Замена

С утра Дазлинг немного успокоилась после пережитого вчера. Хотя откровенно говоря, теперь ей было стыдно. Она сама себя не узнавала, и даже на что списать собственные действия не знала… разве что на новое для нее чувство любви? Собственной любви. Это действительно было необычно, прежде такого коктейля желаний и стремлений она действительно никогда не испытывала. Ее жизнь, мир в котором она жила… одновременно остался неизменным и сузился до одного-единственного жеребца, и в то же время стал больше, расширившись до неведомых ранее границ. Да, с утра (ну, под вечер в смысле) она была почти счастлива, ведь ночь (полдня то есть) она провела в его объятиях, и при этом была сама собой, а он ее не оттолкнул (и не умер!). Так что когда проснулась, чейнджлинг от него не ушла. Снова надела личину и спустилась вниз: завтрак – это меньшее, что Дазлинг могла для него сделать, готовить она действительно умеет неплохо, а если соседи вдруг заглянут в большие окна первого этажа – никаких чейнджлингов здесь не было и нет. Оставалось только собраться и рассказать все, что ее беспокоило вчера, Теори. Чейнджлинг очень боялась, как он отреагирует. Вчера… пони устал и наутро мог свое мнение поменять. Это было страшно, еще страшнее было поделиться переживаниями с жеребцом. Но в награду она услышала в ответ то, на что и не надеялась. Вот теперь чейнджлинг могла сказать, что она действительно счастлива. Или во всяком случае так близко к этому чувству, насколько перевертыш вообще может быть, никогда прежде ничего подобного не испытывав. Половина ночи прошла в сплошном любовном угаре: поев, Теори заявил, что хочет разобраться, как этот процесс передачи любви происходит, и убедиться, что для них обоих это безопасно, а так как лекция плавно перешла в практику… разочарованным никто не остался. Интересовал единорога правда еще один вопрос, или точнее тысяча и один, но все на одну тему: кто ты на самом деле, - ему хотелось знать, что из того, что он о ней знал было настоящим. А чейнджлинг и сама не была уверена, что же из ее действий на самом деле продиктовано ее характером, а не влиянием личин. Но в итоге смогла кобылка поведать только что ей действительно нравится работа разведчицы, нравится примерять разные образы и создавать ситуации, нравится наблюдать и просчитывать реакцию на эти действия, а еще по-настоящему нравится магия, сложная и емкая магия, конечно же, та, что обычно недоступна ее расе. Стражник, разумеется, не мог не зацепиться за эти слова и не спросить, а как это тогда удается ей (силу магии кобылки он тоже заметил, и до сих пор только гадал о причинах). Дазлинг не без гордости ответила, что научилась… у пони, конечно же, а что касается чистой силы… кобылка не без опасения снова заглянула ему в глаза, но призналась, что «нападения» в городе участились исключительно из-за нее, что она одна потребляет любви больше, чем все остальные чейнджлинги Кентерлота вместе взятые. -- Так что, если ты не заметил, частота "нападений" уже уменьшилась. А Теори действительно не заметил. Вернее, заметил, но так как с некоторых пор его перестали интересовать сами нападения как таковые, не обратил на это особого внимания. Нет, теперь-то понятно куда надо было смотреть… но задним умом мы все крепки. Поняв, что жеребец не злится, Дазлинг радостно дополнила список «нравится» одним темно-синим единорогом. Уснули они только под утро, в смысле настоящее утро, когда принцесса дня поднимает на небосвод солнце. А через несколько часов уже снова были на ногах: энергия в телах играла и бурлила, не давая спать, чейнджлинг только оправдывалась, что это должно через некоторое время пройти (во всяком случае Каменный Капрал утверждал, что раньше или позже установится некий «энергетический баланс»). Когда стало ясно, что спать больше не получится, а на секс непосредственно с утра как-то не тянет, Дазлинг не без смущения и опаски (вот тоже новые эмоции) спросила, не передумал ли любимый насчет ее переезда, и, получив подтверждение, поспешила собирать вещи, поцеловав Теори в щеку на прощание. Убежала так быстро, что жеребец не успел даже поинтересоваться нужна ли ей помощь, какие вещи и откуда она собралась забирать, и уже в какой раз забыл узнать ее имя (окликать же до сих пор страшно неудобно!). И вот теперь Дазлинг в своей, выделенной ей школой, комнате собирает вещи, пытаясь понять, что ей нужно или хочется забрать, а что можно и здесь, в общежитии, оставить. И выходило, что все те книги, что хочется взять, она и унести вряд ли сможет. Когда в дверь постучали, кобылка ожидала увидеть за ней прознавшего из неизвестных источников о ее «возвращении» Вандера, или Рэйндроп, наверняка опять со слезами на глазах, и потому без задней мысли крикнула «Открыто!», даже не повернувшись: выбор между третьим томом «Плетений пятого круга» и вторым «Формул шестого круга» был слишком сложным. И только этим можно оправдать, что она едва не подпрыгнула, услышав позади себя голос Теори: -- Экхм, Дазлинг Стар? Чейнджлинг медленно развернулась и, пытаясь скрыть страх, столь же медленно кивнула. Что-то было не так. Капитан Филлинг продолжил, отводя взгляд своих желтых глаз: -- Я должен перед тобой… вами извиниться. Вы питали определенные надежды на наши отношения, с сожалением вынужден сообщить вам, что это более невозможно. Прошу меня простить, если сможете. У кобылки похолодело под ребрами. Она еще не слышала от Теори таких формулировок, но хуже высокопарно-казенного стиля были сами слова, смысл. А главное: он был искренен. Он стоял перед ней, и ничего не чувствовал, тот маленький ручеек симпатии – не в счет, такое пони испытывают почти ко всем знакомым привлекательной внешности, - особенно ошеломляющем это было после вала любви и желания в которых Дазлинг купалась всего несколько часов назад. Конечно, он должно быть одумался: она же чейнджлинг. Хорошо хоть пришел сказать об этом, чтобы кобылка не питала ложной надежды (он же знает, что чейнджлинг без него умрет): она влюбилась в правильного жеребца, и совсем не его вина, что пони не может полюбить такого монстра как она. -- Почему? – Срывающимся голосом, жалобно спросила кобылка. Она хотела бы быть гордой и сильной, она всегда была… но теперь вдруг даже голос подвел чейнджлинга. Неожиданно сложно оказалось не сорваться на простое шипение, от которого она, разведчица, специально избавлялась в свое время, как от плохой привычки. Она умела успокаиваться, почти мгновенно брать себя в копыта, но вот сегодня собственный организм ее подводил. -- Почему? – Повторяет Дазлинг, не получив ответа. Спросить она хочет совсем другое, но горло перехватывает спазм, а грудь душат рыдания. -- Я люблю другую. – По-прежнему не смотря в ее сторону, признается Теори. И не успевает кобылка подумать, где же он успел эту другую за пару часов найти, как понимает, что единорог обращается сейчас не к ней, а к Дазлинг Стар! Что он просто не знает, что все это время никакой Дазлинг Стар просто не существовало, что с самого начала это была только она, чейнджлинг! И значит она сама виновата в этой боли где-то в груди, раз убедила пони что у них разные личности. Да чтоб этому жеребцу, рядом с которым она постоянно сомневается и испытывает весь спектр непривычных эмоций! Пожалуйста, пусть она не ошибается на этот раз: -- К-кого? -- Это не важно, тебе ее имя ничего не скажет. – Мотает головой стражник, возможно подумавший, что она собирается мстить. И только слух чейнджлинга помогает ей услышать продолжение мысли. – И как бы я сам опять не забыл ее имя спросить… Дазлинг вытирает щеки от набежавших откуда-то слез (она же солдат, солдаты не плачут!) и больше не сдерживает всхлипы вперемешку со смехом: -- Милый, не пугай меня так больше, пожалуйста! – Она ведь действительно испугалась. Вот только не смерти. -- Ми… - Жеребец подавился тем, что хотел сказать, передернул ушами и впился в нее взглядом. Как же ей не хватало его желтых глаз. Кобылка улыбалась. Ошарашенное выражение его морды совсем не портило ей настроения. -- Это ты? – Почти прошептал пони. Обернулся, сделал шаг вперед и закрыл дверь ее комнаты. Сделал еще несколько шагов, оказавшись вплотную к так и стоящей, просто смотря на него искрящимися карими глазами, кобылке. -- Позволишь? – Тихо спрашивает жеребец, наклоняясь. И аккуратно, медленно, спереди, касаясь ее щеки своей, глубоко вдыхает запах ее трехцветной гривы. Дазлинг неожиданно для себя млеет даже от этого, казалось бы не такого уж и интимного действия. А Теори делает вывод: -- Ты. – Вот теперь это было сказано утвердительно, в голос, с явным удивлением и… облегчением. Чейнджлинг снова чувствует поток его эмоций. Чувствует, хотя едва снова не упустила их, как вчера, сосредоточившись на таком непривычном спектре собственных. – Но как?! – Пони оглядывается вокруг, не понимая. -- Это с самого начала была я. – Признается кобылка. – И только я. – И спешит добавить, чтобы он больше не спрашивал об этом. – Настоящая Дазлинг Стар никогда не была в Кентерлоте и никогда не знакомилась с тобой. -- Что ты сделала с настоящей Дазлинг Стар? – Все равно спрашивает стражник через паузу. Он ее любит, но не спросить он просто не может. А она вдруг думает, что может так даже лучше – никаких секретов, - ну разве может этот секрет быть страшнее того, что она вообще не пони? Чейнджлинг только радуется, что Теори так и не отодвинулся от нее, упирается лобиком ему в грудь и тихо-тихо, спокойно рассказывает. Ей остается только надеяться, что он даст ей возможность и время объяснить, что к смерти лимонной единорожки она не прикладывала копыто, а просто воспользовалась подвернувшимся шансом, что она даже «отомстила», если это можно так назвать, что она не гордится сделанным, но совершенно точно не жалеет об этом. А еще, что ей, чейнджлингу, действительно нравится обучаться магии в школе для одаренных единорогов (даже если из-за этого участились «нападения»), что ей действительно нравится он, капитан ночной стражи Теори Филлинг (даже если в созданный специально для него образ молоденькой студентки она добавила слишком много этой «восторженной влюбленности»), что в конце концов ей даже с родными Дазлинг переписываться нравится (даже если начинала она это делать ради конспирации). Она уже не плачет, слезы высохли еще в самом начале, когда она усилием воли задавила всхлипывания, она уже просто ждет его ответа. Пытаться разобраться в его чувствах – почти бесполезно, даже у пони так быстро изменения не происходят, остается только ждать когда жеребец свой вердикт озвучит. Впрочем, он этого так и не сделал. Он сделал лучше: не найдя слов (почему-то они все вдруг показались страшно банальными и не настоящими), единорог просто крепко обнял кобылку, прижимая к себе и целуя куда дотянулся, получилось в ушко. А у чейнджлинга снова потекли слезы, на сей раз от облегчения и счастья. Пришлось Теори влагу с ее щек вытирать, пока она ему всю шерсть не промочила, в процессе был поцелован и носик и лобик и много чего еще, и конечно губы тоже, пока кобылка даже отбиваться не начала, уверяя, что с ней все в полном порядке. И так давно улыбающийся жеребец только снова прижал ее к себе. На сей раз почувствовав, как и ее копыта сомкнулись у него на спине. Вот теперь картина мира была для него привычной: кобылка, которой требуется поддержка и защита. Впрочем, влюбился-то он в самостоятельную безрассудную авантюристку с несравненным актерским талантом, которая легко способна и за себя постоять, и даже жеребца защитить. Если конечно забыть, что она чейнджлинг. Хотя, даже если не забывать: несмотря на то, на что она способна, а может как раз именно поэтому, - Теори все равно уверен, что кобылке необходима и поддержка и защита, даже когда она этого не показывает, когда всем своим видом это отрицает. -- Логан меня убьет. – Хихикнул вдруг единорог через пару минут идиллии. -- Мистер Стоун? – Подняла удивленную мордочку Дазлинг. – Тебя? С чего вдруг? -- С того, что это именно он послал меня сюда извиняться, убедив, что ты даже со всеми вокруг флиртовать перестала, неравнодушная ко мне. – Продолжая улыбаться, просветил ее пони, заглядывая в карамельно-карие глаза и нежно поглаживая ее по гриве и шее. -- Ну, как понимаешь, не так уж он был неправ. – Улыбнулась в ответ чейнджлинг, лукаво сверкнув глазами. -- Получается, что так. – Оставалось только признать жеребцу. – Только я-то ему сказал, что люблю другую. Выходит, обманул. -- А почему ты вообще перед ним отчитываешься? – Снова, и на сей раз весьма неприятно, удивилась кобылка. «А ты не знаешь?!» - Было написано на морде единорога такими крупными буквами, что прочитал бы и кто-то менее проницательный чем Дазлинг. Она медленно помотала головой в жесте отрицания и вопросительно заглянула ему в глаза. -- Действительно не знаешь? Мне казалось, ты за мной следила… -- Следила. – Без тени смущения признала чейнджлинг. – Но при чем здесь мистер Стоун, даже если у вас какие-то рабочие дела? Теори подавил смешок. Оказывается, это так выглядит со стороны. Оказывается, и чейнджилигна можно обмануть, даже не обладая актерским талантом. -- Он мой лучший друг. Еще с детства. -- Что? Но… а… -- Ты же видела фотографии в моем доме. Он, конечно, сильно изменился, но узнать, мне кажется, все еще можно… -- Подожди. Не хочешь ли ты сказать, что раньше мистер Стоун носил такие большие круглые очки? -- Да. – Усмехнулся Тео. – Было. – И тут он заметил выражение мордочки кобылки. Приподнял ее голову за подбородок. – Что такое? Тебе Логан так не нравится? Она передернула ушами, но жеребец уже сделал вывод: -- Он тебе не нравится. -- Нет. – Вздохнула Дазлинг. Кажется у нее сегодня день признаний. Этого следовало ожидать. – Я его боюсь. Этому факту Теори удивился пожалуй даже сильнее, чем всему остальному за последние сутки услышанному. Чтобы она боялась? И кого: Логана?! Да что он мог такого ей сделать? Преподаватель, студентке? Хм… -- Хм? Я был прав, к работорговцам у тебя что-то личное. -- Личнее не бывает. – Буркнула Дазлинг. -- Расскажешь? -- Не сейчас. – Выдержав паузу выдохнула кобылка. Она не отказалась. Но еще к этому не готова. -- Если бы ты ему однозначно отказала, Логан бы не стал настаивать. – Все же заступился за друга Теори. – Он конечно не образец добродетели и тот еще Казанова, но точно не насильник. И экзамен, на сколько я знаю, ты потом сдала, сама. -- Пф, да я от него отделалась только потому что на пересдачу подругу притащила. -- Ну, вообще-то нет… Подруги его никогда не останавливали. Только однозначный, озвученный лично отказ. Логан умеет нравиться и, насколько я знаю, доставлять удовольствие. Недовольных еще не было. А в данном конкретном случае, боюсь, его исключительно моя личная жизнь интересовала. -- Твоя? -- Да… Логан вбил себе в голову, что должен обо мне заботиться после… в общем из самой беспробудной депрессии меня вытащил он. Лучше правда стало не на много, но сомневаюсь, что без его поддержки я бы вообще справился. А так как после этого с кобылками я особо не… в общем, не интересовали они меня больше, считающий что это ненормально Логан упорно пытался кого-нибудь мне сосватать. Ну… вот тебя получилось. Дазлинг не нравилось, что рассказывал Теори о своем прошлом, но он продолжал улыбаться, он больше не зацикливался на этом прошлом, и кобылку это безусловно радовало. Чейнджлинг улыбнулась в ответ. А подробности она спросит потом. Может быть когда сама будет готова поведать о случившемся шесть лет назад с ней. Стражник же, в очередной раз растаяв от ее улыбки, подумал примерно о том же самом: рядом с ней он снова начал жить, двигаться дальше, она каким-то странным образом вывела его из стагнации, куда пони сам себя загнал. Впрочем, не сказать, что Логан к этому удачно приложил копыто. -- Что конкретно ты ему сказал? – Поинтересовалась Дазлинг, усилием воли возвращаясь к основному вопросу. -- Да ничего особенного. В общем, что он может больше за меня не переживать, ибо я нашел кобылку с которой хочу жить под одной крышей. -- Имени значит не называл? – Уточнила чейнджлинг. -- Будто я его знаю! – Фыркнул Теори, но намек был проигнорирован. -- Хм… тогда раз тебе это так важно, сейчас возвращаешься к мистеру Стоуну и спрашиваешь, как он оценивает твои успехи в актерском деле. -- Что? – Мягко говоря не понял очередной ее «план» стражник. -- Что: говоришь, что пошутил над ним и его попытками обустроить твою личную жизнь, интересуешься насколько продвинулся в актерстве и радуешь, что он был прав: все-таки Дазлинг Стар. – Более подробно пояснила кобылка. Вздохнула и уточнила. – Сможешь? -- Не узнаю пока не попробую. – Обреченно кивнул жеребец. -- Не забудь потом вернуться и помочь мне с книгами. – Поощряющее улыбнулась Дазлинг, целуя его в щеку «на удачу». Теори оглядел фронт работ и не без удивления посмотрел на кобылку: -- А зачем тебе все эти книги? -- Как это зачем, мне по ним еще учиться! – Встала на защиту своей литературы студентка. – О, или может какие-то книги есть у тебя, не придется тогда дубликаты нести… - Чейнджлинг снова углубилась в дебри научного и не очень чтива, осознав, что самые распространенные и незаменимые справочники как раз надо оставить в школе, чтобы не таскать, а на новом месте жительства можно будет воспользоваться книгами стражника… она даже от любимого по такому поводу оторвалась, ведь это означает, что уже собранные стопочки придется перебирать! -- Ты планируешь продолжать обучение? -- Конечно! Или ты думаешь, я бы мучилась от постоянного недостатка энергии и рисковала охотясь так часто, если бы не хотела здесь обучаться? Мне нравится! А если теперь проблем с магией у меня не будет... – Поворот головы и выстрел глазками в стражника. - Я, между прочим, планирую и тренировки с Вандером возобновить. -- С Вандером значит... Рассказывая о поведении Дазлинг Стар, когда убеждал друга пойти и расставить все точки над нужными буквами в его отношениях со студенткой (надеялся утешить кобылку сам?), Логан взывал к совести стражника, что тот мог бы раньше ему поведать, что завел кого-то на стороне. А то он тут, понимаете ли, старается, а неблагодарный темно-синий единорог с желтыми бабушкиными глазами… В общем, узнал Теори о странном в последнее время поведении лимонной единорожки, которая по наблюдениям преподавателя перестала вешаться на всех и каждого, достаточно много и подробно. Причем сначала тот посчитал это хорошим знаком, но потом по школе поползли слухи, что причиной тому отношения Дазлинг с мистером Вардером Витом, красным единорогом из той самой семьи Витов, наследником строительного бизнеса. Правда по словам того же Логана мистер Вит клялся ему чуть ли не именами Сестер, что между ним и Дазлинг только дружба, но у его многочисленных поклонниц были причины этому не верить. Полчаса назад Теори это не особо интересовало, но вот теперь… -- М-м-м, вкусно. – Раздалось вдруг со стороны кобылки, так и не оторвавшейся от своих книг. -- Что? -- Только много. Не знала, что ты такой ревнивый. Чейнджлинг развернулась и стала медленно приближаться к жеребцу, покачивая бедрами и заглядывая ему в глаза: -- Так и к кому же ты меня ревнуешь? – Полюбопытствовала кобылка с крайне проказливым выражением мордочки, можно даже сказать игривым, если не похотливым. – Неужели к Вандеру? – Изобразила, именно изобразила, она удивление. - Милый, меня не интересуют молоденькие мальчики, даже такие симпатичные как Вандер. – Улыбка ее стала совсем порочной и оказалась совсем близко. Но Теори и не сопротивлялся поцелую. - Я, знаешь ли, почему-то предпочитаю стражников среднего возраста. И вообще чейнджлинги - однолюбы. Физиологически. Веришь? – На последнем слове тон разительно поменялся, но жеребец и не думал гадать, игра это или настоящее, он просто вернул кобылке поцелуй. -- И все же я не уйду пока не узнаю твое имя. -- Хм… может тогда не говорить? Останешься со мной навсегда… Теори посмотрел на веселящуюся кобылку весьма скептически. Неужели она не понимает, насколько это неудобно? А все возможные прозвища казались жеребцу очень глупыми. -- Как тебя зовут? – Раздельно повторил пони, всем своим видом транслируя, что на этот раз от ответа она не отвертится. -- Дазлинг. – со вздохом признается кобылка. И зарабатывает еще один скептический взгляд. -- Дазлинг. – Упрямо повторяет «единорожка». – Дазлинг Стар. Я же говорила: мы не пользуемся именами, как это делаете вы, и это правда. -- И все же? Кобылка снова вздохнула и произнесла скороговоркой: -- Ноль-ноль-четыре-восемь-один-два-семь. Тео моргнул. Она кивнула. Жеребец не верящее тряхнул головой. -- Это же… какой-то номер! -- Да. Который также в зависимости от ситуации сопровождается званием и соответствующим шелестом крыльев. – Она только плечами пожала. Знала, что он не поймет. – Пони не понять. -- Та-ак. Да, похоже не понять. А в звании ты каком? -- Рядовая, милый, всего лишь рядовая развед-корпуса. -- Так значит… «Дазлинг» будет нормально? -- Да. Я уже и привыкла. -- А я нет. – Недовольно фыркнул пони, которого догнал разрыв шаблона. Вот доберутся до дома, он ей и разность характеров, и ложное, как выясняется, алиби припомнит. – И мне еще Логану сейчас что-то объяснять. Вернулись жеребцы через некоторое время уже вдвоем. И Дазлинг это не понравилось. Доставшийся любимому взгляд можно было расшифровать как гневный, можно было даже прочитать там слово «предатель», но жеребцу удалось состроить за спиной друга такую морду, что кобылке пришлось уже улыбку за возмущением прятать. А учитывая, что теперь студентка не опасалась портить отношения с преподавателем и могла высказать ему вслух все, что думает… ну, почти все, что думает. -- Прости, он и слушать не стал, что тебе неприятно его общество. – Шепнул чейнджлингу Теори, когда смог к ней подойти после громких поздравлений от друга. Логан был вполне увлечен сам собой (лекции преподаватель читать любил и умел), так что можно было пообщаться. За те полчаса, что отсутствовал, Теори успел более-менее привести мысли в порядок и был готов воспринимать «единорожку» с которой собирался жить, почти адекватно. -- Хочешь, я ему это сама объясню? – Почти шипит кобылка. -- А как же образ молоденькой наивной студентки? -- Грифоний пух. Впрочем… это только ты думал, что Дазлинг Стар наивная провинциальная кобылка, остальные более-менее в курсе, какая я циничная расчетливая тварь. -- Кобылка, что не может пройти мимо чужих слез… ты на себя наговариваешь. Монстрик мой маленький. -- Никогда бы не подумала, что слово «монстр» можно произнести настолько необидно. – Улыбнулась Дазлинг. Может мистер Логан Стоун не такая уж и большая проблема? И действительно, проблема, как оказалось, их ждала во дворе школы, когда пони и замаскированная чейнджлинг уже почти покинули территорию этого достойного учебного заведения. Дазлинг спокойно двигалась к выходу почти налегке, мстительно сгрузив большую половину книг навязавшемуся в провожатые преподавателю, когда на кобылку почти налетел, едва не сбивая с ног, Вандер. Вот уж действительно «не ждали»… -- Дазлинг! – Вскричал красный единорог на полдвора и возможно только тут заметил, что подруга не одна. - Мистер Стоун, господин стражник, извините нас. – Поспешил протараторить жеребец, подхватывая кобылку под копыто и оттаскивая куда подальше. Упереться копытами в землю проигрывающей в весе чейнджлингу удалось только метров через тридцать: -- Вандер, да стой ты, что случилось?! -- Ты что творишь? – Понизив голос и бросив настороженный взгляд на оставшихся позади, но пристально наблюдающих за ними жеребцов, выплюнул пони. - Сначала пропадаешь едва ли не на месяц, а теперь появляешься и – в чьей компании! Что, не послушалась меня, теперь небось жалеешь? А ведь я предлагал… -- Стоп! – Подняла копыто Дазлинг, стремясь прервать поток обличительной речи не по адресу. – А теперь еще раз. Вандер, я тебе неоднократно говорила, что уже взрослая и сама буду свою личную жизнь устраивать, что если бы мне нужна была помощь – я бы попросила (тебе прекрасно известно, что я никогда просить помощи не стеснялась). -- Дазл, - Упорно не желал соглашаться единорог, в серых глазах сквозило недоверие. -- Я люблю его. – Стояла на своем кобылка. - Я думала, что ты мне друг, а значит должен радоваться моему счастью. -- Я тебе друг, а значит должен заботиться о твоем счастье. Он вдвое старше! -- Он вдвое лучше. -- Дура. «А еще авантюристка и с десяток менее приличных терминов. – Вспомнила чейнджлинг слова братьев. – И все их вполне можно уложить в один: влюбленная.» Предоставленным тем временем самим себе жеребцам оставалось только наблюдать за «мило беседующей» парой, не имея возможности суть диалога услышать. И со стороны это общение выглядело как сцена ревности. Ревновал и Теори. Тем сильнее, что лучший друг очень «вовремя» завел шарманку на тему как хорошо он знает молоденьких кобылок. Он конечно из лучших побуждений, но упорно компостировал мозг другу: -- … Молоденькие кобылки это всегда очень хорошо освежает, поднимает самооценку и вообще улучшает физическую форму, но с ними надо держать ухо в остро. В тонусе они держат замечательно, однако надо быть осторожнее, - убегут к ровесникам, только получат все им интересное. Хотя конечно студент Вит мне клялся, что между ними ничего такого нет… Тео, ты только не зацикливайся, ты же взрослый умный жеребец – доверять всему, что говорят молоденькие кобылки. Получи от нее все, что хочешь, как и она от тебя и… -- Логан, сделай милость, - заткнись. – Не посмотрев на друга, прервал его вдруг Теори. И когда серый единорог перевел на него удивленный взгляд: стражник улыбался. Из всех речей друга темно-синий сделал парадоксальный вывод, что он ей доверяет. Ревнует, конечно, но доверяет: она же ему доверилась, доверила кто она на самом деле, даже зная, кем пони работает. Этот Вандер Вит безусловно был бы безопаснее и выгоднее, но чейнджлинг все равно предпочла ничего не значащего стражника золотому мальчику… Что ей от него надо? Учитывая расовую принадлежность «молоденькой кобылки», выходило, что нужен ей все-таки он. И это необычайно грело душу. И стоило ему утвердиться в этой мысли, жеребец увидел как Дазлинг обернулась, улыбнулась и даже кивнула. Мысли его кобылка, конечно, прочитать не могла, но вот изменение основной линии чувств с ревности на волну чистой любви – легко. -- Прости, Вандер, но что бы ты ни сказал, мнения своего я не изменю.