То, что осталось за кадром

      Было больно. Нестерпимо больно, когда она, изнывая от радости, попыталась поцеловать его, а Киллиан отстранился, отведя глаза и поджав губы. Это было ударом. Даже в тот момент, когда его фигура пропала на кладбище, так и не дав ей ответа, не было так больно. Зато сейчас...       Поджатые губы, пустые глаза, напряженное тело, нервная дрожь в пальцах. Она не узнавала своего уверенного, саркастического пирата, который из любого положения, из любой ситуации мог выйти шуткой. Сейчас он, нервно, судорожно, едва ли не презрительно смотрел в пустоту, сжимая и разжимая кулаки, вцепившись в колени тонкими бледными пальцами.       Они о чем-то говорили, и она старалась не выказать своего разочарования, опустошенности, иногда даже выдавливая улыбку. Ей хотелось обнять его, прижаться к его груди, просто вдохнуть его запах, чтобы убедиться, что он здесь, рядом с ней, что она нашла его. Осталось только спасти.       У нее не получилось разделить сердце, но еще не все потеряно. Она не может остановиться, она не может просто отказаться от этого и сдаться, даже несмотря на то, что Аид выбил ее имя на надгробии. Она будет бороться, но все же... Будущее. Ей вдруг стало страшно за их будущее, которое с каждым испытанием становится все дальше, все темнее, все невозможнее.       Лиам. Старший Джонс. Уверенный, немного грубоватый. И ей хочется радоваться, радоваться проскользнувшей улыбке на губах Крюка, по которой она так соскучилась. И она хотела бы быть ее причиной, но, если не получается, хотя бы так. Главное, что он способен улыбаться, ведь улыбка - эта надежда, а без нее никуда. Ты не достойна Киллиана...       Слова обожгли огнем. Причем мужчина сказал это настолько серьезно, что она даже не могла переделать эту в шутку или хотя бы глупую ревность старшего брата, который не видел младшего несколько столетий. Но обида... Она не обидчива и ее достаточно трудно зацепить, но такие слова...       И откуда он может это знать? Он не знает ее, он не знает, на что она способна, не знает, каким стал его брат. Как он может судить о чем-то настолько важном, не зная ничего об их настоящем? Он не в курсе, через что они прошли, что преодолели, через что пришлось переступить и ей, и ему, чтобы наконец достичь их отношений, чтобы не скрываться и просто любить друг друга, жить друг другом. И разве он имеет право говорить ей сейчас такое, даже если это ревность? Она заслужила быть счастливой, с ним, он любит ее, и разве может тень из прошлого, пусть даже тень очень близкого человека, встать между ними? Она старалась свыкнуться с мыслью, что едва ли не главный член семьи ее парня ее не признает, но пока не очень получалось.       Киллиан не поверил ей, когда она пыталась достучаться до него о его брате. Она понимала его нежелание верить в то, что некогда самый близкий для него человек может его обманывать, скрывать от него что-то. Но он же должен знать! Чтобы не оступиться, чтобы снова не допустить ошибку, чтобы не усугубить сложившуюся ситуацию. Но вместо этого он ушел. Просто развернулся и ушел, так и не дав ей договорить. Жестоко. Неправильно. Она не заслужила. Зачем меня возвращать, если я могу идти дальше?       Удар под дых. Дышать трудно, слезы жгут, и страшно хочется завыть в голос. Хочется достучаться до него, высказать ему все, что наболело, что она пережила. И что же в ответ? Он хочет остаться здесь? Оставить ее? После всего? Слабый? он назвал себя слабым? Она бы могла его ударить, но вместо этого разворачивается и уходит. Потому что любит. Слишком сильно любит.       Она была права. Лиам - не тот герой, которым пытался казаться. Она видела светящееся лицо Киллиана, его улыбку, когда он сообщил ей, что его старший брат ушел в "лучший" мир, и она была счастлива это слышать. Видеть радость в его глазах, слышать какое-то облегчение и спокойствие в его хриплом голосе. И он тянулся к ней, он не отшатывался, не опускал глаза, не напрягался, ловя ее взгляд. Его синие глаза смотрели прямо в душу, и сердце забилось чаще, когда он сжал ее пальцы, обдавая ее лицо дыханием. — Я рад, что ты спустилась сюда, Эмма. Возможно, я всё же заслуживаю быть спасённым, - хриплый, немного неровный голос и такой блеск глаз, что у нее пропало дыхание. А эта улыбка? Разве можно не любить его? Разве могла она оставить его здесь? Разве могла смириться его смертью? Никогда. — Значит ли это, что когда все это закончится, ты планируешь вернуться домой? - с надеждой прошептала она, поднимая на него горящие верой изумрудные глаза. Крюк сглотнул, коснувшись рукой ее щеки. — Все, что Лиам сделал, было для того, чтобы у меня было будущее... - прошептал он, облизав губы, - И, черт побери, я готов к этому будущему! - вдруг страстно выкрикнул он и, резко наклонившись, прижался к ее губам, запустив руки в ее волосы. Блаженно замурчав, блондинка прижалась к нему, обхватив его шею руками.       Им показалось, что искры полетели в разные стороны, когда их губы снова прижались друг к другу. Ей хотелось быть еще ближе, чтобы почувствовать его каждой клеточкой. Словно слыша ее мысли, Джонс притянул ее ближе, скользнув рукой по ее телу к краю куртки. - Крюк... - прошептала она, касаясь носом его щеки, - я ... я... - Свон? - выгнул он бровь, посмотрев на нее своими блестящими глазами, которые горели ярче огня Преисподней. - Я ... - она почувствовала, как щеки краснеют, и мужчина, заметив это, засмеялся. - Что с тобой, любимая? - Я хочу ... кое-что сделать, - прохрипела Свон, прикусив нижнюю губу. - И что? - его голос резко сел, и это заставило ее сердце забиться еще чаще, что казалось уже чем-то нереальным. - Вот это, - выдохнула она и притянула его к себе, сжав полы его кожаной куртки. Киллиан довольно фыркнул, прижимая ее тело к себе и скользя рукой по ее спине, - Крюк... - снова прошептала она, проведя языком по его сухим губам. - М? - как же она пахнет... - Это плохо, что я... - Я тоже, - выдохнул он, стягивая с ее плеч красную куртку, - я тоже, - повторил он, снимая с ее волос шапку и позволяя белокурым кудрям разлететься по плечам. - Киллиан... - просипела она, когда его сильные руки опустили ее на пыльный диван. - Эмма... - его губы двинулись вниз по ее шее к вороту кофты, и девушка блаженно прикрыла глаза, откинув голову, давая ему больше пространства, - это ведь неправильно, да?.. - Чисто гипотетически - да, - кивнул он, закусив губу. - Но если очень хочется... - улыбнулась она. - Можно и простить, - усмехнулся Крюк, прижимая ее к себе.       Как бы глупо это не звучало, они забыли о том, где они, в каком они положении и что их могут увидеть другие. В том числе родители Эммы. Почему-то сейчас, когда его губы были такие нежные, а прикосновение таким желанным, Эмма даже не могла думать о том, что то, что происходит, неправильно и явно не в том месте. Но с их жизнью сложно понять, когда будет правильный момент и то самое место. Так что приходится ловить за хвост момент и отодвигать все остальное на задний план. - Киллиан! - прохрипела она, вонзив ногти в его спину, и он закрыл ее рот поцелуем, чтобы не привлекать особого внимания, - Киллиан... - Я люблю тебя, Эмма... Спасибо тебе... - просипел он, с нежностью покрывая поцелуями ее обнаженные плечи, - и прости меня за то, что... - Ты уже прощен, - хитро сощурилась она, щелкнув его по носу. - Еще нет, - лукаво вторил ей мужчина, снова прижимая ее к себе.       И кто сказал, что жарче, чем в Аду, быть не может?