К звездам

  И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так.   И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо.   И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле.   И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их.   — Библия конклава, каналы данных   Если «играть в Бога» грешно, то зачем он оставил повсюду свои инструменты?   — (автор неизвестен)   – Ты же не серьезно, – перегнулась через стол Мами, чтобы взглянуть на Кёко.   Кёко поморщилась.   «Я знала, что она так ответит», – внутренне вздохнув, подумала она.   В конце концов, именно поэтому она и попросила встретиться в ВР. Небольшой разговор за столиком в кафе, которое они посещали когда-то давно, с виртуальным чаем – что должно быть обезоруживающе. Во всяком случае, более обезоруживающе, чем крики друг на друга по голосовому каналу или видеовызову.   Кёко сделала все возможное, чтобы улыбнуться, столкнувшись с неодобрением фельдмаршала.   – Слушай, Мами, это не настолько безумно, – сказала она. – Если там есть свидетельства участия Хомуры, должна участвовать одна из нас, верно? Ты занята, и мы обе знаем, что Юма никогда не покинет Землю. Остаюсь я.   – Мы обе знаем, что это все из-за твоего чертова культа, – оперлась на одну руку Мами, положив ладонь на лоб и закрыв глаза, изображая головную боль. – Не могу поверить, что Внутренние дела допустили утечку этого к тебе.   Конечно, помогло, что утечку одобрила Курои Кана, но Кёко знала, что не стоит это упоминать.   – Это не только из-за моей Церкви, – ответила Кёко. – Слушай, я могу отделить свои обязанности перед Союзом от обязанностей перед Церковью.   Мами взглянула на нее и покачала головой.   – Ты так говоришь, но ты знаешь, что это не совсем так. Скажем, гипотетически, ты встретишь Хомуру. Уверена, она знает о твоем культе. Не удивлюсь, если это одна из причин, по которым она держится в стороне. Как ты сможешь это отделить?   Кёко стиснула зубы, удерживая свой инстинктивный гнев под контролем. У них уже был подобный спор, и не нужно было снова спорить с Мами о Церкви и о Хомуре. Это просто отравит атмосферу.   – Это не важно, Мами, – взглянула она девушке в глаза. – Ты знаешь, что я права. Если Хомура участвует, одна из нас должна быть рядом. Я ведь не новичок. Справлюсь с любой ситуацией. Единственная компенсация за то, что мы настолько стары.   – Хотя все это только предварительно, – отвела взгляд Мами. – Просто одним из последних мест, где могла быть Хомура, была планета, где располагался Ордо Иллюстрата. Довольно тонкая соломинка.   – Соломинка это все, что у нас есть, – пожала плечами Кёко. – И в этом культе всегда было что-то странное. Церковь следит за всеми, включающими магию или волшебниц, и они всегда казались… слишком хорошо организованными. У них было слишком много ресурсов. Мы держали их под особым наблюдением. Была теория, что это связано с чьим-то желанием, которое, знаешь…   Они с Мами одновременно поежились, очевидно подумав об одном и том же.   – Но, в любом случае, мы так и не нашли никаких подходящих желаний, и дочь основателя уже была мертва. Затем они исчезли и не вернулись, так что мы об этом забыли.   Мами покачала головой, сцепив руки вокруг уже довольно остывшей чашки чая.   – Будь это лишь вопрос моего суждения, Кёко, и будь это кто-то еще, я бы все равно сказала нет, – вновь взглянула на Кёко Мами. – Но я уважу, что это ты. Ты можешь пойти.   Мами приостановилась, слегка нахмурившись.   – Но обязательно брать с собой Сидзуки-сан? Не Саяку, а…   – Да, Рёко-тян, это понятно, – сказала Кёко, нахмурившись от неожиданного использования Мами ее имени. – Слушай, она вызвалась добровольно, и не скажу, что после произошедшего ее можно винить.   Мами опустила взгляд на чай.   – Не могу поверить, что кто-то все еще пытается ее убить. Я надеялась, что прошлый раз был каким-то сумасшедшим недоразумением. Мысль, что кто-то все еще занимается чем-то подобным, кто-то, кого мы не можем отследить, а затем это дело с Ордо Иллюстрата, и эта смутная связь с Хомурой. Мои инстинкты говорят мне, что что-то крайне неправильно. Я говорила тебе о том, что я узнала о пропавших кубах горя, а теперь еще и эта новая жалоба от Клариссы…   Мами позволила голосу стихнуть, и мгновение они сидели в мрачной тишине.   – Это все еще может быть ничем, – печально покачала головой Кёко. – Самоцвет души мог быть слабее, чем они полагали. Она уничтожила грозой последний генератор. На это потребовалось много сил. Может быть, ему дали недостаточно кубов горя.   – Разве Кларисса совершила бы подобную ошибку? – все еще глядя в чай, сказала Мами. – Есть ли в этом смысл?   Кёко вздохнула и откинулась на спинку стула.   – Нет, не совершила. И никакого смысла. Безумие, чтобы самоцвет души просто вот так отказал.   Мами выпрямилась, взглянув на деревянный потолок кафе.   – Если нечто подобное произошло с кем-то неподалеку от кого-то вроде Клариссы, все это выходит на совершенно новую политическую плоскость, – сказала Мами. – И если ответственен кто-то внутри МСЁ, они это знают. На следующем собрании Комитета Кларисса будет пыхать огнем. Последствия могут быть чудовищны, особенно если выяснится, что мы не сказали всем сразу же.   – Мы не знаем, что кто-то ответственен, Мами, – сказала Кёко. – Это вполне может быть новое явление.   – Такое не может просто начать происходить, – сказала Мами. – Ты это знаешь. Кто-то ответственен, даже если мы не знаем, как.   Кёко опустила голову на свою ладонь и снова вздохнула, после чего откусила шоколадный круассан.   Он вполне мог быть и из картона.   – К счастью, Кларисса гораздо разумнее этого, – продолжила Мами, когда Кёко ничего более не сказала. – Конечно же. Пока что она держит все при себе, но если мы не начнем выдавать результаты этого расследования… ну, можно понять, как она поступит.   – Кто еще знает? – спросила Кёко.   – Конечно, остальная ее команда, – сказала Мами. – Хотя пока что им достаточно слышать, что мы над этим работаем. Тем не менее, никто не сказал Сидзуки-сан.   – И никто не скажет, – сказала Кёко. – Или, по крайней мере, мы не скажем. Пока не узнаем.   Она задумчиво прижала руку к щеке.   – Кларисса полагает, она сможет помочь? – спросила она. – Если я и могу доверять чьему-либо суждению, то кому-то вроде нее.   – Возможно, – сказала Мами. – Она пока не знает. Она сказала, это может быть как-то связано с миссией, в которой около десятилетия назад участвовала Вирани-сан. Какой-то инцидент на Новой Калифорнии.   Кёко на мгновение взглянула в сторону, зарывшись в свою память.   – Я об этом не слышала, – сказала она.   – Как и я, – сказала Мами. – Это абсурдно и откровенно засекречено, на уровне как МСЁ, так и Управления – и ты знаешь, насколько редка откровенная секретность. По-видимому, на планете произошла череда нераскрытых исчезновений. Девушек-подростков, не волшебниц. Общественному порядку ничем не повезло, так же как и Гвардии душ, так что одну из ее членов команды отправили на расследование под прикрытием. Свидетельства предполагали, что это волшебница с семейными проблемами, узнавшая о программе клонирования и отчасти сошедшая с ума. Девушку не смогли захватить живой. Грязное дело.   Во время объяснений Кёко сморщила нос, хмуря лицо.   – Вот только почему это так засекречено? Клонирование общеизвестно на среднем уровне допуска. В этом объяснении нет никакого смысла. Были ли какие-либо другие детали?   Мами покачала головой.   – Нет. По сути это все доступное прочтению, и если я не могу прочесть чего-то еще, то кто может? Так мало деталей, настолько высокая секретность – должно быть осталось что-то важное.   – Очевидно, – откликнулась Кёко. – Знает ли Кларисса больше?   – Я спрашивала, – предвидела вопрос Мами. – Нет. Она знает лишь то, что Миса как-то раз смутно упомянула об этом своим товарищам по команде, при этом с неловким видом. Она не вполне уверена, почему она считает это важным – просто один из этих инстинктов.   – Один из этих инстинктов, значит… – позволила Кёко стихнуть голосу.   – Ага, – сказала Мами. – Один из этих.   Она скользнула вниз, опустив голову на руки.   – Согласно записям, после битвы была задержка в погрузке клона Мисы Вирани на корабль, потому что ее главный был потерян на поверхности Аполлона вместе с одним из городских центров. Так как она из Черного сердца, у нее был вторичный клон на более защищенной планете, но его необходимо было доставить. Во время этого периода транспортное судно было вынуждено сменить маршрут из-за оставшихся в этом секторе боевых кораблей головоногих. Лишь через две недели клон прибыл на Жукова.   Она не потрудилась взглянуть, поняла ли ее Кёко, потому что Кёко уже слышала отчет. Мами просто заново произносила его вслух, пытаясь понять, не упустила ли она чего-либо.   – Так как нам нужно было дождаться прибытия клона, одна из магов души на борту поместила ее самоцвет души в индуцированный стазис, и мы хранили его рядом с системой подачи кубов горя. Согласно логам Жукова, непосредственно перед прибытием клона свечение самоцвета души катастрофически просело несмотря на немедленную подачу кубов горя. К моменту прибытия мага души самоцвет уже исчез. Видеонаблюдение подтверждает сценарий.   – Но в этом нет смысла, – повторила их прежнее обсуждение Кёко. – У нас самоцветы душ для научных целей хранились подобным образом вплоть до десятилетий. Это просто бессмыслица.   – Ну, теперь такое происходит. Ни одна из других «исчезнувших» девушек не проделала этого под таким наблюдением.   – Я на это не куплюсь.   – Ну, я тоже.   – Маг души…   – Я знаю ее больше десятилетия. Это не она. Кроме того, мы уже…   – Знаю, Мами. Мы уже об этом говорили. Я спрашиваю тебя не о том, проверили ли вы уже ее. Я спрашиваю тебя, спрашивали ли вы у нее, заметила ли она что-нибудь необычное в самоцвете души.   – Да, – очаровательно прикусила губу Мами, не осознавая этого. – Она не заметила ничего необычного, помимо того, что самоцвет души был испорчен больше, чем должен был.   – Вы запрашивали ее воспоминания?   Мами снова прикусила губу.   – Это немного чересчур, не так ли?   – Ты знаешь, что это единственный способ полностью доказать невиновность, и с учетом магии у нас есть лишь ее слово, что она ничего не делала.   – Но для человека, особенно для волшебницы, лишь мыслечтец может извлечь доказуемо точные воспоминания. Ты знаешь, каково это? Я знаю ее…   Кёко встала, схватив Мами за плечи и всмотревшись ей в глаза.   – Я знаю, что тебе это не нравится, Мами. Прости. Но ты знаешь, что это слишком важно, чтобы ходить вокруг да около. Прикажи провести мыслечтение. Это не так плохо, Мами. При согласии это практически не чувствуется. Пожалуйста. Я тебя знаю. Ты откладываешь неизбежное.   Мами опустила глаза, вцепившись в виртуальную юбку. Кёко увидела, как ее глаза затрепетали, в одном появилась слеза.   «О Богиня, нет», – подумала Кёко.   Она совершила ошибку. Мами оказалась чувствительнее, чем она полагала. Чувствительнее, чем должна была. Это…   Она поспешно призвала виртуальный платок, нагнувшись и вытерев глаза Мами. Она со всей возможной искренностью взглянула в глаза Мами.   – Прости, ладно? – сказала Кёко. – Я сказала лишнее. Давай же.   Мами втянула воздух, беря себя в руки.   – П-прости, – сказала она. – Не знаю, что на меня нашло. В моем возрасте так потерять контроль над собой. Это смущает. Тема даже не…   Кёко сделала то, что, по ее мнению, должна была: наклонилась и обняла Мами, на мгновение закрыв глаза.   Она почувствовала, как Мами от удивления вздрогнула.   – Что происходит, Кёко? – растерянно спросила она. – Все не настолько плохо…   Кёко отпустила объятия, вновь выпрямившись, на мгновение взглянув вдаль. Объятия Мами увели ее в прошлое, в далееекое прошлое, перед тем как ее отец сорвался и убил ее семью. Перед тем как все изменилось.   Затем она снова взглянула на Мами.   – Просто захотелось приободрить тебя, – с притворной беспечностью сказала она. – Выглядишь напряженной.   Мами глубоко вдохнула, на мгновение опустив взгляд на стол.   – Да, полагаю, так и есть, – сказала она. – Спасибо. Хотя ты права. Я просто откладываю. Я должна приказать провести мыслечтение. Это единственный вариант.   Мами схватила чашку, за раз опустошив ее целиком, полностью вопреки обычной ее манере пить чай.   Закончив, Мами выдохнула, после чего взглянула на Кёко.   – Полагаю, мне пора идти, – сказала она. – Я здесь уже слишком долго, и мое расписание…   – Да, конечно, – кивнула Кёко.   Мами исчезла из симуляции, тело растворилось в маленькие пылинки света, причудливый эффект. Кёко довольно долго смотрела на место, где она была.   «Б…» – подумала она.   Затем она рухнула на стул и провела ладонью по лицу.   Она начала составлять секретную заметку.   Мами обеими руками держала перед собой свой самоцвет души.   – Теоретически, мыслечтение должно быть одним из простейших изучаемых волшебницей навыков, даже при отсутствии форы, – сказал знакомый голос. – Наша естественная телепатия уже дает начало. Нужно лишь развить его.   Мами всмотрелась в самоцвет души, в исходящее изнутри его оправы золотистое, пульсирующее свечение, казалось, обволакивающее ее взор.   Голос звучал серьезно, но интонации звучали странно, как будто говорящая не привыкла говорить серьезно.   – И тем не менее, зачастую, он один из сложнейших. Требуется немалый опыт, понимание других и даже себя.   – Это самая большая чушь, что я когда-либо слышала. Серьезно, мы здесь для развития силы или для медитации?   Мами моргнула, повернувшись взглянуть на Кёко, которая смотрела на нее и посасывала леденец.   – Зачем я вообще здесь? – спросила Кёко. – Это шоу Мами.   – Тебя Мами знает лучше, – вдруг оживленно и по-девичьи сказал голос. – Здесь это важно.   Кёко пожала плечами, изобразив зевок. Порой она могла быть незрелой, подумала Мами. Это раздражало, тем не менее, также ей странно нравилась Кёко.   На краю ее взгляда кто-то был, как раз вне поля зрения. Девушка, источник голоса – она повернула голову, мазнув взглядом по тому, где была девушка. И тем не менее, так же быстро, как образ появился в ее голове, он исчез, оставив в ее сознании пустоту.   – Признаю, своей силой я манипулирую твоим психическим состоянием, – сказала девушка, снова пытаясь звучать серьезно. – Чтобы улучшить самопонимание. Это облегчит процесс. Но последний шаг ты должна сделать в одиночку. Я могу лишь направить его.   Мами почувствовала, а не увидела, как Кёко закатила глаза, тем не менее, она продолжала всматриваться в участок пространства перед собой. Пространство явно было занято, но ее разум отказывался сообщать, кто там находился.   – Если бы Кёко-сан соизволила перед этим выслушать мои объяснения, она бы запомнила, что магия разума довольна чувствительна к состоянию разума, аналогии и фокусу. Ну, по крайней мере, при обучении.   Девушка указала на самоцвет души Мами, и Мами снова взглянула на светящийся камень.   – Всмотрись в него. Самоцвет души послужит фокусом. Очисти сознание. Будь как пруд с водой, чувствительной даже к слабейшему ветерку.   Мами никогда не пыталась медитировать и по опыту знала, что очищение сознания гораздо проще было сказать, чем сделать, особенно глухой ночью, когда она не могла не задуматься о сожалениях своей жизни.   И тем не менее…   Должно быть правдой было, что девушка манипулировала ее психическим состоянием, потому что она чувствовала, как ее разум, как по инструкции, очищается. Золотое свечение ее самоцвета души снова усилилось, казалось, впитывая в себя все, что было ею, и чем она была.   – Что ты слышишь? – спросил голос, хотя Мами показалось, что он донесся издалека.   – Ничего, – сказала она.   – Однажды это изменится, – сказал голос. – Но сейчас подумай о Кёко-сан. Попытайся представить, что ты это она. Подумай о том, что ты чувствуешь, и о том, что ты думаешь. Не только мысли, но и ощущения.   Кёко насмешливо фыркнула, но Мами это лишь помогло.   «Это глупо, – подумала Мами, как можно лучше подражая Кёко. – Это скучно. Не будь это ради Мами, меня бы здесь даже не было. Хочу вздремнуть. Я устала».   Мами позволила чувству усталости омыть ее, пусть даже на самом деле она этого не чувствовала. Для Кёко это казалось подходящим.   – Попытайся представить вкус ее леденца, – предложил голос. – Как ощущается настолько много волос и эта гигантская лента. Каково сидеть, уперев локоть в колено.   Кёко раздраженно хмыкнула, и Мами попыталась включить еще и это, наряду с кислинкой конфеты во рту, со стянутыми на затылке волосами…   «Почему же Мами так беспокоит попытка научиться мыслечтению? – подумала Мами, пытаясь продолжить Кёко-подобное направление мысли. – Я имею в виду, это немного навязчиво, но все мы поступали и гораздо хуже. Возможно, она просто снова неуверенна. Боится узнать, что о ней думают другие. Ну, ей стоит узнать, что я после всего этого времени о ней думаю».   «Хотя все могло быть и лучше. Я так надеюсь. Она слишком много на себя взваливает».   «Кстати о взваливании, я проголодалась. О, подруга Мами ведь дала мне печенье. Интересно, в кармане ли у меня оно все еще…»   – А! – озвучила Мами, очнувшись от транса. Она бросила взгляд на Кёко, смотрящую на нее в ответ, застывшую на середине движения, одной рукой тянущуюся в карман куртки.   – У тебя печенье в кармане, – сказала Мами, чувствуя себя глупо из-за того, с каким трепетом в голосе она это говорит.   Она приостановилась, на секунду задумавшись.   – С шоколадной крошкой, – добавила она.   Кёко в легком недоверии приподняла губу, переводя взгляд с Мами на другую девушку. Затем она медленно достала из кармана завернутое в бумагу печенье с шоколадной крошкой.   – Только не говори мне, что это обучение и правда сработало, – с «я не хочу в это верить» в голосе сказала Кёко.   – О, хорошая работа, Мами! – с открытым счастьем в голосе сказала загадочная девушка. – Очень немногим удается справиться с первой же попытки! Полагаю, в таком возрасте, как у тебя, есть преимущества.   – Я же говорила тебе перестать упоминать о моем возрасте, – бросила взгляд на девушку Мами.   – Прости, прости, – сказала девушка. – Во всяком случае, если хочешь, можем попробовать мягкое внушение. Не слишком отличается. Просто представь вместо этого, что делаешь.   – Я же говорила, что предпочту этого не делать, – сказала Мами. – Мне это кажется неправильным.   – Все равно Мами с силами контроля разума будет кошмаром, – ухмыльнулась Кёко. – Представь, если бы она могла «внушить» мне вести себя на собраниях повежливее. О черт, я уже чувствую себя роботом.   Затем Кёко принялась изображать руками движения робота, и Мами услышала, как смеется вместе с таинственным голосом.   Смех все еще звучал в ее ушах, когда она открыла глаза и увидела, что зарылась в одеяла на своей кровати в своей каюте на Жукове.   «Какого черта это было?» – подумала она.   – Как вы, несомненно, узнали во время вашего обучения, воображение – это ключ к развитию новых магических сил. То, что вы можете представить, как сделать – это то, что становится возможным. Изначально все напряженно, и необходимо действовать по аналогии или явным конструированием, как знаменитые мушкеты из лент Мами-сан. Но ясно, что она больше сознательно не задумывается, как собираются ее орудия, иначе бы она даже не смогла бы никогда стрелять из них в бою. Так же должно быть и для вас, когда дело касается телепатической защиты.   Рёко кивнула, признавая очевидно отрепетированную речь. Напротив нее сидела Грация Перес, телепат, с которой она познакомилась на миссии червоточины, и которая и прочла речь. Рядом с ней также сосредоточенно слушала Асами. Через одно место сидела Кёко, наблюдающая здесь за своей подопечной. Наконец, Марианна Франсуа замыкала круг сидящих за столом девушек. По-видимому, Мами отправила ее сопровождать Кёко на миссии.   Из пятерых превращены были Грация, Рёко и Асами; остальные нет.   Рёко оглядела помещение, в котором они сидели. Это не был специализированный учебный центр – это была обычная на вид гостиная с примыкающей кухней. Крупная по земным меркам, Рёко видела много подобных мест в жилищных брошюрах, которые они с Асами просматривали по пути на Эвридоме.   Хотя это была не Эвридоме – это был космический корабль, и они сидели в каюте Грации. Для расположенной на борту она была совсем запредельной. Рёко не думала, что даже у Мами была настолько большая каюта.   Затем она посмотрела на самоцвет души, который она держала обеими руками. Грация сказала им с Асами превратиться, после чего призвать самоцвет, даже указав точный способ, которым они должны были его держать. Рёко подозревала, что они будут использовать самоцвет как фокус – согласно ее базовому обучению, это было возможно, хотя ее никогда не просили и в самом деле попробовать.   Воспоминания об обучении заставили ее вспомнить и все произошедшее после этого, и на мгновение она вспомнила плачущую на похоронах своей дочери Марианну. Что она говорила? Что она предупреждала свою дочь держаться подальше от полевой работы? Разве участие Кёко в этой миссии не считалось полевой работой?   Рёко поняла, что отключилась, когда попросила Клариссу воспроизвести пропущенную ею часть лекции. Это была довольно плохая привычка, но…   – К сожалению, телепатическая защита сложнее атаки, особенно когда доходит до блокирования только мыслечтения. В качестве пассивной защиты возможно просто избегать мыслей о деликатных темах, но умелый телепат в состоянии подвести разум цели к теме. Таким образом, любая по-настоящему хорошая защита должна работать пассивно, даже когда вы не настороже, даже когда вы не превращены, возможно даже когда вы спите.   Грация приостановилась, постаравшись пронзить их с Асами взглядом, убеждаясь, что они поняли. Что-то в темных глазах девушки нервировало Рёко.   – Но, – с улыбкой продолжила она, – вы новенькие, не специалисты в телепатии, и у нас не так много времени. От вас такого ожидать будет слишком. Я буду довольна, если вы сумеете поставить удовлетворительный ментальный блок, когда поймете, что вы под прицелом. Возможно, в будущем вы пройдете через дальнейшее обучение.   – Прошу прощения, – прервала Асами, подняв руку, как если бы они были в школе. – Мне просто любопытно. Все ли, э-э, руководители МСЁ проходили через подобное обучение?   Она направила вопрос Грации, похоже, лишь через несколько секунд тишины осознав, что Кёко тоже сидела за столом.   Кёко слегка улыбнулась, когда Асами, наконец, посмотрела на нее, склонила голову и закрыла глаза.   – Чем важнее мы становимся, тем важнее, чтобы мы знали, как это делать. Мы довольно хорошо закрыты. Вообще-то я предпочитаю отключать защиту, а не включать. Плюс все мы, ветераны, довольно неплохо обучены. В прежние дни ходили пугающие истории о том, что способны были сделать девушки с контролем разума. Целые города порабощенных девушек, вроде такого. Можно сказать, когда мы начали учить телепатической защите, все вскрылось. В нынешнее время большинство новых волшебниц мы даже не учим никаким приемам против волшебниц. Мне это кажется странным, даже если я знаю причину.   Асами, нахмурившись, опустила взгляд.   – Полагаю, я никогда не задумывалась об использовании контроля разума на других… людях.   Рёко это показалось довольно странным для нее заявлением, но никто больше за столом не выглядел опешившим. Грация даже слегка кивнула.   – Это не то, о чем обычно задумываешься, но это определенно возможно, – сказала она. – Не то чтобы в людях было что-то особенное, из-за чего контролировать их было бы сложнее, чем кальмаров.   Асами побледнела, и Рёко увидела, как Кёко взглянула на смутившуюся Грацию.   – Ну, волшебницы особенные, – немного поспешно сказала Грация. – Из-за самоцвета души контролировать нас сложнее, чем большинство людей. Даже небольшая базовая подготовка многое дает. Большинство контроллеров разума с обученной девушкой могут произвести лишь внушение или манипуляцию, а не прямой контроль. Плюс имплантаты тоже неплохо помогают. Есть даже сборки имплантатов, которые помогают обычным людям сопротивляться телепатическим атакам.   «Это правда, – подумала Кларисса, прежде чем Рёко даже успела подумать спросить. – Это написано в руководствах. Столкнувшись с психической манипуляцией, я должна напоминать тебе о задаче или блокировать определенные мысли. Конечно, по-настоящему хороший телепат может переопределить имплантаты, а возможно и меня. Плюс имплантаты, которые выпускают для должностных лиц Управления, лишь немного эффективнее».   Рёко моргнула, впитывая подаваемую ей в ускоренном темпе Клариссой информацию.   – Во всяком случае, – слегка покачала головой Грация, длинные волосы рассыпались по ее плечам. – Сопротивление контролю разума на самом деле несколько отличается от сопротивления мыслечтению. Обычно мы сосредотачиваемся на последнем, так как в нынешнее время это гораздо распространеннее, а также несколько легче. А теперь взгляните в свои самоцветы души.   Команда удивила Рёко, искренне начавшую забывать, чем они занимались. Она сделала, как ей сказали, наблюдая, как ее самоцвет души тихо светится зеленым, отбрасывая на ее пальцы жутковатый свет.   Через мгновение прибыло сообщение от Кёко.   «Секретное число! 572. Постарайся не дать телепату украсть информацию!»   – Представьте свой разум как линкор, – прервала зарождающийся смех Рёко Грация. – Защищенный от всего окружающего толстой броней и мощными силовыми полями. Представьте запертые двери, закрытые врата, стены замка. Представьте свою магию, окружающую самоцвет души и мозг, не позволяющую ничему проникнуть ни внутрь, ни наружу. Представьте, как стоите перед толстой запертой дверью, или между нами расположена стена. Я хочу, чтобы вы придумали образ, который больше всего подходит вам, и постарались всерьез сосредоточиться на том, чтобы сделать его настоящим. А затем я попытаюсь украсть у вас ваш секрет.   Рёко вдохнула и попыталась последовать указаниям. Она представила перед собой лист металла, блокирующий девушку на другой стороне стола. Она попыталась представить, как он втягивается в ее череп, в ее глаза, так что ничто не проберется и не выберется. Ужасный образ, поняла она, но она и правда попыталась это представить.   Она увидела, как ее самоцвет души слегка запульсировал.   – Пятьсот семьдесят два, Рёко, – сказала Грация. – И одна тысяча тридцать шесть, мисс Накихара.   Рёко выдохнула.   – Черт, – услышала она отражающие ее собственные мысли слова Асами.   – Вы, девочки, преуспели больше, чем полагаете. Мне пришлось постараться немного сильнее, чем обычно.   – Неужели нам каждый раз придется использовать наше воображение? – спросила Асами. – Я не хочу представлять себя линкором каждый раз, как понадобится. Уж точно не в бою.   – К счастью, нет, – сказала Грация. – По мере практики вы сумеете делать так все быстрее и быстрее. В конце концов, для этого потребуется не более мысли. Не знаю, сможете ли вы дойти до этой точки всего за несколько дней, но если да, мы сможем поговорить о силе воли и потреблении магии и всевозможных продвинутых темах.   Рёко и Асами взглянули на Грацию, затем друг на друга.   – Попробуем еще раз, – сказала Грация.   – Давайте сделаем небольшой перерыв, – схватила Кёко с подкатившегося к столу робота тарелку с темным шоколадным печеньем. Они пахли странно – и восхитительно – ароматно, и Рёко поняла, что проголодалась.   – Мами научила меня ценить приготовленное вручную печенье, – пробормотала Кёко, подобрав и проглотив одно. – Но я слишком ленива, чтобы и правда так делать. У Церкви есть готовящий их для меня пекарь. Я удивлена, что здесь есть робот-повар. Не много таких можно найти.   Грация криво улыбнулась.   – Нас порой балуют, когда в настроении для этого, – сказала она.   Затем, после паузы:   – Что, как по мне, слишком уж редко. Нельзя ли попросить Мами-сан на это взглянуть? Мы же спецслужбы! Я хочу, чтобы меня баловали!   – Кажется, мне стоит указать, сколько именно вам платят, – нарушив молчание, лукаво сказала Марианна.   – Ну и когда же мне это использовать?   – Вот почему я говорила дочери уйти, пока еще есть возможность. Вместо этого вы знаете, что произошло.   Грация странно взглянула на Марианну, и через мгновение Марианна встретила ее взгляд. Несколько секунд они сидели в тишине, на грани того, чтобы что-нибудь сказать, но прикусывали языки. По-настоящему неловко было Рёко, оказавшейся посреди поедания печенья, не в состоянии выразить, насколько удивительно хорошо оно было, потому что было не подходящее время что-нибудь говорить.   – Дамы, сосредоточимся, – наконец, сказала Кёко. – О чем бы мы в прошлом ни спорили, мы все участвуем в этом, и нам нужно во всем разобраться. Мы не хотим никаких случайностей, и это значит, что нам нужно сообщить все новеньким.   Остальные в знак согласия молча кивнули, Рёко прихватила еще одно печенье, после чего Асами сказала:   – Я хотела спросить: почему мы так сосредотачиваемся на борьбе с другими волшебницами? Я думала, мы расследуем религиозную группу-изгоя. Не уверена, почему мы потратили все это время на телепатическое сопротивление и тактику боя с неизвестной магией. Нам ожидать сражений с враждебными волшебницами?   Кёко и остальные старшие девушки переглянулись, общаясь взглядом. Наконец, Кёко приложила ко рту кулак, слегка кашлянув.   – Мы не ожидаем враждебных волшебниц, но в подобных миссиях в колониях-изгоях они появляются на удивление часто. Во многих случаях эти девушки никогда даже не слышали об МСЁ, и разбираться приходится аккуратно. В других случаях колония враждебна, и девушки соглашаются с остальной колонией, и мы не можем их отговорить. Есть и другие возможности.   – Помните, что колония выглядит все еще функционирующей, – сказала Марианна. – К сожалению, стелс-зонду не удалось оценить популяцию демонов или что-то подобное, но отправленный нами зонд заметил на поверхности много людей.   – Зачастую они дружелюбны, – сказала Грация, устремив взгляд на Кёко. – Порой они рады видеть нас или нуждаются в спасении. Не понимайте неправильно.   Кёко и Грация переглянулись, но Рёко оказалась в замешательстве. Казалось, их слова намекали…   – Сколько именно там колоний-изгоев? – спросила она, взглянув на растерянно округлившую глаза Асами. – Я всегда полагала, что колонии-изгои по большей части гипотетическая ситуация.   Три старших девушки снова переглянулись. Кёко открыла рот заговорить, но Марианна прервала ее, положив руку ей на плечо и покачав головой.   – Проще будет познакомить ее с Азраил. Она сможет им объяснить.   Две девушки под взглядами Рёко и Асами на мгновение переглянулись. Казалось, они ведут какой-то телепатический разговор. Рёко подумала, что именно так, должно быть, чувствует себя Асами, наблюдая за разговором Рёко с матерью.   Рёко знала об Азраил лишь что она была застенчивой черноволосой девушкой, с которой их познакомили, когда они только прибыли на борт корабля. Они пожали руки. Рёко запомнила ее потому, что она была даже меньше ее, почти как ребенок, стоявшая там в куртке, юбке и сапогах. Она была по-настоящему застенчива, покраснев лишь от того, что пожала Рёко руку, что показалось весьма странным, когда Рёко взглянула на ее возраст – ей оказалось почти сорок.   – Все равно они в итоге увидят ее в действии, – закончила Марианна. – Возможно, лучше будет им знать заранее.   – Ладно, – сказала Кёко.   Она повернулась к Рёко и Асами.   – Я отправила сообщение Азраил. Вы двое как можно скорее найдите время навестить ее в ее каюте. Поняли?   Рёко кивнула, тогда как Асами озвучила свое согласие.   – Еще вопросы? – спросила Кёко, по очереди глядя на них обеих. – Можно задать и сейчас. Как понимаю, брифинг миссии многое оставил.   Рёко и Асами переглянулись. Асами пожала плечами.   Рёко повернулась к Грации.   – Я хотела спросить, – сказала она. – Я полагала, команды МагОп по возможности держатся вместе, тем не менее, здесь только часть из вас. Команду не разделили?   Грация с дискомфортным видом сменила позу.   – Ну, как ты знаешь, мы понесли некоторые потери, – сказала она. – Прямо сейчас мы официально в ожидании, пока… кое-что не разрешится. Курои-сан сообщила, что мы можем отправиться на миссию в индивидуальном порядке. Она подумала, что это поможет тебе, так как мы уже были частью твоей команды. Мы с Миной записались из-за твоей связи с Богиней, а Аннабель из-за скуки. Наде нужно с чем-то разобраться, а Ин-чжи взяла отпуск. Для нас неплохо на некоторое время разойтись подальше друг от друга.   Марианна фыркнула при упоминании Богини, и Рёко пришло в голову, что она никогда не спрашивала у Марианны мнение о Культе. Джульет была довольна набожна; Марианна, похоже, не очень. Еще один источник напряжения между матерью и дочерью.   Рёко кивнула. В этом был смысл.   – Что-то еще? – внимательно взглянула на нее Грация.   – Не прямо сейчас, – сказала Рёко. – Я всегда могу спросить позже, если о чем-то подумаю.   – Тогда продолжим обучение.   Рёко услышала вздох Асами и взяла печенье.   В конце концов они сумели сделать в обучении перерыв. Кёко порекомендовала им вздремнуть, но ни одна из них не была, в общем-то, в настроении спать, так что они просто лежали без сна в кровати. На Эвридоме, когда их отношения еще были новы, у них были отдельные спальни, хотя прибытие матери Рёко подтолкнуло ее перебраться со своей кровати к Асами. При размещении на этом корабли они отбросили то, что стало предлогом.   Рёко попыталась проверить свои старые прибежища в интернете, что до контракта было одним из крупнейших ее хобби – честно говоря, единственным ее хобби.   Хотя, как в нынешнее время начало происходить все чаще, она не смогла в это погрузиться, так что вместо этого она задала Асами вопрос.   – Почему ты отправилась со мной?   – Хм? – спросила Асами, отведя взгляд от ленивого перебирания лежащих на подушке волос Рёко.   Рёко ничего более не сказала, чувствуя, что смысл ее вопроса должен быть достаточно ясен, и через мгновение Асами ответила:   – Ну, мне не хотелось жить с твоей матерью, пока ты где-то далеко.   Рёко слегка покачала головой.   – Я серьезно, – сказала она. – Тебе не нравится бой. Ты вполне могла остаться. Ладно, это не совсем боевая миссия, но все равно…   Она услышала, как Асами выдохнула, теплый воздух мягко мазнул по ее шее.   – Ну, как бы это выразить? – сказала девушка. – Я бы солгала, сказав, что точно знаю, что делаю. Я и правда не особо об этом задумывалась. Я просто знаю, что если я с тобой, я не буду так уж возражать против боя.   В последовавшей паузе Рёко ощутила шеей еще один порыв воздуха.   – Полагаю, я могла бы сказать, что когда тебе хорошо, тебе не хочется так легко это отпускать, – наконец, добавила Асами.   Рёко слегка повернула голову взглянуть на Асами.   – Думаешь, не последовав за мной, ты отпустишь меня? – позволила она их глазам встретиться.   Асами на мгновение отвела от нее взгляд и сказала:   – А ты не думаешь, что я о тебе беспокоюсь? Ты сказала, кто-то пытается тебя убить. Если это произойдет снова, я предпочту быть с тобой, даже если живот мне проткнет еще одна металлическая балка. Я серьезно.   Асами на мгновение тускло улыбнулась.   Затем улыбка погасла, и она сказала:   – Ну, это не вся причина. Когда ты взяла меня в тот центр Культа, к той Ленте… Богиня сказала, что для твоей безопасности важно, чтобы я держалась рядом с тобой.   – В гравитационной камере ты не дала мне удариться о землю, – прикрыла глаза Рёко. – Я подумала, что это ты, но мы так об этом и не поговорили.   – Я не думаю, что это было лишь для твоей безопасности, – сказала Асами. – То, как она говорила о тебе, что ты странница и лидер, а не последователь… Я думала об этом, и я не думаю, что нам суждена спокойная жизнь. Было весело, но ты не сможешь прожить так свою жизнь.   Асами одной рукой дотянулась до плеча Рёко и притянула ее к себе, так что она могла упереться головой в шею Рёко, а Рёко почувствовала на своей коже ее легкое дыхание.   Рёко удивилась, но ответила на объятие.   Мгновение они лежали там.   – Мне жаль твою мать, – наконец, сказала Асами. – Знаешь, она этому не рада. Если бы я и правда осталась, меня убило бы ее беспокойство.   – Я знаю о ней, – сказала Рёко, – но что мне поделать?   – Знаю. Просто… хотелось бы мне как-нибудь сделать ее счастливее.   Рёко молчала, размышляя о том, что бы подумали ее мать или Асами, если бы знали, что в это может быть вовлечена Акеми Хомура. Довольно отдаленная связь, но…   Ну, она даже не спрашивая Кёко или Нану знала, что довольно плохой идеей будет кому-нибудь еще что-нибудь об этом говорить. Нана, конечно, отправилась вместе с ними и пообещала ее матери, что присмотрит за Рёко. Рёко не думала, что это сколько-нибудь успокоило ее мать, или что ее мать и правда одобряет выбранную Наной жизнь.   Это было… то что было.   Долгое время они лежали там, дыхание Асами на ее коже, их интимно свернувшиеся вместе волосы, и Рёко подумала, что Асами уснула.   – Нам нужно поговорить о Клариссе, – вдруг сказала Асами.   Рёко напряглась, удивленно и тревожно, и Асами мягко рассмеялась.   – Знаешь, она до сих пор шлет мне сообщения, – сказала Асами. – Думаю, она и правда хочет, чтобы у нас все наладилось. То, как она пишет, и как ты порой говоришь о ней… она разумна, не так ли?   Разумна.   Слово предзнаменовало беду, неся тяжелый вес в эту эпоху искусственного интеллекта и в свете выученного ими в школе об этике. Мгновение Рёко не знала, что и сказать.   «Все в порядке, – подумала Кларисса, передавая сообщение им обеим. – Да, это так. Пожалуйста, никому не говори».   Асами снова рассмеялась.   «Ты смотришь, когда мы… знаешь?» – подумала в ответ Асами.   «Клянусь, будь у меня вообще такая возможность, я бы не стала», – смущенно ответила Кларисса.   «Так я и думала».   Рёко почувствовала, как Асами слегка покачала головой.   «Ну полагаю, мне придется к этому привыкнуть. Не уверена, что об этом и думать. Думаю, это немного неловко».   Рёко и Кларисса подождали, пока она скажет что-нибудь еще, но так ничего и не было, Асами, похоже, была этим довольна.   Через некоторое время Асами и правда уснула, но Рёко не могла закрыть глаза, размышляя о том, что принесет будущее.   Азраил Элизабет Масланку они навестили полдня спустя, после серии жестоких – и оставивших синяки – боевых тренировок с Кёко и Наной. Ни одна из них никогда не тренировалась сражаться с другими волшебницами, и базовые боевые инстинкты были почти смехотворны перед четырех-с-половиной-столетней Древней или перед оперативником Черного сердца, чья сила буквально была в нейтрализации магии и продвинутых технологий.   Кёко заявила, что не стыдно проиграть Древней, но даже в этом случае неприятно было узнать, что любая из старших девушек могла последовательно убить их обеих меньше чем за пять минут – Рёко даже подозревала, что они обе сдерживались.   Азраил, конечно, ожидала их, и при их приближении дверь в ее каюту скользнула в сторону. Каюта была роскошно большой, как и у Грации, и оформлена примерно тем же образом – очевидно, ни у кого не было времени подстроить под себя жилые зоны.   Но даже так они удивленно остановились в дверях. Стена прямо напротив них и отделяющий основное помещение от кухни полустенок были украшены абсурдно большими парами крыльев, одни громоздкие и полные разноцветных перьев, другие разделенные на две части и покрытые чем-то похожим на натянутый лист… металла? пластика?   Вероятно, это был какой-то метаматериал, решила Рёко, отмахнувшись от предложения Клариссы проанализировать материал на большем числе частот. Конечно, это было не настолько важно.   Дальняя стена была настроена на отображение голограммы незнакомого темно-красного инопланетного неба. Группы облаков выглядели так, как будто были там вечно, и у Рёко от взгляда на них честно закружилась голова. На стене рядом с ней висело что-то похожее на гигантский металлический веер.   «Помни, – прошептала ей на ухо Кларисса, – в списке ее сил отмечены полет и телепатия».   О, тогда это понятно. Рёко решила, что Азраил, вероятно, просто была немного эксцентрична, когда доходило до ее сил. Это даже не было так уж неслыханно – Асами до сих пор порой теряла в гравитационной камере голову, и ее приходилось встряхивать.   Азраил шагнула вперед поприветствовать их, ожидая, пока они насмотрятся на ее украшения.   Она была смущена и выглядела даже миниатюрнее, чем помнила Рёко.   – Привет… добро пожаловать, – высоким голосом сказала она, указав им обеим на расположенные вокруг низкого журнального столика кресла.   Они сели, как было указано, после чего переглянулись. Нервозность и голос девушки казались странными в свете ее старшинства – Рёко и Асами уже привыкли к тому, что старшие девушки без особых усилий доминировали в разговоре.   «Почему Кёко отправила нас к ней?» – поинтересовалась Рёко. Что эта девушка могла рассказать им такого, что не могла Кёко?   Мгновение они смотрели, как Азраил скрещивает и распрямляет ноги. Девушка была одета в платье до колен с танк-топом и курткой, что Рёко показалось довольно нелепым сочетанием.   – Итак, я должна поговорить с вами о колониях-изгоях, – наконец, сказала Азраил.   – Да, – просто ответила Рёко.   – Ну, вы знакомы с идеологическими ограничениями Управления о создании колоний? – спросила Азраил, ее голос стал заметно немного спокойнее.   Рёко взглянула на Асами, проверяя, кто из них будет отвечать. Асами чуть наклонила голову, указывая, что Рёко стоит взять инициативу.   Рёко снова повернулась к Азраил, в своих мыслях обдумывая вопрос.   – Ну, в общих словах, Управление просто хочет, чтобы колонии гарантировали основные права, верно? Также имеются ограничения на то, насколько колонисты могут модифицировать общественные структуры и собственные тела. Управление хочет удостовериться, что колонии сохранят человеческое наследие.   Рёко насколько смогла подытожила все, что помнила по теме, и увидела, как Асами кивает, в то время как Азраил смотрит на нее со странным выражением лица. Это был материал начальной школы, и хотя Рёко была уверена, что знает об Управлении больше большинства людей, она не сочла нужным подробнее об этом рассказывать.   – Примерно так и есть, – сказала Азраил. – Вы знаете, что такое колония-изгой?   – Это колония, что не следует правилам, – сказала Асами. – Ну, намеренно. Многие неспонсируемые колонии неумышленно нарушают правила, как правило из-за того, что они недостаточно успешны для поддержки своих членов.   Азраил на это кивнула.   – Примерно так, – сказала она. – Как думаете, сколько вообще колоний-изгоев?   Ключевой вопрос, после нескольких откровенно скучных фраз разговора. Рёко оказалась к нему готова.   – Ну, нам всегда говорили, что было лишь несколько незначительных случаев. Ограничения на свободу слова, ограничения на развод, что-то подобное, где колониальные лидеры пытались провернуть то, что им было не позволено. Обычно все решалось переговорами. Но мне кажется, что меня бы здесь не было, если бы подобных случаев не было больше.   Азраил отвела глаза.   – Честно говоря, «больше случаев» это преуменьшение, – покачала она головой. – И это предполагая, что я знаю обо всех них, что вряд ли так. Перед войной был долгий период, когда Управление не беспокоилось достаточно тщательно следить за колониальными кораблями, и довольно многим группам удалось выскользнуть из сети и скрыться на той или иной планете. Многие из них просто не хотели, чтобы за ними следили, но многие довольно серьезно нарушали правила. Вообще-то, некоторые такие случаи довольно ужасны.   Рёко втянула воздух, после чего взглянула на Асами.   – Насколько ужасны? – спросила она.   Азраил подняла руку ладонью внутрь.   Через мгновение Рёко поняла, что это какой-то жест, хотя она его и не узнала.   – Я бы предпочла об этом не говорить, а вам не нужно знать, – с аурой откровенной завершенности сказала Азраил. – Просто знайте, что с некоторыми из них потребовалось военное вмешательство, признания чего вы от Управления никогда не добьетесь. Это все, что я скажу.   Разговор на мгновение прервался, все трое тихо приглядывались друг к другу.   Наконец, Азраил вздохнула.   – Большую часть своей жизни я провела как агент, отправляемый разведывать колонии-изгои, как Управлением, так и Черным сердцем, хотя перед войной последнее, очевидно, было чуть большей тайной. Оказывается, что инкубаторы обычно рады завербовать девушек в колониях-изгоях охотиться там на демонов, не стремясь при этом кому-нибудь рассказать о колонии. Меня завербовали, когда мне было четырнадцать.   После этого заявления Рёко нахмурилась. Из того, как она это сказала, почти казалось, что…   Она не закончила мысль, потому что увидела, как поверх глаз Азраил что-то быстро промелькнуло.   Они с Асами сидели мгновение, Асами со слегка приоткрытым ртом, озадаченные только что увиденным. Почти казалось, что Азраил смотрит на них сквозь покрывающую ее глаза прозрачную оболочку, придающую им слегка желтоватый оттенок.   Так же внезапно, как и появилось, оно убралось, исчезнув во внешних уголках глаз.   Затем, когда они продолжали изумленно и остолбенело смотреть, оболочка несколько раз скользнула туда и обратно поверх глаз Азраил. Почти как если бы у нее был второй набор горизонтальных, прозрачных век.   – Это мигательные мембраны, – сказала Азраил, избегая их взгляда. – Защищают мои глаза при полете на высокой скорости. И в дополнение к этому есть еще, ну…   Азраил прикрыла рот рукой, к удивлению Рёко густо покраснев, ее щеки расцветило алым.   – Простите. Я знаю, что для вас в этом нет ничего особенного, но я… я все еще к этому не привыкла. Ах, вы не могли бы… не могли бы ненадолго отвернуться?   Рёко снова переглянулась с Асами. Что вообще происходит?   Они, как было сказано, отвернулись. Позади она услышала шорох одежды.   Рёко поняла, что глазеет на одну из висящих на стене пар крыльев. Со странной интуицией Рёко увидела, что крылья были слишком сложны, чтобы быть просто украшением. Они выглядели соединенными и установленными в центре на довольно большой металлический… горб?   – Ладно, можете смотреть, – наконец, сказала Азраил.   Они развернулись, и на этот раз Асами не смогла удержаться от слышимого вздоха.   Азраил сидела частично отвернувшись от них, с открытой спиной, больше не скрытой под курткой или странной формы рюкзаком. Теперь Рёко видела, что выглядящее танк-топом фактически держалось за спиной лишь на узкой полоске.   По обе стороны спины тянулись массивы подобных позвоночнику выступов, каждый почти десять сантиметров длиной. Каждая пара была по бокам от одного из позвонков, и хотя они были одного цвета с кожей, они выглядели скорее гибкими, чем мясистыми. Рядом с массивами находились два параллельных набора металлических дисков, узнанных Рёко как соединительные клеммы, схожие с той, что была у нее в нижней части позвоночника, но крупнее, глубже и не скрытые под кожей.   Они обе уставились с откровенным изумлением, раскрыв рты, не в силах оторвать глаз даже чтобы взглянуть друг на друга. В голове Рёко промелькнули образы, из показанных в школе видео о растущих в чанах мутантах, из увиденных фильмов ужасов об элитных снайперах Альянса Свободы, ползущих через разрушенные города на ногах, что не были ногами, с меняющей как у хамелеона цвета кожей, с нечеловечески крупными глазами, прикрытыми прозрачными вторыми веками. Они преследовали ее в кошмарах, и ее мать накричала на отца за то, что позволил ей посмотреть такой фильм.   – Что они с тобой сделали? – выпалила Асами, протянув руку коснуться одного из выступов, после чего отдернула ее, когда поняла, что делает.   Азраил тихонько рассмеялась, прежде чем намеренно и громко вздохнуть. Она покачала головой, волосы мазнули по верхним выступам.   – Все что-то такое говорят, – сказала она. – Но я такой родилась. Я… если хотите потрогать, прошу.   Два ряда выступов дернулись, затем сложились внутрь и вытянулись обратно. Асами была странно очарована, но Рёко испытала прилив отвращения, ее слегка передернуло.   «Полегче, – подумала Кларисса. – Ты не рациональна. Она такой же человек, как и все мы. Подумай».   Рёко сглотнула, позволив спокойствию Клариссы омыть ее. Это верно, не так ли?   Не так ли?   Она последовала за Асами и коснулась одного из выступов. Чувствовался он как хрящ, как прикосновение к чьему-то носу.   Азраил резко отстранилась, одним резким движением набросив на плечи куртку, и снова повернулась к ним. Ее лицо все еще было окрашено, по-видимому, смущением.   – На моей планете мы… мы никогда никому не показывали спин, так что это немного смущающе, – объяснила она. – Но так быстрее всего объяснить. Моя…   Она приостановилась, переводя дыхание, переводя взгляд между ними обеими.   – Моя колония была основана генетиками и биоинженерами, недовольными политикой Управления против улучшения человеческой формы. Они считали, что это шаг назад, что Альянс Свободы ужаснул всех превыше понимания.   Она опустила глаза, посмотрев на стол.   – Мои предки сообщили Управлению, что для своего дела хотят основать небольшую колонию. Вместо этого мы обосновались на совершенно другой планете, атмосфера которой была настолько плотной, что на поверхности невозможно было жить.   Она повернула голову к занимающую дальнюю стену голографическому виду, указав им повернуться и взглянуть. Вид, недавно демонстрирующий инопланетное красное небо и облака, окутывающий комнату красным светом, теперь показывал что-то вдали. Похоже было на башню, окруженную растущими вокруг нее как грибы меньшими башнями, и…   – Неужели это парящий город? – неверяще спросила Асами.   Азраил слегка улыбнулась, моргнув мигательными мембранами.   – В плотной атмосфере можно создать парящие структуры, просто наполнив их менее плотным газом. Изначально это предлагали для Венеры, но наша планета, что мы назвали Терра Роджа, даже больше подходила этой идее. У нее пригодная для дыхания атмосфера, несмотря на плотность, и целая экосистема в верхних слоях атмосферы. Первые колонисты летали на своих гигантских колониальных кораблях и отстраивались, переводили на орбиту астероиды для добычи материалов. И…   Азраил приостановилась, взглянув на них, чтобы убедиться, что они следят за историей, после чего продолжила:   – И они спроектировали себе крылья. Видите ли, в этом был смысл. Можно использовать дирижабли, но с крыльями все гораздо лучше. Меньшие тела, облегченные кости и порты подключения и выступы на спине для подключения и питания биомеханических крыльев, вместе с отростком, к которому подключался хвост. В плотной атмосфере даже люди могут летать с незначительной механической помощью. Таково было видение.   Она опустила глаза в пол, повторяя многократно отрепетированное объяснение.   – Я из третьего поколения, и я родилась уже со всем этим. Когда мне исполнилось три, мне вручили пару крыльев и хвост, и я научилась летать.   Она подняла глаза, указав на пару перистых крыльев и веер, что Рёко теперь признала как хвост.   – По мере взросления они растут вместе с тобой, – сказала она, – и можно использовать различные расширения – с перьями, без перьев и так далее, в зависимости от нужной аэродинамики. Своими выступами я все чувствую и все контролирую. Органо-механика, что у Управления никогда не получалась, потому что они никогда не хотели пробовать. Хотя, когда пришло время, они рады были позаимствовать технологию. Насколько я слышала, они тестировали ее части в новой итерации таккомпов.   Рёко ощутила исходящее от Клариссы неприятное чувство удивления, и ей не нужно было догадываться, в чем тут дело.   Асами вздохнула, покачав головой.   – Я не жду, что вы поймете, но это было прекрасно. Мы строили шпили в небесах, гигантские башни, с тепловыми вихрями повсюду, где можно было часами летать, почти не прикладывая усилий. Мы все делали в полете – свадьбы, вечеринки, что угодно.   Азраил обернулась взглянуть на голографическую проекцию, и Рёко показалось, что ее глаза блестят от слез.   – Наше чертово правительство не было стабильно, – сказала она, глядя на шпиль на голограмме. – Идея была в том, что Управление нас в итоге найдет, и мы сможем представить себя остальному человечеству и привнести революцию в идеологии. Но какие-то безумные радикалы посчитали, что мы зашли недостаточно далеко. Почему бы не выращивать крылья и хвост естественным путем? Зачем ноги, когда мы почти не используем их, и они только разбалансируют полет? Многих из нас это забеспокоило.   Она закрыла глаза и покачала головой.   – Это было так глупо, – сказала она. – Началась гражданская война. Вы хоть представляете, что происходит, когда стреляешь взрывчаткой в город, который по сути гигантский воздушный шар? Это была резня.   Она взмахнула рукой, и голографическая стена переключилась на другой вид, на миниатюрный в сравнении шпиль, рухнувший внутрь себя, разрушенный, с оторванной вершиной.   – Мне было всего четырнадцать, – сказала Азраил. – Мои родители умерли. Кто-то наконец-то отправил сигнал бедствия через припасенную систему ММС, но к тому времени, как Управление прибыло, на том шпиле остались только я и еще несколько человек, пара десятков на других меньших шпилях и несколько техников на орбите.   Азраил пронзила их обеих пристальным взглядом.   – Конечно, мы хотели все восстановить, – сказала она, – но Управление нам не позволило. Нас заставили сбросить крылья, вернуться к базовому человечеству и сохранить все в секрете. Понимаете? Это было все, что мы знали в своих жизнях. Без крыльев я чувствовала себя сломанной, и они хотели, чтобы я изменилась обратно. А затем я встретила маленькое белое существо.   – Инкубатора, – почти не дыша сказала Асами.   – Да, – сказала Азраил. – После моего желания Управление, конечно, передумало. Я могла оставить крылья, если соглашусь работать на них разведчиком в других колониях, после некоторого обучения. В этом не было особого смысла, даже для МСЁ, пусть даже основной магией я получила телепатию, но мне этого было достаточно. В ретроспективе мне жаль было, что я не пожелала чего-либо большего, но я была лишь ребенком.   Рёко посмотрела на свои руки. Что она должна думать о подобной истории? Она предположила, что основатель колонии заблуждался, сделав что-то настолько очевидно неправильное, с катастрофическими последствиями. Но ничто из этого не было виной Азраил, и казалось ужасным пытаться заставлять ее измениться обратно.   В итоге, если отталкиваться от ощущения выступов, это были незначительные изменения. Ничего подобного элитам АС.   – Вау, – услышала она Асами, что отразилось в ее настроении.   – Мне не нравится так делать, – сказала Азраил. – Меня используют, чтобы познакомить новеньких с колониями-изгоями, потому что это шокирует. Я понимаю. Никто не воспринимает всерьез, пока не увидит доказательство.   Рёко подняла взгляд и увидела, что Азраил снова улыбается, покраснев.   – Также это небольшая проверка для вас, – сказала Азраил. – Я не знаю, насколько вы важны для этой миссии, но если бы не смогли по-настоящему с этим справиться, вас бы, скорее всего, с нее сняли. Полагаю, Марианна и Кёко вам доверяют. Многие люди довольно плохо реагируют. Я просто рада, что вы обе еще не выскочили из комнаты. Я все еще не нашла никого, кто бы захотел встречаться со мной.   Рёко нервно усмехнулась шутке, не желая признавать, насколько ее это задело, и порадовалась, что Азраил, чьи силы включали телепатию, похоже, не читала ее мысли.   – Так значит колоний-изгоев много? – спросила Асами, прикладывая заметные усилия для обычного разговора.   – Да, – сказала Азраил. – И много людей вроде меня. Однако, должна признать, у большинства из них не самые теплые воспоминания о том, где они жили. Мне не очень нравится Управление, но я научилась ценить свою работу.   – Можешь подключить крылья? – спросила Асами. – Мне хотелось бы увидеть. Думаю, они классные.   Рёко удивленно взглянула на нее и поняла, что Асами говорит серьезно, и она даже немного возбуждена. После чего она припомнила, что Асами хотела быть ксенобиологом. В конце концов, Азраил была немного похожа на пришельца.   – Эй, – сказала Рёко, дернув Асами за рукав. – Не увлекайся.   – Нет, все в порядке, – глаза Азраил чуть расширились от искреннего удивления. – Я тоже думаю, что они классные. Просто никто никогда не просил.   Азраил решительно встала и сняла куртку. Она развернулась и сняла со стены громоздкую пару крыльев, с удивительной ловкостью подняв тяжелый предмет и заведя себе за голову.   Рёко, ожидавшая простого запирающего механизма, едва не подпрыгнула, когда из середины крыльев вытянулся набор металлических манипуляторов, потянувшихся к спине Азраил. Она отпустила крылья, и те устроились на месте, найдя выступы и порты подключения и проворно к ним прикрепившись. Через мгновение жестко выглядящие внешние сегменты крыльев сложились вниз, согнувшись и обернувшись вокруг нее с довольно жуткой органической плавностью.   После этого Азраил подошла к стене с голограммой, сняла с нее металлический «веер» и завела его за спину, где повторилась та же самая процедура, хоть и чуть более неловкая, из-за того, что устройство потянулось под подол платья.   После этого Азраил развернулась, массивные крылья и хвост изогнулись, чтобы ничего не задеть. Выглядело все несколько абсурдно, относительно маленькая девушка, скрытая посреди гигантских крыльев и поразительно длинного хвоста.   Азраил слегка хихикнула, прикрыв ладонью рот, по-видимому об этом осведомленная.   – Да, знаю, выглядит немного глупо. Вообще-то у меня нет магического полета, пусть даже об этом говорится в моей записи, так что мне пришлось вырастить их гораздо крупнее для разреженных атмосфер, и у меня есть крылья с разными поверхностями для разных ситуаций. Все очень сложно, и на планетах вроде Земли мне приходится для стабильности носить небольшой антиграв. Это чувствуется глупым, так что в отпуск я отправляюсь на Оптатум. Хорошая плотная атмосфера, гигантские гуси, на которых можно поохотиться, хотя орлы порой раздражают. У меня небольшой домик в горах. Никаких людей.   Рёко моргнула, удивленная неожиданно яркой личностью девушки, но затем Азраил нахмурилась, переводя взгляд между ними.   – Вы обе знаете, почему на этой миссии Нана и Кёко? Я не хочу раскрывать никаких секретов.   Рёко поморщилась, взглянув на Асами – что оказалось неправильным поступком, потому что Асами взглянула на нее, заметила гримасу и сразу же поняла, что Рёко знает, о чем говорит Азраил.   – Хм, ну, позвольте мне показать вам голо, – сказала Азраил, глядя на них обеих.   Голопроекция на стене позади нее снова сменилась, на этот раз не на вид инопланетных небес и облаков, но на довольно обычную на вид комнату. В центре была Азраил, со своими крыльями и хвостом – хотя с белой расцветкой – застенчиво стоящая рядом с более высокой, улыбающейся Акеми Хомурой, демонстрирующей свои собственные, похожие белые крылья, хотя у нее они были гораздо меньше.   – Она навестила меня, сразу после моего контракта, – сказала Азраил, повернувшись к стене и ненароком закрыв крыльями большую часть изображения. – Я была польщена, что такая большая шишка зашла поговорить со мной, понимаете? И у нее тоже были крылья! Пусть даже немного другие. С этим я и правда почувствовала себя гораздо лучше.   «Я тоже ее ищу, – подумала Азраил, ее голос эхом прозвучал в разуме Рёко. – Я посылала ей сообщения, когда была в депрессии. Не могу поверить, что она просто вот так ушла».   «Понимаю», – ответила Рёко.   – Давайте покажу вам еще голо, – увлеклась Азраил, махнув рукой стене.   Рёко и Асами переглянулись.   «У нас почти вышло время, – подумала Рёко. – Нам скоро возвращаться на тренировку. Нужно сказать ей».   «Думаю, ей по-настоящему одиноко, – слегка покачала головой Асами. – Сомневаюсь, что у нее есть друзья. Подумай».   Рёко задумалась, разглядывая свою ладонь. Она вспомнила прокатившуюся по ней волну отвращения, когда только увидела выступы, и ощутила вонзившееся жало вины.   «Ладно, – подумала она. – Можем задержаться еще ненадолго».   «Вставай».   Голос Клариссы прогремел в голове Рёко, помогая ей встряхнуться после довольно сложного сна о полете. Она сразу же проснулась настороже, типичная побудка при неожиданной боевой ситуации. Она резко закрутила головой, высматривая Асами, которой, нетипично, не было.   Кларисса ее успокоила.   «Все в порядке. Она спорит с твоей матерью о твоем решении вернуться в бой».   Рёко поморщилась. Ее мать была…   «Тогда в чем дело? – спросила она. – Снова названивают производители фильма? Тебе правда не стоило будить меня…»   «Нет, конечно нет, – раздраженно подумала Кларисса. – Кёко хочет немедленно тебя видеть. Не знаю, почему. Одевайся».   Уже натягивающая рубашку Рёко почувствовала прокладывающие путь в ее разуме очевидные вопросы. Это явно не была общая боевая тревога, Асами не участвовала, Кёко нужна была только она…   Она добралась до дверей, сбросив кроличьи тапочки и сунув ноги в пару купленных ей Асами модных сапог, позволив ремешкам автоматически затянуться на ее лодыжках.   Она развернулась и крикнула Асами, что у нее важная причина немедленно уйти, после чего выскочила за дверь, направившись к транспортному лифту, что поднимет ее на одну палубу, к каюте Кёко.   «Казалось, она хочет как можно быстрее увидеть тебя, – подумала Кларисса, – но также она извинилась, что разбудила тебя, так что мне интересно, в чем дело».   Путь прошел быстро; прошло максимум полминуты, прежде чем она вошла к Кёко, обнаружив гостиную – такую же, как у всех – уже занятую Кёко, Марианной, Наной и…   Она вздрогнула, шокированная присутствием Мами, прежде чем поняла, что это голограмма, как ясно показала ей беглая проверка в инфракрасном зрении.   Мами исподлобья взглянула на нее, и Рёко показалось, что она вошла в комнату, уже наполненную напряжением.   – Прости, что вот так вот вытащили тебя из постели, – сказала Кёко, – но раз уж мы уже собрались вот так, мы посчитали, что вполне можно просто пригласить тебя сюда, вместо того чтобы пытаться настроить ВР.   Рёко слегка склонила голову, признавая объяснение, но понимая, что оно не объясняет, зачем она здесь.   Кёко заговорила с ней на стандартном.   – Рёко, это важно, – пронзила она Рёко взглядом, – так что, пожалуйста, будь честна. Объясни остальным видение, о котором ты рассказала мне, в тот раз, с Богословским советом. Мы бы предпочли не распространять записи о собрании, и все равно все оно основывается на твоих словах.   Рёко ошеломленно оглядела сидящих девушек, чувствуя сформировавшуюся в ее животе пропасть. В то время как она сейчас определенно верила в существование Богини и в правдивость своих видений, она никогда не признавала этого публично – последнее, что ей хотелось, это рассказывать об этом Мами, своей тете и Марианне.   Кёко мягко взглянула на нее.   – Прости, – сказала она. – Но, как я сказала, это важно, и будет убедительнее, если ты скажешь без подсказок с моей стороны. Можешь кратко.   Рёко закрыла глаза, повернув голову в сторону, чтобы вдохнуть. Она напомнила себе, что в ее жизни бывали моменты, когда ей приходилось взять и что-то сделать, и что она преодолела их все. К примеру, миссия червоточины. По сравнению с ней это было пустяком.   Она вновь подняла голову, стараясь не встречаться с Мами взглядом.   – Меня посетила Богиня, – сказала она, осторожно использовав определенный артикль вместо неопределенного. – Она показала мне видение о группе волшебниц на скале, под огнем. Там была Кёко, так же как и Сиро Асака и Кисида Маки. На нас напала группа людей, у которых, по-видимому, оружия было больше, чем должно было быть, и мы попытались эвакуироваться в океан на группу подводных лодок. Кёко была убита с подводной лодки лазером, которого там не должно было быть.   Она остановилась, осматривая реакцию группы девушек вокруг. Все три, помимо Кёко, становились все более шокированы, реагируя на фразы объяснения Рёко, как если бы они были физическими ударами.   Кёко с несколько самодовольным видом обернулась взглянуть на Мами, но заговорила она осторожно.   – Видишь? – сказала Кёко. – Все как я сказала. Понимаешь, почему я не в восторге от этих твоих наметков плана вторжения подводных лодок с волшебницами на борту. Подозреваю, я бы была даже настойчивее, выслушав твой план. С этой колонией что-то не так, и у них будет больше оружия, чем мы ожидаем, и подводные лодки не сработают. Также нам стоит снять с миссии людей из видения. Мы с Рёко должны быть здесь, но Асака не присоединится. Это будет необычно, но мы сможем перевести ее в последнюю минуту.   Когда Кёко заговорила, Мами одарила ее чем-то между взглядом и простым, глубоким недовольством.   – Ты просишь меня перепланировать миссию из-за «видения», – и здесь Мами физически изобразила руками в воздухе кавычки, – а также не соглашаешься остаться, когда, если это видение истинно, ясно, что простейший способ защитить тебя это оставить тебя дома.   Рёко неловко огляделась, ища, где присесть, наконец, втиснувшись между Наной и Марианной, когда они потеснились.   – Мы об этом уже говорили, – сказала Кёко. – Мы согласились, что если есть хоть какой-то шанс участия в этом Хомуры, я должна быть там, потому что мы не сумеем притащить туда тебя или Юму.   – Но это правда серьезное изменение планов…   – Не так уж невозможно представить, что Рёко и Кёко правы, – сказала Марианна, взглянув краем глаза на голографическую аватару Мами. – Вы жили, когда волшебницы-предсказательницы, такие как Микуни Орико, еще были живы, и вы, Древние, до сих пор говорите об интуиции, как будто это настоящая, полезная штука. Неужели так сложно представить, что до сих пор может быть возможно видеть будущее?   – Есть несколько альтернативных планов, – отметила Нана, – помимо подводных лодок. И для чего-то настолько важного, уверена, армия сможет выделить дополнительные конвенционные силы. Это не должна быть операция исключительно волшебниц.   Мами склонила голову, закрыв глаза, и Рёко показалось, что она слышит, как фельдмаршал стиснула зубы.   Она снова открыла глаза, прижав Рёко взглядом.   – Ладно, я это позволю, хотя я этому не рада. Это разумное действие. Но, Сидзуки-сан, это правда? Ты веришь в эту Богиню?   Рёко вздохнула, на мгновение опустив глаза, после чего встретившись с Мами взглядом.   – Да, – сказала она. – Для обратного я слишком много раз видела ее.   Мами закрыла глаза, казалось, приготовившись что-то сказать, но после вздохнула и сказала:   – Ладно, тогда, думаю, на этом все. Полагаю, это встреча завершена. Мне нужно идти.   Мами исчезла, оставив Рёко сидеть там со сцепленными руками и размышлять. Казалось, больше невозможно было не говорить об этом.