Стоит только захотеть

После расставания с Гимли Леголаса не покидало нетерпеливое ожидание возвращения домой. О Лихолесье не было подробных и свежих вестей, поэтому он достоверно не знал, как Лесные эльфы пережили войну, какой удар она нанесла его родине. Когда Леголас подъехал к границе леса, его сердце сжалось от нежности. Он спешился, приложил ладони к старому кряжистому дубу, стоявшему на опушке, склонил голову. И сразу почувствовал отклик, ответное приветствие, а еще смутную жалобу, страдальческий скрип старца, потерявшего сыновей. Леголас отошел от дерева, окликнул коня и вошел в лес. Лихолесье хранило следы прошедшей войны, и Леголас читал их, словно руны. Не раз он натыкался на обломки оружия, то эльфийского, то орочьего, проходил мимо пожарищ и невысоких свежих насыпей – чьих-то могил. Леголас должен был вот-вот подойти к первым эльфийским заставам, и он просвистел условный сигнал, чтобы какой-нибудь разведчик ненароком не принял его за чужака и не подстрелил. В ответ не донеслось ни звука. Вскоре Леголас нашел укрытие, в котором два-три эльфа обычно несли службу охраны границы, и убедился, что оно давно пустует. Раны на коре деревьев говорили о том, что здесь была большая битва. Он тяжело вздохнул и вновь поспешил вперед, к дворцу короля. На заставу Леголас наткнулся только через час пути. Его окликнули, велев остановиться, и эльф радостно ответил: – Что же вы своих не узнаете? Или за год лихолесский народ утратил свое острое зрение. – Да это же Леголас! – раздалось откуда-то сверху. Он поднял голову и увидел сквозь густую сеть ветвей лицо сородича. Секунда – и тот уже стоит перед Леголасом. – Какую светлую весть я принесу сегодня во дворец! – воскликнул разведчик, кланяясь. Леголас тоже склонил голову. – Вижу, границы сузились за время войны. Прежние заставы пустуют, – сказал он. – Да, нам пришлось отступить, чтобы хватило эльфов для защиты границ. – Так я и понял. А еще вижу, что ты слишком молод для своей службы. Это тоже дань войне? – Мой отец погиб, сдерживая врагов. Я занял его место, – гордо ответил эльф. – И не посрамил честь семьи. – Не сомневаюсь в этом, – без тени иронии ответил Леголас. – Ты хотел нести какую-то весть во дворец, но нельзя же оставить пост без защиты. – Мой напарник тут недалеко, – ответил молодой эльф и пронзительно свистнул. Не прошло и минуты как рядом с ними оказался третий эльф, точнее эльфийка. Темно-рыжие волосы собраны в косу, за спиной лук и колчан стрел, тонкая ладонь крепко обхватила рукоять короткого кинжала. – Кто это? – спросила она, обращаясь к разведчику и не отводя пристального взгляда с Леголаса. – Это Леголас, сын короля. – Ясно, – эльфийка убрала кинжал в ножны и небрежно поклонилась. – Ты, наверное, хочешь, чтобы я осталась здесь, пока ты проводишь его во дворец? Эльф кивнул. – Я и сам найду дорогу, – сказал Леголас. – Он надеется получить благодарность от короля, – с усмешкой ответила эльфийка и тут же подпрыгнула, уцепилась за нижние ветки дерева и скрылась в ветвях. Разведчик покраснел: – Признаться, она права. Король обещал награду тому, кто первый принесет во дворец новость о вашем прибытии. И если вы позволите, то я... – эльф сделал движение идти, и Леголас махнул рукой. Разведчик тут же бегом бросился сквозь лес, а Леголас последний раз взглянул наверх, туда, где среди ветвей укрылся пограничный пост, и пошел следом. Радостное возбуждение от предстоящей встречи с отцом смешивалось со смутной тоской. Сколько эльфов Лихолесья погибло в этой войне, если его границы охраняют женщины и подростки? Скольких своих друзей он больше никогда не увидит? Когда Леголас подошел к дворцу, его уже встречала целая толпа. Он с радостью узнавал знакомые лица, здоровался и раскланивался направо и налево. Приветственные крики вдруг прервал суровый голос: – Если вы сейчас же не отпустите моего сына, клянусь, я вырву его силой. Толпа расступилась, и к Леголасу быстрыми шагами приблизился сам правитель Лихолесья – Трандуил. Он выглядел так же, как год назад, когда отправлял сына в Ривенделл с известием о побеге Голлума. Тогда король не знал, что прощается с Леголасом на целый год. Высокий и величественный, с короной из ягод и пламенеющих багрянцем листьев на горделиво поднятой голове, он двигался стремительно, но при этом в его движениях не было поспешности. На обычно бесстрастном лице играла улыбка. Трандуил крепко обнял сына, затем отстранил его и заглянул в глаза. – Ты изменился, Леголас. – Ты тоже, отец. Не ждал, что ты сам выйдешь встретить меня. – Старику простительны маленькие слабости, – ответил Трандуил, который едва ли выглядел старше своего наследника, и вновь сжал Леголаса в объятиях. – С возвращением домой, сын. – Здравствуй, отец. Трандуил обвел толпу взглядом и громогласно объявил: – Сегодня ночью будет пир по случаю возвращения моего сына. Приглашены все! Эльфы радостными возгласами ответили на речь короля, а тот развернулся и пошел во дворец. Леголас двинулся следом. – Прости, что не дал ни пообщаться с друзьями, ни отдохнуть с дороги, – сказал Трандуил, когда они остались одни в тронном зале. – Мне не терпится расспросить тебя обо всем. – Я писал тебе письмо еще весной. Оно дошло? – Я получил его, – кивнул король, – и знаю из него, что ты не посрамил ни свою семью, ни свой народ. Но лучше одна беседа с тобой, чем десяток таких писем. – Что ты хочешь узнать? Спрашивай. – Узнать? Да я бы хотел сам пережить то, что пережил ты, увидеть все твоими глазами. Мой сын – один из Хранителей Кольца Всевластия! – в голосе короля зазвучал азарт. – А я, признаться, не раз жалел, что нахожусь так далеко от Лихолесья и не могу защищать свой дом. Но ты прав: последний год моей жизни нельзя назвать обычным. Я запомню его навсегда. – Весь мир будет его помнить. Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Леголас не смел перевести тему, но Трандуил сам заговорил о том, что сейчас волновало его сына: – Лесные эльфы тоже не скучали этой зимой. Для многих она стала последней. Боюсь, ты недосчитаешься многих друзей. – Галдар?.. – Он жив. Но его брат и отец погибли. Леголас опустил голову, а Трандуил продолжил называть имена, на которые больше некому было откликнуться. Строгий и скупой на внимание и похвалу правитель, он тем не менее хорошо знал свой народ и любил его. Трандуил ощущал потерю своих подданных, как дерево – потерю ветвей. И война сильно проредила крону лихолесского дуба. Когда король замолчал, Леголас спросил тихо: – А ты сам никогда не жалел о том, что твой сын покинул родной лес в самый неподходящий момент? Трандуил поднял руку, останавливая Леголаса: – Если бы ваш поход окончился неудачей, все Средиземье погрузилось бы во тьму. Не думай, что я настолько глуп, чтобы не понимать этого. – Я не сомневаюсь в твоей мудрости. – Еще как сомневаешься. Твое письмо просто кричит об этом. Ты как будто постоянно не договариваешь фразы. Написал, что обрел среди Хранителей друга, но не назвал имя. Написал, что услышал Зов Моря, но на том и остановился. Расписал в красках земли Итилиена, но не сообщил, к чему это. – Все именно так. То, о чем ты упомянул, требовало личной беседы, поэтому в письме я остановил себя на полуслове. – Теперь пришло время продолжить. Расскажи о Зове Моря. Неужели ты принял решение отплыть на Запад? – Чувствую, что это неизбежно. Когда я услышал крики чаек, что-то изменилось во мне. Я понял, что не смогу, как прежде, спокойно жить под сенью леса. Дорога, которая началась для меня год назад, не спешит закончиться. И я вижу, куда она ведет – в благословенные земли. Трандуил медленно кивнул, а Леголас продолжал: – Но пока не пришло мое время покинуть Средиземье. Вместе с другими Хранителями я за несколько месяцев побывал в стольких удивительных местах, поднимался высоко в горы и опускался под землю... И в самом конце пути встретил страну, к которой потянулось мое сердце. Я писал тебе об Итилиене, но никакие слова не могут передать его цветущей красоты. Война и там оставила свой жуткий след, но несколько лет усердной работы – и эта земля станет одним из прекраснейших уголков Средиземья. Я бы хотел поселиться там. И, быть может, кто-то из Лесных эльфов захочет последовать за мной с твоего позволения. Леголас замолчал, ожидая ответа. Трандуил, не сводивший с него взгляда все время беседы, поднялся с места и прошелся по залу. – Я помню тебя младенцем, Леголас. Достаточно закрыть глаза, чтобы вновь увидеть того малыша. Странное это чувство, когда понимаешь, что твой ребенок стал взрослым. Однажды и тебе придется испытать его. Один миг – и беспомощный мальчик превращается в зрелого мужчину, готового построить собственный дом. Неужели я стану препятствовать этому? Но это горько, расставаться с тобой вновь, едва встретив после долгой разлуки. Леголас порывисто вскочил и обнял отца. – Спасибо. Рядом с тобой я и сам по-прежнему чувствую себя несмышленышем. И если бы ты посчитал мою мечту ребячеством, я не рискнул бы пойти против твоего слова. Эту осень я проведу в Лихолесье, а на исходе зимы отправлюсь в путь, чтобы весной начать работу вместе с природой. Не знаю, многих ли смогу увести за собой. Кто променяет жизнь под твоим правлением на неясные посулы наследника? – Такие же молодые и непоседливые, полагаю. А о своей популярности среди незамужних эльфиек ты и сам прекрасно осведомлен, – Трандуил иронично улыбнулся, вновь усаживаясь на трон. – Кажется, при общении с женщинами ты умеешь пускать в ход обаяние. По тебе здесь многие скучали. Леголас поморщился: – Пожалуй, раньше я был чересчур беспечен и легкомыслен. Сейчас стыдно вспоминать о невыполнимых обещаниях, которые я раздавал так щедро. – Невероятно! Все мои наставления ты не один десяток лет пропускал мимо ушей, но стоило тебе уйти из дома на жалкий год, и повеса превратился в поборника нравственности? Что заставило тебя измениться? – Может, я просто увидел себя со стороны и устыдился? – Нет, – задумчиво проговорил Трандуил. – Такая перемена способна произойти только по одной причине. Ты влюбился. Леголас горько усмехнулся: – Ты не первый, кто меня в этом обвиняет. И все же я не влюблен. – Ты знаешь, как я не люблю быть вторым. Кто же меня опередил? – Мой друг, о котором я писал. – Наверняка у этого друга есть имя. Предположу, что ты имел в виду короля Гондора. Это еще одна причина, по которой тебя прельщает жизнь в Итилиене? – Братство Кольца сплотило всех нас, но когда я писал о друге, то имел в виду гнома Гимли, сына Глоина, – Леголас старался говорить ровным голосом, хотя и знал, что именно эта новость способна вывести отца из его обычного спокойствия. Так и случилось. – Ты, наверное, шутишь? – сказал Трандуил, удивленно приподнимая брови. – Ни один гном не достоин дружбы эльфа! – Не говори так, отец. Я знаю, что ты не доверяешь этому народу, и сам был настроен предубежденно. Но жизнь заставила меня изменить мнение и раскаяться в прежних предрассудках. – Что ты называешь предрассудками?! – взорвался король. – Нашу историю, которая не раз доказала алчность и двуличность этих существ? – История гномов приписывает эльфам не лучшие качества, чем наша – им. – И это лишний раз доказывает их низость. Когда-то наши народы связывала дружба, но она осталась в глубоком прошлом. И вина этому – жадность гномов. – Не стану пытаться переписать историю, хотя и уверен теперь, что обе стороны внесли свой вклад в разжигание распри. Но поверь мне, отец: даже если большинство гномов таковы, какими ты их представляешь, Гимли достоин и дружбы, и уважения эльфов. В этом я убежден твердо, и от слов своих не отрекусь. Окажись в этот момент в зале посторонний, он бы сразу признал родство Леголаса и Трандуила: так похоже их лица отразили выражение непреклонного упрямства. Напряженная тишина, казалось, была готова взорваться новым потоком споров, но король Лесных эльфов вдруг откинулся назад и рассмеялся. – Клянусь, ты давно так не удивлял меня. Еще час назад я счел бы эти слова шуткой, но не сейчас. Леголас, ты волен сам выбирать друзей. Я не настолько сомневаюсь в твоей зрелости, чтобы осуждать этот выбор, опираясь лишь на собственный опыт. Допускаю, что нынешние гномы не чета прежним. Слышишь? Допускаю! Мне и самому встречались достойные представители этого народа. Правда, слишком редко. Подумать только, еще полгода назад все, о чем я мечтал, - чтобы ты был жив. Буду считать, что твоя странная дружба – это плата за исполнение моего желания. И все же, предлагая эльфам пойти в Итилиен, не забудь упомянуть о том, как широки стали твои взгляды. Леголас с облегчением улыбнулся. Он и не надеялся переубедить своего отца. Трандуил встал: – Все, больше ничего не хочу от тебя слышать сегодня. Отдохни с дороги, приведи себя в порядок. Сегодняшняя ночь будет долгой. А мне уже пора возвращаться к делам. Разговор был окончен. Время для доверительных бесед прошло, и король вновь стал королем.