К звездам

  С точки зрения физики, сеть Мгновенной Межзвездной Связи (обычно называемая ММС) представляет собой триумф Управления, живое свидетельство человеческого технологического умения и освоения природы. Червоточина Планковской ширины, способная простираться на межзвездные расстояния, используемая для сверхсветовой связи – по-своему настоящее чудо.   Однако с точки зрения практического применения, сеть ММС довольно проста, по крайней мере если не касаться деталей внедрения и развертывания. Она определяется рядом фундаментальных свойств:   1. Каждое соединение двухточечно.   2. Ширина пропускания каждого соединения ограничена пределами нынешней технологии передачи фотонов.   3. С увеличением охватываемого соединением физического расстояния растут затраты энергии на поддержание.   4. Новые соединения можно установить лишь на довольно малом расстоянии (около 7000 км с нынешней технологией, больше в глубоком космосе).   Мы говорим о соединениях, а не о червоточинах, потому что на практике в ММС для увеличения ширины пропускания используется множество червоточин разом, и можно без потери общности предполагать, что у каждого соединения есть общая ширина пропускания, ограниченная способностью системы поддерживать червоточины.   Все вместе эти свойства гарантируют, что основополагающая архитектура сети была бы знакома сетевым инженерам даже столетия назад. Крупнейшие, самые затратные соединения установлены между планетарными реле ММС, огромными конструкциями, способными поддерживать множество межзвездных червоточин и обслуживать огромный объем трафика. Они служат массивными роутерами, использующими постоянные соединения для связи планеты с планетой, планеты с космической станцией и так далее. Более дешевые вторичные соединения связывают меньшие установки с крупными – хотя здесь стоит отметить, что для большинства планетарных применений вполне подходит передача со скоростью света.   Столь неизменная топология подходит постоянным структурам и планетам, но что насчет гражданских кораблей и флотов? Как вообще устанавливаются новые соединения?   Здесь мы полагаемся на способность узлов ММС с относительной легкостью формировать новые соединения и отбрасывать старые, подчиняясь ключевому ограничению, что изначальное соединение должно быть сформировано на малой дистанции. Космические корабли используют свои узлы ММС для установки новых соединения с планетарными реле, проходя мимо, после чего полагаются на эти соединения до прибытия в следующую систему.   По-прежнему применимы затраты энергии на поддержание таких соединений, и совместно перемещающиеся корабли, гражданские или военные, опираются на крупные корабли для поддержания далеких межзвездных соединений, между собой используя гораздо более короткие локальные ММС соединения. В военном контексте это добавляет преимущество использования для флотских маневров мгновенной, почти неуязвимой связи, с использованием лишь нескольких высоко оптимизированных промежуточных соединений до ближайшего линкора или крейсера.   В то время как многие военные применения ММС привели к стремительному расширению сети, Война контакта продемонстрировала ранее подробно не рассматривавшиеся ограничения технологии. К примеру, улучшенное гравиметрическое зондирование мешает использованию всех соединений кроме малой дальности, когда важна скрытность. И что еще более удручающе, стоящая за этим наука могла зайти в лишенный фундаментальных прорывов тупик. Благодаря данным с Битвы за Орфей и проведенных при помощи Героини Орфея, Сиздуки Рёко, исследований сейчас широко распространилось мнение, что крупномасштабные червоточины и парадоксальные приводы головоногих работают на других принципах.   Соответственно, «Управление: наука и технология» выделил часть своих обширных инвестиций военного времени, выделенных на исследование ММС, вместо этого перенаправив ресурсы на смежные изучения формирования червоточин и фундаментальную физику пространства-времени. Тем не менее, некоторые исследования в области ММС продолжаются, как минимум в целях улучшения соотношения ширины пропускания к затратам.   — Выдержка, «Введение в сеть ММС», материал для чтения для седьмого класса.   В МСЁ есть старый афоризм: когда доходит до развития силы, единственным настоящим ограничением остается твое воображение – ну, разве что…   Всем волшебницам на первых тренировочных курсах почти не требуется времени, чтобы поинтересоваться пределами возможного, и чтобы преподаватели смущенно признали, что на самом деле никто не представляет ограничений на Доступные Силы помимо смутного представления о Принципе Магической Защиты и печально известных пробелах вроде предвидения. Пали многие барьеры: к примеру, обретение силы de novo до конца двадцать первого столетия считалось невозможным. И перспектива телекинетика, владеющей также телепортацией, ясновидением и телепатией – чего не было даже в легендах времен раннего МСЁ – сейчас почти ожидаема для девушки с парой столетий тренировок.   Но есть и другие пределы, ограничивающие прогресс даже старейших и опытнейших волшебниц. Некоторые кажутся следующими общим принципам, своего рода странному магическому уважению к физическим законам, что в противном случае были бы неуместными. К примеру, наблюдение, что почти всегда сложно заполучить информацию из ниоткуда. Как правило, нельзя призвать копию вражеских планов, если только у врага нет где-то настоящей копии планов, и вам не удалось украсть ее при помощи своей магии. Схожим образом, нельзя призвать чертежи несуществующей технологии, написать совершенно новую оперу из ничего или – возможно, наиболее разочаровывающе – вернуть по-настоящему мертвых.   Другие ограничения вовсе не следуют шаблонам или же уникальны для каждой конкретной волшебницы. Волшебница, способная призвать фамильяров-животных, оказывается неспособна получить людей. Волшебница, видящая прошлое, не в силах выбрать, когда она его видит. Ясновидящая с постоянным взглядом на дорогого друга не может распространить его на кого-то еще и так далее.   Мы чувствуем, что в этом есть некоторая закономерность, разница между ограничениями на развитые силы и ограничениями на желаемые, последние из которых могут нарушать ряд ограничений, казалось бы применимых к первым, но которые порой почти враждебны к дальнейшему расширению. К примеру, девушка, желание которой привело к атакующей магии на основе оперы, вполне неплохо может все время создавать новые оперы – но больше никто не сможет, даже подражая, и сама она столкнулась с невозможностью создания, скажем, балета.   — Выдержка, «Обход своих ограничений», гостевое эссе Накомы Каримовой для журнала «Сорвиголова», внутреннего МСЁ.   Окрестности пульсара будут среди самых экстремальных сред, где когда-либо пытался выжить какой-либо человеческий корабль, не то что сражаться, но именно это мы и стремимся здесь сделать.   Это относительно малый миллисекундный пульсар, со всеми измерениями на нижнем конце возможного: частота вращения около 300 Гц, поверхностное магнитное поле всего 10^4 Тл, а радиус 10 км. Вряд ли это совпадение: головоногим, предположительно, нравится соседство пульсара не более чем нам, что привело к осознанному выбору. Мы будем действовать настолько близко к звезде, насколько смеем, примерно в 1000 км от нее. Многие из ключевых установок пришельцев, что мы желаем убрать, ближе этого, так что придется действовать аккуратно.   Знайте о физических опасностях, в порядке угрозы. Первое и самое важное, разумеется, гравитационное ускорение, как ожидается, составляет ошеломляющие 2×10^8 м/с². Что не так ужасно, как звучит – мы войдем на орбитальных скоростях, так что вы в свободном падении ничего этого не почувствуете, но это означает, что любые хоть немного увеличивающие высоту действия потребуют энергии сверхсветового уровня – предпочтительнее будет почти любой другой достигающий той же цели орбитальный маневр. Все задействованные в этой миссии корабли были модифицированы и облегчены на такой случай, но не стоит его использовать в качестве первого варианта.   И наоборот, даже незначительный спуск значительно увеличит вашу скорость. Да, это означает, что бомбардировка внутренних объектов может быть весьма приятна, но помните, что эти структуры вращаются крайне близко к пульсары – они должны быть чрезвычайно прочны.   Также помните, что в то время как появление столь близко к звезде дает нам неожиданность и легкость нападения, это означает, что будет ряд станций пришельцев на гораздо более дальних орбитах, так же как и оборонительных кораблей. В то время как эти станции не выглядят по своей природе военными, вселенная ко всем равно беспристрастна, и они могут решить разбомбить вас, даже рискуя уничтожить собственные внутренние структуры.   И кстати об орбитах, эта будет не похожа ни на одну привычную вам орбиту. Орбитальная скорость составит добрые 4,5% световой, и у вас не получится с легкостью это изменить. Иными словами, вы будете оборачиваться вокруг звезды каждые 460 мс, и будет крайне сложно избежать приливного захвата звездой. По сути, прилив будет состоянием по умолчанию. К счастью, все, что нас волнует, дружеское и нет, окажется в той же ситуации, и, откровенно говоря, 4,5% световой не так велики по сравнению с некоторыми видами флотского сражения. Также мы ожидаем, что пришельцы расчистили все остатки орбитального аккреционного диска, но на всякий случай готовьтесь расчистить ближайшие орбиты, чтобы обезопасить незащищенный персонал и дронов.   Все это широко известная орбитальная механика, хотя компьютерам придется учитывать некоторые необычные релятивистские поправки. Меньше знакома будет вторая по серьезности угроза, уровень радиации. Мы и головоногие будем держаться подальше от прохода основных радиолучей. При соблюдении этого правила радиационный ущерб будет, пусть и неприятен, но терпим, особенно за щитами. Тяжелейшая работа выпадает космическому персоналу, у которых не будет возможности покинуть специализированные скафандры. Не забывайте, что радиация по мере приближения к звезде растет пропорционально квадрату радиуса, и будьте готовы к падению производительности меньших автоматизированных дронов.   Третий по опасности эффект не постоянен, но знаком вам по вашим симуляциям. А именно глитч пульсара, внезапная и жесткая перестройка самой звезды в более стабильную конфигурацию, схожая с землетрясением. Это затопит район смертельным уровнем излучения, предположительно, убив все в системе, защищенное или нет. Ввиду присутствия головоногих, этой угрозы можно в данное время не ожидать. Но это причина, по которой вам может потребоваться крайне быстро спасаться.   И еще одна причина не приближаться к звезде: приливные силы. К счастью, они спадают с кубом радиуса, и на 1000 км будут лишь слегка некомфортны, осложняя некоторые вращения и в целом, как упоминалось, принуждая корабли к приливному захвату. В 100 км эти силы разрывают сталь. Нет смысла говорить о меньших дистанциях. Главное, что здесь нужно знать, что мы войдем в червоточину с умеренным вращением, чтобы по прибытии не бороться со звездой.   Помимо этого опасности номинальны. На оперативной дистанции среднее магнитное поле будет 1 Тл. Достаточно высоко, чтобы повлиять на электронику, так что мы предоставим дополнительные модификации имплантатов и оборудования, но ничего слишком серьезного. Опять же, применим квадрат радиуса. Радуйтесь, что пришельцы не заинтересованы в более стандартных пульсарах, где вы могли бы столкнуться с магнитными полями, энергетической плотностью сопоставимыми с твердым свинцом.   Некоторые из более экзотичных релятивистских эффектов, которые могли бы прийти на ум, на самом деле здесь не применимы, даже не в той степени, что ожидалась бы во флотском сражении. На выбранной высоте объединенное гравитационное и релятивистское замедление времени будет 0,993 в худшем случае противоположных орбит. Достаточно, чтобы занять ваши компьютеры множеством разниц во времени, но ничего реально вас беспокоящего.   Наконец, также напоминаю, что гравитация пульсара будет достаточно значительна для вызова заметного красного или синего смещения ЭМ излучений, хотя эффект будет не слишком сильно выражен, исключая свет из самых ближайших окрестностей пульсара. В любом случае, электроника с этим справится.   — Владимир Волохов (ИИ), директор Адепта Синего, вступительная речь, произнесенная во время окончательной подготовки персонала к налету на пульсарную шахту.   Я всегда убеждался, что при подготовке к сражению планы бесполезны, но планирование бесценно.   — Дуайт Д. Эйзенхауэр, как описано Ричардом Никсоном в «Шести кризисах».   Было немалым подвигом увести некоторых из самых старших членов МСЁ с обычной их работы, чтобы исподтишка посетить место в глубоком космосе.   При потворстве их ИИ-соучастников они взяли перерывы в обычных своих обязанностях, чтобы организовать, номинально, отпуск вне мира, годами откладываемый по политическим соображениям. Приняв щедрое предложение Каны, их группа поднялась на борт судна для семейного отдыха, Меганэ, для роскошного круиза по космосу. Там они предприняли небольшую внеплановую экскурсию, тайно перебравшись на реконструированную ЧКК Ворон, рванув к загадочному набору координат в глубоком космосе.   Там они встретятся с различными военными кораблями без команд, каждый из которых якобы отправился под управлением своих ИИ на починку в различные доки и ремонтные заводы. Эти корабли доставят остальной человеческий персонал, что к ним присоединится, по одному-два человека на корабль, собираясь со всего человеческого пространства.   Если все пройдет хорошо, группа Юмы впоследствии воссоединится с Меганэ, постаравшись вернуться с запасом времени – достаточным, чтобы наведаться к местному отделению МСЁ и рассудить спор между ними и армией касательно гарнизонной политики для волшебниц. В официальных календарях не будет никаких пробелов.   Все это было хорошо, но где Меганэ предлагала роскошные номера и изысканную кухню, у ЧКК Ворон было лишь одно общее спальное помещение и отсутствие выбора компании – была только одна комната, не выделенная под критический функционал корабля. Это дало Юме достаточно времени, чтобы вспомнить, насколько раздражающими могут быть некоторые Древние.   – Честно говоря, не понимаю, почему же ты настаиваешь на сохранении этой нелепой другой формы, – сказала Курои Кана, неодобрительно оглядывая Юму. – Некоторое время это было мило, но никто на это больше не реагирует, и есть некоторые преимущества в использовании остального пространства человеческой внешности.   Юма позволила себе мрачно взглянуть на Кану. Эта «нелепая другая форма» была обычно используемой Юмой детской формой, а не ее нынешней шестнадцатилетней. Которая, кстати говоря, была не младше используемой Каной.   Скрестив руки и прислонившись к одной из стен корабля, Кана неплохо играла роль неодобряющей матери, предположительно благодаря долгой практике.   Юма вздохнула, в десятый раз раздраженная тем, что согласилась для этой миссии повзрослеть. Даже для волшебниц девятилетний возраст был просто не оптимален для боя. Даже она вынуждена была это признать.   Но остальным, похоже, не надоедало говорить ей, насколько мило она сейчас выглядит, настолько искренне повторяясь, что она не сомневалась, что они сговорились против нее. Не помогало, что она вляпалась в недолгий период адаптации, непрестанно удивляясь тому, насколько теперь она высока и насколько мал мир.   Юма закатила глаза и решила оставить Кану дожидаться ответа, непрестанно играясь с настройками своего пистолета SW-155. Некоторые другие взяли снаряжение потяжелее, но она была реалистична: если дойдет до дела, у нее основной боевой опыт был с ее магией.   Вот так она и оказалась здесь, изводимой подростком в брюках карго, куртке и кепке с логотипом Аркасских Звездных Стрелков. Она была не совсем уверена, почему Кана выбрала такой наряд, кроме как давая всем повод позабавиться – что вполне могло и быть целью.   – Да, знаю, – наконец, ответила она, извлекая и вновь вгоняя в пистолет аварийную ячейку с материей. – Но это больше не моя роль. У нас есть и другие, способные запугивать. Или соблазнять, если ты на это намекаешь.   Это была как раз такая непристойная шутка, которой ей нравилось выводить других из равновесия, и она слишком поздно вспомнила, что больше не в девятилетнем теле, с которым эта тактика была куда эффективнее.   Кана закатила глаза.   – Спроси у Сиздуки-сан, если ты к этому стремишься. С другой стороны, если ты задашь вопрос в нынешнем своем виде, она, скорее всего, попытается подобрать тебе нескольких достойных холостяков. Или холостячек. Она может быть достаточно безжалостна.   – Тьфу, не напоминай мне, – с отвращением сказала Юма.   Ей не нравилось вспоминать о прошлых попытках Сиздуки касательно этой темы. Женщина отказывалась понимать намек, и, похоже, воспринимала явное отсутствие у Юмы интереса как своего рода вызов. Даже при, предположительно, добрых намерениях, это было весьма неудобно. Одним из преимуществ детской формы было четкое и ясное выражение отсутствия интереса.   Опять же, Саяка, видимо, по тому же поводу приставала и к Мами – хотя никогда не беспокоила этим Хомуру. Или Кёко, возможно по всевозможным неверным причинам.   Будь она полностью честна перед собой, одной из причин, по которым она обычно избегала подростковой формы, была склонность той заставлять ее желать влезть во всю эту запутанность. Ничего, что она не могла бы сдержать, но ее это просто… беспокоило.   «Это вполне естественно, – сказал голос Орико, древнее воспоминание непрошеным пришло ей на ум. – Это просто часть взросления. А вот что ты будешь с этим делать…»   – Во всяком случае, не стоит недооценивать, на какое число людей по-прежнему действует детская форма, – сказала Юма, обрывая направление своих мыслей. – Подавляющее большинство людей никогда лично со мной не встречались. И, честно говоря, мне вроде как нравится, когда меня носят.   – Возможно, – уклончиво сказала Кана. – Но прямо сейчас я не стану предлагать куда-нибудь тебя отнести.   – Мне бы и не хотелось, чтобы ты пробовала.   Юма приподняла пистолет, долго разглядывая его. Это навевало давние воспоминания, о многих моментах в жизни, когда ее официальная или неофициальная роль требовала от нее деталей безопасности, мирских и магических. Ношение пистолета было вполне хорошей политикой, на случай необходимости защищаться без явной демонстрации магии.   – Не могу удержаться от некоторой нервозности, – сменила тему Кана. – Для нашей группы настолько необычно вот так вот быть здесь, что кажется, будто мир слегка накренился. Кажется неправильным.   – Все это немного странно, не правда ли? – внезапно появилась в дверях Ацуко Арису – она, скорее всего, подслушивала за углом. – Чувствую то же самое. Но мы предприняли все меры предосторожности.   – Ну, не все меры, – покачала головой Кана.   «Будь мы чуть менее скрытны, – подумала она, – мы могла бы завербовать больше человеческого персонала. Больше волшебниц. Нам бы не пришлось отправляться в эту поездку».   «Знаю, но мы и так рискуем, – подумала Юма, повторяя уже неоднократно поднимаемое ими обсуждение. – Каждое новое лицо, каждая новая волшебница представляют потенциальную брешь в безопасности или потенциального шпиона из заговора. Ты видела анализ рисков».   «В конечном счете, даже если случится немыслимое, и мы здесь умрем, будут и остальные, кто продолжит работу, – подумала Арису. – Это серьезно ударит по МСЁ, но ничего, от чего мы не смогли бы оправиться».   «С точки зрения прогнозирования влияния, пропатченные ИИ важнее нас, – согласилась Кана. – Честно говоря, если бы понадобилось, Нова могла бы в одиночку справиться со всем».   Юма просто кивнула и встала, из-за чего дрон огневой поддержки, на котором она сидела, издал раздраженный перезвон.   Она убрала пистолет в кобуру на боку. Она все равно не могла больше сидеть, лишенная доступа к сети. Словно пойманная в ловушку пузыря замедленного времени Кирики.   Она ощутила на себе взгляд Арису и притворилась, что не замечает. Она знала, что назойливый психиатр думает о выбранном ею стиле жизни, и всегда предпочитала это игнорировать. Та совершенно не понимала, каково быть Юмой в десятке мест одновременно.   Тем не менее, любой готовый сказать Юме в лицо, что она слишком много времени проводит в сети, также был тем, кто готов был потерять доступ. К ней, а не шпионский. Конечно, если только она не хотела, чтобы Юма так думала.   «Пф», – подумала Юма. Она ненавидела такие мысли. В какой-то момент приходится просто обрывать дерево решений и, кроме того, был по меньшей мере один способ проявить осторожность с мыслечтецом вроде Арису – держать двоих или более телепатов, неявно проверяющих работу друг друга.   В самом деле, Юма собрала небольшую группу специалистов – к счастью, все ранее завербованные в ее заговор. Помимо Каны и Арису также были Шарлотта Мейтнер и Роуз-Мерлин Белиар, давние надежные люди из ближнего окружения Каны и Юмы, и Юма могла вспомнить их историю не заглядывая в выжимку: Шарлотта была одной из выбранных Юмой агентов, которой была доверена поддержка некоторых менее приятных сторон дипломатии МСЁ, и первой оказавшейся на месте во время… инцидента с Мами. Позже ей доверили быть наблюдающим телепатом Мами.   Роуз-Мерлин Белиар была давней политической союзницей Каны, еще со времен бурного периода расширения МСЁ – что, таким образом, сделало ее по меньшей мере также и отдаленной союзницей Юмы. Политические союзники не были тем же что друзья или ученики, но это могло быть и плюсом, когда был подозрителен твой собственный круг общения. Она была первой завербованной в заговор Юмы после самой Каны.   А также была Ясухиро Рин, одна из менее известных Основательниц, вместе со своей супругой, Джанет Смит, очистившей ВИ от ее незаконного бэкдора. В возрасте двухсот девяноста пяти, Джанет была единственной не-Древней волшебницей на борту.   Рин была одной из ярчайших личностей МСЁ, с историей избегания МСЁ ради собственных целей, порой даже до подделки собственной смерти. В самом деле, ее вполне могли бы назначить на поиски Хомуры после ее исчезновения – если бы сама Рин не исчезла в то же время, после того как доблестно сражалась на Новых Афинах.   Тем не менее, долгая и эксцентричная история пары оставляла Юме хорошее понимание их морального компаса: они не были скомпрометированы.   А также были и не-волшебницы.   – Статус? – спросила она, подойдя к капитану. Арису полностью проверила команду этого корабля, с их разрешения прочтя их разумы, прежде чем кратко уведомить их о миссии. Как ни странно, из-за этого им можно было доверять больше, чем любой волшебнице.   – Меньше часа, – сказала капитан Вера. – Корабли оцепления уже начали развертывание вокруг места, а передовые дроны скоро высадятся на астероид. Пока что все номинально.   Юма кивнула, размышляя, способна ли капитан догадаться, почему она спрашивает лично.   Она повернулась, профессионально кивнув Власте, одной из мирских коммандос спецслужб, что отправится с ними. Было чрезвычайно сложно незаметно вывести их из армии, но они разделяли преимущество команды корабля – у них можно было надежно прочесть разум.   Уже облаченная в маскировочную боевую броню оперативница кивнула в ответ, после чего удивила ее, передав:   «Всегда сложно покидать сеть, но в этому привыкните. Как только высадимся, забудете обо всем».   Юма изобразила удивление от того, что ее так легко прочесть.   «Послушайте, может у нас и не столько же проводов, как у тех вас, кто на самом верху, – сказала оперативница, – хотя мы подготовлены к гораздо более независимым операциям. Тем не менее, я знаю этот взгляд. Несколько собак на этом съела. Не столько же, как вы, конечно, но все же».   Женщина не шутила насчет своего опыта. Юма просматривала ее файлы, после общего обеда в корабельной комнате отдыха. Власта служила еще во времена окончания Объединительных войн и почти три столетия вращалась в рамках развивающихся обязанностей профессиональной армии. Юма даже лично одобряла некоторые из первых ее заданий – кое-что никогда не менялось.   «Называете меня старой?» – решила ответить она, в основном в шутку, так как она не могла по-настоящему этого отрицать.   «Называю вас опытной. Можно сказать, я рада наконец-то встретиться с вами. Хотя, как обычно с МСЁ, мы совсем не ожидали от вас такого вида».   К этому моменту они уже почти минуту на глазах корабля смотрели друг на друга. Власта подняла руки и сняла шлем костюма, за секунду до этого высвободились соединительные замки на шее.   – Даже несмотря на генераторы маскировки, гораздо легче обычного пехотного костюма. Не то чтобы мы не несли вес, разумеется. Но я, в целом, предпочитаю быть меньше и быстрее.   Юма моргнула, подняв глаза к лицу коммандос. Женщина была высока.   – В этом есть свои преимущества, – после недолгой паузы кивнула Юма. – Это одна из причин, по которым мы предпочитаем не идти в серьезный бой во взрослой форме.   Юма подождала мгновения, глядя, как женщина качает в одной руке шлем. Она, как ни странно, не знала, что делать дальше.   Наконец, женщина кратко вздохнула, и Юма наклонила голову, выбросив из головы прежние мысли. Похоже, судя по ее виду, она собиралась сказать что-то важное.   – Беспокоит видеть, как одна из вас в подобной ситуации готовится к бою, – сказала женщина. – Или, что точнее, больше беспокоит то, что вы вообще здесь. Мы профессионалы, так что мы не задаем вопросы о том, что нам не нужно знать, но мы также не притворяемся, что не видим очевидного. Что бы здесь ни было, оно крупное, достаточно крупное, чтобы вы больше доверяли мне, чем своим, лишь потому, что можете прочесть мои мысли.   Юмы выслушала ее слова, не перебивая, пусть даже другие в комнате не пытались скрыть, что прислушиваются.   – Мне казалось, вы сказали, что не задаете вопросов, – наконец, сказала Юма. – Звучит, как будто вы хотите, чтобы я больше рассказала о происходящем.   – Это не вопрос, лишь заявление, – сказала женщина. – С чем-то подобным вы правы в том, что не говорите всего. Но не забывайте, если что-нибудь произойдет, мы все еще здесь, и мы не настолько не в теме, как могли бы выглядеть.   – Буду иметь это в виду, – сказала Юма. – И к сведению, у меня ни малейшего представления, что на этой базе, только что она может быть не особо дружелюбной. И даже если бы я захотела, я не смогла бы больше ничего рассказать.   Аккуратно сформулировано, в пределах стандартного, и Юма могла заметить, что женщина заметила этот нюанс.   Рядом с Властой появилась еще одна одетая почти идентично женщина – появилась вполне буквально, с едва заметным мерцанием материализовавшись из ниоткуда. Это была корабельный ИИ, Ворон.   – Подумала, вы хотели бы знать, что активирована анти-ММС установка, и выставлено оцепление, – сказала Ворон. – До сих пор никакой видимой активности или попыток побега. Мы следим за всеми имеющимися доками, разведывательные дроны на главных входах, туннелирующие дроны ищут альтернативные пути. Пока что ничего необычно. Помимо самого места.   Юма кивнула, закрыв глаза и настраиваясь на внутреннюю сеть Ворон, пассивно получающей от других кораблей обновления. Оставалось только ждать, но, по крайней мере, теперь было на что смотреть.   Йован Притчард уже три года был капитаном крейсера.   Насколько он понимал, история его жизни была вполне типична для кого-то на его позиции. Младший из трех сыновей, он наскребал себе на жизнь оператором частного транспортного челнока в колонии Каупанг. Ее эвакуировали в начале войны, когда Управление решило, что она слишком близко к фронту и не стоит защиты.   Это не стало таким уж сюрпризом, так как колония была не более чем остановкой для гражданских транспортов, где можно было обновить некоторые запасы, может быть выйти наружу и вдохнуть немного выработанного примитивной микробной экосистемой кислорода. Но это был дом.   В своем новом колониальном мире он сразу же записался в ополчение, легкодоступную работу на планете, жить на которой он не был заинтересован, посчитав, что в случае нападение он, может быть, чего-нибудь добьется и сочтет, что в его жизни был какой-то смысл помимо простого бытия еще одним бессмертным винтиком.   Тогда он не представлял, как все обернется. Назначенный техническим специалистом на один крейсеров, обороняющих планетарную верфь, он волновался, что станет не более чем гаечным ключом, славным ремонтным ботом с рейтингом интеллекта 1Ч, проводящим время с развлекательной ВР. Хотя его каким-то образом повысили, и когда пришельцы неожиданно для всех соизволили совершить массовый налет на верфь, он непостижимые полчаса возглавлял команду техников в наружных скафандрах, помчавшихся удерживать корабль во время штурма целым.   Когда корабельный мостик взорвало, выпотрошив его ИИ, ему удалось сшить вместе его оставшиеся личностные фрагменты в едва функционирующего полуразумного, а затем внимательно слушать его инструкции, пока его команда команда вручную целилась и отстреливала корабельные капсулы точечной обороны, направляя команды через собственные имплантаты в отключенные системы.   Он переслал полученную медаль ЧКК Шелтону Мейсону, который, по его мнению, заслужил ее в большей ступени, но получил за это еще одно повышение. Спустя полдесятилетия эффективной службы он получил приглашение должным образом присоединиться ко флоту в рамках программы специального допуска, для вспомогательных сил отказывающейся от требований по возрасту ради исключительных заслуг.   И теперь он оказался здесь, в составе оперативной группы «Стрелковый край», готовясь повести свой корабль и солдат в червоточину. Здесь не было линкоров, так что единственной более престижной должностью был командующий оперативной группой, хотя и был ряд капитанов крейсеров со стажем дольше его.   Сидя на мостике максимального командного интерфейса, но пока что подключившись лишь минимально, он пытался излучать ауру профессионального спокойствия, которую считал требуемой от его роли.   – Мы на позиции, – сказал он третьему в своей цепи командования. – Остается только ждать, так что по местам.   Офицер кивнул и развернулся на каблуках, направившись на свою позицию на другой стороне корабля. Вне линкоров добивались тонкого баланса между эффективностью и устойчивостью, между размещением старших офицеров на мостике – с с минимальной задержкой до самых ценных вычислительный узлов ИИ – и риском того, что один очень хороший удар искалечит командование. На крейсерах Magi Cæli, как у него, выбранный баланс состоял в размещении капитана и заместителя на мостике и рассеянии остальных офицеров по всему кораблю, по большей части передавая ответственность за конкретные сектора или подсистемы.   Закрыв глаза, он погрузился в действия оперативной группы, медленно вливаясь в командный гештальт.   По стандартам адмирала флота или фельдмаршала, испытываемое капитаном крейсера было довольно малого масштаба, сосредоточенное лишь на нескольких сотнях кораблей и отрядов поддержки, с поддержкой гораздо более слабого корабельного ИИ. Однако в данном случае такой точки обзора было достаточно, чтобы охватить всю оперативную группу, что означало, что он был информирован не хуже адмирала Гюль, командующей.   Такое единство цели и перспективы будет критичным в грядущем столкновении, масштаб которого противоречил его важности.   Он выделил мгновение на пересмотр плана флота, построившегося концентрическими оболочками вокруг спроецированного входа в червоточину. Каждая оболочка представляла собой одну волну, влетающую в сферическое отверстие по нахально близким сходящимся траекториям, лишь чтобы вновь разделится сразу после прохождения, почти как проходящие через рассеивающие линзы лучи света.   Необходимость, чтобы как можно быстрее провести корабли, в то же время оставляя паузы на перекалибровку подхода, либо для противодействия неожиданностям, либо даже для отмены миссии. Первой волне, первопроходцам, придется тяжелее всего, так как их задачей будет немедленная разметка минных полей и ловушек, и лишь после этого последует остальной флот.   Это не его задача. Первая волна состояла из стаи кораблей-невидимок и сенсорных фрегатов, наряду с фрегатами и крейсерами точечной обороны – максимально выживаемая оболочка, в надежде что она защитит прибытие остального флота. Он будет во второй волне, смеси авианосцев сопровождения преимущественно с перехватчиками и крейсеров как у него, специализирующихся на развертывании и поддержке команд MC. Также это означало доставку огромного множества заградительных дронов, необходимых для смягчения и замедления прибытия противодействия пришельцев, вроде снарядов скачковых орудий. Последуют еще две волны, а затем червоточина закроется всего через несколько минут после открытия.   Но истинный нажим их атаки последует лишь когда они ослабят оборонительную инфраструктуру пришельцев вокруг пульсара. Когда настанет время, червоточина откроется вновь, и будет готова последняя группа кораблей, в виде нескольких конструкций, цель которых была бы ясна даже в древнюю эпоху: автоматических крейсеров, загруженных максимальным количеством экзотической материи, сколько им удастся безопасно удерживать, слишком опасных, чтобы отправлять их в бой хоть немного ранее.   Как только они пройдут, их цель будет проста – протаранить пульсар.   Сам по себе удар вряд ли будет иметь значения, нейтроний легко отмахнется от гигатонных вспышек, растянутых примерно на секунду разрывающим корабли на куски приливным сдвигом.   Но загруженная экзотическая материя на краткое мгновение нарушит гравитационную структуру пульсара, временно высвободив сдерживаемый нейтроний. Это выпустит скрытое напряжение катастрофического масштаба, более безопасно не сдерживаемое гравитационными модуляторами пришельцев. Затем, согласно симуляциям, пульсар выдаст глитч – и, если все пройдет хорошо, флот уже будет дома.   А если все пройдет не хорошо, конечно, высок был шанс, что многие из них все еще будут там, и погибнут в шторме жесткой радиации немыслимой силы. С учетом ставок, понятно было, что они останутся, если придется, все, кроме самых ценных.   – Итак, матросы, – сказал он по корабельному интеркому. – Все готовы к шоу?   Он чертовски хорошо знал, что готовы, что они стояли по своим местам по всему кораблю, но для морали неплохо было задать вопрос и услышать утвердительный ответ. Даже для его морали.   Командный гештальт наблюдал, как проходят последние приготовления.   Когда подошло время активации, врата проекта «Армстронг» были почти в двадцать раз больше изначального размера Адепта Синего, ныне прикрепленного к одному из шести главных генераторов гравитации словно отпочковавшаяся от родителя личинка.   Шесть частей конструкции заякорили на перпендикулярных осях воображаемой сферы примерно двадцати километров в диаметре, расстояние заметно больше любого линкора. Таким образом, она было размером с верфь второго класса, подобную которой можно было найти на орбите зрелого колониального мира Второй волны.   Однако по сложности, новизне и изощренности она намного опережала все подобные сравнения, особенно линкоры, волочащие огромные массы абляционных композитов.   Несмотря на гораздо большую растянувшуюся между генераторами полость, сама червоточина должна была быть не более пяти километров – достаточно крупная, чтобы с достойным допуском вместить несколько крейсеров, но не более этого. По сравнению с двухсоткилометровой шириной червоточины Орфея, она была ничем, но они не задействовали поддерживающие стабилизаторы, как поступали пришельцы.   Пять километров были лишь оценкой, пусть и весьма хорошо обоснованной – они не рискнули проводить серьезные тестовые прогоны, опасаясь предупредить пришельцев о своих делах. Они могли, в лучшем случае, открыть лишь несколько стометровых червоточин для калибровки оборудования, наводясь на безопасные сектора человеческого пространства. Излюбленной целью были газовые гиганты; что-либо еще потребовало бы туннелирования в гравитационное поле звезды, что могло бы быть весьма заметно.   Но при всех усеивающих структуру модулях сдерживания экзотической материи, ММС-оптимизированной промежуточной связи, силовых полях исключающего запрета и приводами манипуляции полем, было только одно место, где Рёко, Симона и Асами могли находиться, когда настанет время открыть червоточину, и это в самом центре.   Рёко, которой доступ к космосу когда-то был мечтой, было странно грустно, что путь в этот центр стал несколько рутинным. Воздушный шлюз, космические скафандры – все это отрабатывалось уже с полдесятка раз.   Хотя на этот раз все разительно меняло чувство предвкушения, предчувствия.   – Оперативная группа почти на месте, – сообщила по интеркому недавно созданная ИИ базы, Мария Касерес, краткой человеческой ноткой в играющей вокруг них симфонии машин. – Пора отправляться.   Рёко взглянула на Асами и Симону, обе кивнули ей в ответ. Они собрались у шлюза, держа шлемы в руках, до последнего момента не желая одеваться, молча глядя на одну из смотровых панелей.   Большинство их друзей уже отправились, назначенные на те или иные места оперативной группы. Они уже попрощались на последнем собрании, где разделили чай с тортиками. Отправлялись почти все с боевым опытом – даже Патриция, отвечающая за какую-то неясную электронную безопасность. Некоторые давно не видимые Рёко старые лица – к примеру, Ин-чжи, Мина и Аннабель – появились в последние недели, запрошенные на основе их магического класса и опыта.   – Удачи, – подняла руки Эланис, и Эри рядом с ней согласно кивнула. Они не отправлялись, потому что просто были слишком неопытны, но все равно появились взглянуть, как Рёко, Асами и Симона отправятся в разрыв.   – Берегите себя, – с серьезным лицом сказала Кларисса ван Россум. Она их всех, кроме Рёко, удивила, не попросившись на корабль, пусть даже уже была здесь. Рёко пояснила, что пусть роль Клариссы как историка часто приводила ее на фронт, от Асунсьона и до Зенобии, она почти никогда не сражалась, вместо этого бывая медиком для раненых или свидетелем для погибших. И эта миссия, как и Орфей, не предполагала наблюдателей.   – Мы будем осторожны, – сказала Асами, после чего отвернулась и надела шлем на голову, соединительные замки с легким шипением запечатали скафандр.   – Насколько возможно, – согласилась Симона, повторив жест Асами.   Рёко подождала секунду, глядя на шлем в руках, блестящий и непроницаем-черный изнутри, неактивный без подключения к скафандру. Сложно было отбросить чувство… не только предвкушения, ни даже того, что должно произойти что-то крупное – это было всем очевидно. Нет, с самого момента ее первого прибытия сюда она испытывала нарастающее чувство того, что события сплетаются вокруг нее, контролируемые непостижимым ей образом, к неизвестным ей итогам.   В этом можно бы было найти утешение, поддаться идее того, что за ней приглядывает хранитель, но это почему-то не вызывало успокоения.   Кларисса, которая жила у нее на позвоночнике, первой распутала ее подсознание и объяснила, почему она так чувствует. Встреченная ей Богиня была не из тех, кто возвеличивает себя, возвышая пророков и заметно защищая своих любимцев. Она предпочитала незаметность. С учетом этого, более чем незначительное вмешательство Богини в дела не успокаивало, но тревожило, потому что это подразумевало, что что-то настолько ужасно не так, что не поддастся ничему помимо божественной воли.   Рёко не могла не вспомнить об этих мыслях, ведь Симона и ван Россум, казалось, символизировали кружащие вокруг нее махинации.   И было еще что-то. Странного вида апатия, словно она сейчас просто ожидала, пока что-то не произойдет, прихода судьбы. Не сказать чтобы она лучилась счастьем от того, чем здесь занималась – с чего бы ей? Было ли так с кем-нибудь призванным на эту ужасную войну? Ей стоило довольствоваться знанием того, что, в отличие от остальных, вселенная, похоже, заботилась о ней.   – Я постараюсь, – наконец, сказала она, осознав, что слишком долго простояла молча.   Она надела шлем на голову, ее взгляд на кратчайшие мгновения окутало глубокой чернотой, темной даже на тех диапазонах излучения, которые люди нормально не видели. Затем все вернулось к норме, внутренняя поверхность шлема передавала ясный обзор окружающего мира. Через мгновение шлем подсоединился к воротнику, электроника встала на место, устроившись в глубине ее разума подобно совершенно новой малой конечности.   В ее поле зрения появились дисплеи, мысленный взгляд улучшенных сенсоров ее скафандра. Или, возможно, лучше было сказать, ее улучшенных сенсоров.   Хотя в данный момент особо не на что было смотреть, так что она вздохнула и превратилась, знакомое тепло вновь окутало ее тело. Здесь не нужно было смущаться, не в этой компании.   Закончив, она увидела, что остальные последовали за ней, Симона стала угловато-оранжевой, а Асами выпукло-фиолетовой. Ее взор показывал их с заметным магическим свечением, сопровождаемым чисто стилистическими цветными узорами, неизбежным побочным эффектом наполнившей скафандры магии. По мнению Рёко, ее собственный скафандр был даже хуже того, что был на Орфее. Их здешняя броня была объемнее и технологичнее, так что ее магия, видимо, решила уравновесить это, заставив ее отрастить сколько можно было вместить нелепых украшений.   Симона одной рукой махнула в сторону входа в шлюз, ожидая, пока Рёко пойдет первой. Рёко шагнула внутрь, за ней последовали остальные, и дверь за ними немедленно задвинулась.   Легкий крен указал, что их транспортный корабль отделился от главного объекта. Они не поднимутся на корабль – путь был столь кратким, что в этом не было смысла – и из шлюза не откачивали воздух. Пока что.   Рёко попросила корабль показать окружающий мир, и через мгновение стены покрылись бесшовным воссозданием пейзажа глубокого космоса, безупречным, пока она ограничивалась визуальным спектром и пока игнорировала пол, который она попросила оставить нормальным – в отличие от Асами, ей не нравилось видеть, как под ней исчезает поверхность.   На этот раз можно было увидеть немало нового. Шесть гравитационных генераторов были уже знакомыми частями пейзажа, Рёко внимательно следила за их постепенной сборкой, просыпаясь после дневной дремы и глядя в обзорную панель. Но теперь генераторы демонстрировали заметные признаки нарастающей активности, проецируемые нити вытягивались на никогда прежде не видимую ею длину, с ее позиции напоминая паутинку.   Быстрая проверка предоставленного кораблем гравиметрического наложения продемонстрировала очевидно, что генераторы и их нити разгорались активностью.   Помимо этого виден был целый флот кораблей, закрывающие звезды бесчисленные темные очертания, многочисленнее и крупнее, чем обычно мечущиеся вокруг станции служебные суда, ярко освещенные в целях безопасности.   И, наконец, что было самым заметным, звезды вокруг нее кружились, примерно пару оборотов в секунду. Такого никогда раньше не было, ни в одном из предыдущих экспериментов, потому что в этом не было необходимости. До самого финального шоу.   Поездка была недолгой, когда они достигли места назначения, что она могла предвидеть по нескольким каналам – акселерометру в костюме, оценке параллакса окружающих объектов и, конечно, собственными магически усиленными чувствами.   Из шлюза, наконец, начал выходить воздух, и гравитационный генератор транспорта отключился, выпустив их в невесомость.   Они легкими толчками оторвались от поверхности, слегка взмыв вверх, прежде чем при помощи скафандров затормозиться до неподвижности – точнее, неподвижности относительно корабля и, таким образом, смонтированным гравитационным генераторам. Очень скоро очень важным будет правильное понимание систем отсчета.   Стены воздушного шлюза посерели. Затем двери раздвинулись, открыв их помещение космическому вакууму, и корабль начал отодвигаться, маневрируя достаточно точно, чтобы они втроем увидели, как вход в шлюз пролетает мимо них, до ошеломляющего момента, когда он оставил их позади, наедине с пустотой космоса.   Было краткое мгновение, когда их ударило реактивной струей корабельных двигателей, что было легко скорректировано двигателями скафандров.   Как и вся база вокруг них, они сейчас летели мимо локальных звезд на скорости примерно в 4,5% световой и вращались на месте. Иными словами, точные характеристики приливно захваченного спутника на орбите некоего пульсара во многих световых годах от них, отсутствовала только удерживающая их на орбите центростремительная сила.   «Достигнута синхронизация VLR фрейма, – подумала Мария. – Синхронизация генераторов».   Рёко оглянулась на звезды со взглядом, улучшенным еще одним слоем обработки, как от скафандра, так и от новых апгрейдов Клариссы. На этот раз, пока они вращались, ей удалось яснее увидеть слабые синие и красные смещения звезд и инстинктивно понять, каковы должны быть ее скорость и вращение.   «Мы вышли», – подумала вдаль Асами, как только их транспорт стал лишь отдаленным пятнышком.   Она подняла руки, механизмы балансировки массы скафандра автоматически скорректировали движение, предотвращая наклон ее позы – с чем можно было справиться при помощи магии.   Асами была выше, чем привыкла Рёко, и не только из-за скафандра. Им нужно было вырастить вспомогательные вычислительные модули для таккомпов, и проще всего было найти для них место, повзрослев года на три, Кларисса ван Россум осторожно провела их через этот процесс.   И, конечно же, были вычислительные мощности в самих скафандрах, подключенные к их имплантатам через обычные порты L4, C5 и на обоих запястьях.   Следующий шаг был Рёко знаком: перед руками Асами появилась сингулярность, далекие генераторы засветились на нижних частотах, свечение начало формироваться и в ее самоцвете души. Это был максимум того, что они тестировали вне симуляции.   Но все предыдущие червоточины были малыми, и был допуск на небольшую поправку или даже легкое колебание.   Здесь такого допуска не было, и требовалось, чтобы сразу после формирования червоточина почти немедленно достигла максимального размера, прежде чем головоногие успеют среагировать.   Она чувствовала, как вне радиуса генераторов человеческий флот сходится на них со всех сторон, выполняя последние корректировки скорости, необходимые для входа во врата сразу после их открытия. Нужно было все сделать точно.   Затем проявилась магия Симоны, мерцающее оранжевое свечение, почти полностью поглощенное окружающей их чернотой, но, по крайней мере, подчеркнувшее иначе едва заметную сингулярность Асами. Асами жестом заставила ее раздуться, поглотив ее руки, тело, а затем и их двоих, Рёко пришлось подавить инстинктивное желание отскочить.   Она больше не была горизонтом событий, не под управлением Асами, но для достижения цели ей нужно было вырасти до километров в диаметре, и в это время они висели там, в новосформированной пустоте, освещенные лишь оранжевым, фиолетовым и зеленым.   Она как-то спросила Асами, что происходит с падающим в эту пустоту светом. Она была непроницаемо-черной снаружи и непроницаемо-черной изнутри, но должен ведь был он куда-то деться.   «В этом и смысл, – сказала тогда Асами. – Куда-то он девается».   «Твоя очередь», – подумала Симона в обход сравнительно неуклюжего радио скафандров.   В ответ Рёко подняла руки, оставив Клариссе передать намерение скафандру, чтобы тот противодействовал изменению позы. Было так же просто, как и поднять руки на Земле, пусть даже Асами говорила, что это чувствуется неестественным.   Она закрыла глаза и с трудом смогла услышать кричащую вокруг нее пустоту. В самом деле, куда-то. Кларисса объясняла ей, как это на самом деле работает: окружающий их пузырь уже был крупнее внутри, чем снаружи. Под огромным гравитационным напряжением – от которого их защищала Асами – пузырь искажался в многомерную конфигурацию. Свет снаружи просто терялся во всем этом новом пространстве.   Рёко почувствовала слабую, почти электрическую встряску, а затем ощутила протекающее сквозь нее тепло усиления Симоны, несущее с собой эмоции девушки – решительность, трепет и… неловкое влечение к цели своей магии.   Рёко от этого отмахнулась, вместо этого сосредоточившись на том, что это ей дало: чувстве глубоко внутри, что здесь была возможность, здесь ее сила велика, здесь она сможет пойти куда-то далеко-далеко.   А когда она снова открыла глаза, спустя всего лишь секунды, была не пустота, но поле из звезд, казалось бы, непрестанно двигающихся, за исключением одного неподвижного яркого пятна посередине. Она знала подходящую аналогию: она смотрела в окно, в центре которого было маленькое пятно пульсара, бесконечное кружащееся вокруг него, так что казалось, что кружатся звезды.   Она расслабилась, пусть и немного. Все готово, и ей не нужно было оглядываться, чтобы знать о влетающей волне кораблей. Вместо этого она схватила двух других за плечи, готовясь телепортироваться в назначенный им корабль проникновения – достаточно скоро они еще потребуются, чтобы закрыть червоточину с другой стороны.   Она позволила себе пристальнее взглянуть на пульсар, рассматривая массивные радиационные джеты на полюсах и насыщающий область более светлый радиационный фон, перед которым вырисовывалось множество объектов пришельцев.   Затем она прыгнула.   Доклады с базы на астероиде были тревожными, но, к счастью, не активно опасными.   «Место заброшено. Даже полностью заброшено, – сказал один из просматривающих телеметрию солдат. – Будь это Земля, повсюду была бы паутина».   Долгая пауза.   «Хотя повсюду признаки борьбы. Перевернутые кресла, поврежденное оборудование – судя по показаниям, это произошло довольно давно, но ошибка погрешности высока».   «Осторожнее, – сказал кто-то еще. – Это вам не типичная станция. В подобных местах, посреди космоса, сложно сказать наверняка».   Юма кивнула, незримо соглашаясь. В зависимости от того, как именно она была заброшена, станция внутри астероида посреди глубокого космоса останется потрясающе хорошо сохранившейся годами, десятилетиями, столетиями. Без жизнеобеспечения большинство оставшихся организмов быстро погибнет, оставшаяся от прежних обитателей пыль осядет, и все так и останется. Без добавляющей напряжение гравитации, без разъедающей атмосферы, без поглощающих организмов застывшая картинка может оставаться неизменной практически вечно.   Еще оставалось несколько механизмов, изменения которых можно было измерить: умеренно радиоактивные изотопы в пыли постепенно распадаются, некоторые формы хранения данных теряют связность, а всевозможные магнитные поля медленно слабеют. Но ничто из этого не давало надежной оценки, особенно с полевым снаряжением. Если им повезет, для точного понимания можно будет воспользоваться нетронутым долговременным источником питания, но непохоже было, чтобы что-то осталось.   Тем не менее, значение имел не столько точный возраст, сколько то, был ли здесь кто-либо после встречи, найденной в потерянных воспоминаниях ВИ, почти два десятилетия назад. Если кто-то явился, но не приложил усилий, чтобы скрыть свои следы, это легко будет обнаружить. В противном случае…   «Большая часть оборудования все еще на месте? – спросила Юма, пусть даже вполне неплохо могла проследить за телеметрией. – Пусть даже поврежденное».   «Да, – ответила Ворон. – Хотя зависит от того, куда смотреть, и до сих пор не нашлось никаких действующих источников энергии. Часть пострадала от оружейного огня, но многое явно повреждено намеренно. Сложно избежать вывода, что кто-то зачистил это место».   «Не слишком хорошо, – сказала Юма. – Раз уж все это осталось здесь. Кто бы это ни были, они спешили. Черт, пытайся я скрыть улики, я бы просто сбросила всю эту базу в газовый гигант и на этом закончила».   Достаточно скоро они увидят, подумала она. На базе была необычайно большая замаскированная посадочная платформа, достаточная для фрегатов, и дроны не обнаружили никаких скрытых угроз.   Пора было высадить человеческий персонал. Для эффективности высадки они собрали всех на двух кораблях. Ворон пойдет второй.   – Не у всех есть твой талант к сокрытию свидетельств, – почти сухо сказала Арису. – Хотя лично меня смущает, что никто так и не вернулся прибраться. Для этого было полно времени.   – Возможно, ограниченные ресурсы, – сказала Рин. – Ты видела, насколько сложно было вытащить сюда нас. Их возможность манипулировать Управлением явно ограничена, и, возможно, возвращение сюда просто не стоило усилий или риска.   – Они построили эту базу, привели сюда ИИ Управления, заставили их сражаться, а затем стерли все это у них из памяти, – ответила Джанет.   – Что не означает, что они могут регулярно так поступать или хотя бы более одного раза, – сказала Рин. – Я готова поставить на то, что произошедшее здесь было крайне важно для тех, кто это организовал.   – ИИ Управления не особо известны за стрельбу, – прокомментировала Роуз. – Но в то же время похоже, что этого здесь было немало.   – Они могли доставить автономные дроны, – сказала Юма. – А что касается причины стрельбы здесь, по моему мнению, вероятнее всего: две различные тайные группы договорились о встрече, и одна предала другую. И я полагаю, предала фракция с ИИ, так как ввиду бэкапов стрелять даже в исполняемых локально ИИ особо нет смысла.   – Заговоры и предательства, – сказала Роуз. – Похоже на старые дни. Я надеялась, мы через это прошли.   – Слушай, это только предположение, – сказала Юма. – Почти нет информации для рассмотрения.   Они нервно бездельничали, когда от дока отделился первый корабль, дав Ворон место в свою очередь приземлиться. После этого они надели скафандры и перешли в корабельный шлюз, белый, крошечный и ярко освещенный, слишком сильно напоминающий Юме давно используемый МСЁ вид комнаты допросов.   Стоя там и ожидая запечатывания скафандра, она испытывала некоторое волнение. Даже у Древних было немного причин без предыдущего опыта слишком удобно чувствовать себя в космосе, и нескольких симулированных тренировок было совсем недостаточно для снятия психологической остроты.   Эти скафандры даже не были зачарованы, такие было чрезвычайно сложно ни для кого незаметно реквизировать. Это значило, что если она превратиться, сомнительно, что сохранится что-либо помимо базового жизнеобеспечения. Она не могла достаточно привыкнуть к обеспечиваемым скафандром функциям.   По крайней мере, жизнеобеспечение на объекте почти полностью восстановили, а с ним и генераторы гравитации. Так что теперь не потребуется особо много времени.   Как по сигналу, к ней пришло новое сообщение.   «Ну, это… необычно», – подумала она, зная, что остальные получили такое же уведомление.   В то время как нынешние люди с имплантатами могли выдержать значительный диапазон условий окружающей среды, максимум комфорта все еще определял температуру, влажность и насыщенность кислородом, привычные людям любой эпохи. На подобной станции, где полезно было сберегать энергию, эффективнее было бы сдвинуть настройку в более дешевую сторону – холоднее, суше, меньше кислорода.   Так что крайне необычно было, что настройки этой, уже реактивированной системы жизнеобеспечения в момент запуска приступили к работе над весьма горячей средой, с 24% кислорода и 100% влажностью.   «Я бы предположила генную инженерию, но для таких условий? Здесь? В этом нет смысла, – подумала Роуз. – И если растить бактерии или растения, можно использовать инкубатор. Для чего могут потребоваться подобные условия?»   «Они похожи на те, что видели на некоторых базах кальмаров, – подумала Кана. – К примеру, во время Сахарского рейда».   «Ну, это не радует, – подумала Юма. – Мы ведь просканировали базу на ловушки, да? Замаскированные и иные?»   «Проверила лично, – подумала Кана. – Шарлотта перепроверила, и Арису еще раз. База чиста».   Юма встревоженно покачала головой.   Разговор прервался, когда свет над дверью шлюза позеленел, указывая, что при желании они могут выйти в вакуум. Немного старомодный штрих, но на космическом корабле полезно было иметь некоторые резервные системы, на случай аварийных ситуаций, когда высокие технологии могут вовсе не функционировать.   Через секунду дверь распахнулась, спецназовцы рядом с ними с умелой спешкой выплеснулись наружу. В принципе, док уже был трижды проверен: дронами, персоналом предыдущего корабля и их ясновидящими – но в данном случае без паранойи не было и доблести. Вероятно.   Солдаты заняли позиции, ловко и агрессивно в условиях микрогравитации, как было возможно лишь с помощью движков скафандра, предотвращающих полет в пустоту. Некоторые пронеслись перед ними, тогда как другие устроились вокруг дока, растворяясь в оптической невидимости.   Пейзаж перед ними был бесплоден и сер, видим лишь в обеспечиваемом кораблем тусклом окружающем освещении. Он был странно ровен, усеян маленькими кусочками реголита, но заметно было отсутствие всех тех ямок и кратеров, которых можно было ожидать от камня на орбите звезды. Наконец, было почти невозможно холодно, не то чтобы она могла это почувствовать – но ее инфракрасный канал был непроницаемо-черен, за исключением следов прошедших перед ними солдат.   Они пока не вышли, ожидая доклада солдат о проверке окружения. Тем не менее, даже жуткие глубины космоса были на шаг выше клаустрофобии воздушного шлюза.   «Либо здесь были пришельцы, – наконец, подумала Юма, ссылаясь на предыдущий отчет об окружающей среде базы. – Либо кто-то хотел, чтобы мы так подумали. В любом случае, что это означает?»   «Это бы неплохо объяснило некоторое необычное поведение пришельцев и видимые ранее феномены, – подумала Рин. – К примеру, маловероятные нападения и маскировочное устройство на Х-25. Очевидный вывод элементарен».   «Но шокирующ, – ответила Джанет. – Не хочется думать, что кто-то мог вот так сговориться с пришельцами».   «И в этом участвовали волшебницы! – подумала Кана, позволив просочиться в телепатию подспудному гневу. – Если эти неразумные нахалки полагали, что знают отчаяние…»   «Вот только, насколько мы можем сказать, что бы за встреча здесь не проходила, окончилась она стрельбой, – подумала Шарлотта. – Что не сходится с кем-то работающим с пришельцами, пусть даже это многое бы объяснило».   Рин, слегка улыбнувшись, кивнула на замечание Шарлотты.   Затем им разрешили выходить, и они шагнули вперед. Большинство из них сразу за порогом приостановилось, обдумывая довольно чуждый опыт стояния – почти парения – под глубинами космоса. В глубинах, если точнее.   Юма, не удержавшись, еще раз просканировала район на следы магии, несмотря на все сказанное Каной. Она чувствовала лишь свою команду, занимающуюся тем же самым.   Конечно, на обычной станции никогда бы не потребовалось переходить через пустоту. Даже Адепт Синий принял стандартные процедуры стыковки шлюзов. Но эта станция пыталась скрыться, и нужна была возможность изобразить посадочную площадку как всего лишь ровную поверхность камня с хитро скрытыми управляющими реле.   Они оттолкнулись от поверхности, дрейфуя в микрогравитации вперед с куда большей осторожностью, чем солдаты, полагаясь либо на инстинкты волшебниц либо на имплантат-опосредованный опыт – сложно было сказать, что именно. Ни одна из них об этом не упомянула, но требовалась некоторая смелость, чтобы выпрыгнуть во тьму, даже с лампами скафандров.   Юма приземлилась первой, для погашения импульса положившись на движки скафандра, сорвавшие с поверхности кусочки реголита. Астероид выгибался внутрь схоже с естественным образованием, прежде чем уступить место стене, высеченной прямо в недрах астероида.   Эта стена была из сплошного железа, нарезанного крепкими металлическими кусками метровой ширины. В отсутствие приглушающего их лоск кислорода, они блестели достаточно гладкими поверхностями, чтобы Юма разглядела в отражении свою искаженную версию. Кто бы ни создавал эту базу, выбрал он, разумеется, самую прочную часть астероида.   Затем они достигли внутреннего шлюза, в жуткой тишине сдвинувшегося в сторону, позволяя им пройти. После потребовалась примерно минута терпеливого ожидания, пока воздух наполнял помещение, что было не крупнее аналогичного на ЧКК Ворон.   – Пахнет ужасно, – снимая шлем, сказала Шарлотта, и Юма согласно кивнула. У всех у них были обонятельные улучшения армейского уровня, и по каким-то причинам их просто не устраивал запах… нанофильтров и воздушных рециркуляторов, не использовавшихся, вероятно, почти два десятилетия.   Хотя в воздухе не было ничего особо опасного и никаких следов магии, так что оставалось только идти вперед. Узкие проходы у шлюза были покрыты дешевым композитом для космических станций, тускло-бело сияющим для освещения пути. Как и прежде, Юма сочла это более тревожным, чем ей хотелось бы признавать – ей это напоминало черные места времен Объединительных войн, такие, о которых она предпочла бы забыть.   И это усугублялось тем, что они вынуждены были ждать, снова и снова стоя на месте, пока сопровождающий их человеческий отряд проверял коридоры и комнаты, что еще более замедлялось строгими указаниями Рин касаться всего как можно меньше, чтобы не испортить улики.   «Если все остальное не поможет, я могу попробовать посткогницию, – подумала Кана, комментируя проводимое ими здесь расследования. – Все вы знаете, насколько оно ненадежно, но, вероятно, стоит попробовать.   «Лучше дай мне сперва осмотреться, – подумала Рин. – Нужно действовать методично, если мы вообще собираемся что-то делать. Все кроется в деталях».   В конце концов, они не были какой-то случайной группой Древних. У всех них были навыки, полезные как раз для подобного расследования, вкупе с искусностью и широтой перспективы Древних. Юма могла чинить сломанную технику, Кана могла попробовать воззвать к прошлому, Роуз могла буквально допрашивать предметы, а Рин преуспевала в воссоздании событий по малейшим свидетельствам, настолько, что зачастую затмевала гораздо более пророческие силы Каны, в случае если ей удавалось физически оказаться на месте.   К сожалению, они оставались связаны универсальным ограничением волшебниц: фундаментальными раздражающими пределами их способностей. Кана не могла напрямую контролировать масштаб своих видений, Роуз зачастую не могла командовать своими анимированными созданиями, Рин не могла додуматься до того, что было за рамками вычислимой логики, а Юма не могла починить то, что на самом деле не было сломано – она могла починить физически уничтоженное хранилище данных, но не могла восстановить удаленные файлы, так как это было просто частью функционирования устройства. Пограничные случаи могли оказаться невыносимо загадочным, особенно для девушек вроде них, столетиями пропихивающих свои силы во все доступные им трещины.   Они вошли в одно из заброшенных помещений, бесперспективную коробку, с пола до потолка покрытую тем же материалом, что в коридорах. Помимо этого ничего не было: ни оборудования, ни мебели, ни светильников.   – Если бы только каждое место преступления оказывалось в глубоком космосе, сохраняя свою первозданность. Нечасто удается взглянуть на столь почти нетронутое место, – наклонилась Рин присмотреться к заметно неровной кучке пыли.   Стоящая рядом с ней Джанет одной рукой скрыла улыбку.   – Дроны и солдаты задели чуть больше, чем мне бы хотелось, – продолжила Рин. – Но они хорошо знают, как не затоптать все вокруг. Приятное разнообразие в сравнении с обычной командой Гвардии душ.   Юма заметила, как Кана закатила глаза.   «Здесь ничего особенного, – выпрямилась и хлопнула в ладоши Рин. – Похоже, это было в основном хранилищем, пока все не выкинули. Стандартные транспортные ящики модели S-12 и логистические дроны для глубокого космоса, судя по следам, поколения 2440, что хотя бы дает нам нижнюю границу даты».   «Ничего особенного», – нахально согласилась Юма, позволив Рин запнуться из-за преуменьшения.   Роуз нетерпеливо постукивала ногой.   Они двинулись дальше, лишь ненадолго задерживаясь, чтобы дать Рин взглянуть на ту или иную особенность коридора или пустой комнаты, но она придерживала мысли при себе, что предполагало, что ей нечего об этом сказать. Она была куда эффективнее классического архетипического детектива, на котором основывалась ее магия, что было сочетанием столетий опыта, улучшенных чувств и знания того, что нужно взглянуть на вещи поважнее – если понадобится, еще будет время вернуться и порыться в мелких деталях.   Наконец, они добрались до одного из более интересных мест, необычайно крупной комнаты со столом посередине, несколькими перевернутыми стульями и заметным повреждением стен, сделанных из более качественного вездесущего на Земле способного быть дисплеем материала. Потолки тоже были выше, так что у Юмы не было постоянного ощущения, что она обо что-нибудь стукнется головой.   – Я ожидала такого, – потерла руки в перчатках Роуз с настолько заметным нетерпением, что некоторые Древние убили бы, чтобы вновь его ощутить.   «Если здесь были кальмары, – без предисловия подумала Рин, – а также Представители Управления – даже если случился бой, это подразумевает много странного. К примеру, какие бы ни были здесь пришельцы и какие бы пришельцы не участвовали в заговорах, они явно общались с людьми. Но нет никаких свидетельств, чтобы кальмары когда-либо пытались общаться с нами или что они вообще могут читать наши языки, даже в целях военного преимущества. Мы полагали, что они могут сознательно избегать культурного загрязнения, отказываясь даже проводить анализ, но это значит, что есть по крайней мере некоторые пришельцы, которые на это пошли».   «Это может быть лишь высшее командование, – подумала Кана, когда Рин шагнула вперед осмотреть район. – Конечно, они были бы не первыми, скрывающими что-то от низших чинов. Они могли просто лишить войска такого навыка по политическим или идеологическим причинам».   «Конечно, их войска не показывают заметных свидетельств когнитивной независимости», – подумала Роуз.   «Ты не видела всех файлов, – почти с упреком подумала Арису. – Ты ведь не думаешь, что мы никогда не пытались изучить их мысли? Мы постоянно берем их под контроль».   – Ущерб в основном от кинетического оружия человеческого стиля, – внезапно выпрямилась Рин. – Весьма необычные следы на полу и на столе, я их не узнаю, что само по себе странно. Очевидные признаки борьбы. Не похоже, чтобы сам бой начался здесь – этот стул опрокинул кто-то запнувшийся об него, вбегая из соседней комнаты.   Во время речи она неспешно двигалась, пока не подошла к упомянутому стулу. Теперь она театрально указывала на пол.   – Пол был очищен. Слои пыли здесь заметно тоньше, что, вероятнее всего, указывает на большую плотность очищающих нанитов в сравнении с остальной комнатой. Но пыль толще посередине, где большая их часть была израсходована на уборку того, что здесь было. Я могла бы это вывести, но нет смысла переусложнять. Проведите глазными имплантатами сканирование рельефа поверхности в высоком разрешении.   Они так и сделали, подойдя и неподвижно встав для несколько дискомфортного процесса потери прямого контроля над зрением, пока их глаза проходили по поверхности, стремительно переключаясь между различными длинами волн.   В результате они увидели, конечно, форму тела, накладывающегося на гораздо более тонкую фигуру, вероятно, лужу жидкости.   – Немного странная форма для человека, – сказала Кана. – Хотя очевидно, что метод довольно неточен. Не думаю, что ты сможешь что-нибудь сделать со здешними чистящими нанитами?   – Ах, нет, я не могу ими манипулировать, – сказала Юма. – Старые сломанные чистящие наниты слишком малы для моей магии. По крайней мере, если они вне тела.   Джанет вытянула руку, ярко-белая магическая искра проскочила от ее пальца к полу.   – Так и думала. Они слишком сломаны, – сказала Джанет со следами разочарования, но без удивления.   – Ну, давай посмотрим, что скажет мебель, – потянулась к стулу Роуз.   Вспышка магии окутала стул и стол, трижды вспыхнувшие белым, перестраиваясь из простого утилитарного стиля – из тех проектов с минимумом ресурсов, что даже Управление считало скучными – в античные творения темного дерева из Испанского колониального периода, если только Юма не ошиблась с догадкой.   В отличие от того, что можно было ожидать, зачарованные предметы не стали сразу же двигаться, говорить или поднимать серьезные этические вопросы об отношении к полуразумной мебели. Роуз просто общалась, и они прекрасно знали, что не стоит задавать вопросы или интересоваться тем, что она видит – она всегда была странно враждебна к этому вопросу, а любопытствующие телепаты, как правило, отказывались от комментариев.   «Итак! – подумала Роуз. – Стулья – довольно возбудимые создания, не особо надежные, но этот видел кое-что полезное. Все именно так, как и выглядит. Здесь была группа пришельцев на относительно мирных условиях, пока где-то не вспыхнул бой и не докатился до этой комнаты. Один из них умер здесь, неоднократно застреленный».   – Итак, – обратила Юма слово в эпитет.   «Учитывая, насколько ранний период войны это был, возможно, это были тайные дипломатические усилия, особенно учитывая участие ИИ Управления, – подумала Шарлотта. – Можно только представить, что подумали после этого о нас пришельцы. Возможно, участие заговора здесь было в срыве дипломатии».   И вновь Юма увидела слабую улыбку Рин, с задумчивым выражением лица изучающей стул.   «Что за виды ведут дипломатию по тайным каналам, в то же время отказываясь от любой формы общения по всем очевидным? – спросила Рин. – Как я сказала, они нигде более не демонстрировали признаков понимания нас».   Юме вопрос показался риторическим. Для кого-то вроде Рин, желание которой было… Холмсовским, это означало, что она уже проследовала по цепочке рассуждений и оставила вопрос, так сказать, для читателей. Вот только Юма не могла отбросить ощущения, что здесь кроется нечто большее, что Рин знает куда больше, чем ей позволено.   Юма ощутила на сердце ледяную хватку, но быстро спохватилась. Она должна была сохранять объективность; даже если подобное параноидальное направление мыслей окажется верным, не стоило показывать этого на лице. Нужно будет рассмотреть проблему в лучших обстоятельствах.   «Кто скажет? – ответила Роуз на вопрос Рин. – Это пришельцы. Не стоит распространять на них наши культурные ожидания. Давайте не слишком здесь задерживаться. Хочу послушать, что скажет следующая комната».   «Давайте пойдем прямо по этой тропе свидетельств, – подумала Рин. – Я могу попробовать отследить происшествие до самого источника. Позже будет время тщательно проверить все комнаты».   Возражений не было, так что они последовали за Рин, когда та осторожно обошла вокруг стула в сторону порога в конце помещения, выводящего обратно в один из примыкающих коридоров объекта.   В конце коридора оказалась еще более крупная комната, достаточной величины, чтобы служить общей столовой. Здесь стены были покрыты панелями из псевдо-дерева, и с некоторыми украшениями и подходящей мебелью это даже можно было бы назвать уютным, если бы не то, что стены были изрешечены оружейным огнем, на этот раз достаточной плотности, чтобы стало ясно, что использовалось автоматическая стрельба.   Не нужна была Рин, чтобы понять важность этой комнаты, и одна только степень повреждения стен намекала, что это был центр событий. Но здесь зачистку провели тщательней, чем в предыдущей комнате – не было мебели для допроса, не было остаточных следов на полу. Лучшая работа, если не считать неотремонтированных стен.   «У них не было времени на тщательную работу, и они удовлетворились зачисткой главного места, – подумала Кана. – Но если так, к чему вообще беспокоиться?»   Рин наклонилась заглянуть в одну из дыр в стене.   «Тип 7 инертных противодроновых снарядов, но выстрел дозвуковой, – подумала она. – Возможно, модификация для установки на гражданский дрон. Во всяком случае, здесь почти не было боя – кто бы ни оказались на другой стороне, они, похоже, не отстреливались».   Она покачала головой.   «Это был полный бардак, и как сказала Кана, в этом нет особого смысла. Если хочешь скрыть свои дела, либо лучше уничтожай свидетельства, либо действуй гораздо чище. Автоматическая стрельба из оружия, возможно, худший способ действий».   «Что повышает вероятность того, что кто-то планировал, что это увидят, – сказала Юма. – Но они хотели оставить в этом некоторую неопределенность».   Она не сказала, что «мы» должны были это увидеть, хотя уже некоторое время крутила в голове эту мысль. Даже в эпоху ИИ и Древних никто не рассчитывал многодесятилетние гамбиты, не для чего-то столь непредсказуемого.   Ее мысли прервала Власта, приславшая ей мысленный сигнал, чтобы привлечь ее внимание, пока она добирается до комнаты.   Юма осторожно обернулась, оставив остальным сосредоточиться на изучении Рин ущерба комнате.   – Криминалистическая команда завершила первичную проверку главного компьютерного кластера, – сказала Власта. – Они извлекли нужное хранилище данных для дальнейшей лабораторной работы, но осталось еще несколько кристаллов данных, которым требуется ваше внимание, так как их, похоже, разбили без удаления.   Рин и остальные на мгновение умолкли.   – Ну, тогда веди туда, – сказала Юма. – Джанет, присоединишься ко мне?   Кратко переглянувшись с Рин, Джанет кивнула и шагнула вслед за ней.   Они оставили остальную часть группы, следуя за Властой по небольшой паутине коридоров, пока не добрались до только что высеченного в камне астероида подвала, нарушившего запечатывание компьютерного кластера, в противном случае доступного только по туннелю для дронов.   «Да вы издеваетесь», – простонала про себя Юма. Она уже испытывала клаустрофобию, а теперь и это?   Но она проглотила беспокойство и присела, опустившись на четвереньки, чтобы двигаться вперед в свете лампы со своего скафандра, пусть и невольно подумала, что все это было бы куда проще, если бы она была чуть меньше.   Она оказалась в совершенно черной нише, едва способной вместить всех находящихся людей: Власту, Юму, Джанет и еще двоих. Ее тоже высекла в камне изначальная команда дронов, и можно было заметить еще несколько туннелей доступа.   Члены криминалистической команды вежливо кивнули, указав ей на поддон с кристаллами данных – вернее, с тем, что было кристаллами данных, но сейчас представляло множество похожих на самоцветы осколков, удерживаемых металлической решеткой и переливающихся под светом лампы.   – Они достаточно повреждены, чтобы нам не удалось всего восстановить, – сказала одна из них. – И это после недель реконструкции в лаборатории. Полагаю, вы можете сэкономить нам время. Мы постарались найти все возможное, но не можем ничего гарантировать.   Юма наклонилась, оставив скафандру удерживать ее стоящей в, в ином случае, довольно-таки сложной позе. Она выделила время на изучение осколков, наклонив голову и даже осторожно подобрав один из них, проверяя его текстуру через тактильную реакцию покрытия перчаток.   Она позволила кривую улыбку.   – Да, подойдет. Подождите секунду.   В каком-то смысле, исцеление было чистейшей магией. Волшебницы как таковые обращали энтропию, и исцеление ран почти буквально этим и было, по крайней мере странно сфокусированным, ограниченным образом. Неудивительно, что слабое исцеление было проторенным путем развития сил.   Она вытянула руки над поддоном, позволив магии окутать его с ярко-зеленым свечением, кусочки кристалла всплыли над поверхностью, выискивая своих прежних партнеров.   Машины не слишком-то отличались от биологии, даже были проще, так как даже самые заумные разработанные ИИ дизайны редко достигали беспорядочности клетки. Поначалу Юме удавалось ремонтировать лишь понятные ей механические устройства, но как только Орико ее научила, потребовалось лишь небольшое изменение точки зрения, небольшой мысленный обман, чтобы считать машины ранеными. И как только ей это удалось, ее магия стала куда искуснее заполнять промежутки в ее знании.   Кристаллы все быстрее и быстрее кружили в воздухе, вспоминая их изначальные конфигурации, сливаясь, где касались друг друга.   По сравнению с восстановлением человеческого мозга, простая сборка осколков кристалла была детской игрой, с достаточным временем это можно было проделать и в лабораториях Управления. Настоящая магия была в замене отсутствующих частей, пропущенных на стыках атомов, потерянных в энтропии разрушения данных, просто исчезнувшей кристальной щепы, все еще содержащей важные данные. Каким-то образом все это возвращалось из пустоты, как целительница восстанавливала отсутствующие синапсы или нейроны.   Теперь перед ней повисли почти завершенные кристаллы, у которых все еще отсутствовал кусок здесь, несколько атомов там, и после заключительно жеста эти промежутки закрылись, пробелы заполнились в сияющем зеленом свете.   Затем кристаллы опустились, с мягким стуком приземлившись на поддон. Внутри ее скафандра небольшие сервоприводы поместили свежие кубы горя рядом с самоцветом души на ее шее. Процесс занял несколько минут, гораздо дольше, чем уходило у нее на исцеление человека.   – Ну, посмотрим, – сказала Юма двум техникам, по-прежнему очарованным шоу.   Один из них спешно наклонился, подняв руку над кристаллами. Из отделения сбоку выдвинулась небольшая трубочка, наклонившаяся со слабой вспышкой света просканировать кристалл.   – Хм, по-прежнему нетривиально, – сказал техник. – Здесь еще один слой обфускации, распределение информации среди множества кристаллов. В нынешнее время такое нечасто увидишь – как правило сталкиваешься либо сразу с квантовой криптографией, либо вовсе с отсутствием попыток.   – Верно, но в ситуации, когда невозможно хранить ключи в удаленном месте, этого недостаточно для надежной защиты статичных данных, – сказала Джанет. – Все еще нужно где-то хранить ключ, и квантовое шифрование гарантирует лишь, что никто не сумеет незаметно вмешаться во время передачи.   – Да, без внешнего хранилища вряд ли они сочли возможным спрятать его где-то в достаточно безопасном месте, – сказал техник. – Так что им пришлось положиться на что-то традиционнее.   – Как это повлияет на считывание данных? – спросила Юма.   – По меньшей мере усложнит, – прилежно сканировал техник остальные кристаллы. – И даже с вашим, э-э, вкладом, если у нас не будет всех необходимых для восстановления каких-либо файлов частей, они будут просто потеряны.   Юма недовольно поморщилась, но постаралась не выглядеть слишком несчастливой. Здесь не было ничьей вины, кроме как противника.   – Сколько потребуется времени? – спросила она.   – Пара часов, меньше, если для обработки я доставлю их к ядру корабля. Однако мы можем передавать данные по мере их получения.   Юма кивнула.   – Держите меня в курсе, – развернулась она уйти.   Но прежде чем она успела наклониться и забраться в проход, она замерла и нахмурилась, получив от кораблей оцепления новые уведомления.   – Что? – через долгие несколько секунд вслух спросила она.   Были обнаружены несколько человеческий кораблей, появившихся на границе досягаемости сенсоров на входящих сверхсветовых траекториях, ясно указывающих, что направляются они к астероиду.   На мгновение она испугалась худшего – что их обнаружили, что их атакуют, что они могут быть обречены.   Но затем поступила дальнейшая информация. Это были не нынешние военные суда или кто-то неизвестные. В самом деле, Юма прекрасно знала их дизайн – это были военизированные или, если точнее, «гражданские» проекты, используемые МСЁ, когда требовалось показать зубы в собственных операциях, обновленные версии использованных на Новых Афинах моделей.   А что касается того, зачем они здесь…   – Какого черта ты здесь делаешь? – выкрикнула Юма по связи в то же мгновение, как ту установили.   Кёко не удержалась от легкой улыбки, видя испуг Юмы, написанный на сердитом подростковом лице, которого она столетиями не видела. Это навевало теплые воспоминания.   Но она, все же, прикрыла улыбку рукой. Веселье тут было неуместно, как из-за того, что это еще больше рассердит Юму, так и… ну, нынешняя ситуация была не их тех, где она могла позволить себе небрежность. Особенно когда ее маленькой флотилии оказалось так сложно вообще установить связь.   На таком расстоянии стандартным протоколом был обмен быстрым рядом сообщений по ММС, устанавливающим, кто куда летит и кому позволено приблизиться.   Но, в отсутствии прямой связывающей их друг с другом червоточины ММС, требовалась маршрутизация через нелокальный узел ММС, вероятно через Енисей – что потенциально выдавало происходящую неподалеку странную активность.   Был и резервный протокол, обычно используемый кораблями с отключенными приемопередатчиками ММС. Он включал в себя ритмичный сигнал на сверхсветовые сенсоры, и корабли оцепления Юмы среагировали первыми, отправив сообщение с запросом, кто они.   Как только с этим разобрались, еще одно сообщение вынудило корабли Кёко остановиться в десятке световых минут, за исключением единственного корабля, который подлетел для обмена парой червоточины ММС. Значительный, но вполне понятный уровень паранойи.   Дальнейшие сообщения сказали им не беспокоиться из-за местных гравитационных аномалий – результат какой-то необъясненной местной меры безопасности – и чтобы Кёко оказалась на открытом канале, как только будет установлена местная связь ММС.   В ретроспективе, ей стоило ожидать столкновения со словесным взрывом.   – Последовала сюда за наводкой, – сказала Кёко. – Ты проверяла свое оборудование? Я да.   Приходилось полагать, что Юма поймет намек, что они обе должны быть уверены, что оборудование с обеих сторон этой локальной коммуникаций не было скомпрометировано.   Юма оценивающе взглянула на нее.   – Да, конечно. Удивлена, что ты проверила свое. Магией?   – Да, – расслабилась Кёко. – Конечно. А есть еще какой-то способ?   Юма, похоже, на мгновение отвлеклась, обернувшись обратиться к кому-то позади нее. Выглядела она куда-то идущей.   – Обсудим это позже. Так ты следовала за наводкой?   Мгновение Кёко собиралась с мыслями.   – Да. Надя Антипова проверила некоторые старые перемещения Джоан Валентин, что в итоге привело ее на планету Енисей здесь неподалеку. Во время пребывания там она прослышала о местном происшествии, которое очень похоже было на работу Мисы Вирани. Мы ее не нашли, но нашли уничтоженный ею невидимый для местного Управления загадочный аванпост. Из тамошних кристаллов данных мы извлекли набор координат. И… по сути, это все. Я просто иду по следу. Не думала, что будет безопасно прибыть сюда без нескольких кораблей.   Она видела скепсис во взгляде Юмы – вероятно, она полагала, что Кёко сказала на всю правду.   – Слушай, я знаю, что все это похоже на совпадение, но только это на самом деле и нужно, – сказала Кёко. – Я буду рада поделиться с тобой файлами данных, той малости, что мы получили, и Надя тут со мной, она подтвердит мои слова. Я так понимаю, ты здесь по схожим причинам?   Юма прекратила идти и скрестила руки, пристально глядя на Кёко.   В конце концов, что Юма тут забыла? У Кёко совсем не было времени сообщить ей новости о расследовании Культа – в отсутствие личного разговора требовалось избегать потенциальных связанных с НВС брешей, не учитывая новообретенной склонности Юмы к путешествиям, отбрасывающим ее излюбленные места на Земле.   Юма могла самостоятельно заполучить те же координаты, но такое совпадение… по меньшей мере, шокировало. В конце концов, Кёко оказалась здесь, потому что разрушение Мисы – вероятнее всего, запрошенное Хомурой – случайно пощадило пару кристаллов данных.   Значит ли это…   Она отбросила эту мысль. Юма была частью взломавшего НВС заговора, Юма работала на Хомуру – был или нет в этих идеях логический смысл, они бывали во множество более безумных ситуаций, и она никогда не видела никаких причин считать, что Юма действует с чем-то помимо лучших намерений. В конце концов, именно Юма предупредила ее о бреши в НВС.   Хотя это не означало, что они ничего не замышляет.   Корабль Кёко сообщил ей, что, как ни странно, передача Юмы демонстрировала незначительную задержку, в точности равную использованию стандартного ЭМ между астероидом и кораблями оцепления. Кёко не могла придумать причины этого.   Наконец, Юма взглянула на нее.   – В принципе, да, – сказала она. – Я тоже последовала сюда по наводке. Касающейся тех, кто нарушил безопасность Управления. Я тут подумала…   Она риторически приостановилась, сообщая Кёко, что просит внимательно ее выслушать.   – Я тут подумала, что мне не стоило настолько удивляться, встретив тебя здесь. В конце концов, проблема с НВС затрагивает нас всех, и Валентин, похоже, заинтересована в том, чтобы помочь нам с этим справиться, чем бы еще она ни занималась. Валентин, или нам стоит сказать Хомура?   Кёко моргнула, задумавшись о Юме. Письмо Валентин было на грани того, чтобы напрямую объявить об этом, но все равно странно было слышать, как Юма просто это говорит.   Хотя она знала, в чем было дело.   – Да, Танака-сан сообщила мне о письме, – сказала она. – В конце концов, речь шла о Хомуре, и она сочла, что мне следует знать. Тебя это беспокоит?   Юма долгое время не отводила от нее взгляда, что, как ей было прекрасно известно, тревожило.   – Ну, да, – сказала она. – Танака-сан знала, что это деликатная проблема, и нет никакого официального правила «делиться всем с Культом Кёко». Не припоминаю, чтобы соглашалась на то, чтобы все мой секреты вот так выдавали. И как мне теперь доверять, снова работая с кем-то из твоих?   Слова были резкими, но Юма продолжала общение, и, задним числом, Кёко могла понять, откуда это взялось.   – Извини, – слегка наклонила голову Кёко. – Я знаю, сколько значит для тебя твоя секретность. Я просто… ну, знаешь же, с уходом Хомуры…   Кёко умолкла.   – У нас есть способы сдержать распространение информации, – в итоге продолжила она, – и по-настоящему опасное я держу при себе. Кроме того, у нас так и не появилось возможности обменяться вестями. Я пыталась, но ты покинула Землю, и мы не могли доверять линиям связи, и мы уже месяцами вместе работаем над этим заговором, так что…   Она знала, что все это звучит как оправдание, но Юме все равно нужно было это услышать.   – Кроме того, – подытожила она свой аргумент. – Ты правда полагаешь, что мы можем стоять за чем-то настолько странным? Я думала, ты достаточно хорошо меня знаешь.   – Дело не в этом, – покачала головой Юма. – Но это не означает, что ты не работаешь с кем-то еще. Ты никогда не говорила мне, что тебя посещала Мами. Что именно делает с людьми этот твой магический артефакт?   Кёко моргнула, затем нахмурилась, поджав губы.   Разговор был слишком односторонним. Только она делилась сведениями. Но… Юма была довольно недоверчива. Что Кёко вполне могла понять, по крайней мере в некоторой степени.   – Я тебе не лгу, – сказала Кёко. – Единственный ответ, что я могу тебе дать, ты отбросишь как религиозный. Лента связывает нас с нашей Богиней, позволяет Ей общаться с нами и дарует видения, но не более того, по крайней мере, насколько я могу сказать. Мами не делилась со мной тем, что видела, но она что-то видела. Это все.   Ничего, что она бы не говорила ранее, и она немного ожидала, что Юма на это взорвется.   Юма была недовольна, но почти как будто этого она и ожидала, и удивила Кёко, продолжив разговор.   – Я никогда особо не давила на тебя, потому что это твое личное решение, и, честно говоря, я думала, что стоит иметь в жизни какой-то смысл, пусть даже ложный, – сказала Юма.   Она сцепила руки перед ртом, жест был передан через их внутренние проекторы.   – Но больше я не могу этого позволить, – сказала она. – Слишком высоки ставки, и в это втянуто слишком много людей. Откуда тебе знать, что это «видения» не являются каким-то магическим эффектом? Быть может, кто-то пытается вами манипулировать? Помни, это передала Хомура. Я бы не стала отбрасывать возможность, что она могла организовать нечто подобное. Надеюсь, ты рассматривала такой вариант.   Кёко покрутила слова в голове, не столько саму идею – которая приходила ей в голову даже в самом начале – но то, что в этом намекало на мысленное состояние Юмы.   – Конечно рассматривала, – сказала она. – Но даже она не смогла бы собрать содержание некоторых из видений, и более того, нам никогда не удавалось найти на Ленте никакой магии, по крайней мере никакой доступной нашему обнаружению. Это просто… маловероятно. Если хочешь, я могу отправить тебе наши записи по этому вопросу.   Юма выглядела не особо убежденной, но Кёко больше не могла сказать ничего полезного. Это было просто неубедительно, если только самой не увидеть видения или быть естественно склонной к вере.   – Слушай, все это немного не в тему, – попыталась Кёко вывести разговор из тупика. – До сих пор ты только и выпытывала у меня, что я тут делаю, интересовалась Церковью, Хомурой и всем остальным, и я не заслуживаю такого отношения. Я могу точно так же поинтересоваться, как ты оказалась здесь, но не стану, потому что это не настолько важно, если ты не захочешь поделиться.   Она демонстративно потянулась, сцепив руки за головой.   – Итак, позволишь нам взглянуть, что ты нашла? Уверена, у тебя уже есть все необходимое, но помощь никогда не помешает. Что у тебя есть за магия?   Она увидела, как Юма начала щуриться, уголки глаз слегка дернулись, прежде чем она взяла их под контроль.   – На месте больше никто не нужен, – покачала головой Юма. – У нас и так полно проблем с безопасностью.   Она потерла глаза, как будто бы от головной боли, и снова заметно двинулась, возможно, шагая.   – Ненавижу это, но мне придется положиться на то, что твой культ сохранит наше пребывание здесь в тайне. Слишком многое на этом стоит. А в обмен я расскажу тебе, что нашла, ладно? Хотя только тебе. Скажи остальным своим кораблям отступить.   – Нет, не так, – потерла лоб Кёко. – Слушай, я приняла достаточно плохих решений, чтобы узнать, когда нужно подумать немного еще, и мы недостаточно все обдумали. Хотя бы остановись и задумайся.   Юма закрыла глаза, и Кёко не сомневалась, что буквально в точности на секунду, но когда она снова открыла их, она была уверена, что девушка поняла ее логику. Они начали допрашивать друг друга практически сразу же, как оказались в радиусе действия сенсоров, и это… было не лучшим способом принятия решений.   – Итак, если подумать, все это весьма подозрительно, – сказала Кёко. – Не знаю, как именно тебя сюда привели, но ставлю на это, что ты изучила какое-то место, заполучила эти координаты, но не нашла ничего более. Так что либо мы обе заполучили один и тот же лакомый кусочек из большой кучи секретов, которые эти типы не позволяют нам найти… либо же мы обе получили как раз то, что они хотели, чтобы мы нашли. Знаю, что ты не веришь в совпадения такого масштаба.   – Не верю, – покачала головой Юма. – Но, как ты сказала, ты не знаешь, как меня сюда привели. Было бы не так просто это подделать. Кто-то должен был бы в точности предсказать все наши действия или незаметно проследить за нами. Не думаю, что любой вариант возможен.   Юма немного расслабилась, ее взгляд смягчился.   – Слушай, я знаю, что это странно, но я просто такого не представляю. Даже если это подстроено, подстроено для чего именно?   – Не знаю, – потирая щеку, признала Кёко. – Может, для попытки убийства. Со мной кто-то уже разок попробовал. Неоднократно, если засчитать и другие инциденты. И ты ведь помнишь, что сказали Видящие, верно? Что у кого-то больше информации о будущем, чем должно быть возможно.   «У кого-то кроме нас, наверное», – подумала Кёко, но не озвучила этого. Церковь тайно хранила зерна знаний о будущем, тщательно почерпнутых у слишком скупой Богини.   – Если это попытка убийства, то все больше причин, чтобы ты немедленно вернулась, – сказала Юма. – Лучше не предоставлять сосредоточенную цель.   Кёко моргнула раз, другой. В логике не было смысла.   – Если пытаешься избавиться от меня, это довольно глупый способ, – подпустила она в голос настоящее раздражение. – Если это и правда происходит, уйти стоит нам всем. Оставить для расследования персонал нижнего уровня. Довольно дерьмовый шаг, но нам не впервой оставлять другим рисковать за нас. И близко не впервой.   – Произошедшее здесь слишком важно и слишком деликатно, чтобы просто это оставить, – сказала Юма. – И я взяла специалистов по расследованию. Потребуется не так много времени на завершение.   – Ну, тогда я не уйду, – сказала Кёко. – Мы уже здесь, и у меня гораздо больше огневой силы, чем у тебя.   Она смотрела прямо в виртуальные глаза Юмы, удаленно проводимое соревнование воли.   – Тогда устраивайся, – сказала Юма. – Встретимся, когда я закончу.   Юма оборвала связь, ненадолго оставив Кёко сидеть в пустой комнате наедине с мыслями.   – Ты там закончила? – откуда-то снаружи спросила Маки.   – Да, – откинулась она на спинку кресла.   Дверь скользнула в сторону, и Маки шагнула внутрь, печально качая головой.   – Когда ты просила меня пойти с тобой, ты говорила, что есть то, что тебе придется держать в секрете, – скрестила Маки руки. – И я это приняла, так как ты сказала, что этого не так уж много.   – Да, слушай, – потерла лоб Кёко. – Все уже в курсе, что Юма уже здесь, и она не собирается нас подпускать. Пока. Она пообещала поделиться найденным. Честно говоря, это главное, но помимо этого есть множество мелочей, которыми небезопасно делиться. Даже с тобой. Прости. Такая уж работа.   – Хм, довольно-таки много таинственности для «работы», – положила Маки руку ей на плечо. Это был жест привычной близости, к чему Кёко не особо привыкла.   Кёко нерешительно пожала другим плечом.   – Странные времена, – сказала она. – Ты знаешь, что меня пытались убить. Ты знаешь, зачем здесь Церковь. Нельзя быть чересчур осторожными.   Она приостановилась, взвешивая, сказать ли то, что она думает.   Ей, конечно, не хотелось брать с собой Маки. Причина была той же, что и всегда – это было небезопасно. Как Древняя, Кёко могла справиться. От других Древних она ожидала того же, простой компетенции долгожителей, гораздо, гораздо меньшей у всех младше. Это означало, что в случае риска Маки не просто будет бесполезна, она вполне может сама попасть в беду и стать для всех обузой.   По крайней мере, такова была ее инстинктивная реакция. При дальнейшем рассмотрении, все оказалось не так просто. Как и большая часть ее поколения, Маки прошла через серьезные армейские тренировки, включая и время в симуляции, от чего отказались многие из поколения Кёко. Сама Кёко лишь раз поучаствовала в «краткой» версии, сосредоточившись на аспектах командования, с которыми она вероятнее всего столкнется.   А помимо этого, если честно, было некоторое… нежелание втягивать Маки в эту сторону ее жизни. Похоже было на разрушение стены между двумя ее сторонами, которые она всегда держала раздельно, между эксцентричной и распутной личностью, в которой она сбрасывала стресс, и той ее версией, в которой она вынуждена была признать, что да, она была Древней и старой как холмы.   Ей не нравилось, что это означает.   Хотя ей нужно было что-то сказать. Такие проблемы все равно рано или поздно всплывут, так что лучше было взять этот вопрос на контроль.   – Я не уверена, что стоило брать тебя с собой, – наконец, вздохнула она. – Думаю, с моей стороны будет честно признать это? Ты видишь, насколько здесь опасно.   Маки медленно кивнула.   – Да, опасно, но это не значит, что мне не стоит быть здесь. Не то чтобы у меня не было боевого опыта. Я могу поблагодарить лаборатории за это новое тело, помнишь?   – Не напоминай, – нервно потерла Кёко свои человеческие оригинальные волосы.   – Верно, итак, если ты можешь злиться на меня за то, что подвергаю себя опасности, я могу сделать то же самое. Ты знала, что здесь могла быть ловушка. Но все равно пошла. Почему?   Маки скрестила руки, нахмурившись подобно отчитывающей ребенка матери.   – Я должна была за всем проследить, – сжала губы Кёко.   – Чушь. У тебя полно тех, кто мог бы проследить вместо тебя – так же, как было на Х-25. Мами-сан единственная среди вас, Древних, кому хватает здравого смысла для делегирования.   Кёко начала было указывать на то, насколько нелепа эта критика, но прикусила язык, зная, что она была по большей части обоснована.   – Ладно, – сказала она. – Мне это не нравится, но ладно.   – Ты хочешь остаться со мной, тебе ничего не нравится, – наклонилась к ней Маки.   Некоторое время они оставались там, волосы Маки обвились вокруг ее.   Внутри астероида Юма устроила спешное совещание с доверенными лицами.   Техник нашел что-то на кристаллах данных и настоял, чтобы Юма сразу же это посмотрела, пусть и в неполном виде.   Загрузив небольшое видео, очень короткую, обрезанную запись камер видеонаблюдения, она поняла, что настолько взбудоражило техника, и собрала свою команду волшебниц на месте, где все произошло, удобно, что это была одна из уже посещенных комнат.   Они молча стояли, скрестив руки, имплантаты воссоздавали общий голографический вид на давно прошедшие события.   Стол, судя по виду, был накрыт для какого-то формального, но мрачного события, задрапирован темно-синей тканью и украшен двумя кувшинами воды. На нем осторожно балансировало сферическое устройство, его геометрия явно выдавала инопланетный дизайн.   За столом сидели три человека, аватары ИИ Управления, ВИ среди них, и два головоногих, одетых в цветной тканеподобный материал, отчетливо отличающих их от всех иных когда-либо видимых Юмой пришельцев. Больше всего одеяния похожи были на туники, за исключением более сложных складок и с понятными поправками на физиологию пришельцев.   – Мы здесь, потому что считаем, что нас предали, – на человеческом стандартном сообщило устройство. – Перед войной должно было быть отправлено сообщение, но мы не думаем, что это произошло. Таким образом, мы полагаем, вмешалась третья сторона. Мы хотим проверить…   И на этом видео окончилось, в конце концов, лишь фрагмент файла. Симулированные тела надолго застыли на месте, как и окружающие их волшебницы, осмысливающие предоставленную информацию.   – Я сказала ему вернуться на Ворон, – сказала Юма, – и использовать все необходимые ему ресурсы, чтобы постараться прочесть остальные кристаллы данных. Я уже рискнула передать на Новую Терру видео и соо…   Что бы она ни собиралась дальше сказать, было забыто, когда Кана вскинула голову, приоткрыв рот, ее руки метнулись вперед, вцепившись в руки Рин и Арису. Время замедлилось до черепашьего темпа, когда активизировались боевые рефлексы Юмы, но даже пока она превращалась, все три исчезли из вида.   Ее разум спешно разбирался с ситуацией, полагаясь как на ее способности волшебницы, так и на имплантаты Управления. Кана, как и многие ее возраста и типа, в какой-то момент завершила телекластер и была умелым телепортером, но что она делала? Что могло…   Мир вокруг нее дернулся, когда телекинетическая сила швырнула ее в воздух. С помощью магии она остановилась на месте, зависнув на кратчайшее мгновение, прежде чем в нее врезалась не успевшая превратиться Джанет.   «Она потратила время на беспокойство о Рин», – пришла к выводу некоторая ее часть, использующая боевую гиперскорость для почти мирской мысли.   «Шарлотта, верни их на корабль!» – с тем же ускорением подумала Кана.   Юма мгновенно поняла, что Шарлотта собрала их для телепорта, потянулась навстречу протянутой руке Роуз-Мерлин, и они в то же мгновение возникли на ЧКК Ворон, лишь долю секунды после исчезновения Каны. И только после этого начали прибывать сообщения Кёко, замедленные задержкой передачи и снабженные схемами двух ракет «Хищник» на входящих траекториях, которые уже должны были завершиться.   Кана и остальные должны были разобраться с ракетами, поняла она. Они никак не могли бы пережить скользящий удар или близкий взрыв.   Уже взлетевшая Ворон сообщила ей, что Арису телепортировала обе ракеты за астероид, телекинетически смяв двигатели, нацеленная ясновидением Каны и магическими вычислениями Рин.   Юма рухнула в командное кресло, установив подключение еще до того, как подстроилась большая часть ее интерфейсных портов.   На мгновение она увидела мир глазами своего флота, корабли оцепления разлетались на куски под волной атак невидимого противника, пока не исчезли все используемые ею сенсоры.   Кальмары, подумала она.   Рёко покрутила головой, уточняя мысленную шкалу, контролирующую степень прозрачности шлема. Пока она оглядывала остальную часть своей команды МагОп, их лица слегка поблекли, сливаясь с абсурдными цветами и пышностью превращенной брони.   Они сидели в трюме корабля, на сиденьях, расположенных рядами вдоль двух стен, для сбережения энергии настроенных на успокаивающе-синий. Полдесятка или около того ветеранов молчали со стоически-скучающими выражениями лиц. Выбивалась из них Аманэ, одна из их генераторов барьера, похоже, обменявшаяся частной шуткой с сидящей рядом с ней девушкой, они обе улыбались.   Симона, с другой стороны, нервничала, сжимая и разжимая руки.   Корабль тряхнуло, на мгновение швырнув их в ремни безопасности и вынудив их кости затрещать, что, казалось, эхом отдавалось в черепах. Симона, закрыв глаза, обеими руками вцепилась в свои ремни.   Что-то задело их щиты, но не было никакого серьезного ущерба.   Рёко вздохнула, потерев ладони, чтобы немного сбросить напряжение.   Ни один план на войне не переживал контакта с противником. И это было доказано, когда корабли-первопроходцы сразу же столкнулись с тонкой оболочкой из маленьких, аккуратно размещенных металлических астероидов.   С человеческой точки зрения, они были крохотными – отдельные камешки максимум нескольких сантиметров в диаметре, на расстоянии в среднем десятой доли километра друг от друга.   С астрономической точки зрения, это было неестественно плотно, а орбитальная скорость означала, что несвоевременное столкновение – к примеру, с камнем на антипараллельной орбите – включало энергию, эквивалентную умеренному ядерному взрыву. Опасно для навигации волшебниц и фрегатов, и небезопасно для полета в такой среде человеческих крейсеров.   Ожидалось, что пульсар давно расчистит свои внутренние орбиты, а если и нет, что это наверняка сделают пришельцы – никто не счел бы безопасным облако обломков на релятивистских скоростях. Казалось, дальняя гравиметрия это подтверждала. Но в то время как предоставленные Асами данные в целом оказались на удивление точны, они были недостаточно точны, чтобы обнаружить незначительную суммарную массу обломков.   К счастью, кто-то из занимающихся планированием ИИ подумал о такой возможности, что пришельцы организуют асимметричную опасность окружающей среды – к примеру, пожертвовав крейсерами с грузом пространства-времени как ракетами-самоубийцами. С преимуществом родного поля и лучшими щитами, такая тактика дала бы пришельцам временную фору.   Таким образом, флот был способен немедленно скорректировать свой подход, крейсера отступили назад, уступая место различным фрегатам и дронам специализированной защиты, которые расчистят орбиты. Нельзя было позволить никаких задержек, никаких трат времени на перегруппировку.   На мгновение Рёко даже показалось, что они справились с проблемой.   А затем пришельцы развернули вторую оборонительную меру.   «Вынуждена отдать им должное, они весьма креативны», – передала Симона, отказавшись от акустической системы скафандра, возможно из-за недоверия к собственной способности заговорить.   Рёко не стала сразу отвечать, вцепившись в ремни, когда их фрегат, ЧКК Мария Ороса, дернулась в сторону.   Вместо того, чтобы защищать внутренние орбиты пульсара конвенциональным образом, пришельцы каким-то образом превратили в оружие сами гравитационные модуляторы, испускающие массивные импульсы, раскидывающие все на орбите – корабли, обломки, атакующие дроны пришельцев – по хаотическим спиральным траекториям, вынуждая прикладывать усилия, только чтобы избежать чрезмерного приближения к звезде или схода на гиперболическую орбиту. Попавшихся вне кораблей волшебниц отбросило – некоторые не вернулись, и их судьбы отразились на настроении флота.   Также это вынуждало Рёко ожидать здесь, по сути бесполезной, пока ее корабль дергался из стороны в сторону, выдерживая траекторию среди града обломков и гравитационных искажений. Они даже не могли смотреть – корабль была слишком занята, чтобы передавать им обновления в реальном времени, которые они даже не смогли бы понять без обширной когнитивной разгрузки их таккомпов и скафандров.   «Мы теряем время, – добавила Симона. – Это должна была быть молниеносная операция, а мы сидим здесь и истекаем кровью. Дадим им время вызвать внешние подкрепления, и нас поджарят. Мы даже можем не выбраться».   Последний комментарий ссылался на эффект, что гравитационные аномалии могли оказать на открытие обратной червоточины. Если им потребуется уничтожить модуляторы только чтобы снова открыть червоточину, то вся их миссия сведется к победе или смерти, что резким контрастом окрашивало все их действия.   – Флот это знает, – просто сказала Рёко. Она знала, что происходит с Симоной, нервозность пребывания на первой, настоящей боевой операции, в окружении ветеранов, выглядящих сверхъестественно спокойными.   Их команда МагОп была единственной остающейся в ожидании. Критично для миссии было, чтобы они обе оставались рядом с Асами, которая нужна была на мостике, подключенная к Командному гештальту, чтобы передавать все увиденное ее магией.   Остальной флот, несмотря на условия, начал операции. Корабли начали атаковать, команды с поддержкой телепортеров внедряться, знакомые Рёко имена: Азраил, Мина, Аннабель…   Но они ждали, в то время как число потерь постепенно росло. Ветераны воспринимали это спокойно, но Симону это выматывало, и, если честно, Рёко тоже.   – К ожиданию приходится привыкать, – сказала одна из членов их команды, как будто поняв эти мысли. – Но флот знает лучше любой из нас, так что нам приходится просто им довериться.   Девушка пожала плечами, затем указала шлемом на свою соседку.   – Я даже не могу сказать, что не согласна с приказом флота оставаться здесь. Нас не просто так назначили к вам как ВИПам.   Это была Чжэн Ин-чжи, прошедшая через миссию со стабилизатором червоточины, одна из немногих знакомых лиц в команде Рёко. Репутация и опыт означали, что она была лидером отряда с ясной командной цепью, несмотря на их почти равные звания и физический возраст, всем было примерно восемнадцать.   – Кстати говоря, я полагаю, они готовы к нашему развертыванию.   – Самое время, – сказала Аманэ. – Надоело сидеть здесь и смотреть, как эти двое сходят с ума. Им будет неплохо выйти поразмяться.   – Они не твои дети, Аманэ.   – Ты уверена? Не заблуждайся лишь оттого, что они выглядят взрослыми.   Симона нервно усмехнулась, а Рёко в притворном игнорировании покачала головой, прикрыв глаза и проверив свою связь со флотом.   Она постоянно получала от флота полный отчет о потерях и победах, информация затапливала локальную память ее имплантатов быстрее, чем ее синапсы обычно справлялись. Она немного ценила дополнительные обрабатывающие мощности, к которым получила сейчас доступ Кларисса, пусть даже ценой привычного ей тела.   Тактика пришельцев значительно замедлила их, и до сих пор были повреждены лишь пять из двадцати четырех гравитационных модуляторов. С таким темпом они не успеют закончить до прибытия подкреплений пришельцев и столкнутся с кошмаром: жертвой большой части флота ради мизерного шанса на глитч пульсара или, в отсутствие червоточины, простой смертью даже без надежды на самоубийственную победу.   Таким образом, флоту нужны были действия всех имеющихся команд проникновения, и они были лучшей – ударный отряд с лучшими гравитационным магом и телепортером человечества мог многого добиться. Всем остальным придется просто действовать без вклада Асами в командную цепь и самостоятельно справляться с гравитационным хаосом.   Рёко встала даже прежде чем закончила осмысливать доклад, ее команда поступила так же, собравшись вокруг нее.   Через мгновение появилась заметно недовольная Асами, кислое выражение странно выглядело на заметно более взрослом лице. Рёко почти привыкла к тому, насколько старше она сейчас выглядела, но это все равно было странно.   – Вот оно, нам разрешили пойти в бой, – шагнула Асами, готовясь к телепортации.   Она глубоко вздохнула.   – Тогда ладно, давайте… пойдем и убьемся, наверное.   Аманэ схватила ее за плечо, раздался звучный шлепок перчатки по скафандру.   – Ты имеешь в виду, пойдем и спасем человеческую расу, – сказала она, что прозвучало почти упреком, прежде чем она смягчила тон: – С тобой все там будет в порядке.   Асами слабо улыбнулась.   – Спасибо, Аманэ.   – У нас есть сегодня работа, – сказала Ин-чжи, потянувшись стукнуть кулаком по наплечникам новеньких волшебниц. – В своих душах мы знаем, что мы поступаем правильно и хорошо. И это все, что имеет значение. Мы готовы в этому.   Речь была краткой, немного слащавой без поддержки магического гламура, но со своей задачей она немного справилась, приободрив одним только тем фактом, что кто-то готов был сказать это, даже, похоже, в это веря.   Это напомнило ей то, что когда-то сделала Кларисса ван Россум, пусть даже казалось, что это было целую жизнь назад. Она с тех пор повзрослела?   Асами выдавила слабую улыбку, а Симона уже не так тряслась, так что Рёко решила, что самое время закрыть глаза и сосредоточиться на подготовке телепорта. Она контролировала неофициальный отсчет, связанный с их боевым интерфейсом.   Она глубоко вдохнула, приняв от корабельного ИИ набор координат, мельком взглянув, куда они высадятся. Глубоко в недрах станции пришельцев, неподалеку от центра небольшого гнезда жилых комнат.   Произошедшее далее было быстрым даже по их стандартам.   Как только она прибыла, опустившись на колени для перезарядки самоцвета души, члены ее команды перекрыли периметр смертоносной плотностью магии, огня и стен щитов вкупе с искажающим взрывом, что на мгновение заморозил на месте окружающий их мир. Проникновение не было скрытным.   Затем стало очевидным, что усилия были в основном чрезмерными, и их не ожидало никакой значимой обороны. Вместо этого повсюду валялись тела персонала пришельцев, прямо где они пали, лишь немногие были в броне. Похоже, даже пришельцы не могли насытить гарнизоны повсюду, уж точно не на километровом объекте глубоко в тылу.   Почему-то это немного… разочаровывало.   Рёко нахмурилась, вставая. Асами и Симона немедленно выдвинулись в соединенную с гравитационным генератором часть комнаты, тогда как остальные рассыпались охранять входы и зачищать коридоры. На стабилизаторе червоточины на самой базе были установлены ядерные бомбы, готовые стерилизовать любые неожиданные проникновения – но вокруг пульсара до сих пор никто не столкнулся ни с чем подобным.   Рёко оглянулась на тела вокруг, округлую инопланетную архитектуру, странные одеяния на некоторых из них. Совсем не похоже было на симуляции – ей не выпало шанса самой кого-нибудь убить, и ей не хватало этой жажды крови, она испытывала лишь странную жалость.   Она увидела, как Асами принялась за работу, призвав черную дыру и отправив ее прямо в стену, проделав в ней эффективную дыру размером с кулак. Симуляции часто включали красивые прозрачные обзорные панели, и Рёко опечалилась тому, что у нее не получится напрямую взглянуть на модулятор – докладывали, что он выглядел не столько ядром космического корабля, сколько элегантным механическим оррери.   Рёко снова опустилась на колени, разглядывая тело одного из пришельцев у ее ног.   Насколько обычно оно выглядело! Странно было так говорить о, в конце концов, инопланетной расе с четырьмя руками – или, скорее, щупальцами. Но существо распростерлось на полу перед ней, и в то время как кожа была эластичной серовато-зеленой, в глазах были зрачки, и оно умерло, вцепившись в ножку стула, по сути, руками. Ихор, пахнущий в основном медью, окрасил сцену в цвет ее самоцвета души.   По правде говоря, все это было знакомо. Менее знакомо было подобное мантии одеяние на нем, покрытое синими и зелеными завитками с коричневой каймой, дизайн совершенно не похож был на привычные ей утилитарные дизайны.   Глядя на все это, сложно было пугаться. Она вдруг заметила, что бездумно приподняла одну из рук. Для волшебницы, даже для человеческого солдата, это было как приподнять небольшой мебельный модуль.   Она на мгновение представила, как швыряет тело в стену. Возможно, это поможет ей с боевым настроем.   Затем она заметила, как на нее смотрит Симона, и снова встала.   – Что-то не так? – с некоторой нервозностью спросила Симона.   – Нет, кажется, я просто задумалась, – ответила Рёко.   Она почувствовала себя странно виноватой, зная, что это совсем не ответ, и что Симоне было непросто. На ее месте ей бы хотелось услышать больше подробностей.   – Просто мне порой сложно не задумываться о том, насколько они похожи на нас. Они не похожи на инкубаторов, у них явно есть технический персонал и все такое. И все же…   «И все же они пришли убить нас, – подумала Аманэ, подслушивающая разговор с другой стороны комнаты. – Я тоже об этом задумывалась, но в конечном счете это не имеет значения. Даже если бы кальмары соизволили поговорить с нами, что бы это изменило?»   – Это грустно, – сказала Асами, пропустившая ведущийся у позади нее разговор. – Только представьте, что нам удалось бы узнать, если бы нам удалось доставить один из них домой.   Она, конечно, подразумевала гравитационный модулятор. Но они уже привыкли к таким замечаниям, так что ничего не сказали, Симона коснулась скафандра Асами, чтобы прибавить ей сил, Рёко встала, готовясь к извлечению.   На взгляд Рёко, Асами выглядела отстраненнее обычного, до жути сосредоточенной на своей задаче – возможно, таков был ее способ справиться с напряженностью ситуации.   Она испытала волну тошноты и заметила, как мир вокруг нее слегка растянулся, а возможно это произошло лишь с ее глазами. Все закончилось даже прежде чем ее имплантатам потребовалась перекалибровка.   «Гравитационное искажение, – подумала Кларисса, пусть даже уже сбросила эту информацию ей в подсознание. – Еще и часы ненадолго взбесились, мы были на девяноста процентах эталонной скорости часов в течение примерно четырехсот локальных миллисекунд».   «Это нормально», – подумала Рёко, сравнивая телеметрию с некоторыми другими командами.   – Я закончила, – сказала Асами.   – Тогда уходим отсюда, – без особой необходимости сказала Симона, когда остальная их команда собралась вокруг Рёко.   Рёко не могла не разделять ее чувства. В этом месте ее что-то нервировало.   А затем они вернулись на корабль, покинув бой настолько чисто, насколько можно было надеяться.   Но в отличие даже от некоторых более пессимистичных предусмотренных в симуляциях сценариев, у них не было возможности действовать вне корабля, из-за чего проникновения были куда более медленной и аккуратной задачей. Предполагалось, они смогут позволить себе роскошь провести немного времени в космосе, используя случайную последовательность телепортаций, чтобы их путь и цель были заметно менее предсказуемы. Вместо этого приходилось полагаться на одни лишь корабельные маневры, требующие больше времени для того же эффекта.   К добру или к худу, это оставляло ей больше времени на размышления, пока группа очищала самоцветы душ и пересматривала состояние операции в целом. К счастью, потеря еще шести модуляторов – одиннадцати до сих пор, лишь чуть менее половины всего – означала, что эффекты гравитационного удара пришельцев были слабее, и им не требовалось пристегиваться чтобы не врезаться в переборки.   После всех симуляций, после чрезвычайно буйных проникновений, этот скромный оборот в их пользу казался нереальным, пусть даже, в каком-то смысле, им нужно было это достижение в бою. Им это нужно было, чтобы все последующие гравитационные модуляторы можно было выбивать в более или менее быстрой последовательности, не боясь потерь. Теперь им нужно было просто сохранять новый темп.   Значило ли это, что у них все под контролем, или что они в отчаянии?   – Выглядишь опечаленной, – появилась рядом с ней Аманэ.   Она подняла глаза. Аманэ сняла шлем, с улыбкой приподняв то, что ранее было лазерной пушкой «Разрушитель», магически превращенной в набор стержней и движущихся шестеренок, которые… по-прежнему делали примерно то же самое, только с волшебной скорострельностью и спецификой. Пока она смотрела, эта штука выпустила немного пара.   Живописно выглядело, подумала она. Почти как будто из фильма. Без шлема, с широкой улыбкой, на фоне корабельного арсенала, заполняющего свободное пространство, со стойками и стойками обычного пехотного оружия, реши они что-то из него взять.   Разве что…   – Разве тебе не стоит надеть шлем? – спросила Рёко. – Мне в любое мгновение может потребоваться аварийная телепортация.   Аманэ пожала плечами, приукрашенная улыбка погасла.   – Будь это и правда проблемой, мы бы стояли вместе, а не рассыпались по кораблю. Кроме того, неужели ты не веришь, что генератор барьера не будет к подобному готова?   Она изобразила одной рукой ловкое движение, как будто под слоями брони вообще возможно было что-то разглядеть. Рёко демонстративно слегка закатила глаза.   – Хотя на самом деле мне бы хотелось узнать, о чем ты думаешь, – наклонилась Аманэ. – Выглядишь отстраненной.   Рёко задумалась, чувствуя некоторое раздражение.   – Кажется, я просто немного потрясена. Разве я должна выглядеть радостной или еще что? Почему бы не спросить Симону или Асами? Они, вроде, нервничают побольше меня.   Улыбка девушки полностью исчезла. Во вспышке магии ее оружие достаточно уменьшилось в размере, чтобы она смогла забросить его за спину.   – Да, полагаю, я немного перехожу границу, но их реакции мне понятны. А вот ты просто сидишь здесь. Такое для меня внове.   Рёко не могла рассказать всей правды, о видениях или предчувствиях или о мыслях, которые она рассматривала, касательно возможности быть защищенной, даже если другие нет. Она не вполне могла чувствовать то же, что и они.   – Вопреки моей репутации, – сказала она, слова прозвучали странно даже для нее самой, – я не столь часто бывала в сражениях. Не совсем, всего на нескольких миссиях. Я не знаю, что мне с собой делать. Я знаю, что это не должно быть отличным временем или вроде того, это просто… напряжение.   – Я читала твои файлы, – сказала Аманэ. – И я знаю, что ты это знаешь. Будь это все, я бы ничего не сказала.   Казалось, она задумалась, сказать ли еще что, после чего снова надела шлемы, тихо закрылись замки.   – Я не так хорошо читаю людей, как те кто постарше, – сказала Аманэ на этот раз через динамики, – но насколько я понимаю, ты чувствуешь, словно мы ожидаем, что ты будешь героем, после произошедшего на Орфее. Поверь мне, тебе не нужно с этим мириться. Мы все видим просто ребенка на одной из первых своих миссий. Тебе не нужно ничего доказывать – просто держись рядом с нами, и мы тебя через это проведем. И это все, что мы ожидаем. Позволь нам с Инлин снять все это давление.   Рёко кивнула, как будто соглашаясь со словами, чувствуя себя лгуньей. Она никак не могла по-настоящему все объяснить.   – Еще раз так назовешь меня, и я сама сброшу тебя в звезду, – сказала Ин-чжи, отметив свое появление изображением удара Аманэ в живот. – Кто тебе сказал об этом прозвище?   – У меня свои источники, – сказала Аманэ. Она в притворной агонии прижала обе руки к животу, подмигнув при этом Рёко.   – Как насчет такого? – спросила Ин-чжи. – Больше никаких прозвищ до конца миссии, и я спасу тебя от этого разговора. Дам Рёко нормальный совет.   – Как по мне, это безвыигрышная ситуация, – сказала Аманэ. Но все же она покинула арсенал, помахав Рёко на прощание и прихватив с дальней стойки пистолет.   Ин-чжи повернулась взглянуть на Рёко, и Рёко задумалась, найдется ли лишенный неловкости способ попросить ее не снимать шлем, или безопаснее будет вообще об этом не упоминать.   – Я слышала, что она сказала, – сказала Ин-чжи. – Она не ошиблась, но в той миссии я была с тобой. Я знаю, что в тебе есть и другая сторона. Уверена, ты найдешь ее.   Она ободряюще похлопала Рёко по плечу, и на этот раз Рёко неопределенно пожала плечами, вновь скрыв свою настоящую реакцию.   «Другая сторона? – подумала Рёко. – Я-то в основном помню, как стала берсерком после смерти члена команды».   «Мне не нужно говорить тебе, что ты позволяешь этому слишком повлиять на тебя, – подумала Кларисса. – Не стоит тебе так нагружаться».   Тон Клариссы был нейтрален, но Рёко все равно услышала упрек. Возможно, еще и некоторое не вполне скрытое беспокойство. Сложно было сказать, когда Кларисса была без столь привычной по Адепту Синему голографической формы.   – Я сделаю, что потребуется, – встала Рёко. Решительность даже была по большей части подлинной.   – Это моя девочка, – улыбнулась Ин-чжи, подняв руку, над которой возникла… своего рода мультяшная голограмма самой Рёко, поднявшей большой палец. – Нашла в сети, – сказала она. – У тебя там полно фанатов. Не слишком с этим тяни. Мы скоро понадобимся.   «Похоже, у них совершенно разные представления о том, что тебе нужно, – подумала Кларисса, когда Ин-чжи восполнила запасы и тоже покинула арсенал. – Полагаю, это справедливо, раз уж ты тоже совсем не знаешь. Ты тоже можешь выйти; уже почти пора».   Выходя из комнаты, она едва не столкнулась с удивленно отскочившей назад Симоной.   – Извини, – сказала она, когда они инстинктивно попытались встретиться взглядом, а затем сразу же отвели глаза.   Рёко повернулась присоединиться к остальным, и Симона последовала за ней.   «Непросто быть здесь, – подумала Симона. – Я думала, что знаю, каково оказаться в опасных ситуациях, но вот ожидание, напряжение, это нечто еще. Я… завидую, что у тебя есть свое место. А вот все, что могу я, это выбрать направляющий меня зеленый свет».   Рёко моргнула, радуясь, что Симона не видит ее лица. Подтекст был, ну, довольно очевиден, и ей потребовалось некоторое время, чтобы заметить, что Симона сказала о зависти.   – Я стараюсь оправдывать эти ожидания, – сказала она. – По крайней мере, большую их часть.   И вновь она не могла признать правды. У нее было некоторое представление о том, каково было ее место в мире. Вот только это представление особо не улучшало ситуацию.   Пугающая мысль.   Она с облегчением вспомнила, что таймер миссии в ее подсознании был на исходе. Окно прыжка было коротким; пора было отправляться.   Они вошли в зону отдыха, где собрались остальные девушки.   – Мы все готовы? – просто спросила Ин-чжи.   Когда не прозвучало никаких возражений, она подняла руку, и они взяли друг друга за руки, формируя необходимую для телепортации Рёко цепь контакта.   А затем они оказались там, и, как и в предыдущем случае, это была резня, пусть даже не этот раз пришельцы казались лучше подготовившимися, с большим числом солдат, меньшим гражданского персонала и лучшим комплектом дронов около модулятора.   Когда ослепительная демонстрация цвета завершилась, их генераторы барьеров на мгновение сбросили щиты.   – Ух, – озвучила Ин-сжи, почти сразу же восстановив барьер, когда сквозь них пронеслась вспышка боли, взревели внутренние радиационные тревоги. Аманэ добавила свой барьер, всего долей секунды спустя, встала на место стена пара.   К нынешнему моменту войны взрыв области радиацией был классической контрволшебной тактикой, эффективной для удара по командам волшебниц, не имеющих подходящей защиты. Она была настолько классической, что они пришли полностью к ней готовыми.   Золотой барьер Ин-чжи мерцал и вспыхивал, поглощая незримый ущерб, а затем столь же ожидаемый сопровождающий взрыв намеренного гравитационного напряжения. Некоторые генераторы барьера неспособны были запечатать что-то вроде гравитации, в отличие от защитниц Рёко, и Асами тоже могла организовать некоторую защиту, пусть даже она была не в форме видимой стены.   Снаружи барьера тела и оборудование разлетелись по комнате на огромной скорости, вызванной самим гравитационным модулятором, и некоторые из них физически врезались в барьер Аманэ, в момент контакта распавшись.   – Черт, они становятся лучше, – сказала кто-то.   – Иначе они были бы глупы, или я подумала бы, что все становится проще, – сказала Аманэ. – Ладно, действуем.   Немного позднее радиация спала – непросто было генерировать ее постоянно – но гравитационные колебания продолжались, вынуждая их двигаться к ближайшей к модулятору стороне комнаты с поднятыми при этом барьерами. По крайней мере, в этом было одно преимущество: обычное нападение пехоты и дронов пришельцев было невозможно, так что им оставалось лишь снабжать генераторов барьера кубами горя.   Непосредственная опасность миновала, и теперь, вопреки своему лучшему мнению, Рёко не могла отвлечься от размышлений о ситуации Симоны и о ней. Возможно, пришло время задать вопрос.   «Знаешь, я хотела спросить», – подумала Рёко напрямую Симоне.   «Что?»   «Что ты думаешь о Богине?»   После этого была заметная пауза, отчасти объяснимая тем, что Симона сосредоточилась на помощи Асами с ее задачей.   «В общем, ничего особого. Конечно, я в жизни ее не видела. Но я достаточно следовала за тобой, чтобы знать, что ты, похоже, видела. Должно быть, это неплохо».   Тон мысли оказался неожиданно горьким, и Симона, похоже, это поняла, добавив:   «Слушай, как я сказала, я тебе завидую. И восхищаюсь тобой, конечно же. Вполне ожидаемо, что Богиня обратит внимание на тебя, а не на меня. Возможно, поэтому ты особо и не нервничаешь».   Вновь тон был резким, но Рёко поняла, что не может возмущаться этим.   «С ее точки зрения, наличие величественной и милосердной богини, управляющей твоею жизнью, должно казаться шагом вперед по сравнению с теневым заговором, занимающимся тем же самым, – подумала Кларисса. – Никаких видимых ниточек».   «Почти никаких видимых ниточек», – поправила Рёко.   «Погоди, но ты считаешь ее настоящей?» – спросила Рёко, нацелившись на дыру в заявлении Симоны.   Вновь Симона не спешила с ответом, но при этом ее прервал всплеск беспокойства Асами.   Рёко отправила Асами вопросительный сигнал.   «Что-то не так? У них откуда-то взялась дополнительная защита?» – спросила Рёко, в то же время пытаясь представить, что за немагическая защита может остановить мобильную черную дыру.   «Нет, – подумала Асами. – Я чувствую что-то… странное. Что-то не так. Не с нами. С операцией. Мне нужно сосредоточиться. Просто дай мне секунду это закончить».   Ее резкое беспокойство проникло общую телепатическую связь команды. Все они разом обратились ко связи с командованием, проверяя обновления.   Уведомление прибыло даже прежде чем они успели спросить.   «Огромный гравитационный поток около южного магнитного полюса пульсара, – подумала первой разобравшая материал Кларисса. – Насколько нам известно, это их добывающая инфраструктура. Сложно сказать, что это значит, так как флоту не удалось построить надежную модель добычи пространства-времени, пусть даже укрепленные зонды передают хорошие данные».   Она этого не сказала, но были и другие плохие новости. К самой границе системы скакнули крупные силы реагирования пришельцев, а некоторые объекты скоро восстановят функционал. Они знали, что это произойдет, но ситуация от этого лучше не становилась.   «Было несколько сценариев, которые мы прогнали во время симуляций, где шахты сбросили свои запасы пространства-времени, или взорвались, или вызвали глитч пульсара», – прокомментировала одна из членов команды.   «Множество возможностей, – согласилась Кларисса. – Что бы это ни было, это не хорошо, и что мы вообще должны делать? Отправить команды напасть на них? Бежать?»   «Ну, лучше бы им побыстрее принять решение, – подумала Аманэ. – Ждать мы точно не можем».   На этот раз, когда Асами нарушила внутреннее сдерживание, они подняли барьеры, так что последующая рябь пространства-времени безвредно прошла мимо них.   Космическая станция, как ожидалось, вздрогнула. Но затем дрожь не прекратилась.   «Нам нужно вернуться на корабль, – с привкусом отчаянии подумала Асами. – Происходит что-то крупное. Как будто пришельцы разрывают пространство рядом с пульсаром. Не знаю зачем. Нам нужно вернуться. Прикройте, пожалуйста».   Асами без объяснений моргнула несколько раз, обретя после этого стеклянный взгляд глубже погрузившегося в гештальт флота, но не желающего при этом закрывать глаза.   «Рёко?» – спросила Ин-чжи.   «Работаю над этим», – подумала она.   Асами быстро заморгала, выражение лица помрачнело от вновь пробудившегося беспокойства.   «Что-то еще не так, – подумала она на боевой скорости. – И оно неподалеку от нас».   В желудке Рёко образовалось тошнотворное ощущение, когда собравшиеся волшебницы растерянно взглянули на нее после того, как ничего не произошло.   «Я не могу телепортироваться, – подумала она, ее самоцвет души мерцал. – Я заблокирована. Не знаю, как это возможно».   «Ты уверена? – бритвенно-острой телепатией спросила Ин-чжи. – Что если ты…»   «Уверена. Магический инстинкт».   Асами на долгие несколько секунд закрыла глаза, что-то выискивая.   «Я знаю, что они делают с шахтами, – подумала она. – Они вскрывают нашу червоточину – если я не вернусь, ее разорвет на куски».