Стоит только захотеть

Все дальше и дальше уходила Джайна от места своего «приземления», но мысли о покинутой жизни и покинутых людях терзали ее не меньше, чем в первый день. Не раз она начинала сомневаться в верности своего решения последовать за Арагорном, но обратного пути уже не было. И если мысль о том, что здесь она потеряет год реальной жизни, была всего лишь удручающей, то любое воспоминание о дяде заставляло сердце болезненно сжиматься. У него и без переживаний о пропаже Жанны были проблемы со здоровьем. Вынесет ли он это? Дорога постепенно становилась все хуже и труднее. На третий день пути сухая лесная тропинка сменилась тропой болотистой. Джайна старалась идти строго за Арагорном, но все же пару раз угодила в особенно топкое место, откуда ноги выдирались с трудом. Так она чуть было не утопила сапог, за что получила строгий выговор от предводителя отряда. Уроки всеобщего языка продолжались, и из этого выговора Джайна узнала еще несколько слов, обозначавших неумных людей. Эта выволочка, да тяжелая дорога, да несметные полчища комаров, расплодившихся на болотах, совсем испортили настроение. Джайна надулась и до конца дня не проронила ни слова, предаваясь горестным размышлениям о несправедливости жизни и некоторых людей к другим некоторым людям. Впрочем, и остальные члены отряда были не в восторге от Комариных Топей, через которые лежал их путь. Лишь больше чем через сутки – на пятый день пути – трясина и кровожадные насекомые остались позади и все немного повеселели. Джайна даже собрала накопившиеся языковые навыки и рассказала своим спутникам анекдот про еврея, раввина и козу, заменив их хоббитом, Арагорном и комарами. – Один хоббит был очень недоволен своей жизнью. Мол, приходится идти и идти, да еще впроголодь, да еще с тяжелой сумкой. Он пожаловался Арагорну и попросил совета, как бы ему избавиться от всех этих неприятностей. А Арагорн сказал: «Легко», – и потащил хоббита в Комариные Топи. Хоббит очень удивился и огорчился: «Как же так? Я ведь просил, чтобы мне стало легче. А ты сделал еще хуже». Но Арагорн велел терпеть и идти. А через три дня вывел хоббита на прежнюю дорогу, и тот сказал: «Ах, как же хорошо идти пусть и впроголодь, пусть и с тяжелой сумкой, но по твердой земле и без комаров», – и поблагодарил Арагорна за мудрость. Слов все же не хватало, и Джайна активно использовала жесты, но постепенно смысл анекдота дошел до всех, и горькие смешки воздали должное ее комическому таланту. После болот дорога пошла вверх под небольшим углом, впереди показались холмы. Арагорн вел свой отряд к самому высокому из них – каменистому, с притупленной вершиной. – Это гора Заверть. Когда-то там стояла сторожевая башня Амон-Сул. Сейчас же от ее стен остался лишь каменный невысокий круг. Мы поднимемся туда и оглядимся, – объяснил он. Но еще почти два дня понадобилось, чтобы подступиться к основанию Заверти. И все это время Джайна размышляла, не нужно ли предупредить своих спутников об ожидающей их там схватке с назгулами и тем самым спасти Фродо от ранения моргульским клинком. Ее удерживало лишь то, что она не знала, как обернется дело, если Арагорн изменит маршрут. Несколько просмотренных фильмов об изменении прошлого научили Джайну верить в эффект бабочки*, и она не решалась так явно вмешиваться в планы судьбы, так сильно менять сюжет книги, ставшей реальностью. От Арагорна не укрылось ее беспокойство. – Если есть что сказать, говори, не бойся, – посоветовал он на привале, когда хоббиты уснули. – Боюсь. В том-то и дело. Я знаю, что будет, но не вижу способов избежать этого. И даже тебе не расскажу о том, что знаю, потому что боюсь навредить. Ну разве… нам по дороге должна встретиться одна трава. Я названия не помню, но это что-то лекарственное, заживляющее раны. Если увидишь, собери ее: может пригодиться. Арагорн пытливо посмотрел на Джайну, но больше ни о чем не спросил. Повернувшись к затухающему костру, он принялся набивать трубку. Джайна же медленно чертила палочкой по земле и думала о дяде Олеге. Она размышляла о том, что хорошо бы послать ему какую-нибудь весточку. И почему до сих пор не налажена почта между Средиземьем и реальным миром? Тут ей на глаза попался кусочек коры, ровный и гладкий с внутренней стороны. Повинуясь неясному чувству, Джайна вытянула из костра обуглившуюся с одного конца веточку и написала ею на коре, сокращая слова: «Д. Олег, я ок. Вернусь через год. Ж». Не выходя из состояния глубокой задумчивости и не отдавая себе отчета в том, что делает, Джайна поднесла свою берестяную грамоту к огню. Кора никак не хотела разгораться, и девушка поворачивала ее то одним краем, то другим, пока дерево не занялось. А потом Джайна положила пылающее «письмо» на одну ладонь и накрыла сверху другой. Удивленный и испуганный окрик Арагорна вывел Джайну из транса. Она взмахнула руками, вытряхивая их них пламя, и обнаружила, что ладони пусты. Кора с посланием для дяди Олега исчезла. – Что это было? – спросил Арагорн. – Эсэмэска. Она чувствовала страшную усталость и при этом удивительное спокойствие. Как будто больше не нужно волноваться о больном сердце дяди Олега. Не обращая больше внимания на вопросы Арагорна, Джайна устроилась поудобнее на земле и уснула.