Стоит только захотеть

Джайна шла на Совет с намерением держаться тише воды, ниже травы, а на Боромира даже и не смотреть. «Это все сказка, выдумка. Смерть здесь ненастоящая, – повторяла про себя Джайна. – А Боромир эту смерть заслужил. То есть заслужит». Она уселась в указанное ей кресло и опустила голову. «Вот так и сиди, – приказала себе девушка. – Смотри, какая замечательная плитка на полу». Вдруг в поле зрения один за другим появились тщательно начищенные, хоть и потертые сапоги. Низкий мужской голос с жестким выговором произнес: – Кажется, я вчера напугал тебя. Джайна подняла голову. Перед ней стоял Боромир. Сегодня он выглядел совсем иначе, чем накануне. Дорожная богато украшенная одежда вычищена, борода аккуратно пострижена, темные волосы расчесаны, серые глаза смотрят внимательно и испытующе. Теперь гондорец производил впечатление знатного вельможи, а не воинственного дикаря. Джайна, как и прошлым вечером, почти физически ощутила исходящую от Боромира силу. И вновь в душе поднялся протест: такой человек просто не может взять и умереть. Слишком здоровый, слишком молодой, слишком живой для смерти. Джайна с усилием вышла из ступора и отрицательно мотнула головой: – Нет, не напугал. Все в порядке. Боромир хотел еще что-то сказать, но Джайна остановила его: – Пожалуйста, не надо со мной разговаривать. – Что? – Боромир удивленно поднял брови. Джайна демонстративно заткнула уши пальцами и с вызовом посмотрела на гондорца. В его серых глазах вспыхнуло возмущение, но он все же подчинился – отошел от Джайны с легким поклоном. На шее сверкнуло, качнувшись, серебряное ожерелье с белым самоцветом. Девушка почувствовала, что заливается краской: «Он теперь, конечно, думает, что я психбольная. Зато больше не будет лезть с разговорами, а мне будет легче не переживать из-за его скорой смерти». Она вновь опустила глаза. Под ногами лежала засохшая веточка с белыми цветами, похожими на жасмин. Вскоре Джайна краем глаза заметила, что справа от нее сел Фродо, а чуть дальше, кажется, Гэндальф. С их приходом Элронд поднялся со своего места и открыл Совет. И без того зная в общих чертах то, что будет сказано, Джайна не очень внимательно вслушивалась в слова Владыки Ривенделла. Всеобщий язык все-таки был чужим для нее, и переводить его несколько часов подряд казалось непосильной задачей после бессонной ночи. Сначала Элронд подробно рассказал присутствующим о магических кольцах и о самом сильном и страшном из них – Кольце Всевластия, о битве, в которой Исилдур отрубил палец Саурону и забрал себе Кольцо как знак победы. Вскоре Исилдур погиб и Кольцо сгинуло на дне Андуина, как казалось, навечно. Саурон был побежден, но не уничтожен, и все, что создавалось силой Кольца, не могло быть разрушено. Многие годы спустя Черный Властелин вновь занял свои владения и собрал армию, чтобы вернуть и преумножить свои власть и величие. Он уже набрал мощь, которой сложно противостоять. Но если Саурону удастся заполучить Кольцо Всевластия, у свободных народов Средиземья не останется надежды. Со своего кресла поднялся Боромир. С горечью в голосе он рассказал, что Гондор сдерживает натиск Врага, но близок час, когда силы защитников иссякнут. Не за военной помощью приехал сын Наместника к Элронду, а за советом – в Ривенделл Боромира привел вещий сон, в котором говорилось о Проклятье Исилдура и Сломанном Мече, которые явятся в роковой час. Сейчас Джайна не решилась заткнуть уши: это было бы уже за гранью бестактности. В словах Боромира переплелись гордость и боль за Гондор. «В Россию бы такого президента», – подумала девушка, против воли проникаясь симпатией к говорившему. Когда встал Арагорн, чтобы предъявить Сломанный Меч Элендила, которым был отрублен палец Саурона, и Фродо, показавший Кольцо – Проклятье Исилдура, Боромир воскликнул: – Значит, пробил последний час Минас-Тирита? – Не последний, но решающий. Твой сон был не о погибели, а о надежде, – ответил ему Элронд. Весть о том, что Арагорн является прямым наследником Исилдура, Боромир принял с недоверием, и Джайна обрадовалась возможности позлиться на него за это. Хотя в глубине души не могла не посочувствовать сыну Наместника Гондора. «Вот так всю жизнь готовишься к тому, что будешь управлять страной, воюешь за нее, а потом является какой-то хрен с горы и забирает себе все просто потому, что родился от нужного папаши. Еще неизвестно, не самозванец ли он». Элронд попросил Бильбо рассказать, как к нему попало Кольцо, и Джайна не удержалась – искоса посмотрела на хоббита, которого умудрилась ни разу не встретить за все время, проведенное в Ривенделле. «Вернусь домой – напишу книгу. Или пойду преподавать Всеобщий язык. Нет, научусь рисовать и изображу, как по-настоящему выглядели герои «Властелина колец». Даже жаль, что не увижу Эовин, Галадриэль и остальных», – пронеслось в голове. Бильбо рассказал, как нашел Кольцо в пещере Горлума, как потом завещал украшение племяннику. А затем пришла очередь Фродо описать его путешествие из Хоббитании в Ривенделл. Тут уж Джайна старалась не пропустить ни слова, особенно когда речь зашла об их встрече в Бри. – Если за Арагорна в письме поручился Гэндальф, то с Джайной все было иначе. Она выглядела и вела себя очень странно, даже языка нашего не знала на тот момент. Но мне не пришлось пожалеть о решении взять ее в спутники. Дар предвидения и мужество Джайны очень помогли нам в пути. Когда Фродо рассказал о нападении Назгулов и о том, как Джайна пыталась его защитить, девушка, даже не поднимая головы, почувствовала, что на ней скрестились взгляды всех собравшихся. – Так откуда она все-таки явилась? – задал вопрос один из эльфов. – Из рассказа складывается впечатление, что свалилась с луны. – Можно и так сказать, – ответил за Джайну Арагорн. – Она попала в Средиземье при помощи магии, разом преодолев многие лиги пути. – Ты пришла, чтобы помочь нам в Войне? – спросил Леголас. – Нет, – ответила Джайна, на мгновение поднимая глаза. – Я оказалась здесь случайно, но в обратный путь отправлюсь лишь через год. За Арагорном я увязалась, потому что знала, кто он, и надеялась получить приют в Ривенделле. Если Владыка Элронд позволит, я открою ему все свои знания о будущем. Я нарисовала эээ… предсказание. – Мы решили устроить проверку дару Джайны, чтобы решить, можем ли положиться на него, – пояснил Элронд, принимая из рук девушки запечатанный свиток. Когда Джайна шла к креслу эльфа, она невольно скользнула взглядом по лицам. Они выражали удивление и недоверие. «Да я сама в шоке!» - мысленно сказала Джайна. Вслед за Фродо слово взял Гэндальф и рассказал о предательстве Сарумана и своих странствиях, которые помогли убедиться в том, что у Фродо хранится именно Кольцо Всевластия. Когда вся история Кольца была раскрыта, встал вопрос, что же делать с ним дальше. Спрятать, уничтожить? Ни в Средиземье, ни на дне моря оно не будет в сохранности. Рано или поздно Саурон разыщет его, и тогда он станет непобедимым. А расплавить Кольцо можно лишь там, где оно было выковано – в самом сердце Мордора, в лаве Ородруина. На террасе, где проходил Совет, повисла тягостная тишина – каждый пытался и не мог решить эту задачу. Вдруг Джайна услышала голос Боромира. – Но ведь есть и еще один путь. Использовать оружие Врага против него самого. Если это кольцо обладает такой большой силой, то мы легко с его помощью одолеем Саурона. Джайна слушала Боромира и ждала, когда в душе поднимется протест против его слов и против него самого. Но душа была спокойна. В голосе гондорца не было жажды владеть Кольцом – лишь желание спасти мир от зла, закончить войну, защитить свою страну и людей. Джайна знала, что скоро Кольцо найдет путь к гордому и горячему сердцу Боромира, но уже не могла смириться с ценой, которую он заплатит за свою слабость. В голове вновь настойчиво пульсировало: «Ты позволишь ему умереть. Ты будешь в этом виновата». Элронд принялся объяснять Боромиру, почему нельзя использовать Кольцо против Саурона, а Джайна, чтобы как-то отвлечься от своих назойливых мыслей, обернулась к Фродо. Хоббит был бледен и печален. Плечи его согнулись, будто под невидимой тяжестью. «Еще один обреченный, – подумала Джайна. – Он уже чувствует свою судьбу и смирился с ней. А может, и не смирился, но иного выхода для себя не видит». Совет пришел к решению, что единственный верный путь – попытаться уничтожить Кольцо. Но когда встал вопрос, кто сможет выполнить эту задачу, все умолкли. Тишину нарушил робкий голос Фродо: – Я готов отнести его. Только не знаю, доберусь ли до Мордора. «Какая же это сказка?! – в ужасе подумала Джайна, глядя на хоббита. – Реальность во всей ее безжалостности». Она перевела взгляд на Боромира и тоже покорилась своей судьбе. *** Когда все разошлись, Джайна приблизилась к Элронду. Он сидел, задумчиво глядя в пространство, и не сразу заметил девушку. – Я немного поторопилась, похоже, – нерешительно произнесла Джайна. – На свитке нарисовала не только Мордор, но и тех, кто войдет в Братство кольца. А это, оказывается, решится позже. – Как раз сейчас я думал о том, кого отправить вместе с Фродо, – ответил Элронд, оборачиваясь к девушке. – Так что не будет большой беды, если я взгляну на твое предсказание. Элронд развернул свиток и невольно усмехнулся. Неровными линиями, кое-где сдобренными чернильными кляксами, на бумаге было нарисовано следующее. В левом верхнем углу – девять условных человечков, рядом стрелка к горе, из которой валит дым. Рядом с горой – башня с глазом на крыше. Все остальное пространство заполнили подробные портреты участников Братства. Четыре маленькие фигурки (одна потолще других, над другой – маленькое колечко), высокий мужичок с бородой, в шляпе и с палкой, человек с мечом и в короне, человек с мечом и огромным рогом, человек с большими острыми ушами и луком в вытянутой руке, еще один коротышка с густой бородой и топором в руке. – Это Леголас, а это Гимли, – пояснила последних двух Джайна. – Остальные, вроде, похоже получились. – Сделаю тебе одолжение и не покажу свиток никому, кто на нем изображен, – с улыбкой произнес Элронд. – Но в твоем даре я больше не сомневаюсь. – На рисунке не хватает одного человека, – сказала Джайна тихо, но твердо. – Меня. Улыбка исчезла с лица Элронда. Несколько секунд он серьезно и печально смотрел на Джайну, потом спросил: – Что ты задумала, девочка? *** Джайна не стала скрывать, что хочет предотвратить смерть Боромира. Но чтобы спасти его, не изменив при этом всей остальной истории, ему нельзя говорить о грядущей опасности. – Можно написать письмо, которое будет открыто лишь накануне беды. Можно предупредить одного из Хранителей, чтобы тот в нужный момент спас того, кому суждено погибнуть. Есть много способов изменить будущее. Почему ты выбираешь самый ненадежный и опасный для тебя? – Часть меня протестует против этого риска. Но в глубине души я чувствую, что это единственно правильный выбор. И не могу сопротивляться этому. – Это то, что толкнуло тебя под меч назгула? – Верно. Хотя тогда я не успела ничего понять. А сейчас понимаю, но не могу себя переломить. – Может, это еще одно свойство твоего кольца? Ты говоришь о своих желаниях как о чем-то постороннем, с чем тебе приходится бороться, – заметил Элронд. – Я хочу спасти его, – сказала Джайна, будто не слыша последней фразы собеседника. – И чувствую, что должна сделать это сама. Элронд, ты мудр и многоопытен. Запрети мне идти, и я останусь в Ривенделле. – Нет, ты должна сама решить свою судьбу. Ты думаешь, что оказалась здесь случайно, но это не так. И то, что заставляет тебя идти в огонь... – Элронд покачал головой, не окончив фразы. – Разумный ответ не всегда верный. Ты станешь одним из Хранителей кольца. А завтра вечером расскажешь мне о будущем Средиземья. Тешу себя надеждой, что смогу вынести груз знания.