Дымчато-чёрный и кружевные перчатки

Тихий и маленький городок Намимори был самым обычным, даже серым, если бы не некоторые его жители. Вернее будет сказать одна маленькая и дружная семья Савада-Аддамс и их родственники, любящие навещать свою родню и вносить хаос в размеренную жизнь японских жителей. Поначалу было удивление, граничащее с возмущением, плавно переходящее в сердечные болезни старшего и матёрого поколения. Потом было осознание и философское принятие, которому позавидует и сам Будда. А под конец коренное население смирилось с причудами новых жильцов и к их понятию жизни и смерти, к тому же, они никого не трогали и в чужую жизнь не лезли, да и всегда возмещали расходы, когда их детки шумели с размахом. Так что на момент тринадцатилетия Савады-Аддамс никто не вздрагивал от взрывов и не убегал от ядовитых испарений — что взять с поколения эксцентричных миллионеров? Хотя доля страха за свои шкуры присутствовала явно — Аддамсы порежут в попытке сделать из тебя ленточки и ещё недоумённо похлопают глазами, мол, японцы забавные и на шутки реагируют бурно. Но своих детей от Тсунаёши старались держать подальше, рассказывая неведомые ужасы. Девушку это забавляло, отчего у неё часто появлялась мечтательная улыбка — прав дядя Фестер, говоря, что вначале ты на репутацию взрываешь полгорода, но зато она потом так на тебя работает! С самоотдачей и по выходным! Однако репутация леди великолепная, но вот друзьями Савада так и не обзавелась — приятели-одноклассники у неё были, даже парочка поклонников, посылающих валентинки, но вот настоящих друзей, которые с тобой и в полночь на кладбище сходят и в гробницу залезут — не было, что немного огорчало. Всегда, когда её посещали столь грустные мысли, она вспоминала счастливые лица Пагсли и Уэнсдей, когда они смогли подорвать дядю Фестера его же динамитом, и настроение тут же поднималось вверх. А еще недавно у них появился ужасный в своем очаровании малыш Пуберт. Возможно, близких друзей у неё и нет, зато у девушки великолепная дружная семья. Натянув на руки кружевные перчатки и поправив великолепное чёрное платье в пол, проверив заодно все ли кинжалы на месте, девушка нанесла последний штрих в свой образ — обвела губы кроваво-алой помадой. Личная разработка тёти Тишь специально для любимой племянницы. Критично осмотрев себя в зеркале, девушка кивнула и предвкушающе упорхнула из своей тёмной пещеры к мамочке на кухню. Чутьё ведьмы, как говорила её бабуля, нашептывало ещё с утра, что с сегодняшнего дня её мрачная и болотная жизнь кардинально поменяется. «Может, Уэнсди и Пагсли выберутся ко мне? А то тут так скучно».

***

Нана напевала незабываемую мелодию похоронного марша, весело мешая длинной деревянной ложкой варево. Как же быстро летит время! Кажется, только вчера она познакомилась с Емитсу, первые свидания, трупы и перестрелки, которые вносили такую неповторимую мрачную романтику со вкусом солёного металла. А предложение? О, Емитсу такой романтичный! Какой-то недоброжелатель решил закопать её любимого живьём в каком-то безвкусном розовом гробу. Жаль, он не знал, что её избранник после знакомства с семьёй, в частности с Фестером, в этой игре смог побить рекорд не только брата, но даже Ларча! А Ларч был бессменным чемпионом. Вся семья отправилась на выручку Емитсу, однако они подоспели почти к финалу, когда нужно было избавляться от трупов. Хорошо, что Тишь прихватила с собой новые семена «Прелести», как она скромно назвала этого растениевидного людоеда, который вырастал буквально за сутки. А если полить секретным маминым составом, то он вырастает прямо на глазах! Всего каких-то жалких тридцать минут. Нана как сейчас помнит чуть пошатывающегося блондина и его смертельно бледный вид, отчего перехватило дыхание, и то, как он упал перед ней на колени, доставая коробочку и говоря такие долгожданные слова. Кажется, мёртвые тоже были рады её радостному возгласу между «да» и «согласна». А маман промокнула слёзы чёрным платочком, что её маленькая гарпия выросла и улетает теперь из их ужасного гнезда. А потом была свадьба, поражающая до холодного ужаса. Все были так рады за них! А ещё все Аддамсы приехали, даже кузину ради такого события отпустили из её мягкой палаты. Но самым главным женщина считала, что она смогла познакомиться с друзьями-коллегами мужа! Орегано и Лар Милч такие славные! У них даже глаза дергались в унисон. Правда, главного для Емитсу человека не было на свадьбе. Нана только слышала о Тимотео, который заменил её чёрной звезде отца, но уже приняла его в семью, хоть и заочно. А потом у них появился маленький бесёнок — Тсунаёши, которую обожали все, прощая мелкие шалости и пропажи динамита и ядов. Муж обожал их воинственную Аква-тофану*, как ласково называли её в семье, особенно после того, как маленькой Тсуне удалось в котле маман смешать и получить отличный яд, от которого можно было получить не только токсическое отравление, но и дышать синим пламенем. Ох, тот семейный ужин вошел в их историю как самый веселый! К сожалению, Нане не достался такой талант в токсикологии как у мамы и её дочурки, более того, она стыдилась, что её еда получается до омерзения простой и вкусной, что даже случайно не отравишь никого. Но муж так любит этот её недостаток, что она не могла отказаться от готовки, когда он так заглядывал в глаза! — Ужасное утро, мама, — на пороге их просторной кухни, выдержанной в чёрно-серой готике, появилась её любимая Тсуна. Осмотрев дочь, она довольно улыбнулась. — Ужаснее него только солнце на улице, — поприветствовала её женщина, отложив ложку и убрав кастрюлю. Пожалуй, эксперимент можно продолжить и в лаборатории. — Возьму зонтик, — девушка пожала плечами и взяла свою тарелку с омлетом и чашку чая. — Как продвигается? — она бегло посмотрела на кастрюлю. Нана присела за тёмный деревянный стол, откидывая электрические провода со стула. Всё же нужно убрать электрический стул — гости к ним практически не захаживали, так что нет смысла его держать здесь, а не в старой детской Тсунаёши. — Прекрасно! — женщина довольно прикрыла глаза. — Даже думаю, что лучше не доводить его до конца — так он будет ещё ядовитее. Жаль, что никто не приедет в ближайшую неделю — у него ограниченный срок годности. Женщины Савада переглянулись и засмеялись. — Кстати! — Нана встала со своего места и достала из кухонного шкафа почту, о которой за экспериментом совсем забыла. — Папа прислал открытку и обещал вырваться на летние каникулы, — она протянула изображение вечерней Сицилии дочери. Девушка только радостно потянулась, уже представляя кровавое веселье, которое они устроят в каникулы вместе с семьей, как внутри зазвенел тонкий перезвон. Интересно. — Так, счета, приглашение в клуб икебаны… О! Тсу-чан, посмотри! Она заинтересовано посмотрела на другую руку матери, в которой была яркая реклама некоего репетитора, который сделает её новым лидером поколения. Тсуна озадачено рассматривала листовку, оформленную в отвратительный жизнерадостный цвет, и прислушалась к колокольчику внутри себя. Любопытно. — Мам, моя внутренняя сирена предупреждает, что от этого будут проблемы. Нана радостно захлопала в ладоши. — Ох! Тогда я побежала звонить! Тсу-чан, представляешь, он будет работать за кров и еду! Савада-Аддамс младшая довольно улыбнулась. Её персональная сирена обещала невообразимое веселье со шлейфом густой крови, вкусом серого пепла на кончике языка и ледяного запаха смерти, окутывающего всё и вся. Интересно, насколько хватит репетитора? _________________________ *Аква-тофана (в переводе с ит. «вода Тофаны») представляла собой бесцветную жидкость, лишённую вкуса и запаха, не терявшую своих ядовитых свойств ни в горячей, ни в холодной пище. Рецепт аква-тофаны никогда не был до конца раскрыт — точнее, известны все (или почти все) ингредиенты, но не дозы и не «технология» производства — и то и другое Тофана держала в строгом секрете. Считается, что в основе яда лежал водный раствор мышьяковой кислоты и вытяжка белладонны. Уникальность яда состояла в том, что отравленный слабел постепенно. Вначале появлялась сильная жажда, затем рези в желудке, слабость, наконец, паралич и смерть — иными словами, смерть от отравления по своим клиническим признакам почти совпадала с течением обычного заболевания — например, брюшного тифа, при тогдашнем состоянии медицины распознать отравление было почти невозможно. Даже сейчас это непросто было бы сделать, и потому достаточно много преступников ломали голову над тем, чтобы воспроизвести рецепт Тофании. Сведений о том, что это удалось, нет.