То, что осталось за кадром

Она твоей не будет. Слово отца.       Киллиан только ухмыльнулся, глядя Дэвиду прямо в глаза. Звучит, как вызов, а вызов для пирата - дело чести. Теперь он хотя бы ради того, чтобы подтереть нос этому самоуверенному принцу добьется его дочери. Нет, не так, а то получилось слишком грубо и эгоистично. Он добьется Эмму потому, что она нравится ему, даже слишком, а не только из-за ее отца.       Эмма... Он улыбнулся, уставившись в пустоту. В ней было что-то, что заставляло идти за ней, улыбаться, глядя на ее жалкие попытки игнорировать его и строить из себя недотрогу. Ему было интересно с ней, потому что за все время, что он живет, обычно девушки бегают за ним, а не он за женщиной. Но, кажется, сейчас он не против того, чтобы и побегать. За Свон уж точно. Потому что она трофей, который он хочет завоевать, потому что он понимает ее, и она это знает, потому она заслуживает, чтобы ее добивались.       И каким-то образом, что он спас Прекрасного, одновременно фактически подставив его. Пэн предлагал ему более чем соблазнительную сделку, но перспектива убить отца, чтобы заполучить дочь, его отнюдь не устраивало. Какое-то непостижимое желание заставляло его добиваться ее обычными способами, желательно без обмана и лжи. Он хотел сделать это без магии и прочих волшебных штучек их мира, потому что он не мог обойтись с ней так же, как с сотнями других женщин, которых он и за людей-то не считал. Дешевки, которые были готовы на все, если мужчина красив и хорош в постели. Все остальное для них не имело смысла. И он ненавидел их за себя. А вот Эмма... - Если бы не Крюк, я бы здесь не стоял, - произнес торжественно Дэвид, и Джонс напрягся, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Ему было неловко, что тот, в некотором роде, врет. Но с другой стороны... Ох уж этот взгляд Свон. он, пожалуй, стоит этой капельки лжи, к который прибег Прекрасный, - Так воздадим ему должное, - он сделал глоток рома из фляжки пирата и поморщился. Усмехнувшись, Крюк кивнул. Белоснежка последовала его примеру и, передав напиток дочери, ушла за Дэвидом. Как и Реджина. В какой-то момент Крюк и Эмма оказались наедине, и он сначала даже не понял, почему почувствовал себя неловко. Но, судя по напряженным плечам блондинки, она явно не чувствовала себя в своей тарелке. - Ты правда его спас? - наконец недоверчиво спросила она, и он закатил глаза. - А ты удивлена? - Вы с Дэвидом не совсем ... как бы сказать ... приятели, - ну, хотя бы не сказала "пират не способен на благородство". Не просто так же их называют "джентльменами удачи". Кишки-кишками, грабежи-грабежами, но и честь надо иметь. - Это не значит, что я бы бросил твоего отца подыхать, - с ноткой оскорбленного благородства отозвался он, поджав губы. Эмма подняла на него глаза и, заметив выражение его лица, слабо, но, кажется, искренне улыбнулась. - Спасибо, - Джонс вскинул глаза, скользя взглядом по ее лицу. Спасибо - это, конечно, хорошо, но его ни в карман, ни в копилку памяти не положишь. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что рискует, он протянул, используя свой самый обворожительный взгляд. - Ну, кое с кого причитается благодарность, - и многозначительно провел пальцем по своим губам. Свон напряглась, проведя языком по губам, и фыркнула, глядя на нее почему-то потемневшими глазами. Злость? Равнодушие? Раздражение? Или ... страсть? Может, не ему одному крышу сносит? - Она и была в виде "спасибо", - попыталась взять ситуацию в свою руку она, не отрывая от него глаз. - А не находишь, что маловато будет? - еще одна попытка. Он сделал полушаг вперед, приближаясь к ней, и... ему показалось, или она тоже приблизилась? Черт, кажется, ему голову напекло... дым напек, ага. Солнца-то тут почти нет. - Больше ... не потянешь... - просипела блондинка, упорно глядя ему в глаза, как-то игриво, словно флиртуя. А он стой и живи тут, когда она так смотрит. Он, пардон, не железный, да и она не доска. - А может это ты не потянешь? - хрипло поинтересовался мужчина, вставая почти вплотную к ней.       Свон сглотнула, как-то напряженно глядя на него, а потом, резко дернувшись вперед, схватила его за ворот плаща и, притянув к себе с силой, которую он никак не мог ожидать от девушки, накинулась на его губы. Ошалев всего на мгновение, Крюк поднял здоровую руку и зарылся пальцами в ее золотые волосы, отвечая на поцелуй. Яростно, страстно, как не в первый раз. Словно все желание, все ссоры, намеки, касания, избегания в одно мгновение излилось в это бешеное, неукротимое соприкосновение губ и языков.       Все растворилось в их близости, их желании, их чувстве, которые они боялись признать, которому словно боялись открыться. Ее руки на его щеках, его пальцы в ее волосах, дурманящий запах, бешеное сердцебиение, пульс, от которого в глазах все чернеет, и эмоции, рвущие мир пополам. И как они раньше жили без этого ощущения, без губ, без вкуса, без этого сумасшествия?       В какой-то момент отстранившись, девушка даже не смогла отойти, продолжая сжимать ворот его плаща, тяжело дыша и кусая губы. Джонс, едва ловя губами воздух, ошалело посмотрел на нее, все еще не в силах справиться с зашкаливающим пульсом. - Это было... - Одноразово, - оборвала она его и отошла, на мгновение зажмурившись, приводя себя в порядок, - За мной не ходи. Жди 5 минут. Хвороста набери, - механически проинструктировала она его, отворачиваясь. - Как скажешь, - отозвался он, морщась и стараясь вернуться в реальность.       Эмма, скрывшись за толщей кустов, прижалась к стволу дерева, закрыв глаза. Дыхание медленно успокаивалось, и она приходила в себя. Что изменилось? Что произошло такого, что она с трудом осознавала реальность? Его губы, уверенность, запах, вкус, его руки, тело, голос... Она передернула плечами, прижимая руки к полыхающим плечам. Разве можно хотеть мужчину после одного единственного поцелуя? Хотя, с другой стороны, после какого поцелуя...