Стоит только захотеть

На следующее утро Джайна проснулась с больной головой и плохим настроением. Она старательно делала вид, что накануне ничего не произошло, но Боромир, закончив упаковывать вещи в мешок, сам поднял эту тему. Под глазами у него залегли тени, будто он не спал ночь. – Джайна, прости за вчерашнее. Глупая шутка получилась… – Да ты ничего же не сделал, – пожала плечами Джайна, желая лишь одного – поскорее забыть и замять случившееся. – Я напугал тебя. Прости. – Все, проехали. – Ты спасла мою жизнь, – не отставал Боромир. – И она принадлежит отныне тебе. А я вновь тебя обидел. Джайна в недоумении уставилась на Боромира. Он так естественно произнес эти пафосные фразы – сложно было понять: шутит или говорит серьезно. – Э-э-э… – протянула она, собираясь с мыслями. – Спасибо, конечно, но мне не нужна твоя жизнь – оставь себе. Да и не обидел ты меня – успокойся уже. Подумаешь – приобнял. Велика важность! Боромир печально улыбнулся и закинул мешок за плечи: – Я не понимаю, как ты находишь в себе силы раз за разом прощать меня, но надеюсь, что больше тебе не придется этого делать. – А уж я-то как надеюсь… – тихо проворчала Джайна. Они вновь весь день бежали по зеленеющей равнине, и Джайна, глядя в широкую спину Боромира, пыталась разобраться в той каше, что начала вариться в ее голове накануне. То ей казалось, что Боромир влюблен в нее, и она чувствовала из-за этого тщеславную радость, смешанную со страхом – а ну как начнет признаваться в любви. Что тогда делать? То она приходила к однозначному выводу, что быть такого не может, а вчерашний инцидент – действительно шутка, вызванная желанием проучить за дерзость. У этого вывода тоже были очевидные плюсы: все в их отношениях остается по-прежнему, никаких новых непонятностей и проблем. Был и третий вариант – Боромира на минуту обуяла обыкновенная похоть. Ну да, Джайна уже привыкла к великодушным и порядочным людям, эльфам и прочим существам вокруг себя, но мужчина, если вспомнить поучения дяди Олега, – всегда прежде всего животное. Нет, не верилось в это. После того как Боромир освободился от воли Кольца Всевластия, он стал таким дружелюбным и заботливым, каким Джайна его раньше не то что не видела – представить не могла. Бесконечно перебирая в голове варианты, Джайна так и не сумела остановиться ни на одном из них, но постепенно успокоилась. Что бы там ни было – развивать эту тему Боромир явно не собирается, а значит, и ей остается только принять за правду то, что он сказал. Шутка? Окей! Пошутили и хватит. Днем на привале Боромир осторожно поинтересовался: – Ничего страшного, если я спрошу? Наши догонят хоббитов? С Мерри и Пином все будет хорошо? – Неа, не догонят, – мотнула головой Джайна. – К-как это?! Зачем же ты послала их за орками?! – Боромир непонимающе смотрел на Джайну. Она небрежно махнула рукой, но все же снизошла до объяснений: – Ой, там все сложно. Арагорн с Леголасом и Гимли встретят – наверное, уже встретили – Эомера со товарищи. Те скажут, что накануне напали на отряд орков, всех перебили и сожгли трупы. Наши отправятся к кострищу, чтобы найти хотя бы кости хоббитов. А найдут следы, уводящие в лес Фангорн. Пойдут по следам и встретят – па-баааам! – Гэндальфа. Только он уже из Серого переродился в Белого и стал еще сильнее. Гэндальф скажет, что с Мерри и Пином все в порядке, но искать их не надо, ибо они ведут переговоры с энтами в Фангорне. После этого Гэндальф с Арагорном и прочими поедет в Эдорас лечить Теодена от алкогольной зависимости. А там и мы, думаю, подойдем. – С энтами в Фангорне?! Лечить Теодена от чего?! – на Боромира, ошарашенного всей этой информацией, было жалко смотреть, и Джайна объяснила: – Энты – это такие ходячие деревья. Они с Мерри и Пином пойдут в Изенград и порушат там все. Вот Саруман-то расстроится! Но это не очень скоро будет, если я правильно помню. А Теодена никто лечить от алкоголизма не станет, конечно. Это я наврала. Там дело в сарумановых чарах. Теоден сейчас стараниями Сарумана в полном неадеквате и делает только то, что ему наговаривает на ухо его советник-предатель. Ну и вот… Гэндальф над Теоденом поколдует, и тот оклемается, ужаснется тому, что его сын погиб, а Эомер, его племянник… – Теодред погиб?! – Ой, – испугалась Джайна. Она сюжет книги пересказывает, а для Боромира это все реально и совсем не весело. Джайна тут же сменила тон с легкомысленного на сочувствующий: – Прости. Вы что, были знакомы? Боромир тяжело вздохнул: – Были. Печальная весть. Когда я направлялся в Ривенделл, то проезжал через Рохан. Впрочем, Теодена не видел. Теодред одолжил мне коня, и я помню: он говорил, что последние годы его отец сильно одряхлел и телом, и душой. Но мысли мои тогда были заняты иным, и я не придал этим словам большого значения. Что ж, – Боромир вновь вздохнул, – идет война, и каждый день приносит новые скорби, пополняет списки погибших друзей. Боромир долго молчал, погруженный в глубокую задумчивость, но потом решительно вздернул голову и спросил: – А что будет дальше? – Дальше? После того как Теоден очухается? – Да. После этого. Джайна прикинула, может ли случиться что-нибудь плохое, если она немного приоткроет Боромиру будущее, и ответила: – Дальше он соберет войско и пойдет воевать. – На подмогу Гондору? – С чего бы? Нет, будет большая битва в Хельмовой Пади. Это крепость в горах, там еще… – Я знаю, что такое Хельмова Падь, – нетерпеливо перебил Боромир. – Но с кем он будет сражаться? – Так с сарумановыми орками же. – Ты только что сказала, что Саруман будет повержен энтами. – Это потом! – Джайна начала путаться. – Сначала Саруман еще попробует захватить Рохан. – Теоден победит в битве? – Это нечестно! – Джайна насупилась. – Я и так много сказала. – Значит, победит, – улыбнулся Боромир. – А потом? – Поживем – увидим, – уклонилась от ответа Джайна. – Рохан приведет свои войска для помощи Гондору? – требовательно спросил Боромир. – Отстань. Ты опять забыл, что я должна хранить будущее Средиземья в тайне? – Но ты только что открыла мне так много! Почему не хочешь сказать еще слово? – Я рассказала только то, на что ты повлиять не сможешь, и то, что не сможет повлиять на тебя. Боромир с укором посмотрел на Джайну, но смирился, и они вновь двинулись в путь, то быстрым шагом, то бегом преодолевая километр за километром. Солнце уже клонилось к закату, когда на одном из дальних холмов показалась маленькая фигурка, четко очерченная на фоне пламенеющего заката. – Кто это там, Боромир, видишь? Похоже на всадника, – почему-то понижая голос до шепота, сказала Джайна. – Наверняка один из дозорных. Не бойся, меня здесь хорошо знают. – А если это не роханец? – Не будем привлекать к себе внимание, пока не выясним это. Впрочем, я и отсюда вижу, что это воин Рохана. Идем. Они накинули на головы капюшоны лориэнских плащей и продолжили путь. Всадник их, похоже, не заметил. По крайней мере, лошадь его спокойно прохаживалась по вершине холма. Было похоже, что человек патрулирует территорию. Через полчаса они подобрались настолько близко, что Джайна уже могла в подробностях разглядеть всадника. На голове его был шлем, из-под которого выбивались длинные светлые волосы. Кольчуга закрывала грудь и спину, в руке свободно повисло длинное копье, за плечами – зеленый щит. Гнедая лошадь под ним первая почуяла приближение чужаков, дернула вверх крупную голову и издала короткое встревоженное ржание. Воин тут же насторожился, обвел взглядом степь перед собой и только тогда заметил двух путников. – Стойте! – приказал он, поднимая копье и трогая лошадь к подножию холма. – Кто вы и куда направляетесь? Боромир вышел вперед, закрыв собой Джайну, и сбросил капюшон: – Перед тобой Боромир, сын Дэнетора, Первый страж Цитадели и военачальник Гондора. Я направляюсь в Эдорас, и если верны роханцы давнему союзу с Гондором, не преграждай мне путь. Страж границы поднес к губам небольшой рог и протрубил короткий сигнал, затем спешился и подошел к Боромиру. – Я узнал вас, господин, и рад встрече, хотя и удивлен ей. Кто ваш спутник? – Мою спутницу зовут Джайна, – коротко ответил Боромир. – А как зовут тебя? Роханец с любопытством взглянул на девушку, которая не спешила скидывать капюшон и по-прежнему стояла позади Боромира, и ответил, снимая шлем и слегка склоняя голову. – Ордрик, сын Эскреда. Я подал знак, и сейчас приедут мои товарищи. Наш командир решит вашу судьбу, но уверен, он не станет препятствовать вашему пути. Вскоре на вершине холма появилось еще пять всадников. У одного из них на шлеме красовался длинный конский хвост – видимо, это был главный из «пограничников». Беохир, так его звали, тут же узнал Боромира, и тот поздоровался с ним как с равным. Велев спешиться одному из всадников, Беохир передал поводья Боромиру. – Несколько часов назад нам привезли весть, что ты направляешься к Эдорасу, и я намеревался завтра отправить разведчиков навстречу. Спасибо, что явился сам, – роханец коротко хохотнул. – Останьтесь на ночь с нами, поешьте и отдохните, а утром я дам вам лошадей и сопровождение. – Благодарю, – Боромир сел в седло и легко поднял Джайну за собой, усадил спереди. – Кто же мог сообщить обо мне? – Эомер вчера встретил трех путников у Фангорна, – начал Беохир. – Значит, Арагорн, – перебил его Боромир. Он ударил пятками лошадь, и она легко взлетела на холм. Сразу за ним открылся вид на широкую спокойную реку – Энтвейю. Переехав ее вброд, всадники вскоре достигли небольшого лагеря: несколько шатров, большой костер, силуэты пасущихся невдалеке лошадей и высокие статные воины, приветствующие приезжих радушными выкриками. Джайна поначалу чувствовала недоверие к окружавшим ее светловолосым мужчинам и старалась быть как можно более незаметной. Черт их знает, этих роханцев, как у них принято обходиться с женщинами. После вчерашнего инцидента с Боромиром она уже была готова ко всему. Впрочем, к ней обращались исключительно вежливо, за попу никто не хватал, а Боромир, словно чувствуя ее настороженность, постоянно был рядом, так что вскоре она расслабилась и даже приняла из рук одного из воинов кубок с вином. Сделала глоток и даже зажмурилась от удовольствия: от терпкого, пахнущего травами и медом напитка по телу разлилось приятное тепло. С неохотой Джайна передала чашу дальше по кругу. Сейчас, после горячего сытного ужина все тревоги и страхи покинули ее сами собой. Завтра не придется идти, стаптывая ноги – роханцы дадут лошадей. Какие они все-таки милые и симпатичные ребята. Некоторые совсем немногим старше нее. – Джайна, не переусердствуй, – тихо предупредил Боромир, отбирая у нее кубок после третьего круга. – Так тост же был за наше здоровье, если я правильно поняла. А мне оно как раз сейчас нужно, – Джайна проводила чашу тоскливым взглядом. Сидевший рядом Ордрик, пост которого на холме давно сменил другой воин, услышав эту реплику, обратился к Джайне: – Вы больны, госпожа? – Да, насморк прихватила на Андуине – ничего особенного, – отмахнулась она. – Джайна едва не погибла от рук орков, защищая жизнь двух наших спутников, – сказал Боромир, строго взглянув на Джайну, – и спасая мою. В глазах Ордрика зажглось любопытство: – Я не признал бы в вас воительницу, госпожа, но, видно, внешность обманчива. – Боюсь, в этой битве я показала себя не лучшим воином, – усмехнулась Джайна. – Орки вышли победителями, а я едва выкарабкалась с того света. Хочешь шрамы покажу? Боромир многозначительно кашлянул, и Джайна осеклась. Чего это она, в самом деле, разошлась? Неужели вино так быстро действует? – Ты наверняка устала и хочешь спать, – едва ли не приказным тоном произнес Боромир, видимо, забыв, как болезненно Джайна воспринимает любое покушение на свободу воли. – Вовсе нет, – невинным голосом ответила она. – Еще на пару тостов меня точно хватит. А можно я скажу? – Джайна повернулась к Беохиру. – Можно? Раздался одобрительный гул голосов, и Джайне передали полный кубок вина. Подняв его обеими руками и встав с бревна, она сказала торжественно: – Я пью этот божественно вкусный напиток за гостеприимство Рохана и доблесть его стражей. И если все мужчины вашей страны подобны тем, что сидят здесь, то я спокойна за безопасность Рохана и счастье роханских женщин. Она сделала глоток и передала кубок по кругу. Среди воинов слышался добродушный смех и ответные комплименты. Джайна, весьма довольная своей выходкой, снова села на бревно и тут же услышала гневный шепот у себя над ухом: – Сейчас же марш спать! Это был не внутренний голос, как накануне, а очень даже внешний, принадлежавший Боромиру. И что-то подсказывало Джайне, что лучше бы ей послушаться.