Load up on guns and bring your friends Заряжайте ружья и собирайте друзей. Itʼs fun to lose and to pretend Это весело — расставаться с иллюзиями и притворяться.
— Ну как, готов? — Дэвид поправляет беретку и затягивается, сморщившись от едкого запаха дыма. — Когда я брошу курить, а? Самому уже тошно, а кинуть не могу, как не крути. Мэри сказала, что подаст на развод, если я не перестану дымить, а я не могу, — он сплевывает и снова затягивается. — Я слабый? — Ты паровоз, — равнодушно отзывается Киллиан и поправляет грузные неудобные очки на лбу, — и да, я готов. Как всегда. Я спал меньше, чем тренировался. Кажется, скоро у меня руки с рулем срастутся. — Тогда почему ты нервничаешь? — Я не нервничаю! — рявкает он и осекается, скрипнув зубами, потом выхватывает из его рук сигару и затягивается, выпускает дым сквозь зубы и бросает сигарету на дорогу, притоптав ее. — Я в покое, Дэйв, и прекрати капать мне на мозги. — Я тебя знаю с рождения, забыл? Я видел, как ты на спор раздробил себе два пальца на руке, и вел тебя до госпиталя, чтобы ты не отрубился по дороге. Я вытаскивал тебя из-под колес первого твоего автомобиля. Я… — Заткнись, — фыркает Джонс и закачает головой, — мне стоит перечислить все мои заслуги перед тобой? Сколько там раз я твою задницу спасал? — Если не считать моменты, когда я больше опасался за свой перед, то семь. Но я не об этом, а о том, что я знаю тебя слишком хорошо. И я вижу, что ты дико хочешь напиться, но не можешь, потому что не хочешь проиграть гонки. И мне интересна причина. Хотя, — Дэвид делает паузу, внимательно вглядываясь в лицо друга, — я и так прекрасно знаю, что это за причина. — Это не из-за нее, — презрительно морщится Киллиан, недовольно посмотрев на него и скривившись, — она, может, и знает, где у машины газ, а где тормоз, но эта белобрысая явно не способна обогнать меня. У меня это в крови, а она этим занимается лишь потому, что ее папаша заправляет гонками. На самом же деле эта девчонка ни на что не способна, — высокомерно заканчивает он, одернул неудобную форму. — Знаешь, — Дэвид молчит пару мгновений, потом вдруг усмехается и смотрит на друга, — а я ведь даже не сказал, что за причина. А ты сам все выдал. Я, может, даже понятия не имел, что все дело в Эмме Свон, а теперь... — Иди ты, — огрызается Джонс, побледнев, и идет по дороге, убрав руки в узкие карманы.Sheʼs over bored and self assured Ей слишком скучно, она самоуверенна.
Эмма Свон появилась в его жизни, когда ему было девятнадцать лет. Уже тогда, в конце двадцатых годов, он участвовал в гонках с более взрослыми соперниками и частенько появлялся на вечеринках, которые устраивались после окончания соревнований. Именно тогда он увидел девушку, которой на тот момент едва исполнилось семнадцать лет. Светлые, пшеничные волосы, черное платье без рукавов и с вырезом под шею, очень модным в те времена, дорогим бисерным украшением на шее и невероятно дерзкими глазами. Несмотря на кудряшки и пухлые губы, сложенные бантиком, он понял еще тогда — вторым именем этой девушки будет «Катастрофа». Достигнув восемнадцатилетнего возраста, она заявила отцу, очень доброму и милому старику, который категорически не умел отказывать любимой и к тому же единственной дочери, что хочет участвовать в соревнованиях. И как бы Август не пытался отговорить ее, обещая любые платья и развлечения, Эмма была беспрекословна. Она перестала ходить на танцы, забросила обучение игре на фортепиано и стала проводить практически все свободное время на заводе, разбираясь в строении машины. Куда-то пропали юбки и косметика, волосы она стала собирать в небрежный хвост, лишь бы не попадали в глаза и не мешали работать, одежду надевала ту, которую удавалось стащить из шкафа отца, чувствуя себя на удивление комфортно в мужских штанах. Пару раз она даже порывалась подстричься, но тогда отец взбунтовался — он согласился на ее участие в гонках, но запретил настолько сильно менять свою внешность. Еще через полтора года она впервые участвовала в первом своем соревновании и пришла к финишу второй. А первым, естественно, был Киллиан, который даже не собирался уступать даме, да к тому же дочери человека, который устраивал гонки. Соперники в голос бранили его за то, что он не позволил девчонке победить, на что он довольно грубо ответил, что пол не является достойным аргументом для понижения планки. Услышав его слова, Эмма, ко всеобщему удивлению, поблагодарила его за то, что он честно сражался за победу и, ошарашив его еще больше поистине мужским рукопожатием, покинула поле.Iʼm worse at what I do best Я хуже других в том, что мне даётся лучше всего, And for this gift I feel blessed За этот дар я чувствую себя благословлённым.
Еще через полгода они пришли практически одновременно к финишу, но тогда победителем назвали Эмму, сказав, что ее автомобиль был все-таки быстрее. Киллиан тогда по-настоящему взбесился, обвинив жюри в том, что они присудили ей победу лишь за то, что она «чья-то там дочка». Именно тогда они впервые поссорились. Эмма накинулась на него за то, что он не умеет проигрывать, а он ответил, что он не умеет проигрывать, потому что никогда не проигрывает. В итоге Джонс, разумеется, отступил, искренне сожалея, что не имеет права драться с женщиной, так как считал это ниже своего достоинства, но последними его словами было обещание, что в следующий раз он придет первым. И сегодня тот день, когда они встретятся в двадцать третий раз. Наверное, любой бы уже перестал считать, но только не они. Их соревнование стало уже делом чести, каждый проигрыш и выигрыш является новым поводом для ссоры или публичного скандала, потому что, как оказалось, мирно сосуществовать рядом они попросту не могут. Как-то раз на очередной вечеринке Киллиану пришлось танцевать с Эммой по просьбе ее отца. Трудно найти еще хотя бы одного человека, чье лицо могло бы быть более озлобленным и оскорбленным, когда им пришлось выйти в центр комнаты рука об руку. Те несколько минут, что они танцевали, были настоящим представлениям — мало того, что они весьма умело прожигали друг друга взглядом, так еще и норовили отдавить ноги партнера по танцу и вывернуть ему как можно больнее пальцы рук. И, кажется, все в зале выдохнули с облегчением, когда музыканты доиграли свое произведения и Киллиан смог покинуть вечеринку, смачно ругаясь сквозь зубы. Вспоминая все это, Джонс стоял возле своей машины, опираясь на надколесную крупную панель и хмуро смотрел перед собой, собираясь с мыслями. Последние два раза он вышел победителем, и сейчас не нужно было бы особенно умным, чтобы понимать, как настроена Эмма. Она явно собиралась играть грубо. Что ж, он всегда любил грубость. Многие не понимали, почему они называли гонку игрой, но для них соревнования уже давно стали чем-то большим, чем обычным сражением за кубок или медаль — им нужно было доказать, кто из них двоих лучший. И ни один не собирался отступать. — Трусишь, Джонс? — слышится из-за спины, и он, мгновенно расслабившись и нацепив самую что ни на есть наглую ухмылку, поворачивается и встречается взглядом с колючими зелеными глазами. — Ты почти опоздала, Свон. Я уж решил, что ты поняла, что гонки — это не твое, и пошла заниматься… что там сейчас модно? Гольф? Или плавание? Как жаль, а я уж обрадовался, что ты успела поумнеть за эти месяцы. — Могу ответить тебе тем же — твои шутки все такие же плоские, — усмехается Эмма, поправив перчатки, — пора бы научиться, за столько-то лет. Через полтора года можем праздновать годовщину, десять лет, как ты портишь мне жизнь. — Лапочка, я посмотрю, как ты будешь острить, когда мой автомобиль первый пересечет черту финиша, а тебе останется лишь задыхаться от пыли из-под моих колес. Так что смирись с тем, что сегодня не твой день. Как и, впрочем, всегда, когда дело касается меня. — Вот почему ты такой мерзкий? — кривится она, нахмурившись. — Мы ведь могли бы стать друзьями и тренироваться вместе, но нет, раз за разом ты ведешь себя, как высокомерный подонок, и я ненавижу тебя все сильнее, хотя каждый раз я считаю, что это уже невозможно. — Все просто — ты полезла не туда, — грубо заявляет он, сверкнув глазами. — Твое место — дома, за вышиванием или пустой женской болтовней. В крайнем случае занялась бы модой или, реально, плаванием и гольфом. Но нет, тебя понесло выше головы. Вот здесь, — Киллиан обвел рукой поле, — мое место, это понятно? И ты здесь лишняя. Всегда была и всегда будешь. Эмма стискивает челюсти, скрипнув зубами, и сжимает руки в кулаки, с презрением и искренней ненавистью глядя в его наглые синие глаза. Он не моргает, встречаясь с ней взглядом, и морщится, словно ему неприятно даже смотреть на нее, как, впрочем, и ей. — Я с удовольствием выпью джин, когда ты разобьешься к чертям, — цедит она и, развернувшись, покидает поле и скрывается в стороне стоянки автомобилей, подняв за собой облако песочной пыли. Киллиан рывком снимает с головы очки и проводит рукой по волосам, пытаясь взять себя в руки. Его определенно раздражает эта выскочка.I feel stupid and contagious Я чувствую себя глупым и заразным. Here we are now, entertain us Вот мы и здесь, развлекай нас.
— У тебя все получится, — Дэвид стоит рядом с машиной и с беспокойством смотрит на Киллиана, который с такой силой вцепился в руль, что, кажется, еще немного — и он его оторвет. — Только… Я бы на твоем месте проверил, все ли в порядке. Время еще есть. — Я все проверил, Дэйв, — огрызается он, с ненавистью глядя в сторону автомобиля Эммы. Девушка уверенно и спокойно ходит вокруг машины, проверяя, кажется, каждый ее миллиметр. — Осталось слишком мало времени, а мне нужно настроиться. Мне нужна победа сегодня. — Она тебе всегда нужна. — Сегодня особенно. Все, иди. Отпразднуем мою победу за мой счет, скажи всем. — Но… — Я сказал иди.And I forget just why I taste Я забыл, зачем это пробую. Oh yeah, I guess it makes me smile Ах, да, кажется, от этого я улыбаюсь. I found it hard, itʼs hard to find Мне казалось, это непросто. Непросто это достать. Oh well, whatever, never mind Да ладно, в любом случае — проехали!
Когда все занимают свои места и соперники рассаживаются по машинам, взгляды Киллиана и Эммы пересекаются, они оба поджимают губы, высокомерно кивают друг другу, показывая свое презрение, и смотрят на дорогу, надевая на глаза очки. Движение флажка отдается особенно сильным ударом сердца, и машины срываются с места, взрывая облака пыли. Зрители цепляются руками за поручни трибун, напряженно взирая за автомобилями, едущими по накатанной после сотен гонок дороге, не отрывая взгляда от своих фаворитов. Слишком высоки ставки, что случается каждый раз, когда Джонс и Свон сталкиваются на гонках. Практически все взгляды обращены на них, мало кто следит за другими участниками, которые присутствуют на соревнованиях больше для вида, так как всем известно, что победить им не удастся. Мысленно считая в голове круги, Киллиан выворачивает руль и смотрит на пустую дорогу, поняв, что оторвался. Где-то позади плетутся другие соперники, но ему глубоко наплевать на них — главное, что он оставил эту выскочку позади. Понимая, что раньше времени ликовать нельзя, он крепче цепляется за руль и сильнее нажимает на педаль газа, планируя пройти поворот на максимальной скорости, чтобы, как он и обещал, пустить пыль в глаза Свон, которая, несомненно, идет второй. Достигнув поворота, он снова поворачивает руль, коварно усмехаясь, и тут происходит что-то странное. Неожиданно раздается визг шин, машина издает какой-то непонятный звук, кажется, что что-то лопается, и автомобиль слетает с трассы, подпрыгнув на кочках. Киллиан ударяется лицом о переднюю панель и чертыхается, вжав голову в плечи и пытаясь понять, что происходит, в то время как машина, от сильного столкновения с забором, переворачивается и проскальзывает на крыше несколько метров. Стекла вылетают, и он не успевает прикрыть лицо, только зажмуриться, чтобы осколки не попали в глаза. Капот, на который пришелся весь удар, нещадно прищемил ноги, и Джонс откидывает голову назад, пытаясь сдержать крик. Перед глазами все плывет, но он очень ясно понимает лишь одно — ему нельзя выключаться, по крайней мере не сейчас, сначала нужно выбраться из машины. Вдруг раздается какой-то шум, и в разбитом боковом стекле появляется перекошенное, красное и блестящее от пота лицо Эммы. Она быстро оглядывает его и, оценив ситуацию, удобнее перехватывает в руках странную продолговатую палку. — Положи руки на крышу, я открою дверь. — Чего?.. — кое-как выдавливает он, с трудом разбирая ее слова, и она смачно чертыхается, скрипнув зубами. — Руки на крышу, черт тебя дери! Раздается треск, и покореженная дверь открывается, со скрежетом проскользив по сухой земле. Киллиан морщится, стараясь не думать о том, что левая рука подозрительно онемела, и пытается сфокусировать взгляд на расплывающемся лице Эммы. — Сам выбраться сможешь? — не дождавшись ответа, она наклоняется ниже и, перехватив его туловище под руками, дергает на себя. Джонс вскрикивает и пытается как-то помочь ей, но потом понимает, что только мешает. Капот начинает дымиться, и он замечает панику в зеленых глазах девушки, которая не особо осторожно тянет его на дорогу. В это время появляются еще люди, Эмма пропадает в толпе, чьи-то руки вытаскивают его сначала на землю, потом укладывают на носилки и куда-то несут. Он с трудом различает лица, видя только неестественно-синее небо и пушистые облака, слышит голоса, даже крики, завывания машин. А в следующий момент раздается взрыв, и последнее, что он понимает, прежде чем теряет сознание, — это что его машину будет чертовски сложно починить.With the lights out, itʼs less dangerous С выключенным светом всё не так опасно. Here we are now, entertain us Вот мы и здесь, развлекай нас.
С трудом разлепив веки, которые, кажется, сейчас весят больше, чем его машина, Киллиан открывает глаза и морщится от яркого света, бьющего в окно. Тело не желает слушаться, и он с большим трудом приподнимает голову, чтобы размять затекшую шею. Скрипит дверь, и в комнату осторожно заходит Эмма в мешковатых штанах, мужской рубашке и сероватом халате, накинутом на плечи. Встретившись с ним взглядом, она на мгновение замирает, а потом пододвигает стул и садится рядом с его кроватью. — Как ты себя чувствуешь? — У меня есть два вопроса, — перебивает он ее, не узнав свой голос. — Я могу ходить? Черт, никогда бы не подумал, что задам настолько тупой вопрос. — Врачи сказали, что у тебя парализована левая рука, на нее, видимо, пришелся весь удар. Не знаю, удастся ли что-нибудь сделать, но пока что так. Кроме этого многочисленные ушибы и порезы. И еще, кажется, у тебя сломано ребро. — Теперь понятно, почему мне тяжело смеяться, — хрипит Джонс, пытаясь лечь поудобнее. Потом поднимает глаза и снова пристально смотрит на нее. — Ну, а второй… Это ведь ты сделала? Напряжение буквально ощутимо между ними. Эмма мнется, плотно сжав губы, и упорно смотрит на свои руки, не поднимая головы, потом закусывает нижнюю губу, словно пытаясь хоть как-то себя занять, а затем решительно встряхивает головой. — Да, я. — Это все, что я хотел узнать, — он прикрывает глаза, как бы показывая, что разговор закончен. — Свободна. — Нет, я никуда не пойду, — упрямо заявляет она, сжав руки в кулаки. — Да, это сделала я, я виновата и хочу извиниться. Из-за меня ты мог погибнуть, из-за меня ты попал в аварию, из-за меня твоя машина взорвалась. Хотя это сейчас меньшее, что должно меня волновать. — Ты закончила? — глухо интересуется Киллиан, не открывая глаза. — Мне не нужны твои оправдания и извинения. Мне абсолютно плевать, что ты хотела, а что не хотела. И я бы очень хотел, чтобы сейчас ты свалила. — Я ухожу из гонок, — выпаливает Эмма на выдохе, и он от неожиданности открывает глаза, в упор глядя на нее. Она бледная, немного дрожит, теребя край рубашки и подавленно глядя на него. — Я поступила нечестно, я не должна была подставлять тебя. Я не имею больше права участвовать в игре, если не умею играть по правилам. Я ухожу, — она рывком поднимается на ноги и идет к двери, но голос Киллиана останавливает ее. — Ты сумела удивить меня, Свон. К тому же, — игнорируя колющую боль в груди, он немного приподнимается на подушках и стискивает челюсти, дожидаясь, пока перед глазами перестанут плясать черные точки, — ты достойный противник. Я был бы идиотом, если бы не признавал это. И, если уж говорить начистоту, — он делает паузу, подбирая слова, — я тоже играл нечестно. — Что? — она изумленно распахивает глаза и внимательно смотрит на него, словно не понимая смысл его слов. — Последние два раза я подкупал человека, чтобы тот чем-то покрывал шины твоего автомобиля, чтобы они тормозили при сильном трении. Как на поворотах. Именно поэтому у тебя сбавлялась скорость, в то время как я уходил еще дальше. Правда должен признать, что твоя неосознанная месть дала мне знатную пощечину за мой обман, — он улыбается уголками губ и немного наклоняет голову набок. — Подводя итоги, я могу сказать, что мы оба сжульничали и поплатились за это. — Да уж… — Эмма опускается на стул рядом с ним и молчит пару секунд, потом вдруг улыбается и встречается с ним глазами: — Может, в гольф? — Я больше плавать люблю, — со смешком отзывается Киллиан.Our little group has always been Наша маленькая группа всегда была And always will until the end И будет до конца.