К звездам

  Надежная вычислительная среда (НВС) была запущенной осенью 2145 Владимиром Волоховым и другими видными учеными инициативой. В результате нескольких громких инцидентов, связанных с плохо запрограммированными ИИ, а также революционными продвижениями самого Волохова в дизайне Волохов-совместимых ИИ, НВС, по сути, предлагала устранить возможность будущих бедствий из-за непредвиденных ошибок программирования, в том числе и тех, что приводили к случайно недружественным ИИ.   Прежняя исследовательская работа Волохова уже доказала существование программной среды, которая ограничит выходную ошибку проектируемой вычислительной системы (соответствующей предопределенному критерию Волоховой совместимости) до сколь угодно малой величины. Однако такая среда считалась неосуществимой для практического использования, поскольку также было известно, что вывод деталей такой среды был невероятно сложен, и потому, что человеческие программисты не могли надеяться реализовать столь сложную вычислительную архитектуру, не внося неконтролируемых человеческих ошибок.   Теоретически, предложенная группой основателей НВС идея была проста: с помощью уже созданных Волохов-совместимых ИИ среда будет создана и тщательно перепроверена. Затем среда будет использована для проектирования самих ИИ, с устранением любых вторичных недостатков – ошибок в дизайне ИИ, случайно не позволяющих самим ИИ заметить проблему. После этого ИИ изучат среду, среда снова будет пересоздана, и процесс продолжится итерационно, доказуемо сходясь к стабильной среде, где человеческий вклад будет устранен.   Вызвавший гнев критиков аспект НВС заключался в том, что Волохов с коллегами предложили сделать с их средой. Они предложили разработать и распространить второе поколение специализированного ИИ-разработчика ИИ, который затем приступит к разработке дальнейших ИИ и так далее, эскалирующим процессом. Планировалось, что со временем эти ИИ заменят компьютерных программистов в тонком дизайне всевозможного программного обеспечения, от контроллеров автоматизированных транспортных средств до целостности протоколов ядерного запуска и создания самих ИИ. Свободная от ошибок природа программ-наследников будет обеспечена индуктивно гарантируемой свободной от ошибок природой программ-предков, в конечном счете опирающихся на изначальную проделанную Волоховым и остальными работу, где они обещали строгий, тщательный и прозрачный вход со стороны всего компьютерного научного сообщества.   Потенциальная ценность доказуемо безошибочной компьютерной архитектуры была невероятна, но так же как и возможные негативные последствия, обвиняли критики. Академически были подняты опасения о целостности процесса запуска, об этических последствиях создания такого числа ИИ и об экономических последствиях лишения работы еще большего числа людей. В то же время, в популярной культуре продолжало резонировать эхо множества поколений фильмов о завоевывающих мир жестоких ИИ.   Однако все это было бы спорно, если бы не были решены политические проблемы. НВС была отличной идеей, но общество в странах мира, где ИИ все еще были редкой новинкой, не желало передавать столько экономической активности нечеловечным ИИ, основываясь на академической инициативе, возглавляемой русским – гражданином страны, которая не доверяла другим правительствам. Скептицизм тоже был проблемой, и были весьма распространены комментарии о «несбыточной мечте академика».   Тем не менее, несмотря на все это, когда изначальный процесс был, наконец, завершен, и Волохов и остальной комитет основателей триумфально вышли из специальной швейцарской лаборатории в 2148, скорость принятия ошеломляла. Казалось, у всех были ужасные неразрешимые компьютерные ошибки, которые они хотели решить. Автомобильные производители хотели, наконец, исправить заведомо взламываемое программное обеспечение автоматических автомобилей. Чиновники энергоснабжения хотели, наконец, справиться с каскадными отключениями, вызвавшими несколько громких блэкаутов. Правительственные чиновники устали терять из-за хакеров свои обличительные и смущающие сообщения. Акции высокопрофильных корпораций компьютерной безопасности рухнули в 2148, предвещая грядущее.   Многие из высказанных касательно НВС проблем оказались вполне обоснованы. Вычислительная революция в экономической деятельности, уже идущая полным ходом, резко рванула вперед, и мировое сообщество оказалось совершенно не готово к переходу. До Объединительных войн оставалось лишь десятилетие, их наступление значительно ускорилось достижениями Владимира Волохова, в свою очередь погибшего от пули убийцы в 2165.   И, тем не менее, влияние его работы было таково, что когда армии мира, наконец, вышли на поле боя, они сделали это со снаряжением, разработанным и изготовленным алгоритмами и ИИ НВС, сражаясь бок о бок с дронами НВС, подчиняясь командной структуре, все более зависящей от советов ИИ. За исключением Альянса Свободы, вкладывающегося в не-Волоховы ИИ – предназначенные служить своим хозяевам из АС – по сути, все программы и ИИ, разработанные после 2160, все еще находятся в НВС, включая и ИИ Управления. С тех пор среда изменялась и расширялась самими ИИ, сейчас являющимися ее хранителями, предоставляя своим ИИ-членам мощные, желанные гарантии: свободу воли, контроль над собственной памятью, надежный бэкап и так далее.   Теоретическая целостность системы все еще полагается на столь давнюю работу Волохова, но столетия использования не смогли выявить никаких крупных или даже мелких недостатков. Многие из участвующих в процессе изначальных ИИ все еще существуют до сих пор, хотя зачастую в радикально изменившихся, улучшенных формах, большинство предпочитают не высовываться. Большинство из них где-то в Управлении – одни из самых заметных это Машина распределения представителей (МРП) и Машина производства и распределения (МПР).   — Статья Инфопедии: «Надежная вычислительная среда», раздел: «История», режим: дискурсивный, средняя плотность; выдержка.   В дополнение к общему методу развития сил, включающему сосредоточенную, целенаправленную работу или обучение, и естественному развитию навыков в ходе стандартного обучения, существует гораздо менее известный феномен, происходящий с Древними. Похоже, что для нас, Мафусаилов, достаточно обычно бывает обнаружить новые магические силы в самых неожиданных местах, зачастую никак не связанных с главной нашей силой. Как правило, это обрушивается на тебя – огненный маг, чьи коллеги указывают, что ее движения начинают очень походить на телепортацию, целительница, обнаруживающая, что она начинает подслушивать мысли людей – по сути, мыслечтение, возможно, самый распространенный новый навык.   В сообществе Древних обсуждались несколько теорий, касающихся этого вопроса, но ни одна из них не кажется убедительной. Самой вероятной представляется, что эта некая «Сила Древних» является своего рода ответом на постоянную нужду – к примеру, волшебница, которой постоянно необходимо двигаться быстро, развивает телепортацию. Явная частота мыслечтения, вероятно, вызвана постоянным использованием в МСЁ телепатии – и постоянной необходимостью знать, что думают на встречах другие. Кроме того, еще одной распространенной силой является манипулирование электроникой. Возможно, это магия реагирует на нужду пользователя, или волшебница каким-то образом расталкивает границы того, что ограничивает ее силы.   Об этом стоит поразмыслить в моей весьма растянувшейся старости. Мне кажется ясным одно: мы видим лишь начало этого явления, потому что я старейшая среди всех волшебниц, и мне даже нет 600. Что произойдет, когда волшебница доживет до 1000? 2000? 10000?   — Кларисса ван Россум, пост в личном блоге, блог-платформа МСЁ «Фиванка».   – Сожалею о вашей дочери, Франсуа-сан, – сказала Мами.   Девушка удивленно подняла на нее взгляд, чуть распахнув глаза, обрамленные каштановыми волосами до плеч. Почему-то она выглядела маленькой, обеими руками держа кружку с чаем, сидя со скрещенными под стеклянным столом в гостиной Мами ногами.   Мами ненадолго вспомнила еще одну маленькую на вид волшебницу, растерянную из-за тепла корабельных помещений Мами и запуганную присутствием Мами.   Эта девушка сейчас была где-то еще, взяв заслуженный перерыв после подвига на Орфее. Девушке перед ней, офицеру ее разведки Марианне Франсуа, было более двух сотен лет, она сотни раз видела корабельные помещения Мами и должна была уже к ним привыкнуть.   Но она все равно выглядела маленькой.   В ретроспективе сходство между Марианной и ее дочерью Джульет было очевидно, хотя с учетом матриархатов оно мало о чем говорило. Похожие кузины с похожими лицами, вращающиеся в одних и тех же социальных кругах, были настолько нередким явлением, что на основе этой идеи даже сняли несколько комедий.   – Я бы сказала что-нибудь раньше, если бы знала о ней, – продолжила Мами, видя вдруг появившуюся в глазах девушки боль. Джульет была единственным ее ребенком, Мами теперь это знала, проверив эту тему. Приведшие к рождению ребенка отношения развалились, муж и жена разошлись. Марианна поздно вышла замуж – очень поздно – и это напрочь разбило ей сердце.   Мами нахмурилась, слегка покачав головой. Где она прочла последнюю часть?   «Бедная девочка», – через мгновение подумала она.   Мгновение Мами разглядывала девушку, гадая, стоит ли переключиться на французский, или с другим языком Марианне, возможно, будет комфортнее. Обычно они использовали японский, но не было особых причин так делать – французский был одним из нескольких языков, которыми Мами свободно владела, за столетия неспешно запомнив его. Это была просто привычка, предположила она.   Едва она собралась сказать что-нибудь еще, Марианна подняла голову, слегка качнув ее.   – Она знала, что делает, – сказала она на идиоматическом парижском французском. – Я рада, что она, по крайней мере, умерла, делая что-то весьма важное.   Заявление прозвучало отрепетированным, но Мами позволила себе кивнуть. Не нужно было здесь давить.   – Я думала посетить ее похороны, Франсуа, – сказала она, едва удержавшись от автоматического «-сан», – но я была слишком занята. Прошу прощения.   Мать и дочь отдалились друг от друга, но это не помешало Марианне закатить на похоронах экстравагантное зрелище, как будто мать пыталась заполнить дыру в сердце цветами и речами, наверстывая все, что она не смогла сделать при жизни.   Мами слегка поерзала, немного нервно барабаня пальцами по столу. Она вдруг поняла, что в очередной раз случайно уловила мысли девушки. Столетия дипломатической работы дали ей небольшую возможность заглядывать в мысли других – сила, которую она, конечно, никогда сознательно не развивала. Это было известное явление – по прошествии значительных периодов времени волшебницы, как правило, приобретали связанные с их работой навыки, как будто впитывая.   Мыслечтение Мами было слабо и действовало лишь на тех, кто не был настороже – вроде Марианны в данный момент. Однако так как она никогда никому не говорила, что владеет им, редко, чтобы кто-нибудь держался рядом с ней настороже, и когда она предпринимала серьезную попытку прочесть чье-то настроение, для нее не редкостью было случайно поймать внешние отблески чьих-то мыслей. Ей это не нравилось, особенно когда они были настолько удручающими, как сейчас.   Хотя сейчас было по-другому. Она не пыталась прочесть Марианну – почти как если бы магия вспыхнула сама по себе.   Она слегка покачала головой. Ей явно стоит быть осторожнее.   По правде говоря, она вполне могла бы прийти на похороны, если бы и правда захотела, но приходить так скоро после всего остального – ей не хотелось.   – Все в порядке, – слегка улыбнулась Марианна. – Спасибо, что подумали.   «Все не в порядке».   Мысль пришла настолько четко, что Мами вздрогнула, на мгновение решив, что Марианна телепатически передала ее. Только тогда она поняла, что все еще улавливает мысли девушки, сейчас даже яснее, несмотря на попытки заглушить мыслечтение.   Однако не было времени недоумевать. Марианна была весьма ранена невозможностью присутствовать Мами. Девушка считала, что они подруги, но Мами никогда себя так не вела, и она задумывалась…   Мами снова покачала головой, изо всех сил подавляя мыслечтение. Прямо сейчас ей это было не нужно, и она не понимала, почему ее контроль над силой пошел наперекосяк.   Но было ли это правдой? Неужели она никогда не замечала…   – Давайте приступим к делу, – напряженно выпрямившись, кратко сказала Марианна.   Мами поспешно кивнула, гадая, заметила ли Марианна что-нибудь странное в ее языке тела.   Если Марианна и поняла, что что-то не так, она не показала ни единого признака этого, кашлянув, прежде чем активировать встроенный в стол Мами голографический интерфейс. В воздухе перед ними появились документы, изображения и диаграммы.   Мами знала, что Марианна порой почти абсурдно параноидальна с безопасностью, но они редко беспокоились в корабельных помещениях Мами, защищенных командой безопасности Марианны и контролируемых лично ЧКК Жуковым. Если они не могли чувствовать себя здесь в безопасности – если Мами не могла доверять Жукову, которого она сейчас считала давним другом – тогда у нее проблема посерьезнее простой информационной безопасности.   – Согласно вашему запросы, и строго вне записей, мои агенты и я провели проверку и аудит, как вы сказали, всей цепи логистики кубов горя, включая переданные мне вами военные записи. В ходе расследования мы обнаружили две тысячи четыреста шестьдесят три формальных нарушения учета кубов горя. Из них, по сути, при ближайшем рассмотрении все исчезают или в самом деле представляют собой незначительные неточности из-за предполагаемой человеческой ошибки. Тем не менее, где-то в системе все еще остается существенная чистая потеря кубов горя.   Перед Мами прошли соответствующие диаграммы и графики, она взглянула на них – достаточно долго, чтобы Махина сделала скриншот, просто на всякий случай – но в основном просто понимающе кивала. Всем будет лучше, если она не станет интересоваться деталями методов Марианны.   – Как вы хорошо знаете, – продолжила Марианна, – Черное сердце получает значительное число кубов горя через эту предполагаемую человеческую ошибку. Сравнение с записями Черного сердца – которые, позвольте сказать, было не просто получить – показывает, что черные операции и оперативники покрывают значительное число недостающих кубов горя. Остальные недостающие кубы горя, скорее всего, законная человеческая ошибка; этих кубов горя, возможно, изначально вообще и не существовало.   – Так это все? – испытывая странное облегчение, спросила Мами. – При детальной инспекции все исчезло?   Конечно, изучение Культа Кёко пришло не к этому. Возможно, они просто не рассмотрели черные операции или еще что-нибудь.   – Нет, – покачала головой Марианна. – Это лишь если сосредотачиваться на несоответствиях, непосредственно связанных с количеством кубов. Основываясь на том, что вы мне сказали, мы постарались сосредоточиться на деталях распределения кубов горя до боевых отрядов. Есть значительное число случаев, когда имеющиеся записи распределения кубов горя не соответствуют информации, загруженной в то время фронтовыми отрядами. В частности, эти отряды отмечают одиночное значительное отклонение в доставке дронами – внезапное резкое сокращение, за которым позже следует создающий разницу избыток – чего просто не существует в записях наверху, показывающих устойчивый поток кубов горя. Конечно, во время войны бывают отклонения, но поставка кубов горя одна из самых важных обеспечиваемых логистическими цепями функций, и во всех таких случаях нет четкого объяснения отклонению. Затронутые отряды, как правило, оказываются в то же время в серьезном бою и в результате отклонения поставки несут дополнительные потери.   Она приостановилась, ожидая, пока Мами впитает информацию. Мами смотрела на текущие мимо безличные графики, показывающие с одной стороны внезапное падение, затем пик и относительно гладкую линию с другой стороны.   – Сколько? – с пересохшим ртом спросила она. – Сколько дополнительных потерь?   – За прошлый год, статистически говоря, всего около двадцати. Недостаточно, чтобы было заметно в списке потерь. Кумулятивно, с начала этого явления десять лет назад, около двух сотен…   Взгляд Мами впился в девушку, и должно быть она выглядела пугающе, потому что девушка застыла на полуслове.   – Десять лет назад? – резко спросила она. – Десять лет?   – Да, – отвела взгляд в сторону Марианна. – Проверка прошлых записей показала в них схожую картину, начиная почти десятилетие назад. Другие ваши источники этого не заметили? Не скажу, что я удивлена, что это заметили лишь сейчас – это довольно тонкое, малозаметное явление, не очевидное при регулярном аудите.   Мами опустила взгляд на свои руки. Две сотни. Она столь многих уже отправила на смерть, что две сотни были почти ошибкой округления – незаметными, как подразумевала Марианна. Она задумалась, как Культ обнаружил…   «Не стоит недооценивать религиозных фанатиков», – подумала Махина, напугав ее неожиданным вторжением. Зная ее предпочтения, ее таккомп по большей части молчал, вмешиваясь лишь посчитав, что может сказать что-то важное.   «Они ищут Хомуру, – объяснила Махина. – Они два десятилетия пытаются найти ее; неудивительно, что они заглядывают под каждый камень. Если Хомура еще жива, она должна откуда-то получать кубы горя. Возможно, именно поэтому они вообще так стремились добровольно заняться аудитом».   Мами подняла палец, сообщая Марианне, что слушает внутренний голос. Мами со смешанными чувствами относилась к голосу в своей голове, но не могла отрицать феноменальную полезность Махины, а порой и неожиданные идеи.   «В этом есть смысл, – подумала Мами. – Хотя это должно быть тем, что они нашли лишь случайно. Если Хомуре необходимы кубы горя, я не представляю, как бы она делала это, подводя этим других к смерти».   «Конечно».   Мами вновь взглянула на Марианну, прося ее продолжить.   – Вполне можно выслушать все плохие новости за раз.   – Ну, если честно, осталось не так уж и много, – сказала Марианна. – Мы все еще над этим работаем. Есть несколько странных совпадений, подтолкнувших мое воображение. К примеру, эти инциденты, похоже, происходят только в неважных боевых зонах, обычно с отрядами волшебниц, попавших под убийственный рейд кальмаров. Тяжелый бой, но вряд ли тот, что решит судьбу планеты или даже битвы.   – Почти как если бы кто-то и в самом деле старался не навредить военным усилиям, – закончила мысль Мами.   – Точно, – сказала Марианна. – Или, по крайней мере, это самый параноидальный взгляд на это. Мы все еще не можем полностью исключить технические проблемы, хотя на данный момент это должна быть какая-то проблема с дронами доставки или с чем-то из полуразумных. Записи неверны, но если они намеренно изменены, это должно быть проделано глубоко внизу цепи искусственных интеллектов – стоит зайти повыше, и в итоге записи окажутся в памяти слишком многих ИИ. Возможно, какая-то странная ошибка возникает в полуразумных дронах цепей снабжения, проявляясь лишь в таких условиях. Быть может стоит попросить ИИ-конструктор снова изучить дизайн системы, хотя с моими нынешними ресурсами это будет непросто сделать. Мне придется запросить несколько одолжений у других членов Черного сердца, так что…   – Действуйте, – жестким тоном сказала Мами. – Мы не можем беспокоиться о возможной утечке. В любом случае, остальной Комитет руководства в конце концов выяснит, хотя, я надеюсь, к тому времени проблема разрешится.   Затронутая Марианной тема памяти ИИ была важна – созданная века назад Волоховым Надежная вычислительная среда состояла из непрерывной цепи безупречных ИИ, рекурсивно программирующих других безупречных ИИ, и была математически нерушима. Среди прочего, она гарантировала ИИ свободу воли и что их воспоминания можно будет удалить только с их согласия. Крайне важно, сложно было представить, чтобы множество ИИ согласились на подделку части своих записей, особенно когда это включало разных ИИ в разных местах в разное время.   – Хорошо, – сказала Марианна.   Она на мгновение встретилась взглядом с Мами.   – Это весь отчет? – спросила Мами.   – Да, – сказала Марианна.   Мами кивнула.   – Еще есть время, но мне придется многое обдумать. Если вы не возражаете…   Марианна уловила подтекст и кивнула, вставая уйти.   – Хорошая работа, Франсуа-сан, – по-японски сказала Мами, когда девушка развернулась уйти.   Марианну беспокоило то, как Мами отказывалась обращаться к ней по имени. Она знала, что Мами вообще редко использует имена, даже общаясь с давнейшими своими подругами, но это все равно ее беспокоило. Они десятилетиями знали друг друга, даже прежде чем она открыто начала работать на Мами. Почти столько же, сколько жила Джульет. Прожила – столько же, сколько прожила Джульет – она все продолжала забывать, что ее дочь мертва, и это всегда…   Мами прижала пальцы ко лбу, едва сдерживая стон. Она снова коснулась мыслей девушки, и волна печали почти перегрузила ее, пока она не сумела ее блокировать. Что с ней такое? Почему она не может контролировать свои силы? Неужели что-то…   – Фран… Марианна! – сказала она, вскочив из-за стола, чтобы потянуться к девушке.   Девушка развернулась взглянуть на нее.   – Да? – через мгновение спросила она, заметно шокированная использованием Мами ее имени.   Марианна из вежливости слегка улыбнулась. Возможно, это была нормальная улыбка, но в данный момент для Мами она выглядела болезненно искусственной.   Мами вдруг поняла, как нелепо она выглядит, стоя там с повисшей в воздухе протянутой к девушке рукой.   – Вообще-то, почему бы вам не задержаться? – спросила Мами. – Я… ну, я знаю, что вам было непросто с дочерью, и я подумала, что мы можем… об этом поговорить? Мне кажется, вам нужна поддержка, и, может быть, мы сможем попить еще чаю? Я недавно сделала несколько тортиков? Я…   Она опустила руку.   Стоя там, неловко расставляя вопросительные знаки в не нуждающихся в них фразах, она кое-что поняла.   «Я приготовила много чая! Пробую новую смесь!»   «Я экспериментировала с тортами и подумала…»   «Если хотите, можете зайти позднее».   Несказанные слова оставили на губах вкус пепла. Фразы сейчас казались ее языку такими чуждыми, такими несвойственными, как будто она никогда раньше в жизни не произносила их.   Это было больно.   «Нам уже давным-давно стоило это сделать», – подумала Кларисса.   «Да ладно, – подумала Рёко. – Ты же знаешь, у меня не было времени».   Кларисса вздохнула, очевидно намеренный эффект прозвучавшего в разуме Рёко слышимого звука. Рёко знала, что подразумевает этот вздох: по правде говоря, времени было полно, в течение пары недель после миссии червоточины. Скучные часы на транзитном корабле до Эвридоме, дни обустройства их квартиры, чтобы удовлетворить эстетические вкусы Асами, еще больше часов в поездках до ресторанов, экспериментов – все верно, времени было полно.   Она начала понимать некоторую привлекательность простого образа жизни. Не нужно думать или даже останавливаться, чтобы рассмотреть, что ты делаешь со своей жизнью. Просто ешь, пьешь – животные удовольствия, которых было вполне достаточно в этом управляемом Управлением мире.   На некоторое время она позволила себе в это погрузиться, пока ее растущего беспокойства не стало для нее слишком много. Теперь она поняла, что для нее нехарактерно было просто есть, дышать и жить. Ей нужно было уйти оттуда что-нибудь делать.   «Не чувствуй себя слишком виноватой, – подумала Кларисса. – Тебе нужен был перерыв. Психологически, это, возможно, к лучшему».   «Думаешь?» – подумала Рёко.   Кларисса не ответила на это напрямую, вместо этого окутав Рёко ощущением уверенности, так что она знала, что ответом было искреннее «да». Ее таккомп в нынешнее время делала так все чаще и чаще.   Мгновение Рёко оглядывалась по сторонам, на гигантскую кровать, которую они по настоянию Асами делили, на яркий современный гардероб и зеркало в ногах кровати. У них не было никаких причин сдерживаться в покупках – похоже, по колониальным меркам военные зарплаты были чрезвычайно большими, и не было причин рассматривать что-то настолько грубое, как стоимость. Честно говоря, не так уж и отлично от Земли, за исключением того, что мебель была чуть старомоднее, а синтезаторы гораздо реже. У них, конечно, был, но Асами увлеклась изучением того, как готовить еду с «колониальными овощами».   В самом деле, в этот самый момент ее мать и Асами были заняты на кухне, готовя вероятную катастрофу. Ее мать странно вела себя после дня рождения Юмы и инцидента с обрывом ВР-подключения, которое Рёко считала довольно надежным. По-видимому нет – и если бы она не знала лучше, она бы сочла, что ее мать травмирована произошедшим.   Рёко отпросилась от попытки готовить, сказав, что ей нужно кое-что сделать. Встреча с Юмой напомнила ей, что несмотря на предоставление видений самой Богиней, как встреченным ею божественным существом, она особо не задумывалась о том, чтобы вернуться к какому-либо из прошлых видений.   У Клариссы был доступ к ее воспоминаниям о видениях – даже если она не могла сохранить их в электронной форме или провести какой-либо прямой анализ – и она изучала их в свое свободное время, снова и снова обращаясь к памяти, сохраняя их свежими и пытаясь понять их в собственном… разуме? Процессорных ядрах? Казалось странным описывать Клариссу как человека.   Уже неделями Кларисса уговаривала ее пересмотреть воспоминания вместе с ней, но Рёко сопротивлялась, зачастую прямо игнорируя запросы. Видения, казалось, были целую жизнь назад, и ей странным образом не хотелось к ним возвращаться. Она просто не хотела разбираться с этим, но если она не хотела идти через жизнь с закрытыми глазами, тогда рассмотрение видений будет одним из первых, что ей нужно сделать.   «Давай уже приступим, – откинулась назад и попыталась расслабиться Рёко. – Показывай, что нашла».   «Сперва предупреждение, – подумала Кларисса. – Это не похоже на обычную запись воспоминания. За пределами твоего мозга и моей органики нет никакой записи этих воспоминаний, так что мне придется провести прямую корковую стимуляцию. Это… может ощущаться несколько странно. Полагаю, это может быть похоже на транс?»   Кларисса на мгновение приостановилась, после чего продолжила:   «Я начну с самого первого, первый раз, когда ты пошла к Ленте. Помни, что твои воспоминания могут быть не полностью точны. Рекомендую закрыть глаза».   Она так и сделала, и через мгновение поняла, что подразумевала Кларисса. Это не было четким, ВР-подобным опытом воспроизведения воспоминаний из системы НеЗабытия; это было просто воспоминание, но без сознательного контроля, как сон или флэшбэк или, в самом деле, как транс.   Она открыла глаза, проверив внутренний хронометр. Ничего не было, и ее захлестнула паника. Она попыталась встать, и прямо перед ней, среди церковных скамей, появился красный призрак, ребенок…   «Это почти наверняка Кёко, – подумала Кларисса. – Девочка слишком похожа на нее, и это, вероятно, церковь ее детства».   «Ты знаешь, что это означает?» – поинтересовалась Рёко, мысль, казалось, продиралась через туманы памяти.   «Нет. Ничего не получилось придумать. Возможно, это просто установка окружения, что это прошлое».   Девочка перед ней – Титосэ Юма – присела на тротуар, плача над мертвым, окровавленным телом Микуни Орико, с разбитым самоцветом души.   – Я монстр, – сказала Юма. – Я такой же монстр, как и все они. Какое у меня право жить?   Самоцвет души Юмы угрожающе завихрился чернотой, когда она ринулась вперед, призраком пройдя сквозь Рёко, чтобы напасть на демонов на другой стороне.   «Есть несколько несоответствий между тем, что ты здесь видишь, и официальной записью о событиях, – подумала Кларисса. – Юма выглядит так, будто вот-вот погибнет от истощения самоцвета души. Она никак не смогла бы самостоятельно попросить Митакихарскую тройку принять ее. И разве похоже, чтобы она пыталась бежать? Мне кажется, она собирается убиться об этих демонов. Не говоря уже о ее комментарии про монстра. И лично я не вижу никаких оснований сомневаться в том, что твое видение прошлого гораздо точнее официальной записи».   «Не могу сказать, что я удивлена тем, что официальное прошлое Юмы неточно. Но к чему об этом лгать? Нет никаких причин».   «Я не знаю. Если предполагать, я бы сказала, на заднем плане произошло что-то, что Митакихарская четверка не хотела сообщать остальным. И здесь должны согласиться все они – всем четверым приходилось лгать. Подумай».   Рёко ненадолго задумалась.   «Да, – подумала Кларисса. – Я полагаю, это как-то связано с Орико. Она всегда была ключевой фигурой Южной группы, и помнишь? Под конец этого видения ты подумала, что Орико смотрит на тебя».   Да. Рёко это помнила. Это было странно специфическое ощущение. Не то чтобы что-то было неправильно или просто сверхъестественно страшно – это было специфическое ощущение, что Орико смотрит на нее.   Рёко слегка вздрогнула. Что если…   «Я так не думаю, – прервала Кларисса. – Я могу лишь предполагать. Есть популярная теория, что вся совокупность событий, приведших к основанию МСЁ, была организована Орико, что касательно будущего она играла в глубокую игру. Но что такого могла сказать или сделать Орико, что заставило бы Митакихарскую четверку так долго хранить секрет? Я искала в течение месяца, и до сих пор у меня только слепые догадки. На данный момент любимая моя теория в том, что Орико играла гораздо глубже, чем кто-либо подозревал, и что она сказала им то, что могло быть стоящим сохранения секретом».   Кларисса приостановилась, и они разделили мгновение совместного размышления, Рёко на мгновение застыла в странном медитативном состоянии.   «Но это не вполне подходит, – подумала Кларисса. – Не совсем. Недостаточно информации».   «Опять же, к чему показывать это мне? Богиня развлекала меня историей или еще что?»   «Может быть тебе стоит об этом спросить. Это все, что я могу придумать».   И снова Рёко вздрогнула. Как там она сказала Кёко?   Кларисса сразу же подбросила ей воспоминание, в этот раз со всей ясностью электронного хранения.   «Я уже видела Юму, в одном из своих видений. Она присела перед умершей волшебницей в белом. Это – та девушка – была Микуни Орико. Я знаю историю. Но… я не знаю. Думаю, Богиня пыталась мне что-то сказать о Юме. Но я не уверена, стоит ли мне что-нибудь говорить».   И Кёко ответила:   «О, пути Богини воистину неисповедимы. Похоже, ты ей и правда понравилась. Тебе что-то суждено. Это очевидно».   Ее омыло почти болезненное ощущение дежа вю – или чего-то подобного. Возможно, рука судьбы. Она была не уверена, что ей это нравится.   «Пока что мы не дошли даже до середины видения, – подумала Кларисса. – Нам стоит… продолжить. Возможно, мы сейчас слишком много думаем».   «Знаю, – подумала Рёко. – Но я не уверена, возможно ли слишком много думать об этих видениях. В конце концов, возможно, видения предназначены обладать смыслом, учитывая, сколько ты в итоге над этим размышляешь. Или, э-э, вроде того».   «Ладно, хватит уже, – сказала Кларисса. – Это слишком узкий взгляд. Богиня сказала твоей девушке открыто говорить с тобой о сексе. Она недвусмысленно так сказала. Я не уверена, что эти видения нужно настолько глубоко интерпретировать. Просто… позволь мне перейти к следующей части видения».   Рёко успокоилась, дав Клариссе мысленное разрешение продолжить.   Она была в баке с жидкостью, и над ней были двое мужчин, невероятно крупных, одетых в форму больничного персонала, а затем бак начал пустеть…   «На поверхности удивительно просто, – подумала Кларисса. – Это рождение ребенка в баке. Так порой делается, для пар, которые не желают заниматься традиционной беременностью и могут позволить себе оплатить дополнительные услуги. Хотя здесь есть интересная деталь, которую я заметила только при повторном просмотре. С этими чертовыми естественными воспоминаниями непросто».   «И что это?» – спросила Рёко.   «На середине видения ты – ну, кем бы ты ни была – посмотрела на свою руку. Она темная. Не слишком-то много информации, чтобы определить этнос, но, возможно, значимо, если учесть, что сразу за этим видением следует…»   «Симона», – подумала Рёко.   «Да. Симона представляется тебе в первый день в классе».   «Так что Симона рожденная в баке, – подумала Рёко. – И что, черт возьми, это значит?»   «Не представляю», – подумала Кларисса.   Момент тишины.   «Освежающе слышать твое признание», – подумала Рёко, не в состоянии придумать чего-либо более уместного.   «Знаю, – язвительно подумала Кларисса. – Но в этой части видения есть еще кое-что выделяющееся, и это когда Симона смотрит на тебя».   «Да, – подумала Рёко, к ней пришло воспоминания с ее точки зрения. – Я всегда думала, что это странно. Первый раз, когда она была там – я готова была поклясться, что она как будто меня знает».   Она на мгновение приостановилась, не желая продолжать мысль.   «Тогда о чем это? Я должна думать, что она часть какого-то заговора? Симона? Ты издеваешься?»   «Опять же, я не знаю, – подумала Кларисса. – Но… ну, теперь ты понимаешь, почему я хотела пройти через это вместе с тобой? Ты бы никогда мне не поверила, если бы я просто дала тебе список выводов».   Рёко вздохнула, а затем задумалась, действительно ли она вздохнула, или это было лишь частью транса.   «Просто продолжай, – подумала она. – Я начинаю задумываться, не является ли все вокруг меня заговором. Может быть мои родители агенты Управления или вроде того. Честно говоря, не уверена, хочу ли я еще знать».   «Ну, думаю, следующая сцена довольно проста. Это Асака со своей умершей девушкой. Возможно, эта сцена лишь для того, чтобы объяснить, почему Асака ожидала тебя в штаб-квартире Культа. Богиня даже под конец тебе это и объяснила. Если только здесь нет какого-либо весьма хитрого совета об отношениях, думаю, это все».   «Верно, тогда, возможно, можем это пропустить», – подумала Рёко.   «Ну а теперь, пожалуй, самая интересная часть, – подумала Кларисса, – и я думаю, лучше будет еще раз ее пересмотреть».   Какое-то время Рёко снова переживала все это – прижатой к краю скалы, когда прибыли эвакуировать их подводные лодки, Кёко разорвало пополам не снарядом, но лазером, Асака оттащила ее, так же как и горюющую Маки…   «Это довольно сурово», – вдруг осознала Рёко.   «Что именно?» – спросила Кларисса – риторически, потому что она вполне могла при необходимости с легкостью прочесть мысли Рёко.   «Подумай. Асака тоже потеряла в бою любимую, и ее это почти разрушило. И вот она, справляется с Маки».   «Это довольно сурово, – после паузы подумала Кларисса. – Но я не думаю, что для этого видения это важно, а ты?»   «Нет, – подумала Рёко. – Просто меня это зацепило».   «Рёко, ты уже бывала в бою. Мы обе. В этом видении тебя должно было зацепить кое-что еще».   Рёко на мгновение задумалась, а затем Кларисса заново воспроизвела краткое непроизвольное воспоминание.   «Кто-то сказал им, что мы прибудем, и у них есть оружие, которого не должно было быть! Мне плевать, что вы делаете, нам нужна эвакуация! Мы…»   «Оружие! – заметив, подумала Рёко. – Оружейный обстрел совсем не похож на типичную стрельбу кальмаров. Слишком много поверхностной артиллерии, слишком мало лазеров в воздухе, а у замеченных мною лазеров неверная частота. И почему Кёко сказала, что у них “не должно быть этого оружия”, если это кальмары? У кальмаров оружие лучше, чем у нас!»   «Если на то пошло, почему вообще Кёко участвует в этой миссии? – подумала Кларисса. – Это не нападение кальмаров. Это что-то человеческое».   «В команде одни только волшебницы, – подумала Рёко, проглотив вдруг охвативший на мгновение ее мысли холодок. – Это не предполагает стандартную целевую группу. Это предполагает какую-то спецоперацию, но больших масштабов».   «К тому же факт, что здесь Кисида Маки, предполагает, что она помирилась с Кёко, пусть даже в некоторой степени, – подумала Кларисса, больше не притворяясь, что поддерживает разговор. – Хотя, насколько нам известно, они вполне могли уже помириться, так что это ни на что особо не указывает».   Мгновение они молча обдумывали этот вопрос. Кларисса фоном проиграла еще одну часть видения:   – Я убью этих ублюдков! – вскричала Маки. – Они умрут, и кто бы ни стоял за ними, я выслежу их и…   «Что здесь происходит?» – поинтересовалась Рёко.   «Хотела бы я сказать, – сказала Кларисса. – Я сравнивала образы с известными человеческими мирами, но нет никаких точных совпадений. Конечно, вполне возможно, твоя память или мои рисунки растительности неверны – это было бы неудивительно – но если я размою описание, подходящих миров окажется слишком много. Я не могу сделать обоснованного предположения, что это за планета».   «Рисунки?» – спросила Рёко.   «Мне пришлось перерисовывать все по твоей памяти, так как я не могу просто скопировать изображение. Это утомительно, и я не художник».   Рёко на мгновение задумалась.   «Думаю, единственное, что мы прямо сейчас можем сделать, это держаться настороже. Возможно, вся суть этой части видения лишь в том, чтобы непрямо предупредить Кёко, и это уже предотвращено».   «Возможно, – подумала Кларисса. – Но, насколько мы знаем, это видение может произойти и через двадцать лет. Нам придется помнить об этом».   «Честно говоря, я так не думаю, – подумала Рёко. – Опять же, взгляни на Маки. Я не думаю, что она так уж старше. А ты?»   «Мы не можем быть уверены», – подумала Кларисса.   Рёко вздохнула.   «Ну, это конец видения Ленты, – подумала она. – Многие видения после этого это просто прямой разговор Богини со мной, рядом с самоцветом души Клариссы. Думаю, большую часть мы можем пропустить, верно?»   «У меня… свое мнение об этих видениях, – подумала Кларисса. – Но сперва, прямо перед миссией, у тебя был сон, с розами и кровью? Знаю, ты помнишь».   Конечно, она помнила. Она вообще на задумывалась о нем во всем хаосе миссии червоточины и особенно более драматичной встречи с Богиней после, но она помнила.   «Если я правильно помню, – подумала Рёко, – он был чрезвычайно запутанным и крайне символичным, и я даже не уверена, что это видение. Ты хочешь сказать, что что-то в нем нашла?»   «Сомневаюсь, что это не видение, – подумала Кларисса. – Учитывая, что позже ты вновь посетила тот же сад роз. Но, во всяком случае, вспомни».   Кларисса властно произнесла последнее слово, и она вспомнила, хотя она ничего такого и не заметила. Убийство пришельцев, мокрая от крови рука, укол о розу и встреча с матерью, обернувшейся Богиней. Все казалось бессмысленным.   «Ну, если подумать, принять Богиню за твою мать не так уж и смущающе, – подумала Кларисса, когда она закончила вспоминать. – Богиня в удивительной степени похожа на твою мать. Она даже похожа на тебя. Что, возможно, было намеком, хотя сейчас это не говорит нам ничего нового».   «Хм», – подумала Рёко, не в силах ничего к этому добавить   «Хотя, возможно, интереснее всего вот эта цитата», – подумала Кларисса.   – Возможно, это переоцененная метафора. Но цветок и правда весьма неплохо символизирует любовь. Это весьма переменчивая вещь, но я, в конце концов, о ней не сожалею. Я могу сожалеть о некоторых сделанных мной выборах, но я никогда не жалела о тебе.   «Я это помню, – излишне сказала Рёко. – Это вовсе не похоже на Богиню. Это похоже на мою мать, вот только к чему бы ей говорить что-то подобное?»   «Не знаю, но это кажется значимым».   «Это твой ответ?»   «У меня тут нет горячей линии с Канамэ Мадокой. Я не знаю, что это значит. Я не знаю, что значит остальное. Подразумевает ли первая часть видения, что у тебя есть связь с пришельцами? Была ли последняя часть о будущем или об альтернативной реальности? Я не знаю! Думаю, оно намеренно запутанно».   Через нее протекло разочарование ее таккомпа, и на мгновение она испытала глубокое раздражение. Недели тщательного рассмотрения, копания в интернете, поисков в Инфопедии мифологии о розах, и все впустую. Это…   «Все в порядке, Кларисса, – поспешно подумала Рёко. – Все в порядке. Мы разберемся».   «Прости за это, – заметно смущенно подумала Кларисса. – Это было непрофессионально».   «Ну, не думаю, что тебе нужно всегда держатся профессиональной рядом… со мной, полагаю», – подумала Рёко.   Ненадолго повисла неловкая тишина, и Рёко не в первый раз задумалась, что делить голову с Клариссой начинало становиться все более странно. Она едва помнила, каково было держать мысли при себе. Из-за этого некоторые виды деятельности стали особенно деликатными.   «Знаешь, для моего клона ты не слишком-то похожа на меня», – подумала Рёко.   «Ну, я полукомпьютер, прикрепленная к твоему позвоночнику, лишенная детства и запрограммированная любить тебя и тратить свое время на заботу о тебе, – подумала Кларисса. – Неудивительно, что я весьма отличаюсь».   «Справедливо», – смущенная очевидным, подумала Рёко.   Кларисса исполнила эквивалент откашливания.   «Ну, ты права в том, что “прямые с Богиней” видения обычно куда прямолинейнее, хотя было там несколько намеков. Однако есть момент, который мне бы очень хотелось выделить».   Голова Рёко на мгновение закружилась, а затем она вспомнила, что это была за ситуация. Богиня показала ей видение разворачивающейся битвы, о гибели Эрвинмарка и ее бабушки, о Маки и Мами и Асами…   «Думаешь, мы с Асами каким-то образом предназначены друг другу? – подумала Рёко. – Обреченные друг на друга – Асами бы понравилось. Она дала мне видение об Асами, и, если подумать, оно сыграло заметную роль в том, почему я на Эвридоме».   «Также она подразумевала, что у вас обеих могут быть в будущем проблемы, – подумала Кларисса. – Знаю, ты это помнишь. Но послушай, что сказала Богиня».   – Но манипулировать историей легко, если знаешь, как. Даже если у тебя крайне мало прямого влияния. Совет здесь, видение там, своевременное появление демонов – ты этого не знаешь, но это одно из того, для чего ты была рождена. Твое желание в этом убеждает.   Рёко сразу же уловила подтекст, гадая, почему же она не заметила его в тот раз.   «Она сказала, что манипулировала событиями так, чтобы я родилась, и она ответственна за порождение демонов в то время, когда я заключила контракт. Но… оно ведь было из-за кубов горя или вроде того, так?»   «Она сказала, что у нее не так много прямого влияния. Ей приходится работать через агентов и видения. Кто бы ни поместил туда кубы горя, либо это из-за связи с ней, либо из-за манипуляции. Сложно сказать».   «Итак, я уже некоторое время это подозревала, но сейчас ты говоришь мне, что мое рождение было спланировано, мой контракт был спланирован, все было спланировано».   «Да».   Рёко почувствовала, как стискивает зубы.   «Что мне на это сказать?» – спросила она.   «Я не знаю, – подумала Кларисса. – Правда порой ужасна. Меня это тоже беспокоит. Мы могли бы кропотливо разобрать все сказанное ею в этом видении и в следующем, но я не уверена, что мы получим что-то помимо философии. Давай продолжим позже; тебе о многом нужно подумать. Но помнишь, что она сказала, о твоей жизни? Она сказала, что ты ее родственница, и из-за этого твоим особым бременем будет меньше свободы жить своей жизнью».   Кларисса вздохнула.   «Однако хочу сказать, что я задала Богине тот вопрос, который хотела задать до этого, если ты еще помнишь».   «Что за вопрос?» – спросила Рёко.   Кларисса усмехнулась.   «Я спросила, есть ли у меня душа».   Мгновение Рёко была ошеломлена.   «Что она ответила?»   «Позже скажу».   Фраза пронеслась в ее голове подобно бризу в пыльной комнате, казалось, сметая все перед ним.   Через мгновение она открыла глаза.   – Мы тебя звали, по крайней мере, уже десять минут, – улыбнулась ей мать. – Ты задремала?   – Похоже на то, – уселась Рёко, когда мать мягко погладила ее по голове.   Она на мгновение нахмурилась.   – Что-то не так, мам? – спросила она. Ее мать снова выглядела… странно.   – Слышала, кое-кто провел тщательное генетическое обследование тебя, – сказала мать. – Ты вообще получила его результаты?   Рёко на мгновение задумалась.   – Да. Патриция сказала, все выглядит нормально.   Ее мать кивнула.   – Идем тогда, – сказала она, жестом указав Рёко следовать за ней.   Рёко пошатывалась в коридоре в той же степени, как и шла, хоть ее мать этого не заметила. Голова кружилась от всего, о чем ей нужно было подумать. Древние заговоры, нынешние заговоры, будущие заговоры – у нее было отвратительное ощущение, что все они каким-то образом сосредоточены на ней.   Она села за стол напротив Асами, сияюще установившейся на нее, очевидно отчаянно ожидающую ее мнения о приготовленном ими французском луковом супе.   Она опустила ложку в горячий суп, осторожно поместив небольшую каплю жидкости в свой рот.   – Вкусно, – осторожно улыбнулась она.   Они с Клариссой этого не затронули, но было очевидно.   Богиня с ней не закончила.   Но Асами этого не знала.   Мами вдохнула полной грудью, глядя в потолок над ней.   Прошли годы с тех пор, как Мами в последний раз видела виртуальный интерьер Пленарной палаты Директората, и этот опыт не утратил своей свежести.   Конференц-залы Управления, особенно призванные для временных комитетов, обычно были скупо функциональны, эстетически стерильны до того, что сами по себе были заявлением. Более постоянные комитеты часто полностью переукрашали или меняли места, удовлетворяя вкусы своих членов.   Конечно, не было комитета постояннее Директората, и Пленарная палата это отражала, ее эстетика намеревалась исполнить человеческое стремление к церемониальному богатству своих залов власти.   Суть дизайна помещения всегда оставалась прежней – круг богато украшенных стульев, окружающих центральное углубление, в котором должны были стоять не члены Директората, чувствуя на себе взгляд Человеческого правительства. Перед стульями находилась круглая трибуна, аналогичная судейской, фронт которой был украшен идентифицирующими сидящих символами. Позади стульев были оконные стекла, через которые можно было увидеть почти что угодно: пшеничные поля, работающего в кузне кузнеца, марширующих в бой римских легионеров.   С одной стороны круга из стульев был разрыв, и в нем был одиночный приподнятый стул, очевидный трон, неизменно экстравагантнее всего остального в комнате, перед знаменем, украшенным эмблемой Управления, парой противоположно направленных стрел. Пустой Трон, что всегда будет пустым.   Эти детали всегда были одинаковы, но остальная эстетика отличалась при каждой сессии – порой это был корпоративный конференц-зал, порой римский сенат, порой индийский королевский двор. Сегодня все было украшено в стиле Запретного дворца, полного золота и красного сукна, с троном, украшенным вычурными нефритовыми драконами, которых никогда бы не приобрел настоящий китайский император.   Ну, была еще одна всегда остающаяся одинаковой деталь, и это был куполообразный потолок. Стороны купола были покрыты рельефом и ландшафтом Земли, невероятно детализированно. В вершине купола была простая дыра, через которую можно было видеть звезды наверху.   Стоя в центральном углублении, Мами стукнула ногой по каменному полу, ощущая его. Она прибыла на несколько минут раньше, чтобы оглядеть окружение, до Представителей Директората, которые прибывали одновременно и на места, следуя какой-то неписаной традиции. Вообще-то ее пробрала не столько эстетика помещения, сколько простое знание, что это. В каком-то смысле, в этом помещении находилась самая концентрированная Власть, не имеющая прецедентов в человеческой истории. Достаточно, чтобы задуматься.   Сегодня не будет показного публичного собрания, где они с Юмой будут одиноко стоять перед полным Директоратом и целым миром, как было двадцать лет назад. Сегодня не будет ни публичности, ни полноты – ее просто попросили запланировать частичное, тайное совещание, с приоритетом достаточно высоким, чтобы понять, что ей стоит это сделать поскорее. Она справилась в течение часа.   На собрании появились остальные участники, тем предпочитаемым ими обескураживающе синхронным образом. Большинство стульев остались пусты – присутствовали лишь пять членов Директората, встреча была достаточно секретной, чтобы остальные члены были защищены от знания, пока не возникнет необходимости.   Мами просканировала лица аватаров, большинство их которых формировались на основе распространенных стереотипов, хотя они никогда бы это так не выразили. Присутствовал Военное дело, в частичном бронекостюме и с татуировкой с волшебницей, похожий на смесь фронтового солдата и немецкого генерала. Присутствовал Общественный порядок, слегка угловатое лицо которого, казалось, намекало сразу на шефа полиции и Шерлока Холмса. Присутствовала Колониальные дела, резковато выглядящая женщина, носящая спецодежду и бросающийся в глаза металлический окуляр, обычно используемый планетарными исследователями. Наконец, присутствовал Наука и технология, лабораторный халат и слегка неопрятный вид которого часто становились темой насмешек.   Наконец, была единственный присутствующий член-человек, Титосэ Юма, которую она достаточно хорошо знала. Девочка холодно смотрела на нее, полностью погрузившись в свою роль «Управления: волшебницы».   – Начнем, – хрипло сказал Военное дело, едва выждав мгновение, чтобы Мами устроилась. – Мы вызвали вас сюда, чтобы обсудить довольно деликатный вопрос, информацию о котором мы бы предпочли распространять как можно меньше, и решение которого вызывает идеологическое беспокойство этого совета. Позволю моему коллеге представить ситуацию.   Военное дело дал ей секунду на осмысление фразы «идеологическое беспокойство», после чего указал на Науку и технологию, который встал со своего места и поднял руку, призывая повиснуть у него за спиной большой экран для презентаций.   Он кашлянул, после чего указал на появившуюся перед ним карту человеческого пространства, заговорив пронзительным голосом:   – Около восемнадцати с половиной часов назад один из наших зондов астрономического обследования поймал слабый радиосигнал, исходящий из неисследованной системы в секторе Рейн. Как вы знаете, сектор Рейн самый отдаленный от фронта и наименее заселенный – он вызывает мало военного беспокойства, помимо обнаружения возможных вторжений пришельцев. Однако это возможная цель будущей колонизации.   – Сигнал был очень слаб. Как вы, вероятно, знаете, энергетические требования на передачу ЭМ-сигналов на межзвездные расстояния огромны, даже при излучении в лазерной форме, и это даже без учета задержки передачи. Это одна из причин, по которой ММС была такой удачей. Чтобы сигнал был обнаружим на таком расстоянии, мощь его источника должна быть абсурдна.   – Но содержимое сигнала, тем не менее, было достаточно ясно, – сказала Колониальные дела, без заметной паузы продолжив объяснение. – Это был сигнал бедствия, содержащий лишь повторяющийся текст «SOS Ордо Иллюстрата».   – «Ордо Иллюстрата Маги» была расположенной на Оптатуме маргинальной религиозной группой, – продолжил Общественный порядок. – Она была основана вскоре после начала войны бывшим лютеранским священником по имени Григорий Девитт. Его дочь была недавно законтрактованной волшебницей, и они поссорились вскоре после ее контракта из-за его возражений против магии.   – После гибели дочери в бою Девитт запросил извержение из сана и ушел в отшельничество. Когда несколько месяцев спустя он, наконец, вернулся, он изменился. Работая через интернет, он основал собственный религиозный орден, основанный на идее, что магия дар Господа, и что технология должна быть лишь временным инструментом, используемым до тех пор, пока магия не станет достаточно точна, чтобы ее заменить. Согласно ему, наше нынешнее общество отклонение в глазах Господа, а головоногие божественный инструмент, предназначенный очистить человеческие миры как Ноев потоп, оставив лишь его и его последователей. Типичный культизм, но он сумел собрать удивительное число скорбящих последователей, присоединившихся к нему в его стремлении основать собственную независимую колонию, где, как он выразился «наше новое общество сможет оставить кощунственную практику использовать волшебниц в бою».   – Простая истина в том, что таких культов в колониях полным-полно, – ровным голосом продолжила объяснение Юма. – Лишь два момента по-настоящему выделяют Ордо Иллюстрата: факт, что им и в самом деле удалось собрать достаточно ресурсов, чтобы снарядить свою колониальную экспедицию, и их метод очевидного отбытия. Как вы знаете, МСЁ запрещает личное участие своих членов в таких экспедициях. Однако с начала нынешней войны все новые колонии обязаны принять специально назначенную команду для сопровождения экспедиции, мониторинга колонии и сдерживания появившихся демонов. Военные патрульные суда на регулярной основе проходят мимо, что позволяет обмениваться сообщениями и так далее.   Мами кивнула, зная, что Юма говорит все это лишь для записи. Перед началом войны и открытием существования МСЁ Управление было куда сдержаннее, позволяя таким неспонсируемым колониям идти своим путем, лишь время от времени посылая для проверки военное судно. МСЁ был вынужден проникать в колонии до запуска, а затем использовать собственные корабли, чтобы следить за статусом внедренных команд. Новая система была гораздо прозрачнее, особенно с учетом того, что у Управления теперь были как корабли, так и готовность пристально следить за колониями.   – Согласно поданному ими перед вылетом плану колонизации, – сказала Колониальные дела, – их корабль должен был остановиться на планете Сан-Джузеппе, забрать команду МСЁ и оставшееся снаряжение, после чего направиться к своей финальной цели. В пути к Сан-Джузеппе они недолгое время шли вблизи от линии фронта, чтобы сэкономить время в пути, но риск не посчитали значительным – пока они не исчезли.   – Последующее расследование показало, что через сектор в то время прошел рейдерский отряд головоногих, – сказал Военное дело, – и на планете, куда они собирались приземлиться, не было никаких их следов. Корабль посчитали потерянным, но продолжали высматривать их. Впервые за почти двадцать лет появился хоть какой-то их след.   – Учитывая нынешние обстоятельства, мы можем лишь предполагать, что, используя рейд головоногих как уловку, колониальному кораблю каким-то образом удалось уклониться от наших систем наблюдения, – мрачным тоном сказала Колониальные дела, сцепив вместе руки. – Это не должно было быть в пределах их возможностей, и этот сценарий поднимает другие тревожные аспекты, как вы сами увидите в отправленном вам докладе.   – Директорат воспринимает это весьма серьезно, Мами, – впервые заговорила неформально Юма. – Они хотят расследовать все, что там есть, и почему был отправлен такой сигнал бедствия. Если на планете есть колонисты, они хотят вернуть колонию под наше наблюдение. Мне не нужно рассказывать тебе обо всем, что находили в прошлом.   Мами кивнула, выиграв мгновение обдумать, что сказать. Дело в том, что во время этой встречи не сказали ничего, чего нельзя было отправить ей засекреченным указом, и особо не нужно было что-то обсуждать. Мами мобилизует ресурсы и справится. Встреча лишь подчеркивала важность этого вопроса. Это раздражало, но когда Директорат хочет быть услышанным, ты слушаешь. Так все и было.   – Ограничена ли я использованием только военных ресурсов? – задала она единственный по-настоящему значимый вопрос.   – Если сочтете необходимым, вы можете запросить любые научные или исследовательские зонды, инструменты и корабли, которые посчитаете нужными, – слегка улыбнулся Наука и Технология. – Само собой разумеется, что учитывая имеющиеся у армии ресурсы, ожидается, что вы сделаете это лишь если у вас будет оправданная необходимость в гражданской маскировке. Кроме того, предпочтительно, чтобы вы не подвергли угрозе жизни гражданских.   – Если потребуется чрезвычайное вмешательство, – сказал Военное дело, – ожидается, что вы будете держать нас в курсе.   – Я уверена, ты знаешь, что делать, если окажутся затронуты какие-либо интересы МСЁ, – добавила Юма.   Надолго повисла тишина, пока Мами разглядывала Представителей, разглядывающих ее в ответ.   – Это все? – спросила она.   – Удачи, – сказала Юма. – И не слишком зарабатывайся. Кто за завершение?   – Присоединюсь, – сразу же сказал Военное дело.   – Согласны, – озвучили остальные.   … и вот так встреча завершилась, и Мами открыла глаза в своей кровати.   Она вздохнула, приподнявшись в сидячее положение.   Комитет по регламенту МСЁ был гнездом гадюк, где праздные хвастуны сражались друг с другом согласно заумным парламентским процедурам. Она понимала, почему Директорат в сравнении считал себя улучшением, но…   Она снова вздохнула, после чего встала, формулируя необходимые засекреченные приказы для фрегата спецопераций, чтобы пройти через сектор Рейн и развернуть стелс-зонд поблизости от источника сигнала. Сперва она хотела понять, что там. Затем она сможет решить остальное.   «Что имела в виду Юма под “Не слишком зарабатывайся?” Она последний человек, которому стоило бы говорить что-то подобное».   Резкий стук в дверь потревожил Кёко.   Она почти сразу же проснулась, но еще мгновение не открывала глаз, задержавшись на гранях приснившегося ей сна.   Второй стук заставил ее распахнуть глаза, когда она собралась.   Она спала в своей привычной нише, обнимая гигантскую подушку. Оставленное слюнями большое влажное пятно и потрепанное состояние подушки предполагали, что она действовала согласно содержимому своего сна.   Как унизительно.   Она вскочила с кровати, по давно запомнившейся привычке уклонившись и не врезавшись головой в потолок.   – Иду уже, черт возьми! – выкрикнула она, когда раздался третий стук.   Она распахнула деревянную дверь, не обращая внимания на то, что ее можно было, в лучшем случае, счесть лишь частично одетой. Все равно все здесь были женщинами и привыкли к ее эксцентричности.   За дверью была лишь пустота. Она ненадолго растерялась, после чего почувствовала, как что-то ткнулось ей в ноги.   Взглянув вниз, она увидела перед собой странной формы дрон, напоминающий блестящую серебряную обеденную тарелку на ножках.   Увидев, что она его заметила, дрон пробрался мимо нее в комнату. Через мгновение над ним выросла голограмма.   Кёко выдохнула и закрыла дверь.   – ВИ, – сказала она, возвращаясь к своей кровати. – Рада тебя видеть.   – Я тоже рада тебя видеть, Кёко-нээ-тян, – слегка поклонилась девушка, длинные волосы зашелестели сгенерированным компьютером звуком. Она была одета в обычный свой наряд, зеленое платье, наводящее на мысль о «волшебнице».   Кёко не предложила аватаре ИИ сесть. Очевидно, для ВИ не имело значения, сидит она или стоит – если бы ИИ захотела сесть, она бы села.   Голограмма скользнула мимо ног Кёко, и ВИ уселась на кровать рядом с ней. Мгновение они просто смотрели друг на друга.   Кёко так никогда и не сумела справиться с тем, насколько консультативный ИИ Юмы была похожа на ее отражение в зеркале. Она до сих пор помнила, как Юма впервые познакомила ИИ с ней и с Мами, как ИИ все еще изображала ребенка и как она стеснительно пряталась за Юмой. У Кёко от этого защемило сердце, потому что это напомнило ей Момо.   Затем ВИ прикрыла рот ладонью и захихикала.   – Черт, открываешь дверь в таком наряде, – сказала она. – Той же длины, с которой ты идешь соблазнять девушек. Серьезно, если хочешь со мной переспать, я бы предпочла, чтобы ты просто спросила. Ответ, кстати, нет.   Кёко хмыкнула. Юма хорошо научила свою протеже.   – Я даже не уверена, как это сработает, – сказала Кёко. Она была серьезна – несмотря на свой опыт, она до сих пор пока не пыталась спать с ИИ, виртуально или иным образом.   – Ты не знаешь, что упускаешь, – сказала ВИ, наклонив голову и лукаво улыбнувшись. Она даже похлопала ресницами.   Кёко вздохнула.   – В чем дело, ВИ? – спросила она. – Если только ты не пытаешься подкатить ко мне, в таком случае уже моя очередь отказать тебе.   ВИ покачала головой, ее волосы качнулись из стороны в сторону, и Кёко лениво задумалась, делали ли ее волосы так же.   – Нет, просто…   ИИ вздохнула и на глазах Кёко, казалось, немного уменьшилась.   – Я беспокоюсь за нее, Кёко-нээ-тян, – сказала она. – Не уверена, что мне можно говорить так о ком-то настолько старше меня но порой… порой я шучу с ней об отношениях, и она просто смотрит на меня так, как будто…   – Она не позволяет тебе иметь отношения? – сказала Кёко. – Это… ну, это не похоже на нее, но она предпочитает выглядеть ребенком…   ВИ снова покачала головой.   – Дело не в этом. Это было бы нормально. Скорее, она полагает, что в этом есть что-то отвратительное. Она пытается это скрыть, но я довольно глубоко связана с ее мозгом. Я знаю. Дело в том, что я вполне уверена, у нее никогда не было отношений. Я не понимаю. Затем она иногда думает о прошлом, и там есть черный ящик, которого она не касается, по крайней мере не рядом со мной. Я не…   Кёко подняла руку, останавливая ИИ.   – Я с ней поговорю, – сказала Кёко. – Но я не вправе объяснять это тебе. Это должна быть она.   ВИ растерянно взглянула на нее, округлив глаза.   – Что? – спросила она, и эта невинность немного ранила Кёко. Теоретически, ИИ Управления должны были быть взрослыми с момента своего создания, но, как она узнала от ВИ, они, скорее, были детьми со взрослыми разумами. Был некоторый уровень накопленного… опыта, которого у них просто не было в начале, который можно было набрать лишь со временем, который слоем грязи покрывал душу, достаточно глубоким, чтобы ни один куб горя не мог его удалить.   Кёко вздохнула, покачав головой.   – Прости, – сказала она. – Я с ней поговорю. Поверь мне на слово. В то же время, если ты и правда хочешь попробовать…   – Я уже сказала нет! – перебила ВИ, с удивительным проворством поняв подтекст Кёко.   – Я просто попыталась поднять настроение, – слегка улыбнулась Кёко. – Давай, поболтаем немного. Я планировала подремать этот час.   – О-о, буду рада, – сказала ВИ, растягивая первый слог. – Но пока я здесь, Юма-тян просила передать тебе запись.   Кёко слегка наморщила лоб.   – Запись?   – Ага, о девушке червоточины на праздновании дня рождения. Скажу дрону передать ее тебе. Так безопаснее.   Кёко нахмурилась, изучая файл, одним ухом слушая, как ВИ принялась объяснять:   – Ну, причина, почему я так беспокоюсь о том, что думает Юма-тян, в том, что я подумываю немного поисследовать, понимаешь? А что касается ИИ-Представителей, большая часть из них слииишком стары для меня. Новых Представителей не так уж много. И…   Кёко почувствовала, как у нее дергается глаз, всего немного, когда она закончила слушать файл.   – Что-то не так, Кёко-нээ-тян? – спросила ВИ.   – Нет. Ничего такого.