Стоит только захотеть

Теперь, когда Джайна съехала от Рыжика, они почти не виделись, так как та работала чаще всего на втором этаже, а Джайна на первом. Такое положение дел вполне ее устраивало: мало кому будет приятно находиться рядом с человеком, который тебя ненавидит. Джайна сосредоточилась на работе сиделки и вскоре обнаружила, что это ее по-настоящему затянуло. Ноэрхен с каждым днем давала своей постоянной помощнице все более ответственные задания, попутно обучая ее основам врачевания. Джайна же постепенно начала различать больных, с кем-то даже успела завести знакомство, и это, как ни странно, помогло в работе. Теперь она шла не просто в третью палату, а к Гарульфу из Рохана, лишившемуся руки в схватке с орком, к Эрувину, которого ждут дома три дочки, к весельчаку Ларгану, коего даже ампутация обеих ног по колено не могла лишить любви к жизни. Правда, тем больнее было, когда кто-то из обретших индивидуальность пациентов умирал. Джайна каждый раз тяжело переживала потерю, искала свою вину и с удвоенным рвением погружалась в работу, ежедневно выматываясь до того, что еле доходила до дома. Там ее уже ждал ужин, приготовленный Мерри, и бокал вина, который помогал чуть-чуть расслабить натянутые нервы. Дошло до того, что, когда однажды последняя бутылка опустела, Джайна полночи не могла заснуть, а после долгожданного погружения в сон ее настиг очередной кошмар-воспоминание о Пеленнорской битве. На следующее утро Джайна первым делом попросила Мерри сходить на базар за вином. Хоббит удивленно поднял брови: – Ты думаешь, сейчас кто-нибудь продает вино? Война на дворе, порой и муки не достать, а тебе лишь бы веселиться. – Но мне нужно! – Тебе нужно – ты и покупай. И вообще, почему на базар хожу я, еду готовлю я, убираюсь тоже я? Мы здесь вообще-то вдвоем живем! – Может, потому что я целый день работаю, а ты нет? – заметила Джайна. – А работа по дому – это, по-твоему, отдых?! – взвился Мерри. – Я иногда и трубку выкурить не успеваю – столько дел. А ты даже не замечаешь! У Джайны мелькнула мысль, что они ссорятся, как муж с женой, только ей почему-то досталась роль неблагодарного мужа. Она подняла руки, сдаваясь: – Прости, Мерри. Я, пожалуй, действительно недооценила твой труд. Но и ты пойми, что после Палат у меня не остается сил ни на что другое. Выслушав извинения, Мерри тут же остыл: – Я это понимаю. Но все-таки одному мне не справиться с таким большим домом. Денег у нас достаточно, так, может, наймем служанку? – Как это? – Да как обычно, – пожал плечами Мерри. – Ты ни разу не нанимала слуг что ли? – У нас такого нет. Все сами делаем. – Тогда тем более загадка, как ты за всю жизнь без прислуги так ничему полезному и не научилась, – пробурчал Мерри. Джайна ушла в Палаты Врачевания, раздумывая о том, что Средиземье до сих пор чуть ли не ежедневно преподносит новые сюрпризы. Ну могла ли она когда-нибудь подумать, что у нее будут слуги? А теперь вот будут. Правда, ни в этот день, ни на следующий Мерри никого не нашел, а Джайна тем более. Так хоббит и оставался за хозяина, пока не уехал. Но обо всем по порядку. Не прошло и недели с переезда Мерри и Джайны в новый дом, как Минас-Тирит взбудоражила радостная весть: Саурон пал, война закончилась! Улицы наполнились людьми, все поздравляли друг друга, знакомых и незнакомых, друзей и случайных прохожих. Веселые голоса, звонкий смех и песни не утихали до ночи. Палаты Врачевания тоже радостно встретили эту новость. Даже самым тяжелым больным стало будто бы легче, а выздоравливающие не желали оставаться в постелях в такой день: все, кто мог стоять на ногах, вывалились в сад и там устроили настоящий праздник с песнями и плясками. Лекари не стали водворять разошедшихся пациентов по палатам – они и сами были бы не прочь присоединиться к веселью. Джайна тоже радовалась вместе со всеми, хотя и знала заранее, чем и как закончится война. И все же общее воодушевление захватило и ее: весь день, выполняя обычную работу, которую никто не отменял, она не переставала улыбаться и едва ли не приплясывать. А еще через несколько дней к Фарамиру приехал вестовой с приглашением приехать на Кормалленское поле для первого празднования победы вместе с королем и теми, кто уничтожил Кольцо Всевластия. Приглашение касалось многих знатных жителей города и прославившихся героев войны, в том числе и Мерри с Джайной. Когда хоббит закончил читать вслух короткое послание, Джайна покачала головой: – Не поеду я, пожалуй. Работы много. – Ты, наверное, шутишь, – не поверил Мерри. – Увидеть всех наших, а особенно Фродо и Сэма! Не знай я, что завтра будет общий сбор, уже сейчас бы рванул на это, – он снова заглянул в пергамент, – Кормалленское поле. – И заблудился бы, не отъехав и лиги от ворот города, – усмехнулась Джайна. – Нет, знаешь, я все-таки останусь тут. Отпраздновать еще успеем, а больные сами не вылечатся. Здесь я нужнее. Передай всем, что ужасно скучаю и жду в нашем общем доме. Мерри заметно погрустнел. – Тогда и я не поеду. – Не говори глупостей! Тебя здесь ничего не держит. А если ты думаешь, что я обижусь... Мерри не дал ей договорить: – Да как же ничего не держит? А ты? А дом? Если я уеду, то к нашему возвращению ты заморишь себя голодом, комнаты будут не готовы, все опять покроется пылью... Джайна обвела взглядом просторный зал, где они сейчас сидели, и беспечно пожала плечами: – Я найму служанку. – Ну конечно! Неделю не могла найти, а тут вдруг найдешь. – Наверное, плохо искала. Если у меня самой не получится, попрошу Фарамира. Мерри сдался. На следующий день Джайна проводила друга до городских ворот и направилась вверх по улицам в Палаты Врачевания. Она думала о том, насколько искренне назвала Мерри причину отказа от поездки. Да, ей не хотелось сейчас оставлять своих пациентов, которым и так не хватало ухода. Но была и вторая причина – страх встречи с Леголасом. Чем дольше они не видятся, тем позже наступит момент, когда их дружба окончательно рухнет. А до тех пор можно даже тешить себя надеждой, что все как-нибудь обойдется. Она шла, глубоко погруженная в невеселые мысли, и потому не сразу сообразила, что настойчивое «Госпожа, купите сережки!» относится именно к ней. Джайна обернулась. Аккуратно, но более чем скромно одетая рыжеволосая женщина лет тридцати протягивала ей маленький кожаный мешочек. «Хватит с меня рыжих!» – раздраженно подумала Джайна и отрицательно мотнула головой. Она продолжила путь, но женщина не отставала: – Вы ведь даже не взглянули, а это очень красивые серьги. Муж подарил мне их в день свадьбы. – Вот и носи их на радость мужу, – отмахнулась Джайна. – Муж погиб на войне, госпожа, а моим детям нечего есть, поэтому я и продаю его подарок. Взгляните, – женщина перевернула мешочек, и на ее ладони сверкнули серебряные серьги с бирюзовыми камушками. Джайна мельком посмотрела на них и со вздохом ответила: – Оставь серьги на память о муже. Вот деньги. Этого хватит на хлеб тебе и детям? Она выгребла из кармана горсть монет, и женщина с изумлением и недоверием уставилась на протянутую к ней ладонь. – Нет, я не могу, – с трудом отводя взгляд от золота, наконец произнесла она. – Я не приму милостыню. Как только в город вернутся богатые господа, найду работу, а до тех пор мне еще есть что продать. – Вот как? И какую же работу ты готова выполнять? – с внезапно проснувшимся интересом спросила Джайна. – Да любую. Я и готовить могу, и стирать, и убираться, и даже за скотиной ходить, хоть ее в городе и не держат, конечно. – Тогда поздравляю, у меня есть для тебя работа. – Вот как? – с недоверием произнесла женщина. – Да, у меня двухэтажный дом. Нужно убираться и готовить еду. Сейчас я там живу одна, но очень скоро жильцов прибавится. Походит тебе такая работенка? Женщина продолжала с сомнением глядеть на Джайну. – Ну что? – не выдержала та. – Тебя что-то смущает? – Простите, госпожа, но вы не похожи на того, у кого есть свой двухэтажный дом. – Но почему-то ведь ты решила, что у меня есть деньги на покупку сережек? – Ну да. Из-за того, как вы шли. – И как же я шла? – По середине дороге, не уступая никому пути и без опаски. Джайна хмыкнула: – Я просто задумалась. Да и кого здесь опасаться? – Нет, госпожа, по вам сразу видно, что вы не нуждаетесь в деньгах. Но дом... да еще двухэтажный... Я служила в богатых домах и не могу представить, чтобы кто-нибудь из господ надел платье не по размеру. Джайна развела руками: – Ну извините! Какое выдали. Да и дом, честно говоря, у меня всего неделю, так что в чем-то ты права. И все же дом есть, деньги платить за работу я готова. Решай. Женщина еще с полминуты внимательно вглядывалась в лицо Джайны, а потом решительно кивнула: – Вы, простите за прямоту, немного странная. Это, видно, потому, что иностранка. Но глаза у вас честные. – Ты вроде тоже ничего, – выдавила из себя ответный комплимент Джайна и вдруг поспешно спросила: – У тебя случайно дочери нет? – Нет, – женщина явно удивилась. – У меня два сына: семь лет и десять. А почему вы спрашиваете? – Да так... Ладно, пошли: покажу дом. Тебя как зовут-то? – Малар, госпожа. – Ну а я Джайна. И можно без «госпожи». – Странная вы все-таки, госпожа Джайна. – Привыкай, Малар. *** – А вот и мой дом, – торжественно объявила Джайна, распахивая перед Малар ворота. – Мне сейчас некогда, так что давай быстренько все покажу и обговорим условия. – Простите за дерзость, – произнесла Малар, восхищенно обозревая внушительное здание, – но как вы получили этот дом? – Наместник Фарамир подарил. Мы с ним родственники или что-то вроде того. Малар с сомнением взглянула на Джайну, но больше вопросов не задавала. Они прошли по комнатам, Джайна на ходу рассказывала, что нужно сделать в каждой из них, помимо уборки. – Сейчас занята, считай, одна комната, но скоро приедут мои друзья. Так что нужно подготовить спальни и для них. – Сколько ваших друзей здесь будет жить? – Так… Короля и мага в расчет не берем, значит… – Джайна быстро загнула пальцы, – шестеро. Со мной выходит семь. Ты, кстати, ничего не имеешь против гномов, эльфов и хоббитов? – Против кого? – Малар оторвалась от изучения содержимого одной из кладовых. – Эльфы – такие типа людей, только посимпатичнее, повыше, с острыми ушами и такими глазищами, – Джайна выпучила глаза. – Гномы – наоборот, погрубее и пониже нас, но зато мощные, как танки, а хоббиты ростом еще ниже гномов, ни силой, ни умом, ни красотой не блещут… – А, я поняла – вы шутите, – засмеялась Малар. Джайна открыла было рот, чтобы поспорить, но тут же передумала: пора уже привыкнуть, что никто не верит, когда она говорит правду. – Комнат на всех не хватит, придется хоббитов поселить по двое, – продолжила она описывать круг работ. – Нужно прикупить четыре детские кровати. И матрасы новые. И постельное белье. И посуду. И… одним словом, кучу всего. Я еще толком не думала… Знаешь, где все это достать? – Конечно, госпожа. – Ой, самое главное: мы здесь не навсегда. Думаю, до конца лета уже съедем. Так что работа эта временная. Тебя это, наверное, не устроит? – Я взялась бы и за поденную работу, – невесело усмехнулась Малар, – а вы предлагаете несколько месяцев. – Чудесно! – с облегчением вздохнула Джайна. – Тогда назови цену, за которую согласна работать, ну и вообще свои условия. Они сговорились о понедельной плате, выбрали выходной и договорились, что Малар приступит к работе со следующего дня. Джайна не скрывала счастливой улыбки: – Держи аванс и на текущие расходы, – она не глядя отсыпала горсть монет в ладонь Малар. – Завтра по дороге сюда купи необходимые продукты и пару бутылок вина. Отметим твой первый рабочий день. Малар перебрала деньги, с серьезным видом вернула Джайне чуть ли не половину, поклонилась и направилась к выходу. Новоиспеченной госпоже действительно повезло со служанкой. Малар оказалась расторопной, понятливой и честной женщиной. Уже через несколько дней ее работы дом приобрел уютный вид. Преобразилась и сама Джайна: служанка перешила ее платье, и оно наконец перестало волочиться по полу и топорщиться где не нужно. На кровати с новым мягким матрасом было куда легче выспаться и восстановить силы после тяжелого дня, а по утрам Джайну всегда ждала теплая вода для умывания и вкусный завтрак. Такая забота не могла не породить чувство благодарности у истомленной кочевой жизнью девушки. Оказалось, это очень важно – каждый вечер возвращаться туда, где тебя ждут и опекают. Джайна старалась при всяком удобном случае выразить Малар свою признательность, но та неизменно отказывалась и от похвал, и от лишних денег. Тем более она отказалась ужинать вместе с хозяйкой, но после долгих уговоров согласилась хотя бы присутствовать в той же комнате и беседовать. Джайна не горела желанием делиться со служанкой воспоминаниями о своем прошлом, но с удовольствием слушала ее рассказы. Нехитрые истории про шкодливых сыновей или про холодную войну с соседкой нравились Джайне именно своей простотой, не претендующей на мировой масштаб. Хватит с нее большого мира, большой ответственности и вообще всего большого. Ей хотелось лишь забраться в уютный маленький кокон и заниматься только посильными делами вплоть до возвращения в свой мир. Впрочем, стоило Джайне переступить порог Палат Врачевания, как она забывала о решении не брать на себя лишнего. С каждым днем она стремилась выполнить как можно больше работы, научиться чему-то новому и применить это на практике, прийти пораньше и уйти попозже. Не жди ее дома каждый вечер заботливая Малар, такой темп довел бы Джайну до истощения. Так и бежали дни один за другим без особенных происшествий. Единственным значительным событием было то, что Эовин и Фарамир решили пожениться. Джайна, конечно, обрадовалась за подругу, а также тому, что ее невольное вмешательство не изменило эту линию истории. «Ну вот, смогла же Эовин избавиться от неразделенной любви к Арагорну. Значит, и у меня все получится», – думалось Джайне. Она твердо решила бороться за Леголаса. Но не за его любовь, а за его дружбу, которой тем сильнее не хватало, чем дольше не возвращалась армия Арагорна.