не было без прикладываемых ею усилий по усилению ее за пределами горизонта событий, чтобы горизонт событий был гораздо крупнее, чем должен был быть с учетом ее массы, и сдерживанию утечки излучения Хокинга на приемлемом уровне. Много было работы!   Вот почему она могла удерживать только одну за раз.   Когда их сверхсветовой пузырь начал растворяться, они активировали пакет маскировки.   Открывшийся вокруг вид впечатлял – она видела вспышки излучения из тысячи источников, от рассеивающейся на силовых полях космических кораблей энергии, от бесчисленных двигателей всех форм и размеров, от разбитых обломков бесчисленных кораблей. В небе висел золотой шар сухой планеты Аполлон, ее атмосфера перемежалась огненным входом множества объектов – волна за волной десантных капсул и кораблей пришельцев, многие целы, многие разбиты на куски. Бесконтрольные столкновения неисчислимых обломков создали на орбите огромное поле мусора, обеспечивая обороне их эскадрильи бесконечный дождь маленьких смертельных снарядов.   Перед ней рассыпались многочисленные установки верфи Поллукс, ее таккомп четко обозначил в ее поле зрения огромные концентрические круги. Некоторые установки явно были взорваны, но верфь в целом казалась нетронутой.   Гравитация – она сердцем чувствовала ее, рокот такого множества двигателей, насильственную дезинтеграцию такой массы экзотической материи, выпущенной из сдерживания, все это движущееся по спирали в гравитационный колодец планеты внизу. Это была настоящая игровая площадка гравитационных аномалий.   И они приближались, их небольшое построение устремилось вперед, прямо в крупный кластер обороняющихся кораблей, крейсеров пришельцев, тяжеловооруженных транспортов пришельцев и различных кораблей сопровождения обеих сторон. Этот кластер участвовал в плотной перестрелке – «кинжальном бою» по терминологии MC.   Многие транспорты и крейсера пришельцев были сейчас раскрыты, либо прямым обнаружением ясновидящих ОрбКом, либо из-за открытого для поддержки своих кораблей оружейного огня. Эти транспорты были новинкой, вооруженные бомбами жесткого излучения и ракетами Хищник в гораздо большей степени, чем обычные транспорты пришельцев. Возможно, самым беспокоящим была явная величина используемой пришельцами скрытности по сравнению со всем, что они делали в войне ранее. Мало того, что эти стелс-крейсера и транспорты размером с крейсер были более чем на порядок больше любых до сих пор известных им стелс-кораблей, транспорты также скрывали значительное число дронов и кораблей сопровождения. Стоило спросить: если пришельцы могли это скрыть, чего они скрыть не могли?   «Командная работа, девочки!» – приказала капитан, подняв увенчанный рубином скипетр. Вокруг них одновременно появились десятки красных линий, изогнутых, зазубренных и прямых, проходя через их построение. Каждая представляла намерение разумного нападающего врага.   «Она хоть знает, насколько отстойно звучит, когда она так говорит?» – подумал кто-то из эскадрильи – конечно, оставив капитана вне телепатического канала.   «Не маскировка, а жопа, – одновременно подумал кто-то из эскадрильи. – Эти пакеты маскировки и дерьма не стоят».   Позволив остальной группе прикрыть ее, Асами закрыла глаза, распространяя свои гравитационные чувства в сторону кластера кораблей. Она могла сказать… она чувствовала…   Как и подозревали ясновидящие ОрбКом – но не могли определить точно – не все корабли пришельцев решили раскрыться оружейным огнем. Некоторые скользили мимо остальных, все еще пытаясь пробраться через оборону верфи.   Вздохнув под шлемом, Асами отметила местонахождения найденных ею. После точного указания ясновидящие могли приглядеть за ними без ее помощи – во всяком случае, можно было на это надеяться – так что корабль и другие эскадрильи в этом районе могли что-то с ними сделать.   А после этого не было времени думать, когда облако дронов их построения врезалось в скопление транспортов пришельцев, введя в схватку еще один источник хаоса и разрушения.   Она спроецировала вперед отталкивающее поле – пытаясь расчистить своей эскадрилье путь через море дронов, оружейного огня и ракет – в то время как остальные девушки стреляли из дальнобойного оружия, позади них появилась группа роботизированных медэваков, некоторые буквально только что сошли с верфи. При этом они начали коллективно замедляться под влиянием их скафандров, гравитации Асами и коллективного телекинеза, совсем как во время обучения. Не стоило продолжать лететь вперед на их прежней скорости, что быстро донесла бы их до построения пришельцев, далеко от их кораблей поддержки. Из-за замедления они были уязвимее к прицельному огню, но также это был единственный способ, которым они могли осуществить какое-либо нападение, превосходящее выстрелы наугад с максимальной дистанции.   Они совместно принялись искать цели, в идеале крупный корабль пришельцев, что перемещается в точности на их скорости или близко к ней, еще более идеально, тот, рядом с которым они уже находятся.   Через мгновение ОрбКом направил их к потенциальной цели, обнаруженному недавно Асами крейсеру, сейчас находящемуся почти прямо перед ними, назначенный номер 517, пытающемуся добраться до верфи. По всей вероятности, корабль не понял, что был обнаружен.   Они ускорились вперед, стремясь сократить оставшуюся дистанцию, прежде чем корабль или любой из сопровождающих его фрегатов заметит внезапное изменение их боевого положения. Оценка расстояния в верхней части поля зрения Асами уменьшалась, достигнув 200 км, 150 км, 100 км…   Затем, когда они начали замедляться, Асами на мгновение отвела внимание от прямого боя, пытаясь обнаружить местонахождение ядра двигателя пришельцев…   «Вот», – подумала она.   Она едва закончила мысль, когда телепортер их группы выпустила темно-оранжевый пузырь телепортации, захватив Асами, Джин и некоторых других, и…   В следующее мгновение Асами оказалась в машинном отделении корабля пришельцев. Аскетичные изогнутые бело-серые стены быстро покрылись пятнами темно-зеленого ихора и черными подпалинами, и бело-серый, отразив излучение, стал суровым, если смотреть ее стремительно переключающимися оптическими имплантатами. Барьер Джин сдержал шторм оружейного огня пришельцев, остальные девушки ответили собственными атаками, и Асами шагнула к широкому отверстию, ведущему к ядру главного двигателя пришельцев.   В воздухе висела светящаяся синим черенковским излучением металлическая сфера размером почти с фрегат, искусственная гравитация в этом районе корабля не действовала. К ней подключалось множество выходящих из сферических стенок стекловидных и жутко отражающих трубок. В симуляциях Асами всегда думала, что машинное отделение пришельцев напоминает центральное помещение аскетичного храма, построенную для поклонения таинственному возвышающемуся в центре сферическому идолу святыню. Ей это казалось вполне уместным: двигатель пришельцев жужжал от энергии, гораздо более элегантный и прекрасный, чем его человеческие аналоги.   Здесь, рядом с центральным ядром, не было орудийных позиций, только переливающееся перед ядром небольшое аварийное силовое поле – сверхсветовые ядра были деликатными штуками, без тщательной изоляции достаточно хорошо не функционирующими.   Она развела перед собой руки, позволяя принесенной ею с собой сингулярности подняться перед ней, вдруг стала весьма заметной окружающая сердитое непроницаемо-черное ядро прямиком из черноты глубокого космоса радиоактивная аура. Она вырастила ее еще больше, пока находящаяся перед ней бывшая размером с футбольный мяч аномалия не оказалась крупнее ее самой.   Ядро перед ней заметно возмутилось, его ранее устойчивое свечение начало дрожать.   «Мне жаль», – подумала она – про себя, потому что для кого-то на ее позиции было не вполне нормально так думать.   Затем она отпустила сингулярность, толкая ее вперед, пока что удерживая контроль над ней.   «Я здесь закончила; нам нужно идти», – подумала она, кинувшись обратно в главный машинный зал.   Телепортер раздула телепортационный пузырь, и через мгновение они снова оказались вне корабля, вместе с остальной эскадрильей.   У Асами не было времени насладиться результатами своей работы или понаблюдать за отламывающейся вдали задней частью крейсера; они находились под серьезной атакой и уже пытались отступить в безопасное место, что на самом деле было несколько сложнее атакующего рывка, потому что у них больше не было сопровождающих стремительный выход из сверхсвета импульса или неожиданности.   Эскадрилья уже выглядела несколько измотанной, и небольшое число парящих в районе медэваков уже были заняты. Обычно корабли поспешили бы обратно к ближайшему дружескому крейсеру или фрегату, но на данным момент не было непосредственного чистого пути к дружеским кораблям – эскадрилье придется самой проделать такой путь, а медэваки будут ждать возможности.   «Держимся вместе, девочки! – подумала Чжун И. – Прорываемся к ЧКК Аврааму Линкольну!»   Поле звезд перед Асами после подрыва бомбы жесткого излучения вспыхнуло ярко-белым. Она выбросила отталкивающий барьер, хотя особо ничего от него не ожидала – ее гравитационным силам весьма непросто было справляться со светом. Вместо этого она оперлась на запасы сил, призвав еще одну сингулярность, разместив ее перед собой. Снова принудительно вымахав в размерах, она поглотила радиацию так же как и последовавшую за ней выпущенную другим взрывом волну противопехотной умной шрапнели.   Перевернувшись, она оказалась лицом к волне прибывших перехватчиков, группа девушек оказалась слишком прижата, переговариваясь не более чем краткими вспышками телепатии, несущими невербальные крохи намерения или информации.   В подобных ситуациях у нее было крайне мало способов прямой атаки – она была больше бойцом поддержки, используя свои манипулятивные умения для изменения траектории кораблей пришельцев, улучшения маневренности союзников или используя гравитационные аномалии для разрушения оборудования и вооружения пришельцев.   Она пыталась сохранить сосредоточение в хаосе боя, отступая за возведенные другими защитные барьеры, направляя свое внимание на нарушение тонких двигательных механизмов проходящей через ее прошлое положение группы из трех перехватчиков. Один из кораблей покинул построение, потеряв ускорение, и рядом с ним появилась Чжун И, хлопнув рубиновым навершием скипетра прямо в боковую сторону корабля, где оно ненадолго осветилось алым, прежде чем во вспышке багрового света развалить перехватчик на куски, обломки продолжили двигаться в прежнем направлении корабля.   Затем, с сопровождающим внезапный конец телепатическим щелчком, Джин, одна из генераторов барьера, на которых полагалась Асами, почти буквально исчезла, ее тело, казалось, испарилось в ультрафиолетовом свечении лазера, которое она не сумела вовремя блокировать.   Самоцвет души остался цел, в последний момент защищенный последней отчаянной защитой девушки, в точности как предусматривалось боевым руководством, и Асами схватила его гравитационным вихрем, швырнув его в ближайший пустой медэвак, в то же время используя гравитационную турбулентность, чтобы сбить с курса нацелившуюся в район ракету пришельцев.   Она могла почти гордиться собой, что сохранила сосредоточение, но затем с еще одним щелчком погибла одна из оставшихся генераторов барьера, потеряв самоцвет души, уцелевшая верхняя часть тела, казалось, издевалась над ней, вынудив ее таккомп подавить прошедшую сквозь нее волну отвращения.   Их число сокращалось, а периметр ломался. Это был не лучший проход – но, по крайней мере, они почти добрались до Линкольна и перспективы временной безопасности.   Отлетев назад, она уклонялась и кружила, даже выписав бочку, ее таккомп старался не дать ей потерять ориентацию. Заставив себя резко затормозить, так что она почувствовала повреждение мягких тканей, она сжала зубы и крутанула вокруг себя сингулярность, чтобы преследующий ее перехватчик врезался прямо в нее. Когда корабль исказился и коллапсировал, развалившись на куски, мир снова вспыхнул радиацией, когда сцепившийся с Линкольном крейсер пришельцев выпустил в их направлении залп бомб жесткого излучения. Она взмахнула сингулярностью, блокируя его, игнорируя оставшийся перехватчик, но затем позади нее взорвалась еще одна такая бомба, и она знала, что на этот раз ей нечем смягчить ущерб. Кто-то еще из ее эскадрильи должен был прикрыть ей спину.   Но никто не успел туда вовремя.   Следующие несколько минут, казалось бы, смазались.   Злая телепатическая ругань Хусны…   Объявление ее таккомпа о ее входе в фугу…   Холодные спасительные объятия медэвака, металлическими руками втягивающего ее внутрь…   Отчетливо неприятное ощущение вливающейся в легкие жидкости инкубационного бака…   Затем она распахнула глаза, как от неожиданного пробуждения.   Все перед ней окрашивалось в синий, знала она, из-за жидкости бака, а различные части ее тела чесались, знала она, из-за различных вставленных трубок. Помимо бака не было ничего кроме холодной внутренней поверхности медэвака, который, в конце концов, был не более чем летающим инкубационным баком с небольшим запасом кубов горя.   〈Аномалия состояния фуги,〉 подумал медэвак намеренно теплым, но эмоционально безжизненным роботизированным голосом. 〈Световое излучение самоцвета души опасно нестабильно.〉   «Что я вообще тут делаю? – подумала она, подняв руку коснуться стенки бака. – Не этого я хотела».   Ее тело не восстановилось мгновенно, а во время ожидания понесло существенный ущерб. Оставшееся от ее руки – ладонь с двумя пальцами – было погружено в маленькие, гибкие трубки и покрыто ярко-красными язвами, где отвалилась плоть.   «Я даже не вижу звезд, – подумала она. – Я никогда не хотела быть здесь. Я хотела изучать растения!»   Ее слезы незаметно начали смешиваться с жидкостью в баке.   «Но ведь желала я не этого, не так ли? Мое желание было связано с семьей, когда я, я даже не…»   «Я думала, что не захочу ничего иного, но вместо этого, сейчас, я хочу…»   Она запросила локальную сеть и к своему удивлению обнаружила, что все еще может получить доступ. Это означало, что ее должны вернуть. Ее внимание переключилось на новостную ленту:   Специальное аудиообъявление флоту от фельдмаршала Томоэ Мами:   – Благодаря нашей напряженной работе и усилиям главная цель этой операции выполнена! Стабилизатор червоточины был уничтожен назначенной для этой задачи специальной командой МагОп. С этим достижением уже можно разглядеть победу. Однако эта битва еще далеко не окончена…   Она промотала вперед и услышала, как тот же материнский, но властный голос продолжает:   – К сожалению, ни одна победа не обходится без жертв, и мы потеряли все контакты с осуществившей эту операцию командой, а стелс-корабль проникновения, ЧКК Ворон, была уничтожена. Давайте…   Здесь она услышала или, возможно, вообразила некоторую эмоциональную дрожь со стороны маршала.   – … почтим память пропавших, в то же время не отказываясь от надежды. Члены команды: полковник Кларисса ван Россум, Земля…   Чувствуя, как разбивается внутри нее сердце, она немедленно перемотала аудиофайл вперед и услышала:   – Капитан Сидзуки Рёко, Земля…   Оставшиеся на правой руке два пальца сжались, уцелевшими ногтями процарапав прозрачную крышку бака. Позволив руке опасть, дрейфуя в жидкости, она резко рассмеялась, после чего поняла, что даже не может смеяться, что что-то пострадало.   «Все это ради ничего», – подумала она.   〈Нестабильность самоцвета души,〉 подумал медэвак. 〈Приняты экстренные меры.〉   Затем, вдруг, настолько быстро, что она едва успела это заметить, ее выбросило из корабля, отправив дрейфовать в холодном межзвездном пространстве – или, по крайней мере, ее тело. Ее самоцвет души остался. В конце концов, самый быстрый способ стабилизировать отчаявшуюся волшебницу это отделить ее от тела.   Она снова попыталась рассмеяться.   «Это безумие…»   А затем мир почернел, когда она стремительно пересекла стометровый рубеж.   На этот раз переход был гладким, не дав Рёко времени подумать о новой точке зрения, новом разуме, доминировавшем в ее мыслях. На этот раз содержание мыслей казалось другим – эффективным и мощным, тем не менее, растянутым, каким-то тонким, как будто время износило разум до одних лишь голых необходимостей, как будто… чего-то не хватало.   Конечно, она сразу же поняла, кто это.   «Мы и в самом деле справляемся, – подумала Мами. – Мы держимся».   Она бы наслаждалась этим чуть больше, если бы не смерть Эрвинмарка. К тому времени, как им, наконец, удалось вернуть его тело, части его еще были живы, и они могли бы восстановить его – как пустую оболочку, так как критические нейронные цепи в его мозге были необратимо потеряны и, в отличие от нее, у него в качестве резерва не было самоцвета души. Информационно-теоретическая смерть, потеря составляющей личность информации, которую инкубаторы могли называть душой, была единственной истинной смертью.   Конечно, дело было не только в Эрвинмарке. Также была все еще пребывающая на луне команда, Кларисса и Рёко и остальные, но там, по крайней мере, еще можно было надеяться, что они пока что живы.   Как бы она ни старалась, она не могла подавить крошечную часть себя, что не была полностью посвящена управлению флотом, что снова наполнилась сожалением.   «Почему они всегда умирают? Почему я никогда не могу их спасти? Что для этого нужно?»   Она отбросила его, как и должна была, как она столетиями своей жизни отбрасывала тысячи подобных мыслей. Работа – значение имела только работа, гарантирующая, что большее благо достанется большему числу. Порой меньшему приходилось страдать. Порой это даже было преднамеренно.   Она проигнорировала внезапно прошедшую по ее позвоночнику дрожь, сосредоточив внимание на имеющейся задаче. Лучше не давать частям разума думать праздные мысли.   Перед ее взором распростерлись расположенные в системе корабли и войска, как буквально перед нею, так и в глубинах ее разума, подключенные к мозгу прямотой, недоступной простому зрению.   Отбросив причудливые эффекты перемещения в виртуальной реальности для сбережения вычислительных ресурсов и времени, она изучила текущую ситуацию, сцена перед ней мгновенно переключилась на вид бок-о-бок планет-близнецов Аполлона и Артемиды, появившихся перед ней гигантскими шарами. Несмотря на потрясающее давление массивного вторжения пришельцев, выделенные перед ней городские центры планет по большей части держались, пусть и с трудом, несмотря на несколько неудачных зарядов антиматериальной взрывчатки, которую пришельцам удалось протащить через оборонительные линии, чьи радиусы повреждений были выделены на поверхности планет ярко-красным, напоминая болезненные кровавые раны. Что касается соответствующих потерь и ущерба окружающей среде – это было еще одно, о чем лучше было не думать.   Что касается двух верфей на орбитах вокруг планет, они справлялись… приемлемо, согласно консенсусу гештальта Высшего Командира, вечно маячащего в задней – и даже передней – части ее разума. Верфи понесли ущерб, и Поллукс, особенно, стал жертвой нескольких прошедших через оборону команд проникновения и бомбардировок, но модульная, рассредоточенная природа конструкции предотвратила слишком серьезный ущерб. Пока они существуют в той или иной форме, пострадавшее можно будет восстановить.   Но, в то время как все это было важно, это мало что значило, если флот не справится со своим долгом. На этом фронте все выглядело гораздо лучше, чем ранее осмеливалась надеяться Мами, и ей не нужно было снова все перебирать – это была ее ответственность, и даже в этот самый момент значительная часть ее сосредоточения была посвящена управлению задействованными флотами.   «Юма бы сказала, что задействовано примерно 75% моего сознания… нет, не важно. Меня это не заботит».   С уже добившейся успеха миссией стабилизатора червоточины, несмотря на кажущуюся потерю задействованной команды, она – точнее, она и Высший Командир – отозвали развернутые в диверсионных операциях флоты, реорганизовывая и передислоцируя их для новых миссий. Флоты адмирала Гюль, потрепанные яростным боем обороны контролируемых людьми астероидов и комет системы, были разделены между флотом Мами – сдерживающим возникшие из червоточины флоты пришельцев – и контратакой Федорович далеко за границами системы. Флоты Ананд показали некоторый начальный успех в нападении на маршруты снабжения пришельцев, но потеряли наступательный импульс. Операционные резервы системы были перенаправлены помочь с кризисом на Аполлоне и Артемиде, так что, к сожалению, и флоты Ананд отступали, перегруппировывались и присоединялись к массивной атаке Федорович.   Мами перевела внимание на флоты Федорович, перейдя на стратегический уровень обзора сектора Евфрат, вместо используемого до этого системного обзора. На данный момент у Федорович было почти столько же кораблей, сколько у Мами, и по хорошей причине – прежнее суждение Мами оказалось верным, и оборона выступа пришельцев оказалась оголена. Сосредоточенным, концентрированным ударом, как раз таким, что человеческие стратеги предлагали на ранних этапах войны, тыл пришельцев можно было разбить, и без их червоточины их ресурсы ослабнут перед лицом индустриальной мощи человеческих миров.   Федорович добилась превосходного прогресса, проделав глубокий узкий прокос в острие выступа пришельцев в человеческом пространстве, окрашенного в ее поле зрения в гневно-красный. Она обошла укрепленные системы, захватывая стратегические точки на торговых маршрутах, восстанавливая узлы ММС, восстанавливая контакт с продолжающимися держаться в подполье человеческими гарнизонами – все, что требовалось, чтобы захватить полосу пространства и попытаться ее удержать. Однако в данном случае Мами не вникала в детали, удерживая поток информации на краю своего сознания.   Женщина знала, что делает, и казалась в пределах… отдаленной досягаемости от достижения их целей.   Мами уже была осторожно оптимистична, но еще нужно было доделать работу. Чем эффективнее они защитят систему, тем больше кораблей можно будет отправить к Федорович. Скорость была существенна, чтобы не дать пришельцам перевести их силы и остановить ее продвижение – а скорость требовала силы. Основные военные принципы.   «Да, если сейчас я немного сосредоточусь, я все это закончу. Еще немного. А потом расслаблюсь».   Хотя пришельцы, казалось, странно сопротивлялись прекращению наступления. Эту тенденцию человеческие стратеги отметили в начале войны, и ее можно было выгодно использовать.   Затем внимание Мами вдруг оказалось захвачено внезапной высокоприоритетной тревогой.   Рёко снова открыла глаза, и на этот раз она оказалась в своем теле, снова стоя на суровой темно-серой поверхности чуждой луны. Она заметила, что тяжело дышит после всего только что ею испытанного. Асами, она…   «Она думает, я мертва, – подумала Рёко. – Я… я…»   Она на полуслове оборвала свои сожаления, понимая, что никто ее не услышит, и она все равно не вполне была уверена, о чем же она сожалеет.   «Кто была та женщина на верфи?»   Оглядевшись по сторонам, полагая, что ее видение завершилось, она обнаружила, что члены ее команды все еще стоят без движения, застывшими в тех же позах, что она видела в самом начале.   Опять же, со всеми сформировавшимися в этой зоне темпоральными аномалиями сложно было исключить такую возможность, если бы не стоящая прямо перед ней Богиня, сложившая за спиной руки и смотрящая в небо.   Богиня – удивительно, насколько, в каком-то смысле, привычной ей становилась эта идея. Не помогало, что упомянутая Богиня, похоже, напевала себе под нос, прозрачные крылья двигались в ритме неузнаваемой Рёко песни.   – Она будет в порядке? – наконец, спросила Рёко.   – Накихара-сан? Прямо сейчас да, так сказать, – на идиоматическом японском сказала женщина. – Остальное зависит от другого. Лучше об этом не говорить.   Мгновение Рёко стояла там, поставленная в тупик. Ей хотелось задать вопросы, кипящие на поверхности ее сознания, но что-то в языке тела Богини не советовало ей что-либо говорить.   Женщина вздохнула, затем заговорила на безупречном стандартном, накручивая на палец локон длинных распущенных волос.   – Порой я показываюсь в этих видениях в чем-то более близком к моей человеческой форме и личности. Чувствуется освежающим так делать, и порой я почти могу вспомнить, каково было быть человеком. Но большую часть времени я не могу. Это бы просто смутило получающую видение девушку. Все ожидают от Богини некоторого достоинства, даже когда сама Богиня предпочла бы заняться чем-нибудь еще.   Все еще не повернувшись к Рёко лицом, женщина, казалось, изучала свои ногти.   – Если так подумать, все на протяжении жизни принимают множество форм, – сказала она. – Ребенок, женщина, мать. Ученый, писатель, лидер. Волшебница, богиня, ведьма. Просто так получилось, что мой жизненный цикл растянулся на все время. Порой я взбудоражена, весела и юна, как в самом начале. В другие времена я чувствую себя старой, тонкой, вроде как растянутой, как слишком маленький кусочек масла, размазанный по слишком большому куску хлеба. По правде говоря, когда само время бессмысленный конструкт, я все это одновременно.   Женщина снова вздохнула, после чего неожиданно развернулась, из-за чего Рёко от испуга едва не подпрыгнула.   – Все в порядке, если ты не понимаешь, – вдруг улыбнувшись, сказала она по-японски. – Я просто играю с тобой. Что думаешь? Сможем мы подружиться?   Женщина наклонилась вперед, протянув руку. Рёко заметила, что пожимает ее, не вполне понимая, что она делает. Ей пришло в голову, что эта версия Богини казалась осязаемо младше отвернувшейся от нее версии. Есть ли у богов возраст? Что это вообще значит?   – Хорошо! – удовлетворенно кивнула сама себе женщина. – А теперь вернемся к делу.   Она запрокинула голову к небу, так что Рёко тоже взглянула вверх, на парящие в воздухе искаженные пузырями диссонансного времени звезды.   – Мой давний сэмпай Мами-сан отказывается бросать бой, – внезапно серьезным тоном сказала она. – С уничтожением этого стабилизатора червоточины она верит, что сможет победить в этом бою, несмотря на неравные шансы. Они с Эрвинмарком – они верят в ценность агрессивности, что никого нельзя оставлять позади, но здесь течения куда глубже им известных.   Она взглянула на Рёко, убеждаясь, что та понимает, удивительно человеческий жест, после чего продолжила, загибая пальцы:   – Каждый шаг этой операции был разработан, чтобы заманить человеческий флот все глубже и глубже в ловушку. Во-первых, стабилизатор червоточины расположили в месте, которое нельзя было игнорировать, с дополнительными ядрами стабилизатора, что не только усложнило его уничтожение, но и упростило его обнаружение сенсорами дальнего радиуса. Во-вторых, притворились, что стабилизатор не работает, пока человеческий флот не увяз слишком глубоко. Наконец, выдвинули подкрепления во вроде бы черепашьем темпе, намеренно имея в районе удивительно мало сил, заставляя человеческих командиров думать, что агрессией все еще можно победить. По правде говоря, в настоящее время вокруг бывшего района червоточины сейчас собирается крупный флот, укрытый одним гигантским скрывающим полем. Это первая кампания войны, где они посвятили попытке победы значительное число ресурсов, и этот флот, сокрытый в невообразимых человеческими учеными масштабах, их козырная карта, их ключ к тому, чтобы, наконец, нанести решающий удар в этой войне.   Она остановилась и краем глаза посмотрела на Рёко, и лицо женщины, казалось, ненадолго побледнело.   – Ты понимаешь? – жестким тоном спросила она. – Когда флот сбросит маскировку и выдвинется, все только что мной показанные погибнут. Фон Рор-сан, Накихара-сан, даже Мами-сан. Даже если ты сбежишь с луны и предупредишь их, будет уже слишком поздно. Жребий брошен, и даже уничтожение стабилизатора червоточины уже ничего не спасет.   Богиня развернулась, схватив ее за плечи, и, в казалось бы трюке света, Рёко вдруг увидела юную девушку, одетую в похожий на ее розовый костюм, такую же невысокую. В самом деле, она не показалась бы неуместной как одна из одноклассниц Рёко еще на Земле.   – Нас может спасти только одно, – теперь гораздо более пронзительным голосом почти умоляюще сказала девушка. – Волшебницы – единственное, что позволяет человечеству выжить в этой войне, и это единственное, чего боятся пришельцы. Если бы обученная ясновидящая с большой досягаемостью в правильное время изучила район вокруг червоточины, флот был бы замечен даже несмотря на маскировку. Если бы Грация смотрела немного внимательнее, вместо того чтобы сосредотачиваться только на Ворон, она бы заметила их. Если бы Накихару Асами назначили во флот Мами, был бы небольшой шанс, что она бы почувствовала что-то неправильное. Но так получилось, что все были слишком отвлечены для изучения, и никто не подумал приказать пристальный осмотр. Они сыграли на Мами как по нотам, и даже по прошествии четырех с половиной столетий она все еще недостаточно осторожна. Порой история зависит от коллективных неудач и вот таких небольших ошибок. А наказание за неудачу зачастую крайне жестоко.   Девушка взяла руки Рёко в свои, жест наполнил Рёко непонятным ей ощущением знакомства.   – Но манипулировать историей легко, если знаешь, как, – сказала девушка. – Даже если у тебя крайне мало прямого влияния. Совет здесь, видение там, своевременное появление демонов – ты этого не знаешь, но это одно из того, для чего ты была рождена. Твое желание в этом убеждает.   Рёко смотрела в глаза девушки, в эти завораживающие окна в выглядящее другим миром, и не представляла, что и сказать. Что она могла сказать, после подобной речи?   Она моргнула, и вдруг Богиня снова оказалась взрослой, одетой в то белое платье.   – Я знаю, что ты почувствовала это, прежде чем я тебя прервала, – сказала женщина, прижав ее взглядом. – С недавним уничтожением червоточины ткань пространства-времени в этом районе очень слаба. Даже без меня ты бы осознала, что сейчас твои силы значительно расширились, но ты бы подумала лишь о спасении своей команды и телепортировала их обратно в безопасность, подальше от этой луны. Но прямо сейчас ты способна на гораздо большее. На этот раз я не стану играть с запутывающим символизмом. Раскрой снова горловину червоточины, затем захлопни ее на флоте пришельцев. Отправь их обратно домой. Затем телепортируйся отсюда. Понимаешь?   И снова Рёко просто смотрела, не в состоянии сформировать связный ответ.   – Конечно, понимаешь, – сказала Богиня. – Я могу прочесть твой разум. Ты будешь в порядке. Загляни ко мне снова, когда все это закончится, хорошо? Полагаю, нам многое нужно будет обсудить.   Затем женщина притянула ее в объятия, и Рёко закрыла глаза. Объятия, как ни странно, напомнили ей мать.   – Все будет хорошо, дитя, – услышала она слова Богини.   Она очнулась от ощущения яростно трясущей ее Нади, пытающейся разбудить ее, пока она стояла неподвижно.   – Говорю же, у нее видение, – сердито настаивала Кларисса. – Не пытайся ее разбудить.   – Слушай, я ничего такого не имею в виду, – сказала Надя, – но я не верю… мы не можем позволить себе, чтобы люди отключались в такой момент.   – Что бы я отдала за и вправду понимающую Богиню лидера команды… – начала Грация.   – Я не хочу в такой момент слышать о неподчинении… – прорычала Надя.   – Хватит ссориться! – сказала Кларисса. – Вы обе! Это приказ. Смотрите, она уже очнулась.   Рёко догадывалась, как она должна выглядеть, с распахнутыми глазами и шокированным видом, и, как ни странно, из этого шока ее вывела ее таккомп.   «Черт возьми! – подумала машина. – Я не знала, что она вот так вот закончит видение! Я собиралась задать вопрос».   «Какой вопрос?» – недоверчиво спросила Рёко.   «Не важно. Не трать время. По-видимому, тебе нужно кое-что сделать».   Она моргнула и увидела, что Кларисса восстановила порядок среди остальной команды, теперь смотрящей на нее, ожидая, что она скажет.   Она вдохнула.   Показания сенсоров дальнего радиуса должны были быть невозможны – на этот раз не было никаких колебаний, никакого организованного усиления. Вместо этого район червоточины, уже коллапсировавшей с гравитационной какофонией, возможно, соперничающей лишь со столкновением черных дыр, снова растянулся, с резко и безудержно растущей кривизной пространства-времени.   Все сенсоры разом отобразили по всему району червоточины – линкоры, скачковые орудия, тяжелые авианосцы, корабль за кораблем за кораблем – достаточно, чтобы раздавить все имеющееся у них в системе. Вокруг них снова появилась горловина червоточины.   Если бы для Высшего Командира, слившихся ИИ и человеческих сознаний человеческого флота, возможно было испытать полный и абсолютный шок, наряду с нарастающей неподдельной паникой, тогда именно это Мами сейчас и испытывала.   Затем, через мгновение, червоточина коллапсировала, и показания сенсоров исчезли.   «И что это вообще было?» – недоверчиво и откровенно растерянно подумала Мами, отражая тем самым всех линкоров и полководцев во флоте.   На своем командном кресле, с погруженным в деятельность флота сознанием, Мами не видела, что происходит вокруг нее, на мостике, но через мгновение сработала тревога вторжения на мостик, и роботизированные системы обороны мгновенно пришли в готовность. Ее телохранители, Шэнь Сяо Лун и Карина Скей, отреагировали еще быстрее, установив защитный барьер и приготовившись напасть на все только что появившееся.   – Не стреляйте! – окликнул голос.   Когда Рёко только заключила контракт, использование сил казалось естественным, полностью инстинктивным, легким как дыхание. Для обычного человека телепортация была явно невозможна, тем не менее, похоже, не нужно было никакого обучения.   Это… ну, это отличалось.   – Я собираюсь снова открыть червоточину, – попыталась начать она, но смесь выжидающих, скептических и растерянных лиц, с которыми она столкнулась, перегрузили ее, и вместо попытки дальнейшего объяснения она отвернулась, чтобы можно было просто сделать это.   Но что именно сделать?   Она приказала броне извлечь самоцвет души, что та и сделала, выдавленный из передней части костюма ей в ладони самоцвет был сияюще, ослепительно зеленым. Затем она обеими руками подняла его вверх, надеясь, что этот причудливый жест каким-то образом поможет ей.   «Терпение, дитя, – тихо воззвал голос Клариссы. – Сосредоточься. Не знаю, что именно ты пытаешься, но тебе нужно успокоиться. Жесты не помогут. Очисти разум от всего, кроме магии».   Рёко подавила желание оглянуться на девушку, вместо этого слегка кивнув. Она поднесла самоцвет обратно к груди и закрыла глаза, пытаясь сделать, как сказала Кларисса.   «Пожалуйста», – подумала она.   Тихое биение ее сердца, продолжение в ее нечеловеческой груди бесконечного цикла. Медленный ритм дыхания, впускающего и выпускающего воздух личной герметичной атмосферы костюма. Равномерная пульсация самоцвета души во все более эзотерическом ритме.   Вот оно.   Барабанный бой, глубокий и неспешный, незаметно растущий, пусть и все медленнее, на казалось бы удаленном от всего остального уровне реальности, на том же уровне, где она что-то рвала, когда телепортировалась. Теперь, заметив это, она поражена была тем, как она могла это упускать. Возникшие в результате коллапса червоточины гравитационные волны все еще пробегали по области, вызывая дрожь в пузырьках искаженной реальности, звеня колокольчиками вокруг нее и в заплатке в пространстве-времени высоко над ними, где была червоточина, и которая все еще была ослаблена своей травмой.   Действуя с медленно растущим пониманием, она влезла в рану, действуя своими силами с уровнем тонкости, которого она до этого не пробовала, уговаривая окружающие ее волны собраться вместе и вернуться к порядку, дергая и расталкивая пузырьки, усеивающие мир вокруг как шарики на растянутом листе, неся поразительное сходство с задействованной в каждой начальной школе вымученной аналогией теории относительности.   В центре над ними хаос становился все сильнее и сильнее, так что уже пострадавшая ткань пространства кричала от злоупотребления. Ей было почти грустно, но это должно было быть сделано.   На мгновение она открыла глаза, видя мир вокруг окрашенным в зеленый оттенок. Она не глядя знала, что девушки позади нее застыли от восхищения, как на фотографиях, некоторые молитвенно сложили руки, глядя вверх на ее самоцвет души, что снова сам собой парил над ней, почти столь же яркий, как и солнце. Еще выше были видны яркие пятнышки флота пришельцев, невозможно было замаскироваться в обволакивающим их гравитационном шторме. Усеивающие мир вокруг них пузыри взмыли вверх, стремясь к изначальному своему источнику.   Затем она сжала руку в кулак, направляя его вниз на воображаемый барьер, изо всех сил ударяя в него, и после этого небо над ней раскололось.   Ей это казалось нереальным, пусть даже она видела, как это происходит, пусть даже она неуклюже схватила последний оставшийся пузырь, все еще окружающий их группу, чувствуя, как утекает ее сила, а ее самоцвет души тускнеет.   Ее захлестнула душевная усталость, так что ей с трудом удавалось держать глаза открытыми.   «Нет! Я здесь не закончила!» – подумала она.   Пока она падала, медленно из-за слабой гравитации луны, ее разум отчаянно потянулся наружу. Она все еще могла что-нибудь найти…   «Вот!» – слабо подумала она, когда ее внутренний взор увидел подростковую фигуру Мами, с закрытыми глазами полулежащую в слишком большом для нее кресле.   Последнее напряжение… последнее усилие…   Она увидела ряд нацеленных на ее команду половиной офицеров на мостике пистолетов и напрягшуюся перед рывком Шэнь Сяо Лун.   «Могло быть и лучше», – подумала она.   А затем мир почернел.