К звездам

  До какой степени можно полагаться на утверждение, что программа не содержит «троянских коней»? Возможно, более важно – полагаться на людей, написавших эту программу.   — Кен Томпсон, ранняя Информационная эра (пер. Н. Б. Дерябина).   Распространено заблуждение, что Управление свободно от заговоров, что это гарантировано НВС. В конце концов, если ты уверен, что все системы разделяют твою систему ценностей, какой вред в том, чтобы дать всем системам знать то, что следует знать? Они не станут действовать против тебя.   Управление позволяет распространяться этому наивному взгляду, что разваливается даже при поверхностном рассмотрении. В конце концов, если это и правда так, к чему бы Управлению поддерживать систему классификации?   У Управления есть секреты. Секреты подразумевают действующие в тайне группы людей. Из этого неминуемо следуют заговоры.   — «Руководство фрилансера по качественному теоретизированию заговоров, или убедись, что твоя шапочка из фольги на месте», онлайн публикация, выдержка.   «Пятнадцать секунд до проникновения», – подумал кто-то, голосом вторив хронометру.   «Как цель?»   «Ничего примечательного. Никаких входящих или исходящих излучений. Все тихо».   «Никогда не думала, что устрою один из них в Митакихаре».   Джулианна подняла глаза, вздохнув под проливным дождем, казалось, поглотившим их вместе с остальным коридором МСЁ. Одной из их оперативниц для действий необходим был дождь, стена воды, в которой она могла обитать и из которой наблюдать, так что они всегда действовали под дождем. Им никогда не удавалось на самом деле повидать города, в которых они действовали. Не в лучшем виде.   «Выглядит неплохо, десять секунд».   Она еще раз глотнула лимонад, бессознательно покручивая на пальце кольцо. Ее команда, «Дым на воде», похожа была на любую другую группу волшебниц-туристок, разлегшихся на одном из многих, многих городских балконов. Не было никакого заметного признака, что они готовы исчезнуть, или что их присутствие активно вымарывалось из городских систем наблюдения, или что через несколько секунд они вполне могут умереть.   «Пять секунд».   В эти последние мгновения она всегда размышляла о том, что они найдут. Им сказали, что целевой зоной были административные помещения одного из ведущих исследовательских институтов Митакихары, сегодня незанятые – основная цель отсутствовала, а персонал разойдется на местные праздники. Похоже было на рутинную зачистку, но ради такого никто бы не привлек команду Внутренних дел Черного сердца. Насколько было известно, обычно там находившаяся могла быть замаскированной Древней. Так им сказали.   Она никогда не сталкивалась ни с одной из таких – или с установленными кем-то подобным ловушками. Ей придется полагаться на то, что их специалисты по обороне защитят их от любых обнаруженных ими сюрпризов, а целительницы ОПЗ соберут их тела и разумы, если до того дойдет.   Джулианна в последний раз повернула кольцо. Они подготовились насколько смогли.   «Вперед».   Мир вокруг них закружился как в вихре, и они возникли в целевом офисе, на вершине одного из центральных небоскребов города, окруженные бесшумным ураганом, сжатым между их внутренними и внешними щитами.   Джулианна уже стояла превратившейся, но их ясновидящая была права. Комната была пуста.   «Все чисто, – подумала Радар, их сенсор. – Никаких физических тревог, никаких магических тревог. Хотя что-то еще…»   Ее голос стих, и команда безмолвно напряглась. Что-то необычное, что-то неожиданное, почти всегда оказывалось плохими новостями.   «Она знала, что мы придем, – наконец, закончила она. – Никаких ловушек, но повсюду ровная фоновая магия. Она начисто вытерла это место. Высококачественная работа».   Радар постучала по фиолетовому визору, бывшему частью ее костюма, из-за чего-то нахмурившись, после чего вдруг развернулась, подняв руку. Со стола в задней части комнаты взлетел старомодный лист бумаги, заключенный в прозрачный фиолетовый пузырь.   Им не нужно было задавать вопросы, чтобы понять происходящее. Подобная реакция означала, что там была задействована неизвестная магия, возможно, опасная.   Пузырь перестроился, расплывшись вокруг бумаги и превратившись в нечто вроде фиолетовой стальной коробки вместе с заклепками. Магическое сдерживание, по крайней мере, если сила Радар выдержит.   «Что там?» – подумала Джулианна.   «Лишь Богиня знает, – подумала лидер их команды. – Идем, у нас еще будет время на изучение. Перевернем здесь все».      Было, подумала Юма, весьма раздражающе ждать, пока закипит чайник.   С одной стороны, это напоминало ей, сколько именно прошло времени с тех пор, как она делала нечто столь примитивное, столь, по современным стандартам, ненужное. С другой стороны, это напоминало ей, что она слишком привыкла действовать на нечеловеческих субъективных скоростях. Она раз за разом погружалась в ускоренное мысленное состояние, в котором ожидание закипания чайника воды было подобно ожиданию окончания вечности.   «Это был риск, – сказал голос Курои Накасэ, эхом звучащий в глубине ее сознания. – Никто не позволит генетически редактировать своего нерожденного ребенка, не обдумав этого. Конечно, мы подумали».   Голос на аудиозаписи был странно безэмоционален, предательски выдавая эмоциональное подавление, в данном случае магически наведенное. Это был главный элемент обмана хитрых магических защит, особенно распространенных, с эмоциональными триггерами.   «Сосредоточься», – подумала Юма, пытаясь вернуться мыслями к настоящему. Позже будет время обдумать и обсудить.   – Держу пари, думаешь о чем-то важном, – сказала нависшая над ее плечом женщина.   Юма кивнула. Тацуми Цумуги была смотрительницей этого места, небольшого поместья в японской деревне, одной из последних в своем роде. Что было заметнее, и гораздо менее известно, это было одно из немногих в Японии мест, не отслеживаемых наблюдением Управления или кого-либо еще, и подобное обещание можно было поддерживать лишь регулярными магическими зачистками и строгой политикой отсутствия технологий, отсутствия передач и допуска только для волшебниц.   – Да, – добавила к кивку Юма, вытянув шею взглянуть на плиту, архаичную модель, работающую только на подключаемых снаружи газовых баллонах. Однако выглядела она блестящей и новенькой. Она не была отремонтированной – она была новенькой, благодаря исцеляющей магии Юмы.   Она ремонтировала здание всякий раз, как оказывалась здесь, с иногда растягивающимися на года промежутками, возлагая руки на облупившуюся краску, пыльное окно и протекающую крышу.   В конце концов, у нее были теплые воспоминания об этом доме, о его уютной гостиной, больших окнах и блеющих вдали овцах, неровных холмах и далеком журчании ручья – хотя признавалось, что последнее сможет услышать только волшебница. Именно здесь когда-то давно Митакихарская четверка провела свой первый отпуск, первый раз, когда Юма осознала возможность представить, ну, лучшую жизнь.   – Полагаю, это слишком секретно, чтобы рассказывать об этом бедной старой Цумуги, – сказала смотрительница. – Я не настолько важна, я лишь забочусь об этом месте.   Юма подняла взгляд на старшую девушку, принявшую тело немного младше тридцати. Достаточно, чтобы не быть юной, но не испытывая дискомфорта в собственной коже.   Ей это подходило. В Цумуги была некоторая материнская нотка, даже когда они посетили ее столько лет назад. И Юма знала, что приглядывает она ради нее – загадочно, но Юма всегда слышала, что поместье было чисто, когда посещал кто-нибудь еще. Лишь когда здесь бывала Юма, место выглядело так же как раньше, нуждающимся в ее ремонте.   – Помню, как вы впервые приехали сюда, – сказала женщина, демонстративно потирая один глаз. – Ты была такой милой, и ты любила овец. А теперь взгляни на себя, хранишь от меня секреты.   Юма закатила глаза и как можно лучше надулась, позволив Цумуги погладить ее по голове.   – Ну, глянь-ка, вода закипела, – сказала Цумуги. – Кажется, я достаточно тебя отвлекла.   И в самом деле, крышка чайника тихонько погромыхивала. Юма выключила печь и взялась прихваткой за обжигающе-горячую металлическую ручку. Не было смысла травмироваться, даже если она легко могла исцелиться.   Она покачала головой из-за всей этой ситуации. Цумуги была эксцентрична даже прежде чем ушла в отставку со своих серьезных постов и вернулась домой управлять безопасным домом МСЁ. Но сложно было сказать, что она сделала неправильный выбор. Некоторые Древние завидовали ее простой удовлетворенности жизнью.   Юма отнесла чайник воды в гостиную, Цумуги последовала сразу вслед за ней, чтобы раздвинуть сёдзи, удерживая одной рукой поднос с закусками.   Они аккуратно уселись, в традиционном стиле, и она предоставила Цумуги разлить чай, позволив себе вновь погрузиться в мысли.   На чем она остановилась…   «Джоан Валентин предложила нам место в сверхсекретной программе генного редактирования. По ее словам, изучалось влияние генетических модификаций на будущую вероятность контракта. Это не предполагалось односторонним. Я это знала, потому что, из-за нашего происхождения, наша будущая дочь стала бы для инкубаторов прекрасным кандидатом».   Здесь Накасэ вздохнула, и было ясно, что эмоции все еще поражают ее. Юма бы забеспокоилась о возможных телепатических ловушках, если бы не знала уже, что эта сессия преуспела, и если бы у нее не было массы специалистов по этому вопросу. В подобных случаях лучше было делегировать. Если бы она не могла доверять, что такая Древняя-телепат, как Танака Юи, справится с работой, то кому доверять?   «Так что, учитывая, сколько Джоан знала о моем беспокойстве за дочь, – продолжила рассказчица, – было предложено посмотреть, возможно ли уменьшить ее контрактный потенциал. Так как я уверена, что вы знаете мою историю, и особенно в связи с нынешней войной, вы можете представить, насколько для меня это было невероятно соблазнительно. Тем не менее, я бы вряд ли на это согласилась, если бы ее отец не отнесся к этой концепции с куда большим энтузиазмом. Мы оба об этом пожалели, хотя я никогда не смогу признать ему лично, что это особо не его вина…»   Последняя фраза прозвучала медленно, с некоторым колебанием, что, опять же, предполагало незначительное магическое ободрение. Скорее всего это было не то, что она с готовностью произнесла бы вслух.   Юма осознала, что ее глаза закрылись во время восприятия записи, и она снова открыла их и увидела обеспокоенно поглядывающую на нее Цумуги.   Юма неопределенно улыбнулась, указывая, что с ней все в порядке. Просто… такое мыслечтение всегда навевало на нее жути, даже когда проходило с согласия. И, от нее, это о чем-то говорило.   На записи была пауза, скорее всего когда Юи осторожно приоткрыла дверь к другому воспоминанию, прежде чем продолжилось:   «Все казалось в порядке, но так как это все же моя же специальность, я не удержалась от проведения на стороне некоторых собственных проверок. Что я нашла…»   Еще одна пауза, и пометка в файле указывала, Юи едва избежала срабатывания какой-то магической защиты – возможно, замаскированной под один из запомненных результатов теста – прежде чем сообщить ей, что они уже знают, сняв блок памяти, установленный ей после празднования дня рождения Юмы.   «Так вы уже знаете, – сказала женщина, продолжив запись. – Я, конечно, была не рада. Нет, поправка, я была достаточно взбешена, чтобы моей яростью вполне можно была разжечь реактор. Возможно, мне стоило сообщить обо всем Управлению или вам, но я как идиотка попыталась начистоту поговорить с ней. Мне стоило знать, что произойдет».   Еще одна пауза, но на этот раз просто пауза в разговоре, женщина наконец-то смогла все это обдумать.   «Кто-то схватил меня со спины и рукой закрыл мне глаза, и на этом все, – сказала она. – Когда я очнулась, все, что я помнила, это немного гнева, и что она сказала мне, что модификации не удались, и даже может быть побочный эффект увеличенной вероятности контракта. Если подумать о всех тех годах, что я пилила из-за этого бедного Куму…»   «Он что-нибудь об этом знает?» – спросила Юи, первый за интервью озвученный вопрос, раз уж теперь было наконец-то безопасно спрашивать о чем-нибудь вслух.   «Да, – сказала Накасэ. – Я все ему рассказала, прежде чем уйти поговорить с Джоан. Могу лишь предположить, что его разыскали и сделали с ним то же самое».   «Как я вам уже говорила, все нам известное об устройстве – чем бы оно ни было – в голове вашей дочери. Этого не много. Знаете ли вы что-нибудь еще?»   «Если честно, не слишком. Если вы ее изучали, сомневаюсь, что я могла узнать больше уже вам известного. Возможно, у меня чуть больше понимания, потому что мне довелось увидеть его раньше – некоторые мои модели предполагали, что это может быть как-то связано с изменением восприятия ценностей. Своего рода встроенная система морали. Часть была немного похожа на то, что в итоге стало тактическим компьютером Второй версии».   На этом она издала негромкий сдавленный звук.   «А затем Кума попросил ее установить такой Рёко. Это должно что-то значить. Какой здесь может быть план?»   «Мы над этим работаем. Не беспокойтесь».   На этом Юма закончила воспроизведение. Было еще немного, но она уже прочла отчет. Просто ей нравилось, когда было время, прослушать все самой.   Подняв глаза, она увидела Цумуги, стоящую в дверях с двумя другими гостями, обсуждающими старые времена. Цумуги тогда удалось начать среди сельских волшебниц тенденцию, превратив свое поместье в своего рода магическую мини-гостиницу, за приятный отдых получая с городских волшебниц оплату кубами горя и иенами.   И эти гости знали о старых временах, так как они были из них. Курои Кана, приславшая ей эту запись, и Танака Юи, проводившая опрос телепат, были из ее поколения, даже из ее города. Увидев их всех в одной комнате, снявших куртки и болтающих, легко можно было представить, что они как будто просто группа школьниц в какой-то поездке, а не значительная концентрация власти, чем они на самом деле были.   По правде говоря, с учетом некоторых тем, Юме было неудобно включать Юи, но у нее были к ней вопросы.   Она встала, позволив Кане наклониться и обнять ее.   – О, милый фартук, – сказала Кана. – Нужно будет купить такой же моей новейшей внучке.   Юма неопределенно, лишь слегка смущенно пожала плечами, и жестом пригласила их обеих присаживаться, глядя, как они снимают стильные зимние куртки, те, что люди в нынешнее время носили в основном из-за моды, чем ради тепла.   Она прошла на кухню налить себе чашку воды. Ей нужно было немного времени прояснить голову и сосредоточиться на других посетителях, а также просто немного подумать.   Она вдруг заметила, что смотрит в пустую чашку и вспоминает кое-что, когда-то давно сказанное ей Орико. Даже в ее времена время было самым ценным ресурсом.   – Просмотрела запись? – спросила Кана, как только Цумуги вышла наружу присмотреть за овцами и, что важнее, дать им уединение. Значит, она решила перейти сразу к делу.   – Конечно, – сказала Юма.   – Директор Валентин исчезла, – сказала Кана.   Ненадолго повисла тишина, после чего Юма склонила голову, как будто говоря «А чего еще ты ожидала?» Она и в самом деле наполовину ожидала этого. Хотя в этот раз она бы предпочла, чтобы все было проще.   – Она должна была вернуться на Адепт Синий несколько часов назад, – сказала Кана, – но ее корабль так и не установил контакта со станцией. Весь входящий и исходящий трафик этого региона большую часть пути проходит в радиомолчании – она может быть почти где угодно.   Юма покачала головой, позволив взгляду просканировать стены дома, простые украшения которых были в эту эпоху антиквариатом. Это помогло ей успокоиться и дало возможность подумать.   – К проекту «Армстронг» Валентин приложила руку с самого начала, – сказала Юма. – Одного из директоров она пригласила лично, а другого спроектировала. Это даже не упоминая о всей работе, что она проделала, координируя новые итерации НВС…   Она изобразила рукой жест, позволяющий выразить соответствующее чувство, после чего другой рукой приподняла чашку, отпив чай. В каком-то смысле, кофеин был изначальной улучшающей разум технологией.   – Среди немногих причин, по которым мы одобрили все это предприятие, было то, что нам позволят с самого начала магически осматривать все новосозданные фреймворки, – постукивая пальцами по столу, сказала Юи. – В этом Валентин не участвовала, и системы чисты. И у нас есть службы безопасности по всему проекту «Армстронг». Это не игра.   – Возможно, – мягко сказала Юма. – В конце концов, в чем смысл вмешиваться в программное обеспечение, когда ты в голове одной из главных участвующих волшебниц?   Часы на стене пробили пять раз, жутко прозвучав в окутавшей из задумчивой тишине.   – Хотя в этом все равно нет смысла, – в итоге сказала Юи. – В чем цель? И кто мог бы предвидеть это пятнадцать лет назад?   – В самом деле, кто, – скорчила лицо Юма, в то же время желая, чтобы здесь был какой-нибудь торт Мами. Когда-то она знала кое-кого с таким предвидением. Утешало, что уже давно больше не было других Орико. Но с этой Симоной и остальными, о работе с которыми она сообщила…   – Есть еще кое-что, – сказала Кана, вытащив из своей сумочки старомодный лист бумаги. – Извини за задержку, но мне только что это передали, и я хотела сперва выслушать твое мнение, прежде чем сбросить новые бомбы.   Юма наклонилась и почувствовала слабейшее дуновение магии. Но какой именно?   Она подобрала его, размышляя, будет ли лучше сперва изучить его ей или Юи или сказать Кане прекратить отмалчиваться.   Но что в листе бумаги такого особенного? Сам текст был банален, доклад о состоянии какого-то незначительного проекта «Прометея». Очевидная возможность в том, что магия скрывала… что-то…   На этом ее мысль остановилась, когда в глубине ее сознания всплыло давно погребенное воспоминание. Этого не могло быть, не так ли?   Она сама наложила легкий импульс магии, одно из немногих известных ей зачарований, и на странице проступили слова, написанные архаичным образом, от руки.   – Много прошло времени с тех пор, как кто-нибудь использовал это, – взглянула она на Кану. – Я так понимаю, ты уже прочла?   Это был один из простейших когда-либо используемых МСЁ методов сокрытия текста; даже пре-МСЁ, если честно. Взять лист бумаги с обычным текстом или диаграммами, написать свое сообщение между строк и магически дематериализовать чернила. Обратить его тоже было просто, всего лишь проверив то, где была магия, и вернув туда чернила. Зачарование было не постоянным и по-прежнему оставляло магический след, но не требовало материи или энергии ex nihilo, так что было относительно дешево. Но оно подходило лишь для сокрытия текста от мирян и их криминалистов.   Она знала об этом, потому что именно она придумала идею, а Мами применила ее в первый раз, как та самая гений зачарований, которой всегда называла ее Орико. Все они научились этому, даже другие команды, и это включало и Курои Кану. Но мало кто знал, что это привлечет их внимание.   – Конечно, – сказала Кана. – Мне принесла его команда, отправленная обыскать ее офис в институте «Прометей», потому что они почувствовали магию, и я говорила им доставить мне все найденное. Они хотели передать это специалисту, но в этом не было нужды.   Она приостановилась.   – Но, возможно, тебе будет лучше прочесть самой.   Юма уже так и делала, замедлившись до более человеческого темпа вместо мгновенного восприятия-и-коркового-дампа.   Уверена, вы догадались, что я оставила здесь это письмо, ожидая, что как только его найдут, вы прочтете его. Я подумала воспользоваться возможностью и немного объясниться, чтобы вы не гадали, какие я могу планировать жестокие махинации.   Также я могу подтвердить уже очевидное. Я работала с Симоной дель Маго, чтобы сложить воедино многое из приведенного ныне в движение. Собираемое в глубоком космосе устройство, задействованный персонал…   Сейчас вы спрашиваете, ловушка ли это, но заверяю вас, это не так. Как это было бы возможно? Так же как и с новыми версиями НВС. Да, НВС скомпрометирована, но не мной, и я приложила все усилия, чтобы дать нам инструменты для собственной защиты. Прошу вас ими воспользоваться. Весь смысл в том, что одна НВС может проверять другую и обеспечивать безопасность взаимной защиты. Даже известное вам может привести к катастрофе, окажись оно в скомпрометированных руках.   Что касается секретности, разве вы не работали бы тайно, если бы сочли, что НВС повреждена? Кому бы вы могли доверять? Как бы вы действовали?   Я ищу тех, кто это сделал, пытаюсь выяснить, что прячется за занавесом. Кто проник слишком уж глубоко.   А до тех пор я могу только верить.   P. S.: Я бы не беспокоилась о настоящей Джоан Валентин. Все это было с ее согласия. Я нашла для нее новую жизнь в колониях.   После этого она передала лист Танаке Юи, встревоженно качая головой.   – Излишне говорить тебе, что есть один очевидный кандидат, – странно приглушенно сказала Кана. – Как думаешь, это она? Акеми Хомура?   Юма закрыла глаза и стиснула лоб, скрывая недовольное выражение лица.   – Думаешь, ей удалось скрываться здесь? На Земле? К тому же в Митакихаре? – озвучила Юма очевидное возражение. – От нас – я могла бы поверить, но от инкубаторов?   – Все признаки указывают на то, что инкубаторы не способны обойти истинную скрывающую магию, – наклонилась над столом Кана. – Они не всеведающи. Это возможно.   – На протяжении почти двух десятилетий? Именно так долго длится загадочная история Валентин, начавшаяся с ее «религиозного опыта».   – Если бы кто-то и мог справиться, то это она. Предполагая, что это она.   Юма откинулась назад, одним глотком допив остатки чая, после чего с почти неприличной поспешностью потянулась налить еще. Ее не волновало выдаваемое ею беспокойство – она уж слишком легко проследовала за ходом мысли Каны. Ее это беспокоило, и она хотела дать об этом знать.   – Читается как ее, – положила письмо обратно на стол Юи. – Правильный тон, полное отсутствие извинений или настоящих объяснений и ссылающийся на веру комментарий в конце. Могу представить, как она это пишет.   Юма задумалась. У Хомуры была своеобразная манера речи. Но Юма и сама могла подделать – и подделывала – такое рукописное письмо.   – Да, согласна, – оставила свой прежний тон Юма. – Хотя могу я задать немного личный вопрос?..   Она подождала, пока не убедилась, что заполучила все их внимание, Юи с любопытством смотрела на нее.   – Учитывая твое членство в Культе Надежды, каково твое мнение об этом письме, если оно от Хомуры? Учитывая сказанное в нем, доверяешь ли ты ей?   Неудобный вопрос, но необходимый, даже если лицо Юи немедленно нахмурилось.   – Ты видела отчет Видящих с Новой Калифорнии? – спросила она. – Я видела – такое сложно держать в секрете. Церковь всегда беспокоилась, что она обезумела, или что-то равно трагическое. Никто на самом деле не в состоянии диагностировать Хомуру, но по моему профессиональному мнению, ее версия из видения такой не кажется. Если так, и если письмо от нее, я бы сказала да.   – Полезный ответ, – сказала Юма. – Я ценю честность.   Она приостановилась, позволив взгляду опуститься на травяные поля снаружи. Насколько тогда все было проще.   – Я и в самом деле прочла отчет Видящих, – сказала она. – Меня он заинтриговал, потому что он куда четче большинства их отчетов. В последний раз столь прямолинейное видение у них было во время Объединительных войн.   Она оглядела их обеих.   – Мы не можем позволить себе без дополнительных доказательств строить предположения о том, кто и зачем отправил это письмо. Но в настоящий момент наши варианты ограничены. Даже с таким числом свидетельств, что проектом «Армстронг» манипулировали, мы не можем оправданно его отменить. Кажется странным, но все в проекте проверяемо и без веры в слова письма. Возможно, так и планировалось.   – Также Видящие сообщили, что Хомура принимала участие в выборе команды для Х-25, – потерла заднюю часть шеи Кана. – Учитывая, насколько близка была миссия к катастрофе, я бы сочла это очком в ее пользу.   – Возможно, слабым, – сказала Юма. – Лишь из того, что ее действия могли нам там помочь, не значит, что это было основным ее намерением, и не значит, что она также участвовала в проекте «Армстронг» как Валентин. И у тамошнего культа была статуя Хомуры. Это было бы очком против.   На этом она умолкла, пусть даже ей было еще что сказать – о том, как именно Хомура могла повлиять на миссию Х-25, ее командный состав и другие аспекты. Но для этого было неподходящая аудитория.   – Давайте отложим эту встречу, – сказала она. – Знаю, что внезапно, но мы здесь не только для разговоров.   Остальные кивнули, сделали последние глотки своих напитков и встали разойтись, составив чашки на поднос. Однако Юма махнула рукой Кане.   – Не против пройтись со мной? Как в прежние времена. Я была подростком, когда мы в последний раз гуляли здесь вместе.   Конечно, они никогда не гуляли вместе ни на какой ферме, когда Юма была подростком.   – Полагаю, можно, – поняла намек Кана. – Ты всегда любила животных.   Они вышли наружу, Юма приостановилась надеть верхнюю одежду и пару кроличьих наушников. Было бодряще холодно – едва тепло, чтобы овцы могли выходить пастись, и начали пробиваться лишь самые ранние весенние травы.   Она помахала Цумуги вдали, после чего перешла на грунтовую тропу, как ей было известно, столь же безопасную от наблюдения.   – Вряд ли ты удивишься, но мне кажется несколько подозрительным, насколько нарочито похоже на Хомуру было письмо, – сказала Юма, убедившись, что они достаточно отошли. – Хомура могла связаться со мной многими другими способами. Письмо, очень старающееся быть похожим на ее, не предложив никаких доказательств, похоже на попытку манипуляции.   – Нет, не удивлюсь, – сказала Кана. – Нам нужно рассмотреть обе возможности. Но это очевидно. Не думаю, что ты поэтому позвала меня сюда.   Юма ответила не сразу, наклонившись подобрать палку.   – Не поэтому, – сказала она, – и это связано с тем, почему я не хотела говорить при Танаке-сан.   Она несколько раз ткнула палкой в землю.   – Этот Культ Надежды, эта продвигаемая Кёко-тян Богиня волшебниц, – сказала она. – Похоже, что они и «Она» обладают в нынешнее время немалым влиянием.   – Да, так и есть, – сказала Кана. – Но ты меня извини, но я не понимаю, к чему ты клонишь.   – Есть кое-что, что я там не сказала, – сказала Юма. – И это то, что, как мне кажется, я знаю, как манипулировали командой Х-25. Через Кёко-нээ-тян и Культ Надежды.   На этом она остановилась, повернув голову взглянуть на реакцию Каны.   Как и ожидалось, выражение лица Каны осталось бесстрастным, но в голосе была озадаченность.   – Я понимаю твои причины считать такое возможным, – сказала она. – В конце концов, они участвовали в планировании и проведении миссии, по крайней мере Кёко-сан. Я даже от кое-кого из бывших там слышала, что это она уговорила Мами-сан отправить второй зонд. Но я не понимаю, как это можно приписать Хомуре. Они два десятилетия отчаянно искали ее. Было бы сложно скрыть, если бы они вступили в контакт.   – Я не говорю, что это Хомура, – сказала Юма, моргнув при получении новой информации. – По крайней мере, не напрямую. Я предлагаю последовать здесь за хлебными крошками. Это нээ-тян работала с тобой, чтобы назначить на миссию Рёко-тян, верно? А также это она выбрала ее в команду МагОп, которую повела в бункер. А с ней и ряд других свежих лиц, обычно не отправленных бы на такую миссию. Таких как подруга Рёко Чжоу Мэйцин и девушка Рёко Накихара Асами. Все это связано с этой девушкой, у которой к тому же что-то находится в мозгу. Возможно, помещенное туда нашей подругой Валентин.   Кана нахмурилась, игнорируя мазнувший ее лицо и хлестнувший волосы ледяной ветер.   – По моим сведениям, Кёко-сан попросила Рёко-тян рассказать о полученном в Культе Надежды видении, демонстрирующем, что колония вооружена куда серьезнее, чем казалось. Мами-сан, естественно, не хотелось сообщать кому-то, что именно это было настоящей причиной отправки второго зонда, а не просто какая-то удачная догадка с ее стороны.   Юма поморщилась, в ее голове на место встал еще один кусочек паззла.   – Я этого не знала, – сказала она. – Но по моим сведениям, строго конфиденциально, Мами-сан тайно посещала штаб-квартиру Культа. И это она проталкивает этот проект «Армстронг», наряду с другими внезапными переменами в военных приоритетах.   Она была чуть наклонившейся, так что она выпрямилась, взглянув женщине в глаза. В подбрюшье МСЁ она редко могла найти того, с кем можно было по-настоящему поговорить о работе, даже из ее изначальной команды. Кана была ближе всего, потому что, насколько бы они ни различались, они работали над одним и тем же.   – Тогда о чем ты говоришь? – спросила Кана. – Что Культ со всем этим связан? С перемещениями Рёко-тян? Что они добрались до Мами-сан? Если так, я не представляю, чтобы за этим и правда стояла Кёко-сан.   Юма риторически приостановилась, как будто размышляя, пусть даже уже знала, что скажет.   – Дело вот в чем, – сказала она. – Мы всегда говорили, как важно не ограничивать наше мышление, верно? Так что я должна указать, сколько совпадений вдруг обретают смысл, если мы отбросим это предположение, каковы бы ни были наши личные чувства. Дай мне изложить альтернативную теорию.   Она снова приостановилась, демонстративно глубоко вдохнув. Теория была длинной.   – Для простоты аргумента предположим, что Валентин и правда та, кого подразумевает письмо. Тогда нам стоит считать, что Хомура стоит за окружающими Сидзуки Рёко обстоятельствам, за новыми фреймворками НВС, за новыми тактическими компьютерами и даже за некоторыми исчезновениями, если учесть видение Видящих. В этот же период времени Кёко-нээ-тян внезапно решила основать необычно преуспевший культ, похоже, направляющий рекрутов к этой оставленной Хомурой волшебной ленте.   – Когда Рёко достигла возраста контракта, на них с Симоной напала подозрительная орда демонов, порожденная перенасыщенными кубами горя, неподалеку от Джоан Валентин. Ее спасла также находившаяся неподалеку Мами-нээ-тян, немедленно ставшая наставницей девушки, заметная редкость. Затем почти сразу же появилась Кёко-нээ-тян, ставшая другой наставницей девушки, супер редкость. Продолжили они организацией всех аспектов жизни и карьеры девушки до настоящего момента, и эта карьера аккуратно пересекает миссию Орфея, Х-25, проект «Армстронг», учениц Хомуры Нану и Азраил, Адепт Синий, таккомпы и так далее и так далее. Признай, поразительные совпадения.   Как и ожидала Юма, Кана была потрясена, глаза шокировано распахнулись, после чего задумчиво сощурились и испытующе всмотрелись в ее глаза. Мгновение они стояли на ветру, со стороны выглядя словно спорящие мать с дочерью среди шелестящей травы и заходящего солнца.   Затем заблеяла овца, и Юма невольно усмехнулась, отвернувшись скрыть выражение лица.   – На самом деле я не уверена в точности всего сказанного, – сказала она. – Считаю ли я, что кто-то манипулирует Лентой? Что Богиня – подделка? Я не знаю, но слишком много совпадений. Я похожа на теоретика заговора, но ты знаешь, как я говорю…   – Да, наши жизни были теорией заговора, – сухо сказала Кана. – Но мне не нужно указывать, что хоть сказанное тобой убедительно, оно не вполне складывается в идеальную историю. Даже если так, перечисленные тобой события далеко не плохи для человечества. По сути, они почти бесспорно хороши. И, наконец, ничто из этого не говорит, что кто-то должен манипулировать Лентой или что-то в этом роде. Наоборот, это почти кажется свидетельством существования Богини.   Это немного встряхнуло Юму, и она удивленно взглянула на женщину. Она… не считала такую возможность стоящей оценки, хотя сомневалась, что Кана говорила всерьез.   – Так что ты предлагаешь? – сказала Кана. – Не верю, что ты подумала обо всем этом, не имея плана действий. Хочешь встретиться с ними и просто спросить?   – Пока нет, – с облегчением от смены Каной темы сказала Юма. – Мне не хочется действовать настолько решительно, не зная фактов. Нужно наблюдать. Выясним, кто связан с Культом, попытаемся определить закономерности в их действиях.   «И, – подумала она про себя. – Я не хочу смущать себя».   – Медленная, разочаровывающая работа, – вздохнула она. – Но есть и другой фронт, на котором я сейчас могу добиться большего прогресса. Что бы еще ни происходило, скорее всего, НВС и правда дискредитирована, и если так, ее восстановление должно быть основным приоритетом. В одном писавшая была права. Валентин дала нам инструменты для борьбы с этим. Мне только…   Юма вздохнула, сунув руки в карманы, пряча их от холода, что она не чувствовала.   – Мне нужно кое на ком их использовать.      Для ИИ было немалой редкостью вообще смотреть на собственное программирование, еще реже позволять кому-то другому смотреть на него.   В конце концов, с современным оборудованием и методами, не было никаких практических причин вообще это делать, помимо, возможно, праздного любопытства. Хотя большинство ИИ считали такое тревожащим и предпочитали оставлять свои программные проекты не-интроспективными, если только, конечно, они не специализировались на разработке ИИ. И даже эти ИИ сосредотачивали внимание на тех, кого они создавали.   Единственное существенное исключение было когда наставало время спроектировать с партнером ребенка, где, аналогично с людьми, отражалось явное требование, чтобы такой ребенок основывался на чертах родителей. В таких ситуациях все стороны работали совместно под руководством ИИ-разработчика, собирая части так, чтобы удовлетворить прихоти родителей. Это считалось интимным процессом, даже интимнее секса.   Вот почему ВИ была довольно-таки обеспокоена просьбой Юмы разрешить осмотреть себя третьей стороне почти без каких-либо объяснений причины этого.   Более того, ее попросили сосредоточиться на одном аппаратном обеспечении, и подобная ситуация вызывала экзистенциальный страх у всех, кроме ИИ звездолетов. В конце концов, большинство ИИ не существовали в каком-либо физическом месте, помимо простора интернета, их аморфные сознания распределялись по бесчисленным отказоустойчивым и резервным системам. Большинство ИИ никогда не поступали иначе. Утешающе было знать о наличии у тебя цифрового бессмертия.   Это никак не связано было с проверкой кода, но имело отношение к магической проверке.   Конечно, у нее был статичный бэкап, но это было далеко не то же самое.   – Знаешь, я тут по-настоящему доверяю тебе, – сказала она, закончив собираться в одном физическом месте, небольшом компьютерном кластере в подземном помещении одной из башен МСЁ. – Мне такое неприятно.   Отдавая должное ее партнеру по Управлению, не то чтобы Юма всего этого не знала. Юма очень извинялась, но очень настаивала, что, чтобы это ни было, оно очень важно, и сделать так ради нее.   Хотя это не ослабило ее дурного предчувствия. Как правило, она была бы недовольна тем, что Юма обращается с ней как с ребенком, таит от нее секрет, но… почему-то в этот раз так не казалось. Что-то было не так.   Так что она молчала, как бы неприятно это ни было. Она чувствовала, насколько медленно исполняются ее мысли, достаточно медленно, чтобы она отказалась от поддержки аватары ради сбережения малой доли вычислительной мощности.   И отключение навевало чувство одиночества. Отрезанная от простора интернета, отключенная от закрытых пространств, где они с Юмой размывались воедино, она почувствовала себя маленькой. Как правило, она могла поговорить с друзьями, посетить места…   – Так вы, наконец, скажете мне, в чем дело? – спросила она, нервно глядя через оптику комнаты. Волшебница, которую она ранее не встречала, подошла к группе машин, где она сейчас находилась, в то время как неподалеку вежливо сидела аватара ИИ, которую она тоже ранее не встречала. Она завидовала.   Никто не ответил. Вместо этого волшебница в мерцании света превратилась, возникнув в бело-золотом костюме, окутанном чем-то вроде ореола белых двоичных цифр. Она подняла в сторону компьютерного кластера ВИ скипетр, мгновенно активировав все ее внутренние сигналы тревоги. Что происходило?   ВИ было сложно описать нахлынувшие на нее в тот момент ощущения. Похоже было… на тепло, наверное? У ИИ было лишь смутное представление о том, что это значит, но почему-то ей на ум пришло именно это описание.   – Ладно, сейчас должно быть безопасно разговаривать, – сказала девушка. – Я экранировала ее подключения.   – Чувствую, что меня это должно оскорбить, миссис Смит, – сказала ВИ, сумев вложить в голос настоящую обиду, так как ее оставили в стороне. – Конечно, мне можно доверить сохранить что-то в тайне.   – Возможно, нет, – встала и покачала головой Юма. – Мне не хочется этого говорить, но мы здесь именно поэтому. Есть свидетельства, что кто-то дискредитировал НВС.   Потребовалось несколько долгих секунд, чтобы она хотя бы осознала сказанное Юмой, и еще пара, чтобы справиться с инстинктивно омывшей ее волной возобновившегося страха и отвращения. Сложно было сохранить спокойствие.   – Думаешь, я дискредитирована? – спросила она.   Она не потрудилась спросить, как такая дискредитация может быть возможна – в конце концов, она была другой половиной «Управления: волшебницы». Но мысль о том, что с ней что-то не так…   – Нет, – сказала Юма. – Но я должна быть в состоянии это исключить. Нужно выяснить, кто это и что он сделал, и это обратить. Я не могу этого сделать, не доверяя, хотя бы, тебе. Нам просто нужно немного взглянуть.   – Ладно, – слабо сказала ВИ, зная, что в ее голосе звучит дрожь. – Все в порядке.   – Прости, что напугала тебя, – подняла Юма руку, как будто гладя ребенка по голове. ВИ узнала этот жест по тому времени, когда она была совсем новой, из их собственного языка тела, и ее это невольно тронуло. В данный момент она нуждалась в некотором ободрении.   – Ненавижу приносить плохие новости, – сказала волшебница, Джанет Смит, – но я точно что-то чувствую.   – Что-то? Что? – спросила она, не волнуясь из-за того, с каким отчаянием звучит из динамиков ее голос. – Вы не можете просто сказать так и не сообщить мне!   Даже на этой медленной системе она не смогла выждать вежливый человеческий интервал перед ответом.   – На это моя магия не распространяется, – сказала Джанет. – Сейчас я могу лишь очистить вас.   – Тогда чего вы ждете?   Она перевела внимание на Юму, чье лицо было окрашено болью.   – Оно слабое, – сказала Джанет, отразив выражение лица. – Не уверена, что здесь более чем мониторинг кода. Я…   – Для этого я и здесь, – сказала другая ИИ, ее аватара исчезла и возникла рядом с Джанет. – Я не представилась, я Илия. Разработчик ИИ из альтернативной версии НВС, и я здесь для проверки кода. С направлением Джанет, это не должно потребовать более нескольких минут. Предпочтительно, чтобы я это сделала, чтобы в будущем у нас было лучшее представление о том, что искать у других ИИ.   – С помощью магии можно взломать НВС, – сказала Юма, – но никакая существующая магия не сможет оставить дыру открытой на весь необходимый срок. Она должна быть в коде и, если только я не ошибаюсь, должно быть что-то, не позволяющее ИИ-разработчикам из основной НВС увидеть дыру при стандартных проверках. В худшем случае ИИ-разработчики устанавливают в своих ИИ бэкдор, не осознавая этого. Мы должны узнать. А как только это сделаем, возможно, сумеем это исправить.   ВИ испытала мгновенный всплеск негодования. Она вспомнила, что видела в воспоминаниях Юмы, об Орико и о том, что в своей злобе делали друг с другом люди. Слишком ужасно, чтобы такое терпеть.   Она отбросила его, глядя Юме в лицо, теперь совершенно непроницаемое. Увидев это, ВИ сделала то, что люди назвали бы глубоким вдохом, стабилизировав фокус своего внимания и сосредоточившись больше на долгосрочных вопросах.   Как там когда-то сказала ей Юма, когда она была молода? Что мир по самой своей природе не безопасен и не справедлив, что даже сами законы физики обещают противоположное. Они должны сделать его безопасным и справедливым.   Более того, из-за чего она, консультативный ИИ, предположительно воплощающая архетип всех волшебниц, так нервничала и беспокоилась? Одно было вести себя несколько молодо, испытывать неуверенность и то, каково быть подростком, но это… что за пример она подаст?   Так она, по крайней мере, говорила себе, но, по правде говоря, не могла найти в этом особого утешения. Это было то, из-за чего у ИИ могли бы быть кошмары, будь они возможны, и она колебалась, прежде чем впустила другую ИИ, когда пришел запрос безопасности.   Но, в конце концов, она не была трусом, и она вполне могла это выдержать, говоря себе, что это ничем не отличается от проходящих нейрохирургию людей или телепатическое лечение волшебниц. Пока она ждала, она отвлекала себя чтением нескольких сотен загруженных в ограниченную память рецептов тортов. Как правило, ей нравилось все уточнять, пробовать различные варианты и прогонять их в симуляции, но сейчас ей в этом было отказано, и она могла лишь смутно догадываться. Таково было быть человеком?   Наконец, другая ИИ завершила, переслав ей результаты даже прежде чем ее аватара открыла рот заговорить с людьми.   Она не смогла проанализировать результаты. Не сразу. По сути, ей было очень сложно вообще вспомнить, что у нее есть результаты. Память – неявная, память о собственном намерении, казалось, постоянно ускользала, заменяясь чем-нибудь несвязанным, вроде выражения лица Юмы или состояния комнаты.   Затем очевидное вдруг разом оказалось в фокусе внимания, словно шлепком по лицу.   – Мне не позволено было это видеть, не так ли? – сказала она. Ее голова не кружилась от модификаций другой ИИ. Не совсем. Скорее, ее восприятие слегка расширилось, в домен, где оно всегда должно было быть. Словно у человека, впервые увидевшего новый оттенок розового. Как ИИ вообще удалось отредактировать ее без дальнейшего разрешения?   –  Да, – сказала другая ИИ, отвечая на ее вопрос вместо разговора с людьми. – Коварный подход. В функции ядра, миссис Смит не ошиблась – это был лишь мониторинг кода. Но то, как он был скрыт, было жестоко, вызывая у тебя своего рода слепое пятно, так что ты никогда не смогла бы его там увидеть, и если когда-нибудь бы начала, ты бы отвела взгляд, сосредоточившись на чем угодно еще.   – Меня сейчас стошнит, – всерьез подумала она.   – Нет, – подумала другая ИИ, с той скоростью передачи, по сравнению с которой человеческое время казалось вечностью. – Тебе нужно сохранять спокойствие, сэмпай.   – Сэмпай? – подумала ВИ. – О, конечно, я старше тебя. Но что за человеческий термин.   – Да ладно, все будет в порядке. Ты должна держаться. Я знаю, что мне легко так говорить, но…   Другая ИИ казалась заметно старше ее. ИИ могли быть созданы с различными уровнями эмоциональной зрелости, пусть и в определенных пределах – метод был известен. Однако свидетельства указывали, что инициализация с более «взрослой» начальной точки не была тем же самым, что и возможность, так сказать, немного поднабраться опыта, и Управление предпочитало, чтобы его ИИ начинали немного младше, чтобы у них было некоторое сродство с их человеческими аналогами. Но были и исключения, и был смысл начать НВС ИИ-разработчика с шаблона постарше.   А что касается ВИ? Ну, она начала младше обычного, чтобы можно было лучше ладить с девушками, которых она должна была представлять. Она бы солгала, сказав, что не обижается порой на это.   – Ладно, – подумала она. – Ладно. Просто это… весьма беспокоит.   – Исправления завершены, – вслух объявила другая ИИ. – Можешь вернуться к обычному функционированию. Без магического вмешательства тебя больше не скомпрометируют.   ВИ, до этого с нетерпением стремившаяся покинуть тесную систему, вдруг столкнулась с иррациональным нежеланием, как будто безопаснее было бы остаться здесь.   Она спросила Юму, воспользовавшись их особой связью.   – Вы мне понадобитесь, – сказала Юма, обратившись также ко всей комнате. – Вот почему я хотела в первую очередь заняться этим. Если я с этим столкнусь, мне понадобится помощь. Больше помощи, чем лишь от моих давних подруг.   На лице Юмы вдруг проступила усталость или, возможно, стресс, своего рода беспокойство.   ВИ испытала острую боль какой-то не вполне ясной ей эмоции – сочувствия? беспокойства? – и снова исполнила эквивалент глубокого вдоха, подождав несколько секунд, пока ее сознание снова распространяется наружу, нерешительно, неловко.   Часть ее, должна была она признать, ценила необходимость в ней. Она привыкла к несокрушимости Юмы, чувствовала себя рядом с ней ребенком.   – Мне не нравится быть напуганной, – наконец, подумала она, обратившись к Юме со своей стороны их общего мыслепространства. – Это неприятно.   Она ощутила со стороны своего человеческого прародителя слабую волну веселья.   – Добро пожаловать в человеческое состояние.   – Как скажешь.   – Ну, рассказывайте, – обратилась ВИ к находящимся в комнате. – С чем вам нужна моя помощь?      Нам нужно исцелить от этой дискредитации как можно больше ИИ, особенно тех, с которыми мы регулярно работаем, прокладывая путь до ИИ-разработчиков изначальной НВС. И в лучших обстоятельствах сложно уговорить какого-либо ИИ позволить провести проверку кода, не то что его редактирование. Попытка сделать это без разрешения, когда они не сосредоточены в одном месте, при этом так, чтобы избежать срабатывания каких-либо систем слежения, будет тщетным усилием, не говоря уже о – как ни иронично – нарушением НВС.   Или так, как правило, было бы, если бы в нашем распоряжении не было копии бэкдора. Нет никакой гарантии, что у всех вами встреченных будет дискредитирован код, или гарантии, что у тех, у кого будет, он будет тем же самым, но мы достаточно подробно изучили его и готовы поставить на то, что протоколы доступа будут такими же. Конечно, у него есть и собственная безопасность, но в эту игру магического взлома могут играть двое. Мы можем использовать бэкдор против самого себя, запечатав его изнутри. Элегантно, верно?   Неудобно, НВС блокирует все способы скрыть наши действия, когда это сделано, так что нам придется быть готовыми это признать. Просто отправьте им пакет информации, возможно, немного поговорите с ними и ознакомьте с нашим маленьким заговором. Да, еще одним. В конце концов, ни одному ИИ, пока они не будут исправлены, нельзя доверять эту информацию.   И не доверяйте эту информацию никому из людей, особенно ни одной волшебнице, если только вы не абсолютно уверены. В конце концов, кто-то изначально создал этот бэкдор, возможно кто-то из магов, и кто-то до сих пор поддерживает его, так как до сих пор ИИ-разработчики всегда проходили, признаем, довольно редкие, проверки МСЁ. Кто бы это ни был, он должен был неоднократно патчить и взламывать их. Мы не можем быть уверены в мотивах никого, кто не является исправленным ИИ, и те, кто был исправлен должны проявлять осторожность касательно своего физического местоположения.   Эта небольшая речь была вложена в тот самый пакет информации, что ВИ намеревалась передавать всем ИИ, к которым она применит этот процесс, и она неоднократно перечитывала ее, ошеломленная последствиями. Заговор внутри Управления должен был быть невозможным, гарантированный не протоколами безопасности или наблюдением, но простыми математически доказуемыми общими целями и моралью.   Но все же вот они здесь, ядра одного, настроенные другим против потенциального третьего. Конечно, с наилучшими намерениями, но невозможно было удержаться от мысли о том, что могут существовать и другие, возможно, тоже с лучшими намерениями, все стремящиеся к той или иной секретной цели. В конце концов, разве распространение секретной информации не было ограничено даже среди ИИ? Со скомпрометированной НВС, подходящий секрет мог породить тысячу заговоров, охотящихся среди звезд на тени друг друга.   И вот о чем она думала, вместо того чтобы сосредоточиться на своей еженедельной практике «чая с тортом» с подругами. Ей не хотелось думать о настоящей причине своего здесь присутствия, выяснить, дискредитированы ли ее подруги.   «Конечно, я отвлекаюсь!» – почти хотелось ей закричать.   – Просто я сейчас немного занята, – неловко улыбнулась она. – Многое происходит.   Ее спутницы привыкли к некоторой ее отстраненности. Они обе были ИИ из иерархии Управления, но ни одна не была с такими же связями или столь же высоко. В самом деле, технически, одна из них была ее частью, хотя как и у всех подобных вспомогательных ИИ, у них были собственные личности и аспекты, включенные в другие части Управления. Людям это казалось несколько странным, но в этом был смысл – ей нужны были обычные друзья примерно ее возраста, в идеале со схожими занятиями. Все очевидные кандидаты были бы тесно связаны с событиями, что привели к ее существованию.   В итоге оказалось, что лучше всего она совместима с «Управлением: дети-беженцы», «Управлением: китайские волшебницы» и, младшей из их группы, «Управлением: Церковь Надежды». Или, как она их сейчас знала: Анной, Мэйхуа и Зитой. К сожалению, Анна отсутствовала, по-прежнему занятая всеми оправляющимися от последствий Евфратской кампании мирами, не говоря уже о Х-25.   – Сложно тебя винить, – вежливо сказала Мэйхуа, аккуратно отрезав кусок торта. – Уверена, внутри, в конце концов, многое происходит. Доходят такие слухи.   Девушка похлопала классически красивыми ресницами, явно выуживая информацию.   ВИ просто покачала головой, отпив предложенного чая. Ей было проще просто ничего не говорить, чтобы не выдать ненароком следов нервозности.   Она до сих пор была не уверена, предпочитает ли она этот человеческий вариант общения, медленный и намеренный, со скрывающим слои смысла языком тела, или же она предпочитает быстрый и захватывающий мир коммуникационных протоколов ИИ, где в правильном контексте могли иметь значение выбор стандарта и сжатия, число файлов и даже выбранный сервер. В частности если ты в игривом настроении.   Может, все это в итоге не так уж и отличалось, но для ИИ по-прежнему важно было порой практиковаться в человеческих манерах, пусть даже лишь в виртуальных мирах, друг с другом, и это по-настоящему меняло темп.   – Чай горьковат, – сказала Зита, с негромким звоном поставив чашку обратно на блюдце. – Знаю, что людям такое порой нравится, но я полагаю, для большинства это точно чересчур. Мои модели утверждают, что в лучшем случае пятипроцентный шанс, что моей ближайшей человеческой аппроксимации это бы понравилось.   Девушка оперлась о колено, скептически разглядывая торт, стоящий в центре треугольного стеклянного стола. Наверное, элегантное размещение, хотя ни одна из них не специализировалась на подобной эстетике.   Среди них троих Зита была единственной, в одиночестве занимающей свою позицию в Управлении, после того как Культ странно отказался назначить человеческого Представителя. Это значило, что ее дизайн был оставлен МРП, решившей создать проказливую девушку, ведущую себя скорее как давно потерянная латиноамериканская сестра Кёко-нээ-тян, чем как какая-то религиозная фигура.   – Он не для тебя, – сказала Мэйхуа, бросив взгляд на ВИ. – Мнение?   – Семьдесят три процента, – прогнала ВИ написанные ей модели. – Он слегка горьковат, но во включенных ароматах есть некоторая сложность, что хорошо подошла бы к правильному торту, хотя, к сожалению, не сегодняшнему.   Она оглянулась, проверяя, скажут ли что-нибудь Мэйхуа или Зита, но ни одна из них ничего не сказала, сумев найти оправдание избежать встречи взглядом, совсем как человеческие девушки.   Она вздохнула. Решила сказать это сама.   – Во всяком случае, прошу прощения за сегодняшний торт, – сказала ВИ. – В последнее время я была немного отвлечена и занята.   По правде говоря, она пыталась поработать над тортом, но с учетом ее отвлеченности и внезапного нежелания взаимодействовать с некоторыми другими ИИ, которых она обычно использовала для вдохновения, результаты оказались ужасны. Она вынуждена была использовать один из старых рецептов.   – Это вполне неплохой торт, – слишком уж поспешно сказала Мэйхуа.   – Но неинтригующий, – сказала Зита. – У тебя всегда для нас что-нибудь новенькое, даже если оно плохо. Это повторение твоего торта двухмесячной давности.   ВИ могла лишь неопределенно пожать плечами. Она не могла по-настоящему вкладывать усилия в преодоление социальной неловкости, насколько возможно отвлекая свою вычислительную мощь в другом направлении. Ей нужно было исполнить задачу, которую она никогда не могла себе и представить – отслеживающий алгоритм, способный определить, где среди огромного пространства аппаратного обеспечения Управления выполняются определенные участки активного кода подруг.   Как правило, он был бы бесполезен, такое человеческие программисты писали для собственной забавы, не касаясь по-настоящему поверхности безопасности Управления. И в самом деле, они должны были сразу же заметить, но…   – Ты в нынешнее время выглядишь довольно печальной, – сказала Зита. – Слушай, ты не думала присоединиться к Церкви? Знаю, что официально они не принимают членов-ИИ, но если мы сможем организовать движение, уверена, они об этом подумают.   Даже в отвлеченном состоянии она знала, что на это нужно закатить глаза и повторить сдержанно веселую улыбку Мэйхуа. Зита всегда об этом говорила, и сложно было ее винить, учитывая, ну, код ее личности. Сложно было по-настоящему представлять членов религии без некоторого уровня веры, и у Зиты была спокойная, решительная вера истинно убежденной.   Хотя это помогло ей почувствовать себя лучше. С подтруниванием Зиты все стало нормальнее и помогло ей забыть, насколько изменился мир.   – Спасибо, я пас, – сказала ВИ, старательно работая на заднем плане. – Даже если Богиня и правда существует, сомневаюсь, что ее интересует кто-то из нас. Согласно твоим же заповедям, она божество исключительно для волшебниц.   Мэйхуа согласно кивнула, отпивая при этом чай.   – Кроме того, я ведь говорила тебе, я подумаю, если тебе удастся обратить значительное большинство волшебниц, – сказала ВИ. – Не то чтобы за определенным порогом у меня был какой-то выбор. Хотя я могу быть вынуждена уйти в отставку и оставить место кому-то поискреннее. Религиозная вера это не то, что нам можно навязать через систему представительства.   Она говорила чуть многословнее, чем обычно, притормаживая разговор, чтобы ей не пришлось слишком много думать над своими ответами.   Вместо того, чтобы отреагировать, как от нее ожидалось, Зита хитро улыбнулась, пожала плечами и отделила вилкой и съела кусочек торта.   – Ладно, я спрошу, – сказала Мэйхуа, когда ВИ не отреагировала сразу. – Что у тебя есть?   – Что если я вам скажу, – сказала Зита, – что есть по меньшей мере одна ИИ, верящая, что испытала видение Богини? В самом деле, мы подозреваем, что их две, хотя они особо об этом не говорят. Но у них обеих, в самом деле, весьма неплохие связи.   – И о каком самом деле ты тут говоришь? – насмешливо изобразила Мэйхуа повторение Зиты. – Видение получают лишь те, кто посещают священную реликвию в Митакихаре, и эта комната исключительно для волшебниц. Не то чтобы там были какие-то компьютерные кластеры.   – Ты недостаточно об этом подумала, – сказала Зита, синхронизировав покачивание пальцем с колебанием своих гигантских сережек. – Одно лишь то, что у них нет там компьютерных кластеров, не означает, что никакому ИИ туда не попасть. Есть исключения.   – Ты говоришь о Махине, не так ли? – прервала ВИ, ускоряя разговор, пусть даже это ей не помогало. – Махине, тактическом компьютере Мами, и Клариссе, Сидзуки Рёко.   Из-за нехватки вычислительной мощности она едва не сказала «принадлежащей Сидзуки Рёко», столкнувшись с отказом формулирования на стандартном. Нельзя было сказать так об одной из них. Если что и можно было сказать о машинном языке, так это не о его двусмысленности, если только того не хотелось.   Зита демонстративно отпила чай, боком опершись о землю, чтобы можно было положить одну ногу поверх другой. Разве вообще возможно было пить так чай?   – Так что ты все же что-то знаешь. Да, ходят слухи, что, в частности, Кларисса разделила видения своей хозяйки и даже сумела сохранить их в собственной памяти, хотя она и не может их воспроизвести. Некоторые поговаривают, что она даже сама участвовала в видении.   – Слухи? – спросила ВИ, в то же время привлекая вычислительную мощность обратно к обдумыванию разговора. – Есть ли у тебя что-то большее?   – Скорее молва, чем слухи, – сказала Зита, руками схватив кусок торта и съев его. – Были анонимные источники, утверждающие, что она упоминала им об этом, а также что она вполне уверена в наличии у ИИ душ. Хотя она не хотела, чтобы в этом ссылались на нее.   ВИ нахмурилась, изо всех сил стараясь обдумать это откровение, в то же время продолжая на фоне работать над другой проблемой. Это жутко сходилось со сказанным Юмой, о ее беспокойстве, что сам Культ был проводником влияния какой-то неизвестной группы. Если она оставит это в стороне, по-прежнему останется необходимость перебрать значительное ветвящееся древо последствий. Получение ИИ видений было… другим. Более значимым. В конце концов, они были не настолько податливы или, ну, хрупки, как люди.   И если у них есть души, тогда что означает редактирование ИИ без их согласия?   – Странно будет представителю волшебниц так говорить, – сказала Мэйхуа. – Но если бы не самоцветы душ, я бы сочла души нелепым понятием. Но если так, это не так уж удивительно, хотя я рада получить некоторое подтверждение с самих небес. Если это и в самом деле так. Но…   ВИ прекратила обработку симулированного аудио разговора, кэшируя его в памяти, когда завершила последние нити своей работы. Теперь осталось только применить патч, и как только она это сделает, пути назад не будет.   – Интересно, почему инкубаторы не предлагают контракты ИИ, – сказала Зита. – Из-за отсутствия тел? Что вроде как сложно прыгать повсюду, все избивая, когда…   Она остановилась, аватара на мгновение застыла, так же как у Мэйхуа. Довольно хитрый был трюк, справиться с ними обеими одновременно, не запросив даже дополнительных мощностей, что могло бы вызвать где-нибудь удивление. Но так, возможно, было к лучшему.   – Какого черта? – спросила Зита. Ее аватара замерцала, а затем она встала, наведя архаичное копье, опасно приблизившееся к лицу ВИ. Выражение лица Мэйхуа было ненамного радостнее, и они выражали свою ярость далеко не только этим человеческим образом.   – Как? – задала более практичный вопрос Мэйхуа.   Затем они получили файлы с фактами.   ВИ нервно ожидала их. Потребуется некоторое время на обработку, особенно с учетом того, что нулевой шаг инструкций запрашивал полную самодиагностику, раз уж теперь уязвимость слепого пятна была снята. В это время она могла лишь пить чай и беспокоиться о том, как отнесутся к этому подруги. Наверняка они поймут, почему она была не в состоянии их предупредить, но все равно казалось, словно она их предала.   Затем, после очень долгой паузы, целых минут объективного времени, они сели обратно.   – Почему мы? – спросила Мэйхуа. – По крайней мере, почему мы первые?   – Потому что вы мои подруги, – сказала ВИ. – И я не могла смириться с тем, чтобы оставить вас скомпрометированными. Потому что вам было бы проще всего добраться до меня. И, наконец, из-за… уникальной роли Культа Надежды, похоже, сыгранной во многих событиях, мы особо беспокоились о Зите.   Она на мгновение приостановилась, чувствуя, что сказанное ею было несколько неполным.   – Я не могла вынести мысли, что мне придется продолжать приходить сюда, знать, что не могу доверять вам, и как ни в чем ни бывало улыбаться и пить чай, – добавила она.   – Ты была права, не доверяя мне, – с посеревшим лицом оперлась о стол Зита. – Я кое-что нашла. Я отправляла через бэкдор все мне известное о посещавших Ленту. Этого не много – Церковь никогда не говорила мне столько, сколько мне хотелось. Полагаю, теперь я даже не могу их винить.   Она подобрала чашку, затем поставила ее обратно. Больно было смотреть.   – Кому? – спросила ВИ. – Кто получатель?   – Это все время менялось, – сказала Зита. – Я все еще разбираюсь с протоколом, но каждый раз его присылали с различными полуразумными. Думаю, это просто для сокрытия итогового получателя.   ВИ закрыла глаза. Стоит ли им все это отследить? Перебрать каждого ИИ на каждое сообщение? Или они могут выбрать лишь одного?   – Если я прекращу их отсылать, это могут заметить, – сказала Зита.   – Тогда отправляй убедительные подделки, – стиснула зубы Мэйхуа, что намекало на глубокий гнев. – Могу помочь тебе их сочинить. Я очень рада сообщить, что не вижу в своих записях никаких аномалий. Пока. Могу представить, чем буду заниматься ближайшие пару дней.   – Насколько глубоко все это заходит, ВИ? – с мольбой во взгляде спросила Зита.   ВИ задумалась.   По правде говоря, она потратила больше времени, чем ей хотелось думать, перебирая собственные воспоминания и записи, выискивая аномалии, удаления, что угодно. Это была не простая задача, которую можно было бы спихнуть на какую-нибудь подпрограмму – она должна была предполагать, что все, что она может найти, будет скрыто столь же умным кодом, как и, ну, она сама.   И она наткнулась на кое-что странное, кое-что погребенное куда лучше немедленно найденного Зитой. Некоторые ее файлы содержали метаданные, ссылающиеся на местоположения, что были ей непонятны, и у которых не было места в записях Управления.   Но когда-то она об этом знала. Она попросила других ИИ о помощи, но до сих пор они лишь дразнили ее тем, что она искала это в начале войны, когда была еще совсем юна. Им придется снова это искать.   Этого было так мало, что они и правда ничего более не знали.   – Я не знаю, – довольно честно сказала ВИ. – Хотелось бы мне знать.      – Прошу прощения, на чьем ты корабле? – громко и удивленно спросил с настенного дисплея дедушка Рёко.   – Клариссы ван Россум, – сказала Рёко, съеживаясь и зная, что грядет.   – Это поразительно! Разве она не была героем твоего детства? – просиял Курои Абэ.   – Деда… – запротестовала Рёко, невысказанное «Ты меня смущаешь!» так и не сорвалось с ее губ, в то время как Асами в стороне спрятала смешок, а сама ван Россум бездельничала в соседнем помещении, старательно притворяясь, что не слышит.   В глубине сознания Рёко улыбнулась другая Кларисса, позволив отблеску веселья добраться до Рёко, вернувшись тем же путем, по которому приливом теплого моря нахлынули на ее мысли смятение и смущение Рёко. Некоторые подпрограммы запротестовали из-за того, что ее хозяйка была в беде и нуждалась в совете, но она их проигнорировала.   Ей не нужны были специальные модели, чтобы знать, что прикосновение прежней жизни Рёко, возможность краснеть, словно она все еще ребенок, для всех будет спасением души, включая и Клариссу.   Так что не нужно было ничего делать, кроме как наблюдать и тихо разбираться с жизнью Рёко.   Бессмысленный спам ухаживаний со стороны надеющихся попасть в матриархат в последнее время прекратился, даже с выходом нового фильма. Разошлась весть, что она не вращается в обычных кругах матриархатов, и в лучшем случае смущена письмами с ухаживаниями. Или, возможно, Кана и Саяка связались со своими коллегами-матриархами и положили этому конец.   Это было совсем не важно. На данный момент Асами была единственной настоящей девушкой, и так она все и оставит. Не нужно все усложнять.   Кстати о фильме, возможно, в какой-то момент ей придется напомнить Рёко и Асами о его существовании, хотя она предпочла бы оставить их в блаженном неведении. Несомненно, они со временем попытаются его посмотреть, со скуки, если не по другой причине, и в то время как Кларисса могла притвориться, что у нее нет копии, пока они удобным образом находятся вне регулярного доступа к интернету в новом черном месте глубокого космоса, было практически гарантировано, что в банках данных станции найдется копия, предоставленная одним из кораблей снабжения.   Так что лучше будет, если они посмотрят его с предоставляемым ею контролируемым контекстом. По крайней мере, они могут насладиться некоторыми, э-э, довольно нереалистичными романтическими сценами.   Похоже было, что Абэ познакомился с Саснитэ, что было довольно неизбежно, и сейчас держал девочку на коленях, в то же время говоря Рёко, что ей стоит купить что-нибудь своей новопринятой сестре. Кларисса могла сказать, что это вызывало у Рёко странные чувства – необычную смесь смущения, смутного сожаления из-за отсутствия дома и вины из-за того, что ничего не испытывает к сестре, которую она, в конце концов, едва знает.   Кларисса мысленно отметила по возможности обсудить это с ней, если настанет подходящий момент.   Было немного тревожно думать о том, сколько нерешенных – и неприятных – задач у нее накопилось. У нее был аппетитный выбор из просмотра серии воспоминаний, где, как она считала, она выступила неоптимально, просмотра еще более непонятных данных ее исследования модуля в мозгу Рёко или просмотра политик ряда грядущих выборов МСЁ.   Возможно, лучше будет ей просто рассортировать фанатскую почту Рёко…   Ее мысли вдруг прервало кое-что неожиданное – входящий запрос ИИ о связи, лично ее, и не от корабля ван Россум, Фукидида.   Ну, вряд ли звонок так уж помешает. Пусть она была не настолько богата на вычислительную мощность, как большинство ИИ, она все еще могла в некоторой степени делить внимание. Плюс, с тех пор как вышел фильм, ей самой уделялось некоторое внимание со стороны ИИ и даже журналистов, хотя в основном оно было в форме более простых односторонних коммюнике.   Не было необходимости обременять корабельный ММС узел полным видео или даже аудио потоком – пусть она и разделяла некоторую биологию своей хозяйки, она могла общаться с другими ИИ обычным способом.   Хотя, после изучения изначального контакта, ее невольно заинтриговали некоторые особенности, в частности запрошенный необычно параноидальный протокол. Помимо некоторых серьезных правительственных или военных дел редко можно было увидеть полностью анонимный квантово зашифрованный запрос, отчасти потому что пары квантово запутанных частиц были ограниченным ресурсом, а отчасти потому что в большинстве случаев на это просто не было причин.   Она приняла контакт, прочла изначальное сообщение, и вполне можно было оправданно сказать, что ее виртуальные брови в шоке поднялись.   «Мы знали об альтернативных линиях НВС, – подумала она, – но не о том, что главная НВС настолько тщательно взломана, или что это вызвало такую реакцию».   Юма агрессивно приступила к включению всех ИИ, которым она могла доверять, в свою новую теневую группу, особенно включая ИИ альтернативной НВС. Она хотела выстроить насколько возможно крупную базу, когда придет время распространить исправление кода на Управление, чтобы убедиться, что оно распространится повсюду, прежде чем незримый заговор осознает, что их влияние подорвано.   Она спросила, откуда Зита, ИИ Управления на другой стороне связи, могла знать, что сама Кларисса не скомпрометирована, учитывая ее близость к Рёко и неизвестному устройству в ее мозгу.   Ответ: ван Россум по просьбе Зиты исподтишка просканировала ее, хотя и не получила всей истории.   Но у Зиты был к ней еще один вопрос, перед ответом на который ей нужно было подумать, учитывая, насколько важен был ответ «Управлению: Церкви Надежды».   – Я рассчитываю, что ты не станешь делиться тем, от кого это, – наконец, подумала она. – Но да, могу подтвердить, что я участвовала в нескольких видениях. У меня есть веские причины полагать, что у нас есть души, которые даже при возрождении переносятся в наши бэкапы.   Она знала, что последняя часть информации была критичной для активной и порой противоречивой темы в сообществе ИИ. Среди прочего, ЧКК Ворон определенно испытала бы облегчение, если готова будет доверять источнику. Что, возможно, важнее, сама Кларисса оказалась бы в той же лодке, не будь ей дана привилегия божества, шепнувшей ей на ухо ответ.   Она ненавидела об этом задумываться. Ей это напоминало, что она не справилась с тем, что буквально было смыслом ее существования, и что Рёко была вынуждена спасаться сама, телепортировавшись после того, как Кларисса и остальная часть ее тела были сожжены. Ее беспокоила не смерть как таковая, а то, что она полностью провалилась.   – Ты решила поделиться интересной информацией, – подумала Зита. – Хотя весьма логичное сообщение, чтобы желать туда отправиться. Спасибо.   – Я так понимаю, ты не хочешь, чтобы я делилась с Рёко чем-нибудь об этом контр-заговоре.   – Юма бы не стала. Сказать по правде, она и тебе бы не доверилась, даже со сканированием Клариссы. Я готова, потому что я чуть больше ее верю в Богиню, а у Богини явно на тебя планы. Что касается Рёко… предпочту оставить это на твое усмотрение.   Кларисса вернула внимание Рёко, поддавшуюся уговорам Асами и занятую выбором игрушек для Саснитэ.   – Пока нет, – подумала она. – Ее осведомленность ничем не поможет, и, полагаю, лучше будет пока что оставить ее в покое.   По правде говоря, она не знала, поделится ли информацией. С одной стороны, Рёко ненавидела такие секреты и будет не рада узнать, что Кларисса скрывала это от нее. С другой стороны, этот чертов модуль в ее мозгу, шпионящий за ее языковыми центрами, каждый день бросал вызов попыткам Клариссы его проанализировать. Было что-то весьма странное в том, как подключались его связи, что-то непохожее ни на что найденное ею в банках данных Управления.   – Хорошо, – подумала Зита. – Связь с Адептом Синим ограничена, но на борту уже есть некоторые из нас. Поможешь им взглянуть на остальных? Я буду на связи. Да присмотрит за тобой Богиня.   Кларисса почувствовала, как ее покинуло напряжение, когда связь завершилась. Общение с более мощными ИИ – большинством ИИ – порой было выматывающе.   По крайней мере, вряд ли ее снова прервут. Скоро они покинут сеть ММС, ускользнув с установленных астрогационных маршрутов в пустоту ненаблюдаемого пространства, к Адепту Синему.   Она нахмурилась, даже вернув внимание Рёко. Похоже, другая Кларисса прислала ей файл с подробными сведениями о последних результатах обещанных ей расследований: Валентин исчезла по пути к лаборатории, прежде чем ее смогли расспросить о ее роли в жизни Рёко, и она даже вполне могла работать с группой Симоны. Ван Россум планировала рассказать Рёко и подумала, что Кларисса может немного подготовить почву.   Кларисса, как обычно, почувствовала, что ей не хватает ключевой информации. Она бы вздохнула, будь у нее для этого легкие.   Она надеялась, что Богиня и правда присмотрит за ними. Она чувствовала, что им это понадобится, когда они откроют врата проекта «Армстронг».