К звездам

  Истоки нынешней технологии бессмертия лежат в годах, приведших к Объединительным войнам, в усилиях возникшего гиперкласса, понятным образом не восторгающегося перспективой собственной смертности, единственного очевидного ограничения тому, что иначе было бы жизнью в роскоши и безудержном декадансе.   Исследования продления жизни были далеко не новым явлением; еще в начале 2090-х были разработаны непомерные процедуры омоложения. Однако у них было несколько серьезных недостатков, включая неприятные побочные эффекты, и, самое главное, отсутствие воспроизводимости перед лицом неумолимого генетического и тканевого повреждения. Даже самые удачливые из реципиентов этой ранней терапии увидели продление жизни лишь до примерно 160, умерев накануне войны с неисполнившимися мечтами о бессмертии.   В то время как с такой продолжительностью жизни гиперклассы стали по сравнению с прежними поколениями мафусаилами, это считалось неудовлетворительным. Колоссальные ресурсы тратились на исследования против старения, большое число ученых без устали работали в огромных лабораториях, в то время как массы вокруг них томились и умирали, лишенные даже лечения давно искорененных у богатых болезней.   Тем не менее, прогресс разочаровывал. Нанотехнологии десятилетиями успешно использовались в производстве и для других целей, но даже с советами ИИ биологический эквивалент развивался медленно – первые поколения нанитов были привередливыми, относительно неэффективными и сложно поддерживаемыми, слишком часто популяции дронов бесконтрольно мутировали. Обращение или откладывание старения было тонкой и сложной задачей, и в то время как многим исследовательским группам удались поразительные биологические манипуляции, слишком часто они оказывались неприменимы к главной проблеме, служа лишь дополнительными телесными модификациями, развлекая считающих это забавным членов гиперкласса.   Конечно, для этих исследований достаточно скоро нашлось применение. Крайние необходимости тотальной войны срывали пределы того, что когда-то считалось приемлемым, вынуждая обе стороны посылать в бой солдат со все более обширными бионическими и нейронными модификациями, обеспечиваемыми той самой когда-то казавшейся столь бесполезной нанитной технологией. Даже внутри ключевых наций Объединенного Фронта (ОФ) вскоре стало привычно думать о вооруженных силах как об армии киборгов – кем они, по сути, и были.   В то время как именно Альянс Свободы (АС) вывел технологию далеко за пределы этики, даже ОФ предпринимал действия, которые до войны были бы совершенно немыслимы, самым заметным был Декрет о всеобщей готовности в 2200, начавший обязательную установку нанитных имплантатов гражданскому населению. Оправдываясь, конечно, тем, что гражданское население стало более производительным, более устойчивым к атакам – включая ядерный удар – к болезням и лишениям, способным взяться за оружие в этой постмодернистской войне, которая больше не могла вестись людьми. С выставленным на передний план базовым выживанием, протесты оказались приглушены, а неудачные несчастные случаи, в мирное время приведшие бы к крупным скандалам, были отметены.   В конце войны Совет чрезвычайной обороны (СЧО) перезапустил остановленные довоенные исследовательские проекты под новым знаменем проекта «Эдем». При поддержке более чем полувека лихорадочных военных исследований и уже до краев наполненного бионическими имплантатами населения некогда расстраивающая проблема оказалась на удивление легка – где довоенный ученый мог не решиться предложить установить имплантат глубоко в ствол головного мозга, послевоенному ученому осталось лишь предложить модифицировать уже там имеющийся. Потребовались десятилетия тонкой настройки и тестов, но по сути проблема была решена – как оказалось, ответом была обширная кибернетическая модификация.   — «Краткая история бессмертия», онлайн статья.   Порой я выхожу в одиночку на улицу и осматриваюсь. Сажусь в свою личную машину и еду. Порой я кружу среди жилых башен. Порой изучаю район МСЁ. Порой, когда у меня и правда есть время, я вовсе покидаю город и уезжаю в леса и поля. Я выхожу, вдыхаю воздух и смотрю в небо.   Я делаю это, потому что когда я там, одна среди толпящихся масс человечества или одна среди бесконечных деревьев, я почти чувствую ее. Она повсюду; я это знаю.   А затем я спрашиваю себя, правда ли она хотела этого?   — Акеми Хомура, отредактированная цитата из «Акеми Хомура, официальная биография» (для внутреннего использования МСЁ), 2405. Секретные материалы МСЁ доступны для просмотра только с одобрения Комитета руководства.   Лежал снег.   Конечно, это было не так уж и удивительно. Согласно скачанному ее таккомпом удобному путеводителю, родная планета Роланда Эрвинмарка Бисмарк, по-видимому, когда-то стала жертвой удара массивного астероида, радикально сместившего ось вращения планеты. Это значительно усилило сезонные перемены на большей части планеты, производя вопиюще жаркие лета и бессолнечные зимы. Температурные перепады между северным и южным полушарием во время холодного и горячего сезонов приводили к массивным суперштормам.   В целом, путеводитель советовал, что лучше всего бывать на Бисмарке во время умеренных сезонов, когда возможно было понаблюдать за местной фауной, отчаянно спаривающейся во время бега гигантскими мигрирующими стадами через континенты, пока не окажется некуда бежать и не придет время осесть на лето или зиму. Даже растительная жизнь участвовала в активности, живя экзотической ежеполугодней жизнью. В то время как некоторые поселения были в тропиках, а некоторые группы людей даже подражали животным, мигрируя туда и обратно по континенту, большинство поселений такими не было, вместо этого располагаясь поблизости от важных источников полезных ископаемых. Роланд Эрвинмарк был из одного из таких поселений.   И здесь сейчас была зима.   «Раз уже они приложили столько усилий, чтобы установить вокруг поселения станции контроля погоды, можно подумать, они могли бы настроить их так, чтобы нас не окружал снег по колено», – подумала Рёко.   «Есть пределы разумного использования ресурсов, – подумала Кларисса. – В отличие от Земли, у них нет неограниченной энергии солнечных спутников. Есть пределы тому, чего можно добиться на геотермальной. Кроме того, все не так плохо».   «Ну конечно, я знаю, – подумала Рёко. – Просто жалуюсь. И ты знаешь, что я знаю, так что хватит нудить».   Если честно, все и правда было неплохо. С имплантатами холод был в целом терпим, пока хорошо одеваешься, а тротуарных дронов развернули для создания прорезающих свой путь ледяных дорожек. Просто надев пару коньков и позволив имплантатам направлять, можно было получить довольно приятный опыт изучения района. Рёко и правда никогда таким не занималась – климат-контроль Митакихары не позволял городу испытать более чем мягкий «праздничный» снег.   Она прибыла на день раньше и решила, что вполне можно немного осмотреться.   «Может быть, я смогу привести сюда своих родителей или подруг», – подумала она, разглядывая окрестности, позволяя ногам на эквиваленте автопилота двигать ее вперед.   Номинально, она была на окраине города Ноймальхина, население 15.673. На практике она была посреди ничего – с ее места нигде не было видно города, с ограниченным из-за сугробов и спящей местной растительной жизнью полем зрения. Город был маленьким и рассредоточенным, и никакое число восстановленных старых горнодобывающих предприятий – переделанных под временное жилье для вливающегося потока важных персон – не могло этого изменить.   Конечно, если бы хотели, они вполне могли растопить снег. У военных были ресурсы для настолько важного события. Но ради чего? Продемонстрировать коричневую грязь и безлистные растения? Это было бессмысленно, и, по-видимому, Эрвинмарк рос со снегом – по полгода, во всяком случае.   Рёко подняла руки и выдохнула. Руки в рукавицах окутало облачко конденсата. Холод, конденсат, рукавицы – все это было ново и в чем-то довольно весело, отличаясь от позволенного Митакихаре ничтожно тонкого слоя снега.   Она взглянула вверх, на бесконечную звездную ночь, обрамленную высокими голыми местными деревьями. Здесь, перед захватывающим приглушенно-снежным пейзажем, в, казалось бы, вечной темноте, казалось возможным заблудиться навсегда, безвременно странствуя в благословенной вечной жизнью бесконечной пустоши, и никогда не вернуться.   Это казалось странно заманчивым, но также и немного грустным. Ей пришло в голову, что лучше бы было испытать это с кем-то еще.   «Так все и начинается? – подумала она. – Я наконец-то начинаю испытывать одиночество?»   Некоторое время она молча катилась, размышляя о последствиях мысли.   «Кларисса», – начала она.   Затем, прежде чем она поняла, что делает, она подпрыгнула, развернувшись в воздухе, мир вокруг нее размылся в кружении. Двойным выплеском магии она частично превратилась, на ее левой руке возник арбалет, а коньки заменились более подходящими для боя зелеными сапогами.   Снаряд на милю разминулся с ее головой, и она ловко приземлилась на лед, сапоги со вспышкой зеленого света прилипли к поверхности, добившись невозможного уровня сцепления. Ее левая рука уже взметнулась открыть огонь.   Но она не завершила превращения и не выстрелила, потому что поняла, что снаряд был сделан, как ни странно, из снега.   Два виновника нападения испугано зашумели, прячась на вершине сугроба, яркие и заметные для инфракрасного зрения Рёко.   «Дети», – подумала она.   Она моргнула, возвращаясь к стандартному зрению, после чего прыгнула, одним мощным скачком перемахнув и сугроб, и детей, при этом развернувшись, так что она приземлилась позади них и взглянула на них.   Или, во всяком случае, так она планировала, но на практике она воткнулась глубоко в снег и оказалась более или менее на уровне глаз с округлившими глаза детьми, которые, вдруг осознала она, были всего на несколько лет младше ее. Они напряглись, готовясь бежать и явно не ожидая, что она так проворно отреагирует.   – И что это было? – потребовала она, по очереди глядя на обоих детей, дерзкого на вид тринадцатилетнего мальчика и перепуганную двенадцатилетнюю девочку.   – Мы ничего такого не имели в виду! – с трепетом выпалила девочка. – Мы просто хотели увидеть…   – Мы просто играли, – сказал мальчик, задиристо уставившись на нее. – Не…   – Мы слышали, что в районе сейчас много волшебниц, – сказала девочка. – Мы хотели…   – Не говори ей этого! – взглянул на девочку мальчик. – Сейчас…   А затем он застыл, на его лице появилось выражение чистого шока.   – Нам очень жаль! – повернулся он обратно к Рёко, прежнее его дерзкое выражение вдруг обратилось в ужас. – Мы просто играли, мисс Сидзуки! Мы не подразумевали никакого неуважения!   «Их лицевые сканеры только что обработали, кто ты, – пояснила Кларисса, когда Рёко начала выражать недоумение. – Героиня Орфея».   «О», – подумала Рёко, смягчив выражение лица, чтобы не пугать их.   – Все в порядке, – успокаивающе сказала Рёко. – Никакого вреда. Что вы двое здесь делаете?   – Ну… – начал мальчик, отводя от нее взгляд.   Девочка, чей взгляд ненадолго стал восхищенным, казалось, слегка покраснела.   – Ну, – сказала она, застенчиво глядя под ноги. – Я подумала, это будет романтично…   – Хватит ей такое говорить! – внезапно сильно покраснев, выпалил мальчик.   Рёко вдруг поняла ситуацию.   Она инстинктивно отвернулась в сторону и потеребила другой рукой свой арбалет. Затем она поняла, что делает, и вовсе убрала оружие.   – Так это считается романтичным, да? – спросила она, припомнив свое прежнее направление мысли.   «Не могу поверить, что я только что это сказала! – сразу же подумала она. – О Боже, я унизилась перед собственными фанатами».   Она отвернулась спрятать лицо, непростая задача для настолько погруженной в снег, но она добилась этого своей значительно улучшенной силой.   – Ну, тогда оставлю вас наедине, – сказала она.   Затем она кинула себя еще одним прыжком, в то время как дети благоговейно смотрели на нее. Полагаясь на магические сапоги, она приземлилась на лед и развеяла их, приготовившись покатиться обратно.   – Подождите! – крикнула позади нее девочка.   Рёко обернулась и увидела, как девочка неловко забирается на сугроб. Рёко на мгновение подумала, что она упадет, но девочка с удивительной ловкостью соскользнула с него, приземлившись на лед одновременно с тем, как ее громоздкие сапоги развернули набор коньков.   – Можно нам пойти с вами? – спросила девочка.   Роланд Эрвинмарк был героем города. Больше, чем просто типичным отлично справившимся местным пареньком, он также спас сам город – он начал свою военную карьеру здесь, с поручения возглавить спешно собранное на защиту города местное ополчение. Это было ближе к началу войны, когда Бисмарк – относительно незначительную планету – принялись оспаривать. Ни одна сторона не задействовала особых ресурсов для относительно незначительного дела, на самом краю амбициозного вторжения кальмаров, оставив планету обороняться в основном за счет собственных ресурсов.   Ноймальхин был менее масштабной версией того же явления. Небольшой шахтерский городок на севере, служащий точкой маршрута направляющихся в пустошь научных команд, был не слишком высоко в списке приоритетов гражданской обороны, и ему повезло получить достаточно устаревшую броню для оснащения своего взрослого населения. Эрвинмарк был одним из немногих, кто до этого побеспокоился пройти обучение в ополчении, уже более или менее оказавшись на руководящей позиции.   Загадкой было, почему пришельцы вообще решили высадить необходимые для оккупации региона войска – особенно в разгар зимы – но, когда они это сделали, они, скорее всего, ожидали как само собой разумеющееся завоевать Ноймальхин.   Вместо этого отчаянная оборона жителями своего города стала основой для планетарной легенды. Доступные Рёко исторические голо нарисовали яркий опыт – жители зарылись в сугробы и лед, полностью используя свое знание рельефа местности, постоянно настраивая и перенастраивая станции манипуляции погодой, устраивая метель за метелью вопреки встречным манипуляциям пришельцев. Эрвинмарк лично катался по ледяным дорогам из стороны в сторону, без остановки перемещаясь из сектора в сектор, в то время как их число продолжало таять.   В конце концов они вынуждены были уйти в подполье, в туннели шахт, следуя болезненному прецеденту, устанавливаемому в одном колониальном мире за другим.   К тому времени, когда войска пришельцев покинули регион, жители уже давно разобрали все имеющиеся у них здания ради энергии, необходимой, чтобы снова и снова создавать и пересоздавать боеприпасы, не говоря уже о мощности для их костюмов и топливе для их все более и более страдающих тел. Трупы пришельцев, трупы людей, поврежденное оборудование, деревья, кустарники, погодный феномен, подземное тепло и биомасса, редко видимое солнце – все, что только могло реагировать или использоваться для выработки энергии, реагировало или использовалось.   Но, в конце концов, они выстояли, когда у них не осталось почти ничего помимо собственной неукротимой воли – и значительно снизившегося населения. Эффективность привлекла внимание планетарного командира, который возвысил Эрвинмарка до более высокой позиции. Остальное, как говорится, история.   Все это объясняло, почему Рёко и ее новообретенные фанаты – друзья? – добираясь до городской площади, прошли по ул. Эрвинмарка, мимо Эрвинмарк-Холла, памятника Роланду Эрвинмарку и, наконец, вошли в Таверну, кафе и бар «Эрвинмарк».   Честно говоря, также она прошла мимо памятников и по улицам, названным в честь других местных героев, включая памятник участвующей в сражении команде волшебниц, всего лишь трех девушек – назначенная МСЁ местная охотница на демонов и две заключивших контракты новеньких из местных. Изначально в команде было пятеро, но МСЁ, видя заметные на стене письмена, увел всех, кроме единственной отказавшейся уходить. В итоге выжила только она, вынужденная отказаться от борьбы и целиком сосредоточиться на охоте на демонов, чтобы город не лишился всех волшебниц, сражающихся с ордами.   Городу пришлось восстанавливать все с нуля, и понятно было желание запечатлеть самое важное событие в его истории. Для предстоящей похоронной службы здания были убраны баннерами с портретом Эрвинмарка и приветствиями вскоре прибывающей толпе персон – большинства из которых здесь пока не было, так как все были заняты.   Девочку с Рёко, по-видимому, звали Приской Хёфлер, и она, похоже, непомерно гордилась быть внучкой троюродной сестры Эрвинмарка. Рёко позволила девочке и ее «другу» некоторое время бесцельно кататься вместе с ней, пока Рёко не получила неожиданное сообщение, вызывающее ее обратно в город. Двое подростков – детей? – настояли показать ей дорогу, пусть даже у Клариссы была скачана и готова к использованию карта города.   На данный момент Приска заполняла ее голову деревенскими красками и сплетнями.   – Во всяком случае, как сказала Амели, она говорит, что это обидно, что так много, э-э, персон не прибудут лично, но мама говорит, что это вполне понятно, так как они все заняты. Я имею в виду, в этом есть смысл, так что, полагаю, поэтому Мами-сан и не будет.   – Да, что-то вроде того, – согласилась Рёко.   – Конечно, в этом есть смысл, – немного запыхавшись, продолжила Приска. – Я уверена, у всех них есть важные дела, но это отстойно, что Мами-сан не будет. Она такая классная!   – Да, можно и так сказать, – согласилась Рёко.   – Приста говорит, Амели просто киснет, потому что ее родители не позволяют ей так рано встречаться. Мне ее жаль, но только немного, потому что у ее родителей так много денег. Во всяком случае, по сравнению с моей семьей. Как-то был день, мы пошли в универмаг, и там была та особая наноизготовленная драгоценность, что хотела мама, и мои родители поссорились прямо в магазине! А правда, что на Земле людей не особо заботят деньги?   Рёко в основном молчала, не представляя, как с ними разговаривать. Она не уверена была, что это за ощущение – Приска и ее друг, Маркус, казались ей настолько невыносимо молоды, двухлетняя разница между ними казалась ей настоящей пропастью.   – Э-э… да, примерно так, – сказала Рёко, взглянув в круглые глаза девочки. – Более или менее. Я имею в виду, немного заботят, особенно в нынешнее военное время, но никто не думает об этом всерьез.   – Сколько вы получаете?   – Э-э… – замялась она.   Она быстро уточнила у Клариссы. Конвертированная в местную валюту, сумма получалась астрономической – она вполне могла за раз купить сотни этих «наноизготовленных драгоценностей».   – Э-э… – повторила она.   – Это невежливый вопрос, Приска, – немногословно сказал Маркус. – Во всяком случае, мы пришли.   Они и правда пришли, серая металлическая дверь трактира сдвинулась при их приближении.   Шагнув внутрь, Рёко огляделась по сторонам, потратив лишь мгновение на то, чтобы найти вызвавшую ее девушку.   Сакура Кёко сидела в баре, энергично продираясь через полусъеденного жареного цыпленка – особую местную породу – держа в руке одну из ножек и жестикулируя ею, сообщая что-то сидящей рядом озадаченной Патриции. У Патриции тоже была тарелка с цыпленком, но не похоже было, чтобы она ела, возможно, опасаясь попасть под руку Кёко.   Когда прибыл робот забрать у Рёко куртку и остальное снаряжение для холодной погоды, Кёко залпом проглотила оставшуюся треть кружки пива и жестом попросила у бармена еще. Рёко взглянула на сопровождающих ее детей, вдруг почувствовав себя неловко. В ее голове промелькнуло воспоминание: кровь на улицах далекого мира, останки девушки, пожертвовавшей собой ради спасения Патриции.   Она сглотнула, после чего пошла вперед.   Почувствовав ее приближение, Кёко резко прекратила есть, спокойно и сознательно отложив еду и потратив мгновение, чтобы вытереть рот самоочищающейся салфеткой.   – Привет, – сказала она, полуобернувшись на своем крутящемся барном стуле к Рёко. – Вижу, нашла несколько новых друзей.   – А, да, э-э, – от удивления беспомощно начала Рёко.   – Не нужно так волноваться, – зубасто улыбнулась Кёко. – В этом нет ничего плохого. Хорошо завести нескольких друзей своего возраста. Давай, присаживайся. И вы тоже. Заказывайте что-нибудь. Я угощаю.   «Для нее мы и правда одного возраста», – поняла Рёко, подходя занять место рядом с Кёко.   Патриция махнула двум нерешительно замешкавшимся детям, Маркус пробомотал что-то о сообщении матери.   – Я, э-э, думала, ты на это не придешь, – сказала Рёко. В конце концов, она проверяла список гостей.   – Я не собиралась, – сказала Кёко, задумчиво жуя мясо. – Мами на меня надавила, компенсировать ее отсутствие, но похороны это не мое, особенно такие мрачные. Если честно, ненавижу бывать на них.   Рёко слегка вытянула голову убедиться, что двое местных в порядке. Патриция, похоже, болтала с ними, так что она решила об этом не беспокоиться.   – Так из-за чего ты передумала? – спросила Рёко.   – Слышала, ты придешь, – сказала Кёко, ножом и палочками аккуратно разбираясь с цыпленком перед ней. – И подумала проверить тебя. В конце концов, я ведь должна быть твоей наставницей.   Рёко кивнула.   После мгновения тишины Рёко запросила доступ к меню, не уверенная, что еще сказать.   – Я бы спросила тебя, как ты, – сказала Кёко, – но это, возможно, будет бесполезный вопрос. Все, возможно, меняется так быстро, что ты даже не знаешь, что происходит с твоей жизнью. Возможно, все так, верно?   Рёко на мгновение задумалась, после чего кивнула. Достаточно точно. За последние несколько недель она в основном позволяла потоку событий нести ее, слишком растерянная, чтобы суметь сделать что-то еще.   Хотя она была не совсем уверена, что это было плохо. Похоже, она преуспевала, намеренно или нет. И кроме того, в такой организации, как армии, насколько она вообще могла измениться сама по себе?   – Я была в порядке, – сказала она. – Очевидно, не так уж и много происходило.   Она знала, что это чудовищное преуменьшение, но она совсем не уверена была, как еще это выразить.   – Как я понимаю, это еще мягко сказано, – сказала Кёко, мгновенно отразив мысли Рёко. – Мне, кстати, жаль было слышать о твоей бабушке. Мои соболезнования.   – О, да, это, э-э, спасибо, – ответила застигнутая врасплох Рёко.   – Я не удивлена тем, что ты провернула такой большой трюк, – сказала Кёко, на мгновение снова сосредоточившись на еде. – Если Мами так быстро стащила тебя, это, обычно, знак. Хм, ну, могу признать, трюк оказался несколько больше, чем я тогда представляла.   Кёко весьма намеренно повернула голову взглянуть на Рёко, и Рёко в ответ уставилась в глаза Древней.   «Давай немного притворимся, что едим, – услышала Рёко мысль Кёко, голос прозвенел в ее голове. – Что бы ты ни говорила всем остальным, я знаю, что была вовлечена Богиня. В конце концов, я глава религии, так что мне хотелось бы об этом услышать».   Рёко выпустила задержанное дыхание. Каким-то образом она умудрилась совершенно забыть об этом аспекте.   «Почему же мы ведем этот разговор в простом баре?» – спросила она, пытаясь выиграть время, в то же время задавая уместный вопрос.   Кёко пожала плечами.   «Посчитала, что вполне можно преподать урок о мире, пока я здесь. Видишь ту пару через три столика? Не смотри слишком прямо».   Кёко телепатически бросила ей местоположение. Рёко взглянула в указанном направлении, постаравшись сделать это краем глаза. Выглядели они довольно невзрачно, вот только они явно были не местными. Если подумать, до этого их там не было, так что они, возможно, пришли после Рёко.   «Репортеры, – сказала Кёко. – Они едва коснулись еды, они слишком стараются вписаться, и мужчина не может удержаться от взглядов. Город кишит ими, но они пытаются скрыться. Эта пара, возможно, некоторое время следовала за тобой. Кстати говоря, не заметила по пути сюда никаких следующих за тобой дронов?»   Рёко, слегка отвесив челюсть, начала качать головой, прежде чем спохватилась.   «Нет», – подумала она.   «Была по крайней мере пара, – подумала Кёко. – Во всяком случае, от этих репортеров сейчас, вероятно, отделались, так как ни одно их записывающее устройство, похоже, не работает, и они даже не могут врубить свои слуховые имплантаты. Как жаль. Почти как если бы какой-то эксперт в электронике подавляла их своей магией».   Кёко слегка ухмыльнулась, на мгновение взглянув на Патрицию, казалось бы, оживленно обсуждающую с детьми генетику или что-то вроде того.   Мгновение спустя одна из репортеров удивленно вскрикнула, когда ее тарелка с едой спонтанно перевернулась к ней на колени.   «Дело вот в чем, – подумала Кёко. – Тебе стоит обращать на такое больше внимания, раз уж теперь люди знают, кто ты. Ты, наверное, также не заметила телекинетика, которую я посадила в другом углу».   «Нет», – с растерянным видом подумала Рёко. Да, там была девушка, но она…   Она на мгновение нахмурилась, после чего, наконец, уловила очень тщательно подавленный намек на магию.   – Так как тебе обучение? – вслух спросила Кёко. – Мне всегда интересно было послушать, что об этом думают новенькие, так как нас, Старцев, ни о чем подобном не просили.   Открытая речь удивила Рёко, но прежде чем она успела ответить, Кёко подумала:   «В мое время, упустив вот так вот магическую сигнатуру, ты бы могла погибнуть, – подумала Кёко. – Во всяком случае, хватит болтать. Мне бы хотелось услышать о Богине. Я заметила, что ты этого не отрицала».   Через мгновение, разобравшись с запутанной ситуацией, Рёко вздохнула. Ее загнали в угол, и она это знала.   – Все было так, как все и говорили, – сказала Рёко, милый безопасный ответ, не требующий никаких размышлений. – Казалось целой вечностью, но все вроде как нечетко. По-видимому, это намеренно.   Через мгновение она добавила настоящий ответ:   «Она пришла ко мне и рассказала, как проходит битва. Сказала, что я совершу ошибку, так как я не знаю о скрытом пришельцами флоте. Я собиралась просто попытаться вернуть команду домой. Это она сказала мне, что стоит попытаться снова раскрыть червоточину».   Кёко кивнула, после чего обернулась, нервирующе уставившись в глаза Рёко.   – Нашла во время обучения подруг? Мне говорили, подруги, с которыми поладишь во время обучения, часто самые близкие.   «Это она дала тебе силу сделать это?» – казалось бы, одновременно спросила Кёко, из-за чего Рёко моргнула. Неужели Кёко только что передала одну мысль, в то же время говоря другую?   – Нашла нескольких, – невозмутимо сказала Рёко, надеясь, что выражение лица не выдаст их мысленного разговора.   «Я так не думаю, – подумала Рёко. – Думаю, я могу сделать это сама по себе».   Кёко, казалось, слегка усмехнулась, после чего засунула в рот немного еды, задумчиво жуя ее.   «Некоторые из Богословского совета полагают, что ни одна обычная волшебница не может чего-то подобного сделать, что Богиня, должно быть, как-то усилила тебя. Я им сказала, что они недостаточно верят в обычных волшебниц. Ты ведь обычная, верно? Она не говорила, что ты новый пророк или вроде того?»   Внезапно непрошеное воспоминание эхом прозвучало в разуме Рёко. Это был голос Богини:   «Ты этого не знаешь, но это одно из того, для чего ты была рождена».   Одно из…   Рёко вдруг почувствовала, как кружится голова, но насколько могла скрыла это.   «Не говорила».   Кёко кивнула.   – Вообще-то, мне сказали, что ты нашла одну особенно хорошую подругу.   «Не хочешь поделиться чем-нибудь еще? Если это относится к Церкви, или к человечеству, или к чему-то этого уровня, мне бы хотелось это услышать. Но если она дала тебе что-то вроде совета об отношениях, если хочешь, можешь об этом мне не рассказывать. Ты не поверишь, как часто она ненароком так делает. Ну, во всяком случае, так мне говорили».   В голове Рёко промелькнуло еще одно воспоминание, о разорванном на куски теле Маки. Это было повтором, но он лишь вызвал у нее тошноту.   «Может быть, я травмирована или еще что? – подумала она про себя. – Обычно я не…»   – Я не уверена, что ты имеешь в виду, – сказала она, тяня время. Ей не нравилась ни одна из обсуждаемых тем, и от размышлений об обеих одновременно у нее болела голова. Не помогало, что Кёко упорно говорила две вещи одновременно.   «Не то, чем мне хотелось бы делиться», – передала она Кёко, несмотря на то, что начала думать, что одно из видений и в самом деле напрямую связано с Кёко. Ей не хотелось с этим разбираться.   «Справедливо», – подумала Кёко, кивнув и отодвинув свою опустевшую тарелку. Рёко заинтересовалась, как ей удалось пропустить, как Кёко прикончила все эту пищу.   «Я бы предпочла, чтобы ты не говорила всем, что я это сказала», – подумала Рёко.   Кёко обдуманно повернулась к ней, заполняя очевидный разрыв в их вербальном разговоре.   «Как бы мне ни хотелось на это триумфально взреветь, – подумала Кёко, задумчиво глядя на Рёко. – Я бы не стала делать такого с тобой, если ты этого не хочешь. И я вполне могу понять, почему ты этого не хочешь. Я не настолько засранка. Почему бы тебе не присоединиться к Церкви? Простая регистрация. Есть преимущества».   Рёко моргнула, пытаясь что-нибудь придумать.   «Неважно, – подумала Кёко. – Позже».   – Тогда давай выразимся точнее, – сказала Кёко. – Я слышала, ты теперь тоже в отношениях. И тоже с девушкой. Рада за тебя! Очевидно, я одобряю.   У Рёко дернулся глаз. Двое местных, тихо наблюдающих за ними обеими, легко услышали внезапно громкий голос Кёко.   Рёко почувствовала, как краснеет. Она прижала руки к лицу.   – Во-первых, я не знаю, откуда все об этом знают. Во-вторых, этому едва неделя, и даже это не наверняка, и все относятся к этому как к факту. В-третьих, если там и правда репортеры, ты понимаешь, что ты только что начала?   Под конец последней фразы она стукнула ладонью по столу, после чего поняла, что говорила слишком громко.   Она закрыла рот рукой, пряча свое смущение.   – Во-всяком случае, ты воспринимаешь это слишком серьезно, – закончила она.   – Ну, я лишь хочу сказать, что если тебе потребуется особый совет, у меня их полно, – лукаво улыбнулась Кёко. – Если ты понимаешь, что я имею в виду. Кроме того, я уверена, СМИ уже знают. Возможно.   Глубоко в горле Рёко издала раздраженный звук.   – Я не знаю, что ты имеешь в виду, и не говори мне. Во всяком случае, я не уверена, что мне стоит принимать совет об отношениях от тебя, учитывая…   Рёко вовремя спохватилась, но улыбка Кёко все равно вдруг стала хрупкой, как будто ей только что особенно умело ударили в живот.   Хотя эффект продлился лишь мгновение, прежде чем рассеяться, когда улыбка Кёко вернулась к обычной.   – Полагаю, до тебя дошли слухи? – сказала Кёко. – Ну, я уж точно не предлагаю совета о долгосрочных отношениях. Во всяком случае…   Подозрительно вовремя за стойкой появился обслуживающий бот, доставивший Рёко стейк из филе, поданный с местными овощами и соусом из хрена, подаваемый очень редко. Рёко почти готова была поклясться, что видит текущую из него кровь.   – Это тебе, – сказала Кёко. – Подумала тебя удивить. С кровью вкус лучше. Побочный эффект имплантатов. Мне пора идти. Патриция хотела поговорить с тобой, понятия не имею, о чем, но…   Кёко взглянула на Патрицию, похоже, играющую с двумя детьми в какую-то виртуальную игру.   – … позже, полагаю, – закончила Кёко. – Ты даже не представляешь, как она любит детей, если удается вытащить ее из лаборатории. Во всяком случае, совет напоследок: следи за людьми, пытающимися залезть тебе в штаны. Увидимся.   – Э-э, увидимся, – едва успела ответить Рёко, когда Кёко отпрыгнула от барной стойки и рванула к двери, ныряя и уклоняясь так эффективно, что официантов и столиков на ее пути словно все равно что не было.   Мгновение Рёко смотрела ей вслед, после чего развернулась к своей тарелке. Немного помедитировав над последним сказанным Кёко, она отрезала ножом кусочек мяса и попробовала его.   Ее глаза округлились.   «Я начинаю задумываться, не стоит ли мне просто начать запрашивать у синтезатора сырое мясо и на этом закончить», – подумала она, вгрызаясь в остальную часть, прикладывая тревожащее количество силы воли, чтобы заставить себя использовать нож и вилку.   «Вообще-то, многие военные так и делают, – подумала Кларисса. – У них даже есть клуб. Помни, цель в том, чтобы убедиться, что солдаты для выживания смогут съесть что угодно. Нужно было поработать над тем, чтобы люди не голодали, отказываясь съесть что-нибудь ужасное на вкус. Добавляем “незапланированное” взаимодействие с улучшенным обонянием и получаем этот результат. Конечно, многие люди подозревают шутку со стороны одного из занимающихся разработкой ИИ».   «Почему же это так и не исправили?» – спросила Рёко.   «Некоторым людям слишком нравилось, и они ходатайствовали намеренно это оставить. Если и правда хочешь, есть возможность это исправить».   «Может быть, позже».   Заметив краем глаза какое-то движение, она оглянулась. Там стояла девушка, рядом с местом, где сидела Кёко. Рёко быстро взглянула на нее – примерно ее возраста, по крайней мере внешне, с кольцом самоцвета души…   – Привет, – сказала девушка. – Здесь не занято?   Рёко взглянула на Патрицию, все еще сосредоточенную на каком-то ВР-симуляторе.   – Не думаю, – сказала Рёко, начав поворачиваться обратно к еде.   – Неплохо выглядит, – указала девушка на стейк. – Думаю, возьму такой же.   Рёко вежливо улыбнулась.   – Да, довольно неплохо, – сказала она.   Ей пришло в голову, что девушка была одета довольно неплохо – уж точно гораздо лучше обычной плотной рубашки и штанов Рёко.   Рёко на мгновение задумалась о том, насколько сильно демонстрирует девушка декольте. То, как ожерелье опускалось и поднималось…   Затем она поняла, куда пялится, и поспешно подняла глаза.   – Буду честна; когда я увидела тебя здесь, я должна была с тобой поговорить, – сказала девушка. – Всегда приятно встретить кого-то еще из семьи, особенно «героиню» вроде тебя.   Девушка, ослепительно улыбаясь, приподняла ожерелье, чтобы Рёко, наконец, смогла его разглядеть.   «О, Сидзуки!» – подумала она, быстро всмотревшись в лицо девушки и вызвав свой номенклатор.   «Сидзуки, Адзуса»   Пол: женский   Возраст: 24   Род занятий: инвестиционный банкир, «Инвестиции и ценные бумаги Хасимото и Синклер»; волшебница (неактивна (специальное разрешение))   Звание: капитан   Особые примечания:   Семиюродная сестра Сидзуки Рёко; член матриархата Сидзуки   – Слушай, – сказала девушка, подавшись вперед и коснувшись руки Рёко. – Семья позже вечером устраивает в одном из ближайших городов прием. Там будет сама Саяка. Мне бы хотелось отвезти тебя туда, когда мы закончим с едой. Хочу послушать о миссии. Можем поболтать, и я могу показать тебе свою комнату.   Мгновение Рёко смотрела в эти ясно-зеленые глаза девушки.   – Прошу прощения!   Появившаяся из ниоткуда Патриция грубо влезла между ними обеими так, что Рёко вдруг поняла, что вместо этого смотрит в бледно-голубые глаза Патриции.   – Простите, что помешала, – запоздало извинилась Патриция перед Адзусой. – Но у Сидзуки-сан критически важная встреча, о которой она явно совершенно забыла.   Патриция обвиняюще взглянула на Рёко, но также послала телепатическое сообщение:   «Просто подыграй».   – Что? – спросила Рёко, слишком растерянная, чтобы достаточно быстро понять. К счастью, это в точности совпало с назначенной ей ролью.   «Как, черт возьми, возможно забыть о встрече? – запротестовала она, когда Патриция потащила ее в выходу. – Я имею в виду, у нас же есть таккомпы!»   Девушка просто проигнорировала ее, продолжая тащить за дверь. Едва только Рёко собралась снова запротестовать, на этот раз вслух, Патриция обернулась взглянуть на нее, приложив к губам палец, указывая молчать.   Так что Рёко промолчала, когда Патриция наполовину вытащила, наполовину вывела ее из ресторана, завела за угол, вглубь переулка и в маленькую нишу, едва дав им обеим достаточно времени, чтобы забрать у обслуживающего бота их зимнюю одежду.   «Здесь должно быть достаточно изолированно, – подумала Патриция, оглядываясь на небо. – С таким никогда не бывает чрезмерной паранойи».   «Можешь сказать мне, что это было? – спросила Рёко, снова застегивая толстую куртку. – Все это было несколько грубо, если можно так выразиться».   Патриция обернулась взглянуть на нее, и Рёко увидела проскочившую на ее лице лишь частично подавленную ухмылку.   – Я и забыла, каково быть столь невинной, – улыбнулась Патриция. – Разве ты не узнаешь попытки соблазнения, когда ее видишь?   Рёко моргнула, на лице появилась растерянность.   – Чего?   – Попытки соблазнения, – повторила Патриция, продолжая весело смотреть на Рёко. – Когда необычайно хорошо выглядящая девушка подходит к тебе в откровенной одежде, дружелюбно ведет себя и приглашает тебя заглянуть к ней в комнату. Да ладно.   Рёко прищурилась, тень от здания слегка накрыла ей лицо.   – Ты уверена? Может быть, она просто была дружелюбна.   Патриция покачала головой.   – Поверь мне, не была. Поверь старшей на слово. Это была серьезная попытка, э-э, прошу прощения, залезть под юбку кому-то слишком молодой, чтобы понять, что происходит. Похоже, семья Сидзуки серьезно пытается тебя заполучить. Брак с семиюродной сестрой как раз самое то.   Рёко на мгновение опустила глаза. Это не…   Она покачала головой.   – Не слишком ли ты параноидальна? – спросила она. – Может быть, она просто хотела приударить за мной.   Казалось странным это говорить, как будто само понятие кого-то «приударяющего» за ней было слишком странным.   – Нет, – снова покачала головой Патриция, после чего прижала ее взглядом. – Слишком много для совпадения. Прямо сейчас Героиня Орфея ходовой товар. И с твоим семейным фоном, вошедшая в бар Сидзуки, одетая соблазнять, подходящая прямо к тебе, не может быть чем-то еще. Не все поклонники будут присылать тебе милые монографии. Насколько мы знаем, девушку могла подослать лично Сидзуки Саяка.   Рёко нахмурилась, странно себя чувствуя. Ей не нравилось плохо думать о людях при столь незначительных свидетельствах, но Патриция выглядела настолько уверенной.   – Честно говоря, это совсем не мое дело, – продолжила Патриция. – Но Кёко хотела, чтобы я помогла удержать их подальше от тебя, особенно теперь, когда у тебя может произойти что-то свое.   Перед мысленным взором Рёко прокрутилось только что прибывшее сообщение. Дополнение от Адзусы сообщило ей, где именно будет «прием», и сказало, что ей все еще стоит пойти.   Через мгновение Рёко отправила неуверенный ответ, сказав, что кое-что произошло. Все равно ей не особо нравились вечеринки.   – Люди и правда так делают? – подняла глаза Рёко.   – Это беспощадный мир, в гораздо большей степени, чем должен быть, – сказала Патриция. – Поверь мне, если бы семья фон Рор посчитала, что это сойдет ей с рук, они попытались бы уговорить меня сделать прямо сейчас то же самое. Не все матриархаты такие, но многие.   Патриция отвернулась, снова взглянув в серое небо, и Рёко подумала, что девушка выглядит обеспокоенной.   Она вздохнула. Не похоже, чтобы было подходящее время спрашивать, но ей казалось, что, в конце концов, она должна была. Кроме того, ей хотелось поговорить о чем-нибудь еще.   – Ладно, я прислушаюсь, – допустила Рёко. – Но к другой теме, как Кисида-сан? Я слышала, она, э-э, потеряла тело.   Опешившая Патриция немного спешно обернулась.   – Ты об этом слышала? – спросила она. – С ней все в порядке. Новое тело и все такое, так что требуется время немного к этому приспособиться.   Патриция выглядела нервничающей, и на мгновение они обе встретились взглядом. Наконец, когда Рёко уже собиралась снова сменить тему, Патриция, отведя взгляд, заговорила без подталкивания.   – По правде говоря, она не очень хорошо с этим справляется, – приглушенно сказала она. – Она выглядела в порядке, когда я видела ее перед потерей тела, но она и правда не слишком хорошо приняла разрыв. Думаю, она всерьез ожидала, что Кёко придет, если она серьезно пострадает, но Кёко не пришла. Теперь ее отвели по психическим причинам. Я ее навестила. Она не слишком хорошо справляется. Я…   Патриция перевела дыхание.   – Они… Асака сказала, и Кёко тоже, что я совершила ошибку, со своим командованием. Что я не слишком хорошо справилась. Что-то такое.   Взрыв слов удивил Рёко, особо не ожидавшую ничего более «она в порядке, спасибо, что спросила».   – Я сказала Кёко, что она должна навестить ее, – с появившимся вдруг гневом сказала Патриция. – Но она этого не сделала, пусть даже я знала, что ей этого хочется. Полагаю, чертова упрямая гордость или вроде того. Конечно, она считает, что раз она Древняя, она знает лучше кого-то вроде меня. Полагаю, может, так и есть. Если бы я… я имею в виду, она…   Патриция резко остановилась, посреди жеста, с вытянутыми перед собой руками и переброшенным через плечо хвостом. Она заметно вдохнула и немного успокоилась.   – Прости, – сказала она, снова выпрямившись и взглянув на Рёко. – Веду себя как сумасшедшая. Мне нужно было выговориться. Я… я не знаю. Для меня это была не лучшая пара дней. Я возвращаюсь на Землю, посмотрю, может быть, у меня получится поработать над телекластером, и Асака была… моя чертова семья снова лезет в мою жизнь. Какое это имеет значение, если…   Патриция покачала головой.   – Неважно, мне нет даже полстолетия, так что все в порядке, если я немного смутилась, но прежде чем я сделаю все еще хуже, позволь мне с этим покончить.   Видя, как опустились плечи девушки, Рёко испытала тревожное ощущение, что она должна что-то сказать или что-то сделать, но… она понятия не имела, что.   Затем момент прошел и, еще раз вдохнув, Патриция залезла в один из карманов своей куртки.   «Я и правда не знаю, как об этом попросить, – сказала Патриция. – Но я хочу провести глубокий генетический анализ тебя. Образец, что я взяла у тебя в прошлый раз, не… ну, я хочу взять более широкий образец твоих соматических клеток. Иногда в разных частях тела может быть различная генетика».   Мгновение Рёко смотрела на нее, после чего наморщила лоб.   «Что ты имеешь в виду? С моими генами что-то не так? Это как-то связано с шесть сигма?»   Генетическая болезнь должна была быть сейчас невозможна, но…   «С тобой ничего плохого, – сказала Патриция. – Просто я подумала, что что-то может быть странно. Просто странное мое хобби, так как я ученый. Если не хочешь, то все в порядке…»   «Нет, все нормально, – сказала Рёко. – Что потребуется для этого анализа?»   «Нанитная микроинъекция для сбора образцов. Как я сказала, если тебя это беспокоит, то не нужно».   Рёко обдумала вопрос. Инъекция нанитов казалась немного…   «Думаю, тебе стоит это сделать», – подумала Кларисса, неожиданно вставив свое мнение.   «Что? Почему?» – подумала в ответ Рёко.   «Я просто подумала, что интересно будет взглянуть, что она найдет, – подумала Кларисса. – А также мне немного интересно, из чего я создана».   Рёко подумала еще мгновение, после чего согласно кивнула.   – Ладно, – вслух сказала она. – Хотя, возможно, я слишком доверчива.   Патриция улыбнулась, после чего шагнула вперед, коснувшись шеи Рёко, на несколько мгновений прижав инъекционный аппарат.   «Этого достаточно, – подумала Патриция. – Постараюсь поймать тебя после церемонии, чтобы забрать их».   Две девушки еще мгновение смотрели друг на друга, ничего не говоря.   – Почему бы нам не пройтись по городу? – наконец, предложила Патриция. – Мне стоит дать тебе несколько советов. Во всяком случае, будет лучше всего, что тебе скажет Кёко.   – Возможно, – сказала Рёко.   Томоэ Мами оглядела с трибуны толпу, блистая в своей парадной форме, или так она надеялась.   Экстравагантностью было проводить службу в родном городе Эрвинмарка. Даже он так сказал, попросив в своем завещании, назвав это «эгоистичной просьбой», что если он умрет, он, по крайней мере, может дать своей матери возможность где-нибудь побывать, раз уж он не подарил ей внуков. Типично для него.   Подготовка помещения, сбор нужных людей – все это было бы достаточно затратно даже в более обычном месте, вроде нового флагмана флота, Жукова, или в Санкт-Петербурге. Даже после всех их усилий усеивающие теперь городское кладбище структуры не могли сравниться с величием глубокого космоса или возвышающимися арками и статуями Мемориальной башни, демонстративно стремящейся в небо человеческой работы.   И не должны были, подумала она. Голые ветви чуждых деревьев и заснеженное кладбище, полное погибших в первом бою Эрвинмарка, выглядели достаточно аскетично.   Она не смогла удержаться от секундного взгляда на свою руку. Все было так, как и должно было быть, ни малейшая рябь не выдавала, что ее на самом деле здесь нет, что это лишь голографическая аватара. В конце концов, она сочла, что это не важно, но ей все равно стоило появиться лично – если бы только она не была так занята!   Она так много времени потратила, работая над словами речи, которую должна была произнести, которую он у нее попросил. Она прочла оставленное им для нее сообщение и неожиданно прослезилась. Еще одна часть ее сердца опускалась под землю, и она задумывалась, осталось ли хоть что-нибудь. Это был ее недостаток – что всех, с кем она работала, она видела особенными, а затем оплакивала их, когда они умирали, как, похоже, всегда было.   Она потратила секунду успокоиться, рассчитывая, что Махина скроет это от толпы, продолжая существование всегда окружающей ее иллюзии. Когда она, наконец, заговорила, это было почти неожиданно.   – В этом мире есть много хороших людей. Они вокруг нас, работают в полях, на заводах, в лабораториях, среди звезд. Они растят пищу, изготавливают инструменты и исследуют новые миры. Они – жизненная сила цивилизации.   Она для эффекта на мгновение приостановилась.   – Акеми Хомура, да найдет она покой, как-то рассказала мне о значении логотипа МСЁ, падающей звезде. Когда-то говорили, что под падающей звездой можно загадать желание, и оно сбудется, когда она упадет. Это очевидный смысл, но в легенде также есть и зерно правды. Так как, видите ли, когда-то давно, столетия назад, траектория жизни волшебницы заключалась в желании, ярком горении в небе и затем сгорании, и чем ярче она горела, тем быстрее падала.   Ей едва удалось добиться от цензоров одобрения этой последней фразы, и она никогда не добавит последнюю часть сказанного Хомурой во время редкого момента слабости: что падающая звезда была символом Богини, напоминающим ее истинный смысл и появившимся на ее «Семени горя», и что порой падающие звезды были настолько яркими, настолько мощными, что они врезались в землю и все меняли. Такие бессвязные слова она держала при себе, даже от – особенно от – Кёко.   Даже если, с отвращением признавала она, она начала задумываться.   Она продолжила:   – Роланд Эрвинмарк был из ярчайших звезд. Он стремился быть не просто хорошим, но хорошим и великим. Он желал, чтобы его помнили, в отличие от большинства из нас, желающих лишь жить, продолжая вести хорошую и счастливую жизнь. В этом смысле, пожалуй, неудивительно, что я стою здесь, так скоро читая по нему речь. Яркие звезды редки и заслуживают чествования – но это не значит, что мы не должны в то же время скорбеть.   Она вдохнула, как для драматического эффекта, так и от своих эмоций.   – Когда я впервые познакомилась с Роландом, я сочла его дерзким, импульсивным и, в целом, слишком агрессивным. Его только что повысили после череды побед в этом самом мире. Я ожидала, что опыт преподаст ему урок, и в то время как он обуздал некоторые из этих качеств, я не ожидала, что вместо этого он преподаст урок нам.   Она оперлась на подиум.   – В моем преклонном возрасте, – она приостановилась, позволив зрителям негромко хихикнуть, – мне всегда было непросто уважать тех, кто гораздо моложе меня. Я всегда считала его мальчишкой, даже когда он водил флоты в бесконечных кампаниях, закончившихся Сансарским наступлением и уничтожением Сахарской верфи. Даже сейчас, пусть я и знаю, что это несправедливо, я не могу перестать вспоминать молодого офицера, которого я увидела в начале войны. Признаю, потребовалось время, чтобы оценить его качества. Знаю, говорю совсем как родитель.   Несколько смешков из зала. Она уважительно кивнула сидящей в первом ряду матери Эрвинмарка. Она на мгновение закрыла глаза, и в ее мыслях промелькнул образ пары скорбящих родителей, старых и ранимых, века назад, когда она говорила схожую речь.   Но это были другие похороны, другой мир, другое время, и никто больше не был стар – во всяком случае, внешне.   – В нынешнее время немало нужно, чтобы добиться моего уважения, но Роланд с этим справился, так что когда он выбрал меня возглавить недавнюю оборону сектора Евфрат, я восприняла это как подтверждение собственных способностей. Думая о нем сейчас, я вспоминаю все времена, когда мы вместе планировали, в секторе Сахара и в последующие годы. Я обнаружила его интуицию всегда ценной, а его слова странно вдохновляющими.   Теперь Мами почувствовала, как мать Эрвинмарка странно смотрит на нее. Она в чем-то оговорилась?   – В конце концов, мы тусклые звезды, способные лишь приложить все усилия, чтобы помнить таких как Роланд Эрвинмарк, оставивших в этом мире столь яркий свет. Мне будет не хватать его и его руководства. Спасибо.   Вперед пошла мать Эрвинмарка, и Мами направилась к своему месту на сцене, где ее аватара уважительно просидит оставшуюся церемонию, пока большая часть ее сознания работает над чем-нибудь еще. Хотя, пока она шла, она заметила свою протеже, Сидзуки Рёко, сидящую на почетном месте в аудитории.   Она нахмурилась.