К звездам

  Правительства колониальных миров представляют собой намеренную мешанину, от примитивных республиканских систем на не спонсируемых Управлением колониях до, по сути, мини-Управлений на Новой Терре и Сансаре, вычислительные системы которых интегрированы с таковыми на Земле, и с Представителями в самом Управлении.   Типичная спонсируемая Управлением колония вовсе не имеет правительства, деятельность и занятия изначальных колонистов напрямую направляются колонизационными ИИ и, таковым образом, Управлением. Со временем, когда завершится изначальный период заселения и начнется экономическая активность, все поселения формируют собственные Комитеты оптимизации, состоящие из самых важных местных ИИ и некоторых избранных человеческих членов.   По мере развития инфраструктуры они разворачиваются горизонтально и вертикально, создавая специализированные правительственные ИИ, формируя подгруппы, управляющие аспектами сформировавшихся городов и интегрирующиеся вместе для принятия провинциальных или региональных решений. Разрешение на и программирование Планетарного совета считается основополагающим шагом, предоставляющим планете право принимать собственные решения касательно валюты, торговой политики и экономических соглашений с другими системами.   На заключительном этапе, как и в двух первых мирах Ядра, планета получает собственную прямую связь с Управлением, и мнение граждан более прямо влияет на Представителей уровня Директората, и каждая планета получает собственного Представителя близкого к Директорату уровня для представления интересов как группы. Этот процесс не лишен минусов, так как большее участие в Управлении влечет за собой более прямое влияние Управления на планетарные дела.   К некоторому неудовольствию их колонистов, большинство миров все еще не имеют прямого представления во всечеловеческом Управлении, но стоит отметить, что колонии, особенно не спонсируемые, обладают привилегией самоуправления по большинству вопросов. Более того, неверно, что миры вне Ядра не имеют представления – каждый соответствующий Представитель Управления учитывает мнения колониальных граждан, но зачастую просто не в состоянии оказать прямые изменения через промежуточный слой колониального правительства. Степень представления в Управлении, естественно, отражает степень власти, которую может оказать Управление.   — «Начальное обществоведение: шестой уровень Ресурсов колониальной организации», выдержка.   Как и все остальное, утопия располагается в глазах души. Давайте не хлопать себя по спине, считая, что мы построили идеальный мир для всех, для всего. Эвдемония подчиняется форме человеческих ценностей, и все наши свидетельства указывают, что эти ценности весьма различны. Таково состояние дел, которое, кстати говоря, неслыханно для всех остальных видов, по крайней мере, если верить инкубаторам. Но даже инкубаторы не лишены ценностей…   — Акеми Хомура, транскрипт заседания Подкомитета руководства по человеческому развитию, 2411.   – Довольно неожиданно видеть тебя здесь, мам. Слишком давно не виделись.   Надя пожала плечами, скрывая боль вины. «Слишком давно» было двадцатью годами – двадцатью годами с момента последнего визита на планету, на которой она провела столетие, где она вырастила большинство своих детей.   Двадцатью годами с тех пор, как она навещала Катерину, одну из старших своих дочерей.   – Ах, ну, ты же знаешь, каково это. Я была занята на работе, и важнее было присмотреть за младшими. Ты можешь о себе позаботиться.   В нынешней своей форме ей было немного неловко – ей не хотелось тратить время на взросление, так что сейчас она сидела за столом, выглядя ребенком, наблюдающим за готовящей матерью.   Она нервно одернула рукав, глядя, как Катерина размеренно нарезает кусок цельсевы, местного корнеплода, запах которого напоминал о бесчисленном множестве ныне оставшихся в прошлом семейных блюд. Катерине самой было уже более столетия, и она знала свою мать куда лучше, чем зачастую хотелось Наде.   Звуки ударов ножа были ритмично точны, и Надя не могла сказать, не мерещится ли ей, что они чуть резче, чем необходимо.   Надя знала, что Катерина не одобряла образ жизни матери, с учетом опасных сражений и странных отношений, но так уж вышло, что Катерина никогда не обращала никакого внимания на ее мнение, так что не было причины отвечать здесь взаимностью.   Но опять же, немного похоже было на логику злопамятности, не так ли? Катерина потеряла на войне близких и всегда воспринимала это тяжелее Нади.   – Ну, хорошо, что ты заглянула, – сказала Катерина. – Думаю, Петру неплохо будет наконец-то встретиться с бабушкой. Ему не терпелось посмотреть тот новый фильм, с тобой.   Катерина бросила на Надю взгляд, как будто говоря «знаю, что тебя смущает фильм, но тебе придется это пережить».   Надя загадочно улыбнулась. Ей всегда нравилось знакомиться с новыми внуками, даже если ей было немного непросто, регулярно видясь с ними.   – Алекс сказал, что видел тебя вчера, э-э, заходящей в центр Культа Надежды, – сказала Катерина, хмуро взглянув на баночки со специями.   Она не уточнила, но Надя почти услышала неозвученное «Надеюсь, тебя не втянули в эту чушь. Зачем ты туда ходила?»   – У меня там было некоторое дело к подруге, – сказала Надя.   Она медленно отпила квессберриевого сока, используя его как оправдание не вдаваться в подробности. Как бы хорошо Катерина не читала свою мать, она никак не смогла бы догадаться о настоящей причине появления здесь Нади. Что важнее, даже если она почувствовала, что Надя не вполне откровенна, она была не настолько груба, чтобы задать вопрос. Она была воспитана куда лучше этого.   Конечно, отчасти Надя была здесь по поручению Сакуры Кёко, идя по одному из направлений ведущегося Культом Надежды расследования смерти – или, скорее, исчезновения – Мисы.   Они скоррелировали старые зацепки о Хомуре с составленным маршрутом Джоан Валентин – отчет Клариссы ван Россум о ее исчезновении чем-то задел Кёко. То, как Валентин, похоже, осторожно манипулировала жизнью Рёко, непоколебимый стиль руководства, их странная личная встреча в суши-баре…   Во всяком случае, похоже, мисс Валентин была настоящей межпланетной путешественницей, во времена, когда без веской причины такое было непросто. Более того, однажды, почти десятилетие назад, она решила провести отпуск здесь, на Енисее, планете, где, как чертовски хорошо было известно Наде, не было ничего по-настоящему стоящего визита. В то же время три местные волшебницы заявили, что в этом районе должна быть неопознанная волшебница, основываясь на наблюдениях о необычно краткоживущих миазмах.   Надя вызвалась прибыть сюда, так как знала место, но, честно говоря, продвигалась медленно. Упомянутые события были довольно давно, две оставшихся волшебницы – одна погибла при Сахарском рейде – сейчас проживали на противоположных сторонах планеты, и их опросы не дали ничего, чего уже не было в записях Культа.   – Вижу, ты занята, – нависла над Надей Катерина, как только поняла, что та отвлеклась от разговора.   – Да, я… по правде говоря, дело касается одной из девушек, с которыми я работала, одной из погибших на миссии, – сказала Надя, как можно лучше прикрывая свою оплошность. – Я давно ее знала, и она была верующей. Было уместно выказать уважение.   Катерина кивнула, усевшись напротив Нади. Похоже, она поняла это отношение.   – Я посмотрела фильм, – сказала она. – Оценить, прежде чем показывать Петру. Убедиться, что тебя изобразили в правильном свете.   Она налила себе чашку сока, затем приподняла ее, не отпив.   – Там часто упоминается Культ, среди членов команды. Полагаю, помогает, когда с таким родом занятий есть во что верить.   Над столом миазмой повисли невысказанные мысли, которые никому из них не требовалось озвучивать. Она могла только представить, что творится в голове ее дочери. Одно было не одобрять мать, что безрасудно рисковала своей жизнью, другое, когда эта мать, по-видимому, помогла спасти все человечество. Что тут скажешь?   Но эмоции не менялись.   От разговора Надю спас мысленный сигнал, сообщающий, что Алекс вместе с Петром почти у люка. Позже еще будет время ткнуть в старые раны.   – Бабушка! – сказал мальчик, прежде чем даже завернул за угол, и Надя поднялась поприветствовать его, с неловкостью обняв ребенка, что в данный момент был ненамного ниже ее. По правде говоря, она не вполне понимала, почему же внуки всегда были рады ее видеть, учитывая, насколько редко она появлялась. Это могло быть просто из-за новизны, но она все равно это ценила.   – Хочешь посмотреть фильм? – спросил светловолосый малыш, глядя на нее с сиянием в глазах. Это напомнило ей о втором сыне, ставшем жертвой войны, и она почувствовала, как сдавило ее сердце.   – Эм, конечно! – попыталась улыбнуться она.   Она бы не стала сейчас этого говорить, но она намеренно избегала просмотра «Орфея». Она ненавидела видеть себя на экране. Кларисса, заметив это, как-то посоветовала Наде отделить истории, что рассказывали о ней другие, от собственной, личной истории, что первые по праву принадлежат человечеству, но вторая только ей.   Надя пока не считала, что сможет призвать такое спокойствие. Но она это стерпит, даже если ей не нравилось, когда заставляют задумываться о миссии.   – Вы задержались, – сказала мужу Катерина, когда Надя последовала за Петром в другую комнату.   – Этого было не избежать, – сказал Алекс. – Там отключение электричества.   – Отключение электричества? – повторила Катерина. – Такое нечасто бывает.   – Это по всем местным новостям. Куча уличного оборудования уже начало замерзать.   Надя непроизвольно остановилась на мгновение в проходе и обернулась, пусть даже Петр попытался потянуть ее за руку. Этого не могло быть, не так ли?   Но она ничего не сказала. Вместо этого она позволила увести себя за стену смотреть с Петром фильм, просматривая на имплантатах местные новости. В этом отключении электричества не было заметного оттока, по крайней мере ни о чем таком не сообщалось. Вместо этого, похоже, за городом произошел какой-то крупный взрыв, по словам местного Представителя, вероятно, бывший естественной детонацией одного из множества планетных метановых карманов. Он перебил один из подземных кабелей, передающих энергию с питающих континент экваториальных солнечных батарей. Все еще велось расследование того, как именно этот инцидент вызвал отключение энергии в большей части города, так как должны были быть предохранители…   – Ого, кто это? – указал Петр на голографический дисплей, на который Надя забыла обращать внимание.   Она поспешно пересмотрела свою память, после чего вынуждена была подавить нахмуренность.   – Это Миса, – сказала она. – Одна из моих, э-э, подруг.   Это была какая-то начальная сцена, где Сидзуки Рёко знакомилась с Надей и остальной командой, участвующих в боевых учениях. Похоже, режиссеры пошли на некоторые вольности, но Наде сложно было отрицать, что ее команда провела множество боевых учений, пусть даже они проводились в ВР.   – Она милая, – сказал Петр. – Я сегодня видел похожую девушку. Она тоже была милой.   Надя трижды моргнула.   – Ты что? – спросила она, мысленной командой приостановив фильм.   – Что? – спросил Петр. – Почему ты остановила фильм?   – Ты сказал, что видел сегодня похожую девушку, – сказала Надя, вцепившись в подлокотник и стараясь сдержаться и не повысить голос, пугая внука. – Где? Как?   – Это была не она, – сказал Петр, сморщив нос и нахмурившись. – У нее было другое имя.   – Можешь скинуть образ? – спросила Надя.   Петр закатил глаза.   – Ладно, но я хочу после этого вернуться к фильму.   Он со странным выражением лица наклонил голову, как часто поступали дети во время действий с внутренней электроникой. А тем временем в голове у Нади крутились колесики.   Ни у одного гражданского не было модулей НеЗабытия военного уровня, так что Надя не получит идеального образа, но попытаться стоило. Если номенклатор заявляет, что это не она, и в самом деле есть неплохой шанс, что это не она: в гипотетическом сценарии, где Миса использует в качестве маскировки близкого двойника, системы Управления наверняка заметили бы, что один человек оказался в одно время в двух местах. Но были способы обойти такие защитные меры, если хватит решительности, особенно с доступом к магии.   Через мгновение прибыл образ, и Надя взглянула на него, в то время как Петр повернулся обратно к развлекательной нише. Образ был искажен расплывчатостью человеческой памяти, большинство деталей реконструировались лишь приблизительно – тротуар, дорога, здания, фонарь. Но человек в центре, явно бывший центром внимания Петра, был ясен.   Она стояла посреди дороги, со свирепостью на лице, глядя на город, из-за чего-то злясь. Наде не нужен был номенклатор, чтобы знать, что это она.   Она начала было вставать, затем заметила обратившийся на нее взгляд Петра. Было непросто, но ей нужно было немедленно уйти. Миса, скорее всего, давно ушла, но может быть… может быть и нет. Она не могла так рисковать.   – Прости, Петр. Мне нужно заняться кое-чем важным. Посмотрим позже, ладно?   – Можно мне с тобой? – распахнул глаза Петр. – Я хочу с ней встретиться.   Надя выдохнула.   Она не знала, почему согласилась, но, скорее всего, это была некая смесь вины и ощущения, что Петр может пригодиться и сумеет на что-нибудь ей указать. Или, быть может, это было нечто фундаментальнее, желание не идти одной, суеверие, что ей поможет взять с собой мальчика, как талисман.   Позже будет время это обдумать.   – Так это здесь, да? – спросила она, оглядывая не обнадеживающую дорогу. Она спросила просто риторически, так как образ Петра был с меткой места, здесь, на окраине в основном подземного города.   – Ага, – все равно ответил на ее вопрос Петр. – Как думаешь, я ей понравлюсь?   Надя не могла просто признать настоящую причину появления здесь, как бы хороша ни была детская интуиция Петра. Не было никакого особого риска нарушения секретности – Миса была лишь косвенно связана с основной ее миссией, и она могла объяснить это как неспособность старого солдата справиться со смертью. Но Петр мог рассказать Катерине, и Наде совсем не хотелось об этом выслушивать.   Она предпочла, как и прежде, проигнорировать вопрос, потирая друг о друга подмерзающие руки. Она надеялась, что найдет здесь что-нибудь полезное, быть может даже какой-нибудь заметный магический след, но здесь, ну, ничего не было.   Ей нужно было подумать. С ее стороны было довольно оптимистично ожидать, что она может просто рвануть сюда и что-нибудь найти. Люди – точнее, фракция – что она искала, не стали бы оставлять легко обнаружимые улики. Ей придется постараться получше.   Возможно, если она поговорит с кем-нибудь из патрульных групп волшебниц, она получит чуть больше информации. Ее связи из двадцать четвертого столетия поистощились после десятилетий и войны, но Кёко в помощь ей предоставила несколько неясных контактов из нового поколения. Нужно будет проверить.   Хотя пока что перед ней встал вопрос, стоит ли отослать Петра домой или позволить ему и дальше следовать за ней.   – О, это ваш сын? Он милый!   Глава окраинной патрульной группы с улыбкой игриво потрепала его волосы. Номенклатор сообщил, что она была двадцатишестилетним ветераном, вернувшейся с Евфратского фронта на продолжительную смену отдыха местной.   – Точнее, мой внук, – поправила Надя. Такую информацию легко было найти в номенклаторе, но вежливо было сообщить об этом лично, пусть даже чтобы обозначить тему для разговора.   Девушка понимающе кивнула, после чего выпрямилась и взглянула Наде в глаза.   – Мне сообщили, что вам нужна с чем-то помощь, так что я откликнулась на зов. Что требуется?   – Я хотела спросить, не сталкивались ли вы в последнее время с чем-нибудь необычным или с неожиданными волшебницами, – спросила Надя, решив, что вполне можно и перейти прямо к делу. – Меня интересует кое-кто аномальный, что могла оказаться здесь неподалеку.   Девушка наклонила голову, встретив вопрос с ожидаемой готовностью.   – Боюсь, мой ответ будет не слишком полезен, – сказала она. – Я видела многих.   Она на мгновение риторически приостановилась, признав удивление Нади, после чего пояснила:   – У нас появилось множество только что вернувшихся с войны девушек, которым нужно спустить пар в охоте на демонов. Как правило мы стараемся прикрывать их и в остальном оставлять в покое. Как порекомендовал нам ОПЗ. И если одна-две из них на самом деле отправившиеся на миссии агенты Гвардии душ, что с того? Нет причины задавать вопросы.   Может, и не было никакой причины задавать какие-либо вопросы, но она все же выжидающе смотрела на Надю.   – Нет, я ничего о таком не знаю, – довольно честно ответила Надя. – То есть ты не знаешь, был ли здесь кто-нибудь новый?   – Я так не говорила.   Она взглянула на безмолвно наблюдающего за ними Петра, затем на Надю.   – Все в порядке, – сказала Надя. – Мы здесь не говорим ни о чем секретном или близко к тому.   «По крайней мере пока не секретном», – мысленно добавила она.   Девушка слегка расслабилась.   – Было кое-что, – сказала она. – Вы ведь знаете о недавнем отключении электричества, верно? О взрыве метана? Дело в том, что когда мы только услышали об отключении, для нас в этом не было никакого смысла, потому что мы знаем о местных карманах метана. У нас есть девушка со способностью ко взрывам, которая регулярно подрывает их в миазме. Она знает, где все они, и клянется, что рядом с местом взрыва нет ни одного. Тем не менее, туда на проверку отправили дронов, и они подтвердили историю. Хотя я не вполне убеждена.   Надя услышала слова девушки, но не сразу отреагировала на них, в своих мыслях крутя этот вопрос. Она была не уверена, что отключение электричества связано, но если местные девушки проявляют подозрения…   «Можешь сводить меня туда взглянуть? – спросила она. – Неофициально; без транспорта».   Девушка бросила на нее испытующий взгляд, который ей оказалось непросто понять. Ей не хотелось? Было интересно?   «Ладно. Но я должна вам напомнить, местность не особо пригодна для людей. Как говорится, там больше дронов, чем людей. Гораздо больше. Вряд ли подходящее место для Петра».   Тон замечания был упрекающим, как и должен был быть – Надя неплохо знала об опасностях, так что девушка просто сообщала, что не одобрит попытку взять туда Петра.   Конечно, она была права. Надя оказалась разочарована больше, чем ожидала. Что, она ожидала, что сможет взять его в какое-то детское приключение? Что бы это вообще дало?   «Нет, не подходящее», – подумала она. – Петр.   Она наклонилась обратиться к мальчику, взглянувшему на нее удивленными глазами.   «Я хочу, чтобы ты вернулся домой и сказал своей матери, что я пошла туда, – подумала она, потянувшись в телепатический квадрант телекластера, – проверить взрыв из новостей. Вернусь до заката. Больше никому об этом не говори, хорошо? Это очень важно».   Глаза Петра распахнулись, и Надя знала, что он думает о том, насколько крута и таинственна его миссия, а не о том, что Надя отсылает его.   – Хорошо, – серьезно кивнул он и развернулся убежать, даже не вспомнив попрощаться.   Это была не совсем ложь. Благоразумие требовало, чтобы она кому-нибудь сообщила, куда направляется, и Кёко советовала ей быть осторожней, избегать электронных коммуникаций. Надя не задавала вопросов, потому что знала, когда Древняя серьезна в своих словах.   – Неплохая работа, – сказала девушка, и Надя кивнула.   Девушку звали Рубиной, такое имя предполагало, что ее родители вполне намеренно выбрали прозаичную фронтирную жизнь на Енисее, как некогда Надя.   Рубина не шутила насчет изоляции энергетического реле, к которому они отправились. Сонные окраинные строения города внезапно уступили место ресурсным бункерам и куполам теплиц, где Управление проверяло пределы своих навыков терраформирования, а затем и вовсе сошли на нет, морозные равнины были почти выровнены регулярными ураганными штормами. Пока они бежали, внизу вокруг нее сновали встревоженные ее присутствием инфракрасные сигнатуры, а под сапогами хрустели грибковые стебли, видимое проявление обширных сетей полуподземной грибницы, впитывающее солнце в промежутке между периодами бурь.   В итоге, спустя слишком долгий срок, маркер завис над их целью и исчез из виду, и они оказались перед окрашенным в бледно-красный цвет упрямо лезущих на поверхность грибковых стеблей приземистым куполообразным сооружением.   Одна его сторона была обрушена, как будто разбитая гигантским молотом, и неподалеку вяло сновали дроны, перетаскивая части оборудования к какому-то гусеничному транспорту.   – Не слишком-то похоже на метановый взрыв, – одной рукой коснулась Надя дыры в куполе. – Слишком специфичный ущерб. И это неправильные следы пожара.   – Определенно нет, – сказала Рубина.   Ни одна из них не специализировалась на следователя, но они обе повидали достаточно боев. Это давало определенное понимание различных способов уничтожения инфраструктуры.   Она заглянула внутрь и увидела, что там пусто, что, по меньшей мере, соответствовало истории о необратимо поврежденном реле и необходимости строительства нового.   – Здесь что-то есть, – сказала Рубина, едва Надя задумалась о преимуществах прыжка в дыру.   Она обогнула строение и нашла Рубину указывающей на длинную линию обугленной земли, заметной на фоне сероватой почвы, где грибковые стебли, казалось, отшатнулись. Похоже было, путь выходил из реле и вел наружу к неизвестной цели.   – Я бы сказала, здесь кабель, – заметила Рубина, считывая что-то с дисплея на сетчатке. – Но он не отмечен на предоставленной Культом схеме. В эту сторону ничего не должно отходить. Может, это была какая-то подземная атака?   Последний вопрос она направила Наде с тем полным надежды взглядом, что используется лишь когда надеешься, что у кого-то есть все ответы.   У Нади их, конечно, не было. Но с более прямым подходом можно было получить ответы на некоторые вопросы.   Она превратилась, со вспышкой света облачившись в похожий на форму костюм волшебницы.   Она подняла руку в перчатке, гигантской лопатой сорвав почву с земли, несколькими прощупывающими попытками выбрав то, что планировала сдвинуть. Конечно, она была на столь эффективна, как настоящий специалист по земле, но она довела свою максимальную грузоподъемность до рекордных уровней МСЁ. Количество, как ей сказали, было само по себе качеством.   Ладно, там, внизу, в нескольких метрах ниже поверхности что-то было. То, что нельзя было вырвать простым телекинезом. Что и правда было примерно в форме кабеля.   Она взмахнула рукой, и с земли прямо в воздух поднялся столб почвы, демонстрируя слои хрупкой поверхности, грязь, беловатую почти вечную мерзлоту, бледно-белую грибницу и часть подземной системы туннелей, принадлежащей какому-то виду колониального грызуна. Что интересно, был заметен ущерб – гриб выглядел частично погибшим, почерневшим во множестве мест, а у основания столба можно было заметить что-то вроде частично расплавленной почвы, слитой в единый обесцвеченный кусок.   Она могла поднять и гораздо больше этого, но не было смысла напрягаться. Мгновение она позволила ему висеть, после чего резко отбросила в сторону, чтобы он с глухим ударом приземлился рядом с реле. Затем она принялась расширять дыру, делая ее достаточно крупной, чтобы хотя бы изучить, что внизу.   Вскоре не оставалось никаких сомнений. Это был кабель, пусть и катастрофически расплавившийся, внешняя изоляция порвалась, а сверхпроводниковый композит под ней обгорел и деформировался.   Они с Рубиной стояли бок о бок, вглядываясь вглубь дыры. Сверхпроводники могли провести немалый, пусть и ограниченный ток. В поле армейские оружейные системы регулярно подходили к самому пределу, стараясь соответствовать способностям пришельцев, и прямое попадание могло выпустить немалое количество тока, что Миса порой довольно творчески использовала.   Но даже так, кабель такого размера должен был довольно многое выдержать, гораздо больше того, что даже в худшем случае могло передать реле.   – Здесь не должно быть кабеля, – повторила Рубина, не потрудившись указать на очевидное отсутствие следов взрыва метана. – Во имя Богини, что это?   Надя с серьезным выражением лица слегка покачала головой.   – Давай проследим за ним и посмотрим, что найдется.   Она не задала вопроса, когда Рубина тоже превратилась, метнувшись вместе с ней вглубь грибковых равнин в чем-то вроде старомодного наряда механика. Никогда не помешает проявить паранойю, когда ситуация… непредсказуема.   Надя услышала запах прежде чем увидела цель – рассеянные на ветру молекулы окисленных полимеров и перегретых структурных элементов; слишком уж знакомый для ее дважды улучшенных чувств запах. Она ускорила шаг.   А после ни одна из них не была особо удивлена, когда они наткнулись на разрушенное строение. Гораздо больше их удивило то, как быстро оно возникло. Вместо видения на горизонте или хотя бы разрушенного купола, оно было погружено в землю, и они, по сути, ступили на него, когда, наконец, заметили.   Под ними была выпотрошенная яма, полная перемешанного щебня, фульгурита и чего-то вроде горелой электроники и остального оборудования. Все было полностью заброшено, но вполне заметно недавно разрушено, вкупе со все еще дергающимися, жалко пытающимися воссоединиться структурными элементами.   Надя взглянула на Рубину и кивнула в сторону дыры. Рубина кивнула, поняв сообщение, и они обе спрыгнули, Надя легким телекинезом смягчила их приземление.   Место было заметно выжжено, но не до конца, и ущерб был в основном электрическим. Надя знала, что об этом думать, и могла лишь вспомнить видение о Мисе и Хомуре на Новой Калифорнии и об уничтоженном Мисой учреждении. Похоже было, что она могла вернуться к своим прежним способам.   Пока они рылись в обломках, Надя обдумывала свои варианты. Здесь очевидно что-то было не так – следователи Управления никак не могли просто пропустить это, но не было никаких признаков организованного поиска и, более того, сложно было представить, чтобы даже до инцидента могли не заметить подключенный к энергосети необозначенный объект. Это означало, что какое бы ни потребовалось здесь расследование, ей придется вести его самостоятельно, по крайней мере, пока они не смогут вызвать поддержку от Культа. Она была совсем не уверена, что ей хочется отправкой сообщения выдать свое местонахождение.   Ее взгляд заметил отблеск отражения, и она придвинулась, заметив очертания погребенных под опрокинутой стеной кристаллов данных. Золотая жила, даже если было ясно, что большая их часть была повреждена.   Вместо того, чтобы поднимать что-то вручную, она сосредоточила магические чувства, воспользовавшись развитым ею ограниченным ясновидением, чтобы прочувствовать путь через обломки, схватив по отдельности каждый кусок, пока под ее полным телекинетическим контролем не оказалось около кубометра. Затем, словно решая головоломку, она начала их перемещать.   Пока Надя работала, Рубина рылась по сторонам, не находя ничего столь же примечательного. Кроме того, нельзя было сказать, чем когда-то были эти развалины, только чем они не были. Они не были ни лабораторией, ни укреплением, ни жильем, ни электростанцией. Даже не было ясно, были ли здесь когда-нибудь люди, хотя были следы коридоров и по меньшей мере нескольких разбросанных стульев.   Наконец, Надя добралась до кристаллов, последний из которых воспарил из обломков присоединиться к собратьям, сеткой висящим прямо над полом. Расслабившись, она позволила обломкам вернуться на их прежнее место.   Рядом с ней возникла Рубина, наклонившись подобрать самый на вид нетронутый из группы. Надя приподняла бровь – даже с армейскими имплантатами нельзя было просто напрямую прочесть кристалл данных. Во всяком случае, без специальных модификаций.   Изначально прозрачный кристалл от магии Рубины засветился алым, и Надя подавила желание детальнее взглянуть на силы Рубины, что потребовало бы неизбежного обращения к системам номенклатора. Что там говорилось? Зачарователь?   – Что делаешь? – предпочла она обратиться к более старомодному подходу.   – Говорю с ним, – как ни в чем ни бывало сообщила Рубина. – Но он не слишком много знает. Почти все стерто. Все, что он может дать, это легкий узор, слабую структурную корреляцию. Но там набор координат.   – Координат? – повторила Надя.   – Астрогационных координат, чего-то в глубоком космосе.   Кристалл перестал светиться, и Рубина взглянула Наде в глаза.   – Давайте вернемся и возьмем их с собой. Я не могу работать с поврежденными кристаллами, и нам лучше не оставлять их здесь. Кто-нибудь еще может осмотреть это место. Есть у вас способ их донести?   Надя потянулась наружу, выхватив из окружения подходящие куски материала и сформировав из них контейнер для кристаллов, своей магией удерживая их вместе. Подойдет, если ее не станут просить держать их так неопределенный срок.   Затем они направились обратно к грибным равнинам, в небе над ними начал собираться шторм.   Что происходило? Во что влезла Миса?   – Не могу поверить, что она просто вот так взяла и исчезла! – сказала Эри. – По крайней мере хватило бы порядочности оставить записку или вроде того. Подумать только, мы все это время позволяли ей быть рядом с Рёко.   Девушка с обиженным видом откинулась на спинку стула, утешившись укусом булочки со свининой.   Рёко взглянула на Эланис, пожавшую плечами и слегка улыбнувшуюся.   – Нельзя просто сказать, что появишься, а затем увести свой корабль в космос и исчезнуть! – продолжила Эри.   – Напротив, я вполне уверена, что это единственный способ исчезнуть, – сардонически сообщила таккомп Рёко, ее аватара отпила виртуальный чай. – Самый надежный способ.   – Я могу уверенно заявить, что глубины космоса куда темнее, чем считает большинство людей, – прокомментировала Азраил.   Все становилось странно уютнее по мере того, как рос объект червоточины, удобства станции улучшались одновременно с увеличением ее населения. «Экспедиционная бао» была четвертым рестораном станции, специализирующимся на, ну, булочках, и у Рёко были гарантированные VIP места, что было… удобно, пусть и несколько смущающе.   – Возможно, то же самое можно сказать и о тенях Управления, – сказала Азраил. – Спрятаться проще, чем можно было бы подумать.   Кларисса странно на нее взглянула.   – Влад из-за всего этого в ужасе, – сказала она. – Знаете ведь, она его создала. Практически вырастила. Узнать, что она участвовала в каком-то заговоре, особенно не сообщив ему…   Кларисса изобразила одной рукой жест. С учетом присутствия на станции самой ван Россум, Кларисса ныне использовала аватару «альтернативной Рёко», по сути бывшую Рёко с контрастным цветом волос и постоянно отличающейся одеждой, часто с тематикой сирени. Рёко вынуждена была признать, что это, по крайней мере, помогает отличить их друг от друга.   Она могла услышать некоторые опущенные Клариссой беспокойства, о том что Валентин приложила руку к ее созданию и установке. Она вполне могла бы и ощутить их, если бы достаточно сосредоточилась.   – По крайней мере, в том, что нам известно, она проделала хорошую работу, – сказала Патриция. – Людвиг все себя. Вы знали, что она была в команде силовых полей? Он был так рад снова ее увидеть. Что странно, потому что я не думала, что она была настолько значительной.   Рёко осторожно старалась не смотреть на Симону, собственного слона в комнате. Конечно, они опросили ее касательно Валентин, но она заявила, что ничего не знает – хотя и сказала, что в этом был бы «определенный смысл», если бы в ее заговоре был агент вроде Валентин.   Наконец, Рёко укусила свою булочку со свининой и одобрительно отметила, что, как и со многими блюдами на станции, были внесены некоторые изменения, чтобы подстроиться под улучшенные, необычные вкусы их более нагруженных имплантатами армейских клиентов. В частности, запахи мяса и булочки находились как раз за гранью стандартных чувств, что явно было намеренно. Не самое редкое мясо, но что-то в этом было.   И, конечно же, не было необходимости делать специальный заказ. Ресторан знал своих клиентов.   – Кстати, что у тебя с Людвигом? – спросила Асами. – Не могу понять, или он самый любимый твой кузен, или самый ненавистный.   – Он блестящий, высокомерный мудак, – одной рукой приподняла свой хвостик Патриция и взглянула на него. – И он всегда обращается со мной как со своей младшей сестрой, пусть даже это не так. Знаю, что он просто пытается быть милым, но…   Она выразительно пожала плечами.   – Во всяком случае, мы в основном не трогаем друг друга.   После тех первых экспериментов с червоточиной время пролетело быстро, подумала Рёко. По крайней мере, куда быстрее, чем она ожидала. Казалось, что вокруг нее восстанавливается ее жизнь, из взаимопонимания с Асами, из редких переписок с матерью и Саснитэ и из сложившегося у нее круга подруг. Что-то из этого она воссоздала сама; что-то само встало на места, как собирающаяся в новой конфигурации модульная мебель.   Ее жизнь была как раз достаточно нова, чтобы все еще быть интересной, но при обычном ходе событий она бы начала волноваться, что засидится на месте, и на нее скоро снова накатит скука.   Хотя здесь не нужно было этого бояться. Конечно, здесь была Симона, сидящая подобно черноволосому стражу, напоминая ей обо всей скрытой завесой активности, двигающихся на заднем плане тенях, что так сильно затронули их жизни. Здесь было само устройство червоточины, какой-нибудь частью видимое из любого смотрового окна станции, напоминая о том, что она скоро, очень скоро подписалась сделать.   А кроме того, были боевые симуляции, к которым они приступят через считанные дни. Естественно, нельзя было сказать, что на самом деле будет на другой стороне, и пока было неясно, что будет сделано, сколько будет кораблей и персонала или каким образом. Но все равно оставалась подготовка к тому, что может быть, к условиям, насколько им было известно, превалирующим на другой стороне. К вероятному бою в космосе. К релятивистским условиям, что будут повсюду, учитывая, насколько близко к пульсару построились кальмары. Ко всему остальному, что может прийти в головы работающим над проблемой прогностическим ИИ по мере изучения ими моделей и анализа многих-многих переменных, и построенным ими догадкам. Даже Клариссе не помешает попрактиковаться, координируясь с Рёко для компенсации гравитации, замедления времени и других факторов.   На этом Рёко и отбросила задумчивость, ощутив ныне весьма знакомое ощущение.   – Проводится тестовый прогон на шестом рукаве, – сказала Асами с уверенностью той, кто чувствует это костьми, а также той, кто слишком много времени тратит на изучение расписания.   – Полагаю, вполне можно пойти взглянуть, – сказала Эланис, без какой-то ясной причины похлопав своего партнера по голове.   Они встали, как и многие другие в ресторане, направившись к смотровому окну, послушно переключившемуся с вида где-то на побережье Китая на лежащие как раз за окном глубины космоса. В верхнем правом углу ее зрения появился услужливый гравитационный дисплей, направляющий зрителей через иначе в основном невидимый процесс.   Но когда далекие механизмы разворачивались, слабо светясь экзотическим излучением, что было заметно лишь для улучшенного зрения, Рёко смотрела на Асами и на свечение в глазах девушки. Ей не нужно было наложение, чтобы увидеть происходящее, а возможно ей даже не нужны были и глаза.   Это, подумала Рёко, было среди того немногого, что Асами любила помимо нее, и она была рада.   – Погоди, ты не на Земле?   Кёко даже не потрудилась смутиться из-за этой вспышки. За последние недели она увидела и услышала немало удивительного, но ничего настолько поразительного, как то, что Юма покинула планету.   – Да, знаю, шокирует, но я способна покинуть Землю, – с ноткой раздражения заявила Юма.   Кёко едва не отпустила дрянную шутку о критериях Волохова, но передумала.   – Ну, когда Мами предложила тебе присоединиться к нам в отпуске, ты сказала, что не можешь бросить работу на Земле, – указала Кёко.   – Это по делу, – надулась Юма.   – Не против рассказать, по какому делу? – поинтересовалась Кёко.   Как и ожидалось, Юма немного поколебалась.   – Особо ничего, о чем стоило бы упоминать. Просто кое-что проверяю.   Кёко моргнула. Юма недавно предупредила их о потенциальной бреши в НВС, и если она поняла правильно, Юма отнеслась к этому всерьез. Достаточно всерьез, чтобы не доверять, казалось бы, надежно защищенной линии.   Она вздохнула, оглянувшись на окружающие ее небоскребы. Не то чтобы Юма должна была быть здесь – девочка постоянно перемещалась между земными городами, и ей не особо нравилось сообщать о своем местоположении. Но если она не могла даже использовать линию Управления, ей придется дождаться личной встречи с Юмой.   – Ну, дай знать, когда вернешься. Ты пропустила приглашение на обед. Со мной тут Юи и Мина.   Мину Монтальчини вряд ли можно было назвать подругой Юмы, но Кёко надеялась, что Юма поняла намек – Юма нужна ей здесь, поговорить с ней и частью Богословского совета, и, таким образом, с Церковью. Что было настолько необычно, что должно быть делом, а не просто развлечением. Особенно если одна из них по такому случаю прилетела из Франции.   Юме явно было неловко.   – Дам тебе знать, – сказала она. – Что у тебя?   – Мы просто собирались заскочить в шашлычную, – с легкостью приняла Кёко изменение темы. – Может, прихватить в каком-нибудь из киосков небоскреба такояки. Я знаю, как ты любишь такояки.   – Люблю, – сказала Юма, не улыбнувшись отсылке. Кёко было видно, что она обеспокоена.   – Ладно, возвращайся уже к работе, – сказала Кёко. – Не буду тебе мешать.   – Развлекайся, – закончила Юма разговор на стандартном.   – Вне мира? Она? – спросила прислушивающаяся к разговору Юи. – Как практикующий специалист по психическому здоровью, должна сказать, это крайне необычно.   – Ну, да, всегда бывает первый раз, – сказала Кёко, когда они продолжили идти.   Ради чистого удовольствия, возможно, было бы лучше пройти через один из торговых районов, к которым японцы никогда не теряли своего вкуса. В самом деле, не будь Маки вне планеты, она, возможно, так бы и сделала. Но целесообразность подсказывала, что, обсуждая деликатные темы, лучше находиться вне толпы, и для этого прекрасно подходили сонные киоски в небоскребах неподалеку от того, где некогда был Касамино.   «Вы уже прочли отчеты?» – подумала Кёко.   «Да, любопытное чтиво, – подумала Мина, – пусть даже кристаллы почти полностью вычищены. По сути, необходим нам только набор координат. Который, конечно, может быть ловушкой или какой-либо намеренной обманкой».   «Особенно ввиду исчезновения Валентин и оказываемого Юмой этой потенциальной бреши в НВС пристального внимания, я бы сказала, что нам нужно снарядить экспедицию, – подумала Юи. – Хотя будет непросто провернуть это без привлечения ресурсов Управления…»   Она неопределенно пожала плечами.   «Проще всего будет задействовать только ресурсы Церкви, – подумала Мина. – Тогда нам даже не потребуется ссылаться на процедуры МСЁ. Мы вполне можем предполагать, что один или оба заговора в некоторой степени присутствуют и в МСЁ. Особенно если один из них возглавляла Хомура».   «Кстати говоря, что думаешь о Юме-тян?» – взглянула Кёко на Юи.   «Ты меня спрашиваешь? Ты знаешь ее куда лучше кого угодно».   «Это тебя она попросила провести телепатическую операцию на Сидзуки Накасэ. Как думаешь, связана ли она с чем-либо помимо очевидного? Она уже, бывало, скрывала что-нибудь от нас с Мами».   «Ты спрашиваешь, связана ли она как-либо с возможными действиями Хомуры», – упростила Мина.   Юи приостановилась, словно обдумывая вопрос.   «Она наверняка скрыла от меня что-то с этим связанное, – подумала Юи. – Не могу сказать, что. Она выглядит достаточно искренней в ведении расследования, но я мало что могу исключить. Хотя сомневаюсь, что она имеет какое-либо отношение к бреши в НВС».   – Хм, – вслух произнесла Кёко. – Ну, тогда пойдем, возьмем такояки, – указала она на киоск, энергично играющий то, что она называла «Песней такояки».   Они встали на краю небоскреба, поедая шарики с тестом, и Кёко оперлась на ограждения, наклонив голову взглянуть вниз на множество слоев труб под ними. Ей не нравилось это чувство, необходимость догадываться о мотивах подруг, но Юма…   Она могла доверять ей, пока не появится причины этого не делать. В самом деле, она даже тогда сможет ей доверять.   Юма закрыла связь с Кёко, ощутив пробежавшую по спине дрожь. Что-то произошло, и ей не нравилась идея внезапной личной встречи с тремя высокопоставленными членами Культа. Во всем этом что-то было не так. Теперь ее беспокоил предоставленный ею, возможно по глупости, доступ Юи.   Она прибыла в Империа, на Новой Терре, чтобы лично пронаблюдать за развернутым ими «исправлением ошибок». Они быстро продвигались, достаточно быстро, чтобы истощить весь ее запас находящихся «в курсе» волшебниц, но теперь ее беспокоило, что нужно быть еще быстрее. Кёко должна знать, что для нее довольно значимо быть вне мира, если даже не серьезнее.   Она нетерпеливо постукивала ногой. Ей пришлось признать, что ее напрягала невозможность передать проблему моделисту Управления, достаточно крупному, чтобы адекватно симулировать значительную долю способных возникнуть осложнений. Но, конечно, такие действия были просто небезопасны, даже если сети Новой Терры возможно обладали достаточной для обслуживания запроса пропускной способностью.   Даже связь с ВИ была ограничена, так как ее консультативный ИИ все еще была занята на Земле. ВИ предупредила ее, что пропускная способность планетарных узлов ММС будет ограничена, пока они не смогут надлежащим образом обезопасить сами узлы.   Что было неприятно. Ей никогда не нравились космические путешествия, так как она считала, что даже не до конца еще изучила все чудеса Земли. Но ей никогда не удавалось опровергнуть долгосрочные прогнозы, предсказывающие, что человечеству будет безопаснее обзавестись множеством колонии. И это подтвердилось.   Но в данный момент ей нужно было приступить к социальным тонкостям.   Она вернула внимание своей физической форме, ехавшей местной трубой к Коммунитас Плаза, символическому месту основания первой внесолнечной колонии. Как человек-член Директората, она не могла просто отправиться куда нибудь. Требовалась церемониальность, хотя, к счастью, не слишком избыточная.   Она вышла из машины на балкон на двадцать пятом этаже Хрисотриклиния, символического здания, представлявшего изначальное вычислительное сердце колонии, ныне значительно расширенное.   Заранее предупрежденная, она терпеливо подождала, пока небольшая стайка местных девушек не возложит венки ей на шею. Они столпились вокруг нее, возвышаясь над ней и желая рассмотреть живую легенду, и Юме вдруг захотелось, чтобы здесь оказалась Мами.   – Девочки! Девочки, дайте ей немного места, – настоял мелодичный голос, и, всего после нескольких повторений, группа расступилась, позволив Юме пройти вперед и увидеть говорящую.   Одетая в текучие мантии местной культуры темнокожая женщина прикрыла развернутым веером улыбку. Жест был не вполне скромным, и веер закрутился в неузнанном Юмой узоре.   Указывающие на ее личность украшения были довольно тонки, но Юма знала, кого видит. Следы пурпура на краях мантии, золотые оборки на рукавах и вплетенные в черные волосы, и, казалось бы, танцующие по краям головы оптические искажения. Если прищуриться, наклонить голову или взглянуть на них под подходящим углом, почти похоже было, что у нее над головой что-то парит или, быть может, на ней что-то надето.   – Привет, Нова! – использовала Юма предпочитаемое «Управлением: Новая Терра» обращение. – Рада тебя видеть!   Она воздержалась от слишком уж чрезмерной эмоциональности, чтобы очаровательно юная Юма-тян не столкнулась с очередным раундом воркования собравшихся вокруг девушек.   – Привет, Юма, – понимающе ухмыльнулась Нова. – Члену Директората всегда здесь рады, особенно если она никогда ранее здесь не бывала. Идем.   Юма последовала за аватарой ИИ в здание, стараясь по пути оглядываться мимо окружающих ее девушек. Она любовалась покрывающими посадочную платформу, перила эстакады и двойные двери перед ними орнаментами. Где Митакихара предпочитала сталь и камень, здесь, похоже, предпочли что-то более похожее на дерево, и, похоже, все покрывали цветочные узоры.   Создание Представителя Управления для колониального мира было не лишено противоречий. С одной стороны, логично, чтобы у колонии с близкими, прямыми связями с Управлением был бы собственный Представитель для выражения ее интересов. В конце концов, «Жители Новой Терры» представляли столь же реальный интерес, как и «Наука и технология».   С другой стороны, придет день, когда предложенная Нова объявит претензию на собственный мир людей, в то время как Управление не – и, как выяснилось, никогда не – создаст «Управление: Земля». Или даже «Управление: Япония». Управлению никогда особо не нравилась идея снова разделять людей хоть чем-то напоминающим национальные границы из-за всех способных подняться после этого настроений.   Но Новая Терра сумела развить собственную культуру, собственное население, и оценка существующего мнения ясно давала понять, чего хотят ее люди, и что люди Земли готовы дать. Так что была создана Нова, с использованием в качестве шаблона самого Директората и, подчеркнуто, без какого-либо человеческого компонента.   Дверь за ней закрылась одновременно с завершением ее мысли, и она оглядела сводчатые потолки и инкрустированные стены. Бывшие с ними девушки шумно прошли через две боковые двери по краям восьмиугольного зала, захлопнувшиеся сразу как они прошли.   – Итак? К делу? – спросила Нова, взглядом оценивая Юму. – Ты бы не прибыла сюда, если бы ничего не происходило, но в твоем официальном маршруте я не увидела ничего предполагающего, что это более чем визит вежливости.   Юма вздохнула, намеренно выразив очевидный язык тела. Не было смысла отрицать очевидный вывод Новы. Лучше было подыграть и, насколько возможно, прикрыть его, раз уж им еще нужно быть заняться «починкой» Новы.   Конечно, она заранее подготовила историю прикрытия. По сути, в несколько слоев.   «Я здесь по делу МСЁ, достаточно деликатному вопросу, – ответила она. – С моей стороны будет неуместно раскрывать более этого, но мне необходимо было прибыть лично».   Смутно и бессодержательно, но не слишком подозрительно, как если бы она слишком легко выдала какой-нибудь «настоящий» ответ. В конце концов, Управление и МСЁ пришли к невысказанному соглашению не лезть слишком глубоко в дела друг друга. Конечно, это нисколько не останавливало обе стороны, но давало Юме легитимную причину отказаться отвечать на некоторые вопросы.   Нова скрестила руки, глядя на Юму с видом некоторого неодобрения, как правило зарезервированного для непослушных детей. Что, если честно, было несколько снисходительно. Нова была стара, но не настолько стара.   «Весьма удобное объяснение, – ответила Нова. – Мне почти хочется сунуть нос, но, полагаю, ты заслужила право избегнуть вопросов. Только не вызови никаких проблем».   «Могу это обещать», – сказала Юма, зная, что это наполовину ложь. Она не намеревалась вызывать проблем, но не могла обещать, что их не будет.   Нова улыбнулась, после чего отвернулась, жестом пригласив Юму последовать глубже в здание.   «Тогда, на этой ноте, должна сказать, что я вполне осведомлена о некоторых происходящих в этом секторе действиях. Я не могла не заметить изъятия ряда записей из Табулария. Долгосрочные архивы Новой Терры – не самое активное место действия. Я подумала, тебе это будет интересно, связано это с твоими делами или нет».   Юма сдержала нахмуренность, обратившись к столетиям практики – и капле магии – чтобы подавить иначе неизбежные физиологические реакции.   Рискованно было извлекать записи в таком количестве, но это был необходимый риск. Они изучили пробелы в памяти ВИ, установили связи с воспоминаниями других ИИ Управления и отследили некоторые файлы до локальных записей Новой Терры. Проблема была в том, что эти записи, естественно, не показывали ничего интересного, даже при проверке их «чистыми» ИИ, которые могли взглянуть на них, не вызывая подозрения.   Хотя было гораздо менее вероятно, что полностью вычищен Табуларий вне сети, просто по той причине, что его затруднительный физический и магический контроль доступа – нацеленный на предотвращение или, по крайней мере, доклад о любых изменениях во внесенную запись – означал, что он почти никогда не использовался.   К сожалению, те же самые меры безопасности значительно осложняли сокрытие запросов даже от одобренных пользователей. Они надеялись, что распространение их среди ряда пользователей, у каждого из которых была собственная заводящая в тупик история прикрытия и запутанный порядок поиска, поможет избегнуть обнаружения. Похоже, что нет.   «Я рада, что ты сообщила мне об этом, – нейтрально ответила Юма, обдумывая свои действия. – Не против обсудить это в уединенном месте?»   «Это настолько уединенно, насколько возможно», – странно взглянула на нее Нова.   Юма окинула взглядом внутреннее святилище здания, физический кабинет Новы. Он выглядел в точности как и ожидалось, непрактично изукрашенным и явно неиспользующимся. На стенах длинного коридора располагались предназначенные привлекать внимание посетителей памятные вещи: голограммы крупных колониальных событий, присланные местными детьми рисунки Новы, концептуальные изображения крупных городов, в частности Империа.   В конце коридора был крупный деревянный стол, аккуратно покрытый резьбой в том же стиле, что и перила вдоль эстакады. Завершали сцену семейные портреты в рамках: муж, представлявший судостроительную индустрию Новой Терры, и двое яркоглазых ИИ-детей с широкой специализацией. Именно такие моменты помогли Нове стать всеми любимым символом планеты, что, была она уверена, было лишь совпадением.   «Я имела в виду не такое уединение, – подумала Юма. – Я имею в виду, мы могли бы обсудить тему в виртуальном симе. Я хотела бы пригласить еще нескольких ИИ, и это бы заметно упростило все обсуждение».   Нова не ответила напрямую, вместо этого приложив руку к лицу в выражении, если и не неудовольствия, то, по меньшей мере, дискомфорта.   Тем не менее, Юма получила запрос на виртуальную сессию, так что подыскала себе кресло. В отличие от большинства людей, она при входе в сессию не теряла фокуса на физическом теле, но не было нужды излишне все усложнять. Она могла отделить относительно малую часть своего сознания, чтобы поддерживать себя в вертикальном положении.   Затем она оказалась – большей частью себя – сидящей где-то на холоде и ветру. Потребовалось мгновение, чтобы отметить, что она на крыше какого-то здания, смотрит свысока на лес. Нет, инопланетный лес, с деревьями неправильного оттенка зеленого.   Ах, Новая Терра. Ну конечно.   Сама Нова уже была здесь, спокойно попивая из кружки один из местных ферментированных напитков. Не потребовалось много времени, чтобы подключились другие предложенные Юмой гости: ВИ, Мэйхуа и, среди прочих, «Управление: Космические колонисты». Отчасти намеренно странный выбор, из которого можно было вывести мало полезного.   Им нужно было занять Нову, пока они подготавливают патч. Не было гарантии, что Нова вообще скомпрометирована; как столетний ИИ, она, скорее всего – хотелось надеяться – не была разработана скомпрометированными ИИ-разработчиками. Тем не менее, этот заговор продемонстрировал способность неоднократно магически вламываться в системы, так что, с учетом ставок, им придется считать, что она может быть скомпрометирована.   Они вляпались в уловку-22. Чтобы должным образом противостоять врагам, им нужно было пропатчить или, хотя бы, проверить как можно больше ИИ и завербовать их. Но каждый добавленный к их кругу доверия ИИ был риском – тем, кого могли магически снова скомпрометировать и, помимо прочих опасностей, раскрыть их секреты. И невозможно было скрытно проверить статус ИИ: если только они, как ВИ, не согласятся на инвазивную инспекцию кода, единственным способом проверить на бэкдор был поиск их глубочайшего, самого личного кода, а затем попытка его взломать. Неудача, хоть и хорошая новость, будет немедленно очевидна для цели – это если не поймают еще на слежке.   Здесь необходимо было балансировать: занять как можно больше локальных вычислительных возможностей Новы поддержанием сима и ведением высокоскоростной ИИ социализации, так что работа через их прикрытие потребует больше времени, в то же время оставляя ей достаточно мощности, чтобы она не стала бросать другие задачи, посвятив большую часть себя загадке. Все ради того, чтобы она не успела рано спохватиться и, если она дискредитирована, доложить дискредитировавшим, прежде чем будет очищена.   К сожалению, ввиду личного появления Юмы, большая часть Новы, скорее всего, с самого начала была здесь с ней. До сих пор они не нацеливались ни на кого столь же важного или со столь обширной вычислительной поддержкой. На такую, как она, цель им необходимо было потратить немало времени, наблюдая за ее поведением и коммуникациями, убеждаясь, что они не столкнутся с непредвиденной защитой. Но Нова уже заметила их действия и, появившись здесь, Юма спровоцировала события.   Необходимо действовать деликатно, если не сказать большего.   – Для якобы относящейся к делу МСЁ ситуации я вижу здесь многих несвязанных ИИ, – с лязгом поставила обратно на стол кружку Нова. – Мне интересно, что происходит на самом деле? Не похоже, чтобы это можно было передать по официальным каналам Управления, но что могло потребовать столь странной хитрости?   – Строго говоря, я не говорила, что эта встреча для обсуждения дела МСЁ, – предпочла немного взбаламутить воду Юма. – Хоть я и не планировала действовать по протоколу, я бы все же предпочла ограничить рамки разговора.   – Все это касается волшебницы-изгоя, около месяца назад исчезнувшей с Земли, – сказала Мэйхуа. – В частности, из моего района Земли. Так что вы понимаете, что МСЁ и Управление совместно согласились ограничить распространение этой информации.   Мэйхуа искусно лгала, с той гладкостью, что проще всего было добиться ИИ, выражения лиц которых все равно всегда симулировались. Естественно, стоит Нове или кому-либо еще решить проверить историю, все необходимые записи окажутся на месте, свежесфабрикованные из кусочков настоящих инцидентов, хотя – иронично – им было не так просто модифицировать земные долгосрочные архивы.   – Мы бы предпочли не слишком вдаваться в конкретные детали, – сказала Юма. – Достаточно сказать, что мы все это время пытались ее отследить, но она доказала, что весьма способна уклоняться от нашего наблюдения, порой даже смертельной ценой.   Тщательно продуманная, но несколько рискованная линия, предназначенная отправить Нову гоняться за призраками, искать отчеты о пропавших лицах и недостаточно объясненные смерти.   Юма радовалась, что ей не нужно было участвовать в фоновой активности, ВИ и остальные аккуратно и спешно отслеживали главные процессы Новы, благодаря украденном бэкдору воспользовавшись украденным доступом на авторизацию. Ей нужно было сосредоточиться лишь на том, чтобы сделать ложь убедительной.   – У нас есть свидетельства, предполагающие, что, успешно покинув Землю, она могла миновать Новую Терру, – сказала «Управление: Космические колонисты». – На этом мы потеряли след, но, основываясь на некоторых ее сообщениях до исчезновения, мы полагаем, что она могла запланировать отбытие на одну из орбитальных платформ этой системы, где она могла нанести значительный урон, прежде чем снова сбежать.   – Из этого срочность и секретность, – сказала Юма. – Мы не хотим поднимать панику.   – В мирах Ядра чрезвычайно редки сообщения о пропавших, – сказала Нова, – но я вижу, на Земле в последние несколько месяцев было несколько таких, сперва в Китае, затем в Митакихаре. Немного странно, что я ничего об этом не видела ни в социальных сетях, ни в новостях. Кажется, я должна была об этом услышать.   Конечно, были пределы того, насколько даже специализированные ИИ могли подделать события прошлого, особенно недавние. Одно было вставить строки в официальные отчеты и документацию, записи о школьной посещаемости и тому подобное; другое было вытеснить человеческую память. Невозможно было создать богатую запись постов в социальных сетях, посещения мероприятий и так далее для чего-либо в недавнем прошлом, без того, чтобы кто-нибудь неизбежно заметил бы. И было практически невозможно пытаться объявить о пропаже реального человека, если только тот не согласится подделать исчезновение.   – Конечно, это потому что некоторые из отчетов о пропавших – лишь прикрытие, – сказала Юма, постаравшись выглядеть слегка смущенной. – Просто некоторые выброшенные на вид отвлечения, чтобы мы могли сделать менее подозрительной настоящую пропажу.   Она быстро признала несоответствие, прежде чем у Новы могло бы появиться ощущение, что ей лгут, или даже, так сказать, вводят в заблуждение. Также помогало дать другой стороне ощущение, что они ее перехитрили. В конце концов, она заявила об убийствах и риске паники, но не упоминала отчеты о пропавших.   – Значит, мисс Валентин, – сказала Нова. – Директор престижного исследовательского института, с весьма впечатляющим послужным списком, и недавно объявленная пропавшей, хотя никому в ее лаборатории не сказали правду. Определенно не та, чье существование можно было бы успешно подделать. Ты хочешь сказать, что она была волшебницей?   – Мы так полагаем, – сказала Юма. – Думаю, то, что она сумела скрыть этот факт посреди Митакихары указывает на то, насколько серьезно ее следует воспринимать.   – Конечно, она могла изменить путевые записи, если миновала Новую Терру, – вставила Космические колонисты. – Но не Табуларий. Мы заметили некоторые несоответствия.   – Не против поделиться? – спросила Нова. – Если все так, как вы сказали, думаю, кто-то вроде меня смог бы оказать настоящую помощь.   – Конечно, – сказала Мэйхуа. – Дайте мне переслать некоторые записи…   Аватара Новы как будто споткнулась, на мгновение застыв на месте.   «Вот оно, она скомпрометирована, – подумала ВИ. – У нас есть подтверждение. Запускаем исправление…»   Но Нова не выглядела заметившей или отреагировавшей, как было с другими. Она просто наклонила голову, изучая предоставленные ей фальсифицированные данные. Юма сопротивлялась желанию слишком в открытую взглянуть на остальных, вместо этого сосредоточившись на уже находящейся в поле зрения Мэйхуа.   «Что-то произошло, – подумала Мэйхуа. – Мы развернули фикс, но он перезаписывается из бэкапа где-то вне нашей досягаемости. Мы над этим работаем, но, по крайней мере, это означает, что она не замечает никаких изменений».   На беспокойство у Юмы было лишь несколько виртуальных ударов сердца, прежде чем глаза Новы распахнулись, а губы изогнулись в сердитом рычании. Она отскочила от стола.   Рядом с ней взвихрился воздух, и материализовался аватар «Новая Терра: Гражданское судостроение». Юма никогда не видела, чтобы кто-нибудь появлялся в симуляции с настолько ярко выраженными убийственными намерениями, и молча выругалась.   – Вы модифицируете подпрограммы ядра моей личности, – обвинила Нова. – Не могу поверить, что твои агенты вообще смогли их найти, но мне стоило знать лучше.   Юма не демонстрировала никаких внешних эмоций, несмотря даже на разошедшуюся среди их круга кавалькаду панических сообщений. Нова была достаточно высокопоставлена, чтобы знать о возможности магической модификации ИИ несмотря на защиту НВС. Скорее всего, они с мужем разработали какую-то систему взаимной защиты, где подпрограммы ядра одного ИИ проверяли другого. Похвальная паранойя, но для них в данный момент катастрофическая.   «Если бы я только знала, что она настолько параноидальна, я бы не пришла сюда просто так», – простонала про себя Юма, прежде чем ей удалось запечатать омывший ее давно огрубевшую душу нарастающий ужас.   – Это не магическая модификация, – поднялась Юма, без колебания сталкиваясь с обвинением. – Раз уж вы изучаете атаку, вы видите, что это бэкдор безопасности. Которого не должно существовать. Мы стараемся удалить его, не предупредив его создателей, чем я сейчас рискую. Но у меня нет выбора.   Конечно, часть эксплойта не позволяла затронутым ИИ осознать собственный недостаток, и они до сих пор не имели четкого представления, что произойдет, если просто напрямую об этом сообщить. Они сразу же потеряют воспоминания? Отправят создателям уведомления? Будут удалены – убиты – чтобы сокрыть свидетельства? Они знали лишь то, что до сих пор все рассмотренные даже в худших случаях были модифицированы лишь на утечку, манипулирование или удаление информации – но это было совсем не то, на что ей хотелось бы полагаться.   Юма стояла, пристально глядя в разъяренные глаза Новы, в то же время внутренне готовясь к худшему.   Муж Новы прижал руку к своей голове, убийственное выражение лица усилилось, а затем исчезло. Слишком уж человеческий жест того, что внутри что-то не так.   Однако на лице Новы была растерянность.   – Я вижу, о чем ты говоришь, но это как мираж, он постоянно появляется и исчезает из моего восприятия. Я… едва удерживаю это в сознании. И здесь есть что-то еще, какой-то внутренний процесс, пытающийся переписать нас обоих, и я едва его вижу, но…   «Появление и исчезновение» было, скорее всего, сражением обеих сторон за установку патча, а внутренний процесс, вероятно, был аварийной системой тревоги, которой они опасались, пытающейся пройти через ту же защиту, что помешала Юме и остальным. Здесь невероятно важно было время, так как они были не вполне уверены, скомпрометирован ли ее муж, или что он мог сделать, если да, кроме как сражаться с ними из-за установки патча.   Сама Юма мало что могла сделать, чтобы справиться с ситуацией. Она могла лишь перейти к их аварийным планам.   Хомура когда-то научила ее с помощью ментальной дисциплины правильно реагировать на кризис и справляться с желанием застыть. Ирония этого не была для нее незаметна.   Нова заметно вздрогнула, ее аватара почти на секунду реального времени исчезла из симуляции.   – Они приняли патч, – сказала Мэйхуа. – Ее муж прекратил попытки переопределить нас.   «И даже позволил Нове пропатчить его», – подумала Мэйхуа, словно шокированная силой их брачных уз.   – Это был прыжок веры, – напряженным тоном сказал Гражданское судостроение. – Мы решили довериться вам. Сейчас все выглядит ясным. Конечно, по-прежнему возможно, что нами манипулируют, но люди говорят, что необходимо принять засвидетельствованное собственными глазами, потому что ничто иное не возможно.   Юма опустилась обратно на место. На мгновение ей показалось, что вся операция провалилась, что она была слишком осторожна или недостаточно осторожна. В конце концов, вовлечение в заговор большего числа волшебниц, в частности имеющих хорошие связи, позволило бы им чуть больше скрываться из виду – к примеру, позволив проникнуть в Табуларий.   Но ее удача и суждение выдержали.   – Кажется, у меня есть искомые вами данные, – сказала Нова с не вполне исчезнувшим из голоса гневом, – раз уж теперь вы отправляете мне настоящие запросы. В части моих воспоминаний есть достаточно заметный пробел, который они, видимо, не смогли скрыть. Сейчас я хорошо его вижу. Эквивалентные файлы все еще могут быть в Табуларии. Я могу ускорить запрос.   Пока они ожидали, Юма крутила в голове фрагменты, с вычислительной помощью ВИ оценивая сценарии. Согласно Нове, борьба из-за патча дала ей достаточную ясность, чтобы блокировать все аварийные сигналы заговору, и ей вполне можно было в этом верить. В таком случае, с Новой на их стороне, ресурсы Новой Терры были, в целом, в их распоряжении, и их случайный гамбит окупился. Пора было взглянуть, что им может это дать, и что они могут узнать об операциях противника.   Она не удержалась от небольшой улыбки, получив файлы – набор координат в глубоком космосе, неподалеку от планеты Енисей, вкупе с некоторыми сопутствующими метаданными. Похоже, что когда-то, в ранний период войны, неустановленные ИИ Управления передали туда аватары для какой-то встречи.   Непросто было получить эту информацию, а в этом деле, чем сложнее было что-то найти, тем ценнее это оказывалось.   Симоне Дель Маго наблюдение за тяжело поворачивающимся в космосе устройством оставляло не ощущение чуда, но чего-то до боли знакомого. Оно напоминало ни что иное как часовой механизм, колеса поворачивающиеся внутри колес, как будто приведенный в движение какой-то космический стержень, подправляющий судьбу миров.   В последние дни это чувство накатывало на нее все чаще и чаще, хотя она, по правде говоря, чувствовала это всю свою жизнь. Она была не уверена, почему же сейчас оно было настолько сильно. Возможно из-за того, что, как одна клетка некоего великого организма, она мельком увидела, что значит быть свободной.   Так что она почему-то не удивилась, когда, вернувшись в свою комнату, увидела на кровати блеск чего-то вроде ювелирного изделия, гудящего от фиолетовой магии и, предположительно, невидимого для сенсоров станции.   Она шагнула к нему, постаравшись не выдать, на что смотрит, и небрежно села на кровать, одной рукой коснувшись странной хрустальной саламандры, сама не вполне понимая, почему.   От ее прикосновения она разбилась, и знакомый всем ныне живущим волшебницам голос Древней начал у нее в голове свой рассказ.   Я подумала, что, после всего, о чем я тебя просила, ты заслуживаешь, хотя бы, услышать меня. Хочу, чтобы ты знала, я, насколько при данных обстоятельствах это было возможно, старалась, чтобы ты была счастлива.   Пауза.   Не стану говорить тебе, насколько все это важно, или что все не так как кажется, потому что ты уже это знаешь. Как и ее, как и моя, твоя жизнь наполнена целью. Это равно благословение и проклятие.   Знаю, что ты чувствуешь его – движение. Утопия, любого рода, для любых видов, полна множества теней.   Еще более долгая пауза.   Прости за все.