Ведьмак, чародейка и нильфгаардец

Карантир видел, что делает Дикий гон с людьми. Он был весьма молод по эльфийским меркам, но уже не один десяток бешеных скачек остался за его плечами. Они подбирали людей ради информации или ради забавы. Ее схватили из мести. Сильная чародейка, она сопротивлялась до последнего, но разве справится одна женщина с целым отрядом воинов? И теперь Карантир с удовольствием наблюдал, как неистовая скачка по мирам подтачивала ее волю. Да, он уже видел, что делает Дикий гон с людьми – у них срывает все внутренние ограничители, они превращаются в бешеных животных, жадных до крови и смерти. Испытывая поначалу отвращение, люди день за днем вкушают безнаказанность, видят чужие страдания и ощущают свою силу. Кто-то ломается раньше, кто-то позже, но ломается неизменно. Из чародейки Йеннифер должна была получиться первостатейная фурия. Мелочная, мстительная, злобная и без Дикого гона, она обещала превратиться в беспощадное, но изобретательное чудовище. Карантир видел, как сквозь ее надменность прорывается жажда крови, с волнением наблюдал, как она невероятным усилием обуздывает рвущийся наружу хаос. После нее пылали хаты, но люди пока жили. Выводя кавалькаду к очередному селению, Карантир пытался угадать – в этот раз? Сдержится? Сорвется? С непонятным ему самому восторгом выдыхал «Не сегодня» и открывал новый портал. – Я заметила, что в каждой вылазке ты лапаешь меня взглядом, как прыщавый юнец сисястую мельничиху. Она пришла в его покои без приглашения и без спроса, и Карантир растерялся. – Думается мне, – продолжила Йеннифер, – что ты ждешь, когда я превращусь в одержимую убийством безмозглую тварь. Полагаю даже, ты получаешь удовольствие, наблюдая подобные метаморфозы постоянно. Ну? Я не права? – Что тебе надо? – Он знал, что она ничего не может ему сделать, но все равно испытывал неуверенность. Она подошла ближе, сощурила зло темные глаза. – Пришла сказать, чтобы не рассчитывал на этакое зрелище. Ты, мальчик, думаешь, что знаешь людей – и, говоря «людей», я имею в виду не только человека – но поверь, ты не знаешь ничего. Ты ничего не видел за ограниченными пределами своей однообразной жизни. Поверь той, кто повидал не в пример больше тебя: ты ничего не понимаешь и рискуешь не понять никогда! Но Карантир наоборот, кажется, понял, зачем она тут – хочет спустить пар, который не смела выплеснуть в гоне. Он самодовольно усмехнулся. – Может быть, я и не видел чего-то, но одно я знаю точно: ломаются все. Это станет твоей потребностью. Он думал, она рассвирепеет. Но вместо этого Йеннифер посмотрела на него оценивающе, и Карантиру внезапно стало жарко. Она шагнула вплотную, провела ладонью ему по груди – и с силой вцепилась в плечо. Он почувствовал, как ее ногти, совершенно не сдерживаемые тонким шелком рубахи, впиваются в кожу. Ей пришлось высоко задрать голову, чтобы и дальше смотреть ему в глаза, но ее это ничуть не смущало. В ее взгляде пылала та самая злоба, которую Карантир так ждал увидеть во время гона. – Похоже, мальчик, ты даже вообразить себе не можешь, как много существует способов удовлетворить любую – я повторяю, любую – возможную потребность, – то ли прошипела, то ли прошептала она. И, поднявшись на цыпочки, впилась зубами в его губу.