Стоит только захотеть

Голова раскалывалась, аж треск стоял. Только окончательно проснувшись, Джайна поняла, что трещит все-таки не внутри, а снаружи: кто-то на улице рубит дрова. Всего лишь минуты за три удалось принять вертикальное положение и дойти до окна. Высунувшись по пояс, Джайна произнесла театральным шепотом, переходящим в сдавленный крик (голос отказывался слушаться): – Гимли, убью! Гном замер с занесенным над головой топором. – О, ты уже проснулась? Приготовь-ка гостям завтрак, хозяюшка. Я уже и дровишек наколол, – с невинным видом ответил он. – Ты тут не гость, а полноправный хозяин, так что готовь сам. А я как раз еще полчасика посплю, – Джайна захлопнула окно и снова упала на подушку. Но кровать не желала стоять на месте, как то подобает приличной мебели: ее крутило и качало, словно утлую лодчонку посреди моря. Или это были просто утренние «вертолеты»? Одним словом, уснуть больше не удалось. Джайна приложила руку с кольцом к голове: «Ну давай, ты же волшебное. Неужели с банальным похмельем не справишься?» Вскоре действительно стало будто бы полегче, помогло и умывание. В зале на первом этаже Джайна застала уже всю компанию с разной степенью уныния на лицах. Абсолютно не пострадавшим после вчерашних возлияний выглядел лишь Леголас, который как раз накладывал завтрак. – Это что, салат? – скривился Гимли, заглядывая в свою миску. – Зачем я вообще тогда дрова колол? – Капуста, редька и морковь, – рекомендовал Леголас, с удовольствием отправляя первую ложку салата в рот. – Эльфы, – гном произнес всего одно слово, но интонации страдания, упрека и иронии создали глубочайший подтекст. – Не сомневаюсь, что для тебя идеальный завтрак – это жареная баранина, – парировал Леголас. – Каша. Манная, – мечтательно вздохнула Джайна. – Блинчики. – Сырники. – Пирог с грибами. – Свежая выпечка с молоком, – наперебой выдали хоббиты. Над столом на некоторое время повисла тишина – лишь капуста хрустела на зубах. Отодвигая от себя пустую тарелку, Джайна поинтересовалась: – А что на обед? – Что король подаст, – ответил Фродо. – Помнишь, мы тебе вчера говорили, что он ждет нас после полудня. – Э-э-э… – протянула Джайна. – Это было до того, как я облила себя вином и требовала включить «Ленинград»? – Точно до того, как ты перешла на свой язык и пыталась курить трубку. – О, то-то я чувствую, что горло болит, – обрадовалась разгадке Джайна. – Не отвлекайся, – Леголас пощелкал пальцами у нее перед лицом. – Через час нам выходить, так что собирайся. Аудиенция у короля прошла в весьма неформальной обстановке. Арагорн с нескрываемой завистью выслушал короткий рассказ о том, как прошел первый ужин друзей в новом доме. – Мне теперь долго отдыхать не придется, – вздохнул он. – Нужно мало того что войти в курс всех дел страны, так еще и срочно принять меры к восстановлению разрушенного во время войны. А если сейчас не помочь крестьянам, то осенью урожая не будет. Он бы продолжал перечислять, но его перебил Гэндальф, спокойно попыхивающий трубкой в своем кресле: – Уверяю: в этом году будет отличный урожай. Не ищи проблем там, где их нет. Пора бессонных ночей миновала. – Вот именно, – поддержала мага Джайна. – В моей книге было написано исключительно про всякое процветание и благоденствие, так что наслаждайся: ты теперь король! И не делай вид, что тебя это не радует. Арагорн расхохотался: – Что ж, в моем положении есть свои плюсы, – он кивком головы указал на накрытый стол. – Буду рад поделиться ими с друзьями. После того как первый голод был утолен (Гимли громче всех восторгался обилием и разнообразием мясных блюд, Леголас с королевским достоинством игнорировал эти тайные выпады), беседа вернулась в прежнее русло. – Леголас, ты еще не передумал привести часть своего народа в Итилиен? – поинтересовался Арагорн. – Князем этих земель станет Фарамир, и он с восторгом принял идею жить бок о бок с эльфами. Леголас бросил быстрый взгляд на Джайну. – Не передумал. Но все будет зависеть от воли моего отца и желания сородичей. Подтвердились ли вести из Лихолесья? – Да, Дол-Гулдур разрушен, Лихолесье и Лориэн вне опасности, хотя им пришлось не многим легче Гондора: иметь так близко от границ один из оплотов Врага… Дэйл и Эсгарот тоже выстояли, – добавил Арагорн, повернувшись к Гимли. Леголас медленно кивнул и поспешил сменить тему. Стараясь больше не касаться в беседе войны и всего с ней связанного, друзья еще долго беседовали за щедрым королевским столом и с большим сожалением расстались, когда Арагорн был вынужден вернуться к делам. – Я прошу вас задержаться в Минас-Тирите, – произнес он, провожая их. – Мы были вместе в дни горестей – хотелось бы разделись с вами и радостные события. – Было бы глупо отказаться, – улыбнулся Гимли. Они прошли вместе несколько кварталов, когда Джайна приостановилась: – Вы идите, а мне еще в Палаты нужно заглянуть. – У тебя же выходной, – возмутился Мерри. – Это ненадолго. Нужно одного пациента проверить, а то буду весь день переживать. Ему вчера стало хуже, вот и... Джайна махнула рукой и, не оканчивая фразы, свернула на соседнюю улицу. Чуть подобрав узковатое платье, она ускорила шаги и вскоре окунулась в прохладу больничных коридоров. Она прямо прошла к той палате, где ее вчера застал Леголас, к той койке, на которой сидела в момент его появления. Темноволосая голова по-прежнему лежала на подушке, и Джайна вздохнула с облегчением: парень все-таки пережил эту ночь. Этот пациент попал в Палаты Врачевания неделю назад: прибыл со многими другими ранеными в бою у Мордорских Ворот. Впервые увидев его, Джайна подумала, что это Игорь: такие же жесткие густые темные волосы, тот же рост и возраст, те же глаза. Конечно, это был не ее друг детства, но столь внезапное напоминание о доме не могло не задеть, и Джайна с первого дня с особенным вниманием следила за выздоровлением «средиземского Гора». Первые дни он действительно, как казалось, шел на поправку: хорошо ел, болтал с соседями по палате, пытался вставать. Но потом ему стало хуже: началась лихорадка, загноилась рана. О причине можно было не гадать: яд, которым орки натирали свое оружие, все-таки одолел молодой организм. У лекарей не было действенного средства против отравы, проникшей в кровь, и оставалось лишь ждать и надеяться. Ожидание было мучительно, а надежда таяла с каждым днем. Джайна обнаружила, что схожесть парня с Игорем сделала его чем-то вроде талисмана: начало казаться, что от его выздоровления зависит ее возвращение домой. Она настолько прочно связала этих двух людей, что даже не запомнила настоящее имя пациента, а про себя звала его Гором. Джайна дотронулась до высокого лба, закрытого прядями слипшихся от пота волос: жар со вчерашнего дня усилился. Откинув край одеяла, Джайна убедилась, что бинты Гору сегодня еще не меняли, и отправилась за перевязочным материалом и лекарствами: она все равно уже здесь, а времени это много не займет. Размотать бинты, особенно осторожно на внутреннем слое, где они могли присохнуть к ране, промыть ее и обработать, аккуратно наложить свежую повязку. Парень на койке застонал, и Джайну пронзила мучительная жалость. «Если бы я только могла лечить своим кольцом... – в который раз подумала она с досадой. – Ведь оно лечит меня, значит, вообще-то способно на это. Быть может...» Джайна не успела довести до конца мелькнувшую мысль – поспешила привести ее в действие. Склонившись над Гором, осторожно коснулась рукой с кольцом перебинтованной раны и пожелала забрать боль себе. Несколько секунд сосредоточения на этом желании – и ногу свело судорогой. Джайна, хоть и была готова к чему-то подобному, едва сдержала вскрик. Теперь ей хотелось лишь избавиться от выкручивающей жилы боли, и кольцо вновь повиновалось. Тяжело дыша, Джайна отпрянула от раненого и прикрыла глаза, чтобы совладать с внезапно накатившим головокружением. И тут же почувствовала: что-то не так. Стоны прекратились. «О нет! Я что, убила его?!» – в ужасе подумала Джайна, открывая глаза. Темноволосый парень был по-прежнему без сознания, но дыхание его стало ровным, а болезненный румянец чуть побледнел. Джайна быстро огляделась – не заметил ли кто ее манипуляций – и поспешила покинуть палату. Триумф победы смешался со смутной тревогой: разум отказывался предсказывать последствия магического вмешательства в лечение. Да и вообще, Джайна ощущала такую сильную усталость, что сразу же бросила попытки анализа. «Как обычно, сначала сделает, потом думает, – пробурчал еле слышно внутренний голос. – А то и не думает вовсе». «Зато он жив», – Джайна двинулась к выходу, придерживаясь рукой за стену. «Боромир тоже "зато был жив". И что в итоге?» – парировал начинающий набирать силу голос. «Не смей!» – оборвала его... то есть, конечно, саму себя Джайна. Короткий путь до дома показался в этот раз невыносимо длинным. Передвигаясь вдоль стен и заборов, чтобы в случае чего опереться и справиться с головокружением, Джайна старалась понять причину этой слабости. Новый навык? Слишком тяжелая рана? Похмелье? Длительное отсутствие тренировки «магической мышцы»? Неизвестность пугала и раздражала. Еще вчера она почувствовала, что в мире стало меньше магии. Поэтому и сейчас пришлось поделиться с кольцом собственной энергией, а не брать ее извне. Что ж, выходит, даже от Саурона была определенная польза… Дойдя до дома, Джайна остановилась, собралась с силами и нацепила на лицо выражение беспечности: ни к чему ей сейчас лишние вопросы и очередная порция заботы и жалости. Это ее дело, и она справится сама. И вообще... обещала ведь Леголасу не пользоваться магией вплоть до «отъезда» из Средиземья, а сама и двух дней не продержалась с момента возвращения кольца. Хотя Джайне и было немного стыдно за это, она понимала: если с Гором все будет в порядке, то у нее нет права не попытаться таким же образом помочь еще кому-нибудь избежать верной смерти. Головокружение и слабость – не такая уж высокая цена за это.