То, что осталось за кадром

      Эмма была невероятно горда собой: мистер Нолан сказал, что ей предстоит крупное интервью с очень уважаемым человеком, который сам выбрал их редакцию и, более того, указал именно ее имя, едва ли не потребовал, чтобы на интервью была именно она. Это очень грело ее эго, заставляя смотреть на других помощниц главного редактора журнала «Бриллиантовая молодежь» свысока, осознавая свою ценность.       Дэвид начал буквально боготворить ее, носить на руках, ставить всем в пример, едва ли не ежедневно смущая девушку комплиментами. Ранее почти серая мышка, которую никто не замечал, теперь же ее выделяли, прислушивались, просили совета, смотрели ей едва ли не в рот. Первые пару дней она краснела и заикалась, обремененная таким вниманием, но потом привыкла и, как бы это не было эгоистично, старалась иногда даже пользоваться своим положением. — Только смотри, не подведи, — попросил нервно Дэвид за час до того, как Эмма собиралась выходить. — Не дай Бог что там будет не так. С меня сдерут три шкуры, а я с тебя в три раза больше, -поймав ее испуганный взгляд, он облизал губы, — то есть я имею в виду, что я в тебе уверен, что ты справишься, ты же умница, но все же хочется, чтобы все было идеально. — Так и будет, Дэйв, — мягко улыбнулась она, поджав губы, — у меня же все под контролем. Список вопросов, микрофон… Все с собой, в полной готовности и рабочей способности. Можешь не переживать. — Хорошо бы… Очень хорошо бы… ***       Водитель автомобиля открыл перед ней дверь, и Свон, поправив юбку, вышла возле высотного здания, чувствуя себя какой-то императрицей, с личным водителем, дворецким, который встретил ее возле машины, едва ли не с букетом цветов. — Мисс Свон? — Добрый день, — улыбнулась она, входя в здание. — Мистер Миллс ожидает Вас. Я Вас провожу. — Спасибо.       Эмма резко почувствовала дрожь в коленках, но стиснула зубы, запрещая себе нервничать. Дурной знак. Но все равно на сердце вдруг стало нехорошо, но она вдохнула через нос, стараясь успокоиться. — Через пару минут он Вас примет, — ворвался в ее голову голос женщины, и она резко дернулась, едва не выронив сумку. — Может, принести Вам что-нибудь? Кофе, чай, вода? — Нет, спасибо… — она даже растерялась от такого обращения, — мне бы скорее… — Мистер Миллс ожидает Вас, — к ним подошла еще одна женщина в костюме, выдавив натянутую улыбку, — идите за мной. — Конечно, — кивнула блондинка и, крепче перехватив сумку. Она втайне завидовала этому бизнесмену: такое здание, столько работников, дисциплина, чистота… Не то что её комнатушка в редакции.       Двери лифта открылись, и секретарша, стуча каблуками, пошла по коридору, не оборачиваясь, прекрасно зная, что девушка следует за ней.       Постучав, она нажала на ручку двери и кивнула оторопевшей блондинке, в изумлении оглядывающей богатый интерьер коридора. Эмма, благодарно кивнув, вошла в большую комнату и замерла посреди, глядя на огромное окно, занимающее всю стену. Сколько света, простора, неба… — Красивый вид, — послышался голос со стороны, — можно увидеть почти весь город, словно он лежит у тебя на ладони.       Лёгкие шаги заставили её вздрогнуть, и Эмма, повернувшись, подняла глаза на говорящего, стараясь выглядеть как можно расслабленнее и независимее, но её уверенность пропала, как только она окинула его фигуру взглядом.       Высокий, стройный, с широкими плечами и идеальной линией скул, аккуратно приглаженными чёрными волосами, блестящими голубыми глазами на бледном лице и лёгкой, немного напряжённой улыбкой на тонких губах. Идеальный чёрный костюм, подогнанный под мускулистую фигуру мужчины до последнего сантиметра.       Сглотнув, Свон отшатнулась, выронив сумку и наскочив спиной на угол письменного стола, но даже не заметила этого, в ужасе глядя на вмиг побелевшего брюнета, замершего на месте. — Эмма, я могу… — Ты же умер, — прошептала она, чувствуя, как в горле растёт паника, — ты умер, мы тебя похоронили… — Я знаю… — он сделал шаг вперёд, и девушка отскочила, выставив вперёд руки в защитном жесте. — У тебя есть могила… Мы оплакали тебя… Прошло… Прошло восемь лет… — Я знаю, дорогая, знаю, — шёпотом повторил он, медленно подходя к ней, — но на тот момент так было нужно… — Нужно?! — взвилась она, и её голос подскочил. Все её спокойствие, выдержка, уравновешенность и вежливость — все рассыпалось в прах за пару секунд, разлетевшись тысячами осколков. Он поморщился, облизав сухие губы. — Я думала, ты умер! Я была в больнице из-за тебя! Я хотела умереть! Все это время я винила себя в твоей смерти, а ты… Ты… Ты… — Детка, пожалуйста… — он сжал её руку, и она, как ошпаренная, дернулась на месте, молотя кулаками по его груди. — Скотина! Тварь! Бесчувственная сволочь! Как ты мог?! Как ты мог так поступить?! — надрывалась она, нанося удары по его лицу и груди. — Ненавижу тебя, ненавижу! Всей душой! Чтоб ты…       Она не договорила, так как брюнет заткнул ей рот грубым, чувственным поцелуем. Все взбунтовалось внутри Эммы, когда воспоминания многолетней давности зажглись в ней с новой силой от вкуса его губ, от уверенности его языка, от наглости его рук, плотным кольцом обхвативших её талию. И она, застонав, обмякла в его объятиях, плотнее прижимаясь к нему всем телом, отвечая на поцелуй со всей своей страстью, которая не потухла за все эти годы.       Прорычав нечто нечленораздельное, Киллиан усадил её на стол и, запустив руки под её юбку, стал покрывать её шею жадными поцелуями, пока она, откинув голову набок, чтобы ему было удобнее, путалась в его волосах. — Но как? — прошептала блондинка, прикрыв глаза. — Как ты остался жив в той аварии? Я слышала визг шин и грохот… — Я должен извиниться, лапочка, — прошептал он, поймав её взгляд, — дело в том, что мне нужно было скрыться, потеряться, а смерть — лучший вариант. Я рассматривал несколько способов, но идея имитировать аварию во время разговора с тобой пришла спонтанно. Я не подумал и очень корю себя за это. — Я винила себя, — просипела она, и он поймал губами её слезы, теснее прижимаясь к ней, — я думала, что это я виновата… — Я знаю. Все эти годы я не переставал следить за тобой, Эмма. Ни на день. — Но почему не связался? Я так скучала… — Дело в том, что после смерти отца я узнал о том, что он был представителем мафии, главным, так сказать, мафиози, и в наследство он оставил мне миллионы долгов и тысячи врагов, с которыми я не справился бы. Поэтому пришлось умереть, переехать, сменить имя и начать абсолютно новую жизнь, отказавшись от всего, что было раньше. И я отказался, — Киллиан провёл рукой по её щеке, — от всего, кроме тебя. Все эти годы я жил надеждой, что когда-нибудь я смогу встретить тебя и все объяснить, потому что весь мир теряет без тебя краски, Эмма Свон, — он порывисто прижался к её губам, и она всхлипнула. — Я как бы жил, но в тот момент, когда из моего мира пропала ты, я мысленно умер. Я просто перестал существовать, как будто меня не было. Механически выполнял и говорил то, что должен, не думая ни о чем. И вот она ты, — он счастливо улыбнулся, полной грудью вдыхая запах её духов, — снова так близко. — До сих пор не верится, — Эмма прижалась подбородком к его щетине, зажмурившись от блаженства, — а ведь у тебя были космы и щетина. А ещё татуировка на запястье. — Пришлось свести — слишком заметно. — И ты всегда ненавидел костюмы. — До сих пор ненавижу, но нет выбора, — мужчина немного потемнел, глядя ей в глаза. — А ты вышла замуж. — Да… — тихо шепнула она, закусив губу, — но не потому, что любила его или хотела свадьбы. У меня не было выбора. Моей семье были нужны… — Знаю, — решительно оборвал её Киллиан, — все знаю. Эмма, — с нежностью протянул он, — я дошёл до такой степени, что по своему блокноту могу с точностью до минуты сказать, когда ты пила кофе и сколько клала кусочков сахара. Все эти годы я не переставал грезить тобой, с самого одиннадцатого класса и до нынешнего дня. Ты одна для меня, детка, понимаешь? — она закивала, тяжело дыша. — Я ни на секунду не переставала тебя любить, Киллиан. Ни на секунду. — О, Эмма, — опустившись на корточки, мужчина, приподняв край её юбки, скользнул губами по её коленям, заставляя кожу девушки покрываться мурашками. Поцеловав внутреннюю сторону её бедра, он прошептал едва слышно, — ты… Ты бы могла сказать мне «да» в другом случае? Ты бы сказала мне «да»? — А зачем это « бы»? — прошелестела Свон, опустившись на пол рядом с ним, заглядывая в его сверкающие глаза. — Я всегда скажу тебе «да», Киллиан, без всяких « бы», потому что ты — мой мир.       Мягко улыбнувшись, он привлёк её к себе, теряясь во вкусе её губ и шелке волос. Он до конца не верил, что это реальность, что она правда рядом с ним, отзывается на его ласки и требования, как многие годы назад.       Но Киллиан ясно знал одну вещь: этой ночью ни один из них не уснет.