Ставленница. Часть 3

- Я не хочу заключать этот договор, - с недовольством произнесла я, закидывая ногу на ногу, - он будет ограничивать меня. - Власть - сильный наркотик, может некоторые ограничения в первое время будут на пользу, - пожал плечами Валериан. Мы сидели в зале заседаний на верху большой башни и ждали прибытия правителей Магограда. Так как коронация прошла без их согласия и участия я ожидала, что могут возникнуть некоторые трения, но сделать они уже ничего не смогут. Им остается либо принять меня, либо расторгнуть договор с Валерианом. Не думаю, что они пойдут на это. - У меня прекрасный наставник, а умереть, нарушив равновесие, мне не грозит. - Договор можно расторгнуть в одностороннем порядке в любой момент. Я улыбнулась и вскинула бровь. Ну, это уже другой разговор. В дверь вежливо постучали и заглянувший Лазаро, получив утвердительный кивок, распахнул двери. Вошли величественные древние маги, в белом и черном костюмах. Валериан поднялся для приветствия, но пришедшие как вкопанные встали в дверях. Они смотрели на меня с ужасом, как на трагедию, которую уже невозможно предотвратить. Видя это, я поднялась со скамьи и изобразила на лице самую лучезарную улыбку, неискреннюю, как предвыборные обещания. Не ожидали такого поворота? - Ты дал ей… - начал было темный Александр. Но брат посмотрел на него столь многозначительно, что это могло считаться целым монологом. И что же мне такого (кроме власти, силы и бессмертия) дал Валериан, я так и не узнала. Сейчас мы с Валерианом были вызывающе самодовольными, а правители Магограда, напротив, подавленными и шокированными. - Приветствую вас в моем замке. Нечасто нас посещают столь важные гости, - начал монсеньор, - Вы уже знакомы с Элени, и хочу сообщить вам приятное известие. Теперь она коронованная королева от сверхъестественных начал этого мира. Я ее несколько усовершенствовал, вы ведь знаете мое увлечение наукой. Его тон был настолько глумлив, что я не удержалась и искоса на него взглянула. В прошлый наш визит, мне показалось, что у них добрые (насколько это возможно) отношения. - Ты даже не представляешь, что ты натворил, - обреченно вздохнул светлый брат. - Так просвети меня. Но тот лишь покачал головой, продолжая смотреть на меня странным взглядом, как будто пытаясь разглядеть нечто скрытое от посторонних. - Расставим все точки над «и», - я шагнула вперед, - я не особо нуждаюсь в вашем покровительстве. Но монсеньор настаивает, так что я готова подписать договор, при условии, что смогу расторгнуть его в одностороннем порядке в любой момент. Готовы ли вы? - Хорошенькое дело! Вы не оставляете нам выбора, миледи! - Выбор есть всегда, просто иногда решение проблемы бывает страшнее самой проблемы. Александр второй достал из воздуха листок бумаги, самый обычный, на котором печатают все принтеры моего измерения. На нем были напечатаны (так же на обычном принтере, что не вязалось с его магической значимостью) условия договора. По ним я обязалась обеспечивать доступ и безопасность контролеров в моем мире, выдавать межмировых преступников и иных разыскиваемых лиц, не перемещать несанкционированно лиц из Р1 и обратно и не использовать магию на территории Р1, а они в свою очередь обязывались предоставлять защиту, по возможности и полномочиям (как же, как же! Помню я, как они Влада Дракулу защитили!), и по мониторингу состояния равновесия в измерении выносить предписания, исполнение которых было добровольным. В общем, ничего особенного. - Подписывать кровью? – криво улыбнулась я. - Нет, просто приложите ладонь к тексту, назовите себя и скажите, что соглашаетесь. Я положила лист на стол, прижав ладонью. - Я, Элени Кауфман, королева от сверхъестественных начал измерения Н-Р-267-637, согласна с условиями договора и принимаю их. Лист вспыхнул синеватым свечением и исчез. Когда дело касается магии, дополнительных гарантий не требуется. *** Прошло два года. - Я уж думала, Вы забыли дорогу в наш мир, монсеньор! - Не надейся, Эллие. В замке он не появлялся почти год, а в моем родном мире, где он был, прошло и вовсе три года. Я знала, что дела в лаборатории шли прекрасно и ученые всего моего мира Валериана просто боготворили. Впрочем, в этом я с ними согласна. За годы, проведенные там, он стал одним из самых влиятельных людей и настолько ушел в это дело, что передал нефтяной бизнес полностью Киприане, а управление этим измерением – мне. По сравнению с тем, каким он был после моей коронации – иссушенным и замученным непомерными магическими нагрузками, сейчас он выглядел просто прекрасно. Был свеж и бодр, о чем я не преминула сказать. - Хорошо выглядите. - В твоем мире хорошие курорты, напрасно я раньше пренебрегал ими. Как дела продвигаются здесь? Измерение уже полностью в твоей власти? - Фактически, да. Я сказала это не без гордости, и это было правдой. Эти два года были годами расцвета Темной Стороны, годами небывалого величия власти рода Моргентиль. Всего за два года, мы добились того, что власть Георга оставалась лишь номинальной, реальный же контроль над территорией всего измерения принадлежал мне. И это было сделано практически без кровопролития, а соответственно, и без сопротивления! И это было главным моим успехом. Операция «цвет нации», которую я начала сразу же, взойдя на престол, и по началу не принесшая плодов, неожиданно дала такие результаты, которых не ожидала даже я. Разрабатывая, я ставила допустимый процент отторжения - пятьдесят процентов, а на данный момент было всего двадцать! Это была победа практически всухую. В каждой провинции, в каждом городе, и почти уже в каждом поселке были мои ставленники. Сеть подвластных мне по «цвету нации» опутывала светлую сторону, внедряясь в ее общество так тихо и не заметно, что никто даже и не замечал этого. Были некоторые видовые ограничения, ведь не каждая нечисть может стать постчеловеческой, но и этот вопрос мы решили. Возвращаясь в среду своего обитания, «объект» тянул за собой и своеобразную свиту из существ иных видов. Конечно, это требовало немалых финансовых затрат, но для меня это проблемой также не являлось. Наряду с внедрением физическим, конечно, велась атака и информационная. Специально обученные люди распространяли идеалы «свободы-равенства-братства», «толерантности» и прочих модных в моем мире понятий. По сути, я просто скопировала модель культурной и социальной глобализации моего измерения, подведя ее под реалии данного измерения. А ведь психология восприятия зла едина для человеческой души, смертной или бессмертной во всех мирах. Таким образом, я просто подтолкнула народ Даарланда пойти моим путем: отторжение-терпение-понимание-согласие-принятие. На данном этапе в общей массе население находилось где-то на рубеже между терпением и пониманием. Но до завершения процесса остается немало времени, ведь все стадии должны быть пройдены полностью, самостоятельно, и с полным осознанием. А это процесс не быстрый. Главное сохранять иллюзию полной свободы действий и сделать свой контроль наиболее прозрачным, иначе один раз надавив, можно все испортить. А уже потом, по завершении последней стадии, когда все добровольно примут нас, останется только плавно подвести уже послушную и не сопротивляющуюся массу к мысли, что если все мы равны, если человек нечисти друг-товарищ-и-брат, и при этом король нечисти сильнее, богаче и влиятельнее нашего, то зачем нам, собственно, наш. И мне даже не придется марать свои руки устранением политических конкурентов. Но мы еще только в самом начале этого пути. Лишь одно маленькое обстоятельство мешает результатам быть безупречными – четверку Евгения мы так и не нашли. После смерти Нариши они, видимо, залегли на дно, и не было о них ни слуху, ни духу. И этот факт меня беспокоил с каждым днем все больше и больше. Ведь только он знал, как можно противостоять мне. Он, выросший в том же измерении, что и я, был лучше подкован в методах ведения информационной войны, чем жители средневековья. И пусть по силам он мне не соперник, но чистую и тихую операцию сорвать в состоянии. Ему достаточно только провести серию дерзких провокаций и вынудить нас применить силу, хотя, если он досидит в своей норе хотя бы до стадии «согласия» - будет уже поздно, и его оружие, задумай он его применить, обернется против него самого. И еще не факт, что он додумается до таких действий. Не думаю, что он блистал умом на родине, а годы жизни в средневековых лесах отняли, наверное, последние крохи здравого смысла. И эта догадка подтверждалась тем, что он до сих пор бегает, и строит дебильные революционные планы, вместо того, чтобы прийти к нам по-человечески и валить на родину первым же рейсом. Но больше всего меня огорчал тот факт, что мне нельзя было найти их лично, ведь я могла сделать это в любой момент, стоило мне лишь настроиться на нужное зрение. Но монсеньор был непреклонен, и мне приходилось лишь смиренно ждать. Все это и многое другое (цифры, донесения правителей кланов и ставленников, и прочее) я обстоятельно рассказывала своему прибывшему господину за бокалом вина, сидя в его кабинете. Я была несказанно рада его приезду, хотя мое новое половинчатое сознание и не менее новая монаршая привычка, давали этой радости выход только в виде легких полуулыбок и доброжелательной интонации в голосе. В то же время моя родная часть души ликовала и тянулась к нему, словно соскучившийся после долгой разлуки ребенок. Один лишь вид строгих черт лица, холодного взора и неизменного серого костюма дал мне столько энергии (не физической, а духовной), что я могла, казалось, двигать горы без помощи своих сверхсил. Монсеньор мог не переживать, что получив силы я предам его, напротив. Став равной ему, я прониклась еще большим почтением. И когда отпала необходимость что-либо доказывать, я всецело отдалась служению, на которое он меня поставил. Я готова была делать все, и даже больше, просто за счастье находиться с этим человеком в одном измерении. К сожалению, в последнее время мне это удавалось нечасто. Но сейчас, когда он сидел передо мной, горделиво откинувшись в кресле и держа бокал в чуть согнутой руке, часть души словно встала на место, и как будто даже дышать стало легче. Я не могла как-то описать или охарактеризовать для себя это чувство, я даже не знала, чувствует ли подобное кто-нибудь, кроме меня. Любовь, которой принято называть в нашем мире все виды привязанностей, была лишь одной гранью этого чувства. Одной маленькой гранью. А остальную необъятную бездну назвать одним словом было невозможно. Ее не возможно было вообще назвать. Наверное, таких слов люди не придумали. - А теперь, - Валериан подался вперед, - расскажи мне что-нибудь интересное… что не вошло в отчет… - Еще рано говорить об успехе… но, думаю, скоро у нас будет тут очень мощный союзник… - Да? И кто же? - Драконы! Они еще колеблются, но готовы говорить со мной. А у меня в рукаве спрятан очень хороший козырь. - Мне так и не удалось склонить их на свою сторону, но, думаю, ты завершишь мои начинания. А что же наши… недоброжелатели? - Были бы уже или мертвы или объектами «цвета нации», если бы Вы позволили мне самой взяться за их поиски. - И что, даже не появлялись? – не заметив мольбы в моем голосе, спросил он. - Нет. Глухо, как в танке. Я начинаю попеременно сомневаться то в том, что их ищут, то в том, что я их видела в ночь перед коронацией. - А что же эльфы? - Морам-йер работает над этим вопросом, но пока не особо продвинулся. Как создания чистого света, они не так легко входят в заблуждение, как люди. - В заблуждение? Эллие… сдается, ты сама не веришь в правоту своего дела… - лукаво улыбнулся он, отпивая из своего бокала. Я поднялась и, перегнувшись через стол, заглянула в его глаза и тем же тоном произнесла: - Валериааан… а нам и не нужно в это верить. Верить – удел глупых. А глупый чаще всего мертвый. Вышла из кабинета монсеньора я уже за полночь. За стенами замка вовсю бушевала осень. Через неделю мне могло бы исполниться двадцать лет, но сейчас время для меня остановилось. И, наверное, днем рождения теперь следовало считать день коронации. Мое родное тело лежало теперь в той самой башне, где лежала раньше мумия основателя рода. И, можно сказать, было ее «приемником». Я сделала для самой себя красивый хрустальный гроб с синей бархатной обивкой и теперь было похоже, как будто в башне уснула колдовским сном спящая красавица. Вот только от поцелуя принца ей проснуться не судьба. Под лопатками сладкой истомой заныли крылья. Прикрыв глаза, я отыскала Зербагана. Он поднимался по лестнице на крышу своей башни. - Ты охотиться? – послала я ему мысленное сообщение, - я с тобой! Теперь моей безмолвной речи расстояние не было помехой. Не теряя времени на ходьбу, я переместилась на крышу основного здания. На улице лил дождь, и в воздухе пахло намокшей опавшей листвой. Я с наслаждением втянула воздух. Этот запах, как и осень в целом, я любила всегда. Ветер, налетающий порывами, поднял мои быстро намокающие волосы и хлестал меня ими по лицу. Зер стоял на самом краю зубца крыши своей башни и, не шевелясь, смотрел вдаль. Мне подумалось, что будь я художником, непременно запечатлела бы его силуэт на фоне ночного пасмурного неба. Впрочем, будь я человеком, я бы его вообще там не увидела. Я вытянула руки вверх и повела плечами, избавляясь от намокшего и отяжелевшего платья. Сущность вампира была моей любимой, выгнув спину я с хлопком выпустила тоскующие по полету крылья. В них переходили кости лопаток, и они были частью меня самой. Сейчас шевелить ими, чувствовать их, было настолько естественно, и я с сожалением вспоминала то время, когда была этого лишена. Я сделала широкий взмах в стороны, загребая упругий воздух. Зербаган сорвался с крыши, камнем падая вниз, но у самых зубцов крыши основного здания резко раскинул крылья в стороны и, подхваченный воздушным потоком, поднялся, и, заложив крутой вираж, умчался в сторону леса. Я заливисто расхохоталась, вспугнув горгулий и, загребая крыльями поочередно, ввинчиваясь в воздух, поднялась вертикально, и, вытянув вперед руки, словно ныряю ласточкой, рванула за ним. Тяжелые дождевые капли летели в лицо и били по крыльям, а ветер налетал со всех сторон, пытаясь то отшвырнуть назад, то завертеть в вихре, но широкие крылья были сильнее и уверенно несли меня, распластавшуюся между небом и землей, в кромешной тьме, вперед, сквозь пелену холодного осеннего дождя. Зер с диким, леденящим душу воем, свернул в сторону гор, петляя на головокружительной скорости между скалистыми утесами. Я всегда боялась скорости. Вернее, не самой скорости, а того, что я не смогу ее контролировать. Но теперь я ее любила, теперь она стала моей страстью. Я могла нестись, словно пущенная в цель стрела, но при этом замечать каждую каплю росы на траве, мимо которой пролетаю. Впереди был водопад, за которым между ним и одинокой острой скалой, похожей на сколотый зуб, был небольшой (не шире полуметра) просвет, который открывал вход в живописную долину на высокогорном плато, скрытую за горами. Только бессмертный или сумасшедший мог бы попытаться попасть в эти природные ворота, в полете и на такой скорости. По стечению обстоятельств мы оказались и тем и другим. Зербаган набрал скорость и, пролетев за струями водопада резко, перед самым входом сложил крылья на манер летучей мыши. Но он слегка не рассчитал ширину своих плеч и, выбив приличный кусок скалы, вместе с ним кубарем влетел в долину. А я, пролетев прямо через потоки воды, низвергающейся водопадом, развернулась боком и, замерев, прошла в расщелину, едва коснувшись краев грудью и кончиком левого крыла, которое оказалось внизу. Раскинув крылья, вампир лежал на земле лицом вниз. - Ты живой, камикадзе? – приземлилась я. - Такие, как я не умирают, они живут и других мучают! Он перевернулся на спину, принял человеческий облик, убрав переломанные крылья, и закинул ногу на ногу. Дождь все еще продолжал лить. - А как же охота? - За перевалом небольшая деревенька. Рванем туда. Мы снова взлетели. На этот раз летели вдоль русла реки, низко петляя между стволов вековых елей. Я время от времени взмывала вверх, подставляя разгоряченное лицо холодным каплям, а потом с ревом, рассекая крыльями влажный воздух, срывалась вниз, с упоением чувствуя, как развеваются волосы за спиной. Мы проносились сквозь чащу, вспарывая тишину ночи свистом ветра и глухими ударами мощных перепончатых крыльев. Ничто в этом мире не сравнится с полетом. С настоящим полетом. Все летательные аппараты, от самолетов до метел, были чем-то совсем другим, но твой собственный полет… это пьянящее ощущение свободы, это единение с небом, эта радость оторваться от земли… это все было ни с чем не сравнимо! Деревенька и вправду была. Маленькая, дворов на десять – пятнадцать. Заслышав наше приближение, жалобно заскулили собаки. Деревня мирно спала, и мы бесшумно опустились на сырую землю у закрытого замшелыми досками колодца. - Тебе охотиться надо днем. Народу, думаю, побольше, - я обратилась нетопырем, и уселась на перекладину над колодцем. Не слишком хочется, чтобы меня видели здесь. Пока вампир принюхивался и прислушивался, выбирая жертву, я сидела на перекладине и изредка почесывала за ухом задней лапой. Нетопыри были тоже кровососущими, но нападали в основном на животных, на людей крайне редко. Ткнув пальцем в сторону одной из дверей, он вышиб ее пинком ноги, и спустя пару секунд выволок на улицу заспанную упирающуюся девицу. На вид ей было лет четырнадцать, и она отчаянно билась, но почему-то не орала. Вслед за ней выскочила взлохмаченная бабка со сковородкой и начала голосить: - Не трогай мою дочь! - Заткнись, и получишь ее живой, - поморщился Зер. Зербаган притянул девушку к себе и, задрав ей голову за подбородок, впился зубами в горло. Девушка закатила глаза и застонала. Но, как и обещал, отпил он не много, ровно столько, сколько требовалось. Он швырнул ошалевшую от кайфа жертву в объятья матери и вытер губы тыльной стороной ладони. - Ууу! Кровопийцы! – прошипела старуха. - Жизнь такая, бабуль! – пожал плечами он, взлетая. Хлопая маленькими крылышками, я сорвалась с насеста и понеслась вслед за ним, на ходу принимая нормальный облик. Мне нужно было поговорить с ним, но предчувствуя, как он будет брыкаться, я уже несколько раз откладывала этот разговор. Сейчас самое время. Мы приземлились на крышу маленькой башни и спустились по узкой винтовой лестнице. Пока мы шли, я мимоходом высушила наши волосы и одежду. - Хорошо иметь дело с ведьмами, - не оглядываясь буркнул он. - До тех пор, пока они на твоей стороне. Мы вошли в комнату, Зер развалился на кровати, а я уселась на подоконник. Выставив ладонь, я материализовала в руке свою трубку. С трубкой этой была отдельная история. Саму ее мы с Зербаганом смеха ради приобрели во время последнего визита в Магоград, и долго спорили на кого же с ней я больше похожа: на Шерлока Холмса или на товарища Сталина. Но долгое время она валялась в моей комнате без дела. Но однажды, проходя мимо комнат колдовства, я почуяла ароматный дым. Оказалось, так пахнет сжигаемый в одном из заклинаний кладбищенский базилик. Вот так и нашлось применение моей трубке. Не знаю, какое воздействие произвело бы курение базилика на человеческий организм, на меня не действовало никак. Вдыхать этот душистый дым просто доставляло мне удовольствие, да и сам процесс был приятен. Потрогав пальцем краешек трубки я раскурила ее и, выпустив облако дурманящего дыма, запрокинула назад голову, касаясь затылком прохладной стены. - Ты долбаный идеал… как в сраных мечтах, - вздохнул сын Дракулы, пристально глядя на меня. - О, Зер! Перед твоей манерой говорить комплименты ни одна девушка не устоит! – усмехнулась я, выдыхая дым в его сторону, - а как получилось, что ты стал вампиром? Отец-то понятное дело, но ты-то причем?! Он поморщился, как от боли. Но все же отмалчиваться не стал. - Отец был властным человеком. Сейчас в твоем мире не помнят о нем ничего, кроме того, что это вампир и он жил в Румынии. Как Алексы не стараются держать железный занавес между мирами, информация все равно просачивается. Но все было иначе. Он был жесток, но справедлив, и народ не ненавидел его. Его боялись, но уважали. Он был великим воином и мудрым господарем. До определенного времени. А потом он начал видеть нечто, чего не видел никто. И это сводило его с ума. Он замкнулся в себе, стал творить неслыханные зверства. Все эти тысячи человек, посаженные на кол, целые города и деревни уничтоженные подчистую. И это становилось все хуже и хуже. Я тогда был еще совсем юным, меня воспитывали, как рыцаря и будущего короля, и я во всем стремился походить на отца. Я не понимал, что происходит с ним, старался угодить, соответствовать ожиданиям, - он вздохнул и почесал в затылке, - но все это было бесполезным. Сейчас я понимаю, что дело было не во мне, но тогда мне казалось, что он ненавидит меня. Его влекло во тьму, а я стремился за ним, чтобы хоть как-то заслужить его одобрение. И когда он, пытаясь захватить контроль над мучившими его силами, занялся чернокнижием, как думаешь, кто был в первых рядах его помощников. Ритуалы требовали много крови, и теперь мы убивали вместе. Для меня это было противным. Дело рыцаря - убивать противника в бою или на поединке, а не связанную жертву в тусклом подземелье. Но почитание своего отца было сильнее всего, даже сильнее чести. Я все еще старался стать сыном, достойным своего отца, не задумываясь, впрочем, о том, достоин ли еще отец быть примером. Надеялся получить его благословение, но получил кое-что другое. В один прекрасный день он возомнил себя библейским Авраамом и решил, что для того, чтобы его магия наконец начала действовать, нужно принести в жертву собственного сына. И он принес. Этот день я буду помнить всегда, всю свою вечную жизнь. Ну, вот и все… очнулся я уже не-мертвым в другом измерении и он тоже. - Может я эгоцентрична, но, по-моему, твоя история чем-то напоминает мою. - Угу, только тебе повезло больше. - Поэтому ты не ладил с ним? Не удивительно. - Обида была, но это проходит. Спустя столетия вообще перестаешь кого-то осуждать и оценивать. Становится все равно. Мы замолчали. Я жалела, что подняла эту тему. Не самое удачное начало разговора. Я пустила дым колечками, а потом заставила его в воздухе сложиться в череп со скрещенными костями. - Не ту траву куришь, - поморщился Зер. - Меня устраивает моя трава… кладбищенский базилик… это даже звучит вкусно. Зербаган, - я произнесла его имя протяжно, самым томным голосом, - у меня к тебе предложение. - Надеюсь не руки и сердца, - моментально повеселел он, - я еще слишком молод и не готов к серьезным отношениям! Я рассмеялась. Смех у этого тела был не очень приятным. К нему почему-то примешивались какие-то визгливые нотки. - Нет. Я спустилась с подоконника и, не отводя от него пристального взгляда, подошла ближе. Ему нравился этот взгляд, и я знала, что этот неестественный вишневый цвет моих глаз сводил его с ума. Я поставила колено на кровать и положила руки ему на плечи. - Мне нравится, продолжай. - Я хочу предложить тебе переехать на светлую сторону и быть там моим представителем. - О нет! Элли! Если бы я интересовался политикой, у меня для этих целей была бы целая империя – бери да пользуйся. Но это меня не интересует. - Это не политика. Оплотом тьмы на тех землях издревле был замок Берциана, разрушенный нашей четверкой. И я хочу этот оплот вернуть. Отстроить замок по новой… - И сослать туда меня, - недовольно закончил он, - а мне это надо!? Здесь только началось веселье, тусоваться с властной всемогущей стервой... - Даже с помощью магии замок будет строиться целый год, - я игриво прикусила его за мочку уха, - и весь этот год властная стерва в твоем распоряжении. Любой каприз. - Таки любой? - с трудом выдохнул он. - Любой… если не создает угрозу интересам господина. - И что же я буду там делать? Голос его был по-прежнему недовольный, но мысли были уже совершенно о другом. И я видела, как тяжело ему держать ситуацию под контролем. Это мне и было нужно. - То, что тебе удается лучше всего - быть офигенным! Ну и еще кое-что, некоторое время побыть «хорошим», идеалом доблести и чести для местного населения. - Ну, это уж точно нет! Я не… Я склонила голову и, обнажив клыки, впилась в его шею. Принц вампиров теперь оказался на месте жертвы. Издав стон удовольствия, он сипло рассмеялся и блаженно откинулся на шелковые простыни. Я оторвалась от него, смачно облизывая окровавленные губы. - Вот это кайф. Таки мои жертвы мне за такое еще и приплачивать должны! – он тяжело дышал, закатив глаза. - Зер, твоя помощь нужна мне. Я хочу поставить там своего человека, которому могу доверять на все сто процентов. Который будет не просто ставленником, но моими глазами и ушами в тылу врага, - я говорила это надрывно, с придыханием, не забывая при этом хлопать глазами с самым невинным видом. Моя программа на уровне народа продвигалась уверенно, но мне нужен был кто-то, кто мог бы склонить на нашу сторону знать. Тот, кто был бы высокого рода и в то же время достаточно силен, чтобы суметь вызвать уважение и восхищение. А еще, что немаловажно, мне нужен был тот, кто совладал со своей сверхъестественной сущностью на все сто процентов. И для этого я готова была использовать любые средства. И это принесло плоды – он сдался. - Ну ладно… если только через год… Скрывая торжество, я благодарно улыбнулась, поцеловала его в губы и откинула волосы со своей шеи. - Ты говорил, что моя кровь гремучая смесь… хочешь попробовать?