То, что осталось за кадром

Они ссорились почти каждый день. Ссорились так, что едва не убивали друг друга. Люди боялись идти на вечеринку или праздник, если они шли вдвоём, потому что знали, что все закончится или глобальным скандалом, или поломанной мебелью, или катаклизмом, который охватит всех и каждого. В их жизни не было какой-то романтики. И чего уж там говорить о банальном конфетно-букетном периоде? Они почти сразу перешли на стадию пятого свидания, горизонтальную поверхность и ломаюшуюся кровать. Им было не до романтики и сочинения мемуаров. Только желание. Страсть. Ненависть. И ненормальное, всепоглощающее хобби, охватившее обоих. Он бил ее, душил, грозил сбросить с балкона, срывал глотку в вопле, наставлял на неё пистолет, насиловал, потом целовал ее руки и клялся в вечной любви, принося цветы и задаривая драгоценностями, не думая о деньгах и о том, что ему придётся искать очередную работу и вкалывать ещё отчаяннее. Она разбивала его электронику, скидывая с балкона плазмы и ноутбуки, в кровь раздирала его лицо и тело, оставляя рваные автографы на его спине и ягодицах, закатывала такие скандалы, что соседи едва ли не каждую неделю писали заявление в полицию, а потом ползала на коленях, прося прощения, готовила блюда, как в последний раз, наряжалась, как на бал, клялась, что будет держать себя в руках, что все поняла, что была не права. Но не проходило и дня, как все повторялось. И соседи даже не знали, чего боялись больше - звуков страстного секса, после которых наверняка последует ругань, или самих ругательств, за которыми последует примирение. За полтора года своих бешеных отношений они расставались тридцать семь раз, ненавидели друг друг, изменяли, изображали, что все хорошо, наносили вред новым партнёрам друг друга, изощрялись в своей мучительной пытке кто как мог. Она резала вены, он пытался застрелиться, она покупала наркотики, тратя на них тысячи, он утопал в алкоголе, едва не попадая в кому, она бросалась под машины, он спал под её окнами, расстелив её порезанные вещи, которые оставались у него, она пыталась вешаться, он прыгал с мостов, она караулила его новых девушек, угрожая побрить их налысо, он зверски избивал каждого мужчину, который приходил к ней, доводя до больницы и полуобморочного состояния. Они душили друг друга этой любовью, никто не понимал, как такие отношения могут существовать, как они ещё не поубивали друг друга. Писали на них заявы, ругались, угрожали выселить, скандалили, просили мирно разойтись, но ничего не менялось. Они убивали друг друга, ежедневно, ежечасно, лишаясь голоса, стирая кровь, проклиная день, когда родились, рычали, как звери, переворачивая мебель, разрывая одежду, и, наверное, рано или поздно, задушили бы совсем, лишившись жизни или сев в тюрьму, если бы в какой-то момент не решили все остановить и расстаться с обещанием больше никогда не видеться, не искать встреч, не писать, выбросить все вещи, купленные совместно, и фотографии, разъехаться, чтобы больше не было соблазна продолжить это безумие, которое пожирало их изнутри. А потом лето. И кафе. Солнце, слишком жаркое, чтобы можно было сидеть снаружи. И случайный взгляд двух прохожих. Как разряд электричества, как удар молнии, как атомный взрыв. Как в песне - искра, буря, безумие. И воспоминания, такие живые и реальные в памяти. И тела, такие знакомые до последней родинки. И ускорение пульса, и потемнение в глазах. И одно всепоглощающее, жгучее, горячее, рвущее изнутри...

...желание все вернуть.