Мне тебя обещали

      Я бы еще долго смотрела на него, если бы меня не поторопили и не толкнули в спину. — Пошли уже, — лениво донеслось сбоку. — Куда мы так спешим? — спросил тихо Сопля, поравнявшись со мной. — Не знаю. — Повисло недолгое молчание. — Как вы нашли нас? — Как только мы открыли дверь, увидели двух наших ребят, которые стояли на стреме. Когда стали их проверять, один оказалось был еще жив, он с трудом сказал нам, в какую сторону тебя потащили, но после сталкер умер на моих глазах. — Он замолчал. — Я, Мудрый, Борода, Мастер и еще несколько отмычек вышли на поиски, конечно, никто не хотел искать тебя и идти с главным, но он пообещал дать очень хорошее вознаграждение за твою находку. — Мужчина поправил автомат и оглянулся назад.       Мы уже успели отойти от трупа контролера, которого Харп с большим удовольствием терзал, пытаясь добраться до его большого мозга. Его челюсти работали, как заведенная машина, разрывали плоть и ломали кости, словно зубочистки. Ни разу не видела, чтобы пес ел. Радикс шёл молча, но тоже обернувшись, растянулся в мутной улыбке, увидев то, чем он, собственно, живёт. Мне было очень любопытно, почему такой парень любит смерть и мучения. Его одежда и внешность, мне казалось, что он даже способен так же регенерировать, как и я, иначе сейчас он бы лежал в Мертвом городе, где его тело разрывали мощные челюсти кабанов. — Потом по дороге мы увидели пистолет, — продолжил Сопля. — А метров через тридцать автомат. Мы понимали, что идём по верной дороге, и поняли это тогда, когда увидели разбросанные части тела одного из мутанта, но такой твари мы никогда не видели. Изначально Борода подумал, что это ты, но тогда где вещи? На земле было много следов и пятна крови, по которым мы и вычислили, что это твоя кровь, потому что у тварей она другая. А дальше уже пошли по свежим следам, — закончил он и снял маску. — Любишь болтать, — констатировала факт я. — А нам все равно делать нехер.       Он был лет 33-35, бледный, с чёрной щетиной и чёрными глазами. Сопля не такой уж и высокий, чуть выше меня. Плотного телосложения, но характер на фоне его внешности был каким-то детским. — Нам надо будет сделать еще привал, — предупредил Радикс, останавливаясь. — Где? — спросил резко сталкер. — Здесь даже нет ни одного подвала или какого-нибудь строения, чтобы переждать сегодняшнюю ночь! Тогда возвращаемся в город. — Да ну на хуй? — удивился парень и повернулся к нам лицом. — Серьёзно, что ли? — Да ты издеваешься надо мной, сосунок! — стал злиться мужчина. — Я тебя сейчас мигом свинцом нашпигую в твой женский зад! — А, давай. — Согласился Радикс и немного наклонился вперед. — Может, хватит?! — тихо сказала я и занервничала. Но они меня не услышали. — Девочки! — более громко позвала, при этом смотря вдаль. — Мне кажется, день ходьбы — и мы наткнемся на большую автомобильную свалку. Если только там сделать привал. — Тогда пошли, — успокоился Радикс. — Не-е, вы че? Вы хоть знаете, что бывает по ночам?! — не хотел соглашаться с нашим решением сталкер. — И откуда ты знаешь, что здесь есть свалка?       Я задумалась. Очень хороший вопрос. Мои глаза метнулись на парня, который пристально смотрел на меня, тоже о чем-то думая. — Не знаю, откуда, но я словно была там.       Ненавижу ходить по территории ночью. Ночью здесь все по-другому, все живет по совсем иным законам. В темноте выбираются из потайных нор такие создания, о существовании которых большинство бродяг даже не подозревают, потому что мало находится желающих бродить по территории ночью. Оживают призраки, которых угнетает солнечный свет, срабатывают причудливые ловушки, которые не действуют и не фиксируются датчиками в светлое время суток. Одним словом, двигаться по Зоне ночью — адреналин почище, чем оказаться под обстрелом с вертолета.       И, похоже, именно это нам и предстояло.       Мы снова двинулись в дорогу, но уже шли строгой очередью, следя за окружающим пространством. Харп сумел нас догнать и пристроился сзади Сопли. — Я как-то упускал момент спросить: что эта за тварь?! — недоверчиво покосился сталкер назад. — Это наш друг. — Как вы можете доверять этому… этому существу? А что, если он убьет нас всех?! — Истеричка, успокойся, — насмешливо проговорил парень. — Ну все, сукин сын… — прошептал Сопля, прицеливаясь парню в затылок.       Я закрыла дуло автомата своей ладонью и сказала стрелять, на что мужчина даже не шелохнулся, а лишь немного приостановился. Радикс все ещё шёл вперед и не оборачивался, хотя все прекрасно слышал. Сопля приказал мне убрать руку, но я лишь опустила брови и крикнула «стреляй». В его черных глазах проскользнуло понимание того, что он не сделает этого, но не значит, что ему не хватит на это сил. Мужчина опустил калаш и пошёл вперед, выкинув всего несколько слов: — Это не ради Мудрого, мне нужны деньги.       Когда мы вышли за пределы территории, которую контролировали снайперы темных, нам стали попадаться зомби. Они опасливо смотрели нам вслед из заполненных чернильным мраком подъездов. В светлое время суток их здесь было гораздо больше, но сейчас они в основной массе разбрелись по квартирам и изображали глубокий здоровый сон. Неизвестно, что заставляло зомби стекаться в Мертвый город и неумело имитировать, будто они все еще живут нормальной жизнью. В других уровнях Зоны такого необычного поведения у них не наблюдалось.       Где-то невдалеке, в паре кварталов от нас, раздался душераздирающий вопль, а потом яростное рычание. По-видимому, на какого-то зомби напал голодный мутант. Несколько мгновений оттуда доносился шум схватки, а затем раздался выстрел. После паузы выстрелили еще раз, и шум стих. Некоторые зомби продолжали повсюду таскать с собой огнестрельное оружие и порой даже умело пускали его в ход. Я всегда поражалась с них.       Вот уже несколько часов мы продвигались в полном молчании. Стало темнеть. Хотя было и так не светло от чёрного неба, а тут приближалась ночь. Сопля, достав фонарик, шагал первым, иногда заставляя нас по широкой дуге огибать коварные аномалии, совершенно незаметные в кромешной тьме. Я шла сразу следом за ним, а потом и все остальные. В темноте время от времени мелькали пылающие зелено-красным пламенем глаза, изредка перемещались силуэты, более темные, чем сама темнота. Датчик движения сталкера то и дело засекал с разных сторон мутагенные формы. Но пока ночные хищники опасались нападать на наш отряд: темные, контролировавшие часть Мертвого города и беспощадно отстреливавшие все живые формы, кроме людей, приучили тварей с осторожностью относиться к двуногим. Когда мы выбрались за пределы города, побрели мимо полуразрушенного частного сектора, где-то совсем рядом с нами, за одним из покосившихся заборов, вдруг раздался странный звук — будто кто-то стремительно точил друг о друга лезвия двух огромных зазубренных ножей. Однако все остались совершенно бесстрастны, из чего я сделала вывод, что угрозы для нас, по крайней мере, за забором это зараза не представляет.       Дальше шло заброшенное поле пшеницы и два старых трактора. Нам несказанно повезло, что половина участка было просто выжжено, что облегчало нам дорогу. Я подняла голову от земли, настороженно прислушиваясь. А ведь не слышно больше в темноте жалобного нетерпеливого поскуливания. Падальщики вдруг разом куда-то подевались, словно что-то до полусмерти их перепугало. Не горят в темноте глаза ночных хищников, не слышно треска и шороха в кустах. Все будто умерло.       Радикс неожиданно остановился и изменился в лице. Его правая рука не спеша поднялась и дотронулась до его груди, которая, по-видимому, внезапно заболела. Долго на это смотреть я не смогла, и хотела было подойти, но парень меня оттолкнул. Я хотела просто взглянуть на его тело, ведь в него все-таки стреляли, но Радикс был против, а потом как ни в чем не бывало пошёл дальше.       Вдали в нашем поле зрении появился большой подъемный кран, а значит, мы почти на месте. Вся свалка была отделана высокой сеткой, похожей на забор с колючей проволокой. Рядом валялся железный щит, при свете фонарика увидели исхудалую выцветшую надпись: «Высокое напряжение». Пробраться вовнутрь было легче, чем мы думали, большая дыра в заборе была оставлена не человеком, а кем-то намного крупнее и опаснее. Вся сетка уже давно была не под напряжением, ведь кто-то и над этим поработал. Всевозможные машины разных марок и размеров располагались в пирамиде металла и хлама. В одном углу, если присмотреться, можно заметить вдавленную в землю машину. Некоторые автомобили стояли на больших стеллажах, словно банки с вареньем, один за другим и ждали своей очереди на агрегат смерти. Большой кран был главной частью на всей свалке и являлся огромным магнитом, на котором до сих пор висела белая девятка с оторванной пассажирской дверью. Я бы не сказала, что сам магнит работает и по сей день, скорее это какая-нибудь серьёзная аномалия, которая живёт по принципу «убей-съешь», в общем как и все в Зоне. Сбросив машину на что-то живое, она подтягивает к себе труп и высасывает все жизненные соки, выбрасывая пустую пачку, а после ждёт новую еду. В кабине работника что-то мелькнуло, а потом снова и снова, но моя фантазия съехала к нулю, когда поняла, что это всего лишь куртка, которую однажды повесили на чуть открытое окно. Мы шли медленно, смотря по сторонам. Было слишком тихо. Я предложила разжечь костёр и сделать привал, но взамен согласия получила оскорбления, что-то вроде: «Что дура? Кто разжигает костёр на открытой территории?» За краном стояла маленькая кирпичная кабинка для работника свалки, который управлял всем компрессором для уничтожения машин. Перед моими ногами что-то пробежало, опустив голову, я чуть не закричала, но Радикс закрыл мне рот. Крысы! Они встречаются стаями, в редких случаях можно встретить их в одиночестве. Крысы чувствуют опасные места и старательно их обходят, предупреждая писком собратьев. Они очень сообразительные существа и стараются атаковать жертву с разных сторон. Жертва, окруженная со всех сторон, имеет очень мало шансов выжить. Живут в заброшенных местах и в подземельях. Возможно, общаются ультразвуком, но это пока не доказано. В основном, они убегают или остаются на месте — в случае, если сыты или охраняют потомство. Известен феномен «крысиного безумия». Видимо, его вызывает яд из слюны крыс или издаваемый ими инфразвук. Сталкеры используют против них дробовики и гранаты. Идеальный вариант — огнемёт. Но нам повезло, они пробежали мимо нас, наверное, даже чем-то напуганные. Парень убрал свою руку и посмотрел на меня с презрением, а после вообще отвернулся.       Я дотронулась до ручки и попыталась открыть дверь, но она оказалась заперта. Тогда подняла валяющийся железный прут и разбила окно. Стекло посыпалось вниз, от чего раздался громкий и резкий звук. — Ты че делаешь?! — спросил Сопля, покрутив указательным пальцем около виска. — А, ну-ка, отойди, — толкнул меня в сторону Радикс и сам запрыгнул в окно.       Мне не очень нравилось поведение парня, вроде моментами он проявляет некую осторожность к моей личности, а иногда искренне ненавидит, причем не особо скрывая это, называет дурой и тупой. Моих царских ход мыслей прервал звук чего-то тяжёлого и падающего на пол через разбитое окно. — Можно заходить, — пригласил Радикс и скрылся внутри.       Перед нашими глазами лежал уже давно убитый труп работника этой свалки. Я сглотнула и медленно обошла тело, а после тоже перелезла через окно. Оказывается, здесь была еще одна дверь, но уже любезно открытая парнем. Вниз шла тёмная лестница, а что там, на глубине, было не ясно. Сопля тоже справился с преградой и решил идти вторым, так как фонарик был только у него. Внезапно включился свет. Лампы стали мигать и в конце почти осветили всю комнату. Около двух стен стояли большие пульты управления и два пластмассовых запылившихся стула. На одном пульте стоял бумажный стакан из-под кофе. Как оказалось, от этой комнатушки шёл небольшой коридор, в котором аккуратно стояли новенькие четыре двери. Свет туда не попадал, лампа была разбита, а ее осколки в неразборчивом порядке лежали на полу. Вместе со сталкером мы обошли эти комнаты, но ничего интересного и опасного не нашли. Лишь в одной комнате на стеллажах лежали очень хорошие детали от разных машин, видимо работающий здесь человек вел незаконную торговлю.       Радикс ушёл и сказал его не ждать в скорое время. Мы сидели в полутьме и молчали. В скором времени Харп заснул, а мы с Соплей никак не могли закрыть глаза. Я нашла между двумя столами железный мусорный ящик, в котором мы и разожгли костёр, а то по ночам довольно холодно. Что-то тихонько загремело в глубине помещения, в одной из темных комнат, словно кто-то задел ногой валявшуюся на полу железяку или кафельную плитку. Сопля встрепенулся, по-птичьи повертел головой. — Тихо, тихо, — проговорила я. — Ни к чему поднимать тревогу по пустякам. Может, это жадинка сработала… — Мы же осматривали те помещения, за дверями, — зашептал Сопля. — Они совершенно пустые, и из них нет другого выхода!       Я качнула головой.       Тем не менее мы оба развернули автоматы, направив их на ближний к нам дверной проем. За ним было тихо. — Сходи, посмотри, — распорядилась я.       Сталкеру идея явно не понравилась. Он пощелкал фонариком, кряхтя, поднялся на ноги. Однако возражать не рискнул. — Не надо никуда ходить, — негромко донеслось из темноты. — И стрелять не надо, бродяги, только пса разбудите.       Тьма в дверном проеме колыхнулась. На мгновение мне показалось, что она хлынула из дальнего помещения к нашему костру. Однако через мгновение наваждение пропало. Отделившись от массива тьмы, к нам шагал невысокий молодой сталкер в легком снаряжении с небольшим рюкзаком за плечами. Он ничем не отличался от обычного бродяги. Вот только и его одежда, и снаряжение, и даже цевье калаша, который он нес на плече, были густо-черного цвета. Чернее, чем плащ смерти. Временами казалось, что он просто расплывается перед глазами, словно чернильная клякса, и приходилось смаргивать, чтобы убедиться, что это просто обман зрения.       Сопля по-прежнему сосредоточенно держал гостя на мушке. Хорошо хоть палить не начал с перепугу, когда тот заговорил из темноты. Я ладонью осторожно отвела ствол его автомата в сторону, и мужчина, наконец, опустил оружие. — Здравствуй, Дима, — сказала я. — Какими судьбами?.. — Гулял… — Шухов устало опустился рядом со мной на второй стул, скинул с плеча калаш, прислонил его к стенке, а после сбросил с плеч лямки рюкзака. — Ну, и как там сейчас, на улице? — поинтересовалась я. — Красиво, — отозвался Рэд, протягивая руки к огню.       От него ощутимо тянуло леденящим холодом, словно он только что выбрался из морозильника. Сопля сидел с открытым ртом и вытаращенными глазами, не в силах отвести взгляда от гостя. Похоже, он встретился с этой легендой впервые, хотя я тоже видела его впервые. Ну, и немудрено: большинству не удается увидеть его ни разу за свою сталкерскую карьеру. И мужик наверняка чувствовал этот могильный холод, который не могло перебороть даже хорошее пламя костра. Гость хмыкнул, чернота лениво плеснула в его бездонных глазах без зрачков. — Ты по делу зашел или так, у костра посидеть? — осторожно поинтересовалась я после того, как мы надолго замолчали, бездумно глядя в огонь. — Предупредить о чем хочешь? — Мимо шел… — вяло ответил Черный Сталкер и снова умолк.       Некоторое время мы сидели в молчании. Температура в помещении понизилась на несколько градусов. Я старалась особо не надоедать легенде болтовней, Сопля, по-моему, вообще забыл, как дышать. Не так часто доводится сидеть лицом к лицу у костра с самым могущественным призраком, который бродит уже без малого два десятка лет — с тех самых пор, как его замуровали заживо у Четвертого энергоблока ЧАЭС. Но замуровали, похоже, слишком близко от Монолита, потому что после смерти простой сибирский паренек обрел невероятное могущество — правда, только в пределах Периметра. Дима Шухов, по кличке Рэд, очень редко показывался на глаза сталкерам и почти никогда не делал этого без какой-нибудь важной причины: предостеречь от ловушки, спасти от гибели, вывести на верный путь — либо, наоборот, наказать за нарушение неписаных законов Зоны, предупредить насчет недопустимого поведения, порой даже прикончить за какое-нибудь вопиющее западло. Впрочем, никакой системы в его появлениях не было — далеко не всегда он помогал правильным ребятам, хотя мог бы, далеко не все подонки были им наказаны. Мы с ним встали почти одновременно и поднялись вверх по лестнице. — Марта, слушай, — вдруг шевельнулся Шухов. — Хороший подарок тебе сделали. — В смысле подарок? — удивилась я. — Такая паника из-за него… — Дим, что? — с осторожностью его перебила. — Да, ты бы столько дел сделала бы. С твоим-то организмом, да и я не удивлен, что ты так легко одета…       Он резко отвернулся.       Все. Раз Рэд обрубил разговор, из него больше ничего клещами не вытянешь.       Мы вернулись к костру. Не присаживаясь, Дима Шухов неторопливо надел рюкзак, подхватил автомат. — Значит, так, — деловито проговорил он. — Фрэнку скажи, что тайник он себе плохой придумал. Его снорки растащат через неделю. Тони передай, когда в следующий раз будет перелезать через бетонные плиты, пусть сперва внимательно посмотрит налево — увидит много интересного и, скорее всего, жив останется. Тони мне нравится, пускай еще погуляет на этом свете, молодой пока. Маски передай, чтобы курил меньше, а то так и недолго со мной встретиться. — Но я не знаю никакого Маски, — удивилась я. — Рэд, послушай… — Я ухватила его за предплечье, и ладонь обожгло, словно я прикоснулась ко льду. Никогда так не делайте. Задерживать Черного Сталкера, когда он уже собрался идти, и вообще хватать его — умопомрачительная дерзость, но я должна была знать, что происходит. — Ты ведь многое что знаешь, почему я многие вещи не помню, как будто это вычеркнули из моей головы. Я не помню своего отца, меня называют Марта…       Шухов обернулся через плечо, искоса посмотрел на меня. Я быстро выпустила его руку, но пальцы так и остались скрюченными — я никак не могла разогнуть их до конца, словно после поражения током. — Не уверен, что это тебе понадобиться… — нехотя проговорил он. — Но запомни на всякий случай, мелкая: тринадцать ноль четыре. Сумеешь? — Ну, а чего не суметь: тринадцать тридцать четыре, — повторила я. — Да не тридцать четыре, а ноль четыре. Запомнила? — Запомнила, Дима. — Сопля, хорошо стреляешь, парень, — он ткнул пальцем в моего напарника по дежурству. — Молодец, в жизни пригодится. Передай Сане, чтобы остерегался ближайшие две недели: может попасть под пулю. Ну, вроде все, побежал я. Спасибо за гостеприимство. — И еще… Слендермену передай, когда увидишь, что на хрену я его вертел. Повтори. — Ты вертел на хрену Слендермена. Дим, я не знаю никакого Слендермена. — Ничего, познакомишься, если случай выйдет. Только крепко подумай, прежде чем в кукурузник лезть. Сама понимаешь… — Шухов не договорил, сокрушенно махнул рукой. — Впрочем, чепуха. Разве тебя отговоришь? Бывай, мелкая.       Призрак Зоны зашагал к пустому дверному проему и мгновенно слился с темнотой.       Сопля осторожно прокрался следом за ним, заглянул в проем. Включил фонарик, покрутил им по сторонам. — Испарился! — тревожным шепотом поведал он. — Нет никого! — Он вернулся к костру, потрясенно опустился на свой стул. — Там даже окошка нет… — Привыкай, — усмехнулась я. — В Зоне еще и не такое можно увидеть.       Мысли мои уже были далеко. Я мучительно размышляла над тем, что сказал мне Черный Сталкер. Слендернем. Кукуруза. Еетить твою мать! — Марта, он что же — мертвый? — снова вклинился в мои размышления отмычка. — Кто ж его знает. — Я покачала головой, разминая пострадавшую руку. Понемногу к пальцам начинала возвращаться чувствительность. — Тела, по крайней мере, пока не нашли. Впрочем, и не искали — кто же ради этого попрется к Саркофагу. Но живые люди на такие трюки точно не способны…       Ну, да. И этот трюк еще не самое потрясающее, что он когда-либо демонстрировал. — Он нас с Саней знает! — возбужденно прошептал Сопля. — Ну, еще бы. Вашей популярности в Зоне даже я завидую.       Больше он не стал меня трогать. Вообще говоря, внутри Периметра едва ли есть что-нибудь, чего бы ни знал покойный Дима Шухов.       Итак, у меня появилась очередная порция пищи для размышлений. Любопытство одолело ледяного призрака. Только ни на один вопрос по этому поводу он мне так и не ответил. Из Шухова вообще бесполезно вытягивать информацию, если он сам не хочет ею поделиться. А поскольку он настроен ко мне вполне дружелюбно, его нежелание поделиться сведениями выглядит довольно занятно.