Судьба обожает трудности

Артуру никогда не было так трудно в жизни, как с тех пор, когда он уехал из Канзаса. Вся его жизнь пошла под откос - он потерял любимого человека, всех друзей, сломал ногу на отборочных соревнованиях, из-за чего не смог больше заниматься любимым делом, оставил отца и был выкинут из института на первом курсе обучения, - когда на его левом предплечье появилась ненавистная буква "Э". Имя его парня - да, парня, но что тут такого, если чувства вспыхнули чуть ли не с первых сказанных друг другу слов? - начиналось на "М". Как бы его сердце ни противилось, Пендрагон знал, что рано или поздно найдет свою родственную душу, а расставаться будет гораздо сложнее при долгих отношениях, потому пришел к Мерлину, показал ему руку и, кратко обрисовав ситуацию, уехал из Канзаса в Калифорнию с небольшой сумкой вещей, собранных заранее. Он не знал, скучал ли Мерлин по нему, звонил ли на выброшенную Артуром симку, а может, убивался или тихо ненавидел, выставляя перед знакомыми ублюдком и поливая грязью во всех разговорах - не имел понятия, потому что уехал, оборвал все ниточки и сломал все мосты, чтобы больше никогда не вернуться в родной город. Его часто порывало написать бывшему парню, чей номер он знал наизусть, а фамилию не удосужился спросить, но возвращаться на пройденные круги, запирать себя в тех стенах, которые прорубил, Пендрагон не имел ни малейшего желания. Что и сказать, его карьера совсем не заладилась. Он сумел поступить на педагогическое образование с горем пополам и был сослан на практику в Калифорнийский университет, откуда его ранее и выперли и куда он ездил целый год через половину Америки, чтобы просто не оставлять Мерлина совсем одного до конца своего обучения. Парень его был на два года младше, но по силе воли легко превосходил даже взрослых спортсменов. Они познакомились на лыжных гонках при весьма необычных обстоятельствах. Артур все два года в Беркли тщательно старался забыть все, что связано с Канзасом, но фотографии в недрах телефона и метка на руке, послужившая причиной всех возможных несчастий просто не давали ему этого сделать, постоянно напоминая о той боли, что Пендрагон принес всем тем, кого раньше знал и любил. В ночь перед своим первым днем практики Артур долго не мог заснуть. Ворочался в своей постели, постоянно вставал, ибо спать совсем не хотелось, но почти сразу его глаза начинали закрываться, чтобы распахнуться в желании творить, когда он ляжет обратно. Все вещи были собраны заранее, рубашка выглажена и выстирана до блеска, джинсы аккуратно свернуты на полочке, вся подготовленная заранее программа в чистейшей папке в сумке, что могло бы пойти не так? Все пошло не так с самого утра: будильник отказался работать в полную силу, из-за чего Пендрагон благополучно проснулся минут за пятнадцать до начала занятий; юноша умудрился пролить кофе на выстиранную рубашку, порвать джинсы на коленке, зацепив их за держатель полки, и потом искать другую рубашку, которой у него не было, так что пришлось надевать свитер на футболку с принтом; ключ сломался и остался в замке, слава Богу, Артур его сначала закрыл, а в довершение сего кошмара парень наступил в лужу в новых кедах, из-за чего они перестали быть белыми. Но даже это было лишь самым началом. На отданных ему студентов юридического факультета по предмету философии - сам выбирал, просто посчитал, что ему будет проще объяснять студентам не тонкости валовой политики, а сущности человеческой души и смысла бытия, - как оказалось, постоянно поступали жалобы: то один сломает стул, то второй выкинет чужой конспект в мусоропровод, то третий изобьет четвертого, продолжать можно было очень долго. Фантазии в розыгрышах над преподавателями, особенно у первокурсников, было не занимать - однажды они довели до обморока учительницу экономики, которая была арахнофобом до мозга костей, подкидывая ей в течение пар дохлых пауков самых разнообразных размеров. Пендрагон был уверен, что ничего не боится, но все равно опасался быть разыгранным на первой же его паре. На первый взгляд это была обычная группа обычных студентов-первокурсников. Артур все равно немного стремался поворачиваться к ним спиной. Но нужда записать на доске свое имя, а также рассортировать на рабочем столе бумаги по возрастанию степени важности и нужности на данной паре, заставила его это сделать. К назначенному времени в аудитории были заняты почти все парты, так что Пендрагон счел, что самое время начинать свой первый в жизни учебный процесс, в котором он не сидит за партой и не пишет конспект. - Итак, уважаемые студенты, а я надеюсь, что и ко мне вы будете относиться с уважением, - начал приветственную речь Артур, опираясь руками на стол и проводя взглядом по аудитории, - я стажер и прохожу практику в вашем университете, мое имя написано вон там на доске, но если вы не умеете читать - скажите, и я произнесу его для вас, - усмехнулся юноша, отмечая, что почти все студенты сразу устремили взгляд на левую доску. Какая-то девушка справа смотрелась в зеркальце и подправляла волосы, а незаметный парнишка на последнем ряду что-то сосредоточенно чертил или рисовал, даже не поднимая головы. - Кто-нибудь скажет мне, что за предмет я у вас веду? - выходя из-за стола и чуть опираясь на его край, спросил Пендрагон. Тот самый парнишка, не отрывая взгляда от своей тетрадки, быстро буркнул: - Философия. Артур усмехнулся, скрестил руки на груди и отвел взгляд от этого мальчишки. - Правильно. Я надеюсь, за эти десять дней, в которые у вас обязательно должна была быть философия, когда ее вел какой-то другой учитель, вы хоть немного узнали и имеете в этом хоть малейшее понятие, ибо объяснить вам все от самых корней я, в силу отсутствия опыта, вряд ли сумею, - громко проговорил преподаватель, вновь пробежался взглядом по аудитории и отметил, что та самая девчонка, поправлявшая прическу, теперь не отводит от него взгляд. - Лох, - ухмыльнулся пацан на предпоследнем ряду. Пендрагон приподнял бровь, пожал плечами и решил проигнорировать резкий выпад со стороны студента. - Вот например, кто-нибудь из вас может записать на доске основной вопрос философии, дать на него собственный ответ и аргументировать его? - задал вопрос Артур. В воздух взметнулась только одна рука - того самого парнишки на последнем ряду. Пендрагон отметил, что почему-то так и знал. А потом студент поднял голову. Сердце Артура пропустило удар. Он встретился взглядом с Мерлином. Пендрагону показалось, что у него земля уходит из под ног. Из легких выбило весь воздух, словно его только что с силой огрели по животу. Артур даже проморгался, чтобы понять, не мерещится ли ему. Внезапно он почувствовал странный холод в районе метки - словно руку обдуло свежим зимним ветром со снежинками, как раньше лицо, когда он еще бегал на лыжах. Юноша прижал к ней руку и взмолился про себя, чтобы ему просто показалось, чтобы это просто сквозняк, чтобы не знак, не предчувствие, не какой-то символ встречи своего соулмейта. - Что первично - дух или материя? - через несколько секунд затянувшейся неловкой паузы ответил Мерлин. - Правильно. Так выйди и запиши, - кивнув на доску, едва выдавил из себя Артур, стараясь придать себе как можно менее потерянный вид. О, Господи, как же он скучал! По иссиня-черным волосам, мягкому голосу, звонкому смеху, задорной улыбке и белесым от налипших снежинок при быстром беге на лыжах ресницам; по уверенной стрельбе из винтовки, сильным и четким движениям, по скорости на трассе и по всем тем победам, когда они делили пьедестал вдвоем еще с кем-то; по бессонным ночам, поездкам в лес и к небольшому спрятанному в путанице дорог озеру, по неловким поцелуям, нежным объятиям и сплетенным пальцам; скучал по всему этому так, словно не сам бросил обладателя всех лучших качеств Земли, человека, подарившего ему свои подростковые годы и драгоценное время, которые Пендрагон потом спустил в унитаз из-за гребанной метки на предплечье. - Но Арт... мистер Пендрагон, - слегка нахмурившись, после еще одного затянутого молчания с обоих сторон каким-то предупредительным тоном сказал Мерлин, кивком указывая куда-то вниз. Артур непонимающе приподнял брови и слегка наклонил голову. - А он не может! - расхохотавшись, выкрикнула какая-то белобрысая девушка с третьего ряда. - В смысле? - все еще не догоняя, что происходит, спросил преподаватель. Вместо ответа Мерлин, прикрыв глаза от досады и... стыда?, отъехал назад и выехал из-за парты. Выехал. На чертовой инвалидной коляске. Артур чуть не услышал, как его сердце внезапно упало в бездну, ломая и разрывая все на своем пути. Юноше было глубоко плевать, что на них с Мерлином смотрит целая группа студентов, что его ужас в глазах сейчас виден всем, кому только можно и нельзя. Он мечтал о встрече со своим бывшим парнем, фантазировал, как будет извиняться и умолять к нему вернуться, представлял, как Мерлин после долгих уговоров согласится, а потом на его левой руке появится, если еще бы не появилась, четкая шероховатая буква "А". Не на такую встречу он надеялся. Может быть, если бы он не уехал, с Мерлином ничего бы не случилось, что бы не послужило причиной его инвалидности? Может быть, именно его поддержка нужна была Мерлину в тот момент, а Артур нагло и бесцеремонно удрал, поджав хвост? Может быть... Все может быть. Того факта, что Пендрагон в любом случае мог бы помочь Мерлину это не отменяло. - Ладно, извини, мне просто никто не сказал, а так я бы не ляпнул такую глупость, - опомнившись, извинился юноша, взмахивая рукой и отходя к доске, в то время как студент заехал обратно за стол. Артур провел рукой по волосам, собрался с силами и развернулся обратно к аудитории, стараясь не поднимать взгляд на последний ее ряд. - Итак, любой из тех, что не глухой, пусть выйдет и запишет то, что нам только что продиктовал Мерлин. Если он хотя бы начнет отвечать, я буду безмерно удивлен, - пытаясь не выдавать внутреннего урагана чувств, с наигранным спокойствием на лице продолжил занятие Пендрагон. Целую пару никто не мог ответить на вопросы Артура. Кроме Мерлина, чья рука сначала постоянно взметалась вверх, а потом вообще перестала опускаться. Вообще, Пендрагон знал, что его мальчик умен не по годам - тот всю жизнь учился на отлично и успевал при этом профессионально заниматься биатлоном. Тот взгляд, которым парнишка его оглядел, сравнился бы с выстрелом из той самой спортивной винтовки, которая у Мерлина была красная. У Артура на руке была красная буква "Э". Мерлин ужасно любил холод, снег и метели, а встретились они, когда тот лежал в сугробе со сломанной лыжей. Каждый раз, когда Пендрагон вспоминал парня, метку словно обдавало свежестью, а когда видел - она будто покрывалась ледяной коркой. Только вот на предплечье юноши была не та буква. *** Мерлин Лонгман всегда считал, что хорошо держит равновесие. Все спуски и подъемы любых дистанций за семь лет лыжной карьеры из своих полных пятнадцати он проходил на ура, насколько крутыми они бы не были. Просто в какой-то день он не смог удержаться на ногах и улетел в сугроб у края лыжни, сломав себе одну лыжу. Черт, да он просто сел задницей на одну из лыж, когда его нога улетала куда-то вверх. Когда раздался громкий треск, первые доли секунды Мерлин думал, что это ломается его кость, но нигде не чувствовалась ужасная боль или даже какой-то дискомфорт, так что Лонгман сначала хотел подняться на ноги или хоть как-то затормозить, но тормознул уже в сугробе по пояс. И это в тот момент, когда решалась судьба золотой медали, а ближайший преследователь, как парню сообщили за несколько секунд до падения, находился в тринадцати секундах. Сначала Мерлин волновался за свою совсем не многострадальную задницу, потом за любимую и единственную привычную винтовку, а потом уже за результат. Когда за спиной послышался скрип лыж по снегу и хруст от отталкивания от него палками, Лонгман почти вылез из снега, только вот достать оттуда вдетые в лыжи ноги оказалось гораздо сложнее, чем все остальное. Да он даже финиш уже видел, всего-то метров сто осталось! "Вот и плакала твоя путевка на отбор в юношескую сборную" - уже успел подумать Мерлин, когда вдруг понял, что его соперник, ехавший вторым, почему-то не появился в его поле зрения. Внезапно кто-то схватил его под мышками, потянул на себя и вытащил из сугроба. Лонгман решил бы, что это был тренер, если бы его преследователь так явно не исчез с дистанции прямо рядом с упавшим лыжником. - Ты чего делаешь? - возмутился юноша, вставая на ноги и поправляя палки в руках. На одну ногу была надета нормальная лыжа, а вторая безоговорочно сломалась на две части и держалась лишь на одном скользяке. - Помогаю тебе? - приподняв бровь, ответил оказавшийся блондином юноша в повязке на голову и черно-желтом костюме. - Давай быстрее, там сзади тот чувак под двенадцатым номером, секунд тридцать от меня было, - затараторил спортсмен, подталкивая Мерлина к финишу. - Зачем? - удивленно пробормотал Лонгман, позволяя сопернику толкать себя к финишной черте, находившейся от них метрах в ста. - Беги давай! - крикнул ему в ухо парень, а потом наклонился, снял левые лыжи с себя и Мерлина, быстро поменял их и подтолкнул парня вперед, сам прыгая на одной лыже сзади. - Да не стой, я уже вижу кого-то за поворотом! Лонгман встрепенулся и помчался к финишу в полнейшей растерянности, постоянно оглядываясь на помогшего ему лыжника, который взмахивал ладонью в беззвучном "Да беги ты!" и с каждой секундой оставался все дальше. Третий парень появился на финишной прямой тогда, когда Мерлину осталось около двух метров до конца дистанции. Это был гребанный финал! А тот парень лишил себя медали, финишировав лишь пятым после дуэта двух братьев из соперничающей в этих соревнованиях школы, и путевки на отбор. Лонгман ждал своего "спасителя" до самого его финиша и конца беседы с разозленным тренером, который, слава богам, стоял за барьером, и спортсмен мог в любой момент отойти. - Спасибо, конечно, эмм... - подойдя к парню, начал Мерлин, а потом сбился, потому что понял, что даже не знает этого юношу - без шарфа было видно его лицо, и Лонгман его однозначно не знал. Может, видел где-то, но не более пары раз. - Артур, - представился тот, правильно расцепив запинку соперника. - Да-да, Артур, почему ты это сделал? Ты же мог победить, а тут судьба золотой медали и путевки на отбор в сборную! Когда тебе еще судьба такой подарок преподнесет? - продолжил парень, протягивая Артуру его лыжу. - Я просто видел тебя раньше. Ты младше меня года на два, насколько я знаю, а бегаешь и стреляешь в разы лучше. Я решил, что мне нужно тренироваться больше, а ты достойнее меня, да и это был не особо подарок с твоей стороны, скорее судьба снова показала себя злодейкой, - слегка улыбнувшись одним уголком губ, объяснил юноша, принимая лыжу и слегка опираясь на палки локтем. - Спорт - он такой. Ты должен знать. Артур слегка потрепал волосы Мерлина, щелкнул его по носу и удалился выслушивать нападки тренеров. Лонгман натянул шарф на лицо из-за пронизывающего ветра, пожал руку спортсмену, занявшему бронзовую позицию и остался ждать награждения. *** - Мерлин! Мерлин, стой! - догоняя парня в инвалидной коляске, звал Пендрагон, лавируя между студентами и даже забыв закрыть дверь в аудиторию. Артур прекрасно знал, что вряд ли Лонгман остановится поболтать с парнем, который его бросил, хотя изначально обещал, что ни в каком случае не сделает этого. Предательство не прощается. - Мер! - выдохнул юноша, останавливая парня за плечо. - Что?! Что тебе?! - яростно процедил Мерлин, оборачиваясь. Вблизи Артур увидел, что все его лицо испещрено сеточкой маленьких шрамиков, а глаза, сиявшие огнем азарта в шестнадцать, в восемнадцать были словно затуманены, запылены болью от всего произошедшего. - Я... я... - замялся Пендрагон, потому что сам не знал, что и говорить. Ему было больно скучать и терпеть оставшуюся в сердце любовь к Мерлину, но разве оно сравнится с тем, что было как раз с ним? - Не знал, что ты стал заикой. Когда флиртовал с другими девушками и парнями два года назад этого за тобой не замечали, - съязвил Лонгман, отвернулся и укатил по коридору за поворот, оставляя растерянного Артура ненавидеть себя еще больше. Юноша вел остальные пары как-то погрузившись в себя, игнорируя все выпады студентов ввиду отсутствия опыта преподавателя. Ему было плевать, когда какой-то третьекурсник кинул в него бумажным самолетиком затем скомканной бумажкой, было все равно на полное пофигистическое отношение к нему студентов, которые предпочитали болтать между собой и общаться с кем-то в интернете, чем слушать лекцию, Артур просто отметил в записной книжке дать этой группе на следующем занятии тест или что-то наподобие. На пути домой Пендрагон снова наступил в ту же лужу той же ногой, превращая и без того не белый кед в какой-то серо-коричневый, но ему все также было наплевать. Его волновало только одно: Что же случилось с тем улыбчивым парнишкой Мерлином, что загнало его в инвалидное кресло и превратило в избитого жизнью депрессивного студента с грустным взглядом без учета артурова предательства?