Стоит только захотеть

На следующий день Джайна рассказала Ноэрхен о своем умении лечить с помощью магии. Та не выразила большого удивления, но подробнейшим образом расспросила обо всех тонкостях процесса. Поразмыслив над услышанным, она заявила, что отныне сама будет выбирать для Джайны пациентов, а кроме того освободила ее ото всех других обязанностей, обязав после каждого «сеанса» отдыхать в саду или подкреплять силы в трапезной. Джайна даже сама удивилась легкости, с которой согласилась на эти условия. Похоже, она действительно едва не довела себя до полного истощения, и теперь организм требовал восполнить истраченные резервы. Новый распорядок оставлял силы на эксперименты и более глубокое изучение собственных возможностей. Ноэрхен с охотой отвечала на вопросы Джайны, которые касались строения человеческого организма и внутренней взаимосвязи систем и органов. Постепенно работа с больными стала более осмысленной: Джайна чувствовала, где сосредоточены главные повреждения и как их лучше лечить. Слава о целительнице скоро разошлась за пределы Палат Врачевания, так что частенько и в выходные дни Джайну дома одолевали больные и увечные. Хотя это и вызывало молчаливое неодобрение Леголаса. Остальные Хранители тоже не скучали, и дни летели легко и незаметно. Весна сменилась летом, город быстро оживал и отстраивался, а земли вокруг становились все более безопасными, так что Братство даже предприняло пару вылазок к Андуину – отдохнуть на природе от городского шума и духоты. Но при всей расслабленности жизни каждый чувствовал нарастающее напряжение ожидания, которым их заразил Арагорн. Король, который часто приглашал друзей на обеды и ужины, явно чего-то ждал, потому и не спешил отпускать их домой. В начале июня в дом Хранителей пришел деловитый портной из Цитадели, снял со всех мерки и с загадочным «Не велено говорить, зачем» удалился. – Нас на свадьбу пригласят, – раскрыла ближайшее будущее Джайна, как только за ним закрылась дверь. – Скоро приедет Арвен, и мы гульнем. Очень мило со стороны Арагорна позаботиться о нашем внешнем виде. Знать бы еще, на что здесь похожи свадьбы. Будет ли невеста бросать букет? А каравай здесь ломают? Пьют ли водку из туфли? А выкуп? Арагорну предстоит назвать десять ласковых прозвищ для будущей жены и выпить три литра самогона, чтобы добыть ключ от спальни? – Ты уверена, что говоришь о свадебных обрядах, а не о пытках? – осторожно поинтересовался Леголас. – Это еще что! – выступил с защитой Гимли. – У нас тоже принято испытывать жениха. Правда, больше обращаем внимания на хм... действительно важные вещи: выносливость, мастерство в своем деле, здоровье. По лицу Леголаса можно было понять, что подобные ритуалы он считает варварством, но вслух комментариев не последовало. – Какими бы ни были здешние традиции, уверен, леди Арвен не придется делать ничего... странного, – усмехнулся Фродо. – А уж гостям точно скучать не дадут. – Да шучу я, – отмахнулась Джайна. – Хотя это было бы забавно: собирать в ползунки золото и драгоценности за мальчика и за девочку. И все же до конца июня всех держали в неведении относительно грядущего торжества, хотя приготовления к некоему празднеству велись едва ли не со дня возвращения войска. Джайна стала частенько пропадать в Цитадели, каждый раз отшучиваясь в ответ на вопрос, что она там делает. Дни меж тем становились длиннее, солнце порой даже чересчур сильно накаляло каменные улицы Белого города. Подъем с уровня на уровень в полдень превращался в настоящий подвиг. Сонное марево окутывало Минас-Тирит в обеденные часы, и все стремились переждать жару в прохладе каменных домов или вне городских стен. Под вечер одного из таких душных дней к воротам Минас-Тирита приблизилась многочисленная процессия. То были эльфы из Ривенделла и Лориэна. Была среди них и леди Арвен с отцом и братьями. И в считанные часы город облетела новость: завтра состоится королевская свадьба. Джайна нагнала приехавших эльфов лишь у входа в Цитадель. Она еще выискивала взглядом знакомые лица, когда на нее с радостным возгласом набросилась Сериндэ. Когда иссякли первые объятия, поцелуи и приветствия, эльфийка отстранила от себя Джайну и внимательно всмотрелась в ее лицо. – Как ты повзрослела! Как изменилась! – Зато ты все та же, – не сдерживая широкой улыбки, произнесла Джайна. Взгляд Сериндэ с каждой секундой становился все более цепким. – Похудела и вытянулась. Этого я ожидала, так что все в порядке, – будто сама себе проговорила эльфийка, чуть поворачивая Джайну за плечи. – Волосы, конечно, не сильно отросли, но я уже все продумала. – Ты о чем вообще? – Как это о чем? Ты ведь знаешь, зачем мы здесь? – Арвен замуж выдаем? – Ну! Не думаешь же ты, что я не позаботилась о твоем наряде? Шить ведь ты не умеешь – я помню. – Мне сшили платье, – извиняющимся тоном произнесла Джайна, но Сериндэ лишь рукой махнула. – Уверена, мое тебе больше понравится. Давай-ка не будем терять времени и пойдем примерим. – Сериндэ, ведь ты только с дороги, а завтра длинный день. Неужели не хочешь отдохнуть? – Ладно, – спохватилась эльфийка. – Тогда жду тебя завтра утром. Можешь и платье прихватить. А то вдруг мое не понравится. По лицу Сериндэ было ясно, что она практически не допускает такой возможности. Утром, поспешно проглотив завтрак, Джайна убежала в Цитадель, где разместили высоких гостей. – Встретимся вечером, – бросила Джайна друзьям через плечо, на ходу дожевывая булочку и не очень аккуратно запихивая в мешок новое розовое платье, сшитое королевским портным. – Женщины! – пожал плечами Гимли, когда за девушкой захлопнулась дверь. – Могут сутками наводить красоту. А все ради чего? Ради мужчин. Гном довольно огладил бороду. Пин хмыкнул: – Джайна не такая. – Все они такие, – Гимли важно и со знанием дела кивнул. – Это не хорошо и не плохо, мой юный друг, это неизменная истина. – Что-то я не замечал, чтобы ради нас она сильно прихорашивалась, – не уступал Пин. – А мы все-таки мужчины. Гимли подвигал бровями, подбирая слова, но в итоге предпочел свернуть спор: – Повзрослеешь – поймешь. А не поймешь сам, так и объяснений не уразумеешь. Все-таки сегодня вечером, думаю, нас ждет кое-что интересное. Мужская часть Братства кольца тоже занялась приготовлениями к празднику, пусть и без лишней спешки, и день пролетел незаметно. Когда жара пошла на убыль, они отправились в Цитадель, которая сегодня походила на растревоженный улей. На стенах поправляли последние украшения, всюду сновали слуги и первые гости, слышались звуки настраиваемых музыкальных инструментов. Добравшись до главного зала, где планировалось празднество, друзья разместились в укромном уголке и принялись рассматривать гостей. Знатные гондорцы, послы из соседних государств, которых выдавали несколько экзотические черты лица и иноземный покрой одежды, и, конечно, эльфы. Люди с трудом сдерживались, чтобы не разглядывать этих чудных созданий слишком пристально, зато многие эльфы без стеснения обсуждали все, что им казалось удивительным в городе людей. Леголас время от времени подходил к старым знакомым, чтобы поприветствовать их и узнать последние новости, в особенности из родного Лихолесья, откуда в Гондор никто не приехал, но всегда возвращался к товарищам по Братству. Вскоре появились Арагорн и Арвен. Они прошли рука об руку через весь зал, и восхищенная тишина следовала за ними: настолько нежна и прекрасна была невеста, легко и грациозно шедшая под руку с величественным, но при этом светящимся каким-то юношеским счастьем и довольством женихом. Когда королевская чета заняла свои места на возвышении в конце зала, Хранители поспешили подойти с поздравлениями. Арагорн едва ли замечал что-либо вокруг, кроме своей супруги, едва ли запомнил те слова, что произнесли его товарищи, но обижаться на него было бы глупо. Смутное чувство зависти к плотному кокону счастья, окутавшему молодоженов, ощущали многие в этот вечер. Вновь вернувшись в ставший родным угол зала, Леголас принялся выискивать взглядом Джайну. И хотя розовых платьев вокруг было предостаточно, ни одно из них не принадлежало юной колдунье. Зато в двери впорхнула целая стайка ривенделльских эльфов. Возбужденно переговариваясь, они приблизились к Арагорну и Арвен, чтобы пожелать им семейного счастья. Леголас с невольной улыбкой следил за вечно юными созданиями, пытаясь со спины узнать знакомых. Переводя взгляд с одного эльфа на другого, он не мог не отметить одну из девушек. Ее темно-зеленое гладкое платье с кажущейся небрежностью и простотой обтекало ладную невысокую фигурку. Темные волосы, собранные в лишенную вычурности прическу, открывали тонкую изящную шею, а глубокий вырез на спине, едва прикрытый соединяющими его края золотыми цепочками, приковывал взгляд к торчащим лопаткам, каким-то невероятно трогательным и беззащитным. Очевидно, это была совсем юная эльфийка. Леголас, сколько ни силился, не мог припомнить, чтобы встречал ее в прошлую зиму в Ривенделле. Что ж, эту досадную оплошность он намеревался исправить как можно скорее. Нужно только попросить кого-нибудь из знакомых представить его девушке. Леголас уже прокручивал в голове первые фразы, которыми намеревался завладеть ее вниманием, когда эльфийка отошла от королевской четы и повернулась к нему лицом. От удивления и замешательства Леголас невольно отступил на шаг назад: незнакомка оказалась Джайной. Она уже нашла взглядом друзей и с улыбкой пробиралась к ним, плавно огибая людей и мебель. Леголас же чувствовал, что не в силах преодолеть нахлынувшее смущение и смятение из-за тех мыслей и чувств, что овладели им при первом взгляде на нее. Поэтому, когда Джайна была уже в нескольких шагах от Хранителей и в ее адрес дружно полетели комплименты, Леголас с преувеличенным интересом всмотрелся в толпу и, найдя знакомое лицо, поспешно направился в ту сторону, словно боясь упустить его из виду. *** Удивительное дело, только что гости старательно делали вид, что не видят накрытых столов, и неспешно общались, расположившись вдоль стен, но в определенный момент по какому-то незримому знаку все пришло в движение, раздался нестройный шум отодвигаемых стульев – и вот уже праздник вошел в свою застольную часть. Хранителей усадили за одним из главных столов, и хотя Леголас все еще чувствовал неловкость из-за своей ошибки, ему уже почти перестало быть стыдно за то, что он готовился приударить за Джайной. И все же он то и дело бросал на нее взгляд, пытаясь понять, что явилось причиной преображения. Дело было не только в платье, украшениях и прическе: она даже держалась иначе – свободно, но с истинно женской грацией. Лицо ее светилось каким-то внутренним светом, в глазах изредка плясали хитрые искорки. Джайна словно бы играла придуманную для себя роль, но играла настолько легко, что мало знающий ее человек не различил бы маски. Или это не маска? Но откуда в движениях Джайны такая точно рассчитанная изящная небрежность и плавность, в голосе – такое чарующее соотношение сдержанности и оживленности. Когда она успела усвоить манеры, сделавшие бы честь особе королевских кровей? Когда она, в конце концов, успела превратиться в очаровательную молодую женщину? Гимли и хоббиты с видимым удовольствием приняли новые правила обращения к Джайне. Даже Сэм явил чудеса галантности и красноречия и с серьезнейшим видом соперничал с Мерри за внимание дамы. Вскоре Леголас заметил, что чары Джайны распространяются и за пределы их небольшой компании. Если поначалу большинство взглядов адресовалось хоббитам как самым экзотичным гостям и прославленным героям войны, то вскоре внимание на себя перетянула именно Джайна. Еще не успели второй раз сменить блюда, а она уже мило переговаривалась с молодым князьком, сидящим напротив. Не просто переговаривалась – откровенно флиртовала, шутя используя весь арсенал женских уловок. Когда она успела освоить это оружие? Или это у всех женщин врожденное умение, которое проявляется в определенном возрасте? Леголас и не хотел, а любовался этой тонкой игрой, втайне даже от себя жалея, что Джайна не его выбрала своей жертвой. Уж он-то умел и любил вести подобные беседы, балансирующие на грани. Чем больше гости ели и пили, тем оживленнее становились разговоры за столами, тем громче играла музыка. А вскоре начались и танцы. На моментально последовавшее от нового знакомого приглашение Джайна помотала головой: – Этого танца я не знаю, но умоляю, не отказывайте себе в удовольствии. Тот покорно склонил голову и вскоре исчез среди выстраивающихся для танца людей. Джайна с лукавой улыбкой повернулась к друзьям: – Какой чудесный праздник, не так ли? – Джайна, ты никак тоже замуж собралась? – ухмыльнулся Гимли. – Нет, я просто получаю удовольствие от вечера. Не пропадать же такому шикарному платью. Да и прическу я сама повторить не смогу, – она осторожно коснулась вплетенных в волосы желтых цветов, кокетливо накрутила темную прядь на палец. – Малышка, ты само очарование вне зависимости от нарядов. – Вы слишком добры ко мне, сударь. Интересно, все ли гномы имеют столь безупречные манеры или только такие симпатичные, как вы? – В компании столь изысканной дамы невольно вспомнишь все тонкости этикета. – Все, сдаюсь – ты победил, – рассмеялась Джайна. – Предлагаю тост за мастера комплиментов! За Гимли, сына Глоина! Бокалы опустошались и тут же вновь наполнялись, а голоса вокруг становились с каждой минутой все веселее. Праздник вошел в ту стадию, когда повод, по которому он начался, уже не столь важен, но еще не вышел за границы приличия. Церемонные танцы чередовались с более свободными, музыканты и танцующие вошли в раж. Вот затихли последние такты одной из композиций и почти тут же полились звуки новой. Джайна вытянула шею, прислушиваясь, на лице ее вспыхнула улыбка, но тут же сменилась какой-то смущенной неуверенностью. Она бесцельно разложила перед собой столовые приборы, подвинула бокал, вздохнула и с робкой надеждой оглядела друзей. Леголас, следивший за сменой эмоций на ее лице, поинтересовался: – Что-то случилось? – Просто... сейчас начнется единственный танец, который я успела выучить, – извиняющаяся улыбка мелькнула и исчезла. – Так иди танцуй. – Наверняка я опозорюсь, – совсем тихо произнесла Джайна, снова опуская голову и сосредоточенно меняя вилку и нож местами. Только что за столом сидела уверенная в себе женщина, и вот она уже снова юное создание, полное сомнений и страхов. Леголас обрадовался этой метаморфозе, как радуется старый учитель, видя, что еще может чему-то научить своего возмужавшего ученика. – Пойдем, – протянул он руку Джайне. – Ты разве знаешь этот танец? – Нет. Но, думаю, разберусь. В крайнем случае, опозоримся вместе. Джайна внимательно посмотрела на протянутую к ней руку, будто та могла развеять последние сомнения, и решительно вложила в нее ладонь. – Что ж, пора зажечь этот танцпол, – ухмыльнулась она. Леголас действительно не имел ни малейшего понятия о начинающемся танце, но надеялся на свой опыт. Что может быть естественней, чем соизмерять движения с музыкой? Тем более, человеческие танцы не вызывали ощущения большой сложности. Мужчины и женщины выстроились в две линии напротив друг друга и, когда прозвучали первые такты, сделали несколько шагов навстречу и обратно. Пара поворотов, еще одна попытка сближения, вновь возврат к начальным позициям. Постепенно музыка ускорялась, а танцующие ближе подходили к партнерам. Вот они уже поменялись местами, едва коснувшись ладоней друг друга. Леголас, который поначалу следил лишь за движениями Джайны, стараясь уловить логику танца, постепенно входил во вкус. Девушка тоже с каждой минутой становилась раскованнее: с лица сошло сосредоточенное выражение, веселые искорки в глазах разгорелись азартным огнем. Хотя Джайну и учили, очевидно, местные мастера, танец в ее исполнении приобретал как бы иностранный акцент. Что это было? Более смелые и резкие движения? Добавление своих жестов? Иной наклон головы? Анализировать и искать разгадку не хотелось, дабы не разрушать очарование момента. И Леголас не анализировал – просто не спускал глаз с партнерши по танцу. Она тоже не отводила от него взгляд, который в зависимости от фазы танца то приманивал, то отталкивал, заигрывал, а через секунду уже обдавал холодом. Не будь они оба настолько поглощены друг другом, то, возможно, заметили бы, что их пара привлекает внимание окружающих. Двое из Братства кольца – колдунья и сын эльфийского короля – выделялись на общем фоне. Арвен наклонилась к супругу и что-то тихо спросила, указывая взглядом на Леголаса и Джайну. Арагорн с лукавой улыбкой отрицательно покачал головой и нежно накрыл ладонь жены своею. *** – Спасибо! – Джайна с жаром стиснула руку Леголаса, когда они возвращались за стол. – Можно считать, что это уже второй танец, которому ты меня научила. Джайна отчего-то смутилась напоминанию о вальсе, отпустила Леголаса и с преувеличенным оживлением вступила в разговор с хоббитами. Праздник перевалил пик веселья и постепенно утихал: кто-то из седовласых сановников даже посапывал, развалившись в кресле. Арагорн и Арвен незаметно покинули зал, Хранители тоже засобирались домой. Только выйдя из Цитадели, они почувствовали, как душен был воздух в зале. – Я совершенно не хочу спать, – заявила Джайна. – Пойдемте лучше к Белому дереву, посмотрим на город с этого... как его... с уступа. – И что ты оттуда ночью увидишь? – зевнул Мерри. – Что-нибудь-то точно увижу. А если не схожу, то не узнаю, есть ли там, на что посмотреть, – витиевато объяснила Джайна. – Скоро дождь начнется, – предупредил Леголас. Джайна задрала голову: – Небо чистое. Какой дождь? – Я бы не стал спорить с эльфом в том, что касается предсказания погоды, – сказал Гимли. – Пошли домой, Малышка. – Ну и идите, зануды, – Джайна дернула плечом и направилась в сторону Фонтанного двора. Остальные повернулись к дороге, ведущей к дому. Только Леголас задержался. Он не чувствовал усталости, но и не желал поддаваться на провокацию Джайны. С другой стороны, нельзя позволять ей в одиночестве разгуливать по ночному городу. Тяжело вздохнув, он пошел вслед за Джайной. Догнать ее удалось лишь на скальном уступе, глубоко прорезающем городские улицы. Джайна замерла между зубцов огораживающей его стены. Зеленое платье сейчас казалось черным, а кожа – абсолютно белой. Леголас подошел к соседней бойнице, тоже взглянул на город, раскинувшийся под ногами. Улицы были полны огня: каждый сегодня отмечал королевскую свадьбу. – Разве не красиво? – подала голос Джайна. – Сверху лучше, – указал на звезды Леголас. Джайна покорно посмотрела на небо. – Да, у нас такого нет... – В твоем мире нет звезд? – Есть. Просто их хуже видно из-за того, что в городе по ночам горят фонари. Правда, если выбирать между электричеством и звездами... Н-да... Все же иногда мне кажется, что этот мир лучше нашего. А иногда наоборот. – Ты будто бы решаешь, остаться здесь или вернуться. – Нет, – поспешно ответила Джайна. – Важно не только то, походит ли мир мне, но и то, подхожу ли я ему. И, кажется, по обоим пунктам выходит осечка. – Напрасно ты так думаешь. Джайна не ответила. От ее недавнего веселого возбуждения не осталось и следа. Она неподвижно замерла над пропастью, и лишь полы платья чуть шевелились на начинающем крепчать ветру. Он дул с гор и должен был вот-вот пригнать дождевую тучу, скрытую до поры за белыми пиками, едва различимыми в темноте ночи. Леголас снял камзол, накинул на Джайну, задержав на мгновение руки на ее плечах. Она повернула голову: – Знаю, ты считаешь, что все это мне как корове седло... – О чем ты? – О платье, об украшениях. – Что за мысль?! Вовсе нет. Джайна улыбнулась с мягким укором: – Ладно тебе. В начале вечера сбежал ведь, чтобы избежать необходимости что-то говорить. – Вовсе нет, – уже менее уверенно произнес Леголас. – Просто... Джайна продолжала смотреть на него внимательно и серьезно. – Просто тебя как будто подменили. За один день ты повзрослела, и я не знал, как теперь вести себя с тобой, – попытался как можно честнее ответить Леголас. Джайна пожала плечами: – Никто никого не подменял. Это всего лишь я в красивом платье. – Ты и ведешь себя иначе чем обычно. – Как? – Как будто знаешь, что неотразима, и не сомневаешься, что окружающие думают точно так же. – Не знаю и сомневаюсь, – Джайна вновь повернулась лицом к городу. – Напрасно. Леголас вдруг почувствовал, что попал в ловко расставленные сети. Его вынудили говорить то, что хотели услышать. Неужели Джайна продолжает играть? И почему он только решил, что она уже сняла маску, под которой скрывалась весь вечер? Ей просто не хватало его комплимента для коллекции. Леголасом овладела досада, и он добавил сухо: – Впрочем, я не большой знаток человеческого понимания красоты. Джайна никак не отреагировала на эти слова. Вытянув руку ладонью вверх, она замерла без движения: – Кажется, дождик начинается. Звезды быстро заволакивала тяжелая туча. Ветер окреп. Джайна плотнее запахнула полы камзола и повернулась к Леголасу: – Зачем ты пошел за мной? Боялся, что заблужусь, упаду со скалы, еще в какую беду влипну? – не дожидаясь ответа, направилась прочь от уступа. – А насчет погоды ты был прав. Пора домой. Леголас вновь был поставлен в положение сопровождающего, и раздражение его лишь усилилось. Джайна шла неторопливо, высоко держа голову и не оборачиваясь на чуть отставшего эльфа. Все ее поведение как бы говорило: «Идешь следом или нет, мне все равно. Никто тебя сюда насильно не тащил». Крупные капли все чаще падали на каменную кладку дороги, дождик должен был вот-вот превратился в ливень. Джайна обернулась к Леголасу с веселой улыбкой, будто не было между ними минуту назад ледяной стены: – Бежим, а то промокнем! – и понеслась вниз по улице. Брусчатка моментально стала скользкой, и Леголасу вскоре пришлось крепко ухватить Джайну под локоть, чтобы она не упала. Пробежав несколько кварталов, они укрылись под далеко выпирающей кровлей одного из домов. Чтобы их не достал косой дождь, вжались в угол между стеной и забором. С волос Джайны стекали капли воды, один из цветов выбился из прически от быстрого бега. Леголас осторожно выпутал его и протянул девушке. – Вот и все, потекла моя красота, – улыбнулась она, задумчиво крутя в пальцах тонкий стебелек. – Снова напрашиваешься на комплимент? – Что? Нет. Ты, конечно, можешь сказать, будто я всегда была красавицей, но мы оба будем знать, что это лишь вежливая фраза. – Мне казалось, что ты вполне довольна своей внешностью и тебя не очень-то волнует мнение окружающих. – Не уродина, конечно. И все же сегодня приятно было видеть, что я могу производить впечатление. Благодаря платью и прочему… Джайна поежилась от очередного порыва ветра и потерла друг о друга ладони. Леголас осторожно сжал их в своих руках, согревая. – Дело было не в платье, а в той, кто его надел. Близкие глаза Джайны сверкнули в темноте, Леголасу показалось, что она перестала дышать. Он поспешно отпустил ледяные тонкие пальцы и повернулся к улице: – Кажется, стихает. Раз уж мы все равно промокли, то, может, пойдем потихоньку? Джайна кивнула, покорно ухватилась за подставленный локоть, и они продолжили путь домой.