Замена

«Чейнджлинги однолюбы… Чейнджлинги однолюбы… Чейнджлинги, роди их Крисалис обратно, однолюбы!» - Твердил себе Теори, точно зная, что где-то в этом зале его жена с кем-то флиртует дабы раздобыть необходимую информацию, а еще лучше приглашение. Лучи ненависти (или, скорее, ревности) распространялись по залу столь интенсивно, что вокруг жеребца уже образовалось небольшое пустое пространство. Будто Тео мало того, что на его жену все стражники моложе тридцати откровенно слюни пускают (те, что старше, занимались тем же, просто делали это гораздо менее очевидно, но с Теори-то некоторые из них своими фантазиями о его «подчиненной» делились!). Единственная радость: оголодать чейнджлинг не светило, наоборот она периодически подхихикивала над избыточностью ее рациона по причине кое-чьей ревности. И ведь даже то, что коллеги недавно узнали, что гипотетический муж Дазлинг совсем не гипотетический, а служит с ними в одном управлении, ничего по сути не изменило! Скорее даже наоборот: молодчики резко активизировались, оперируя новым аргументом «ну зачем тебе этот старик, когда тут есть такие молодые и симпатичные мы». Одним словом, Теори сейчас злился, распугивая от бара окружающих, что послабее нервами, взглядом желтых глаз. И, как ни удивительно, ревность была не единственной причиной. Но как бы ему сейчас ни хотелось схватить любимую в охапку и отволочь домой (в идеале сразу в спальню), он все равно понимал, что совсем оградить ее от таких ситуаций он не сможет – если бы смог, это бы была уже не его Дазлинг. Не говоря уже о том, что будь другие варианты, жеребец и не подумал бы так настойчиво предлагать ей должность (отнюдь не безопасную для чейнджлинга) в ночной страже. И все равно ему эта операция еще на стадии планирования не нравилась! Вся сборная опергруппа собралась в конференц-зале, выбрав это помещение исключительно по габаритным соображениям: все остальные кабинеты (включая начальственный) оказались несколько маловаты для такого количества пони. Обсуждение предстоящей операции было весьма бурным: сверху спустили указание «задержать до конца квартала», а доказательств отчаянно не хватало, и даже если фигуранты будут задержаны, отпустить их придется уже через пару часов, а потом еще несколько недель отбиваться от адвокатов со встречными исками. И последнему начальство точно не обрадуется. Был в этой группе и капитан Теори Филлинг, причем как один из руководителей в предстоящей операции. Должность следователя и приказ непосредственного начальника обязывали. Впрочем, Теори был бы тут даже в случае приказа прямо противоположного. Он, конечно, предлагал ей работать вместе с ним, но тогда и подумать не мог, что волнение за жену-коллегу будет ничуть не меньше, чем за ту же жену-авантюристку без жетона ночной стражи. Про ревность вообще можно промолчать. Однако что сделано, то сделано. Поздно отыгрывать назад. К тому же… если исключить вьющиеся вкруг кобылки хвосты оперов, Теори сейчас откровенно любовался своей Дазлинг. Темно-синие латы кобылке неожиданно весьма шли (хотя их магия и распознавала у «единорожки» наличие крыльев, оставляя под них дыры и вынуждая прикрывать их попонкой), и сейчас, принимая деятельное участие в обсуждении, азартно споря со старшими по званию и более опытными (по всеобщему мнению) коллегами, она буквально притягивала взгляд. Это было ее дело с самого начала, именно Дазлинг разрабатывала владельцев казино, выйдя на них через, казалось, совершенно случайную кражу. Потом был найден неучтенный труп. Затем подключились ОБЭП и налоговики и… пошло-поехало. Теори только удивлялся, как их отдел до сих пор не отстранили. В общем, за два месяца на владельцев игорного дома (реальных, а не подставных) накопали столько, что на три пожизненных хватит. Вот только, все улики были косвенные, а то и вообще заканчивались домыслами следователей, и хороший адвокат (а плохого у таких пони быть не может) отмажет своих нанимателей за полчаса. И тут с неба свалилась начальственная директива закрыть дело в кратчайшие сроки. Удивительно, что не «прикрыть», дабы не беспокоить уважаемых пони, а именно закрыть, успешно. У капитана Филлинга с коллегами, конечно, были мысли, что это хитрый ход, основанный на постулате, что ничего за такой срок дельного стражники раскопать не смогут, а адвокаты не зря такие большие деньги получают, или что наоборот «уважаемые пони» давят именно на их начальство, а те таким способом форсирую события, не желая отступать. Но как бы там ни было, простым стражникам теперь, когда ответственность уже переложили на них, остается только честно отработать свою зарплату и присягу. Вот и сидят теперь, все вместе, обсуждают. Уже больше часа. В целом сошлись на том, что брать надо с поличным. Оставался вопрос «как»: ну не под убийство же кого-то подставлять! Вспоминали другие «захваты» ОПГ: поступали предложения достать теневую бухгалтерию. («Не может ее не быть!» - Горячился лейтенант из ОБЭПа.) Техники просили поискать записывающие магические кристаллы (половина стражников не верила, что преступники такие идиоты, что хранят на себя компромат) или магические девайсы, подкручивающие выигрышные шансы (счетоводы-налоговики фыркали, делая вид, что они это безадресно). Горячие головы-опера предлагали всех взять, подержать в камере пару деньков («Как за что? За сопротивление при аресте!»), а потом те уже сами все расскажут. Следователи горячо желали видеть «свидетелей», что могут всех сдать (тех самых бухгалтера, или специалиста-мага), озвучивая различные способы их вычисления и обнаружения. Дазлинг предлагала… комбинацию. -- Я против. – Заявляет Теори, услышав подробности ее плана и заметив одобрительные кивки некоторых коллег. Удивленный взгляд карих глаз был ему ответом. В следующее мгновение там промелькнуло понимание, а затем и неудовольствие. -- И что вам, капитан, в моем плане так не нравится? – Спрашивает кобылка, а Теори обнаруживает, что аудитория разделилась на тех, кто по-прежнему смотрел на него с удивлением, и тех, кто готов был всеми силами отстаивать точку зрения такой симпатичной коллеги. Последние темно-синему единорогу не нравились от слова «совсем», в том числе и потому, что: -- Это слишком опасно. В первую очередь для тебя. -- Филлинг, ты, конечно, извини, - Хмыкнул рядом его приятель-следователь, пока Дазлинг переваривала отповедь. – но подчиненная явно берет пример со своего капитана. -- Что? Мало кто заметил, но удивленно округлились не только желтые, но и карие глаза. -- То. Обычно у нас ты получаешь нагоняй от подполковника за безрассудные одиночные операции. – Уже откровенно смеялся почти друг, имеющий все шансы сейчас этого звания лишиться. Зафыркали и остальные стражники, особенно непосвященные, те что из других управлений и могли слышать об упомянутом лишь краем уха на правах внутриведомственных сплетен. -- Я жеребец и способен за себя постоять! Нечего приличной замужней кобылке делать в этом гнезде преступности! -- Милый, а может посчитаем, сколько раз я тебя спасала? – Не стерпела чейнджлинг подобного ущемления собственных прав на влипание в неприятности. -- Любимая, а может вспомним, сколько раз я тебя после этого прикрывал? Дуэль взглядов была прервана нарочитым покашливанием справа от Теори, желтые глаза с несколько сузившимися зрачками, разумеется, посмотрели в ту сторону, и их обладатель понял, что ему остается только выругаться. Они не хотели рассказывать в управлении о своих отношениях, и хотя особо настойчивым ухажерам Дазлинг сразу говорила, что замужем, имя этого мужа до сих пор не раскрывалось. Подполковник с самого начала велел им не портить обстановку в коллективе, вот супруги и не рисковали делать Теори объектом ненависти или (и) зависти половины управления. Главным образом, против была Дазлинг. Еще и потому, что хотела самореализоваться без протекции старшего по званию, да еще и прямого начальника ко всему прочему. И вот теперь… -- Грифоний пух! – Выругалась за мужа кобылка, но он-то заметил, что его чейнджлиг не злится… а развлекается! Спрашивается, и когда успела сменить мнение на этот счет? Но об этом они поговорят потом, дома, а сейчас жеребцу надо собраться, согнать краску со щек и твердо сказать, не обращая внимания на изменения выражений морд коллег: -- Повторяю, я никуда тебя не пущу, будем искать более безопасный метод. -- Милый, ты не имеешь права мне запрещать! -- Имею. И как старший по званию, и как начальник, и как муж, в конце концов! -- Кажется, мы это уже проходили. И ты знаешь, что последует за подобным запретом. – Кобылка была на взводе, но внешне сделала вид, что совершенно спокойна и мило, победно улыбнулась. Кажется, только Тео заметил, что ни разу не искренне. И, к сожалению, именно это значило, что она серьезно: пойдет в это дискордово казино все равно, только без поддержки ночной стражи, как частная морда (в лучшем случае как частный чейнджлинг). Ссориться на этой почве с любимой (опять) Теори совсем не хотелось, тем более на глазах у половины управления. -- Та-ак. Давай выйдем, обсудим не здесь… -- Да нет, пусть все слышат! Что ты не веришь в мои способности и вообще был против моей работы в ночной страже. Теори удивленно передернул ушами. Он был против? «Она опять что-то задумала!» - Обреченно понял пони. -- О тебе же беспокоюсь. – Не без обиды сообщил жеребец, понижая голос. Связавшись, иначе не назовешь, с этой чейнджлинг, он научился более открыто говорить о чувствах и спокойнее реагировать на их проявления, но публичные выяснения отношений до сих пор были для него чем-то запредельным. «Не нуждаюсь», - могла бы ответить Дазлинг, даже собиралась уже, но вместо этого послала мужу волну благодарности и нежности. То, что раньше о ней никто такой заботы не проявлял, и она привыкла в этой заботе не нуждаться, как оказалось, не значит, что это не может быть безумно приятно. Особенно когда ты в прямом смысле чувствуешь поток искренних чувств, любимым пони распространяемых. -- Прости. – В итоге тихо выдохнула кобылка, делая пару шагов к мужу. Хихикнула: вот так у них почти все семейные ссоры и кончаются, не начавшись, - в силу своей природы Дазлинг просто не может долго злиться на того, кто ее так любит, кем она сама настолько дорожит. Даже если методы у него несколько деспотичные. О чем она ему сейчас и сообщит. – Деспот. – Говорит «единорожка» с улыбкой. – Сатрап и тиран. – Хихикает она уже куда-то ему в доспехи, прекрасно зная насколько у него сейчас недовольное выражение морды. Взгляд кобылка поднимает только справившись с собой: они сейчас не одни. – Милый, я смогу проникнуть в vip-зал и достать доказательства из комнаты охраны. -- Как? – Все еще недовольно бурчит жеребец, не смотря на жену: ну вот она опять заставила его вытащить эмоции наружу при посторонних. И вообще, она конечно чейнджлинг-разведчица, но не невидимка же! -- Грим, парик, краска… не в первый раз. А там, немного женского обаяния и… - Кобылка лукаво подмигивает, и Теори в очередной раз понимает, что действительно «и». Если эта кобылка захочет – она своего точно добьется. И ему остается только следить, чтобы она не пострадала в процессе. -- Хорошо, уговорила. Согласен. Но я тоже буду в зале. Кобылка рассмеялась уже откровенно: -- Твои потрясающие глаза даже линзами не замаскируешь! И всех остальных Дазлинг тоже, конечно, уговорила на свою авантюру. Обаяние молоденькой кобылки, плюс шоковое состояние половины контингента, и откровенное отсутствие хороших альтернатив, итого уже совсем скоро пони бегали, добывая необходимую информацию и реквизит, а одна чейнджлинг писала для начальства подробный план операции под бдительным присмотром любимых желтых глаз. Так и получилось, что Теори теперь стоит и… ревнует. Решительно ко всем. А тем более к коллегам. С другой стороны, зато роль свою он отыгрывал на «отлично», несмотря на более чем скромные способности к игре: капитану была отдана партия «слежка, не очень умелая», хозяева клуба знали, что их пасут – вот Тео и был отвлекающим маневром на самом виду. Особенно натурально от него шарахались и ежились под взглядом коллеги, ибо знали за что. А вот и «ненавязчивая» слежка уже за ним: крепкий земнопони скорее всего с инструкцией «вывести, если дернется». Теори не дергался. Пока. Симпатичная сероватая единорожка задорно смеялась, повышая в данный момент самооценку одному из посетителей казино. Этот пони был выбран объектом как обладатель достаточно большого кошелька и любитель покрасоваться перед прекрасным полом. И Дазлинг в очередной раз доказала окружающим, что она профессионал (и пусть только Теори знал в чем на самом деле): не прошло и получаса, как «объект» уже вел ее по лестнице в vip-зал, стремясь показать себя удачливым и щедрым представителем высшего, привилегированного общества. Дазлинг так и не показала коллегам (а тем более мужу) кем она будет сегодня выглядеть, обещала только сигнал подать. Не сказала и кого из четырех подходящих фигурантов будет обрабатывать. И причина была не только в том, что использовать для маскировки она собиралась не театральный грим, а врожденные способности, но и в наблюдательности одного темно-синего единорога: опознай кобылку хоть кто-то из просочившихся в клуб оперов, Теори уже через минуту отследил бы взгляды, а актер из него… да из них из всех, по мнению чейнджлинга, «под прикрытием» умеют работать только двое. Поднявшись наверх и пройдя маззл-контроль, пони наконец оказались в пресловутом закрытом для посторонних и несостоятельных vip-зале, из которого вела дверь в комнату охраны. Осталось эту охрану оттуда выманить и добыть ключи. В помещении было светло и празднично, яркие краски и многочисленные светильники создавали идеальную атмосферу для торжества азарта – уходить отсюда не хотелось, блеск игры и выигрышей поражал и притягивал. Заразилась азартом и Дазлинг. Впрочем, муж утверждал, что у нее эта болезнь хроническая. Сначала все шло как и задумывалось: послуживший оперативнице пропуском пони присоединился к игрокам за столом, а сама она, немного его подбодрив, смешалась с другими «болельщицами», что красовались здесь своими платьями и драгоценностями. У Дазлинг реквизит тоже был на высоте (кто б знал, как чейнджлинг искала симпатичную кобылку схожих с ней параметров!), и кобылка также старательно его демонстрировала. Случилась, правда, на пути к заветной двери (к любопытной кобылке, обходящей столы, ведь не может же быть никаких подозрений? И вообще, она здесь первый раз. Ну, по крайней мере под этой личиной) одна… неожиданность. Не фатальная ни разу, да и когда все шло так как задумывалось, но лично для Дазлинг неприятная. Проходя мимо третьего покерного стола, кобылка увидела знакомую морду. И отнюдь не фигуранта очередного уголовного дела (такой был за рулеткой, но сейчас стражницу не интересовал). Напротив, до сих пор чейнджлинг считала этого жеребца крайне порядочным пони… и своим другом. Хотя и не видела его с самой своей свадьбы. Только слышала новости через третьи копыта, порою даже казалось, что они оказываются в одних и тех же местах с разницей в пару минут, не больше, но эта разница оставалась всегда… И вот – встретились, в худшем из возможных мест. Дазлинг, конечно, не отвлеклась от поставленной задачи и, разумеется, не думала давать посторонним заметить свое удивление. И все же теперь ей придется волноваться еще об одном пони, на собственную беду оказавшемся не в то время не в том зале. Впрочем, если все пойдет по плану (по лучшему из них), он ничего не узнает вообще или получит только несколько незначительных синяков. Кобылка надеялась, что так и будет. Хотя по опыту доподлинно знала – точно не будет. Незаметное изъятие ключа произошло без особых проблем. Неизвестно правда на какой срок оно останется незамеченным, но симпатичная кобылка с ловкими копытами и умением одновременно придерживать красивое платье о которое «споткнулась» и подменять карточку на чужой шее, надеялась, что ей этого времени хватит. Охранника с внешней стороны двери удалось отвлечь маленькой потасовкой у соседнего стола (чуть-чуть магии и никакого мошенничества дают гарантированное обвинение в шулерстве). Замок, повстречавшись с пластинкой ключа, исправно щелкнул, отпирая дверь и отключая сигнализацию. Охранника с внутренней стороны кобылка просто вырубила, с порога отправив в него энергетический импульс. Отмазка «искала, где припудрить носик» не понадобилась: удобно иметь хорошие разведданные. Жаль у пони на это уходит от месяца и больше плотной слежки, хотя посчитать секьюрити сложности не составляло. Теперь самое время обыскать этот кабинет. Только сначала скастовать на до сих пор пребывающего в отключке охранника глубокий сон (жаль сразу это заклинание было не применить – создается долго: все безвредные заклинания отчего-то сложнее и создаются дольше боевых). Ну а теперь можно и в ящиках стола вдумчиво покопаться. -- Грифоний пух… - Шипит Дазлинг, не сдержав чувств. Ну вот, то чего они (или только она? Коллеги иногда проявляли удивительную недальновидность) и опасались. И документы, и компромат (на своих же работников, их ведь надо держать в узде) в кабинете были. И были они под хорошей защитой. Под действительно хорошей защитой. Со встроенной сигнализацией, маячком и взрывателем. И что-то Дазлинг сомневалась, что у приставленного сюда пони когда-либо был ключ ко всей этой радости (хотя обыскать его, конечно, обыскала). И еще чейнджлинг сомневалась, что сможет эту вязь магических узоров распутать, даже ее, сильно пополнившихся за последние годы, знаний и умений тут не хватит – нужен специалист, вот чтобы это понять знаний кобылке хватило: она смогла увидеть, что тут либо не видать ей ни одной бумажки, либо придется разблокировать их все, по частям не получится. И стол, и секретер были связаны, и даже по полу между ними, не имея ключа, лучше было ходить с осторожностью. А хуже всего было наличие внешнего выхода – возможность удаленной детонации устройства самоуничтожения. Но отступать Дазлинг Стар не привыкла. Даже не так: отступала она только когда это было выгодно, в нынешних же условиях вернуться не получится. А значит… «Милый, прости.» Когда у Теори, а значит и у всех остальных задействованных в операции стражников, завибрировал маячок, настроенный на тот, что был замаскирован под серьгу в правом ушке Дазлинг, стражнику оставалось только выглушить кружку, что держал в копыте, одним глотком, дабы не выругаться в голос. В следующий момент кружка полетела в лоб того самого пони, что следил за стражником, разбиваясь и вырубая местного охранника. У кобылки было несколько маячков и, насколько Теори знал свою жену, перепутать их она не могла. Тот сигнал, что подавала чейнджлинг сейчас, означал «Штурм, немедленно». Это было конечно лучше варианта «SOS. Непредвиденные обстоятельства. Агент раскрыт.» Но ненамного. Обнадеживало стражника только, что эти сигналы не подавались одновременно, значит кобылка просто по какой-то, неизвестной ему, причине решила, что штурм все же необходим, причем сразу, сейчас, пока она сама внутри. И все же к штурму они готовились. Здесь сейчас, рядом, собрался почти весь контингент и так не очень многочисленной ночной стражи. Уровень преступности в Эквестрии объективно мал, много стражи не требуется, для поддержания порядка хватает простого патрулирования улиц ночью и блеска доспехов солнечных стражников днем. Ночной страже остается разбираться только со свершившимися мелкими правонарушениями и редкими случаями организованной преступности. И все равно порою казалось, что работы слишком много и в стране постоянные беспорядки. Правда, казалось так только самим стражникам ночного управления. Остальные пони почему-то пребывали в полной уверенности, что самое страшное, что может произойти это пропажа оставленного на окне фруктового пирога. Спрятать оперативников по соседним улицам удалось без особого труда, и до сих пор Теори это радовало, теперь же жеребцу казалось, что их слишком мало и они слишком далеко. Впрочем, казалось ему это уже на лестнице на второй этаж: пони удалось опередить более молодых коллег, подстегнутый волнением он не задерживался на арестовывание посетителей и работников нижнего зала (они вряд ли были в чем-то замешаны, но лишние свидетели лишними никогда не бывают), да и постоянные (незапланированные) тренировки давали о себе знать. Вспомнил о работе капитан Филлинг только уже на верхней площадке, вырубив тумбоподобный, но неповоротливый маззл-контроль, открыл (почти выбил) дверь и сообразил сообщить присутствующим, что проводится операция ночной стражи и они все задержаны (пока и поскольку не сопротивляются – как свидетели). И пока важные, уважаемые и богатые пони медленно приходили в себя, вслушиваясь в звуки уже начавшегося внизу штурма и оглядываясь на выбиваемые пегасами окна, у Теори появилось время оглядеться. И решить, что сначала: добиться от Дазлинг ответов или задержать главного гада (последнего, к слову, здесь не видно, значит где-то в баре чуть дальше по коридору). Вопрос решил за стражника заместитель хозяина клуба, начавший возмущаться – сначала пришлось показательно обезвредить этого пони (больно получив в процессе крылом по плечу). А потом уже подоспели коллеги, и задержание преступников можно было оставить на них. -- Дазл! – Уперся Теори, не обнаружив кобылку в зале, в закрытую дверь. – Дазлинг, открой! Пони был почти уверен, что она там, хотя отсутствие ответа и заставляло сомневаться. Конечно, согласно плану (ага, первоначальному, запасному), была пара оперов, что смешавшись с гостями в случае штурма не должны были в отличии от коллег обнаруживать себя ради объективности показаний во время последующих допросов, но Дазлинг (вопреки обыкновению и тому, что это одна из ее любимых «ролей») в их число не входила. Или, по крайней мере, подала бы сигнал, такой у нее тоже был. Теори только в очередной раз сцедил сквозь зубы ругательство о том, что не знает как она сейчас выглядит. -- Детонатор! – Приглушенно, и явно не из-за толщены двери, наконец раздалось с той стороны, едва не потонув в возмущенном ропоте свежезадержанных пони. – Заберите детонатор! Показалось Теори, ли она в конце раскашлялась? Но почему она не выходит? И не открывает дверь? И зачем вообще понадобился этот штурм?! И наконец, почему ее так плохо слышно? Да и какой такой детонатор?! Три шага напротив двери в одну сторону, резкий разворот – три шага в другую. -- Та-ак… Я сейчас! Найти магический детонатор оказалось не так просто, как капитан Филлинг надеялся. После личного досмотра оказалось, что при главном этой игрушки нет, но судя по наглой морде – точно была и в настоящий момент уже активирована. А так как почти весь наличный состав стражи был до сих пор занят задержанием, искать, где «волшебная палочка» была скинута, пришлось Тео. Волнение дело не облегчало. И все же, благодаря путаным показаниям свидетелей и логике, единорогу удалось найти небольшой цилиндрик, способный так крупно осложнить органам жизнь. Когда он бежал с этой находкой назад, успел заметить широкую улыбку владельца этой игрушки, но обломать его прямо сейчас – времени не было. -- Дазл! Опускай! Не импульсный! Слышишь?! Дазл! Дверь открылась, заставив Теори инстинктивно отшатнуться, дабы не получить в рог, но он тут же снова кинулся вперед, ибо из кабинета ему в копыта почти упала, тяжело дыша, изящная серая единорожка. -- Дура! – Припечатал стражник, облегченно выдыхая: она с ним, значит теперь все будет хорошо. И все равно она дура. Абсолютный щит – это же надо быть такой… безрассудной авантюристкой! Как будто мало того, что плетение этой защиты невероятно энергоемкое (опять довела себя почти до магического истощения!), так завершенный он не пропускает ничего, включая воздух! И где только столь сложную штуку откапала? И сколько она его держала?! А самым обидным было, что могла бы опустить уже как минимум минут пять назад: детонатор оказался не импульсным, посылая один сигнал при нажатии, а не серию через определенные промежутки времени. Хотя улики ей сохранить удалось. Жаль награды простым стражникам за их прямые обязанности (и кого волнует, что пришлось рисковать, ведь абсолютный щит возводится только изнутри) ждать не приходится. А Теори был уверен, что опустила бы защиту его кобылка только уже на грани кислородного обморока, если не за ней – чейнджлинг упрямая. Еще около получаса эксперты не могли зайти в комнату, куда так стремились, где лежали все улики и где срочно надо было снимать защиту, пока где-нибудь не обнаружился дублирующий контур, или кто-нибудь не смог активировать уничтожение доказательств мануально. А все потому, что прямо на пороге сидела пара единорогов, не обращая никакого внимания на мнущихся рядом умников и шум выводимым из здания «гостей» игорного дома. Те из стражников, что давно знали капитана Филлинга, только удивленно качали головами: чтобы этот темно-синий единорог не обращал внимания на наличие зрителей, казалось чем-то действительно удивительным. Он никогда не был особо компанейским, почти всегда отказывался от совместных пьянок после работы, тяжело сходился с пони, вообще слыл трудоголиком, чурбаном и отчаянно рисковым жеребцом без чувства самосохранения, в донжуанстве замечен тоже не был. Наблюдательные коллеги (все же замечать подобное часть не только их работы, но хорошая интуиция – часть их натуры как залог успеха) конечно заметили некоторые изменения, но они проходили столь незаметно, что сближение списывалось на давность знакомства. Теперь стало понятно, что все это влияние кобылки. Той самой, которую этот признанный сухарь сейчас так нежно целует в ушко, лобик и щечку, о которой он действительно заботится, ведь пока единорожка тяжело дышит, прикасается только к самому уголку приоткрытых мягких губ, и которую держит в копытах настолько крепко, что отнять точно не получится. Не все, но кое-кто понял, что все надежды молодняка на благосклонность «мисс» Стар безнадежно обречены на провал. От тех, кто тебя так любит – не уходят. Несмотря на разницу в возрасте. Только по большой собственной любви и взаимному согласию, а Дазлинг всем настойчивым говорила, что мужа любит. Нет, все посторонние тут в пролете как пегас над Грифонстоуном. Хотя кобылка, конечно, хороша-а… И как оперативница тоже, без сомнений. И где только этот Филлинг умудрился такую найти? И нет ли у нее случайно сестры…