Мне тебя обещали

      Сняв эту тряпку, осмотрелась вокруг. В комнате было не очень светло, поэтому я смогла разглядеть большую тяжелую дверь; кровать, на которой я сейчас лежу; темно-синие постельное белье, которое в этой темноте казалось черным; легкие переливы луны нежно стелились на мебели и плавно сходили вниз, растекаясь на полу; окно, что служило единственным источником света. Я медленно спустила ноги на пол и встала. Видать в этой комнате я была абсолютно одна. Есть дверь, а значит, мне надо именно к ней. Но подергав ручку, отчаялась, что так просто я отсюда не уйду. Нож тем временем уже твердо держался в руке. Тогда в голову пришла мысль бежать через окно, это был единственный выход из сложившейся ситуации. Перевернув нож рукоятью вперед, сильно замахнулась, но меня остановил внезапный не громкий голос. — Уже уходишь?       Мой черенок сознания со звоном ударился о твердую правду. — Зачем притащил меня сюда? — Спросила я, пытаясь найти источник звука. — Чтобы преподать урок… — Какой еще урок?       Я почувствовала, как чья-то рука легла на мою талию. Резко повернулась и махнула ножом в воздухе, но там уже никого не было. Мне не нравилось его задумка, поэтому надо как можно быстрее отсюда валить. Я снова замахнулась для удара по стеклу, но моя рука остановилась под тяжестью чужой силы, тем самым забрав единственное оружие. Живот стала оплетать какая-то белая лиана, только потом поняла, что это щупальца и принадлежат они неизвестной мне белой твари. Резко и неожиданно меня потянули назад, впоследствии чего оказалась на кровати. Реакция у Оффендермена была молниеносная, которой только можно позавидовать: я хотела встать, но мои руки он пригвоздил своими щупальцами выше моей головы. — Какого хрена ты делаешь?! Отпусти меня!       Но он не слушал. Его рука упала на мою ногу и стала медленно подниматься вверх. — Вот сука! Руки убери!       Он закрыл мой рот поцелуем. Кончик его длинного языка пробежался быстро по верхней губе, потом последовала попытка раскрыть мой сжатый силой рот. Палочник отстранился и выпрямился в весь свой немалый рост. Руки его упали на ворот собственного плаща, применив небольшую силу, его одежда поползла вниз, оголяя его бледное тело. Черное одеяние упало на пол, и он снова прижался ко мне, перейдя в горизонтальное положение. Свободным движением извращенец снял с меня штаны и сжал мою ногу в своей руке, кожа натянулась, как резинка, и мне стало больно, поэтому я сделала так, как он захотел: моя нога обвила его холодную спину. Неспешно и монотонно он уже гладил меня по ягодицам, то нежно, то сжимая до боли, отчего я морщила раздражительно физиономию и разгневанно высказывала все, о чем только думаю. Ведь довольно трудно было сопротивляться, когда рядом с тобой лежит мудак, вдвое больше тебя самой.       В очередной раз, причиняя мне боль, его язык проник в мой рот, где он стал исследовать каждый миллиметр, чтобы растянуть это как можно дольше. Ощущения были не из приятных, особенно если это делает не человек и особенно, если это делает не твой любимый парень, поэтому я попыталась прикусить его змею у меня во рту, но в последние миллисекунды он успел ее высунуть. Извращенец посмотрел мне в глаза, а на мой подбородок упало несколько капель. Все-таки зацепила его в последний момент своими зубами.       Надо мной послышался смешок. — Вот оно что, ты любишь боль в сексе. — Улыбка растянулась до самой головы. — Тогда я принес тебя по адресу. По адресу моей кровати!       Оффендермен слизал с подбородка свою кровь и принялся уже дольше лобызать. И чтобы я больше его не кусала, он сжимал своей необъятной силой мое тело, отчего наоборот хотелось открыть рот, чтобы закричать. А пока он меня целовал, уже успел разделаться с моей курткой и майкой. Своей второй рукой тонкий добрался до груди, пытаясь сразу расстегнуть лифчик, не теряя бесценного времени. Другая же рука перешла от ягодиц к спине. Своей силой он прижимал мое тело к своей груди, отчего я слышала, как хрустят мои кости и стучит его сердце, надеюсь, это сердце, во что с трудом верится. От такого даже скривилась и замычала прямо ему в рот. Но вот с лифчиком у него были некие мелкие проблемы: он никак не мог его расстегнуть, поэтому просто разорвал прямо на мне, откинув все то, что после него осталось в стену. Его рука от спины снова скользнула вниз. Мое тело покрылось мурашками, что тощий, естественно, заметил.       Быстро разобравшись с нижним бельем, стал поглаживать живот и шаг за шагом спускаться ниже, словно по ступенькам. Потом медленно оторвался от моих губ, при этом зацепив своими зубами нижнюю из них и немного оттянул ее в сторону, после отпустил и языком провел от подбородка к шее, оставляя мокрую кривую извилину. Нежные поцелуи покрывали шею. Я повернула голову вбок, тем самым давая большее пространство для этого. Я прекрасно в этот момент понимала, что выбраться у меня нет ни малейшего шанса, слишком для меня он был силен, да и большой по объему. Тогда мне пришла единственная мысль в голову: получать из процесса тоже некую выгоду.       Его рука уже достигла самой нижней вершины. Медленно и аккуратно он раздвинул половые губы, чувствительный бугорок коснулся его пальцев. Мышцы напряглись, а тело дернулось. К этому времени мое тело уже получало от всего удовольствие, и влага меж моих ног говорила об этом. Один его длинный палец проник во внутрь моей разгоряченной плоти, легкие наполнились воздухом до краев. Впервые я почувствовала неясный запах земли и роз, который заполнял его комнату. Я вскрикнула от его движений, которые медленно набирали скорость. По телу пробежалась новая волна мурашек. — Ублюдок! Даю тебе секунду, чтобы ты меня отпустил!       Он лишь широко улыбнулся и тихо прошептал на ухо: — Так ты еще девочка… Мой палец не сразу вошел. Надо это исправить, а то потом мучиться будешь, когда дойдет до серьезного.       Все, я была в ахере, нет, даже в ахуе! Что значит до серьезного?! Я ощутила, как внутрь меня проникли уже два пальца, мне стало не очень приятно и немного больно. А два несгибаемых, отдельно существовавших уже пальца, глубоко странствовали во мне, гладя по стенкам. Он понемногу раздвигал влагалище, готовил меня к другому, чтобы было не так сильно больно, когда… В общем, и так было все ясно.       Но через полминуты пальцы аккуратно вышли, блестя на скупом свете луны. Я протяжно выдохнула, выпуская теплые столбы воздуха. Извращенец наблюдал за мной, за моей мимикой, за моим каждым вздохом и выдохом, словно боялся сделать что-то не то. Но я глупо ошиблась, думая, что он боится. Одна из его щупалец стала гладить промеж моих ног, скользя легко по выделениями от возбуждения. Тело выдавало меня с потрохами, чистой воды предательство! Вскоре ясно почувствовала, как его щупальца проникли в меня и медленными движениями то входили, то выходили. Видать специально делал все, чтобы не лишить меня девственности раньше, чем он хотел. Я сжала руки в кулаки и глубоко вдохнула. Моя грудь поднялась выше и зависла на секунд десять.        Рука Оффендермена вернулась к моей спине, снова прижимая к своему уже не такому холодному большому телу. Другая рука сжала мою грудь, зажав при этом между двух пальцев сосок, что доставляло лёгкую боль. После его губы коснулись моей груди. Своим длинным мокрым языком он вырисовывал ободок, после ощутимо покусывал бурый бугорок. Я невольно стала выгибаться. Все свои звуки старалась держать в себе, что было довольно не просто. Бледный широко улыбнулся, увидев, что я выгибаюсь да еще лежу с закрытыми глазами. Я пыталась вырвать свои руки из его щупалец, но он их только сжал сильнее. На запястьях выделились черные в темноте вены. Неожиданно при очередном выгибании поняла, как что-то не просто большое, а, сука, огромное упирается мне в живот. Безликий резко опрокинул меня на спину и сел между ног. Мокрые от моего сока щупальца не спеша вышли из меня, отчего немного вздрогнула. Даже дергаться лишний раз не особо хотелось, я больше сил теряла только, да и от его рук точно останутся следы. — Даю тебе шанс прямо сейчас отпустить мои руки, и тогда, может быть, я не убью тебя! — С тяжестью и недовольством предупредила я. — Тебе же нравится, — прошептал бледный. — А как приятно ощущать, что я у тебя первый.       Он тихо засмеялся и провел пальцем по мокрым половым губам. Раздвинул мои ноги и скинул с себя латексные труселя. — Сейчас будет немного больно, — довольно предупредил извращенец.       Я не успела понять, о чем идет речь, как почувствовала, что его две руки обхватили мои ягодицы и притянули к себе. Локтями я уперлась в матрас кровати. Этот наглый придурок решил поставить меня раком, значит. В меня не торопясь проникло что-то большое и твердое. Я закричала. Тут уже было ясно, моя девственность только что исчезла, как светлое будущее, когда я только очнулась в бункере. Я стала кричать от боли и извиваться. На простыню упали капли слез. Он проникал все глубже и глубже, а мне становилось все больней. Все-таки он не смог меня хорошенько к этому подготовить. Простыня сжалась в моих кулаках. Но он уперся в матку и пошел обратно. На его органе остались следы свежей крови. По комнате раздался одновременно наш стон. Так он делал раза три, а потом темп становился все быстрей и быстрей. Палочник подтягивал меня за талию к себе, чтобы как можно глубже войти. Вскоре боль немного утихла. Внезапно он снова перевернул меня на спину, отчего я отпружинила немного на кровати. Бледный навис над моим телом и рукой прижал к себе. Моя грудь касалась его тела. А его поцелуи покрывали мою шею, пока его плоть драла мое тело. Я сжала снова кулаки и прикусила нижнюю губу, из нее предательски показались капли крови. Тощий посмотрел в мои глаза и прикоснулся к раненой губе. Он целовал и кончиком языка слизывал всю красную жидкость. Во рту появился неприятный вкус железа.       Я тяжело дышала. Щупальца Оффендермена оплели мне ноги и, как лиана, поднимались выше. Они коснулись ягодиц и тихо проникли мне в заднее отверстие, куда я не ожидала вообще. Это было очень больно, поэтому я стала скулить, пытаясь громко закричать. Но бледный стремительно впустил свой язык в мой рот. Целовал он настойчиво и страстно, заставляя все шире раздвинуть губы.       Резко он остановился и перестал меня целовать, а просто наблюдал вновь. Я чувствовала, как его член пульсировал во мне, внизу живота были странные ощущения, которые тяжело описать словами. Моя спина стала гореть от того, что он выпустил свои ногти или даже когти, которые раздирали мне кожу. Но ему было мало. Он хотел слышать, как я кричу то ли от страсти, то ли от боли — не важно. Стон раздался из моих уст по всей комнате. Безликий не собирался останавливаться, пока не закончит дело. Из моих глаз рекой текли слезы. Я больше не могла это терпеть, все горело. Бледный отпустил мои руки, и я подтянула их к себе. Они очень хорошо затекли, но меня это не интересовало сейчас. Я пыталась его оттолкнуть, но он лишь улыбался от моей безысходности, пробовала бить его в грудь и пыталась звать на помощь, но получалось неважно. Мне казалось, я больше не контролирую себя: руки обхватили горло тонкого и подняли вверх. На мое удивление он подчинился и поднялся немного выше моей головы. Видать его голова сейчас совсем о другом думает. Я приподняла голову и еле коснулась губами его шеи. Бледный от меня не ожидал такого совсем, да и я сама от себя такого не ожидала, вот что значит, когда отключается мозг. Я оголила свои зубки и укусила не слабо за его белую кожу, палочник тихо ахнул. Словно злая собака, я не сразу отстранилась, чтобы сделать ему, наконец, хоть немного, но больно. А после убрала зубы и заметила в темноте хороший укус, который я облизала кончиком языка. Тот словно обезумел от произошедшего и воткнул свои когти уже мне в левую ногу. Я положила голову обратно на постель и тихо замычала. — Это было приятно… — Прорычал Оффендермен мне в лицо.       Бледный коротко поцеловал меня и всю комнату охватил сильный стон. Я понимала, что сейчас он доведет меня до пика ощущений. Больше не могла себя контролировать. Мои руки упали на спину палочника, выцарапывая линии, впиваясь в его мышцы и чувствуя, как они перекатывались постоянно под кожей. Волна оргазма окатила все мое судорожно дрожащее тело. Темп увеличился до максимума. Его рука сжала мою грудь. Он выгнул спину и закрыл глаза, издав хриплое тяжелое дыхание. Бледный негромко застонал, когда почувствовал, что сейчас это свершится. Я облизнула губы, и вся сперма хлынула внутрь меня. Ее было немало, поэтому немного потекло на кровать. Он упал рядом со мной и посмотрел в мои заплаканные и уставшие глаза, придвинул к себе так, что я лежала к нему спиной и упиралась в его грудную клетку. Бледный положил свою руку в мою и сжал пальцы, делая тем самым замок. Второй же рукой он обнял меня за талию и уткнувшись своим влажным подбородком мне в горячее плечо, прошептал на ушко: — Молодец, не потеряла сознание. — Усмехнулся безликий. — Дальше будет не так больно. — Мразь… — еле выдавила я из себя, пытаясь освободиться из его рук. — Я… уничтожу тебя.       Говорить сил не осталось совсем. Я лежала и томно вздыхала от ощущений во всем теле. Понимала, завтра все будет ох как болеть. Влажный ствол извращенца лежал у меня между ног, а черная жидкость стекала каплями медленно вниз, оставляя на моей ноге мокрую мерзкую дорожку. Ему было очень лестно слушать мои тяжелые вздохи и выдохи.       Резкий тяжелый стук в дверь отвлек Оффенндермена от прекрасных ощущений. Кто-то очень настойчивый стоял за пределами этой комнаты и чем-то тяжелым колотил стальную преграду. — Офф, скотина! Я знаю, что ты там, открывай! Я тебя сам сейчас раком поставлю, а лучше на колени. Я слышал женские крики! — Прокричал рьяно мужской голос. — Не вовремя он вернулся, — досадно произнес палочник, — а ведь мы столько могли попробовать за одну ночь…       Прошла минута, и дверь распахнулась, ударившись о стену и оставив в ней большую трещину. Я уже ничего не понимала и плохо видела. Сил не было, хотелось спать. Я лежала на кровати, прикрытая синей простыней. Холодный ветерок из открытого окна касался моего разгоряченного влажного тела. Кто-то поднял меня на руки, перед этим укрыв полностью. Мои глаза иногда открывались и видели некого парня. Чувствовала, как меня несут, и хер знает куда. После того, как со мной это произошло, я уже ничего не боялась. Было очень холодно, мое дыхание пришло в норму только через минут семь. Внезапно мы остановились, незнакомец положил меня на землю, провел двумя пальцами по щеке и что-то сказал, а что именно, я не расслышала.       Я открыла медленно глаза. Как поняла, что лежу у себя «дома». Тони спал на соседней кровати, тихо похрапывая. Хотелось встать, но я мигом передумала, потому что все тело напряглось, и каждая мышца дала о себе знать, и не только мышца. Лежала я под пледом, но в своих вещах. Только под одеждой я не чувствовала своего нижнего белья. Все ощущения давали подсознанию только один ответ — это был не сон. Положив руки на лицо, я стала плакать. До моей руки кто-то коснулся. Раздвинув пальцы в стороны, заметила своего уже не спящего друга. — Тебе плохо? — Поинтересовался парень.       Я ничего не ответила и отвернулась, закрыв глаза. — Ты где была вчера так долго? Полчаса давно прошли, а тебе около трех часов не было. И… на тебе не было нижнего белья, да и все твоё тело в синяках, хотя уходила ты по-другому. Тебя кто-то побил и изнасиловал? Ты только скажи, и я его убью! — Он замолчал, ожидая, что я вымолвлю хоть словечко. — Прости, это была моя идея играть в карты на такое желание, я не хотел, чтобы все так обернулось для тебя. — Какого хрена?! Ненавижу тебя с твоими картами! — Мой голос предательски сорвался. — Ко мне не смей больше подходить, говнюк! Если бы не ты со своими картами, ничего не произошло. Вообще после такого случая меня должны увезти отсюда, так как я слабое место в вашем коллективе. — Вряд ли тебя увезут, мы же твоя семья, — сказал парень, делая виноватую гримасу.       Я оттолкнула Тони и, встав с кровати превозмогая боль, хромая, не спеша вышла. Мне пришлось просить новую одежду у отца Тони, объясняя, что играла ночью в прятки с одним мутантом, а после получки убежала в душ. Благо там никого не было, потому что он общий, а отдельную кабину для меня, естественно, строить никто не будет, поэтому постоянно приходится угадывать.       Еле теплая вода коснулась моей кожи. Тишина. Я в безопасности. Но это был не сон… Обтирая свое тело мылом, чувствовала каждое болезненное место. Царапины на спине и ноге. Синяки по всему телу, это было ужасно, полная карта всех ночных деяний была полностью на мне. Злости не было предела. Я встала под струящуюся воду и подняла голову вверх. Вода смывала белую тонкую пену. Положив руку на выключатель, снова вспомнила эту ночь и со всей силы сжала крючок, нахмурив брови. Дверь в душ открылась, и я, быстро сориентировавшись, накинула на себя полотенце и свитер. Как потом оказалось, это был всего лишь сквозняк, но я вроде бы закрывала дверь. После ушла, а на выключателе осталось вдавленное в металл очертание моих пальцев.