Мне тебя обещали

      Сколько ненависти и злости было внутри меня, и с каждой минутой эти чувства становились все свирепее и безжалостнее. Я думала даже сбежать отсюда к чертям собачьим, но, к сожалению, ещё не все знаю о предостерегающих меня опасностей вне этого бункера.       Я стояла в нашей с Тони комнате и вешала на свой пояс новый нож, прошлый, если вспомнить, оставила у этого бледного куска дерьма. Мои скулы напряглись. Затягивая сильнее ремень, увидела, что на моих руках появились вены. Накинув на себя куртку, звон которой раздался по всему помещению из-за соприкосновения лежащих в кармане болтов, пошла к выходу, но на моем пути встретился Тони. — И куда это ты собралась?       Не хотела ему отвечать, ибо он тоже как-никак, но причастен к моей ночной прогулке. И свою вину не отрицаю, вообще зачем я его послушала! Теперь буду держаться правила: «послушай Тони и сделай наоборот». Всего лишь какие-то бумажные потрепанные карты убили мою подростковую психику. — Я у тебя спрашиваю! — Более уверено сказал парень.       Даже не посмотрев в его сторону, я просто прошла мимо. — Она слинять хочет, — послышалось сзади. — Кхе-кхе.       Я обернулась на звук хриплого кашля. Стоял мужчина, которого я видела один раз всего, когда сюда военные машины приезжали, он посмотрел в окно, но меня тогда не заметил. — Ты отсюда одна не выйдешь. — Ты хочешь со мной? — Поинтересовалась я у мужчины. — Он не пойдет с тобой, он ни с кем не ходит, — вдруг заговорил Тони.       Приглядевшись к его внешнему виду, могу сделать вывод — капитан. Одет он был в экзоскелет, то есть бронекостюм, на правом плече у него висел РП-74 — советский ручной пулемет, что обладает высокой убойностью, скорострельностью и очень емким коробом для патронов. Капитан посмотрел на меня и кинул рюкзак под ноги. — Пошли. — Сказал мужчина и слегка толкнул меня вперед. — Слышь, пацан, скажи, что она со мной.       Тони был в шоке, но потом быстро сорвался с места и забежал за угол. Последнее, что услышала, был звук закрывающейся двери.       Мы со сталкером вышли на улицу. Он пошел вперед, а я за ним. Шли молча. Когда обогнули главную дорогу, он подал голос: — Звать как? — Селен. — Да мне плевать на твое настоящее имя, здесь, где разгуливают аномалии и твари, не существует имен, ты должна это уяснить. Имя здесь дает только зона. Тогда я сам дам тебе имя пока, — немного замолчал мужчина, а потом продолжил: — мелкая, да, сойдёт. Думаешь, что эта группа, ваш бункер, единственный? — Наверное. — Засомневалась я. — Так ты ещё совсем зеленая, — фыркнул недовольно капитан. — Как ты попала сюда? — Я здесь жила. — Странно… — Почему? — Спросила я, остановившись. — Потому что женскому полу здесь делать нечего. Вы не выдержите того, что может выдержать мужик.       Я закатила глаза. — Территория расширяется с новым выбросом. И почему ты так одета? То, что у тебя есть оружие не делает тебя защищенной. — Он остановился и стал смотреть по сторонам.       Я осмотрела себя. Может, и не такое обмундирование, как у него, но это лучше, чем вообще ничего! — А тебя как звать? — Спросила я, наблюдая за его действиями. — Оно тебе не надо. — Как это мне не надо, а как я буду обращаться к тебе? — Недоумевающе посмотрела на капитана. — А зачем тебе обращаться ко мне? Ты в первый и в последний раз со мной. Если еще не поняла, я одиночка и зеленых не обучаю. — Ты сказал, что кроме нашего бункера есть еще места, где обитают люди. — Бункер — первый. Деревня Гор, Свобода, Крепость, Одиночки — остальные, но это не все еще, да и они тебе не нужны. Дам лишь один совет. Не лезь в деревню Гор. — А что там? — Не задавай тупых вопросов, на которые я не отвечу. Сказал, чтобы не ходила, а дальше тебе решать.       Больше я не желала задавать вопросы, лучше молчать. Он сел на корточки и облокотился левой рукой о колено. Проведя двумя пальцами по земле, посмотрел по сторонам. Капитан встал и сказал: — Медлить нельзя, иди за мной.       Он пошел дальше, но уже ускорив шаг. Я послушно следовала за ним, а когда прошла мимо того места, где он присел, увидела большой отпечаток кривой, явно не человеческой руки. Раз капитан так спешит, то след свежий. Самый главный вопрос крутился у меня в голове: «Куда мы, нахрен, идем так стремительно?» Я повернулась назад и посмотрела на деревья, продолжая идти задом, тут же столкнулась со сталкером. — Какого ты делаешь?! Смотреть надо, куда идешь!       Он перевел взгляд на старые дома, стоящие у подножья холма. — Ты мелковата, пойдешь дальше сама, — прокомментировал капитан, засовывая руки в карманы. — Куда?! — Туда! — Указал пальцем правой руки и посмотрел на меня.       Я не поняла сначала, чего он хочет-то. — Там есть артефакт, он называется «Чертово яйцо». Я бы и сам пошел сквозь смертельные аномалии, но со мной есть тот, кто в два раза меньше меня, да и я здесь главный. — Пояснил мужик. — Смотри не тресни от осознания собственной значимости, — буркнула я.       Мы неторопливо спустились с холма к коровнику. Остановились в полусотне метров от ближайшего здания, придирчиво разглядывая его шероховатые, облупившиеся от непогоды стены, покрытые сиреневыми лишайниками. За пределами Периметра таких лишайников и не встретишь — идеально круглых, с губчатой поверхностью и ореолом острых зубцов по краям. — Ну что? — Поинтересовался сталкер. — По приборам пойдешь? — Есть другие предложения? — Вяло огрызнулась я.       Других предложений не последовало. Я сняла перекинутый через плечо «хопФул», который я потребовала у отца Тони после этой страшной ночи, и аккуратно положила его на траву. Сбросила с плеч лямки рюкзака и поставила его рядом: чем меньше будут мои размеры, тем лучше. Неизвестно, насколько узки щели между аномалиями, через которые мне придется пролезать. Отдала одиночке все имевшиеся у меня датчики и свой ПДА: еще не хватало, чтобы они притянули блуждающий разряд, когда я стану протискиваться вплотную к мясорубкам. Из оружия оставила себе только нож. Ведомый в особо опасном месте движется предельно осторожно, полагаясь только на свои органы чувств, стараясь увидеть, услышать и ощутить в окружающем пространстве затаившуюся опасность. Потому что продвигаться, глядя одновременно на датчики и по сторонам, не самая лучшая идея — непременно что-нибудь упустишь, не там, так здесь. Чтобы не случилось такой беды, ведущий внимательно следит за световой меткой приятеля, движущейся по экрану датчика аномалий, и подает ведомому команды голосом — куда сместиться, где притормозить, куда свернуть. Ведомый же полностью раскрывается навстречу Зоне и корректирует передаваемые ведущим данные в соответствии с собственными ощущениями. Естественно, с обычным новичком-отмычкой такой номер не пройдет: опыта у него с собачий хрен, поэтому на свое чутье он полагаться не может и должен строго выполнять все команды ведущего.       Я медленно двинулась к полуразрушенному строению, делая короткие, едва заметные шаги. Полоса выгоревшей, пожелтевшей травы справа, четко выделяющаяся на фоне буро-зелёного, напитанного влагой дерна. Далеко вроде; капитан молчит. На десять часов потрескивает маленькая мясорубка, покусывая крошечными фиолетовыми молниями раскачивающуюся на ветру травинку, покрытую каплями росы. Откуда я могу ориентироваться по часам, меня и этому научили, сейчас как раз я себя проверю. Мясорубки — странное название для электрических аномалий. На самом деле когда-то так называли нынче уже начисто исчезнувшие ловушки, которые медленно и деловито перемалывали людей в фарш с обломками костей. Но я знаю, что эту аномалию называют многими именами.       В широком дверном проеме покачиваются на сквозняке длинные спутанные сосульки ржавых волос, напоминающие бороду кровососа: значит, при входе придется поклониться, чтобы не обжечь голову, и при этом надо внимательно смотреть под ноги, чтобы не наступить на оторвавшиеся и упавшие вниз куски рыжих сосулек. Ботинки совсем новые, будет обидно. До вечера разъест насквозь. Слева проплывает внушительный круг сплющенной и вмятой в грунт травы, и рядом, рукой достать, — щедрая россыпь «волчьих слез». Разумеется, я за ними не нагибаюсь. Раз мы идем за чертовым яйцом. Когда идешь на крупное дело, не отвлекайся на пустяки, не разменивайся по мелочам, не жадничай — целее будешь.       По моим прикидкам я уже двигалась через невидимые аномальные поля, однако сталкер по прежнему молчал. Я даже собиралась окликнуть его — не уснул ли, но он наконец подал голос: — Лево три. Карусель.       Я послушно приняла правее, хотя и не различила слева никаких признаков птичьей карусели. Но вряд ли мужик просто решил испытать мою покладистость. — Два-двенадцать, — донесся до меня голос мастера. — Круги. Три-девять. Ждём.       Повинуясь командам ведущего, я отвернула от входа в коровник, хотя до него оставалось всего метра три, казалось бы, совершенно чистого пространства. — Переворот, — продолжал командовать сталкер, используя терминологию, принятую в нашем клане для того, чтобы обозначать малейшие повороты и движения на пересеченной местности. — Одиннадцать. Ждём. Право пять. Трамплин. Право два. Стоп! Куда прешь, мелкая! Восемь, право два!       В результате я крошечными шажками описала дугу перед входом, обогнув потрескивающую от утренней сырости мясорубку и еще что-то невидимое — похоже, ещё одну птичью карусель, потому что на свободном пятачке пространства у стены валялись какие-то неопрятные комки, похожие на разорванный в клочья трупик птицы. Затем снова свернула к воротам коровника. Хорошо, если в сплошном аномальном поле вообще есть проход внутрь, иначе нам придется возвращаться ни с чем.       Капитан продолжал вести меня невидимым коридором между смертельно опасных ловушек. Я протиснулась вплотную к дремлющей птичьей карусели, ощутив на лице ее дыхание. В затылке у меня пульсировала ледяная игла, покалывало кончики пальцев, волосы немного приподнялись, в глаза словно насыпали сухого песку — организм четко реагировал на слишком близкое присутствие разнородных аномалий. Одна я бы тут не прошла. Сейчас любой шаг в сторону, любые неправильные движение могли стать для меня последними. Я была сосредоточена, собрана и внимательна, прислушивалась к собственным ощущениям, стараясь не пропустить ни малейшего шороха, ни малейшего изменения в окружающем пространстве. — Право семь. Ждем, — деловито командовал мастер. — Ждем. Трамплин. Два-десять. Круги. Лево восемь. Я       уже начала выполнять его последнюю команду, но остановилась как вкопанная, сделав лишь полшажка. Даже не поставила ногу на землю. — Лево восемь, — повторил мужик на всякий случай, хотя уже понял, что я торможу не просто так.       Я очень медленно и аккуратно опустила ногу. Ничего страшного не случилось. Я напряженно вглядывалась в участок земли прямо перед собой, поросший высокой, уродливо искривленной тимофеевкой. Он совершенно ничем не отличался от соседних. Не обнаружив ничего примечательного, я начала вертеть головой по сторонам, пытаясь обнаружить близкую контактную пару или какой-либо признак наличия другой аномалии. Безрезультатно. Однако откуда же такое жуткое нежелание идти вперед? Вправо — пожалуйста. Влево… нет, влево не пойду, там мощный гравиконцентрат: подтащит к себе и расплющит об землю, пискнуть не успеешь. Назад — тоже нежелательно: нельзя сталкеру возвращаться тем же путем, каким пришел, почти наверняка гробанешься. Короче, иди вперед и не парься… — Нет, не могу.       Я достала из кармана болт и кинула перед собой. Болт торчком воткнулся в мокрую глину. Да нет, конечно, не гравиконцентрат, даже не жадинка — просто сырая глина. Вот он, собака, и воткнулся, что заставило меня выдохнуть. — Там точно ничего нет? — придушенным голосом спросила я. — Чисто на три метра, — уверенно отозвался мастер. — Что, мелкая, плющит? — Капитан лучше, чем кто-либо, понимал, что сталкерским предчувствием пренебрегать никак нельзя, даже если я девушка. Может, просто подсознание шалит, а может, в самом деле уберегает от опасностей, которые иначе никак не определишь. — И колбасит. — сдавленно отозвалась я. — Девять-двенадцать, — тут же без колебаний проложил новый маршрут мужик.       Я двинулась вправо, проклиная свою интуицию. Если бы не она, я бы уже через десяток шажков оказалась у ворот фермы, а может, и не все так плохо…       Я блуждала в лабиринте аномалий ещё минут пять, пока наконец новая безопасная трасса не вывела меня прямо к распахнутым настежь воротам коровника. Осторожно заглянув внутрь, я внимательно осмотрела помещение, машинально отметив, что неподалеку от входа на правой стене сидит плотоядный гриб-неведимка. Эта затея мне ох как не нравилась! Этот сталкер просто пользуется мной, но пути обратной нет.       Коровник напоминал длинный ангар или пустой склад, поделенный деревянными на ряды загонов для животных. Кормушки в стойлах давно проржавели до основания, силос в них превратился в бугристую каменную массу. По помещению лениво разгуливал ветер, проникавший через выбитые окна, прохудившуюся крышу и внушительный пролом в стене. Внутри было достаточно светло. — Ну, вот. Четверть дела сделана.       Если ценный артефакт имеет хоть малейшую возможность оказаться в наиболее неудобном и опасном месте, то именно там он и окажется, будьте уверены. Я даже не стала расстраиваться по этому поводу, потому что с самого начала знала, что так все и будет. Но зачем пошла? Хотела показать, что даже девчонка может то, что и бывалый сталкер.       Я еле смогла войти во внутрь. Дверной проём перегородили небольшой гравиконцентрат и мясорубка, между которыми остался проход сантиметров в тридцать шириной. Капитан вывел меня на стартовую позицию, я обозначила границы аномалий болтами, а затем боком, втянув живот, малюсенькими приставными шажками двинулась между ними. Положение еще усугублялось длинными космами ржавых волос, спускавшихся с притолоки: мне пришлось чуть пригнуться, чтобы не зацепить их головой. Мясорубка заискрила за моей спиной, когда я протиснулась в опасной близости от нее, но для полного разряда я, видимо, приблизилась недостаточно.       До дальнего конца помещения я добралась минут за двадцать, хотя расстояния там было всего шагов сорок. Мне приходилось подолгу кружить на одном месте, повинуясь командам сталкера, перелезать через барьеры, протискиваться в узкие щели между смертельно опасными участками. В одном месте я даже преодолела пару метров на руках, цепляясь за низко нависающую потолочную балку и поджимая ноги — понизу могла ударить струей пламени горизонтально ориентированная жарка.       В дальнем углу обнаружился ссохшийся, почти мумифицированный труп псевдоплоти, перед которым лежала куча здоровенных, обглоданных костей. Я так думаю, коровьих, потому что кости крупных мутантов имеют куда более причудливую форму. Одна кость торчала из сморщенного ротика псевдоплоти. Не знаю, эвакуировали ли отсюда животных после первой аварии. Вряд ли, транспорта едва хватало, чтобы вывезти людей. Значит, несчастные коровы остались здесь. Едва ли их разлагающиеся туши валялись до второго взрыва, чтобы стать добычей мутантов. А еще скорее, их убрали после первой аварии спецотряды ликвидаторов, соорудив неподалеку от заброшенного животноводческого комплекса крупный скотомогильник, который четыре десятка лет спустя раскопали и разорили слепые собаки — вот откуда тут эти кости. Помню с одним парнем познакомилась, тогда круто было общаться с теми кто злоупотребляет наркотиками, вот и позвал он меня прогуляться на скотомогильнике.       Для псевдоплоти коровник стал смертельной ловушкой. Голыми твердыми костями сыт не будешь. Она наверняка попала сюда во время очередного выброса — может быть, случайно, а может быть, пыталась укрыться. Я не знаю, прячутся ли мутанты от выбросов, как люди, или для них это как легкий летний дождик. Боюсь, никто этого не знает. По крайней мере, вылезти наружу во время этого локального катаклизма и посмотреть, дураков не находится, а те, что все-таки осмеливаются вылезти, больше никогда никому и ничего не расскажут. В любом случае, после выброса аномалии поменяли свое расположение, на чистых прежде местах возникли новые ловушки, и псевдоплоть оказалась заперта в этом проклятом коровнике. Псевдоплоти — очень чуткие и осторожные твари, в отличие от собак, они крайне редко попадают в аномалии, и если эта не учуяла обратного прохода в почти сплошном аномальном поле, значит, его для нее и не было. Там, где вплотную к смертоносным аномалиям бочком протиснулся я, не смогла бы пройти псевдоплоть, вдвое превосходившая меня по ширине. Тварь долго ждала, когда проход наконец откроется, пока наконец не сдохла с голоду.       Я осторожно покрутила головой. Вот оно. Две большие мясорубки, сросшиеся боками, их видно даже невооруженным глазом. Сбоку лениво крутит пыльную спираль птичья карусель. Чуть дальше — трамплин, ближе ко мне — гравиконцентрат средних размеров. И генерирует уникальное аномальное поле, способное породить драгоценный артефакт. — Прибыли на место! — донесся снаружи вопль капитана.       Я задрала голову и, прищурившись, стала внимательно изучать крышу и потолочные балки. Чертово яйцо имеет отрицательный вес, поэтому искать его следует под крышами полуразрушенных зданий, под потолками подвалов, в плотных кронах деревьев, которые мешают ему взмыть в небо. Наверное, именно этим и объясняется крайняя редкость чёртовых яиц: большая их часть после возникновения просто падает вверх и навсегда исчезает в космическом пространстве. — Нет, ничего не видно.       Впрочем, с этого места я могла наблюдать только часть перечеркнутой диагональными балками крыши. Я сообщила сталкеру, что мне нужно покрутиться по территории, сделала ещё несколько шагов, повинуясь доносившимся через окно командам невидимого мастера: «Угол семь, ждем, право три, четыре-двенадцать!», и приблизилась к трупу псевдоплоти, придирчиво изучая волнистую шиферную поверхность у себя над головой.       Правый глаз мертвого мутанта, казалось, навсегда выпученный в предсмертной агонии, рывком провернулся и уставился на меня. — Мурлинап, — сварливо поведала мне псевдоплоть, пожёвывая старческим ротиком коровью кость. — И тебе того же, подруга, — негромко проговорила я, медленно отстёгивая тонкий кожаный ремешок, который удерживал нож от случайного выпадения.       Вот оно, значит, как. Бока у псевдоплоти были впалыми, как у мумии, и вся она выглядела как обтянутый сухой пленкой кожи собственный скелет, но с чего я взяла, что она мертва? Голодна как черт — это наверняка. Мутанты Зоны — крайне живучие создания, а если их непросто убить пулей, отчего я решила, что их легко уморить голодом? Сколько она без пищи — две недели? Три? Когда там у нас был последний выброс? Такое и человек способен пережить.       Сука! Псевдоплоть труслива, и парой выстрелов я вполне могла бы заставить ее забиться в дальний угол коровника и не высовываться ближайшие четверть часа. Вот только стрелять мне не из чего. А нож против псевдоплоти — оружие несерьезное: ее передние зазубренные конечности, которыми она атакует противника, словно взбесившийся богомол, раза в полтора длиннее, чем моя рука с ножом. Нет шансов. — Мелкая, почему встала? — донеслось снаружи. — Проблемы? Лево пять! — Проблемы, капитан, — негромко отозвалась я. — Очень серьезные.       Псевдоплоть мигом отреагировала на дополнительный раздражитель, заскребла острыми костяными копытами в своем углу, пытаясь встать на ноги. Получилось у нее это, к моему неудовольствию, довольно умело. Похоже, надежду на то, что тварь ослаблена длительной голодовкой, можно было похоронить сразу. — А? — крикнул сталкер. — Чего сказала?       Мать твою. Если я гаркну во все горло, эта дрянь сразу на меня кинется. К счастью, мужик оказался сообразительным парнем и сменил датчик, потому что тут же заорал: — Мелкая, у тебя мутант прямо по курсу!       Ай, спасибо, дорогой. Прямо спас. Выберусь, руку пожму! Псевдоплоть стояла напротив меня, пружиняще покачиваясь на зазубренных конечностях, криво вращая выпученными глазами разного размера и бормоча неразборчивую херню. Со стороны могло показаться, что это неуклюжее создание, похожее на кошмарную помесь краба, медведя и свиньи, вовсе не собирается нападать. Однако на самом деле тварь просто сосредоточенно оценивала, годится ли эта двуногая в пищу или лучше оставить ее в покое. И я не сомневалась, каковы будут результаты оценки: псевдоплоть сейчас атаковала бы и матерого кровососа, потому что слишком долго обходиться без пищи всё-таки не могла и инстинкт самосохранения гнал ее в самоубийственную атаку.       Пятиться было нельзя — кругом сплошной стеной стояли аномалии. Поворачиваться спиной к умирающему от голода мутанту — нельзя. Атаковать псевдоплоть с одним только ножом — нельзя. Вот что хочешь, то и делай. Смотри, сколько возможностей. Бля-я… — Проблемэбрат, — попугайски пробормотала тварь своим старушечьим голосом, хитро смотря на меня одним глазом и медленно, очень медленно, на кончиках острых хитиновых копыт подбираясь все ближе. — Очуень сераезна.       Тупая тварь, но сейчас она была как-никак права. Я крест-накрест махнула перед ней ножом, пытаясь отогнать, но псевдоплоть ножа не испугалась. Она замерла в паре метров от меня, покачиваясь на крабьих ногах, ее бугристые впалые бока тяжко поднимались и опускались, страшная пародия на человеческое лицо, служившая ей мордой, беспрерывно кривилась и дергалась, словно у сумасшедшего. Тварь безумно хотела жрать, и ей было наплевать на нож. Ей не терпелось приступить к завтраку. — Пошла вон! — я постаралась напугать ее громким криком, но добилась противоположного результата. — Мастабарру! — внезапно негромко крикнула псевдоплоть, поддаваясь вперёд.       Мне удалось уклониться от страшного удара, молниеносно развернувшись боком. Одна из хитиновых кос просвистела в нескольких сантиметрах от моего живота. Поняв, что промахивается, тварь мгновенно скорректировала направление своей лапы и с размаху ударила меня в низ живота. Отлетев к загородке, пару секунд я хватала ртом воздух, однако по инерции пролетевшая мимо тварь не смогла достаточно оперативно развернуться, чтобы полоснуть меня поперек груди своими ужасными пилами или вонзить мне в грудь заостренные копыта: нас по прежнему почти вплотную окружали смертоносные аномалии, а занос у псевдоплоти сопоставим с заносом легкового автомобиля. Пока она, сосредоточенно поскуливая, отползала задом, чтобы сделать разворот на чистом месте, я уже перевела дух и быстро проскользнула мимо нее в угол, где она совсем недавно лежала. Ловушек там не было наверняка, раз псевдоплоть ничего не учуяла и не угодила ни в одну из них. Еле развернувшись посреди коровника, бешеный мутант без какой-либо паузы снова бросился на меня, нетерпеливо сопя, издавая бессвязные вопли. Приблизившись на расстояние удара, тварь снова вскинула свои зазубренные сабли. Поднырнув под левую лапу чудовища, со свистом рассёкшую воздух, и задыхаясь от жуткой трупной вони, источаемой покрытым радиоактивными язвами телом твари, я выбросила вперед руку с ножом, судорожно пытаясь достать соперника в глаз, но хитрая псевдоплоть тут же прянула назад. Чудом спасенный глаз в два приема, словно хамелеоний, провернулся и изучающее уставился на меня. — Двурфсед! — уважительно оценила псевдоплоть мою отчаянную попытку и тут же повторила свою.       Два молниеносных удара с двух сторон мне удалось отбить ножом, при этом мой четвероногий противник атаковал с такой яростью, что едва не выбил у меня из рук единственное оружие. — Хрена, сука! — рявкнула я прямо в бессмысленно вращающиеся глаза монстра, крепче стиснув рукоять ножа и описывая лезвием в воздухе восьмерки перед собой. — Ну, попробуй, возьми, покрамсаю падлу!       Тварь начала непрерывно наскакивать. Пару раз ей удалось чиркнуть мне бородавчатой хитиновой шкурой по костяшкам пальцев, сжимавших нож, и рассечь их до крови, но это лишь вызвало у меня новый приступ ярости, придав сил. Мы бешено плясали на крошечном пятачке пространства в дальнем конце коровника; я с трудом уворачивалась от ее длинных лап, тут же переходила в атаку, пытаясь достать ножом в морду или мягкое брюхо, и мгновенно отскакивала, когда тварь снова широко взмахивала своими клешнями. Мутировавшая скотина, почуяв запах крови, бросалась на меня с разных сторон, твердо решив довести начатое дело до конца. Я по мере возможности старалась пропускать ее мимо себя, словно тореадор, — вбок тварь била неуклюже и слабо. Тот подлый удар в низ живота, который я получила в начале схватки, пожалуй, был самым сильным из таких ударов.       Хитиновая скотина возмущенно вскрикнула, почувствовав, что попала в захват. Я сразу пожалела о своем маневре: острые и шероховатые выступы на панцире, покрывавшем конечности мутанта, впились мне в ладони, рассекая кожу до мяса. Свинья-мутант тут же принялась беспорядочно лягаться короткими задними ногами, но от их ударов уворачиваться оказалось гораздо легче, чем от передних, потому что на затылке глаз у твари не было. Мне удалось придержать псевдоплоть на месте и даже вывернуть ее суставчатые передние ноги так, чтобы что-то треснуло у их основания, однако дальше — больше. Я не только выдернула, но и сломала один из них. Сама удивилась, как такое могло произойти. Неистово рвавшаяся и тянувшая в противоположную сторону тварь от своего слишком резкого рывка кубарем полетела вперед и всем телом с размаху впечаталась в деревянную перегородку стойла напротив, отчего тяжело содрогнулась и заскрипела вся секция. И тут же я услышала, как где-то наверху коротко и пронзительно дзенькнуло — словно кто-то резко ударил металлическим прутом по полотну двуручной пилы.       Можно было считать, что чертово яйцо успешно обнаружено.       Трудно сказать, что именно представляет собой эта загадочная штука — смертоносный артефакт или компактную блуждающую аномалию. Попадается она крайне редко и всегда на границах максимального напряжения аномального поля разнородных ловушек. Размерами и формой она отдаленно смахивает на куриное яйцо, вот только имеет антрацитово-черный цвет и поблескивает на свету. И время от времени издает странный звенящий звук, но до того зловещий, что сердце в груди замирает от ужаса. Чертовы яйца стоят дохрена денег, и некоторые целенаправленно за ними охотятся. Однако это очень опасный трюк: от прикосновения к таким артефактам-аномалиям смерть наступает мгновенно, и никто не знает, что тому причиной: внезапный и резкий термический удар, органическое отравление, мгновенный и мощный электрический разряд, точечное радиоактивное облучение невероятной силы. Потому что трупа для медицинских исследований не остается. В течение нескольких последующих минут он стремительно обугливается без видимых причин и рассыпается грудой безвредных головешек, сохраняя при этом температуру человеческого тела. А самое главное, что порой чертово яйцо пробивает своим неведомым смертоносным разрядом даже через стенку специального герметичного контейнера для артефактов. Так что брать и транспортировать его надо умеючи и крайне аккуратно. Для этого умными людьми разработана целая система действий.       И мало того, что эта штука крайне смертоносна, она еще и предельно коварна. В присутствии живых организмов ведет себя совершенно непредсказуемо, словно шаровая молния. Хотя вроде бы нет оснований подозревать живое существо в ней самой.       Потревоженное псевдоплотью чертово яйцо, которое все это время, как выяснилось, мирно сидело под крышей, прячась, скатилось по наклонной потолочной балке плавно и медленно, словно воздушный шарик. Точнее, нет: скатилось — это я так для простоты сказала. На самом деле оно перемещалось под балкой, мешавшей ему взмыть обратно к потолку, время от времени стукаясь о нее верхней частью и издавая неприятный звон. Левый глаз псевдоплоти, провернувшись в два приёма, настороженно уставился на поблескивающую черную смерть, неторопливо спускавшуюся к нам. Тварь явно уже была знакома с подобной дрянью либо просто обостренными инстинктами мутанта почувствовала таящуюся в ней опасность. — Кизлода, — беспокойно пробормотала псевдоплоть, вжавшись в деревянную перегородку стойла и одним глазом глядя на меня, а другим — на чертово яйцо.